Интеграционные процессы на постсоветском пространстве: противоречия и конфликты

В конце XX столетия развал мировой системы социализма и распад ряда государств Восточной Европы привели к резкому обострению противоречий, росту политической нестабильности и конфликтности в различных регионах бывшего социалистического лагеря. В первую очередь, это коснулось тех стран и регионов, которые имели полиэтнический состав населения и стали точкой пересечения геополитических, экономических и иных интересов как региональных, так и внерегиональных акторов. Сегодня этими конфликтами наполнено все постсоветское пространство.

Реорганизация постсоветского пространства началась в декабре 1991 года, когда Российская Федерация и десять бывших советских республик, подписали Соглашение об образовании Содружества Независимых Государств (СНГ)1. Преобразование стагнирующего моногосударственного образования в эффективное мультигосударственное объединение интеграционного характера казалось его участникам задачей простой и вполне осуществимой. Это представление опиралось на предполагаемое наличие заинтересованности всех участников в поддержании устойчивых взаимных связей и объективной основы в виде хозяйственной взаимозависимости, ранее связывавшей бывшие союзные республики. Возможно поэтому, разработке теоретических и концептуальных основ создаваемого регионального объединения особого значения не придавалось, а ответ на любые возможные вопросы, казалось, можно было извлечь из опыта успешно действующих интеграционных объединений, прежде всего Европейского Сообщества.

В действительности, неоспоримые достижения европейской интеграции и ее очевидный кризис — две ипостаси развития Европы. Й. Олсен в работе «Политическая организация Европы: дифференциация и объединение» отмечает сложность нахождения баланса между интеграционным потенциалом системы и автономными устремлениями ее компонентов — интеграция в большую систему.

1 В число государств-членов СНГ ныне входят: Азербайджан, Армения, Беларусь, Грузия, Казахстан, Кыргызстан, Молдова, Российская Федерация, Таджикистан, Туркменистан, Украина и Узбекистан. всегда сопровождается стремлением ее элементов к самостоятельности2. Политические проекты объединения могут быть направлены либо на уменьшение разнородности частей системы, либо на усиление способности системы существовать в условиях плюрализма и создавать единство в разнообразии. По мере расширения ЕС разнородность стран — членов Союза становится все более очевидной. В Союзе не существует согласия ни по поводу моделей интеграции, ни в отношении роли ЕС в экономической и социальной жизни, его функций на международной арене. Нельзя говорить и о формировании европейской идентичностинапротив, в некоторых странах сформировалось сразу несколько и дентичностей.

В чем конкретно проявляется данная кризисная ситуация? За последние пять лет государства — члены ЕС, по крайней мере, трижды не смогли прийти к согласию по вопросам первостепенной важности. В 2003 г. они раскололись на два лагеря, заняв противоположные позиции в отношении военной агрессии США в. Ираке. В 2005 г. французы и голландцы отвергли на национальных референдумах одобренный саммитом ЕС проект европейской Конституции. В 2006 г. страны-члены так и не договорились о единой энергетической стратегии и, в частности, о согласованном подходе к энергетическому сотрудничеству с Россией.

Последние расширения ЕС — серьезный шаг на пути к дифференциации интересов и позиций в Союзе. В 80-е годы «девятка», принимая в свои ряды Грецию, Испанию и Португалию, оценивала растущую неоднородность объединения как издержки, перекрываемые политическими выгодами расширения границ европейской демократии и «единой Европы». Усиливающиеся расхождения уже тогда поставили вопрос об изменении модели интеграции. Главная проблема в том, что членами ЕС стали государства с разной исторической судьбой и иной ментальностью, с иной культурой общественных и, отчасти, человеческих отношений.

Для стран Центральной и Восточной Европы вступление в ЕС и НАТО явилось, прежде всего, бегством от прошлого и гарантированной защитой от.

2 Olsen J.P. The political organization of Europe: differentiation and unification. Bergen, 2005, sept. 16 //http://vww.google.com/search?q=cache:rTaCvkRe9eYJ:www.arena.uio.no/publications/working-paper/vvp0523. pdf возвращения в него. Однако это не может служить надежным фундаментом для подлинного единства.

Водораздел между двумя регионами Европы, почти совпадавший с восточной границей Евросоюза-15, перенесен теперь внутрь территории ЕС-27. При этом одна из самых серьезных угроз Евросоюзу связана с демографией и иммиграцией. Согласно прогнозам, к середине XXI столетия треть, если не больше, населения Западной Европы будет состоять из иммигрантов и их потомков. Незримая стена отчуждения и самоизоляции, которая опоясывает населенные иммигрантами пригороды крупных городов, если и не растет, то и не снижается, а агрессивно-ксенофобские настроения среди коренного населения усиливаются. В Брюсселе предпринимаются попытки разработать общую иммиграционную политику, но реальностью является лишь шенгенский визовый режим, который, несмотря на жесткие нормы и усиливающийся пограничный контроль, не в состоянии перекрыть каналы нелегальной иммиграции. Если не переломить данную ситуацию, то этнонациональный и социальный мир в Европе будет взорван, что может стать концом европейской цивилизации.

Уже сегодня Европейский Союз — это несколько неформальных группировок, различающихся по уровню и потенциалу развития, а также по географическому положению и размерам входящих в него государств. Разработка и осуществление общей внутренней и внешней политики становятся делом весьма затруднительным, а в ряде случаев даже невозможным в силу противоположности интересов и позиций стран-членов Союза. Развитие ЕС в течение многих будущих десятилетий станет определяться движением на разных скоростях. Поэтому рассматривать Сообщество в качестве идеального ориентира для государств бывшего СССР было бы недальновидно, учитывая специфику постсоветского пространства и остроту конфликтных противостояний внутри него. Следует учитывать, что динамика протекающих в рамках ЕС процессов сопровождается постоянными конфликтами, хотя и облеченными преимущественно в латентную форму. Сравнительный анализ этих коллизий может стать стимулом разработки новых либо совершенствования уже имеющихся технологий конфликторазрешения для постсоветского пространства.

Степень научной разработанности темы.

Современный политический процесс диктует необходимость исходить из нелинейного характера и множественности траекторий и моделей современного политического развития, хотя это не означает отрицания «сквозных» тенденций мирового развития (таких, например, как глобализация, локализация, л транснационализация, демократизация и др.). Растет многообразие вариантов, типов политического устройства, умножаются факторы — внутренние и внешние, -влияющие на конфигурацию национальных политических моделей.

В работах ряда таких известных исследователей, как Л. Даймонд, X. Линц, А. Степан, К. Шмиттер, Р. Саква, Т. Карозерс, Чилкот Р. Х., С. Холмс, М. В. Ильин, А. Ю. Мельвиль, В. Я. Гельман, Л. В. Сморгунов, Д. А. Фурман, Б. И. Макаренко и др., выявлены закономерности посткоммунистических трансформаций, связанные с парадигмой транзита. В рамках последней выделяются такие фазы, как эрозия и распад авторитаризма, либерализация, институциональная демократизация, неконсолидированная демократия, демократическая консолидация. Оценивая постсоветское пространство, политологи отмечают упрощенность и поверхностность парадигмы транзита, основанной на модели «транзит — консолидация». Хотя признается относительная успешность демократизации по названной модели в странах Балтии, на постсоветском пространстве демократизация и процессы становления консолидированной демократии замещены процессами политической институционализации и властной стабилизации, ориентированной на эффективное управление, стабильное воспроизводство властных отношений, создание и поддержание механизмов поддержки и легитимации власти4.

Конфликты трансформации уже давно привлекают внимание отечественных и зарубежных исследователей, однако их функциональная роль главного.

3 Мельвиль А. Ю. «Политический атлас современности»: замысел и общие теоретико-методологические контуры проекта // Полис, 2006, № 2.

4 Вдовин А. И. Распад СССР и новые интеграционные идеи. Спб., 2001; Гагут Л. Д. СНГ: новый путь развития в XXI в, М., 2000; Еврезов Р. Мировые процессы и СНГ // Свободная мысль. 2002. № 11- Мясников В. А. Тенденции интеграционных процессов в образовании стран СНГ. М., 2001; Содружество Незавимых Государств: уроки и вызовы современности. Аналит.сбор. /Отв.ред.Ф. А. Казин. Спб., 2002; Малышева Д. Демократизация постсоветского Востока: модели и реалии // Мировая экономика и международные отношения. 2004. № бРезникова О. Экономическое развитие государств Центральной Азии и Кавказа // Мировая экономика и международные отношения. 2003. № 4- Семыкина Е. Кыргызстан на пути к диктатуре? // Дело. 2006. 13 февр. и др. механизма преобразований все еще остается недостаточно осмысленной и воспринятой в политической теории и практике. В этом отношении вопросы изучения характера изменений в содержании региональных конфликтов в постбиполярную эпоху приобрели особую актуальность. Серьезного внимания заслуживают разработки ученых, изучающих взаимосвязь внутригосударственных конфликтов (или внутренней нестабильности) с вовлечением страны в международные конфликты. Можно выделить три вектора работы в этом направлении:

1) изучение последствий переноса гражданской войны на международную арену, который сопровождается интервенцией региональных и/или глобальных сил, заинтересованных в определенном исходе данного внутреннего конфликта (работы Л. Блумфильда, А. Лейса и др.);

2) анализ деятельности так называемых «ревизионистских», «революционных» и других государств, стремящихся к изменению международного «статусного неравновесия» в свою пользу (М.Уоллес);

3) изучение так называемой «сдерживающей функции» структуры мирового сообщества по отношению к региональным конфликтам и проблемам их урегулирования. К этому направлению близки специалисты, занимающиеся исследованием «проблем мира» в рамках таких научно-исследовательских центров, как Стокгольмский международный институт проблем мира (СИПРИ), Институт по исследованию проблем мира в Осло, Институт мира в США (наиболее авторитетным научным изданием в рамках этого направления является «Journal of Peace Research»).

Необходимо также отметить работы российских ученых М. М. Лебедевой, П. А. Цыганкова, В. М. Сергеева, Е. Г. Барановского, Е. И. Степанова и др., внесших значительный вклад в разработку концептуальных оснований структуры, динамики и симптоматики конфликтов, возникающих в региональном пространстве5.

Значительное количество исследований посвящено изучению этнокультурной проблематики и этнополитических конфликтов в ходе развертывания процессов трансформации6. Сегодня существует и достаточно большой список литературы, раскрывающий содержание технологий разрешения и урегулирования п конфликтов. Наконец, исследователи уделяют большое внимание тем основаниям, которые могут стать базой более прочной межгосударственной интеграции. В частности, проблемы безопасности (в том числе и угроза международного терроризма) вынуждают постсоветские страны интегрироваться в международные институты, и в первую очередь, в СНГ8.

В то же время, даже в серьезных публикациях отечественных политологов исключительно редко предпринимаются попытки комплексного анализа механизмов развертывания и динамики протекания политических конфликтов.

5 См., в части. Лебедева М. М. Политическое урегулирование конфликтов. М., 1999; Международные отношения: теории, конфликты, организации /Под ред. П. А. Цыганкова. М., 2006; Сергеев В. М. Демократия и региональное неравенство // Полис. 2003. № 5- Барановский Е. Г., Владиславлева H.H. Методы анализа международных конфликтов. М.: Научная книга, 2002; Степанов Е. И. Конфликтология переходного периода: Методологические, теоретические, технологические проблемы. М.: Центр конфликтологии. Ин-т социологии РАН, 1996.

6 См., напр. Лейпхарт А. Демократия в многосоставных обществах. Сравнительное исследование. М.: Моск. школа полит, исслед., 1997; Ачкасов В. А. Этнополитология. Спб.: СПбГУ, 2005; Сикевич З. В. Социология и психология национальных отношений. СПб.: Из-во Михайлова, 1999; Здравомыслов А. Г. Межнациональные конфликты в постсоветском пространстве. М., 1999; Дробижева Л. М. Социальные проблемы межнациональных отношений в постсоветской России. М., 2003; Тишков В. А. Этнология и политика. М.: Наука, 2005; Россия и ее соседи: взаимосвязь политических и этнических конфликтов. М., 1996; Васильев Ю. В. Этноконфликтный потенциал (ЭКП) и этноконфликтный жизненный комплекс (ЭКЖК): инструментарий анализа воспроизводственной базы этнополитических конфликтов // Экономика и управление: научно-практический журнал. Уфа: БАГСУ, 2006, № 2- Этнические и региональные конфликты в Евразии: в 3-х кн. М., 1997; Национальные истории в советском и постсоветских государствах. М.: «АИРО-ХХ», 1999 и др.

7 О технологиях и методах разрешения политических (в том числе и этнополитических) конфликтов см., в частности: Авксентьев В. А. Этническая конфликтология: в поисках научной парадигмы. Ставрополь, Изд-во СГУ, 2001; Конфликты на Северном Кавказе и пути их разрешения / Отв.ред.В. Г. Игнатов. Ростов н/Д.: Изд-во СКАГС, 2003; Глухова A.B. Политические конфликты: основания, типология, динамика М., 2002; Бекмурзаев Б. А. Миротворческая роль России в урегулировании вооруженных конфликтов в СНГ // Государство и право. 1994 и др.

8 Ланцов С. А., Алиев М. А. Социально-экономические предпосылки изменений в государствах постсоветской Центральной Азии // Политэкс. 2006. № 1- Радиков И. В. Политика и национальная безопасность. СПб.: Астерион, 2004; Жильцов С. С., Зонн И. С., Ушков А. М. Геополитика Каспийского региона. М.: Междун.отнош., 2003; Торопыгин A.B. Общее пространство безопасности Содружества Независимых Государств: проблемы и реализация. СПб.: BODlib, 2006 и др. применительно к процессам, развернувшимся на территории бывшего СССР. Как правило, в работах речь идет об отдельных кейсах, когда в качестве объекта рассматривается либо единичный случай (скажем, конфликт между Россией и Украиной в 2006 г.), либо ряд случаев (например, место и роль так называемых «непризнанных» государств на постсоветском пространстве).

При анализе политических трансформаций и конфликтов на постсоветском пространстве следует особо учитывать: распад прежних властных структур и формирование новых, преемственность между нимироль бюрократии (административно-бюрократического аппарата) как самостоятельного актора в политической системеинтересы групп, выступающих оппонентами в региональных конфликтах. В качестве эндогенного фактора следует иметь в виду роль внешней среды и международного окружения.

Объектом представленного диссертационного исследования стали политические процессы, развернувшиеся на постсоветском пространстве в 1990;е -2000;е годы.

Предмет исследования — конфликтные противостояния, характерные для политических реалий указанных процессов.

Целью диссертационного исследования является комплексное исследование конфликтов, сопутствующих международным интеграционным процессам, протекающим на постсоветском пространстве.

Для реализации указанной цели необходимо решить следующие исследовательские задачи:

— исследовать природу конфликтных противостояний, имеющих место на постсоветском пространстве;

— проанализировать влияние внутренних и внешних факторов на протекание и форму политических конфликтов;

— разработать типологию конфликтов, развернувшихся в рамках бывшего СССР;

— проанализировать основные технологии урегулирования конфликтных противостояний;

— в свете интеграционного процесса выявить основные траектории развития процессов на постсоветском пространстве.

Методологическая основа исследования.

Системный подход позволил преодолеть методологические трудности, связанные с изучением природы конфликтных взаимоотношений. В этой связи были выделены три уровня научного анализа: глобальный уровень, региональный и локальный уровни.

Первый — глобальный уровень — предполагает изучение места и роли межгосударственных конфликтов, возникающих в ходе развертывания процессов международной политической интеграции. Применив инструментарий компаративистского подхода для сравнения идентичных конфликтных ситуаций (с акцентом на такие базовые категории исследований, как политический режим, этническая мобилизация, этнополитический конфликт и др.), можно более глубоко понять сегодняшние конфликты.

Второй уровень — региональный — представляет собой исследование эволюции политических процессов, протекающих на постсоветском пространстве, и прежде всего, имманентно присущих им конфликтов.

На третьем — локальном — уровне изучалась взаимосвязь между спецификой политических режимов и внешнеполитическими установками правящих групп внутри посткоммунистических стран, определяющими их международные ориентиры.

Весьма продуктивным для целей исследования является использование неоинституционального подхода. Такой подход представляется наиболее адекватным для изучения постсоветского пространства, где политическая власть в ряде стран представляет собой «фрагментированную элиту», дифференцированную по объему ресурсов, которыми располагают различные группировки. В других государствах постсоветского пространства власть эволюционирует в сторону жесткой централизации и авторитаризма. Эвристическая ценность данной парадигмы для темы исследования заключается в том, что она дает возможность проанализировать последствия модернизационных сдвигов в политическом пространстве бывшего СССР.

Научная новизна работы заключается в следующем:

— диссертационное исследование является одной из первых в российской политической науке попыток анализа природы конфликтных противостояний в свете концепций международной политической интеграции;

— в диссертации дан комплексный анализ и типологизированы основные виды конфликтов на постсоветском пространстве;

— в отличие от работ предшественников в диссертационном исследовании раскрыт механизм урегулирования конфликтов применительно к особенностям взаимоотношений посткоммунистических государств;

— в контексте компаративного анализа дан прогноз процессов, протекающих на постсоветском пространстве.

Положения, выносимые на защиту.

1. Значительное количество концепций интеграции рассматривает природу конфликтных противостояний, сопровождающих объединительные процессы. При этом трактовка характера и роли конфликтов существенно различаются — от теории зависимости с акцентированием на объективный характер неравного статуса государств до институциональной школы, отстаивающей значимость политических институтов в разрешении конфликтных противостояний.

2. Политические режимы, сформировавшиеся в ходе эволюции в постсоветских странах, оказывают непосредственное влияние на внешнеполитические ориентации элит. Как показывает политическая практика, режимы «бесформенного плюрализма» (термин В. Гельмана) ориентируются преимущественно на западные центры влияния, в то время как для режимов «консолидированной власти», характеризующихся авторитарными тенденциями, предпочтительным ориентиром остается Россия.

3. Типология конфликтов, разворачивающихся на территории бывшего СССР, базируется на поливариантной системе критериев, среди которых: масштаб, особенности национальных интересов политических и бизнес-элит, степень остроты противостояний.

4. Технологии разрешения конфликтов на постсоветском пространстве обладают своей спецификой, которая выражается в отсутствии культуры консенсуса и согласительных процедур. Отсюда, большинство «новых независимых» государств продолжают ориентироваться на силовые методы разрешения конфликтных ситуаций, начиная от вооруженных столкновений и заканчивая так называемыми «нефтяными войнами».

5. Общий алгоритм межгосударственной интеграции включает несколько этапов: подготовительный, когда осуществляется осмысление сложностей и дивидендов объединения на уровне правящих элит, затем «продажа» общественному мнению этой идеи, создание государственных механизмов, обеспечивающих интеграцию (в том числе и пропагандистских инструментов, способствующих более естественному восприятию качественно нового состояния), наконец, институционализация (политическая и экономическая) вступления в организацию наднационального характера.

6. В настоящий момент оптимальная стратегическая линия развития Содружества заключается в поддержании СНГ в рабочем состоянии в сочетании с развитием многоуровневой и разноскоростной интеграции.

Теоретическая и практическая значимость исследования.

Результаты диссертационного исследования выявляют ряд перспективных направлений дальнейших исследований как в рамках теории конфликтов, так и регионалистики. Работа содержит ряд сравнительно малоизвестных в отечественной политической науке положений зарубежных авторов. Исследование может представлять интерес прежде всего для политологов, конфликтологов, социологов. Многие положения и выводы диссертации могут быть использованы при подготовке специальных курсов по регионалистике, теории и практике международных отношений, конфликтологии.

Апробация работы.

Материалы и выводы диссертации были представлены на научных конференциях, проходивших в Санкт-Петербургском государственном университете «Ксенофобия и другие формы нетерпимости: природа, причины и пути устранения» (сентябрь 2007 г.) и Санкт-Петербургском государственном университете телекоммуникаций им. проф. М.А.Бонч-Бруевича (январь 2007 г.). Наиболее интересные и значимые положения были изложены в научных публикациях по теме представленного исследования.

Заключение

.

Распад СССР привел к появлению на мировой арене целого ряда самостоятельных государств, большая часть из которых оказалась не в состоянии в короткие сроки приспособиться к новым реалиям. Итогом процесса дезинтеграции стало частичное, а местами и полное разложение прежних политических, экономических, научных и культурных связей.

Векторальная политико-экономическая переориентация сопровождалась разрывом устоявшихся хозяйственных связей на территории бывшего СССР без соответствующего закрепления на рынках Запада. Дисбаланс между политическим и экономическим векторами привел к потере многих традиционных рынков сбыта продукции и снижению промышленного производства. Ключевой остается проблема верховенства закона, соответствия формальных и неформальных институтов и процедур, публичного характера политического процесса. Проблемой всех постсоветских государств является недостаток либо отсутствие согласительных процедур.

При этом трансформация постсоциалистических обществ не только имеет отличительные особенности, но и в определенном отношении уникальна. По сравнению с переходными процессами в Восточной Европе и Латинской Америке эта уникальность евразийского пространства выражается в одновременности четырех различных процессов: строительства национального государствасоздании рыночной экономики, осуществляемой преимущественно политическими методамипопыток демократизации политической системы и формировании структур гражданского общества.

Вместе с тем начало демократического транзита в странах бывшего СССР подвергается острой критике со стороны западных стран и международных организаций за недостаточный уровень развития демократии. Дискуссионным остается вопрос и о субъекте демократизации. Лидеры всех стран региона полагают, что судьба демократии главным образом зависит от усилий государства, что именно государство должно быть первым и основным субъектом демократических преобразований. Однако, этот тезис входит в противоречие с природой того типа государства, которое существует сейчас во всех странах.

138 региона. Все они являются государствами бюрократии, а не государствами народов, и уже по этой причине их интересы могут расходиться и фактически существенно расходятся с интересами основных слоев населения.

Продвижение к демократии происходит, скорее, вследствие давления, которое оказывается на правительства и лидеров государств как изнутри, так и извне. Субъекты же и механизмы внутреннего воздействия на власти в странах региона слабо сформированы и их влияние на продвижение демократии недостаточно.

Оценка ситуации после почти двух десятилетий попыток переноса западных форматов демократии в большинство стран региона (и прежде всего, государства Центральной Азии) заключается в том, что основы социального устройства не претерпели существенных изменений. Система показала чрезвычайную устойчивость к модернизации и тем более трансформации.

Именно такая оценка лежит в основе вывода многих экспертов о том, что демократия в странах постсоветского пространства носит в основном характер квази- (или семи-) демократии. Отсюда можно говорить об авторитаризме в рамках процедурной версии демократии.

Всем этим процессам, разворачивающимся на территории бывшего Советского Союза, присуще множество различных противостояний и конфликтов. Их предметом являются, прежде всего, амбициозные притязания руководства различных странфинансово-экономические интересыэтнонациональные противоречиянастороженность и недоверие общественного мнения в отношении реальных, а не декларированных последствий интеграции.

Проблемы во взаимоотношениях стран постсоветского пространства отчетливо продемонстрировал форум глав правительств, состоявшийся в Тбилиси в июне 2005 года. Разнонаправленность целей и позиций стран-участниц СНГ высветила противоречия даже в вопросах, представляющих общий интерес. Так, ни один документ из 27, рассмотренных на саммите, не был подписан всеми делегациями. Например, решение о Программе сотрудничества стран СНГ в противодействии незаконной миграции на 2006;2008 годы не подписали Грузия и ТуркменистанАзербайджан и Узбекистан подписали с особым мнением, а.

Молдова и Украина — с оговорками. Не было достигнуто единство и в отношении таких актуальных вопросов, как порядок реализации Программы военно-технического сотрудничества, как правовой статус мигрантов и членов их семей из государств-участников СНГ и др.

В период 1990;х годов произошло «размораживание» целого ряда региональных политических (в первую очередь, этнотерриториальных) конфликтов, связанных с масштабной геополитической игрой вокруг непризнанных государственных образований. Несостоявшиеся государства150 на постсоветском пространстве являются фактором острой политической нестабильности.

Типологию указанных конфликтов можно представить в виде многосоставной структурной матрицы, параметрами которой являются уровни конфликтов, степень остроты, особенности национальных интересов политических и бизнес-элит. Базовым критерием классификации конфликтных противостояний выступает предмет столкновений, позволяющий выделить политико-экономические, этнополитические, экологические, инфо-коммуникационные и другие виды конфликтов.

Важнейшей проблемой, стоящей перед экспертами, занимающимися анализом конфликтов на постсоветском пространстве, является выбор стратегий и тактических методов разрешения разного рода коллизий, поскольку сегодня схема «дикого» строительства государств «агрессия — война — победа — новые госграницы» не срабатывает. И те межгосударственные конфликты, которые не решаются за столом переговоров, грозят затянуться на долгие десятилетия, как сохраняющийся почти 30 лет в состоянии «ни войны, ни мира» кипрский или длящийся уже более 60 лет и перемежающийся перманентными вспышками насилия арабо-израильский конфликт.

Традиционным является выделение стратегии контроля и стратегии управления. Первая предполагает использование превентивных мер, нейтрализующих конфликтогенные факторы на скрытой, латентной стадии: когда.

150 Термин «несостоявшиеся государства» прижился с подачи Устава ООН. Характерными особенностями таких государств являются: утрата правительствами стран контроля над их территорией, потеря государством монополии на организованное насилие и высокая угроза вспышек насилия. предпосылки конфликтного противоборства еще только формируются, уже включаются механизмы, способные устранить эти предпосылки. Вторая стратегия — стратегия управления — применяется, когда конфликт уже вступил в открытую фазу. Здесь главным является снижение остроты противостояния и уровня социального напряжения. Однако и в том и в другом случае важным условием эффективного решения конфликтов выступает мониторинг политического и социально-экономического состояния региональной системы как базовый принцип управления.

Что касается способов решения возникающих на данном пути конфликтов и противоречий, то можно констатировать: механизм их разрешения представляет собой двухшаговую тактику. В процессе углубления интеграции первый шагустановление новых (очередных) целей и их достижение наиболее подготовленной и активной группой участников. Вторым шагом является «подтягивание» к этим завоеванным позициям остальных членов сообщества. В рамках расширениясначала установление для претендентов «входных ориентиров», параметров, позволяющих им включаться во внутриорганизационные процедуры и проекты, затем — предоставление полноправного членства и подтягивание до общего уровня во всех других отношениях. ЕС удалось успешно применить ряд инструментов, чтобы снизить «накал страстей» в странах ЦВЕ, в частности, стимулировать создание организаций коллективных действий (в некотором смысле прообраз ЕС), где бы государства учились совместно вырабатывать решения, что в свою очередь способствовало бы большей адаптированности к новым условиям функционирования. Такими организациями выступили Центрально-Европейская ассоциация свободной торговли (СЕФТА), уже упоминавшаяся Вышеградская группа, Совет Балтийских государств, членами которого, помимо стран Балтии, стали Дания, Германия, Финляндия, Швеция, Россия, Польша, Норвегия, Исландия и Еврокомиссия. Для нейтрализации политических амбиций вполне удачно был использован механизм синхронного вступления в Европейское Сообщество.

К сожалению, подобная подготовительная практика на постсоветском пространстве отсутствовала, поскольку, как уже отмечалось, здесь нет авторитетной организации, куда бы страны бывшего СССР стремились вступить.

Ценность СНГ носит номинальный характер как в глазах политических элит, так и на уровне общественного мнения. Между тем опыт деятельности Европейского Союза в этом направлении был бы, несомненно, полезен для постсоветских государств, несмотря на серьезные различия в их социально-экономическом и политическом развитии.

Политическое и, что особенно важно, социально-экономическое развитие привело к логике властной и социальной стабилизации и формированию консолидированных политических режимов. Перед СНГ стоит задача перехода от политической стабилизации к политическому развитию. В ближайшие годы ни промышленный, ни сельскохозяйственный, ни научно-культурный потенциал отдельных стран постсоветского пространства не будет востребован мировым сообществом настолько, насколько это может сделать Россия и в целом Содружество Независимых Государств. В отличие от официально провозглашенного евроинтеграционного курса, реализация которого по оценке большинства аналитиков потребует 15−20 лет, проект объединения стран евразийского пространства может быть реализован уже на современном этапе развития, поскольку для этого сложились все необходимые объективные предпосылки. В то же время для молодых постсоветских государств особое значение имеет разработка научно обоснованной интеграционной стратегии, которая качественно трансформирует подлинные общественные интересы в реально достижимую цель, а затем определит способ ее реализации. Для этого необходима политическая воля руководителей всех посткоммунистических стран.