Интерсубъективная онтология Габриэля Марселя

Актуальность настоящего исследования объясняется тем фактом, что до сих пор не было предпринято целостного рассмотрения философии Марселя под углом интерсубъективной онтологии и не было предложено емкого определения, которое бы выражало суть всего учения в целом. Теоретической основой диссертационного исследования послужили научные труды российских и зарубежных ученых. При подготовке настоящей диссертации был использован метод, который можно назвать герменевтическим — проработка основных понятий самого Марселя — дня прочтения его философии в ракурсе интерсубъективной онтологии. Объектом исследования является экзистенциальная философия Марселя. Предметом исследования является тематика интерсубъективности и онтологическая тематика в экзистенциальной философии Марселя. Научная новизна и теоретическая значимость диссертации состоит в том, что предложен ракурс прочтения философии Марселя через интер субъективную онтологию, благодаря которой возможно структурирование его философии. Также, введен сам термин «интерсубъективная онтология», который ранее в исследованиях не встречался. Выделена проблематика экзистенциальной свободы в философии Марселя, подвергнута творческому осмыслению и приведена в систему. Продемонстрирована связь трех «направлений» в мировоззрении Марселя: интерсубъективного, онтологического, телеологического. То, что раньше было известно, как «положительные и отрицательные экзистенциальные опыты» и «неприятие» Марселем определенных аспектов социального, переосмыслено в качестве «следствий» из интерсубъективной онтологии. Наконец, настоящее исследование является первым русскоязычным академическим исследованием философии Марселя, предлагающим строго-системный взгляд на философию Марселя в целом.

Краткая биография.

Gabriel Honore Marcel (1889—1973) — известный французский философ и драматург, профессор Сорбонны, представитель религиозного экзистенциализма. Единственный ребенок в семье, в 4 года Марсель лишился матери— событие в его жизни, непосредственным образом повлиявшее на мироотношение будущего философаего воспитанием занялись отец и тетя. Последние не были сильно религиозными людьми и, как результат, не привили религиозность Марселю. Позднее он поступил в Сорбонну, где в 1907 году получил диплом по философии. Вплоть до 1929 года Марсель развивал собственную систему мировоззрения, но не вставал на сторону того или иного религиозного учения. Это был период исканий и неопределенности в его жизни. Однако совпадение его собственного понимания человеческой личности с тем, что он нашел, познал и принял в христианстве, имело кардинальные последствия для него. В 1929 Марсель обратился в католичествоему тогда было 40 лет. С этого момента его философия источником своего вдохновения и дальнейшего концептуального и ценностного наполнения стала обязана христианской религии. Однако кардинальные перемены, произошедшие в личной жизни Марселя, совсем не означали в его случае сопоставимых изменений в его подходе к писательскому труду. Он по-прежнему пе пишет крупных философских работ, отказываясь привнести систематику и структурность в свои взгляды, предпочитая дневниковую форму записи своих мыслей.

Марсель известен не только как философ, но также как драматург и музыкант. Он является автором многочисленных пьес, в которых нашли отражение его философские идеи. Как он сам говорил о себе, ему больше по душе искусство театра, нежели искусство мысли. Марсель избегал именования «профессиональный философ», что не мешало ему быть активным на французской интеллектуальной сцене своего времени. Он регулярно встречался с такими известными философами и писателями, как Ж. Маритэн, Ж-П. Сартр и другищ/ В 1950 году выходит энциклика «Humani generis» папы Римского Пия ХП, в которой философское течение экзистенциализма подверглось осуждению за противоречие догматам Католической Церкви. Марсель, как верный католик, вынужден отмежеваться от экзистенциализма и использовать другое название для своей философии— христианский сократизм, или неосократизм. Сущность нового понятия в том, что оно обозначает не саму философскую истину, утверждаемую безапелляционно тем или иным философом, но процесс поиска этой истины. Творческая философская мысль Марселя направлена на поиск истины экзистенциальной и истины онтологической. В соответствии с такой установкой Марсель не боится признать, что он идет путем проб и ошибок, идет по сложному тернистому пути, к которому, подобно Сократу, предлагает присоединиться в диалоге любому желающему.

Будучи довольно резким критиком сартровского экзистенциализма, Марсель сам, тем не менее, может быть назван в полной мере экзистенциальным философом, исходя из нескольких ключевых моментов. Во-первых, преимущественный объект исследования для Марселя — экзистенция. Во-вторых, экзистенция признается им существенно свободной. Экзистенция — это свобода и творчество, и живя в этом мире, она творит себя свободно. В-третьих, импульсом и самим основанием философии Марселя является его собственный экзистенциальный опыт, который несет на себе печать персональное&trade-. Если экзистенциальный опыт Сартра — это «тошнота», а Хайдеггера — «бытие-к-смерти», то экзистенциальный опыт Марселя резюмируется фразой «Tu ne mourras pas!"1, обращенной к Другому. Марсель признает экзистенциальность человеческого существа, которая познается через посредство человеческого опыта. Марсель не верит в истинность сартровской формулировки «существование предшествует сущности»,.

1 русск. «Ты не умрешь» которая обычно используется в качестве определения того, что есть философское течение экзистенциализм. Формулировка, утверждает Марсель, имеет смысл только для экзистенциалистской философии атеистической направленности. Рассматривая экзистенцию как личность с христианской точки зрения, Марсель не может основывать свою философскую концепцию иначе, как на положении «сущность предшествует существованию», что нисколько не умаляет значения «существования». Что является сущностью экзистенции? Сущностью экзистенции является экзистенциальная свобода, интерсубъективность, экзистенциальное предательство и экзистенциальная верность, экзистенция не может рассматриваться вне ее онтологии.

Таким образом, Марсель, представитель христианского крыла экзистенциализма, является религиозным философом, причем его обращение в католичество было осознанным и произошло уже после того, как он сформировал свои взгляды. Тем не менее, религия явилась для него дополнительным стимулом к тому, чтобы в какой-то части переосмыслить их в сторону христианизации. Остается признать несомненным тот факт, что личный жизненный опыт Марселя оказал непосредственное и направляющее воздействие на его философию. До конца своих дней он выступал против структурного оформления своей философской концепции, предпочитая иметь дело и всегда видеть перед собой необъятную бездну живого человеческого опыта. Именно потому, что опыту, а значит и возможным следствиям из него, присуще качество необъятности, безграничности, именно поэтому Марсель отказался заключить этот опыт в узкие рамки ratio. Марсель умер в 1973 году.

Основные источники.

Марсель не написал таких фундаментальных философских работ, какие мы обнаруживаем у других философов экзистенции. В этом отношении он не может сравниться с Сартром и его работой «L'Etre et le Neant» [1943] или Хайдеггером, написавшем «Sein und Zeit» [1927]. Он является философом, избравшим альтернативный путь в изложении своего личного экзистенциального опыта. Он выступает против систематики, против жесткого хода мысли. Этим определяется стиль, которым написаны его работы: привычному философскому языку во всей его строгости он предпочитает форму дневниковых записей, с которых началось его самостоятельное философское творчество. Язык его описательный, образный. В произведениях Марселя содержится много конкретных жизненных примеров. Поэтому Марселя часто зовут философом конкретного. Для Марселя характерно не систематическое изложение, но представление материала в виде отдельных набросков. Это касается всех марселевских работ по философии. Его искания начинаются с «Journal metaphysique» [1927], который он не оставлял на протяжении более чем 30-ти лет. Первые записи относятся к 1914 г, а сама работа была издана в 1927 г. В нее входят так называемые «довоенные записи», основная часть и приложение «Existence et objectivite» [1925]. Мы твердо заявляем, что основные темы, которые Марсель разрабатывал впоследствии всю свою жизнь, были впервые затронуты им уже в «Journal metaphysique» [1927]. Такие темы, как: экзистенциальная свобода, экзистенциальная верность, философия интерсубъективности, диалогический характер человеческого существования, выраженный в формуле Я—ТЫ, концепция безличного on, интерсубъективная онтология и другие. Существенное замечание, которое мы полагаем необходимым сделать, состоит в том, что последующая философия Марселя не противоречит, но развивает темы «Journal.

2 Марсель Г. Метафизический дневник. СПб., 2005. л л metaphysique" [1927]. Другой важной работой является «Etre et avoir» [1935]. Надо сказать, что на русский язык Марсель до 90-х годов прошлого века не переводился, и «Etre et avoir"4 {1935] стала первой из переведенных работ Марселя. Ее основная тема — оппозиция двух экзистенциальных установок по отношению к бытию, понимаемых, соответственно, в терминах бытия или обладания. Бытие —- это сфера интерсубъективности и онтологического субъекта. Обладание — это сфера безличного on, сфера научного и абстрактного мышления. Несмотря на название работы, Марсель касается в ней самых разных тем, в том числе философии бытия, философии надежды, философии интерсубъективности, философии тела.

В 1940 г был опубликован сборник статей Марселя, который на русский язык был переведен под названием «Опыт конкретной философии"5 [2004]. Тематический охват данной работы весьма широк. Помимо собственно экзистенциальной проблематики затрагиваются такие аспекты, как возможность доказательства бытия Бога, толерантность, бытие в ситуации, проблема и метапроблема, экзистенциальная вера, экзистенциальное творчество, экзистенция как личность. Следующая важная работа— «Homo Viator"6 [1945], в которой рассматриваются темы надежды, семьи и семейных взаимоотношений, и другие. В 1949—1950 гг. Марсель читал лекции в университете Абердина в Шотландии, которые были изданы в 1951 г под заголовком «Le mystere de l’etre"1 [1951] и которые по общему согласию исследователей представляют собой наиболее системную и детальную презентацию марселевской мысли. Мы выделяем три темы, которые доминируют на протяжении всей работы: тема бытия, тема интерсубъективности и тема экзистенциальных опытов. Именно в этой работе мы находим изложение марселевской концепции.

3 Marcel G. Etre et Avoir. Paris, 1968.

4 Марсель Г. Быть и иметь. Новочеркасск, 1994.

5 Марсель Г. Опыт конкретной философии. М., 2004.

6 Marcel G. Homo Viator: Introduction to a Metaphysic of Hope. New York, 1962.

7 Marcel G. Le mystere de l’etre. Paris, 1997. онтологической нужды и подробный анализ экзистенциальных опытов веры, надежды, благодати. Там же Марсель отрицает возможность исследования бытия, понятого как «бытие вообще», и противопоставляет общефилософскому подходу свой собственный, который он называет «конкретный подход к бытию». Неслучайно в работе, которая называется «Le mystere de l’etre» [1951], как минимум треть объема посвящена экзистенциальным опытам веры, надежды, благодати и прочим. Положительные экзистенциальные опыты — это сфера философии интерсубъективности. Тем самым Марсель хочет показать, что тайна бытия раскрывается лишь экзистенции, которая стала онтологическим интерсубъектом (данный термин, равно как и другие, специально вводимые нами в диссертации, будет объяснен позднее), то есть экзистенции, которая уже вступила в деятельную интер субъективную коммуникацию-с Другим. Именно на этом экзистенциальном уровне обретаются такие глубоко персональные и присутственные экзистенциальные опыты, как вера, надежда, милосердие. В той же работе мы находим самые цитируемые слова Марселя относительно рефлексии.

Начиная с середины XX в. философия Марселя испытывает поворот к социальному. Именно с этого момента можно условно определить период в философствовании Марселя, который называется «социальная философия». Это отнюдь не означает какой-то существенной смены направления мысли и оставления прежних важных интерсубъективных и онтологических тем. Однако поворот очевиден. Для настоящего исследования в большей мере важны источники по философии Марселя первой половины двадцатого века. Основными работами социального периода являются: «Les Hommes contre l’humain» [1951], «L'homme problematique"9 [1955]. В 1961 году Марсель посетил США, куда его пригласили читать «Уильям Джемс лекчерс» в Гарварде, которые были.

8 Marcel G. Les hommes contre l’humain. Paris, 1968.

9 Marcel G. L’homme problematique. Paris, 1955. изданы под названием «The Existential Background of Human Dignity"10 [1963]. Пятью годами позже выходит работа «Pour une sagesse tragique et son au-dela» 11 [1968]. «Мудрость» является основным понятием социальной философии Марселя, поскольку именно мудрость противопоставлена порокам социальной действительности, которые она в состоянии преодолеть.

Критнческие работы по философии Марселя.

Философия Марселя, на наш взгляд, недостаточно разработана в.

России. Основными отечественными авторами, писавшими о Марселе в советский период, являются: В. Кузнецов, Р. Данильченко и Г. Тавризян.

В. Кузнецову принадлежат работы: «Французская буржуазная философия 12.

XX века" [1970] и «Этические взгляды французских экзистенциалистов» в сб. «Против современной буржуазной этики"13 [1965]. Единственная диссертация, объектом которой является только философия Марселя, принадлежит авторству Р. Данильченко и имеет название «Мистификация личности в христианском экзистенциализме Габриэля Марселя"14 [1972]. Г. Тавризян издала три работы: «Проблема человека во французском экзистенциализме"15 [1977] и предшествовавшую ей диссертацию на с.у.с. к.ф.н. «Феноменология и проблема человека во французском экзистенциализме» 16 [1968]- ею была написана глава «Этика экзистенциализма и христианская мораль» в сб. «Современный.

17 экзистенциализм" [1966]. Естественно, что все советские работы по.

10 Marcel G. The Existential Background of Human Dignity. Cambridge, MA, 1963.

11 Marcel G. Pour une sagesse tragique et son au-dela. Paris, 1968.

12 Кузнецов В. Французская буржуазная философия XX века. М., 1970.

13 Кузнецов В. Этические взгляды французских экзистенциалистов. Сб. Против современной буржуазной этики. М., 1965.

14 Данильченко Р. дисс. на с.у.с. к.ф.н. Мистификация личности в христианском экзистенциализме Габриэля Марселя. М., 1972.

15 Тавризян Г. Проблема человека во французском экзистенциализме. М., 1977.

16 Тавризян Г. дисс. на с.у.с. к.ф.н. Феноменология и проблема человека во французском экзистенциализме. М., 1968.

17 Тавризян Г. Этика экзистенциализма и христианская мораль. Сб. Современный экзистенциализм. М., 1966. философии идеологически окрашены, поэтому зачастую авторы были ограничены в творческой интерпретационной свободе, в связи с чем страдала объективность в изложении философии Марселя.

В современной России двое из указанных авторов пишут до сих пор:

Г. Тавризян и Р. Данильченко. Г. Тавризян опубликовала статью «Габриэль.

Марсель. Бытие и интерсубъективность" [1997] в журнале «История философии», на которой мы считаем нужным остановиться. Само название статьи свидетельствует о глубоком убеждении автора в неразрывности философии бытия и философии интерсубъективности у Марселя. В разделе «Онтологические основания интерсубъективности» Г. Тавризян справедливо замечает, что интерсубъективность не сводится к ее коммуникативному аспекту, но является понятием существенно онтологическим. Различие наших позиций проявляется в трактовке онтологической нужды, о чем будет подробнее сказано в основном тексте нашей диссертации. Если бытие открывается экзистенции в интерсубъективности| и если экзистенция может стать онтологическим субъектом в коммуникации, то становится ясным, почему Г. Тавризян пишет про открытость и не-эгоцентризм коммуникантов. В разделе «Опыт интерсубъективности» Г. Тавризян касается интерсубъективных взаимоотношений типа Я—ТЫ. В настоящей диссертации мы также говорим о значении Я—ТЫ и проводим анализ марселевского понятия «присутствие», на которое Г. Тавризян не обратила внимание в своей статье. Основной вывод, который делает Г. Тавризян в статье «Габриэль ' Марсель. Бытие и интерсубъективностъ» [1997], заключается в том, что интерсубъективность онтологична, а бытие интерсубъективно, то есть познается экзистенцией через посредство интерсубъективных взаимоотношений типа Я—ТЫ.

Под руководством Г. Тавризян был издан сборник «Трагическая.

18 Тавризян Г. Габриэль Марсель. Бытие и интерсубъективность// История философии. № 1. М., 1997. мудрость философии"19 [1995], в который вошли отрывки из разных работ.

Марселя, с ее вступительной статьей. Что касается Р. Данильченко, то.

21 22 она, в частности, написала Приложение 1 для учебника по философии.

1997]. В этом Приложении есть небольшая глава «Свобода воли и.

23 предопределение", посвященная Марселю.

Из новейших кандидатских диссертаций нам известна только одна, в которой, однако, объектом исследования не является только философия Марселя: «Философско-антропологический анализ идеи свободы: На материалах французского экзистенциализма XX века: Г. Марсель, Ж.-П. Сартр, А. Камю"24 [2006] С. Чирковой.

Помимо полнотекстовых академических работ, как в Советском Союзе, так и в России, философия Марселя нашла свое отражение в энциклопедических статьях, например, в «Большой советской энциклопедии"25 [1969—1978], в «Философской энциклопедии"26 [1960—.

1970], в «Новой философской энциклопедии» [2000], и в словарных.

28 статьях, например, в «Философском словаре» [1972], в «Кратком философском словаре» [2004]. Автором статей выступает, в основном, Г. Тавризян (основной специалист по Марселю советского периода).

В. Визгина следует без всякого преувеличения признать основным исследователем философии Марселя в современной России и в отечественной науке вообще. Помимо переводческой активности, сконцентрированной вокруг французских трудов экзистенциального.

19 Марсель Г. Трагическая мудрость философии. М., 1995.

20 Марссль Г. Трагическая мудрость философии. М., 1995. Вступ. статья. С. 6—48.

21 История философии. Уч. пос. для вузов. Под ред. В. Мапельман и Е. Пенысова. М., 1997. С. 389—429.

22 История философии. Уч. пос. для вузов. Под ред. В. Мапельман и Е. Пенькова. М., 1997.

23 История философии. Уч. пос. для вузов. Под ред. В. Мапельман и Е. Пенькова. М., 1997. С. 402—404.

2'1 Чиркова С. дисс. на с.у.с. к.ф.н. Философско-антропологический анализ идеи свободы. На материалах французского экзистенциализма XX века: Г. Марсель, Ж.-П. Сартр, А. Камю. М., 2006.

25 Большая советская энциклопедия. Т. 1—30. М., 1969;78.

26 Философская энциклопедия. Т. 1—5. Под ред. Ф. Константинова. М., 1960;70.

27 Новая философская энциклопедия. Т. 1—4. М., 2000.

28 Философский словарь. Под ред. М. Розенталя. Изд. 3-е. М., 1972.

29 Краткий философский словарь. Под ред. А. Алексеева. 2-е изд., перераб. и доп. М., 2004. философа, его понимание философии Марселя является, по нашему убеждению, наиболее глубоким и хорошо осмысленным. Это понимание отражено, во-первых, в предисловиях и в послесловиях к переведенным им работам, а во-вторых, в его новой книге о Марселе, где 350 страниц автор радует нас отменным анализом и интуитивным проникновением в «мутную», как выразился один критик, мысль Марселя. Вторая половина книги является компаративистским исследованием.

На русский язык В. Визгиным были переведены следующие работы.

Марселя: «Присутствие и бессмертие» [2007], «Опыт конкретной.

31 39 33 философии" [2004] с послесловием ~ и сборник «Ты не умрешь» [2008]. В 2008 г В. Визгин опубликовал работу «Философия Габриэля Марселя"34 [2008]. Данная работа является первой русской книгой о философии Марселя. До нее подобных работ ке сущестовало. По признанию автора, работа написана «о Марселе по-марселевски». В. Визгин стремится рассказывать о философии Марселя, показывая ее актуальность для нашего времени, то есть он отвечает на вопрос, как мысль марселевского типа может быть значимой в современной духовной ситуации. В работе «Философия Габриэля Марселя» [2008] показана актуальность мысли французского философа. В первой части раскрываются основные темы и понятия философской мысли Марселя (онтологическая тайна, воплощение, объективация, экзистенция, интерсубъективность, надежда и т. д.). Вторая часть работы построена как серия компаративистских анализов, в которых исследуются схождения и расхождения Марселя с другими известными мыслителями России и Запада. Для настоящей диссертации ценными были мысли В. Визгина относительно самых разных тем философии Марселя.

30 Марсель Г. Присутствие и бессмертие. М., 2007.

31 Марсель Г. Опыт конкретной философии. М., 2004.

32 Марсель Г. Опыт конкретной философии. М., 2004. Послесл. С. 198—221.

33 Марсель Г. Ты не умрешь. СПб., 2008.

31 Визгин В. Философия Габриэля Марселя. СПб., 2008.

Глава «Метафизический дневник» посвящена экспликации и анализу основных тем данной работы Марселя. Автор указывает на первоначально идеалистичный характер марселевского философствования и дальнейшее его преодоление, когда мысли Марселя вращались вокруг идеи существования. В. Визгин обращается к темам рефлексии, свободы, благодати. Делает вывод, согласно которому в философии Марселя надо различать два типа субъекта: «трансцендентальное „я“» и «индивидуальное, конкретное „я“». Проводит анализ понятий Я, ТЫ, а таю/се безличного оп, и делает вывод, согласно которому онтологический диалог возможен в сфере онтологических субъектов, то есть сфере Я ТЫ, и невозможен в сфере Я—ОН.

В главе «Объективация и экзистенция» автор показывает различие и сходство этих понятий в философии Марселя. Объективационная установка субъекта констатирует, выносит суждения, и, в целом, относится к миру «иметь». Отличная от нее экзистенциальная установка диалогична, и, в целом, относится к миру «быть». Второе различие объекта и экзистенции обнаруживается с точки зрения присутствия: объект неприсутствует. Сходство этих понятий состоит в том, что в экзистенциально-тайном смысле в марселевской философии, как пишет В. Визгин, отрицается дуализм субъекта и объекта. Второе сходство этих понятий состоит в «экзистенциальном аспекте» объекта, на который указывает автор, делая заключительный вывод, что в экзистенциально-тайном смысле объект причастен бытию (ср. глагольная связка «есть»).

Глава «Онтологическое вопрошание» ставит вопрос смысла экзистенции, задаваемый самой экзистенцией о себе. В конце концов, вместилищем экзистенциального смысла является бытие. Экзистенциальная онтология, по В. Визгину, состоит в том, чтобы непроблемно вопрошать о бытии. Личное бытие вопрошает о бытии. Вопрошание находит ответ в рамках интерсубъективной онтологии.

Экзистенциальная онтология есть существенно интер субъективная онтология.

В главе «Феномен воплощения» В. Визгин, согласно с Марселем, утверждает одновременно тождественность и не-тождественность экзистенции и моего тела. Также он указывает на два смысла воплощения. Первый, в котором это слово используется Марселем, говорит об облеченности плотью как существенном экзистенциальном факте, выражающем связь экзистенции и мира, экзистенции и Другого. Второй смысл говорит о «продолжении» воплощения в имени. В. Визгин пишет, что экзистенциальное воплощение содержит в себе как смысл собственно воплощенности, так и смысл развоплощенности.

В главе «Экзистенциальные основания человеческого достоинства» В. Визгин обращается к марселевским понятиям полноты и сосредоточенности. Он уверен, что Марсель стремится придать метафизическую весомость человеческому опыту в его каждодневности. В философии Марселя свобода связана с надеждой, что свидетельствует в пользу того, что свобода принадлежит сфере экзистенциальной и интерсубъективной онтологии.

В главе «Метафизика надежды» В. Визгин обращается к исследованию экзистенциального опыта надежды в философии Марселя.

В. Визгин делит в философии Марселя экзистенциальные опыты на позитивные (надежда, вера, любовь, радость и пр.) и негативные (отчаяние, тоска, чувство заброшенности, чувство одиночества и пр.). В. Визгин делает важный вывод, что первые являются отражением экзистенциального опыта бытия, а вторые являются отражением экзистенциального опыта ничто. Второй вывод В. Визгина заключается в том, что Марсель опирается больше на позитивные опыты, чем на негативные. В настоящей диссертации мы делаем вывод, что интерсубъективной онтологии конкретного субъекта способствуют именно позитивные экзистенциальные опыты. Также мы считаем нужным обратить внимание на то, что в философии Марселя дескрипции негативных экзистенциальных опытов (отчаяния, одиночества) действительно посвящено гораздо меньше рассуждений, однако их понимание не менее важно.

В. Визгин пишет, что взгляд на экзистенцию как на «бытие-к-смерти» не характерен для Марселя. Относительно техники В. Визгин говорит, что она способна к присутствию как личное творчество. На наш взгляд, неправомерно пытаться смешать два по сути оппозиционных марселевских понятия: «присутствие» и «техника». Мы выступаем за то, чтобы сохранить за этими понятиями их собственный смысл. В философской концепции Марселя техника всегда выступает как нечто внешнее экзистенции. Творчество же всегда выступает как нечто внутреннее экзистенции. Если приближать творчество к технике (и тем самым делать вывод о присутствии в технике), то само понятие «техника» теряет свой изначальный смысл набора приемов. Для нашей диссертации важно то, что в работе «Философия Габриэля Марселя» [2008] мы находим термин «экзистенциальная онтология».

В. Визгин отмечает важность персонального аспекта для философствования Марселя в том смысле, в каком мы говорим, что экзистенция персональна. Относительно экзистенциальной свободы В. Визгин говорит, что, согласно Марселю, свою подлинность она обретает в устремленности человека к братству людей. Мы согласны с такой точкой зрения. В настоящей диссертации мы делаем вывод, что экзистенциальная свобода является основанием онтологического субъекта. Само вводимое нами понятие онтологический субъект является прямой отсылкой к философии интерсубъективности Марселя. Понятие экзистенциального братства принадлежит философии интерсубъективности.

Философия Марселя довольно хорошо изучена на Западе, и этому способствовал тот факт, что все его работы, как только они выходили на французском языке, через некоторое время переводилсь на английский, делая его философскую систему открытой для широкого обсуждения. Тем не менее, несмотря на обилие англоязычных работ, поле для исследования Марселя до сих пор обширно, причем это касается не только экзистенциального бытия (интерсубъективной онтологии), но и других философских тем в рамках общей философской концепции Марселя.

Работа К. Галахера [Gallagher] «The Philosophy of Gabriel Marcel"25 [1962] представляет собой первую в США попытку целостного осмысления философии Марселя. «Прекрасное исследование" — таков был отзыв самого Марселя. К. Галахер говорит об осуществлении бытия в жизни экзистенции через творчество. Если есть творчество, то есть и бытие. Если есть бытие, то это означает, что в жизни экзистенции присутствует творчество. Высшим проявлением творчества К. Галахер считает, как и В. Визгин, и мы в настоящей диссертации, положительные экзистенциальные опыты веры, надежды, любви. По К. Галахеру, экзистенциальный вопрос о бытии не отделим от того, что Марсель называет «онтологическая нужда». Мы придерживаемся сходных позиций. Причина, по которой экзистенциальный вопрос о бытии неотделим от онтологической нужды, состоит в том, что вопрос о бытии— это вопрос конкретного мышления, но не вопрос абстрактного мышления. В работе «The Philosophy of Gabriel Marcel» [1962] К. Галахер делает вывод, что понятие «бытие», как оно употребляется в марселевском тексте, является в высшей степени неопределенным. Однако это не означает невозможности сообщить ему положительный смысл, что свидетельствует в пользу того, что неопределенность использования является внешним, далее мы бы сказали, несущественным аспектом. Между тем, указанная неопределенность действительно присутствует в философских работах Марселя.

Последовательно выковывая смысл марселевского бытия, К. Галахер предлагает троякую оппозицию, которую мы находим весьма удачной.

35 Gallagher K. The Philosophy of Gabriel Marcel. New York, 1975.

Итак, «быть» противопоставлено «иметь», «быть» противопоставлено «существовать», «быть» противопоставлено «жить». «Иметь» — это такое отношение экзистенции к миру, когда она делает из него объект для подчинения. Бытие нельзя «иметь». Потому что бытие — эта та область «внутри» экзистенции, которая противоположна любому «имению». Бытие противопоставлено существованию. Экзистенция такова, что всегда «находит себя» в ситуации. Это — существование. Экзистенция делает попытку овладеть ситуацией. Это — объективация, коррелятивная первичной рефлексии, которая, в свою очередь, коррелятивна «иметь». Экзистенция иногда может чувствовать, что нечто в ней и вокруг нее не может быть адекватно выражено терминами первичной рефлексии. Это самое «чувствовать» означает, что мы на уровне «вторичной рефлексии». Именно здесь причащение бытию. Именно здесь экзистенция персональна и присутственна. Это уровень онтологического субъекта. Бытие противопоставлено жизни, поскольку оно не жизнь, но сокрыто в жизни.

Работа Д. О’Мэли [O'Malley] называется «The Fellowship of Being: An essay on the concept of person in the philosophy of Gabriel Marcel"36 [1966]. Данное исследование целиком посвящено Марселю, конкретнее, его концепции личности, то есть экзистенциальному бытию. Но это не означает, что другие пограничные темы не нашли здесь своего отражения. Концепция личности для данного исследования понимается как-то, что соотносится с такими темами, как свобода, экзистенция, интерсубъективность и др. Само исследование разделено на четыре части. Первая — «Экзистенциальный вопрос» — является своего рода введением, призванным ввести читателя в круг проблем, которые будут разобраны далее. Во второй — «Метапроблематическое исследование» — анализируется современное состояние человека и его возможностей по само-исследованиюоппонирующие подходы — проблема и таинство. В.

36 O’Malley J. The Fellowship of Being: An essay on the concept of person in the philosophy of Gabriel Marcel. The Hague, 1966. третьей — «Экзистенциальная ситуация» — анализируется состояние человека, но уже с точки зрения его как экзистенции, находящейся в той или иной ситуацииразбирается проблематика экзистенциального действия. Четвертая — «Близость бытия» — посвящена проблеме интерсубъективности и представляет собой заключение, в котором еще раз указывается на личность как ядро марселевской философииделается заключительный вывод, что любая философская концепция, если она претендует на понимание того, что есть человек, должна концентрироваться вокруг этого основополагающего понятия.

Проследим в общих чертах логику развития мысли О’Мэли. Личность обнаруживает себя в ситуации выбора между двумя возможностями: вторичной рефлексией (положительный подход) и объективацией (отрицательный подход). Рефлексия по самой своей сути есть направленность, активность, есть рефлексия над опытом. Но что считать опытом? Не есть ли это то, что мы получаем с помощью внешних ощущений? Но в таком случае, не впадаем ли мы в грубый эмпиризм? О’Мэли задает эти риторические вопросы, чтобы прийти к заключению, сходному с марселевским, когда он защищал свою позицию от подобных нападок, а именно: его философия действительно основывается на опыте, но опытом признается не только то, что вовне субъекта как психофизического организма. О’Мэли далее утверждает следующее: трансценденция есть итог экзистенциальных устремлений. Она есть та область, в которой обнаруживается другая грань опыта, доступного человеку. Таким образом, доступность есть основная качественная характеристика того измерения, в котором человек должен найти себя. Но когда говорится, что трансценденция адекватно опытно доступна, то, замечает О’Мэли, мы не утверждаем возможность опыта иного характера, чем достигаемого с помощью рефлексии, которая в данном случае является методом. Здесь важно отметить, что Марсель убежден, что экзистенция,-— неважно, говорим ли мы о познании материального мира или мира трансцендентного, — долясна быть всегда активной рефлексирующей экзистенцией. По О’Мэли, сущность такого рефлексирования обнаруживается в собирании опыта, которое происходит из экзистенциальной ситуации и заключается в преодолении субъект-объектного противоположения. Результатом будет то, что О’Мэли назвал «интегральностью реального», которая, с точки зрения экзистенции, есть полное осознание себя существующей и одновременно полное осознание себя воплощенной. В заключение скажем, что концепция личности О’Мэли выстраивается с помощью метода положительного и отрицательного анализа, противопоставления истинного-неистинного, как оно понимается Марселем.

В 1972 г К. Паке [Pax] издал работу «An Existential Approach to God"31 [1972]. Рассуждая о сущности философской рефлексии, автор дает общее описание рефлексивного действия, а также различает рефлексию первичную и вторичную, что достигается через комментирование «Journal metaphysique» [1927]. Также К. Паке поднимает вопрос о воплощенности экзистенции, о том, как соотносятся человек и внешний мир. Возникает проблема ощущения, чувствования и правильности определения того, что есть это чувствование. Первые две главы составляют примерно половину объема всего исследования, поскольку К. Пакса в первую очередь интересуют проблемы субъект-объектного характера, вернее, преодоления подобной положности. В первой главе он проанализировал метод, предлагаемый Марселемво второй он, следуя логике изложения, перешел к аналитической характеристике отношений, выстраивающихся в рамках Я—Другой. Пять последующих глав К. Паке проводит в исследовании того, что мы определяем как экзистенциальные опыты.

38 —'.

В работе «Gabriel Marcel» [1967] С. Кин [Keen] обращается к вопросу об утрате «онтологического чувства» в современном обществе. Он.

37 Pax С. An Existential Approach to God. The Hague, 1972.

38 Keen S. Gabriel Marcel. Richmond, VA, 1967. дает довольно полное описание пороков социального: человек-функция, бессмысленность жизни, механистичность и отчуждение, чувство заброшенности. Как и К. Галахер [Gallagher], он указывает на неопределенность использования понятия «бытие» в марселевском тексте.

С. Кейн [Cain] в работе «'Gabriel Marcel» [1979] обращается к анализу бытия в связи с ТЫ, существованием, и противопоставлением экзистенциальной установке на то, чтобы «иметь». С. Кейн дает важный комментарий относительно экзистенциального отношения Я—ТЫ и противоположного ему Я—ОН. ТЫ не обязательно означает, что мы говорим о человеке. Равно как и on не обязательно означает, что мы не говорим о человеке. Другой аспект, на который обращает наше внимание С. Кейн, состоит в том, что партиципация является, как он считает, центральным понятием в рамках темы религиозного опыта у Марселя. Партиципация не находит себя в сфере объекта. Партиципация — это то, что мы определяем в настоящей работе как бытие-с-Другим. С. Кейн пишет, что экзистенциальная свобода такова, что может как отвергнуть бытие-с-Другим, так и активно содействовать ему.

В 1997 г К. Хенли [Hanley] издала работу «Dramatic Approaches to Creative Fidelity: A Study in the Theater and Philosophy of Gabriel Marcel"40 [1997]. Обширное исследование было впервые опубликовано К. Хенли в 1987 г, с предисловием П. Рикера [Ricoeur], Как следует из названия, в центре внимания автора: 1) марселевский театр- 2) марселевская философская мысль- 3) их взаимопереплетение. Работа состоит из трех частей: 1) Габриэль Марсель: Философ, Драматург, Музыкант- 2) Творческая верность и драматическое приближение к ней- 3) Источники для исследования. Заметим, что едва ли не треть объема занимают библиографические указания. Для нас валены идеи относительно философии интерсубъективности и философии бытия. К. Хенли говорит,.

39 Cain S. Gabriel Marcel. Soutli Bend, IN, 1979.

40 Hanley К. Dramatic Approaches to Creative Fidelity: A Study in the Theater and Philosophy of Gabriel Marcel. Lanham, 1997. что для того, чтобы могла произойти эффективная интерсубъективная коммуникация, ее участники должны быть «доступны» друг для друга. Причем специально указывается на значение экзистенциальной свободы. Наша позиция сходна с К. Хенли, так как одним из выводов настоящей диссертации является признание экзистенциальной свободы сущностным моментом онтологического субъекта. Важным выводом для интер субъективной партиципации, который сделан в работе «Dramatic Approaches.» [1997], является определение автором условий ее возможности. Во-первых, участники должны быть открытыми. Во-вторых, участники должны придерживаться более-менее солидарных взглядов на «жизнь в целом», то есть на то, что она есть и чем ценна. В-третьих, экзистенциальные свободы друг друга находятся «в диалоге», совершая «духовный взаимообмен». В-четвертых, должно присутствовать взаимное чувство надежды и «молитвенное чувство». В-пятых, участники должны проявлять подобную экзистенциальную расположенность в соответствующих актах.

Вводимая терминология.

В качестве заглавия к диссертации и в качестве емкого и точного определения, которое можно было бы дать философии Марселя, мы выбрали термин «интерсубъективная онтология», который далее будем использовать без кавычек. Данный термин является новым и ранее никогда не встречался ни в российских, ни в зарубежных (англоязычное его написание было бы «intersubjective ontology») академических работах. Мы считаем, что данный термин является лучшим из возможных, лучшим, чем, скажем, «экзистенциальная онтология», не только для выражения сущности марселевского учения, но также для определения философии Марселя в целом.

Касаясь вопроса о том, могла ли у кого-либо из философских предшественников Марселя или философов, живших после него, быть сформировано нечто наподобие интерсубъективной онтологии, мы вынуждены обратиться к смыслу используемого понятия. Но как раз прояснение смысла этого понятия является одной из целей диссертации: не зная смысла этого понятия, нельзя проводить сопоставления. Мы же заявляем, что в том виде, в каком интерсубъективная онтология разворачивается у Марселя, на страницах всех его трудов, писанных на протяжении более полувека (здесь мы подчеркиваем, что интерсубъективная онтология есть то, что развивалось Марселем на протяжении всей его жизни, а не возникло и получило развитие в какой-то ее период, — то есть очень долгого времени, что позволило ей сформироваться и вырасти, а нам говорить о ней в выражениях «концепция Марселя», «философия Марселя» и других), она не присутствует больше ни у кого, и этот термин предлагается использовать только тогда, когда говорится о философии Марселя, не делая попыток его распространения за сферу экзистенциальной философии Марселя. Для того, чтобы историко-философски пояснить вводимый термин и закрепление его за философией Марселя, мы в рамках этого введения обратимся к другим представителям экзистенциалистской семьи. Это обращение преследует цель именно прояснения вводимого термина, и не ставит других.

Философия бытия Хайдеггера, начало которой было положено с изданием работы «Sein und Zeit» [1927], называется «фундаментальная онтология». Это определение стоит в заглавии, дано самим философом и четко показывает нам, что центральным интересом Хайдеггера будет бытие, и не будет интерсубъективность. Это отличает его от Марселя. Другое отличие— концентрация на анализе таких понятий, как «покинутость», «вина», «усредненность», «заброшенность», «смерть», «падшесть», «обреченность» и, конечно же, «Sein zum Tode». Подобной аналитикой Хайдеггер как бы проводит границу между бытием, с одной стороны, и Dasein, с другой. Заброшенность-в-бытие предполагает оттенок чуждости, не-родственности. Этот оттенок значительно повлияет на всю картину, если прибавить сюда Sein zum Tode. Подобный стиль философствования, а вместе с ним и смысл философствования, не свойственны Марселю, несмотря на то, что последний высоко ценил хайдеггеровскую аналитику Sorge, которая присутствует в рамках бытия-в-мире. В заключение скажем, что фундаментальная онтология Хайдеггера, направленная на анализ Dasein, имела своей целью стать, собственно, фундаментом, опять-таки онтологии «вообще». Итак, философия Хайдеггера является философией бытия, по преимуществу, также философией экзистенции, но никак не философией субъекта диалогического общения (мы берем этот термин в том понимании, которое раскрывается на страницах данной диссертации).

Феноменологическая онтология Сартра наиболее полно представлена в его основной работе «L'Etre et le neant: Essai d’ontologie phenomenologique» [1943]. Этот масштабный труд по праву может называться онтологической аналитикой, где на шестистах страницах автор вводит и дает определение своим категориям «en-soi», «pour-soi», «l'etre», «le neant» и другим. Но интерсубъективным этот труд не может быть назван ни в коей мере. Знаменитые слова Сартра, впервые вслух произнесенные Камю, — «L'enfer, c’est les autres!», — красноречиво говорят о том, какое место в системе «ничто—бытие» принадлежит Другому. Другой — это угроза для Эго. Другой — невыносим для Эго. Другой — это «la nausee». Сартр не скупился на то, чтобы в многочисленных философских и драматических зарисовках показать негативную сторону интерсубъективных взаимоотношений. Сделай то же самое Марсель, например, на страницах «Le Mystere de L’etre» [1951], он никогда бы не смог совершить скачок от экзистенции к онтологическому субъекту, согласно нашей интерпретации. Сказанное не означает, что Сартр был неправ, а Марсель прав. Оба философа говорят об интерсубъективности, но первый — о негативной ее стороне, а второй — о позитивной. Оба философа оказались способными для раскрытия своей реальности интерсубъективного. Но только марселевская реальность интерсубъективного показывает нам онтологическое значение Другого, или, как мы говорим, онтологический вес Другого для Эго. Вообще, между двумя французскими экзистенциалистами очень много противоречий, перечисление и осмысление которых составило бы отдельную диссертацию. Но цель настоящей диссертации не состоит в проведении компаративистских анализов. Сказанного, на наш взгляд, достаточно для признания того факта, что «феноменологическая онтология» Сартра никак не может быть переименована в «интерсубъективную онтологию».

Экзистенциальные работы Кьеркегора полны такими реальностями, как «страх», «трепет», «отчаяние», «умаленностъ», «вина», «уэ/сас», «абсурд», «одиночество». В его задачи не входило создание онтологической системы, но, скорее, дескрипция того, как человек может свободно выбрать себя нравственным. Становление, по Кьеркегору, завершается верой в Бога: Эго испытывает ужас, страх и трепет, и свою вину перед Богом. Ни о каком онтологическом значении интерсубъективности речи не идетречь идет о теологическом становлении Эго. Причем, если у Кьеркегора Эго уничтожается «пред лицом Господа», то у Сартра, мы полагаем, оно непомерно возвышается, что кажется нам естественным при методическом недопущении в свой мир Другого. В этом конкретном аспекте Марсель противостоит им обоим.

Экзистенциальная онтология Ясперса представлена в работах «Philosophie» [1932], «Existenzphilosophie» [1938], «Der Philosophische Glaube» [1948] и других. Ясперс вводит и анализирует основные понятия своей философии: «Dasein», «Existenz», «Existenzerhellung», «Transzendenz», «Kommunikation», «Grenzsituationen», «liebenden Kampf» и другие. Наукообразный стиль унаследован им от Ясперса-ученого, автора работ по психопатологии, и разительно отличается от марселевского. Из мыслителей-экзистенциалистов философия Ясперса ближе всех стоит к тому, чтобы — пусть в чистой возможности — быть определенной как «интерсубъективная онтология». У Ясперса и Марселя поистине великое множество общих тем. Сюда входят и неприятие сциентизма в философии, и изучение субъект-объектных отношений, «бытие-в-мире», и признание Другого, необходимости экзистенциальной коммуникации с Другим, и > значение ситуации, и значение свободы, и понятие трансценденции, и дихотомия подлинное-неподлинное существование, и понятие любви, и другие. У Ясперса мы, кажется, не находим ничего, что могло бы противоречить марселевскому духу. Однако несмотря на все это, мы вынуждены констатировать, что между Марселем и Ясперсом имеются такие философские противоречия, которые разводят их по разным углам. Начнем с общего замечания, что философствование Ясперса отличается системностью. Как отступление добавим, что строгой системностью отличается философствование Хайдеггера и Сартра, полагая всех трех хотя бы внешне отдельно от Марселя. Ясперс отрицает экзистенциальное значение религиозной веры, признавая лишь «философскую веру». Марсель ценит религию, но он не призывает к той или иной вере (Протестантизм, Католицизм и т. п.). Будучи католиком, Марсель оставался строгим философом в своем кабинете. В этом заключается наше убеждение. Строгость философствования не помешала ему говорить о значении для экзистенции религиозной веры. Второе расхождение касается того, что Ясперс, хоть и рассуждал о трансценденции, не признавал личного Бога. А это означает, что он стоит вне Христианства. Марсель же является христианским экзистенциальным философом. Третье расхождение касается вопроса смерти. Если для Ясперса (также для Хайдеггера) смерть — это неотвратимое событие экзистенциального будущего, предначертанность и «опасность» которого носит абсолютный характер, то для Марселя смерть — это, как мы скажем на страницах диссертации, «метапроблематика небытия». Понятие «смерть» идет у Марселя в связи с понятием «бессмертие». Смерть мыслится Марселем в терминах бессмертия. Напомним, что одна из его послевоенных работ носит название «Presence et immortalite"41 [1959]. Уникально для Марселя то, что смерть понимается им в связи с верностью. Верность же— верность Другому. Здесь моментально выходит наружу целый спектр важнейших понятий, однако мы остановимся на этом. Считаем невозможным для себя не привести следующие слова Марселя, сказанные относительно вопроса смерти, которые лучше, чем мы или кто-либо другой, установят истину в этом вопросе: «. решение, которое я намерен предложить, — находится в прямой оппозиции к хайдеггеровскому или ясперсовскому» 42. Более того, бессмертие у Марселя не «просто» бессмертие, но «персональное бессмертие"43. В диссертации мы посвятили себя экспликации понятия «личность» у Марселя, с привлечением первоклассной аналитики западного критика Д. О’Мэли [О'МаНеу]. Сейчас же отметим контраст между марселевским «персональным» и ясперсовским отрицанием личного Бога. Четвертое расхождение касается понятия любви. Да, оба философа говорят о ней, кажется, одинаково с пиететом. Но сколько теряет любовь Ясперса перед новозаветной жертвенной запредельной любовью Марселя!

По времени практически одновременно с Марселем Мартин Бубер разработал идентичную марселевской терминологию, для выражения двух типов взаимоотношения: субъект-субъектного и субъект-объектного. Его фундаментальный труд называется «Ich und Du» [1923]. Бубер соприкасается с Марселем в том плане, что оба философа видят раскрытие онтологического в интерсубъективном, илии в субъекте диалогического общения. Но Марсель, как доказывает один критик [Gabiel], идет дальше Бубера в плане интимизации и онтологизации интерсубъективного. Мы не собираемся здесь спорить, но выскажем свое личное мнение, что Мартин Бубер стоит гораздо ближе к Марселю, чем любой из философов, с.

41 Marcel G. Presence et immortalite. Paris, 1959.

42 Marcel G. Homo Viator: Introduction to a Metaphysic of Hope. New York, 1962. P. 148.

43 Marcel G. Homo Viator: Introduction to a Metaphysic of Hope. New York, 1962. P. 151. которыми мы провели сопоставление его ингерсубъективной онтологии. Эта близость проистекает из их позитивного понимания сферы интерсубъективного.

Итак, если философский проект Хайдеггера принято называть «фундаментальная онтология», а проект Сартра принято называть «феноменологическая онтология», то мы принимаем возможным, а может быть даже необходимым, называть «проект» Марселя «интерсубъективная онтология». Мы считаем, что наш новый термин удачно продолжает уже устоявшийся в гуманитарной науке понятийный ряд.

Переходим к вопросу о возможных альтернативных именованиях (хотя, скажем откровенно, свои предпочтения мы давно уже обозначили и менять их не собираемся) и второму вопросу о том, каким критикам мы хотели бы отдать здесь должное. Термин «экзистенциальная онтология» встречается у В. Визгина и в западной литературе о Марселе. Он уместен, но мы доказываем, что при его, например, словесном произнесении, не чувствуется оригинальности Марселя как мыслителя, с одной стороныс другой стороны, этот термин не выражает сущности его философии, так как в нем отсутствует постулируемое нами различие понятий «экзистенция» и «онтологический субъект». Одной из задач настоящей диссертации было, во-первых, формулирование проблемы различения этих понятий применительно к философии Марселя (причем, если первое из них— исконно-марселевское, то второе мы вводим самостоятельновторое понятие будет нами аналитически разобрано отдельно), а во-вторых, решение этой проблемы через закрепление за этими понятиями определенных смыслов и через такое использование их во всем тексте диссертации, которое бы показало их различие и уместность и естественность использования второго из обозначенных понятий. Возвращаясь к вопросу об оригинальности, который был поставлен чуть ранее, мы указываем на то, что термин «экзистенциальная онтология» весьма широк и применим практически ко всем философам экзистенциализма (к тому же Хайдеггеру или Сартру). Именно эта широта применения нас и не устраивает. Когда говорят о фундаментальной онтологии, то все понимают, что речь идет о великом немецком философе. Точно так же, когда говорят о феноменологической онтологии, то все понимают, что речь идет о великом французе. Эти именования буквально кричат об оригинальности каждого из них, адекватно определяя суть учения. Мы желаем, чтобы термин интерсубъективная онтология выполнял те же роли и функции для философии Марселя и для его личности как философа.

К введению термина «интерсубъективная онтология» мы пришли самостоятельным путем, но считаем нужным упомянуть критика К. Хенли [Hanley], у которого мы находим родственный термин «intersubjeclive being», введенный в одной из работ последнего десятилетия прошлого века. Как только не называли философию Марселя! И «христианский экзистенциализм», и «католический экзистенциализм», и «неосократизм», и «персонализм», и «плюралистический персонализм» 44, и «онтологический персонализм"45, и даже «экзистенциальный теизм"46. Предпоследнее определение мы признаем удачным. Оно покажется еще более удачным, если рассмотреть философию Марселя под знаком personne. Но это, на наш взгляд, лишь одна из возможных точек, с которой можно хорошо рассмотреть свой объект исследования. Мы избрали другую позицию, которая не подчиняет наши творческие усилия необходимости видеть все под углом personne. Но так ли далеко мы отошли от этого определения? Ведь одним из пояснений к вводимому нами термину онтологический субъект является то, которое утверждает, что онтологический субъект — это и есть personnel Однако мы смотрим.

44 Alexander I. The Philosophy of Gabriel Marcel. Ph.D. diss. University of Edinburgh, 1948.

45 Keen S. The Development of the Idea of Being in Marcel’s Thought// The Philosophy of Gabriel Marcel. Vol. XVII. La Salle, IL, 1984. P. 118.

1Г> Widmer Ch. Gabriel Marcel et le theisme existentiel. Paris, 1971. не только в эту сторону, но также посвящаем себя вопросу бытия. К тому же, так повелось в философии, что если учение некоего мыслителя характеризуется критическим сообществом как «такая-то онтология», или даже просто «онтология», то это учение автоматически занимает выгодное место и получает должное к себе отношение: как к особому философскому мировоззрению, а не как к «религиозным построениям», записанным в виде «набросков» в «личном дневнике». И это наш очередной довод в пользу того, чтобы принять определение «интерсубъективная онтология».

Термин «интерсубъективная онтология» мы понимаем двояко. Первое понимание закрепляет термин за философией Марселя. Второе понимание говорит об интерсубъективной онтологии concrete. То есть закрепляет термин за жизнью субъекта диалогического общения, то есть экзистенции-в-коммуникации. Стало быть, если мы употребляем выражения «интерсубъективная онтология», «онтологический субъект» или «интерсубъективная онтология конкретного онтологического субъекта», то это означает, что определенный духовный уровень в жизни экзистенции достигнут.

Особенности диссертации.

В данном разделе мы сформулируем, что представляет из себя настоящая диссертация, ее цели и задачи, и наш подход к ее написанию.

Начнем с названия диссертации «Интерсубъективная онтология Габриэля Марселя». По его прочтении может сложиться мнение, что абсолютной целью диссертации является изложение точки зрения диссертанта на онтологические воззрения Марселя, тогда как, на самом деле, такое понимание в корне неверно. Причина, по которой за названием диссертации скрывается двоякий или даже троякий смысл, проистекает из оригинального мышления Марселя. Его онтология — не как прочие онтологии, не как онтология Хайдеггера или онтология Сартра. Онтология.

Марселя носит свое собственное отличительное название: «ontologie concrete». Именно этот concrete виновен в том, что за названием диссертации мы скрываем три генеральные линии развития, согласно которым были построены разделы диссертации и согласно которым диссертант прилагал творческие усилия по осмыслению философских текстов Марселя. Ими являются: онтологическая, интерсубъективная, телеологическая.

Мы утверждаем, что сферы онтологического и интерсубъективного в философии Марселя неразделимы. Во французском тексте весьма легко вычленяется одна половина этой связи. А именно: аутентичная интерсубъективная сфера есть в то же самое время сфера онтологического, или того, что приоткрывает дверь в онтологию. Другую половину мы вынуждены «до-конструировать» самостоятельно, и наш тезис звучит так: онтология интерсубъективна. Соединив обе половины, мы предпочитаем говорить о том, что в философии Марселя бытие интерсубъективно, а субъект диалогического общения онтологиченмы утверждаем как тезис интерсубъективность бытия и онтологичность субъекта диалогического общения, в философии Марселя. Телеологический аспект проступает через само введенное понятие субъекта диалогического общения. Субъект диалогического общения — это экзистенциальный lelos, и сфера интерсубъективного — мы в этом убеждены — есть сфера телеологического.

Цель диссертационного исследования состоит в том, чтобы аргументировать авторский взгляд на философию Марселя как интерсубъективную онтологию. Учитывая категорическую несистемность Марселя в изложении своих мыслей, целью диссертационного исследования также является посильное структурирование философии Марселя с позиции интерсубъективной онтологии.

В задачи исследования входит: 1. Показать правомерность употребления и концептуализации нового термина «интерсубъективная онтология" — 2. Обнаружить те смыслы, которые скрываются в философии Марселя за словом «бытие» и обосновать их связь с интерсубъективной онтологией- 3. Провести критический анализ фундаментальных понятий философии Марселя через призму интерсубъективной онтологии- 4. Показать место интерсубъективности, субъекта диалогического общения в онтологии Марселя- 5. Сформулировать марселевское понимание экзистенции как основного онтологического понятия в ракурсе интерсубъективности- 6. Сформулировать марселевское понимание «вторичной рефлексии» как основного методологического понятия интерсубъективной онтологии- 7. Дать общую аналитику экзистенциальной свободы у Марселя- 8. Сформулировать практические следствия из интерсубъективной онтологии Марселя.

Итак, диссертационному тексту подлежат два глобальных направления:

Первое направление состоит в том, чтобы внести структуру в марселевский дневниковый и отрывочный текст. Считаем существенно важным обратить внимание на тот факт, что мы не постулируем наличие некой «изначальной структуры» в философских размышлениях Марселя, отраженных в его трудах, которую мы якобы вскрываем в настоящей диссертации, то есть делаем явным нечто, что «пронизывает» насквозь все творчество французского экзистенциалиста. Пойти по этому исследовательскому пути -—- было бы слишком самонадеянно и безответственно по отношению к самому Марселю. В диссертации мы лишь сделали попытку представить один из многих возможных вариантов прочтения Марселя. Наше прочтение, к отличие от других критиков, является в своей сущности структурирующим. Сказанное о каком-либо другом философе, это замечание было бы излишним. Но Марсель не записывал своих мыслей структурно, он не писал такую-то книгу или такой-то трактат. Дневниковая форма записи, которой он придерживался, означает, что самые разные идеи по самым разным темам, облеченные в философские понятия, соседствуют на каждой странице, а иногда и в пределах отдельно взятого параграфа. С этих позиций, наше структурирующее понимание, вычленяющее те или иные из марселевских понятий и тем и сконцентрированное на их сугубом анализе, приобретает многочисленные достоинства. Структура не просто нами вносится, слагаясь из готовых элементов, которые мы находим в оригинальном тексте, но зачастую конструируется нами самостоятельно (яркий пример этого — раздел о свободе). Валено то, что мы делаем это в духе Марселя и без искусственных натяжек. Первое направление диссертации также обосновывается нами тем фактом, что философия Марселя недостаточно известна в российской гуманитарной науке. Многие попросту самонадеянно считают, что знают Марселя. Неизвестность является следствием недостаточной исследованности. Пара-тройка отечественных имен, которые мы перечислили ранее, выглядят блекло по сравнению с массивной критической машиной западной науки, и отнюдь не свидетельствуют в пользу достаточности и, уж тем более, полноты проникновения в’Марселя. Поистине колоссальный шаг вперед сделан В. Визгиным, но его работа написана «по-марселевски», тогда как мы стремились к академизму, точности, полноте и системности в своем изложении. Если перед В. Визгиным стояла задача написать книгу таким языком и стилем, какой был на вооружении у Марселя, то наша задача, если угодно, противоположна, то есть мы намереваемся делать все возможное, чтобы избегать этого «по-марселевски». Подчеркиваем, что речь здесь идет исключительно о словесной форме диссертации. Возвращаясь к вопросу об известности у нас философии Марселя, мы желаем отстаивать отрицательный ответ. На возможные возражения мы хотим сказать, что согласны с тем, что философия Марселя известна в общих чертах. Но где же детали? Где же полнота? Разве известны нам те конкретные моменты, когда Марсель своим духовным оком демонстрирует тонкое проникновение в исследумые им сферы человеческого духа?

Именно это «тонкое проникновение» теряется в первую очередь. Делая отсылку к настоящей диссертации, мы имеем в виду такие примеры, как avec (определенные аспекты нашего анализа), экзистенциальное предательство, концепция онтологического воздействия, вопрос об истине и многие-многие другие, которые есть в диссертации и которые надо уметь заметить.

Еще раз обратим внимание, что само введение нами термина «интерсубъективная онтология» для характеризации философии Марселя, — то есть термина, который претендует на всеохватность, — говорит о том, что мы строим строим философскую концепцию, которой не было и нет у Марселя. Если бы французский философ придерживался подобной догматической стратегии, то вряд ли бы он смог прозреть так глубоко в бытие. И в того, кто в нем. Поэтому мы вынуждены констатировать, что неизбежное диссертационное схематизирование является сомнительной данью великой мысли Марселя. Однако мы придерживались принципа: сохранять авторский смысл, дополнять его собственной интерпретацией и избегать ненужного повсеместного критицизма.

Второе глобальное направление диссертаг^ии состоит в том, что можно охарактеризовать как «проблемность» и «новизна». Перед нами стояла проблема: рассмотреть существенные марселевские темы с точки зрения интерсубъективной онтологии. Нам известны многочисленные критические исследования, в которых авторы рассматривают Марселя под разными углами: отталкиваясь от ТЫ, или отталкиваясь от personne, или отталкиваясь от идеи бытия, или отталкиваясь от какого-нибудь экзистенциального опыта, например, надежды, или под эстетическим углом. Мы же выбрали собственный путь — рассмотрение Марселя (разных тем его философии) под углом интерсубъективной онтологии. Новизна диссертации заключается в том, что «интерсубъективная онтология» есть наша инновационная идея. Она является тем стеклом, через которое мы смотрим на Марселя. В тексте диссертации мы доказываем, что именно так — и не иначе — надо смотреть и понимать.

Данная диссертация не является компаративистским исследованием и носит всецело позитивный характер. В дополнение к нашей интерпретации Марселя мы снабдили основной текст заметками критиков, которые бы способствовали общей задаче, что, на наш взгляд, многократно повышает ценность диссертации, так как воззрения западной гуманитарной науки на Марселя почти неизвестны в России. Насколько это было возможным, в диссертации отражено восприятие философии Марселя в англо-саксонском мире. Диссертант проконсультировался с более чем семьюдесятью англоязычными критическими источниками, не считая русских и на других языках. Откровенная скудость и некачественность работ на русском языке, — по сравнению с теми же французскими, немецкими, испанскими, английскими, американскими, — объясняет тот факт, что мы их едва ли используем. Карежить марселевскую мысль — это худшее, что можно придумать. И мы собираемся избегать этого самым тщательным образом. Все сказанное не относится к работе В. Визгина «Философия Габриэля Марселя» [2008] — единственная на текущий момент книга о Марселе на русском, конкурирующая, на наш взгляд, на равных с западными исследованиями. И мы часто обращаемся к ней на страницах диссертации. Поскольку в диссертации представлен англоязычный срез марселевской критики, не лишним будет заметить, что в странах, где говорят на английском языке, Марселем очень интересовались. В связи с этим мы считаем целесообразным указать на два явления. Во-первых, в англоязычных странах Марсель продолжительное время читал свои лекции (Великобритания — 1949;1950 и США — 1961), которые затем были оформлены в виде книг, одна из которых является самой узнаваемой из всего его наследия. Во-вторых, Марсель активно контактировал с англоязычными критиками. Не случайно то, что Марсель, — за несколько лет до своей смерти, — с энтузиазмом участвовал в проекте, который носит его имя, и суть которого заключалась в том, чтобы при жизни философа дать всесторонний анализ философской мысли Марселя. Идея проекта пришла из США и само издательство находится там же. В этом проекте задействованы в подавляющем большинстве авторы, пишущие на английском языке. Работы, поданные на других языках (например, на немецком [Gabriel], [Bollnow], [F.-Barnicol], итальянском [Prini], испанском [Marias]), были специально переведены, и в таком виде дошли до нас.

Перед тем, как приступить к методологии диссертации, мы представляем еще один вариант структурного понимания исследуемой философии, согласно которому мы выделяем в ней во-первых, темы, а во-вторых, понятия.

Под темами мы понимаем те фундаментальные направления, которые развивает философская мысль Марселя. Например, мы говорим о гносеологической тематике, социальной тематике, интерсубъективной тематике, онтологической тематике, пацифистской тематике, технической тематике.

Под понятиями мы понимаем те слова и выражения, которые Марсель использует для практического воплощения своих тематических замыслов. Понятия— это средство философского изложения, аппарат, который находится на вооружении у Марселя, чтобы иметь возможность выразить свой персональный экзистенциальный опыт. Примерами понятий являются: вера, свидетельство, надежда, открытость, удивление, выход навстречу, первичная рефлексия. Мы хотим отметить тот установленный нами факт, что большинство из них являются обычными словами, которые встречаются в повседневной речи. Они не являются специально введенными, чем, кстати, грешат едва ли не все философы. Но в оригинальном изложении эти слова приобретают авторскую нагрузку, авторское ценностно-выразительное наполнение. Они обрастают новым смыслом, который не существует вне philosophie concrete. Если Марсель пожелал облечь свой опыт в ие-свои словесные формы, то ему ничего не оставалось, как увидеть старое в новом свете. Отсюда мы делаем вывод, что кто бы что ни говорил «о вере у Марселя», «о любви у Марселя», «о личности у Марселя», «о рефлексии у Марселя», «об экзистенции у Марселя» и т. п., он не будет говорить о Марселе, если не знает как понимается «вера», «любовь» и т. п. у Марселя concrete. Старые представления сами по себе не послужат здесь должным образом. Мы посчитали нужным сделать этот комментарий, чтобы исключить ложное впечатление о простоте и интуитивной (но не в смысле марселевского intuition) понятности марселевских категорий. Далее, подобных понятий в философских работах Марселя встречается очень много. Они занимают собой все повествование, которое ищет новые подступы к давно устоявшимся реальностям. Новые, то есть интерсубъективно-онтологические. Это означает, что специфически-марселевская экзистенциальная тематика находит в них свое выражение.

Методология диссертации заключается в выделении в оригинальном французском тексте ключевых понятий и их анализе, причем указанный анализ проводится с жестких позиций, так как призван доказать правоту убеждений диссертанта в том, что философия Марселя в целом (и ее отдельные темы) может пониматься как интерсубъективная онтология. Мы предпочли понятия темам потому, что это позволяет провести более детальный анализ определенного участка исследуемой философии. Мы не можем не признать некоторой условности такого предпочтения, и эта условность объясняется тем критерием, по которому мы отбирали понятия для анализа. Мы произвольно выбрали те понятия философии Марселя, которые представляются нам существенными («интерсубъективная коммуникация», «присутствие») или малоисследованными {"экзистенциальная свобода", «истина бытия», «бытие-с-Другим») в критической литературе. Сам характер выбранных понятий предполагает, что в ходе их диссертационного анализа будут раскрыты ключевые марселевские темы, которых мы насчитываем две: интерсубъективная и онтологическая. Третья, телеологическая, тема не выделяется нами специально, так как предполагается, что telos пронизывает все повествование о бытии и субъекте диалогического общения. Мы не делаем этого и по другой причине: диссертация заявлена как именно интерсубъективное и онтологическое исследование Марселя. Все понятия, которые не вынесены в названия разделов и которые встречаются в нашем тексте, не представляют для нас исследовательского интереса в рамках этой диссертации.

Продолжая наше изложение методологии диссертации, указываем, что некоторые существенные понятия, которые Марсель, по нашему мнению, оставил без надлежащей дескрипции {"потребность быть", «экзиcmenijиальная свобода»), мы разрабатываем дополнительно. Таким же путем идет, например, В. Визгин (см. его анализ понятия intuition aveuglee в работе «Философия Габриэля Марселя"41 [2008], который идет много дальше марселевского). Считаем необходимым обратить внимание на то, что диссертант, во-первых, реконструирует философский смысл некоего понятия, основываясь на философских работах Марселя, а во-вторых, конструирует новые смыслы, высвечивая новые грани исследуемого понятия, но делает это в строгом соответствии с тем принципом, который был озвучен ранее. Касательно конструкции новых смыслов философских понятий Марселя, мы делаем это лишь там, где полагаем необходимым. Еще мы хотим отметить, что в этом нашем творческом предпрятии мы имеем предшественника в лице неодноратно упоминавшегося В. Визгина, примеру которого (здесь мы снова отсылаем к его анализу intuition aveuglee) мы следуем. В дополнение к этому, в текст диссертации мы вводим собственные понятия, которые выполняют прояснительную функцию. Совершенно очевидно, что самым важным и фундаментальным является одно единственное: интерсубъективная.

47 Визгин В. Философия Габриэля Марселя. СПб, 2008. онтология. В этом понятии мы оформили ту нашу идею, которая утверждает неразрывность интерсубъективного и онтологического (а также, телеологического) в философском мировоззрении Марселя. Легитимность понимания философии Марселя как интерсубъективной онтологии будет продемонстрирована через методический анализ некоторых философских понятий.

Повторимся, что задача объять всю философию Марселя перед нами не стоитвыбранные для анализа понятия призваны с разных сторон раскрыть интерсубъективную онтологию Марселя, то есть ее интерсубъективный, онтологический и телеологический аспекты.

Итак, вначале дается название понятия, затем идет его анализ. Как в процессе анализа, так и в заключении каждого раздела показана его «роль» для интерсубъективной онтологии. Как следует из содержания, мы разделили понятия на базовые (2) и основные (8). Некоторые понятия мы сочли основными (например «персона», «свобода»), хотя Марсель говорит о них откровенно мало. Мы выправляем эту ситуацию, предлагая свою собственную их трактовку и указывая их место в системе философии Марселя, которая называется «интерсубъективная онтология». Базовые понятия являются, следуя нашей логике, как бы введением к интерсубъективной онтологии конкретного онтологического субъекта. Восемь понятий являются «сущностными характеристиками» интерсубъективной онтологии конкретного онтологического субъекта. Если брать этот термин в первом значении (о двух его значениях было сказано), то такое разделение неуместно. Однако мы желаем мыслить конкретно, то есть в терминах экзистенции конкретной, поэтому продолжим знакомить с логикой плана. При достаточном внимании становится очевидным, что вначале идет более интерсубъективная сторона (например, «Интерсубъективная коммуникация»), затем онтологическаяинтерсубъективно-онтологическая (например, «Истина бытия», «Экзистенциальная свобода»). Мы придерживаемся также дополнительного толкования всего корпуса основных понятий— как характеристик экзистенции (персональность, социальность, коммуникативность, онтологичность и т. п.). В отдельный раздел вынесены экзистенциальные следствия из интерсубъективной онтологии. Имея представление к концу диссертации об интерсубъективной онтологии как целостной системе философствования, с одной стороны, и об интерсубъективной онтологии конкретного онтологического субъекта, с другой, мы переходим к тому, что способствуетпрепятствует интерсубъективной онтологии, во втором значении. Препятствия мы передаем собственным термином «угрозы», который, как мы считаем, хорошо вписывается в стилистику размышлений самого Марселя.

Несмотря на анализ столь многих и столь разнообразных понятий, диссертация задумывалась как целое непрерывное аргументированное изложение, призванное раскрыть смысл одного единственного — «интерсубъективной онтологии». Сейчас мы дадим пример нашего собственного понимания, но сразу оговоримся, что это лишь пример, и нерушимых связей тут искать не следует. Перед тем, как читать далее, мы рекомендуем видеть перед глазами Содержание диссертации. Итак, диссертация начинается с исследования экзистенции, а не онтологического субъекта, так как именно экзистенцию знает Марсель. Экзистенция— это действующее лицо. «Вторичная рефлексия» говорит о том, как это лицо действует. Марсель считает (естественно, в нашей интерпретации) «вторичную рефлексию» ключом к субъекту диалогического общения, сокрытому в недрах экзистенции. Поэтому уже сам термин телеологически и онтологически нагружен. Аутентичное действие вводит лицо в ту сферу, которая Марселем описана с помощью основных понятий. Возвратив себе способность правильного понимания, экзистенция прислушивается к себе и ощущает потребность быть. Ощущение этой потребности выводит экзистенцию в сферу интерсубъективной коммуникации. Становится актуальной тематика присутствия-отсутствия. Экзистенция, которая стала присутствием, уже не экзистенция, но экзистенция-в-коммуникации, или личность. На этом телеологическом уровне она в состоянии бытъ-с Другим постоянно, и хранить эту верность. Все это ведет экзистенцию к тому, чтобы задуматься об истине бытия, то есть об истине, которая есть бытие. Экзистенция может поставить свой вопрос: «Что есть истина?», — и ответить на него только при том условии, что она экзистенциально свободна. Своей свободой поставив перед собой вопрос об истине, экзистенция может свободно дать только один ответ: «Истина есть бытие!». Становится актуальной исследование понятия бытия.

Отличительными особенностями нашего понимания являются следующие:

1) Потребность быть стоит вначале, а бытие (то есть то, на что направлена потребность) в концечтобы «достичь» бытия, экзистенция, по нашей логике, должна пройти область «промежуточных значений», то есть промежуточных понятий.

2) Экзистенциальная свобода — фундаментальное условие лица, его действий и их последствий. Экзистенциальная свобода — основание онтологического субъекта.

3) Бытие является интерсубъективным понятием, поэтому экзистенция, совершая путь от потребности через интерсубъективность к онтологии, опять попадает в сферу интерсубъективного, которая снова толкает ее к бытию. Здесь имеет место своеобразное движение по кругу. Но это движение по кругу отнюдь не стагнация, но то, что мы называем собственным термином «экзихтенц-прогресс».

4) В отдельный раздел вынесено то, что способствует или противостоит интерсубъективной онтологии concrete. Речь идет о положительных экзистенциальных опытах и угрозах онтологическому субъекту.

Проведенное исследование позволяет нам сделать выводы в ракурсе интерсубъективной онтологии. В первой главе исследовались базовые понятия: «экзистенция» и «вторичная рефлексия». Экзистенция является основанием интерсубъективной онтологии. Исследование показало, что марселевское утверждение mon corps («мое тело») в философии тела трансформируется в интерсубъективное утверждение, то есть с mon corps начинается всякая экзистенциально-значимая коммуникация. Мы вывели заключение, что аутентичное экзистенциальное отношение к своему телу должно служить идеалом и быть залогом аутентичного восприятия внешнего мира. Мы развили марселевскую идею, что etre en situation («бытие-в-ситуации») есть фундаментальный способ существования экзистенции, что экзистенция существенно и немедленно «вовлечена» в мир своим ситуационным положением. Мы конкретизировали марселевскую мысль, что экзистенциальное окружение носит, в том числе, интерсубъективный характер: интерсубъективная связь критически важна для existence, понимаемой как l’indubitable existentiel («экзистенциальное несомненное»)', экзистенция не только явлена для себя, но явлена для Другого. В исследовании была вскрыта проблема существования chose у Марселя, и заключено, что он ее так и не решил.

Reflexion seconde («вторичная рефлексия») — основной экзистенциальный инструмент, которым любой может овладеть, чтобы сотворить интерсубъективную онтологию concrete. Если на вопрос «кто?» мы отвечаем «экзистенция», согласно Марселю, то на вопрос «как?» мы отвечаем «с помощью reflexion seconde». Именно reflexion seconde открывает ту дверь, которая ведет existence к полноте интерсубъективного и онтологического опыта. С другой стороны, эта идея «витает в воздухе», когда читаешь французский текст Марселя. Мы охарактеризовали reflexion seconde как универсальное средство, ключ к экзистенции, который она то теряет, то находит. Такие аспекты reflexion seconde, как синтезирование изначального единства экзистенциального опыта, метапроблематичность, противостояние объективации, связь с l’intuition и т. п. мы объединили в целях систематизации, чего нет в текстах Марселя. Мы пришли к следующим выводам: reflexion seconde может быть только о чем-то важном, имеющем лично для экзистенции какое-либо значение, о конкретном, это есть личностный акт, связана с ситуацией и предшествовавшим опытом. Марселевская критика в то же время отмечала катафатический аспект reflexion — как способ дескрипции и аффирмации подлинного.

Во второй главе исследованы основные понятия интерсубъективной онтологии Марселя, относительно которых были сделаны следующие выводы. L’exigence ontologique («онтологическая потребность») было рассмотрено нами с необычного ракурса, с привлечением теории потребностей. Кроме того, нам пришлось прибегнуть к методу реконструкции, авторской интерпретации и введению в изложение ряда новых идей. Так как Марсель не дал всесторонней дескрипции понятия «потребность быть» даже в качестве обрывочных философских «зарисовок», то диссертант обратил внимание на то, что в марселевском тексте l’exigence de transcendance и l’exigence ontologique — суть разные, но согласные понятия. Отсюда был сделан собственный вывод о законности связывания понятий etre и transcendance в философии.

Марселя. То, что Марсель зачастую не проводит различия между etre и transcendance, ведет к персонализации бытия, на наш взгляд. Автор диссертации пришел к выводу, что вся интерсубъективная сфера вообще есть некое экзистенциальное выражение l’exigence ontologique. Само экзистенциальное «горение», толкающее existence на участие в интерсубъективной коммуникации authentique, то есть на то, чтобы стать онтологическим субъектом, мы понимаем как возбуждаемое l’exigence ontologique.

Мы показали, что понятие «интерсубъективная коммуникация» раскрывается через два дополнительных понятия: communication ontologique («онтологическая коммуникация») и communication existentielle («экзистенциальная коммуникация»), — взятых из философских работ Марселя. В этом случае мы признаем за Другим онтологический вес для экзистенции. Communication ontologique понимается в нашей интерпретации как взаимодействие личностей.

Выявлены две важнейшие марселевские оппозиции, в связи с presence. Ими являются objet—presence и presence—absence. Предложено деление presence на уровни: средний, низший и высший. Мы эксплицитно зафиксировали кардинальную идею Марселя в нашей собственной оппозиции: физическое присутствие—духовное присутствие. Указав на неразработанность понятия personne у Марселя, мы даем два опредления personne: первое определение, очертания которого мы находим у самого Марселя, — это противопоставление personne и onвторое — синонимизация понятий personne и онтологический субъект. Мы подробно остановились на том, какой смысл нами вкладывается в русскоязычный аналог avec: бытие-с-Другим или бытие-с. Продемонстрировано сходство и различие между avec и communication intersubjective, и это показывает новый аспект интерпретации марселевской философии.

Проблематика, представленная в параграфе «Истина бытия», очень слабо отражена в критической литературе о Марселе. La verite связана с понятием онтологический субъект и имеет статус личной ценности для экзистенции персональной. Была продемонстрирована связь истины и факта, в понимании Марселя. В диссертации мы подчеркнули неявную мысль Марселя, что по отношению к la verite de l’etre экзистенция может осуществлять двоякую активность: fidelite («верность») и trahison («предательство»). Мы выяснили, что ближе всего к познанию экзистенциальной истины стоит онтологический субъект, то есть экзистенциальная личность, достигшая высокого уровня communication intersubjective. Поскольку бытие у Марселя есть concrete («конкретное») и incarne («воплощенное»), познание la verite de l’etre, полагаем, осуществлено через познание Другого.

Диссертационный анализ проблематики свободы предварен важным обобщением, что Марсель понимает liberte existentielle трояко: как свободу Эго, как свободу Другого и как свободу Бога. Показана связь свободы и ситуации и употреблено новое выражение ситуация свободы. Детально исследован вопрос о связи liberte existentielle и смерти: эксплицирована важнейшая мысль Марселя о том, что liberte existentielle отнюдь не является тем, что может быть противопоставлено смерти. В добавление к этому мы самостоятельно связали liberte existentielle с такими категорями, как рефлексия, ответственность, обязательство, верность, предательство. Для того, чтобы выразить сущность связи liberte existentielle и l’acte, введен новый термин свободно-экзистенциальное творческое действие. Несмотря на то, что встречающееся в работах Марселя слово / 'indifference не является у него самостоятельным понятием, в диссертации за ним закреплен статус такового, и сделан вывод о том, что свободно-экзистенциальное творческое действие, с одной стороны, противостоит l’indifference, а с другой, напрямую зависит от персонального аспекта экзистенции. По убеждению Марселя, сфера интерсубъективного — это та сфера, где свобода Эго встречает свободу Другого. Там они могут свободно быть-с и друг для друга. Онтологический субъект становится способным к коммуникации и даже достигать ее высших уровней только потому, что в полноте обладает экзистенциальной свободой, то есть свободой совершать свободно-экзистенциальные творческие действия. На основе анализа первоисточников мы пришли еще к двум выводам. Первый заключается в том, что liberte existentielle ставит экзистенцию «наравне» с бытием. Согласно второму, бытие испытывает на себе воздействие экзистенции.

В результате исследования мы пришли к заключению в параграфе «Бытие как интерсубъективное понятие», что ontologie concrete Марселя была порождена двумя факторами: осознанием присутствия вокруг живых экзистенций, интерсубъективного присутствия, и reflexion seconde, должным образом осуществленной над этим присутствием. Это утверждение было представлено в виде отношения интерсубъективность-нюнтология. В марселевских текстах выделены три оппозиции и проведен их анализ: etre—objet, etre—probleme, etreavoir. Далее тематика бытия раскрывается диссертантом в выводе о связи бытия и верности в философии Марселя. Кроме того, мы эксплицировали одну из важнейших онтологических идей Марселя в виде отношения: l’affirmation de l’etre-^-l 'amour, -— которое заключается в том, что любовь есть утверждение конкретного бытия, а утверждение конкретного бытия есть, в свою очередь, утверждение бытия вообще. Если первая половина тезиса развернута в марселевских работах, то этого нельзя сказать о второй половине тезиса.

Экзистенция как существование обнаруживает непосредственную связь с бытием: она есть etre incarne. Наш вывод состоит в том, что etre существенно интерсубъективно также потому, что на него постоянно направлена экзистенциальная активность. В отличие от некоторых критиков (Г. Тавризян), мы заявляем, что l’exigence ontologique есть онтологическая категория, которая является неотъемлемой частью онтологической структуры existence и ее нельзя выводить из социального протеста. Автор диссертации заключает, что экзистенция «воздействует» на бытие: в самом существе экзистенции «сидит» фундаментальная нужда бытия. L’exigence ontologique как некая экзистенциальная активность не может прекратиться никогда, так как составляет неотъемлемую часть экзистирующего онтологического субъекта. Учитывая тот факт, что бытие для Марселя конкретно, то в диссертации сделан вывод, что онтологическая потребность направленна на бытие, и само бытие, таким образом, становится существенно интерсубъективным понятием. Наконец, главный вывод диссертации заключается в том, что Г intersubjectivite связана с etre, что позволяет нам говорить об интерсубъективности с качественной характеристикой «онтологическая», и о субъекте — с качественной характеристикой «онтологический».

В параграфе «Характерные следствия из интерсубъективной онтологии» был сделан вывод, что в жизни экзистенции всегда будет присутствовать то, что отдаляет ее от бытия, от Другого, от себя самой, — и то, что приближает ее к бытию, к Другому, к себе самой. Другими словами, будет присутствовать то, что способствует ее персональной интерсубъективной онтологии, и то, что препятствует ей, так называемые угрозы. Выяснено, что положительные экзистенциальные опыты способствуют интерсубъективной онтологии concrete. Некоторые из них были заявлены в качестве характерных и на основе диссертационного анализа этого исходного материала доказаны посылки раздела. Экзистенциальными опытами такого рода являются: jidelite, esperance, amour, disponibilite, d’engagement, foi, recueillement. Был определен термин «угрозы» и этот общий комментарий снабжен конкретными примерами из философской мысли Марселя. Представленная типологизация угроз позволяет без особого труда ориентироваться в обширном поле тех явлений, которые препятствуют интерсубъективной онтологии concrete.