Государственная и меценатская деятельность рода Строгоновых в имперский период

Род Строгоновых* стал объектом нашего изучения, прежде всего, потому, что выяснение разнообразной деятельности представителей этой династии позволяет осветить вопросы истории России периода империи. Процессы, протекавшие внутри семьи, были характерны для страны в целом. Кроме того, богатые вотчинники, промышленники, государственные деятели и меценаты оказывали влияние на экономическую, политическую и культурную жизнь всей страны. Поэтому исследование истории Строгоновых в то же время есть изучение социально-политического развития России в XVIII — начале XX в.

Актуальность темы

В постсоветский период, в условиях принципиально новой историографической ситуации, свободной от идеологических рамок, возрос интерес к исторической роли отдельных личностей, усилиями которых вершились судьбы российской государственности на протяжении всей ее многовековой истории. Особое место среди таких родов по праву принадлежит Строгоновым, которые в XV — начале ХХв. многократно оказывали настолько значительные финансовые и другие услуги верховной власти, что должны почитаться среди главных столпов государства.

В имперский период, в 1721—1917 гг., в России существовало несколько династий, сыгравших большую роль в истории страны (Разумовские, Шереметевы, Юсуповы), но даже на их фоне Строгоновы представляют собой уникальное явление в отечественной истории. Формирование вотчины, которая с самого начала исчислялась миллионами десятин, относится к середине XVI века Аникой Федоровичем (1492−1569) — человеком, которого следует считать основателем династии. Масштаб владения Строгоновых в период высшего могущества (первая четверть XVIII века при именитом человеке Григории Дмитриевиче, 1656−1715) -10 миллионов десятин — соответствовал небольшому европейскому государству. Даже последний представитель рода, граф Сергей Александрович (1852−1923), обладал миллионом десятин. И потому результат хозяйственной деятельности землевладельцев оказывал существенное влияние на экономику всей страны. В конце 1760-х гг. гр. А. С. Строгонов (17 367−1811) хвастался, что.

Несмотря на то, что в литературе XX века доминирует написание фамилии как Строгановы, диссертант считает необходимым вернуться к форме, использовавшейся самими членами семьи, то есть — Строгоновы. При этом мы опираемся на написанную биографом рода Н. М. Колмаковым статью «Дом и фамилия СтрогОновых. 1752−1887» (Русская старина. СПб., 1887. Т.53. С.576−602, Т.54. С.71−94), а также на исследование Н. Ф. Иконникова (La Noblesse de Russie. Publes par N. Ikonnikov. Paris, 1961. Vol. P. 2.). он со своим доходом мог бы иметь в Пермском крае свое войско и собственный двор с канцлером, камергерами, камер-юнкерами и даже фаворитом. Это недалеко от истины, но следует помнить, что ему принадлежала только треть владения деда, именитого человека Григория Дмитриевича. Успешно решая при занятии своим хозяйством судьбы десятков тысяч людей, Строгоновы должны были обладать способностями к государственной деятельности. И именно потому Петр Великий решил поднять их до титулованного дворянства. В 1722 г. Александр, Николай и Сергей Григорьевичи получили титул барона, в 1761 г. Александр Сергеевич стал графом Священной Римской империи, что открыло Строгоновым путь к занятию высших бюрократических постов. С другой стороны, за процессами, протекавшими в обширной вотчине солепромышленников, внимательно следили власти. Так в 1792 г. Екатерина Великая решительно воспротивилась браку Е. Б. Шаховской, внучки бар А. Г. Строганова, и бельгийского принца Луи-Мари д’Аренберга (1757−1795). Его императрица считала революционером и потому не желала видеть собственником большого числа крестьян. Наконец, сразу несколько представителей дииастии породнились с представителями правящего дома. Это взаимовлияние государства на вотчину своих богатейших граждан и их владения на хозяйство страны стало причиной особого, хотя и не оформленного каким-либо образом, статуса Строгановых, которые привыкли считать все свои деяниями, и даже семейные неурядицы, значимыми для государства, признавали себя равными или почти равными монархам.

К настоящему времени в общих трудах по истории России присутствует лишь граф Павел Александрович. Это связано с тем, что не существуют научно обоснованные биографии других представителей рода и, кроме того, остро ощущается отсутствие обобщающей работы, где была бы показана роль всего рода в развитии российской государственности. Практическая деятельность Строгановых на высоких государственных постах нуждается в научном анализе и переосмыслении в контексте истории империи в ее историческом развитии. Изучение наследия династии приобрело особую актуальность в наши дни в связи с потребностью цивилизовать отечественный бизнес и с огромным интересом к возрождению меценатства, в истории которого Строгоновы сыграли исключительную роль.

Объективной оценке деятельности Строгановых способствуют неиспользованные ранее исследователями архивные документы, обнаруженные диссертантом, а также другие материалы, позволяющие понять масштабность свершений династии, показать всю многогранность ее деятельности, оставившей огромный след в истории нашего отечества, выявить истинную роль в становлении государственных учреждений дореволюционной России, ясно представить их влияние на развитие страны в имперский период.

Состояние научной разработанности темы.

В то время как истории родов Разумовских, Шереметевых, Юсуповых были написаны и изданы еще в конце XIX в.1, полноценное исследование о династии Строгановых было завершено к 1960;м гг. и только на материале XVI—XVII вв.2. Последующие два века, разнообразная деятельность представителей рода в имперский период истории России, оказались не описаны. До второй российской политической революции XX в., это произошло, прежде всего, по причине отсутствия достаточного числа источников, а также, вероятно, в связи с противодействием исследованиям семейного архива со стороны гр. С. Г. Строганова. В советский период первая проблема не могла быть устранена, в отличие от второй, но на пути ученых оказалось идеологическое препятствие — история аристократического рода не вписывалась в рамки господствующей доктрины народных масс как двигателей прогресса.

Источниковая база диссертации.

Источниками для написания диссертации послужили: воспоминания представителей династиимемуары и письма современниковопубликованные документыдокументы 16 центральных, местных архивов и архивов (отделов рукописей) учрежденийживописные, скульптурные, нумизматические коллекции, а также графические материалы музеев Российской Федерации и частных собраний.

Хронологические рамки исследования охватывают 1722−1923 гг. Строгановы были известны в России задолго до начала имперского периода в ее истории. Однако изменение статуса государства совпало с революционным изменением их положения в системе государства: в 1722 г., то есть спустя год после провозглашения России империи, Строгановы, прежние предприниматели, получили титул барона. Затем пять поколений рода в большей или меньшей степени оказывало влияние на развитие страны, вплоть до самого конца империи в 1917 г. Более того, ее финал совпал с физическим вымиранием династии. В 1923 г. скончался последний представитель рода — Сергей Александрович.

1 Васильчиков А. А. Семейство Разумовских. Т. 1−2. СПб., 1880- Барсуков А. П. Род Шереметевых. Кн.1−8. СПб., 1881−1904; Юсупов Н.Б.(младший).0 роде Юсуповых. Т.1−2.СПб., 1866−1867.

2 Введенский А. А. Дом Строгановых в XVI—XVII вв.еках. М., 1962.

Объектом исследования является роль династии Строгановых в истории Российского государства, ее положение в обществе, влияния на главные вопросы внутренней политики.

Предметом исследования является государственная и меценатская деятельность представителей рода Строгановых.

Цель исследования — дать систематическое изложение государственной и меценатской истории рода на протяжении двух веков, выявить значение рода Строгановых для российской государственности в XVIII — начале XX в.

Для достижения данной цели автор поставил следующие задачи: определить основные этапы становления и эволюции рода Строгановых;

— рассмотреть деятельность основных ее представителей на фоне исторического развития России в имперский периодвыявить круг идей, оказавших непосредственное влияние на поведение Строгановых в XVIII—XIX вв.- дать объективную оценку роли династии Строгановых с учетом их практической деятельности на высших государственных постах;

— критически осмыслить историческую литературу, посвященную династии. Методологическую основу исследования составляют принципы историзма, объективности и системности, диалектическое понимание процесса исторического развития, признание причинно-следственной закономерности событий и явлений, важной роли субъективного фактора в истории.

Диалектический метод познания позволяет обеспечить многомерный подход к анализу событий, их оценки с учетом всей совокупности факторов в их взаимообусловленности и противоречивости.

Научная новизна исследования заключается в следующем:

— показана эволюция династии от именитых купцов к графам Российской империи, занимавших важные государственные посты и влиявших на принятие важнейших внутриполитических решений;

— гр. А. С. Строганов (17 367−1811) впервые представлен не только как коллекционер и меценат, но и как государственный деятель;

— впервые рассмотрена предпринимательская деятельность гр. С. В. Строгановой и показано ее значение для становления отечественного лесоводства;

— проведен системный анализ биографии гр. С. Г. Строганова;

— установлены основные этапы жизни гр. П. С. Строганова, а его деятельность в рамках Общества поощрения художников (художеств) впервые представлена как часть истории российского меценатства второй половины XIX в.;

— деятельность рода на рубеже XIX и XX вв. впервые представлена в рамках истории клана (совместно с кн. Щербатовыми и кн. Васильчиковыми);

— приведены новые факты из жизни последнего представителя династии — гр. С. А. Строганова, который до настоящего времени почти неизвестен в исторической литературе- «.

— введено в научный оборот значительное число новых исторических источников;

— дано научное толкование ряда документов и показано их значение для реконструкции взглядов конкретных людей.

Практическая значимость работы.

Результаты исследования могут быть использованы при составлении государственных программ по привлечению представителей отечественного бизнеса к меценатству и спонсорству, написании истории России XVIII—XIX вв., при чтении курсов в средних и высших учебных заведениях по курсам «Отечественная история», «Государственная служба», «История предпринимательства и меценатства в России», «История лесного дела в России». Апробация работы.

Основные положения и выводы диссертации обсуждались на научных конференциях в Санкт-Петербургском государственном университете, Санкт-Петербургском государственном политехническом университете, Новгородском государственном университете им. Я. Мудрого. Отдельные положения исследования были апробированы в ходе чтения спецкурса «История рода Строгановых в XVIII-начале XX в.». в Санкт-Петербургском государственном университете. Основные обобщения и выводы отражены также в публикациях автора. Структура работы.

Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения, списка использованных фондов и литературы, а также приложения, в котором приведен генеалогический список представителей рода в имперский период.

Выводы. Соображения охоты были главным побудительным мотивом для гр. А. С. Строгонова-младшего (1818−1864), решившего в начале 1860-х гг. обустроить имение Волышово Порховского уезда Псковской губернии. Эта усадьба в 1880-е гг., после смерти гр. Сергея Григорьевича претендовала на роль нового центра клана, в который, помимо Строгоновых и снизивших свое представительство Голицыных, теперь входили кн. Васильчиковы и кн. Щербатовы. Гр. Сергей Александрович (1852−1923), внук Сергея Григорьевича и следующий владелец нераздельного имения, собирал каждую осень родственников (прежде всего, кн. П. П. Голицына и кн. Б. А. Васильчикова) в Волышово на «товарищескую охоту», в момент которой восстанавливалось внесословное единство между господами и слугами. Кроме того, вне зависимости от хода научной дискуссии по поводу происхождения рода, Строгонов, возможно, полагал, что он вернулся к истокам рода, происходившего по основной легенде из Великого Новгорода. Это обстоятельство, вероятно, оказывало серьезное влияние на образ мыслей графа, в частности, формировало его провиденциализм в переживании смерти жены, урожд. кнж. Е. А. Васильчиковой, и отсутствия наследника. После кончины Евгении Александровны Строгонов отстранился от художественного наследия предков, которое было почти исключительно западноевропейским по своему происхождению, по условиям акта 1817 г. оставалось в его владении как главы нераздельного имения и не могло быть продано. Также он относился к самому зданию, которое фактически оставил в 1880-е гг. Стремясь был «только барином», но не графом (в смысле обязательств по отношению к общеевропейским культурным нормам), в 1914 г. Сергей Александрович начал подготовку к созданшо в доме общедоступного музея, предприняв таким образом еще до революции 1917 г. шаги по «национализации» своей собственности.

Сергей Александрович действительно оказался последним представителем рода Строгоновых, но по разным причинам не стал главой клана, а Волышово не смогло воссоединить всех. Ведущее положение стало принадлежать княгине О. А. Щербатовой (1857−1944), которая, став связующим звеном между братом и мужем кн. Г. А. Щербатовым (1850−1915), создала «третий строгоновский матриархат». Идеологический.

Сам договор не обнаружен. Расписка графа о получении части денег и его письмо Ярошинскому, в котором документ упоминается, хранятся коллекции кн. Г. А. Щербатова. центр клана к началу XX в. переместился в Васильевское, имение Щербатовых под Москвой. Здесь имелся дом, построенный по проекту английского архитектора, он не только в этом аспекте отсылал к Марьино. Другие факты, в частности организация оркестра народных инструментов, в котором играли княгиня и ее сын, указывают на устройство общинной жизни во главе с князем-боярином во главе. Апофеозом развития «Васильевского», владельцы которого почти не посещали дом Строгоновых в Петербурге, стало строительство в 1915 г. храма по канонам древнерусской архитектуры XVI в. В отличие от Сергея Александровича, который эмигрировал во Францию, Щербатов принимал активное участие в борьбе с революцией, став одним из учредителей «Союза русского народа». Подпитываясь энергией почвы в усадьбе, Григорий Александрович написал ряд брошюр. В них он настоятельно рекомендовал соотечественникам строить жизнь по правилам православной сельской общины, выступил против города, который являлся разрушителем нравственных начал, и обосновывал принцип противодействия экономической экспансии западных стран. И все же Васильевское не стало центром хозяйственной жизни клана, ибо главная собственность оставалась в руках Сергея Александровича.

Таким образом, в имперский период истории Строгоновых усадьба дважды выступила на первый план среди других владений. В первый раз это случилось в период кризиса после Отечественной войны 1812 года смерти гр. А. С. Строгонова, главного представителя рода в XVIII в., и двух его потомков в течение шести лет. Имение Марьино, созданное гр. С. В. Строгоновой в Новгородской губернии, оказало решающее значение для возрождения династии, находившейся на грани исчезновения. На рубеже XIX и XX вв. имения Васильевское под Москвой и усадьба Волышово под Порховом конкурировали за право стать единым центром клана Строгоновых-Голицыных-Щербатовых-Васильчиковых, который, все еще обладая мощным экономическим и, главное, духовным потенциалом, являлся столпом империи, но он был не способен предложить модель для ее выживания в XX в. Как объективные, так и субъективные причины привели к тому, что роль династии Строгоновых во внутриполитической жизни империи снизилась, а сама она вновь превращалось в царство XVII в. Сам гр. С. Г. Строгонов был большой, хотя и противоречивой, личностью. Его непосредственные потомки, сын Александр и внук Сергей, утратили волю к развитию дела династии. Просветительский энтузиазм президента Академии художеств им не передался, а заместить его чем-то иным они не смогли.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Достоверные сведения относят самоопределение Строгоновых как рода к XVI веку, когда они обосновались в Сольвычегодске. При этом остается дискуссионным вопрос об их происхождения. Неоднократно поддерживая правительства и ранее, в начале XVII в. Строгоновы получили звание именитых людей за помощь царю в период Смутного времени. Последний в истории рода именитый человек Григорий Дмитриевич (1656- 1715) имел грамоту на вечное владение 10 миллионами десяти земли и 162 соляными варницами, которые обеспечивали ему положение одного из богатейших людей страны. В то же время это был превосходный стартовый капитал для сыновей Александра (1698- 1754), Николая (1700- 1757) и Сергея (1707- 1756), которые считали себя равными боярам, но в 1722 г. стали баронами Российской империи, что потребовало от них следования иной, чем они ожидали, модели поведения.

Факт одновременного получения титула представителями одного рода дает нам ценный материал для анализа различных вариантов поведения в равных условиях становления Российской империи. В 1720—1730-е гг. прошла первоначальная «легимитизация герба» путем браков с представителями знатных родов. За ней последовало финансовое и правовое самоопределение отдельного представителя рода, что оказалось необходимым условием продвижения по бюрократической лестнице (1740-е годы). Тогда же после смерти баронессы Марии Яковлевны (1677- 1733) разрушился патриархальный уклад жизни в Москве. Баронесса после смерти мужа и до своей кончины управляла «первым строгоновским матриархатом» и основала в 1726 году имение на реке Тосна в Новгородской губернии. Ее младший сын барон Сергей Григорьевич настоял на делении отцовского имущества, что позволило ему создать в Петербурге собственный двор, являвшийся подобием императорского (на Невском проспекте). Он же в начале 1740-х гг. приобрел в окрестностях С.-Петербурга (на Выборгской стороне) землю для так называемой Строгоновской дачи — летней резиденции. Хотя Александр Григорьевич имел большое «интеллектуальное развитие», нежели Сергей, он не имел потомков мужского рода и, вероятно, поэтому, а также в связи со своим положением старшего, не проявлял активности. Он, а также Николай Григорьевич, который вместе с тремя сыновьями скептически отнесся к усвоению западных норм жизни, не покинули старой столицы.

Прибавив к богатству образование и светские манеры — это было условием вхождением в элиту дворянского сословия — А. С. Строгонов (17 377−1811) в 1761 г. получил графский титул. Последующие годы были временем усвоения корпоративных правил, становления меценатства, получения авторитета среди знати Парижа и, наконец, приобретения опыта государственной деятельности, к примеру, в момент работы Комиссии по составлению Нового Уложения. Выборы в 1784 г. Александра Сергеевича на пост предводителя столичного дворянства (на этом посту он оставался до смерти) следует считать блестящим окончанием стремительного процесса вхождения Строгоновых в аристократию. К 1790-м гг. граф завершил создание и архитектурное оформление своего Кабинета (собрания картин и природных «курьезов»), а также создал Строгоновский сад — еще один просветительский проект. Однако соблюдение всех правил поведения потребовало от графа таких расходов, которые не покрывались даже его исключительными доходами от соляного и металлургического дела, расширить который, находясь в столице и не имея «кредита» при дворе, он не смог. В результате неумеренного меценатства Строгонов разорился, оставив после себя долг в 3 миллиона рублей. Это пример показал другим представителям рода пагубность дальнейшего движения по этому пути и, наряду с другими факторами, послужил поводом для постепенного отхода от едва усвоенной модели поведения.

В начале XIX в., ознаменованного наполеоновскими войнами, мы наблюдаем в устройстве дома на Невском проспекте, который и ранее имел, по отзвукам современников (А. Чарторийский) «азиатские черты», симптомы возврата к патриархальному устройству. Это проявилось, в частности, в устройстве «открытых столов», на которые собирались не только представители разных социальных слоев (чаще всего объединенных интересом к художествам), но и всей семьи, соединившийся под одной крышей, причем помимо детей, внуков, племянников Александра Сергеевича в его доме находили приют и дальние родственники, например, брат невестки писатель кн. Б. В. Голицын. Хотя все эти застолья проходили в прежних «европейских декорациях» дома или дачи на Выборгской стороне, Строгонова часто именовали «боярином» и рассматривали в качестве главы патриотической партии. Отчасти это было связано с тем, что он как глава Академии художеств, деятельно вовлекал общественность в строительство Казанского собора, который в момент сооружения сыграл роль национального монумента. При этом граф умел соблюдать баланс между государственными и национальными интересами.

В 1813 г. гр. С. В. Строгонова, урожд. кнж. Голицына (1775- 1845), начала обустройство имения на реке Тосна, получившее название Марьино в честь баронессы Марии Яковлевны. Именно туда переместился духовный и хозяйственный центр клана Строгоновых-Голицыных на ближайшие тридцать лет. Его главой до смерти в 1837 г. являлась кн. Н. П. Голицына. Строительство, задачей которого было создание вместительного дома на «родной почве», было обусловлено несколькими факторами,* главным из которых было стремление объединиться после трагических событий: Отечественной войны 1812 г., на которой Строгонова потеряла единственного сына, и пресечения линии рода барона Сергея Григорьевича в 1817 г. после кончины гр. П. А. Строгонова, единственного сына графа Александра Сергеевича и мужа Софьи Владимировны. Тогда же было учреждено нераздельное имение, управительницей которого была графиня, а наследницей старшая дочь Наталья. Ее муж, по условиям акта, получал титул гр. Строгонова. Этот документ, конституировавший «второй строгоновский матриархат», создал правовую основу для «воссоединения» семьи, площадь для которой была подготовлена в «Марьино».

Женитьба в 1818 г. Сергея Строгонова, потомка барона Николая Григорьевича, на Наталье, правнучке барона Сергея Григорьевиче, соединила две линии рода. До 1845 г. длился переходный период, когда стремление к самобытничеству, в виде «русских обедов» в городском доме, с одной стороны, и англомании в «Марьине», куда были доставлены наиболее ценные родовые вещи, архив и даже часть коллекции гр. Александра Сергеевича — с другой. Таким образом, было закреплено доминирование сельского дома над городским, который перестал развиваться после смерти графа Александра Сергеевича, но не мог быть продан по условиям акта 1817 г. После утверждения в 1847 г. графа Сергея Григорьевича (1795−1882) главой нераздельного имения он провел в вотчине ряд мероприятий по восстановлению допетровских установлений, прежде всего, в церковной жизни. Граф абсолютно не принимал культуры XVIII—XIX вв.еков и деятельно участвовал, правда, безуспешно, в поисках самобытной русской формы. В то же время сестра его жены светл. кн. Е. П. Салтыкова, урожд. гр. Строгонова (1802−1868), в 1840-е гг. предприняла попытку реабилитации дома на Невском проспекте, а Павел (1823−1911), один из четырех его сыновей, в первые годы правления имп. Александра II (и в качестве манифестации в поддержку его реформ) построил новую версшо родового здания на Сергиевской улице в С.-Петербурге. Все это были знаки второй волны «просвещенной монархии». К концу 1860-х гг. по нескольким причинам, в частности из-за начала контрреформ, эта линия исчерпала себя, хотя граф Григорий Сергеевич (1829−1910) основал в Риме дом, продолжавший меценатские традиции Строгоновых на основе концепции графа Александра Сергеевича. Граф Николай Сергеевич (1836- 1907) находился под духовным контролем отца, который к 1870-м гг. «поработил» всех родственников, за исключением сына Григория. Момент истины наступил в 1881 г. В период правительственного кризиса Сергей Григорьевич, который и ранее критиковал реформы имп. Александра II, резко выступил против продолжения либерального курса.

При помощи своего протеже К. П. Победоносцева, опираясь на «охранительные традиции» семьи, Строгонов добился подписания манифеста о незыблемости самодержавия как истинной русской формы правления. Тем самым, он сформулировал кредо и духовное завещание следующим образом: национальные интересы выше государственных, в данном случае, в ущерб имперским амбициям.

После смерти графа Сергея Григорьевича былой клан претерпел изменения. Теперь в него, помимо Строгоновых и снизивших свое представительство Голицыных, входили кн. Васильчиковы и кн. Щербатовы. Граф Сергей Александрович (1852- 1923), внук Сергея Григорьевича и следующий владелец нераздельного имения, собирал каждую осень родственников (прежде всего, кн. П. П. Голицына и кн. Б. А. Васильчикова) в Волышово на «товарищескую охоту», в момент которой восстанавливалось внесословное единство между господами и слугами. Кроме того, вне зависимости от хода научной дискуссии по поводу происхождения рода, Строгонов полагал, что он вернулся к истокам рода, происходившего по основной легенде из Великого Новгорода. Это обстоятельство, вероятно, оказывало серьезное влияние на образ его мыслей, в частности, формировало апокалиптические настроения, который также подпитывались переживанием смерти жены, урожд. кнж. Е. А. Васильчиковой, и отсутствия детей. После кончины супруги Строгонов отстранился от художественного наследия предков, которое было почти исключительно западноевропейским по своему происхождению, по условиям акта 1817 г. оставалось в его владении как главы нераздельного имения и не могло быть продано. Также он относился к самому зданию, которое фактически оставил в 1880-е гг. Стремясь был «только барином», но не графом (в смысле обязательств по отношению к общеевропейским культурным нормам), в 1914 г. Сергей Александрович одобрил план создания в доме общедоступного музея, предприняв таким образом еще до второй российской революции XX века шаги по «национализации» своей собственности.

Сергей Александрович действительно оказался последним представителем рода Строгоновых, но по разным причинам не стал главой клана. Ведущее положение принадлежало его сестре Ольге Александровне (1857−1944) и потому мы можем говорить о третьем «строгоновском матриархате». Роль идеолога принадлежала кн. Г. А. Щербатову (1850−1915), мужу Ольги и владельцу имения Васильевское под Москвой. Известные факты, в частности организация оркестра народных инструментов, в котором играли княгиня и ее сын, указывают на устройство общинной жизни во главе с «князем-боярином» во главе. В отличие от Сергея Александровича, который эмигрировал во Францию, Щербатов принимал активное участие в борьбе с революцией, став одним из учредителей «Союза русского народа». Подпитываясь энергией почвы в усадьбе,.

Григорий Александрович написал ряд брошюр. В них он настоятельно рекомендовал соотечественникам строить жизнь по правилам православной сельской общины, выступил против города, который являлся разрушителем нравственных начал, и обосновывал принцип противодействия экономической экспансии западных стран. Однако само Васильевское не было центром хозяйственной жизни клана, ибо главная собственность оставалась в руках Строгонова.

В имперский период истории Строгоновых усадьба дважды выступила на первый план среди других владений. В первый раз это случилось в период кризиса после Отечественной войны 1812 г., смерти гр. А. С. Строгонова, главного представителя рода в XVIII в., и двух его потомков в течение шести лет. Имение Марьино, созданное гр. С. В. Строгоновой в Новгородской губернии, оказало решающее значение для возрождения династии, находившейся на грани исчезновения. На рубеже XIX и XX вв. имения Васильевское под Москвой и усадьба Волышово под Порховом конкурировали за право стать единым центром клана Строгоновых-Голицьшых-Щербатовых-Васильчиковых, который, все еще обладая мощным экономическим и, главное, духовным потенциалом, являлся столпом империи, но он был не способен предложить модель для ее выживания в XX в. Гр. С. А. Строгонов положился на провидение и оказался созерцателем финала империи и своего рода, который в экономическом плане оказался чрезвычайно устойчив, благодаря солеварению. Именно в этом состоит его уникальность. В отличие от других европейских «сверхдинастий» (Медичи, Фуггеров и Вейзеров) Строгановы выстояли даже после перехода к меценатской деятельности, хотя и для них формула деньги — власть и меценатство — деньги, безусловно, работает.

В XVIII в. Строгановы оказались в центре двух противоположных процессоводворянивания буржуазии и обуржуазивания дворянства, которые были характерны для эпохи перехода от феодализма к капитализму. Действительно, с одной стороны они делали все, чтобы добавить к своим шальным деньгам лоск просвещенного дворянина. Но с другой стороны, едва став дворянами, они тот час же были вынуждены включится в поиск нового приложения капиталов, ибо хотели сохранить свое финансовое положение. Разумный баланс между светской и предпринимательской жизнью найти оказалось чрезвычайно трудно, даже несмотря на то, что многие собратья Строгоновых по новой корпорации не гнушались ни металлургическими заводами, ни винными откупами. Можно считать, что в конечном итоге династия стало заложником своего аристократизма, ибо он препятствовал им развивать дело. Удовлетворяясь своими доходами от соляной промышленности, они были сторонниками крепостничества, тем самым, препятствуя развитию новых капиталистических отношений.

Предпринимательский опыт, особенно в масштабах такого владения, как вотчина Строгановых, дает возможность успешно заниматься государственной деятельностью, хотя это является уделом сына или внука составителя капитала. Демидовы, которые в пределах XVIII в. проявили большую деловую активность, никогда не занимали государственных должностей. Они также не проявили себя как столь же успешные меценаты. Это дает основание сделать вывод о том, что традиция рода Строгоновых сыграла решающую роль. История династии показывает, что меценатство удается людям, за которым семейная традиция и многовековой опыт. Выдающееся положение Александра Сергеевича в просвещенной монархии Екатерины Великой было результатом не только обладания капиталами деда Григория Дмитриевича, но и продолжением двухсотлетней традиции покровительства художникам. Демидовы, предпринимательство которых было столь же успешным, не вырастили подобных художников, как А. Н. Воронихин. Династия Строгоновых, безусловно, сыграла исключительно важную роль в становлении самого феномена меценатства в России. Их дома и владения служили для иностранных гостей показателем того, что и здесь можно обнаружить людей, овладевших всей совокупностью человеческих знаний, обладающих знаниями и способными достойным образом распорядиться накопленным богатством.

Соединение предпринимательской и меценатской, предпринимательской и государственной деятельности, по крайней мере, в условиях абсолютной монархии невозможно. Меценатская деятельность получается у представителей второго-третьего поколения династии вслед за первоначальным накоплением. Далее необходим новый всплеск деловой активности, который, разумеется, не может быть механическим, а во многом зависит от удачи, конъюнктуры и наличия энергии. Важной составляющей успеха является также единоличное руководство семейной кампанией. Способности конкретного представителя династии к предпринимательской деятельности и его возможности на государственной службе как будто совпадают. Барон Сергей Григорьевич был первым из рода, кто уяснил также зависимость одного от другого. Собранные материалы показывают, что Строгоновы по большому счету не сумели воспользоваться своим положением для обогащения, хотя, с другой стороны, часто прибегали к услугам государства для погашения долгов и, следовательно, оно не давало им разориться. Отдаления от вотчины в столицы для решения экономических проблем оказалось, таким образом, мало результативным. Прямые потери были большими, чем приобретения. Если же смотреть более широко и иметь в виду влияние династии на политику, то, следует признать, она способствовало авторитету нового для себя сословия, и косвенным образом продлила его доминирующее положение в российском обществе.

Меценатство тесно связано с собирательством, к которому также необходима индивидуальная склонность. Оно может замещать государственную деятельность фактически может быть признано таковым, если отвечает на потребности развития страны на данном этапе. Строительство дома на Невском проспекте в Петербурге представляется личным делом бар. С. Г. Строгонова, но если учесть, что число таковых домов было невелико, он находился на главной улице столицы империи и принадлежал камергеру двора, то следует признать, что успех этого дела был чрезвычайно важен для государства. Другой пример — просвещенная монархия имп. Екатерины Великой, когда коллекционирование произведений искусства, особенно в 1760—1770-е гг., было неотъемлемой части образа аристократа и на первый взгляд кажется средством для наслаждения и удовлетворения амбиций. Ситуация в известной степени повторилась при имп. Александре II, когда создание национальной школы живописи было важным составляющим элементом внешней политики государства. Во всех случаях Строгоновы чутко отреагировали на потребности империи и сыграли большую, если не решающую роль, в исполнении задачи, используя свои духовные и финансовые капиталы.

Анализ истории рода Строгоновых показывает, что в XVIII—XIX вв. мы сталкиваемся с двумя типами меценатства в области художеств. Первый предполагает пристальное внимание к тому таланту, деятельность которого наилучшим образом выражает духовную потребность времени (А. Н. Воронихин, Ф. А. Васильев). Второй тип — предусматривает внеличностное покровительство. Оно нацелено на массу, ставит своей целью открыть как можно более значительное учебное заведение и стремиться поднять уровень просвещения в целом. Такой принцип исповедывал гр. С. Г. Строгонов в 1820-е гг. и он восторжествовал в 1870-е гг., по крайней мере, в рамках петербургского Общества поощрения художеств, которому принадлежала ведущая роль в области покровительства искусствам в тот период.

Поскольку история рода Строгоновых — уникальное явление в отечественной истории, опыт ее развития должен быть скорее ярким положительным примером отношения частных к государственным проблемам, чем примером для повторения. В настоящей ситуации мы остро ощущаем кризис отсутствия гражданской позиции представителей бизнеса. С другой стороны, очевидно, что Российское государство должно всемерно поддерживать династии, ибо они являются гарантами его стабильности. Человек, связанный со страной многолетними связями, заинтересован в поддержании ее положения и образа. Желая собственного процветания, он будет заботиться об экономическом и политическом успехе родины.

Как доказывает, в том числе и опыт Строгоновых, представитель династии способен добиваться лучших результатов в избранной родом роде деятельности, ибо, пользуясь генетической памятью, тратит значительно меньше времени для вхождения в суть решаемых задач. Исходя из этого, следует отдавать преимущество при занятии места на государственной службе тем людям, предки которых уже проявили себя с положительной стороны в рассматриваемой области приложения сил.

Нет никаких оснований считать, что изучение рода закончено. Наоборот, мы находимся еще только в начальной точке длительного процесса детального прояснения роли Строгоновых в истории России. В настоящий момент установлены лишь пути продвижения к намеченной цели. Следует продолжать интенсивную работу над биографиями практически всех представителей династии, за исключением, пожалуй, только Павла Александровича. Да и в этом случае, не все аспекты деятельности графа изучены досконально. Наиболее обширные пласты материалов ожидают исследователей жизни графа Александра Сергеевича. Следует продолжить поиск его контактов в 17 801 800-е гг., исследовать путешествие 1770-х гг. Большие открытия, мы уверены, ожидают нас в связи с изучением личности графини Софьи Владимировны, в частности, много материалов может дать перевод ее писем дочерям. Граф Сергей Григорьевич, бесспорно, достоин особой монографии, в процессе подготовки которой будет более ясно представлена его положением между западниками и славянофилами, либералами и консерваторами. Перспективным нам представляется изучения вопроса об соотношении дипломатической деятельности графа Григория Александровича и концепцией трудов его сына Сергея Григорьевича. После того, как будет завершено исследование художественных собраний графа Григория Сергеевича, станет более ясной его роли в истории рода Строгоновых, процессе коллекционирования произведений искусства в России и меценатского движения в Европе. Граф Сергей Александрович будет еще долгое время привлекать внимание историков, исследующих причины развала Российской империи. В разрешении всех этих задач следует продолжать работу по изучению семейного архива в РГАДА, а также продолжать поиски новых источников.