Конфликт интерпретаций войны в культуре

Актуальность темы

исследования обусловлена необходимостью развития научной традиции изучения социально значимых конфликтов, возникающих в культуре при решении проблемы войны и мира.

Один из вариантов современного концептуального решения проблемы войны и мира в проекции культуры предполагает переход от культуры войны к культуре мира. Очевиден конфликтный характер данного перехода, ибо предстоит произвести кардинальные структурные изменения в культуре, осуществить смену культурных кодов жизни человечества, создать новые культурные модели поведения в отношении войны, изменить культурные приоритеты в ее интерпретации. Уже первые попытки дать современную оценку тем интерпретациям войны, которые, став частью культурной традиции, способствовали возникновению и распространению в культуре понимания войны как естественного средства обновления мира, встретили активное сопротивление со стороны социальных и культурных сил, заинтересованных в войне. Дальнейшее движение в направлении изменения культурных приоритетов в понимании войны привело к настоящему интерпретационному буму и привлекло внимание к исторически затяжному конфликту, возникшему на ранних этапах культурной эволюции человечества, — конфликту интерпретаций войны.

Изучение конфликта со столь длительной историей имеет самостоятельный научный интерес. Но особое значение приобретает исследование современного состояния данного конфликта, поскольку именно в своем современном виде он становится одним из конкретных проявлений конфликтного взаимодействия между культурой войны и культурой мира. Поэтому актуальность исследования конфликта интерпретаций войны в культуре обусловлена, прежде всего, тем, что он является социально значимым культурным конфликтом, в котором находит выражение острое духовное противоборство между культурой войны и культурой мира как альтернативными культурными стратегиями развития современной цивилизации.

Однако исследование данного конфликта актуально не только для осмысления глобальных проблем современного цивилизационного развития человечества. Его анализ злободневен также для выработки локальных стратегий государств на исторически длительный переходный период от культуры войны к культуре мира.

Значимость изучения данного конфликта для России напрямую связана с теми уроками, которые были получены в ходе «крушения» Советского Союза, когда стало ясно, что может стать с государством, не сумевшим адекватно оценить направление развития современной войны вследствие невнимания к альтернативным интерпретациям ее развития, прогнозирующим возможность возникновения не только глобальной «горячей», но и глобальной «холодной» войны. В этом плане актуальность анализа конфликта интерпретаций войны связана с раскрытием его эвристических возможностей в деле прогнозирования характера и видов военных угроз российскому государству в XXI веке.

Степень научной разработанности проблемы. В научной и философской литературе нет работ, специально посвященных конфликту интерпретаций войны в культуре. Однако в арсенале философии и науки имеется достаточное количество теоретически и методологически значимой информации, для того чтобы всесторонне осмыслить данную проблему и предложить вариант ее решения.

Если произвести систематизацию имеющейся информации, то в первую ее группу можно включить исследования, которые подготавливали условия для теоретического осознания феномена культурного конфликта.

Не одно тысячелетие конфликт изучался в контексте осмысления противоречивости мира (Гераклит, Платон, Аристотель, Н. Макиавелли, Г. Гро-ций, Т. Гоббс, Г. Гегель и др.) и выступал чаще всего в социальном облачении. 1 Исследования К. Маркса, М. Вебера, Э. Дюркгейма, Р. Дарендорфа и других ученых способствовали углублению теоретического понимания социального конфликта и одновременно подготавливали условия для того, чтобы конфликтология обрела дисциплинарную самостоятельность. В целях уточнения предметной и проблемной специфики, структуры конфликтологии проведено немало плодотворных исследований (В.А. Авксентьев, А.Я. Анцу-пов, Г. Д. Гриценко, А. В. Дмитриев, Е. С. Дружинин, Ю. Г. Запрудский, А. Г. Здравомыслов, В. И. Каширин, В. О. Рукавишников, Е. И. Степанов, А. И. Шипилов и др.3), из анализа которых можно сделать вывод о том, что наряду с общей теорией конфликта в структуру конфликтологического знания входит и специальная теория конфликта, занимающаяся изучением инвариант.

1 См.: Гераклит // Фрагменты ранних греческих философов. — М.: Наука, 1989. Ч. I. — С. 176 — 257- Платон. Государство // Соб. соч. в 4 т. Т. 3. М., 1994. — С.79 — 420- он же: Законы // Соч. В 3 т. Т. 3. М., 1972. Ч. 2. С. 83 -478- Аристотель. Политика // Соч. в 4 т. Т.4.М.: Мысль, 1984; Гоббс Т. Левиафан // Избр. произв. в 2 т. Т.2 — М.: Мысль, 1965; Гроций Г. О праве войны и мира. — М.: ИПЛ, 1956; Макиавелли Н. Государь // Н. Макиавелли. Государь. Рассуждения о первой декаде Тита Ливия. О военном искусстве. — М.: Мысль, 1996. — С.37 — 109- Гегель Г. В. Ф. Философия права. — М.: Наука, 1990; и др.

2 См.: Маркс К. К критике гегелевской философии права.

Введение

// Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 1. — С. 414 — 429- Маркс К., Энгельс Ф. Немецкая идеология // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. — Т. 3. — С.7 -544- Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма // М.Вебер. Избр. произв. — М.: Прогресс, 1980; Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. Метод социологии. — М.: Прогресс, 1991; Парсонс Т. Структура социального действия // Т. Парсонс. О структуре социального действия — М.: Академический проект, 2002. — С. 43 — 328- Darendorf R. The Modern Social Conflict. N.Y., 1988; и др.

3 См.: Авксентьев В. А. Этническая конфликтология: в поисках научной парадигмы. — Ставрополь: Изд-во СГУ, 2001; Авксентьев В. А., Гриценко Г. Д., Дмитриев А. В. Региональная конфликтология. — М.: Альфа М, 2007; Анцупов А. Я., Шипилов А. И. Конфликтология: теория, история, библиография. — М.: Военный университет МО РФ, 1996; Дмитриев А. В., Дружинин Е. С., Рукавишников В. О. Кризис, конфликт, согласие: начало социологии конфликта. — М., 1992; Дмитриев А. В. Социальный конфликт: общее и особенное. — М.: Гардарики, 2002; Здравомыслов А. Г. Социология конфликта: Россия на путях преодоления кризиса. — М.: Аспект Пресс, 1995; Запрудский Ю. Г. Социальный конфликт. — Ростов-на-Дону, 1991; и др. ных конфликтных феноменов. В сфере ответственности последней формируется научное представление о культурном конфликте.

Изучение литературы показывает, что первичные источники знания о культурном конфликте находятся вне конфликтологии, в области философии и культурологии. Путь к пониманию культурного конфликта, исходя из осознания различных сторон противоречивого развития культуры, проложен фи-лософско-культурологическими и культурологическими исследованиями П. С. Гуревича, В. Е. Давидовича, Ю. А. Жданова, Г. Зиммеля, Н. С. Злобина, М.С.-Кагана, А. С. Кармина, Э. Кассирера, Б. Малиновского, Э. С. Маркаряна, о 1.

В.М. Межуева, JI. Уайта, И. Хейзинга и трудами других ученых.

Философское осмысление конфликта интерпретаций начинает осуществляться в области философской герменевтики. Работа П. Рикёра «Конфликт интерпретаций. Очерки о герменевтике» в настоящее время является единственным фундаментальным философским исследованием, которое позволяет судить о сущности данного конфликта и его специфике.

В рамках культурологии осуществляются первые попытки рассмотреть конфликт интерпретаций как разновидность культурного конфликта. А. Я. Флиер показывает, что от других культурных конфликтов конфликт интерпретаций отличается интеллектуальным соперничеством научных и фило.

1 Давидович В. Е., Жданов Ю. А. Сущность культуры. — Ростов-на-Дону: Издательство Ростовского университета, 1979; Зиммель Г. Конфликт современной культуры. // Зиммель Г. Избранное. В 2 т. Т. 1. Философия культуры. -М.: Юрист, 1996. — С. 494 — 517- Злобин Н. С. Культура и общественный прогресс. — М.: Наука, 1980; Каган М. С. Философия культуры. — СПб.: «Петрополис», 1996; Малиновский Б. Научная теория культуры. — М.: ОГИ, 2005; Маркарян Э. С. Очерки теории культуры. — Ереван: Изд-во академии наук Армянской ССР, 1969; Межуев В. М. Культура и история. — М.: Политиздат, 1977; Уайт. JI. Понятие культуры // Личность. Культура. Общество. — 2004. -Вып.1 (22). — С. 59 — 86- Хейзинга Й. В тени завтрашнего дня. Диагноз духовного недуга нашей эпохи // Й. Хейзинга. Homo Ludens. В тени завтрашнего дня. — М.:АСТ, 2004. — С.343 — 518- и др.

2 См.: Рикёр П. Конфликт интерпретаций. Очерки о герменевтике. -М.: Медиум, 1995. софских школ, направлений, а также отдельных ученых в вопросе о понимании тех или иных процессов и явлений.1.

Вторую, значимую для выяснения степени научной разработанности проблемы и возможных путей, группу составляют исследования, посвященные выяснению природы и сущности интерпретации.

Вторую, значимую для выяснения степени научной разработанности проблемы и возможных путей группу составляют исследования, посвященные выяснению природы и сущности интерпретации.

Проблема интерпретации является важнейшей проблемой для целого ряда областей философского знания. Как правило, в философском истолковании интерпретация соотносится с пониманием и со смыслом, что позволяет представить ее как процедуру понимания, обеспечивающую постижение смысла понимаемого (Ф. Шлейермахер, В. Дильтей, Х.-Г. Гадамер, С. С. Гусев, A.JI. Никифоров, В. К. Нишанов, Р. И. Павилёнис, Г. JI. Тульчинский и.

•у др.). Принятие такой трактовки интерпретации дает возможность исследовать конфликт интерпретаций войны как соперничество в установлении истинного смысла и ценности войны между мифологической, религиозной, философской, научной, идеологической и другими интерпретационными системами, имеющимися в современной культуре.

Отсюда возникает потребность обращения к третьей, самой большой группе работ, посвященных исследованию феномена войны, пониманию ее в культуре. В них находят освещение проблемы мифологии войны, различные версии религиозной трактовки войны (С.Н. Булгаков, Дж. Кэмпбелл, Ж. Ме.

1 Флиер А. Я. Конфликт культурный // Культурологический словарь. Высшая школа культурологии. — М., 2004.

2 См.: Гадамер Х.-Г. Истина и метод: Основы философской герменевтики. — М.: Прогресс, 1988; Михайлов А. А. Современная философская герменевтика. Критический анализ. — Мн.: Изд-во Минск, ун-та, 1984; Нишанов В. К. Феномен понимания: когнитивный анализ — Фрунзе: «Илим», 1990; Павилёнис Р. И. Проблема смысла. -М.: Мысль, 1983; Тульчинский Г. Л. Интерпретация и смысл // Интерпретация как историко-научная и методологическая проблема. — Новосибирск: Наука, 1986. — С. 33 — 48- и др. нуа, В. М. Найдыш, С. А. Токарев, Е. Н. Трубецкой, Тейяр де Шарден и др.) раскрывается картина философского понимания войны (Н. А. Бердяев, И. А. Ильин, П.-Ж. Прудон, Б. Рассел, Ж.-Ж. Руссо, B.C. Соловьев, А. Дж. Тойнби, О. Шпенглер, Р. Штейнметц, У. Эко и др.)2, уточняются особенности научного подхода к познанию смысла войны (Р. Арон, М. А. Гареев, В. А. Золотарев, А. С. Капто, К. Клаузевиц, В. В. Серебрянников, В. И. Слипченко, П. А. Сорокин, С. А. Тюшкевич и др.)3. Анализ данных источников помогает.

1 См.: Булгаков С. Н. Размышления о войне. — Знамя. — 1993. — № 5. — С. 147 — 161- Кэмпбелл Дж. Мифы, в которых нам жить. — К.: «София" — М.: ИД «Гелиос», 2002; Менуа Ж. Церковь и война: От библейских времен до атомной веры // Философия права. — 2001. — № 2(4) — Найдыш В. М. Философия мифологии. От античности до эпохи романтизма. — М.: Гардарики, 2002; Токарев С. А. Ранние формы религии. — М.: ИПЛ, 1990— Трубецкой Е. Н. Смысл жизни // Антология. — М.: «Прогресс-Культура», 1994. — С. 243 — 488- Тейяр де Шарден. Возможный смысл войны // Начало. — 1994. — № 1- и др.

См.: См.: Бердяев Н. А. Философия неравенства. — М.: ИМА-пресс, 1990; Ильин И. А. Духовный смысл войны // Родина и мы. — Смоленск: Посох, 1995. — С. 69 — 90- Прудон П. Ж. Война и мир. (Исследование о принципе и содержании международного права). В 2 т. М., 1864- Рассел Б. Здравый смысл и ядерная война. — М.: Изд-во иностранной литературы, 1959; Руссо Ж.-Ж. Об общественном договоре, или принципы политического права // Об общественном договоре. Трактаты. — М.: Терра — Книжный клуб, 2000. -С. 195 — 322- Соловьев B.C. Три разговора о войне, прогрессе и конце всемирной истории // Соч. В 2 т. Т. 2. М.: Мысль, 1988. — С. 635 — 662- Тойнби А. Дж. Цивилизация перед судом истории. — М.: «Прогресс», «Культура», 1995; Шпенглер О. Закат Европы — Ростов н/Д. — 1998; Штейнметц Р. Философия войны. — Пг., 1915; Эко У. Осмысляя войну // Пять эссе на темы этики. -СПб.: Симпозиум, 2000; Философия освобождения. -М.:Мегапир, 2005; и др. л.

См.: Арон Р. Мир и война между народами. — М.: NOTA BENE, 2000; Владимиров А. И. Стратегические этюды. -М.: Кучково поле, 2002; Гареев М. А. Россия в войнах XX века // Будущая война. — М.: Объединенное гуманитарное издательство, 2005. — С. 77−81- Золотарев В. А. Военная безопасность Государства Российского. — М., 2001; Клаузевиц К. О войне. В 2 т. М.: ACT, 2002; Серебрянников В. В. Социология войны. -М.: Научный мир, 1997; Слипченко В. И. Войны шестого поколения. -М.: Кучково поле, 2002; Сорокин П. А. Флуктуация войн в системе межгрупповых отношений // Социальная и культурная динамика. — М.: Астрель, 2006. — С. 675 — 720- Тюшкевич С. А. Законы войны: сущность, механизм действия, факторы использования. -М.: Кучково поле, 2002; и др. правильно оценить масштабность конфликта интерпретаций войны в культуре и составить представление о степени вовлеченности в него как отдельных культурных форм (мифологии, религии, философии, политической и военной науки, идеологии и др.), так и интегративных культурных образованийкультуры войны и культуры мира.

Изучение литературы показывает, что в философии и науке имеется необходимый материал для проведения исследования конфликта интерпретаций войны как культурного конфликта.

Объектом исследования является культурный конфликт.

Предмет исследования — сущность конфликта интерпретаций войны как специфического культурного конфликта и его эволюция в процессе ци-вилизационного развития человечества.

Цель исследования: углубить научное понимание конфликта интерпретаций войны как социально значимого культурного конфликта, способствующего выявлению зависимости перспектив цивилизационного развития от культурных приоритетов в отношении войны.

Задачи исследования:

• выявить сущность конфликта интерпретаций войны как культурного конфликта;

• дать характеристику исторически первой конфликтной ситуации, приведшей к возникновению конфликта интерпретаций войны в культуре;

• рассмотреть эволюцию конфликта интерпретаций войны на доя-дерном этапе развития цивилизации;

• показать эволюцию конфликта интерпретаций войны на современном этапе цивилизационного развития;

• изучить эволюцию и охарактеризовать современное состояние конфликта интерпретаций войны в отечественной культуре.

Теоретико-методологическая основа исследования. Теоретическую основу исследования составили произведения классиков мировой и отечественной философии, культурологии, социологии, военной науки, а также труды ряда советских ученых, современных российских и зарубежных исследователей, внесших вклад в разработку проблемы понимания, предложивших культурно значимые интерпретации войны, добившихся определенного успеха в изучении социальных и культурных конфликтов.

Философско-методологическую основу исследования составил диалектический метод, позволивший произвести анализ сущности конфликта интерпретаций войны в культуре на основе существующей «матрицы» противоречия. С позиций герменевтики понимание войны представлено как открытый и в принципе не имеющий завершения процесс ее интерпретации, в ходе которого альтернативное решение вопроса о смысле войны становится основой возникновения и развития конфликта интерпретаций войны в культуре. В решении других заявленных в исследовании задач использовались принципы и методы феноменологии и экзистенциализма, системный и историко-ситуативный подходы, метод моделирования, общенаучные приемы абстрагирования, анализа, синтеза, сравнения и др.

Научная новизна диссертации:

• уточнено понимание сущности конфликта интерпретаций войны как культурного конфликта, отличающегося острым духовным противоборством в вопросе о смысле войны, в которое вовлечены мифология, религия, философия, наука, идеология как конкурирующие между собой интерпретации войны;

• установлено, что исторически первая конфликтная ситуация, свидетельствующая о возникновении конфликта интерпретаций войны в культуре, характеризовалась столкновением мифологического, религиозного и философского смыслов войны;

• выявлено, что на доядерном этапе развития цивилизации происходит расширение культурного пространства, охваченного данным конфликтом, за счет включения в него тех научных и идеологических интерпретаций войны, в которых содержатся взаимоисключающие решения проблемы смысла войны;

• показано, что на современном этапе цивилизационного развития эволюция конфликта интерпретаций войны осуществляется в направлении перехода от соперничества между отдельными интерпретационными системами (мифологией, религией, философией, наукой, идеологией) к противоборству метакультурных интерпретационных систем — культуры войны и культуры мира, придающему данному конфликту глобальный характер.

• установлено, что современное состояние конфликта интерпретаций войны в отечественной культуре характеризуется увеличением количества соперничающих между собой интерпретаций войны, свидетельствующим об эскалации данного конфликта.

Положения, выносимые на защиту:

1. Конфликт интерпретаций войны — это специфический вид культурного конфликта, сущностной основой которого выступает противоречивость процесса понимания войны, обусловливающая возникновение в культуре несовместимых парадигм понимания смысла войны: культурной парадигмы осмысления войны (придание войне смысла) и культурной парадигмы обессмысливания войны (лишение войны смысла). В решение вопроса о смысле войны вовлечены мифология, религия, философия, наука, идеология и другие формы культуры, представляющие качественно различные интерпретационные практики его решения, конкурирующие между собой за доминирующее положение в культуре.

2. Конфликт интерпретаций войны возникает по мере концептуального оформления и распространения в культуре взаимоисключающих решений о смысле войны. Исторически первая культурно значимая конфликтная ситуация в понимании войны возникает, когда в ходе накопления опыта войн становится очевидным несоответствие между местом и ролью, которые отводятся человеку в войне при ее религиозно-мифологической интерпретации, в рамках которой война всецело находится во власти богов и легендарных героев, и его реальным положением в войне. Преодоление данного кризиса в понимании войны происходит в процессе создания философией антропологии войны, позволяющей определить правомочность претензий человека на самостоятельное решение вопросов войны и мира, смысла войны и ее значения.

3. Конфликт интерпретаций войны на доядерном этапе развития цивилизации представляет собой постоянно ведущуюся полемику относительно смысла войны, в которую по мере развития конфликта наряду с мифологией, религией и философией вовлекаются наука и идеология. Эволюция конфликта на данном этапе цивилизационного развития проявляет себя в переходе от философской к научной и к идеологической парадигмам понимания войны, определяющим стратегию действий по использованию войны в качестве политического средства обновления мира. Возникновение в культуре идеологической парадигмы понимания войны привело к обострению конфликта интерпретаций войны и к выходу его на уровень противоборства между идеологией войны и идеологией мира.

4. Эволюция конфликта интерпретаций войны на современном этапе цивилизационного развития определяются тем, что традиция его презентации в культуре через отдельные интерпретационные системы и их духовное соперничество получает развитие в образовании новых, метакультурных интерпретационных систем — культуры войны и культуры мира. Конфликт интерпретации войны, представленный в контексте противоборства между культурой войны и культурой мира, превращается в глобальный культурный конфликт, для разрешения которого в необходимом для цивилизационного будущего человечества направлении требуется смена парадигм: переход от культуры войны к культуре мира.

5. В настоящее время происходит эскалация конфликта интерпретаций войны в отечественной культуре. Об эскалации конфликта свидетельствует увеличение числа соперничающих между собой интерпретаций войны, претендующих на определение мирной и военной стратегии российского государства в переходный для человечества период продвижения от культуры войны к культуре мира. Эскалация конфликта обусловлена противоречивостью процесса культурной адаптации России к условиям данного переходного периода, необходимостью сбалансированного развития в отечественной культуре культуры войны и культуры мира, выявляющей и коренную заинтересованность российского государства в сохранении мира, и стремление обезопасить себя от угроз войны, которые могут возникнуть на исторически длительном пути к всеобщему миру.

Теоретическая и практическая значимость исследования. Теоретическая значимость диссертации заключается в том, что изложенное в ней видение конфликта интерпретаций войны может представлять определенную ценность для углубления понимания конфликта интерпретаций как специфического культурного конфликта, а также для уточнения конфликтного характера понимания современной войны в культуре. Полученное знание может быть использовано для продолжения комплексного изучения взаимосвязи войны и культуры, тенденций современного культурного развития, культурных конфликтов.

Практическая значимость работы состоит в том, что изложенные в ней положения о сущности и содержании конфликта интерпретаций войны могут найти применение в области военно-политического прогнозирования в интересах национальной безопасности России. Материалы диссертации могут быть использованы в преподавании гуманитарных дисциплин при освещении проблем «человек и война», «война и культура», «мир и война», «война и цивилизация».

Апробация диссертации. Диссертация обсуждена на заседании кафедры социальной философии и этнологии Ставропольского государственного университета и рекомендована к защите по специальности 09.00.13 — Религиоведение, философская антропология, философия культуры.

Основные положения и выводы диссертации изложены в докладах на Международном «круглом столе» «Региональные конфликты в полиэтническом регионе: методы анализа, прогнозирования и конструктивной деэскалации» (г. Ставрополь, 2006 г.), на II региональной научной конференции «Религия в современном мире» (г. Ставрополь, 2006 г.) — на региональной научно-практической конференции «Социальная эволюция, идентичность и коммуникация в XXI веке» (Ставрополь, 2007 г.), на 52-й научно-методической конференции «Университетская наука — региону» (Ставрополь, 2007 г.).

Основные положения и выводы диссертации изложены в 6 публикациях общим объемом 2, 3 п. л., в том числе одна работа опубликована в журнале из перечня, утвержденного ВАК Министерства образования и науки Российской Федерации.

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, двух глав, содержащих пять параграфов, заключения и библиографического списка использованной литературы, состоящего из 170 наименований. Общий объем работы — 155 страниц машинописного текста.

2. Результаты исследования позволяют уточнить теоретические представления о конфликте как способе осуществления процесса понимания войны. Для отображения конфликтности как атрибутивной характеристики понимания войны представляется целесообразным ввести в научный оборот понятие «конфликт интерпретаций войны».

II. В области практики.

1. Полученное знание может найти применение в области военно-политического прогнозирования в интересах национальной безопасности России.

2. Содержащееся в диссертации выводное знание может быть использовано в области социального управления для уточнения возможности воздействия культуры на войну.

3. В учебно-педагогической области представляется целесообразным насыщение программ курсов гуманитарных и социально-экономических дисциплин проблематикой, учитывающей изменения в подходе к решению проблемы войны и мира, конфликтную специфику интерпретации современной войны в культуре.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

После раскрытия вопросов, составивших основное содержание диссертации, появилась возможность представить в выводном знании характеристику сущности и эволюции конфликта интерпретаций войны в культуре.

Конфликт интерпретаций войны — это специфический вид культурного конфликта, сущностной основой которого выступает противоречивость процесса понимания войны, обусловливающая возникновение в культуре несовместимых парадигм понимания смысла войны: культурной парадигмы осмысления войны (придание войне смысла) и культурной парадигмы обессмысливания войны (лишение войны смысла). Содержание конфликта интерпретаций войны представляет собой ведущуюся на всем протяжении развития культуры полемику относительно смысла войны, в которую вовлечены мифология, религия, философия, наука, искусство, идеология как специфические интерпретационные системы, содержащие определенное решение проблема смысла войны. Конфликт смысловых предпочтений внутри данных интерпретационных систем определяет содержание конфликта интерпретаций войны, когда он рассматривается в рамках одной из указанных интерпретационных систем.

Конфликт интерпретаций войны в культуре представляет собой конфликт затяжного исторического действия. Он возникает по мере концептуального оформления и распространения в древней культуре взаимоисключающих решений о смысле войны. Исторически первая культурно значимая альтернатива в понимании смысла войны возникает в процессе перехода от религиозно-мифологической к философской парадигме понимания войны.

В картине мира, создаваемой мифологией и религией, люди беспомощны в деле войны. Они воюют, подчиняясь велению высших сил, определяющих логику мирового развития, а в оценке войны руководствуются мифологическими и религиозными канонами культуры, к которой принадлежат. То, что ни мифология, ни религия не способны в силу своей духовной специфики принципиально по-иному представить место и роль человека в войне превратилось по мере накопления опыта войн в кризисный фактор понимания войны в древней культуре, обусловивший подключение к этому процессу новой интерпретационной системы, которой становится философия.

Философия создает новую культурную оптику, позволяющую представить войну не только как нечто сверхъестественное, но и дающую человеку возможность объяснять войну из естественных причин. Она стремится определить истинное место рождения смысла войны (является им божественный мир или мир земной), установить истинного субъекта войны (являются им боги или люди) и создать антропологию войны, которая бы позволила определить правомочность претензий человека на самостоятельное решение вопросов войны и мира. В целях реализации указанных задач философия осуществляет одновременно рефлексию опыта войн и рефлексию религиозно-мифологического понимания войны, подразумевающие две противоположные стратегии постижения смысла войны. Первая стратегия предполагает определение смысла войны на основе интерпретации знания, полученного из опыта войн. Вторая — предполагает определение смысла войны на основе суждений, выходящих за рамки опыта, и нацелена на создание различных интерпретаций «абсолютного» смысла войны, который, если соотносить его со смыслом, открытым на основе осознания существующего опыта, не так очевиден, как «опытный» смысл.

Рефлексивное равновесие между данными стратегиями определения смысла войны нарушается с самого начала, поскольку духовная оптика философии сфокусирована на постижение «предела вещей», для развития у человека способности суждения о войне, выходящего далеко за рамки опыта войн. В результате философский смысл войны оказывается разведенным на полюса опыта и основанной на прогностической способности философии гипотезы. С вершин того и другого полюсов война видится по-разному. Смысл войны, постигаемый в процессе осознания опыта войн, показывает, что представляет собой война в отношении к различным социальным явлениям (например, к политике). Он определяет ее значение для данных явлений. Смысл войны, рождаемый как философское предположение, выходит далеко за пределы имеющегося опыта войн и раскрывает существенное в пока еще не существующем, возможном развитии войны. Он выявляет предназначение войны.

Философские предположения о предназначении войны высказываются на основе вовлечения в процесс понимания войны главных философских идей того времени (идеи диалектики, идеи единства мира и пр.). По мере философского осмысления мира человек обнаруживает все больше аспектов своего существования, от которых напрямую зависит решение проблемы смысла войны. Увеличение числа философских интерпретаций бытия создавало условия для роста интерпретаций войны и их соперничества. В конфликте соперничающих между собой философских интерпретаций войны открываются новые грани смысла войны, и это приводит к тому, что в сфере ответственности философии конфликт интерпретаций войны развивается в направлении своего усложнения.

Усложнение содержания конфликта интерпретаций войны объясняется многомерностью философского знания и, как следствие, возможностью презентации смысла войны в различных философских проекциях (онтологической, аксиологической, праксеологической), в каждой из которых смысл войны представлен версиями с противоположными модальностями значений войны.

Философия как новая интерпретационная система, обеспечивающая понимание смысла войны, способствовала увеличению возможностей культуры в понимании войны. Однако появление философского понимания войны не означало преодоления философией религиозного понимания войны. Эта задача не могла быть выполнена, если бы даже философия специально стремилась к ее решению, ибо пока воюющий человек не перестанет ощущать потребность в единении с чем-то превосходящим его и нуждаться в божественном расположении, религиозная точка зрения на войну останется востребованной.

Дальнейшая эволюция конфликта показала, что если переход от религиозно-мифологического к философскому пониманию войны был обусловлен угрозой невозможности осмысления социально-исторического опыта войн, то переход от философского понимания войны к научному был обусловлен возникновением угрозы невозможности использования результатов осмысления этого опыта. Причем не столько вследствие их максимально абстрактного выражения в различных философских проекциях, сколько вследствие того, что философия не имеет в своем содержании однозначного указания на то, в какой исторической ситуации человек может с уверенностью опираться на ту или иную философскую интерпретацию войны.

Возникает потребность в новой интерпретационной системе, которая позволила бы на основе переосмысления социально-исторической практики войн открыть человеку идеальный план деятельности в отношении войны, адекватный содержанию конкретной исторической ситуации. Необходимо преодолеть смысловую многозначность философских интерпретаций войны и остановиться на том ее смысле, который подлежит реализации социально действующим субъектом. Основой конфликта между философским и научным пониманием войны выступает то, что смысловая многозначность войны (объективное наличие множественности ее философских интерпретаций) противоречит смысловой однозначности научного знания о войне.

С образованием научного понимания войны конфликт интерпретаций занимает еще большее культурное пространство. Философия, религия и наука, в равной мере способные определять субъективный момент человеческой практики, но делая это принципиально различным способом, вступают в конфликтное взаимодействие. Между ними идет борьба за первенство в определении духовного содержания человеческой деятельности. От исхода этой борьбы зависит, какой смысл войны (религиозный, философский или научный) должен реализовывать социальный субъект при определении своей стратегии в отношении войны. В перипетиях этой борьбы конфликт интерпретаций войны получает свое дальнейшее развитие. Он начинает развиваться как по пути противопоставления философской антропологии войны научной теории войны, так и по линии духовного соперничества между наукой и религией в вопросе понимания войны.

Научное понимание войны возникает в рамках военной теории. Оно получает существенное развитие в опубликованной в XIX веке работе К. Клаузевица «О войне» и представляет собой трактовку войны как насильственного политического средства. Данная интерпретация войны становится доминирующей в культуре вследствие своей политической востребованности. Она используется в качестве духовного оправдания политической практики использования войны для обновления мира на доядерном этапе цивилизационного развития. На ее основе возникает новая идеологическая парадигма понимания войны, определяющая стратегию действий человека и государства по использованию войны в качестве политического средства обновления мира.

Возникновение в культуре идеологической парадигмы понимания привело к новому обострению конфликта интерпретаций войны, но уже на ином культурном уровне. Идеология мира и идеология войны в контекст конфликтного противодействия включили духовный потенциал всех культурных форм (религии, философии, науки). Особо остро идеологическая интерпретация войны стала нуждаться в мифологическом обрамлении. Миф в контексте идеологической интерпретации войны стал играть роль дополнительного средства социальной регуляции практики войн. Он расширил возможности идеологии по воздействию на массы, активизируя их коллективное бессознательное. Мифы образовали защитный культурный слой идеологии войны.

Синтез отдельных элементов культуры способствовал созданию новых форм как идеологи войны, так и идеологии мира. В результате мировоззренческой фрагментации научно-теоретической традиции осмысления войны наряду с идеологией милитаризма появляется реализм. С другой стороны, идеологическая редукция философской традиции обессмысливания войны укрепляет идеологическую платформу пацифизма. В итоге, в конфликт интерпретаций войны в культуре на доядерном этапе развития цивилизации включаются три конфликтующие между собой интерпретации войны — пацифистская, милитаристская и реалистская.

Идеологическая парадигма понимания войны создавала иллюзию истинной культурной интеграции интеллектуальной традиции человечества в отношении войны и сохраняла эту иллюзию вплоть до начала нового тысячелетия. Жесткая иерархичность элементов идеологии войны, закрытость этой интерпретационной системы, в целом ее настроенность на конфликтное противодействие с конкурирующей системой (идеологией мира) превратили понимание войны в выбор предпочтений во имя чего вести войны, а не в выбор способов их предотвращения.

Рост разрушающей силы войны стал одним из важнейших кризисных факторов, определивших необходимость перехода конфликта интерпретаций войны в новую фазу развития. Представление о войне как о приемлемом средстве политики вступило в противоречие с реальностью, словно призывающей человека вернуться к разумному выбору альтернатив в отношении войны. Осуществление данного выбора в современных условиях происходит на иной культурной основе. Если раньше просматривалось неизменное стремление решить конфликт интерпретаций войны в рамках отдельных форм культуры, то ныне возникла потребность в переходе на новую методологию разрешения конфликта интерпретаций войны, которая предполагает для осуществления разумного выбора альтернатив в отношении войны подключить все возможности культуры, аккумулировав их в культуре войны и культуре мира. В настоящий исторический момент культура войны и культура мира реализуют противоположные стратегии цивилизационного развития, что не исключает возможность такого их будущего взаимодействия, при котором может быть осуществлен переход от культуры войны к культуре мира. Новый метод решения конфликта интерпретаций войны в культуре не столько предоставляет человеку возможность выбора между культурой войны и культурой мира, сколько — возможность испытать свои силы в производстве глубинной культурной трансформации в направлении перехода от культуры войны к культуре мира.

Возникает общая потребность в культурном соответствии понимания войны намеченному движению человечества к культуре мира. Она находит противоречивое удовлетворение в появлении интерпретаций войны, призванных адаптировать бытие отдельных государств к условиям переходного культурного периода и обезопасить их от угроз современной войны. Этим объясняется характерный для современного состояния конфликта интерпретаций войны в культуре интерпретационный бум, возникший в результате увеличения числа конфликтующих между собой интерпретаций войны, претендующих на определение мирной и военной стратегии различных государств в переходный для человечества период продвижения от культуры войны к культуре мира.

Рекомендации, вытекающие из результатов исследования:

I. В области теории.

1. Полученное выводное знание по проблеме может быть использовано для продолжения комплексного изучения взаимосвязи войны и культуры, тенденций современного культурного развития, культурных конфликтов.