Хозяйство и материальная культура лезгин Корчагской долины в XIX — начале XX в

Изучение истории, традиционных хозяйственных занятий и материальной культуры исторически сложившегося своеобразного локального хозяйственно-культурного ареала отдельного этноса во взаимосвязи с экологией и уровнем экономического и общественно-политического развития представляется целесообразным, актуальным и важным для отечественной этнологической науки.

Актуальность проблемы продиктована необходимостью исследования закономерностей развития традиционных хозяйственно-культурных форм в сравнении и во взаимосвязи с общественно-политическим и социально-экономическим состоянием современного российского государства. Изучение компонентов хозяйства и материальной культуры локального хозяйственно-культурного ареала позволит выделить общее и особенное, специфическое, выявить степень воздействия экологии, этнокультурных влияний и взаимодействий небольшой этнической группы лезгин, проживающей в этноконтактной зоне и в отрыве от основного этнического массива.

Освещение традиционных компонентов культуры жизнеобеспечения того или иного этноса диктуется и объективными процессами, связанными с вымыванием, забвением отдельных элементов традиционного хозяйства и материальной культуры под натиском процессов глобализации экономики, стандартизации и урбанизации.

Рассмотрение механизмов и закономерностей функционирования локальных хозяйственно-культурных ареалов, особенно во второй половине XIX в., позволит проследить процессы втягивания национальных окраин в общероссийское экономическое, правовое и культурное пространство.

Осмысление особенностей экономического развития отдельных природно-хозяйственных зон Дагестана на примере изучения традиционных хозяйства и материальной культуры лезгин Корчагской долины поможет правильному пониманию и определению зонального экономического районирования, позволит проследить тенденции сбалансированного экономического развития хозяйственно-культурных районов в наше время и прогнозировать их будущее.

Актуальность подобного исследования диктуется и заметным в последние десятилетия ростом национального самосознания лезгин (и других национальностей) к генезису и этнической истории своего народа, его историческому прошлому и настоящему, особенностям культуры и быта.

Целью диссертации является выявление и анализ различных эколого-хозяйственных и культурных особенностей и традиций как конвергентных, так и специфически этнических в хозяйственных занятиях и компонентах материальной культуры лезгин-корчагцев в их органической взаимосвязи и взаимодействии, на фоне обуславливающих факторов — экологических, хозяйственных, культурно-инерционных, этнотрадиционных, этноконтактных, социальных, политических и др.

В свете основной цели определяются и задачи исследования. Основными задачами исследования являются:

— изучить и описать традиционную историю, хозяйственные занятия и компоненты материальной культуры лезгин Корчагской долины;

— выявить на базе изученных материалов и на фоне общедагестанских и всеобщих закономерностей сложения и развития хозяйственно-культурных форм местное, особенное, специфическое в компонентах хозяйства и материальной культуры лезгин-корчагцев;

— проследить сходство и различие в компонентах хозяйства и материальной культуры у лезгин Корчагской долины и основного этнического массива лезгин, а также других народов Дагестана, Северного Кавказа, Закавказья;

— определить степень этнокультурного влияния табасаранцев, азербайджанцев и др. народов на хозяйство и материальную культуру лезгин Корчагской долины, обусловленное этническими взаимодействиями в этноконтактной зоне, а также экономическими, социальными, культурными и политическими факторами.

Хронологические рамки исследования охватывают XIX — начало XX в. Особый интерес представляет вторая половина XIX в., когда после вхождения Дагестана в состав России край активно интегрируется в общероссийский капиталистический рынок. События 1917 г., с которыми связаны значительные изменения в общественном строе, экономике, социальных отношениях и культуре, служат верхними хронологическими рамками нашего исследования.

Объектом для изучения выбрана одна из сравнительно малоизученных этнических групп лезгин Дагестана — лезгины Корчагской долины, проживающие в селениях Корчаг, Зизик, Экендиль и Нютюг и входившие в изучаемое время в Табасаранское майсумство, а с 1860 г. — в состав Южно-Табасаранского наибства Кюринского округа. Особенностью расселения лезгин Корчагской долины является их длительное проживание в этноконтактной зоне между северными и южными табасаранцами в отрыве от основного этнического массива лезгин.

Методологической основой диссертации являются принципы научного историзма и объективизма, предполагающие изучение любого явления в его исторической перспективе, рассмотрение его в единстве прошлого, настоящего и будущего. В работе использованы также принципы исторического детерминизма, хронологической последовательности описываемых феноменов, взаимосвязи явлений материальной и духовной культуры с особенностями форм хозяйственных занятий и экономики в целом, а также метод исторической ретроспекции.

Методологической и теоретической базой при написании диссертации послужили труды российских и дагестанских историков и этнографов: М. О. Косвена, Е. М. Шиллинга, Л. Б. Панек, С. А. Арутюнова, Г. А. Сергеевой, Н. Г. Волковой, С. Ш. Гаджиевой, А. Р. Шихсаидова, P.M. Магомедова, Х. Х. Рамазанова, М. Р. Гасанова, С.О. Хан-Магомедова, С. С. Агашириновой, М. М. Ихилова, М. О. Османова, М. А. Агларова, С. А. Лугуева, А. Г. Булатовой, Б. М. Алимовой и др.

Специальных работ, посвященных исследованию истории, традиционных хозяйства и материальной культуры лезгин Корчагской долины не имеется. Отдельные аспекты истории, хозяйственных занятий и материальной культуры лезгин Корчагской долины затрагивались в трудах авторов досоветского, советского и постсоветского периодов.

Научная новизна работы заключается в том, что впервые в дагестанской этнографии комплексно и системно исследованы история, эколого-хозяйственные и культурные особенности и традиции как конвергентные, так и специфически этнические, существующие у части лезгинского этноса, длительное время проживающего в этноконтактной зоне в отрыве от основного этнического массива в отдельной природно-хозяйственной зоне.

Источниковая база. В процессе работы над диссертацией были использованы три группы источников:

1) полевой этнографический материал- 2) архивные документы Центрального государственного архива Республики Дагестан (ЦГА РД) и рукописного фонда Института истории, археологии и этнографии ДНЦ РАН (РФ ИИАЭ) — 3) литературные источники. Весь полевой материал и многие документы архива вводятся в научный оборот впервые.

Много сведений по самым разным аспектам традиционного хозяйства и материальной культуры лезгин можно найти в документах Канцелярии.

I 2 военного губернатора и Канцелярии начальника Дагестанской области, Комиссий по разбору сословно-поземельных прав туземного населения Дагестанской области3, Южного Дагестана4, Дагестанского областного статистического комитета5.

Историография проблемы. Касаясь историографии традиционных истории, хозяйства и материальной культуры лезгин-корчагцев, было бы целесообразно разделить ее на литературу о лезгинах дооктябрьского периода, советского времени и наших дней.

Большой и ценный этнографический материал по народам Дагестана и Кавказа был собран в дореволюционной русской этнографии ХУШ-ХГХ вв. Часть из них является опубликованными архивными материалами6.

Следует отметить, что в сообщениях русских исследователей практически не встречается упоминаний о жителях селений Корчагской долины, что побудило нас использовать их данные по этнографии соседних табасаранцев. В изучаемое время быт и культура этого родственного народа.

1 См.: ЦГА РД. Ф. 2. Оп. 5. Д. 31.

2 См.: ЦГА РД. Ф. 126. Оп. 2. Д.726- Оп. 8. Д. 190.

3 См.: ЦГА РД. Ф. 90. Оп. 2. Д. 19.

4 См.: ЦГА РД. Ф. 150. Оп. 1. Д. 1,2, 7-а, 19.

5 См.: ЦГА РД. Ф. 21. Оп. 3. Д. 8, 35. 44, 46- Оп 4. Д. 108- Оп. 5. Д. 77, 79, 82, 83- Ф. 22. Оп.

3. Д. 104- Ф. 79. Оп. 1. Д. 2, 3. Оп. 3. Д. 5.

6 См.: История, география и этнография Дагестана ХУШ-Х1Х вв.: Архивные материалы /.

Под. ред. М. О. Косвена и Х.-М. Хашаева. М., 1958 (далее — ИГЭД). за исключением отдельных деталей не отличались от бытовой культуры лезгин-корчагцев.

Первое более или менее полное этнографическое описание Табасарана было сделано И.-Г. Гербером1.

В своем труде, положившем «подлинное начало этнографии Дагестана», И.-Г. Гербер описывает расположение Табасарана, его государственный и общественный строй, сословные отношения, религию, язык и хозяйственные занятия его жителей. Обширное и разностороннее сочинение о Кавказе, содержащее исторические и географические сведения, характеристику общественного строя и краткие этнографические данные по о ряду народов, оставил С. Броневский. Для нас в его работе важен раздел «Область Табасаранская"4, содержащий описание географического местоположения, состояния дорог, государственно-административного устройства, населения, военных сил, языка и земледелия жителей этой области. Данные о численности, вероисповедании, хозяйстве и промыслах табасаранцев приводит Ф.Ф. Симонович5. Ценными и важными являются материалы о дагестанцах, имеющиеся в работе М. К. Ковалевского и И.Ф. Бларамберга6.

Немало интересующих нас сведений имеется в периодической и непериодической печати того времени. Среди них — Кавказ (К), Кавказский календарь (КК), Сборник сведений о кавказских горцах (ССКГ), Обзоры Дагестанской области, Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа (СМОМПК). Большой интерес для изучения традиционных религиозных верований лезгин представляет небольшое сообщение А.

1 См.: Гербер И.-Г. Описание стран и народов вдоль западного берега Каспийского моря.

1728 Г.//ИГЭД. С. 104.

2 Косвен М. О. Материалы по истории этнографического изучения Кавказа в русской науке: В 3-х ч. // КЭС. М., 1955. Ч. 1. С. 271.

3 См.: Броневский С. М. Новейшие географические и исторические известия о Кавказе. М.,.

1823: В 2-х ч. Ч. 2.

4 См.: Броневский С. М. Указ. соч. С. 341−348.

5 См.: Симонович Ф. Ф. Описание Южного Дагестана. 1796 г. // ИГЭД. С. 142−154- Он же.

Описание Табасарана. 1797 г. // Там же. С. 199.

6 См.: Ковалевский М. К., Бларамберг И. Ф. Описание Дагестана. 1831 г. // ИГЭД. С. 311.

312.

Мамедова, повествующее о демонологическом персонаже, антагонисте рожениц — Ал паб1.

Весьма полезны в справочном отношении работы Е. И. Козубского, в которых есть материалы и о лезгинах Корчагской долины2.

Следует отметить, что в дореволюционной русской историографии лезгины были изучены слабо и фрагментарно.

В советское время в 1920;х гг. наиболее ранее этнографическое 5 описание быта и культуры лезгин было сделано Б. Буткевичем .

В 1940;х гг. Л. Б. Панек и Е. М. Шиллингом были предприняты этнографические экспедиции в районы расселения лезгин и народностей лезгинской языковой группы (арчинцы, рутулы, цахуры, агулы, табасаранцы), в результате которых были собраны материалы по расселению, хозяйственным занятиям, социальному строю, материальной культуре, религии, народной медицине, семейно-бытовым обрядам, играм, музыке и танцам, истории лезгинского театра4.

В 1950;1960;е гг., благодаря стараниям известных отечественных этнографов-кавказоведов Л. И. Лаврова, Б. А. Калоева, З. А. Никольской и М. М. Ихилова, были изданы первые историко-этнографические очерки о лезгинах, табасаранцах, рутульцах, агулах и цахурах3, которые в 2002 г. были переизданы дагестанскими этнографами с учетом последних достижений этнологической науки6. В эти же годы изучением быта и культуры лезгин и народностей лезгинской группы успешно занимался М.М. Ихилов7. Итогом.

1 См.: Мамедов А. Из да! естанских нравов: Ал паб (лезгинское поверье) // СМОМПК.

1892. Вып. 13. С. 145−146.

2 См.: Козубский Е. И. Памятная книжка Дагестанской области на 1895 г. Темир-Хан.

Шура, 1895- Он же. Дагестанский сборник. Темир-Хан-Шура, 1902. Вып. 1: Вып. 2. 1904: Он же. История Дербента. Темир-Хан-Шура, 1906.

3 См.: Запись студента ЛГУ Буткевича Бронислава об участии в Дагестанской этнографической экспедиции 1925 г. // РФ ИИАЭ. Ф. 5. Оп. 1. Д. 49.

4 См.: Панек Л. Б. Шиллинг Е.М. Сборник очерков по этнографии Дагестана / Науч. ред.

Р.И. Сефербеков. Махачкала, 1996. С. 39−54, 91−108.

5 См.: Народы Дагестана: Сборник статей / Отв. ред. М. О. Косвен, Х.-М.О. Хашаев. М.:

Изд-во АН СССР, 1955. С. 102−225- Народы мира: Этнографические очерки / Под ред. С. П. Толстова. Т. 1. Народы Кавказа. М.: Изд-во АН СССР, 1960. С. 503−553.

6 См.: Народы Дагестана / Отв. ред. С. А. Арутюнов. А. И. Османов. Г. А. Сергеева. М.:

Наука, 2002. С. 282−459.

7 См.: Ихилов М. М. Табасаранцы // Народы Дагестана: Сборник статей. М., 1955. С. 179—.

191- Он же. Табасаранцы // Народы Кавказа. М. 1960. С. 520−528- Он же. Кубинские лезгины // УЗ ИИЯЛ. 1957. Т. 2. С. 199−209- Он же. Хновцы: Историко-этнографический очерк // УЗ ИИЯЛ. 1959. Т. 6. С. 275−287- Он же. Материалы по его многолетней деятельности стала монография по этнографии этих народностей1. Значительным вкладом в изучение истории лезгин и других народов Южного Дагестана явилась монография Х. Х. Рамазанова и А.Р. Шихсаидова2. Она написана на основе полевых материалов и довольно большого количества неопубликованных архивных документов3. Большой вклад в изучение хозяйства, материальной и духовной культуры лезгин, табасаранцев, агулов, рутульцев и цахуров в 1960;1970;е гг. внесли.

4 5 известные дагестанские этнографы А. Г. Булатова и А. И. Исламмагомедов .

В 1960;1990;е годы исследованием материальной и духовной культуры лезгин, табасаранцев, цахуров и других народов Дагестана занимался Г. А. Гаджиев. Плодами его деятельности стали многочисленные монографии, статьи и рукописные материалы6. этнографии рутулов и цахур // КСИЭ. 1960. Вып. 33. С. 23−30- Он же. Семья и быт табасаранцев в конце XIX — начале XX в. // УЗ ИИЯЛ. 1961. Т. 9. С. 217−236.

1 См.: Ихилов М. М. Народности лезгинской группы: Этнографическое исследование прошлого и настоящего лезгин, табасаранцев, рутулов, цахуров, агулов. Махачкала, 1967. См.: Рамазанов Х. Х., Шихсаидов А. Р. Очерки истории Южного Дагестана: Материалы к истории народов Дагестана с древнейших времен до начала XX века. Махачкала, 1964.

3 См.: Шихсаидов А. Р. Материалы по истории лезгин. 1958 г. // РФ ИИАЭ. Ф. 3. Оп. 1. Д.

50- Он же. Очерки истории лезгин (с древнейших времен до XVII в.). 1962 г. // РФ ИИАЭ. Ф. 3. Оп. 1. Д. 80- Рамазанов Х. Х. Очерки истории лезгин в XIX — начале XX в. 1962 г. II РФ ИИАЭ. Ф. 3. Оп. 1. Д. 84.

4 См.: Булатова А. Г. Национальная одежда цахуров. 1969 г. // РФ ИИАЭ. Ф. 3. Оп. 3. Д.

283- Она же. Национальная одежда дагестанских рутульцев. 1970 г. // РФ ИИАЭ. Ф. 3. Оп. 3. Д. 299- Она же. Одежда агулов во второй половине Х1Х-ХХ в. 1971 г. // РФ ИИАЭ. Ф. 3. Оп. 3. Д. 322- Она же. Национальная одежда табасаранцев во второй половине XIX в. 1972 г. // РФ ИИАЭ. Ф. 3. Оп. 3. Д. 342: Она же. Лезгинская народная одежда. 1974 г. // РФ ИИАЭ. Ф. 3. Оп. 3. Д. 367-Она же. Сельскохозяйственный календарь и календарные обряды лезгин. 1988 г. // РФ ИИАЭ. Ф. 3. Оп. 3. Д. 684- Она же. Рутульцы в XIXначале XX в.: Историко-этнографическое исследование. М., 2003.

3 См.: Исламмагомедов А. И. Полевая тетрадь по аулам Табасаранского, Магарамкентского, Курахского и Хивского районов. 1969 г. // РФ ИИАЭ. Ф. 5. Оп. 1. Д. 121-аОн же. Этнографические карточки по жилищу лезгин (53 карточки с фото). 1969 г. // РФ ИИАЭ. Ф. 5. Оп. 1. Д. 133- Он же. Этнографические карточки по жилищу табасаранцев (32 карточки с фото). 1969 г. // РФ ИИАЭ. Ф. 5. Оп. 1. Д. 132- Он же. Поселения и жилища цахуров в Х1Х-ХХ вв. 1969 г. // РФ ИИАЭ. Ф. 3. Оп. 3. Д. 286- Он же. Жилище агулов в Х1Х-ХХ вв. 1971 г. // РФ ИИАЭ. Ф. 3. Оп. 3. Д. 330- Он же. Поселения и жилища рутульцев в Х1Х-ХХ вв. 1970 г. // РФ ИИАЭ. Ф. 3. Оп. 3. Д. 296.

6 См.: Гаджиев Г. А. Жилища и поселения табасаранцев и лезгин. 1969 г. // РФ ИИАЭ. Ф. 5. Оп. 1. Д. 121-г.- Он же. Жилище лезгин. 1970 г. // РФ ИИАЭ. Ф. 3. Оп. 3. Д. 289- Он же. Доисламские верования и обряды лезгин (по материалам Самурской долины): Дис.. канд. ист. наук. Махачкала, 1977 // РФ Р1ИАЭ. Ф. 3. Оп. 3. Д. 565- Он же. Духовная культура народов Южного Дагестана (XVIII — нач. XX в.). 1992;1995 гг. // РФ ИИАЭ.

Учитывая то, что история лезгин Корчагской долины тесно связана с историей Табасарана, в политическую структуру и феодальные владения которого корчагцы входили на определенном этапе исторического развития, большое значение для нас имеют труды М.Р. Гасанова1.

Неоценим вклад в этнографическое изучение разных сторон традиционной культуры и быта лезгин С. С. Агашириновой. В изданном ею в 1978 г. фундаментальном научном исследовании по этнографии лезгин нашли свое отражение традиционные хозяйство, домашние ремесла и промыслы, материальная культура этноса3.

В дагестанской этнографической науке 1960;2000;е гг. характеризуются изданием целой серии монографий4 по истории и.

Ф. 3. Оп. 3. Д. 751, 773: Он же. Цахуры в XIX — начале XX в.: Историко-этнографнческое исследование, 1996;1997 гг. // РФ ИИАЭ. Ф. 3. Оп. 3. Д. 827. 848- Он же. Культ природы и обряды, связанные с производственно-хозяйственной деятельностью у лезгин в прошлом // Хозяйство, материальная культура и быт народов Дагестана в Х1Х-ХХ вв. Махачкала, 1977. С. 118−134- Он же. Пережитки древних представлений в похоронно-погребальных обрядах лезгин // Семейный быт народов Дагестана в Х1Х-ХХ вв. Махачкала, 1980. С. 29−46- Он же. Мифические персонажи и их названия у лезгин // Отраслевая лексика дагестанских языков: Материалы и исследования. Махачкала, 1984. С. 82−93- Он же. Рудименты магических представлений в непроизводственной сфере лезгин // Вопросы общественного быта народов Дагестана в XIX — нач. XX в. Махачкала, 1987. С. 141−154- Он же. Доисламские верования и обряды народов Горного Дагестана. М.: Наука, 1991; Он же. Верования и обряды: Доисламский период. Махачкала, 1993.

1 См.: Гасанов М. Р. Социально-экономическое развитие табасаранского аула (аулы Майсумства Табасаранского). 1970 г. // РФ ИИАЭ. Ф. 3. Оп. 1. Д. 209- Он же. Из истории Табасарана XVIII — начала XIX в. Махачкала, 1978; Он же. Очерки истории Табасарана. Махачкала, 1994. См.: Агаширинова С. С. Поселения и жилища лезгин в XIX — начале XX в. 1959 г. // РФ ИИАЭ. Ф. 3. Оп. 3. Д. 91- Она же. Национальная одежда лезгин в XIX — начале XX в. 1960 г. // РФ ИИАЭ. Ф.' 3. Оп. 3. Д. 122- Она же. Карточки по одежде лезгин. 1966;1967 гг. // РФ ИИАЭ. Ф. 5. Оп. 1. Д. 119-мОна же. Свадебные обряды лезгин XIX — начала XX в. // УЗ ИИЯЛ. 1964. Т. 12. С. 133−154- Она же. Патронимия у лезгин // Там же. 1965. Т. 14. С. 308−322.

3 См.: Агаширинова С. С. Материальная культура лезгии XIX — начала XX в. М.: Наука,.

1978.

4 См.: Гаджиева С. Ш. Материальная культура кумыков. Махачкала, 1960; Она же.

Кумыки: Историко-этнографическое исследование. М.: Изд-во АН СССР, 1961; Она же Кумыки: Историческое прошлое, культуры и быт. В 2-х кн. Махачкала, 2000. Кн. 1- 2005. Кн. 2- Она же. Материальная культура ногайцев в XIX — начале XX в. М.: Наука, 1976; Она же Дагестанские терекеменцы XIX — начало XX в.: Историко-этнографическое исследование. М.: Наука, 1990; Она же. Дагестанские азербайджанцы. XIX — начало XX в.: Историко-этнографическое исследование. М.: Наука, 1999; Гаджиева С. Ш., Османов М. О., Пашаева А. Г. Материальная культура даргинцев. Махачкала, 1967; Материальная культура аварцев. Махачкала, 1967; Сергеева Г. А. Арчинцы. М.: Наука. 1967; Булатова А. Г. Лакцы (XIX — нач. XX в.). Махачкала, 1971; этнографии народов Дагестана, которые используются нами как сравнительный материал.

Значительный вклад в этнографическое изучение лезгин в 1980;2000;е гг. внесла Б.Р. Рагимова1.

Она же. Лакцы: Историко-этнографическое исследование. (XIX — нач. XX в.). Махачкала. 2000; Агулы (Сборник статей по истории, хозяйству и материальной культуре) / Отв. ред. А. И. Исламмагомедов, Махачкала, 1975;Алимова Б. М. Табасаранцы. XIX — начало XX в.: Историко-этнографическое исследование. Махачкала. 1992; Она же. Ботлихцы. XIX — начало XX в.: Историко-этнографическое исследование. Махачкала. 1993; Она же. Кайтаги. XIXначало XX в.: Историко-этнографическое исследование. Махачкала, 1998; Лугуев С. А., Магомедов Д. М. Бежтинцы. XIX — начало XX в.: Историко-этнографическое исследование. Махачкала, 1994; Они же. Дидойцы (цезы). XIX — начало XX в.: Историко-этнографическое исследование. Махачкала, 2000; Мусаева М. К. Хваршины. XIX — начало XX в.: Историко-этнографическое исследование. Махачкала, 1995; Алимова Б. М., Лугуев С. А. Годоберинцы. XIX — начало XX в.: Историко-этнографическое исследование. Махачкала, 1997; Ризоханова М. П1. Гунзибцы. XIX — начало XX в.: Историко-этнографическое исследование. Махачкала, 2001; Она же. Гинухцы. XIX — начало XX в.: Историко-этнографическое исследование. Махачкала, 2006: Агларов М. А. Андийцы: Историко-этнографическое исследование. Махачкала, 2002; Исламмагомедов А. И. Аварцы. XVIII — начало XX в.: Историко-этнографическое исследование. Махачкала. 2002; Булатов Б. Б., Гашимов М. Ф., Сефербеков Р. И. Быт и культура табасаранцев в XIX—XX вв.еках. Махачкала, 2004; Курбанов М.-З.Ю. Сюргинцы. XIX — начало XX в.: Историко-этнографическое исследование. Махачкала, 2006 и др.

1 См.: Рагимова Б. Р. Сельская община у лезгин Самурской долины в начале XVIII—XIX вв. 1983;1985 гг. // РФ ИИАЭ. Ф. 5. Оп. 1. Д. 304, 336, 337- Она же. Семейная обрядность лезгин. 1989 г. // РФ ИИАЭ. Ф. 5. Оп. 1. Д. 441-Она же. Семейная обрядность лезгин (вторая половина XIX — нач. XX в.). 1991 г. // РФ ИИАЭ. Ф. 3. Оп. 3. Д. 725- Она же. Сельская община у народов Южного Дагестана (XIX в.). 2003 г. // РФ ИИАЭ. Ф. 3. Оп. 3. Д. 940- Она же. Общинное регулирование брачных норм у самурских лезгин // Брак и свадебные обычаи у народов Дагестана в XIX — начале XX в. Махачкала, 1986. С. 119−126- Она же. Общинные обряды и праздники самурских лезгин, связанные с народным календарем (конец XVIII—XIX вв.) // Календарь и календарные обряды народов Дагестана. Махачкала, 1987. С. 64−70- Она же. Формы общественного управления у самурских лезгин (конец XVIII — первая половина XIX в.) // Вопросы общественного быта народов Дагестана в XIX — начале XX в. Махачкала, 1987. С. 10 411- Она же. Поселения и сельская община самурских лезгин в конце XVIII—XIX вв. // Материальная культура народов Дагестана в XIX — начале XX в. Махачкала, 1989. С. 32−404- Она же. Пища в семейной обрядности лезгин // Система питания народов Дагестана (XIX-XX вв.). Махачкала, 1990. С. 82−93- Она же. Лезгинская свадьба // Кавказ. 1993. № 1. С. 8−9- Она же. Первые годы жизни ребенка у лезгин // Эхо Кавказа. 1994. № 1. С. 36−37- Она же. Женщина в традиционном дагестанском обществе XIXначале XX в.: (Роль и место в семейной и общественной жизни). Махачкала, 2001; Она же. Общинная организация хозяйственных работ у лезгин (XIX — начало XX в.) // Сельская община Дагестана и Северного Кавказа: Материалы региональной научной конференции. Махачкала, 2003. С. 49−52- Она же. «Пахта» в системе межобщинных отношений в Самурской долине (конец XVIII—XIX вв.) // Там же. С. 85−87- Она же. Реформы сельского управления в Южном Дагестане (XIX в.) // Там же. С. 98−101.

В наше время традиционная история, хозяйство, материальная и духовная культура, семейный и общественный быт1, современная бытовая культура и этнокультурные процессы у лезгин2 стали предметом исследования М. Ш. Ризахановой.

Определенная информация по хозяйству и материальной культуре дагестанцев содержится в статьях, вышедших в последние десятилетия периодических изданий3 и сборников статей4.

Таким образом, как это видно из представленного материала, нашими предшественниками, особенно в советское время, проделана большая работа по изучению истории и этнографии лезгин и отдельных аспектов истории, быта и культуры лезгин-корчагцев. Однако ни в одном исследовании история, традиционные, хозяйственные занятия и материальная культура лезгин Корчагской долины не стали предметом специального и комплексного изучения. Оно предпринимается нами впервые.

Практическая значимость работы состоит в том, что ее основные выводы и положения могут быть использованы в лекционных курсах, при публикации различных статей и монографий по истории и этнографии лезгин и других дагестанцев, обобщающих работ по исследованию хозяйственно-культурных типов (ареалов) Дагестана и Северного Кавказа.

Структурно диссератционная работа состоит из введения, трех глав (10 параграфов), заключения, списков использованной литературы, сокращений и информаторов.

1 См.: Ризаханова М. Ш. Лезгины. XIX — начало XX в.: Историко-этнографическое исследование. Махачкала, 2005.

2 См.: Ризаханова М. Ш. Бытовая культура лезгин: Современные этнокультурные процессы. 20−90-е гг. XX в. 1999;2003 гг. // РФ ИИАЭ. Ф. 3. Оп. 3. Д. 865, 908, 919, 938- Она же. Духовная культура лезгин: Современные этнокультурные процессы. 20-е гг. XX в. — начало XXI в. 2004;2006 гг. // РФ ИИАЭ. Ф. 3. Оп. 3. Д. 975. 973. 1001.

3 См.: УЗ ИИЯЛ. ВИД, СЭ, ЭО, ДЭС. Вестник Дагестанского научного центра, Вестник.

Института истории, археологии и этнографии.

4 См.: Хозяйство, материальная культура и быт народов Дагестана в Х1Х-ХХ вв.

Махачкала. 1977; Хозяйство народов Дагестана в Х1Х-ХХ вв.: (Этнографические исследования), Махачкала, 1979; Быт сельского населения Дагестана (XIX — нач. XX в.). Махачкала. 1981; Материальная культура народов Дагестана в XIX — нач. XX в. Махачкала, 1988; Система питания народов Дагестана (Х1Х-ХХ вв.). Махачкала, 1990 и др.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Изучение истории лезгин Корчагской долины показало, что человек заселил эту территорию еще в древности. Хронологически наиболее ранний памятник (Нютюгское поселение) относится к эпохам энеолита (V-IV тыс. до н.э.) и ранней бронзы (III-II тыс. до н.э.), встречаются памятники, относящиеся к эпохам раннего железа (I тыс. до н.э.) и средневековья. Средневековая и нова^ история лезгин-корчагцев тесно связана с историей лезгин основного этнического массива и, особенно Табасарана, в политическую и административную структуру которого они входили начиная с XVI в. вплоть до первых десятилетий советской власти, до проведения нового районирования в 1929 г. (майсумство Табасаранское, владения табасаранских беков, Южно-Табасаранское наибство (участок) Кюринского округа).

В XIX — начале XX в. в пределах Дагестанской историко-культурной области фиксировались три основных хозяйственно-культурных ареала (ХКА)1. Лезгины Корчагской долины относились к первому ХКАравнинно-нижнепредгорному ХКА пашенных земледельцев и скотоводов аридной зоны умеренного пояса, подтип степей и лесостепей.

Изучение традиционных хозяйственных занятий и компонентов материальной культуры позволило выявить своеобразие черт в экологии, хозяйстве и культуре лезгин Корчагской долины. Совпадение территории распространения ареальных особенностей и локальных черт в хозяйстве, материальной культуре и этнических границ позволяет назвать его хозяйственно-культурным ареалом Корчагской долины, выделив этот равнинно-нижнепредгорный ХКА в самостоятельную природно-хозяйственную зону. Следует отметить, что примеры таких обособлений в самостоятельные ХКА (Цудахарский, Табасаранский) в дагестанской этнографии имеются2.

1 См.: Османов М. О. Некоторые вопросы изучения хозяйственно-культурных типов // СЭ.

1991. № 2. С. 58−59: Он же. Хозяйственно-культурные типы (ареалы) Дагестана. Махачкала, 1996. С. 122.

2 См.: Сефербеков Р. И. Хозяйственно-культурный ареал даргинцев-цудахарцев в XIX начале XX в. // Тезисы докладов II Международного Конгресса «Мир на Северном Кавказе через языки, образование, культуру». Пятигорск, 1998. Ч. 2. С. 55−57;

Наиболее важной и древней отраслью хозяйства лезгин-корчагцев было земледелие, которое являлось и основным занятием, и основной ведущей (определяющей) отраслью хозяйства по отношению к другим отраслям. Оно давало основные продукты жизнеобеспечения, определяло направление и стру-тгуру всего хозяйства, соотношение и формы функционирования его отраслей, определяло этнографические параметры образа жизни, особенности почти всех сфер культуры, в особенности производственной.

Главными культурами полеводства были зерновые (пшеница, ячмень, просо, рожь, полба, овес, рис, кукуруза), бобовые (горох, фасоль) и технические (конопля, марена, табак).

Сроки выполнения всех видов сельскохозяйственных работ были жестко регламентированы, а их нарушителей ожидали весьма значительные штрафы. Такой регламент был продиктован особенностью функционирования дагестанской сельской общины как единого хозяйственно-экономического организма.

Основным пахотным орудием было традиционное горское рало («турез») общедагестанского типа. В конце XIX — нач. XX в. отдельные хозяева, владевшие значительными земельными площадями пахотных угодий, стали применять металлические фабричные плуги, проникшие из России.

Система земледелия определялась как паровая в сочетании с перелогами. Большую роль играло удобрение полей. Удобряли главным образом навозом крупного и мелкого рогатого скота, иногда в смеси с золой. Применяли и птичий помет. Использовался и такой вид удобрения полей как постой скота. Применялся и такой агротехнический прием поддержания и восстановления плодородия почвы в регионах с недостаточной влажностью как высушивание пластов земли на солнце. Значительное место в земледелии жителей Корчагской долины занимало орошение полей, которое производилось главным образом весной и осенью. Согласно народной агротехнике, наиболее полезным считался осенний полив. Поливных земель было вдвое больше, чем не поливных.

Абдуллаев И.Н., Асваров Н. А. Хозяйственно-культурные формы у табасаранцев в XIX — начале XX в. Махачкала, 2006. С. 138.

Большое значение в выращивании урожая уделялось прополке. Она производилась дважды. Пропалывали вручную женщины. Основным орудием жатвы был круглый серп местного производства. Со второй половины XIX в. из России стали проникать фабричные серпы с пилообразным лезвием. В жатве принимали участие женщины и мужчины, что диктовалось сроками уборки урожая.

Обмолот производился с использованием молотильных досок, характерным не только для народов Дагестана, но и для земледельческого населения Кавказа и Передней Азии. В молотильные доски впрягали лошадей или волов. В обмолоте участвовали все члены семьи.

Составной частью земледельческой культуры лезгин-корчагцев являлась мельница. Водяная мельница у корчагцев была только одного типа — с горизонтальным колесом. Мельницы были частичными и общественными. На частных плата за помол взималась натурой в установленных владельцем мерах зерна или муки. В большинстве хозяйств имелись и ручные мельницы, на которых производили помол зерна для получения крупы.

Хранили зерно’в деревянных ларях, в обмазанных снаружи и внутри глиной и навозом сапетках, в глиняных сосудах, тканых мешках.

Корчагская долина с ее особым микроклиматом и возможностями орошения имела давние и развитые традиции садоводства и виноградарства. Жители долины были опытными садоводами, применявшими на практике многовековой народный опыт селекции. Выращивали яблоки, груши, абрикосы, сливы, персики, алычу, терн, айву, гранаты, черешню, вишню, инжир, грецкий орех, тутовник, а из ягод — клубнику, малину, смородину, крыжовник. Культивировалось множество самых разнообразных сортов фруктов и ягод, которые шли главным образом на удовлетворение собственных потребностей, и лишь какая-то часть продавалась на местных рынках. Фрукты и ягоды потреблялись в основном в свежем виде. Часть их сушилась для потребления в осенне-зимний период. Из плодов дикой сливы и кизила готовили пастилу, которую добавляли в качестве приправы к супам и хинкалу.

Следует отметить, что, несмотря на развитость и давние традиции садоводства и виноградарства эти отрасли хозяйства не играли ведущей ролидля них были характерны второстепенные места в занятиях, экономике, меньшая интенсивность. Лишь с присоединением Дагестана к России и включением края в общероссийский капиталистический рынок, строительством дорог и открытием в конце XIX в. Владикавказской Петровской железнодорожной ветки, а также в связи с активизацией деятельности скупщиков-оптовиков садоводство и виноградарство стало интенсивно развиваться: фрукты и ягоды из Корчагской долины стали вывозиться за пределы Дагестана. Оживление обменных связей с центральной Россией привело и к проникновению более передовых методов ведения хозяйства и орудий труда (фабричные плуги, серпы, косы и т. д.). Они отразились и на развитии огородничества. С давних пор лезгины Корчагской долины выращивали лук, чеснок, фасоль, морковь, редьку, бахчевые. Расширение связей с русскими обогатило их и другими огородными культурами — помидорами, огурцами, капустой, картофелем и т. д. Из технических культур наибольшее развитие получило мареноводство.

Наряду с земледелием скотоводство также являлось ведущей отраслью хозяйства лезгин Корчагской долины. Здесь наблюдалось сочетание (сращенность) хорошо развитого земледелия с разведением крупного рогатого скота, что отражало тип хозяйства корчагцев. Из мелкого рогатого скота разводили одну из пород жирнохвостых, с большим курдюком овец, называемую «нижнесамурской» породой овец.

Касаясь форм скотоводства, отметим, что в XIX — начале XX в. в равнинно-нижнепредгорной зоне, к которой относилась Корчагская долина, преобладали такие типы содержания скота как выгон, стойло, шалаш, яйлаг, а тип скотоводческого хозяйства определялся как выгонно-стойлово-шалашный для крупного рогатого скота и стойлово-яйлажный для мелкого рогатого скота1.

Преимущественное развитие земледелия и скотоводства, близость к крупным рынкам (Дербент, Баку), расположенность на торговых путях, соединяющих Северный и Центральный Дагестан с Южным, с Закавказьем, со странами Передней Азии обусловили относительную неразвитость промыслов и ремесел и меньший их удельный вес в хозяйстве у лезгин.

1 См.: Османов М.-З.О. Формы традиционного скотоводства народов Дагестана в XIXначале XX в. М.: Наука, 1990. С. 285. корчагдев. Тем не менее, полунатуральный тип хозяйства корчагцев, малоземелье, избыток рабочих рук, наличие свободного от сельскохозяйственных работ времени у женщин в течение значительного периода в году способствовали развитию отдельных видов домашних кустарных промыслов и ремесел. Это были: ковроделие и вязание шерстяных носков, заготовка и приготовление натуральных красителей, изготовление домотканого сукна из шерсти (женские занятия), кузнечное, мельничное, обработка шкур и кож и изготовление шуб и обуви, изготовление изделий из дерева (рало, детали коврового станка и транспортных средств, лари, сундуки, молотильные доски, лопаты, грабли, ложки, половники и т. п.), пчеловодство, охота (мужские занятия).

Необходимость реализации продуктов земледелия, скотоводства, ремесел и промыслов, близость рынков и торговых центров Касумкента, Ахтов, Табасарана, Дербента и Азербайджана обусловили развитие у лезгин-корчагцев торговли. Отсутствие купечества как особого слоя людей, профессионально занятых торговлей, восполнялось жившими в селениях Корчагской долины горскими евреями, выполнявшими посреднические функции, а также скупщиками-оптовиками, предлагавшими взамен продукции местного производства привозные товары. Корчагцы реализовывали хлеб, мясо, свежие и сушеные фрукты, масло, сыр, мед, вязаные носки, ковры и ковровые изделия и др., а приобретали железные изделия фабричного производства, мануфактуру, галантерею, чай, сахар, соль, керосин и т. д. Лишь накануне революции в наиболее крупных селениях долины открылись лавки, торгующие бакалейными и мануфактурными товарами.

Малоземелье, сравнительно высокая плотность населения, избыток рабочих рук, отсутствие фабрично-заводской промышленности привели к тому, что у лезгин-корчагцев довольно рано зародился институт отходничества. Формы и виды отхода были разнообразны. Определенная часть отходников работала в качестве жнецов в Терекеме. Некоторые работали на уборке фруктовых садов в Дербенте и на мареновых плантациях в прилегающих к нему районах. После открытия рыбных промыслов в устьях рек Кайтаго-Табасаранского и Кюринского округов корчагцы стали наниматься в рыболовецкие ватаги. Одной из форм отхода было отходничество ремесленников. За пределы Дагестана, за исключением нефтепромыслов г. Баку и рыбных промыслов г. Астрахани, корчагцы не выезжали.

В перечень культурных компонентов хозяйственно-культурного ареала Корчагской долины входили и составные материальной культуры. Одним из элементов материальной культуры, развитие которого находится в непосредственной зависимости от уровня социальной, хозяйственной и идеологической жизни народа являлись поселения. Преобладающим типом планировки (форма поселения) была кучевая. При выборе места для поселения учитывался ряд факторов (близость к водным источникам и сельскохозяйственным угодьям, обороноспособность, экономия земли, солнечная ориентация). Одной из особенностей поселения корчагцев являлось наличие у них оборонительных сооружений. Основным и единственным типом расселения являлось селение — «хьур». Топографическое деление на кварталы сочеталось с патронимическим делением.

Одним из элементов материальной культуры, наиболее тесно связанной с экологией, хозяйственными занятиями, общественным и семейным бытом корчагцев, было жилище. По совокупности детерминативных признаков — основной материал (камень, глина, дерево), этажность (в основном двухэтажные) и форма крыши (плоская) жилище во всех селениях Корчагской долины было практически одинаковое. Тип жилища определялся как предгорный (южно-предгорное или предгорнолезгинское жилище), которое по принципу планировки относилось исследователями (С.О. Хан-Магомедов, М.О. Османов) к табасаранскому подтипу (комплексное жилище, объединяющее под одной крышей все жилые помещения и службы). Все виды традиционных сооружений подразделялись на жилые, хозяйственные и культовые. Жилищно-хозяйственный комплекс построек отдельной семьи включал три группы помещений: жилье, хлев для скота и сарай для сена. Жилье и хлев для скота обычно объединялись в одной двухэтажной постройке (первый этаж — хлев, второй — жилье). Одной из конструктивных особенностей при возведении жилых и хозяйственных построек у лезгин-корчагцев было слабое использование и развитие арочных конструкций, которые несли здесь преимущественно декоративную нагрузку.

Еще одной особенностью является использование корчагцами в качестве строительного материала самана, который, например, совершенно не используется в домостроении у соседних табасаранцев. У корчагцев были распространены и одноэтажные хозяйственно-жилые комплексы (хозяйственные постройки находились во дворе, рядом с жилым строением), которые также не характерны для табасаранцев и лезгин, живущих в предгорной и горной зонах.

Наиболее архаичным типом жилища у корчагцев, как и у остальных дагестанцев, было однокамерное жилище.

Одной из особенностей поселения и архитектуры лезгин Корчагской долины являлось наличие у них культовых и оборонительных сооружений. Мавзолей в с. Корчаг, датируемый ХУ-ХУ1 вв., являлся одним из самых древних в Южном Дагестане. Он имел пропорциональное соотношение квадратного основания и круглого в плане купола, характерное и для других мавзолеев Южного Дагестана (Орта-Стал, Хутхул, Штул, Микрах), и отличался от подобного типа мавзолеев, например, Азербайджана.

Такой же древней (XVI в.) являлась и сторожевая башня в с. Нютюг, имевшая цилиндрическую форму и высоту около 13 м.

Традиционная одежда лезгин-корчагцев имела много общих черт и была однотипной с одеждой других народов Дагестана и Северного Кавказа, что можно объяснить схожестью экологических, исторических, хозяйственных, семейных условий жизни, этических норм, этнокультурными традициями и взаимодействиями. Основным материалом для пошива одежды и обуви жителей Корчагской долины служили шерсть, кожа и овчина. Использовались материалы как домотканые, местного производства, так и покупные, фабричного производства (ситец, бязь, сатин, шелк, парча из России, Персии, Турции). Для ткания полотна и сукна применялся горизонтальный ткацкий станок.

Национальная ьгужская одежда лезгин-корчагцев состояла из рубахи, шаровар, бешмета, черкески, бурки, папахи и шубы. Одной из особенностей лезгин Корчагской долины было то, что они в отличие от подавляющего большинства других народов Дагестана, носили нижнюю и верхнюю рубахи, в чем, вероятно, сказывалось влияние соседнего Азербайджана. Этим лее влиянием Азербайджана и Грузии объясняется и распространение у мужчин.

Корчага, Ахтов, Куруша, а также у дидойцев Западного Дагестана рубахи с косым разрезом ворота, которая также отмечена исследователями в комплекте традиционной мужской одежды народов Закавказья и Средней Азии. Еще одной особенностью мужской одежды корчагцев является распространение в среде наиболее состоятельных слоев населения в конце XIX — начале XX в. штанов с широкими штанинами, не характерных, по мнению исследователей, для мужчин остального Дагестана. Верхней плечевой одеждой мужского населения долины была безрукавка «дюшлюк», которая, как считают исследователи, также проникла из Азербайджана.

Как и у других народов Дагестана и Северного Кавказа, верхней плечевой одеждой мужчин Корчагской долины был бешмет «валчагъ», который служил и повседневной, и выходной одеждой. Часть мужчин долины (в основном среднее поколение) носила бешмет с матерчатым поясом вокруг талии, что также объясняется влиянием культуры азербайджанцев. Поверх бешмета мужчины-корчагцы, как и другие дагестанцы и кавказцы, носили черкеску «чухва». Местный вариант черкески имел более короткие и менее широкие рукава, меньший грудной вырез, меньшее количество клиньев и фалд, большую длину, небольшое число газырей, более тонких и коротких, чем у соседних народов.

Обязательным элементом одежды в зимнее и холодное время была шуба, имевшая несколько разновидностей. В конце XIX — начале XX в. под влиянием горцев центрального Дагестана появляются шубы-накидки без рукавов, повторяющие покрой традиционных шуб типа «кавал», но имевшие вместо большой пелерины небольшой откидной воротник. В начале XX в. видимо под влиянием русской культуры у корчагских юношей и молодых мужчин появляются овчинные шубы типа пальто с нешироким отложным воротником, чуть приталенные. Верхней одеждой мужчин служила также бурка. Бурки аварского и даргинского производства приобретались на рынке. Наряду с буркой «япунжи» и войлочной накидкой «лит», популярных и у соседних табасаранцев, у корчагцев существовала еще одна разновидность войлочной распашной одежды — плащ «чупуз», получивший распространение у аварцев, даргинцев, лакцев, цахуров, рутульцев, кумыков и ногайцев.

Национальным головным убором являлась овчинная папаха общедагестанского тлпа. Носили мужчины Корчагской долины и конусообразные овчинные папахи, заимствованные у азербайджанцев, и имевшие хождение также у цахуров, рутулов, аваро-андо-дидойских народностей, даргинцев и кумыков. В конце XIX —начале XX в. местные мужчины из состоятельных слоев населения стали носить невысокие папахи в форме усеченного конуса, бывшие также в моде и у других лезгин, лакцев, аварцев, даргинцев. С начала XX в. у мужчин долины и других народов Дагестана стала популярной невысокая цилиндрическая папаха с плоским меховым донышком. По мнению исследователей, эта папаха также заимствована у азербайджанцев. В первые десятилетия XX в. наиболее состоятельные корчагцы стали носить мерлушковые или каракулевые высокие папахи с расширенным и матерчатым верхом, возможно проникшие в Дагестан с Северного Кавказа. Климату и рельефу Корчагской долины соответствовала и обувь. Из кожаной обуви наибольшее распространение получили чарыки из сыромятной бычьей или буйволинной кожи со швом сверху и сзади, которые у корчагцев как и у табасаранцев назывались «шаламар». Их носили с шерстяными носками или обмотками. Эта обувь известная в этнографической литературе под общим названием «дирихи» («постолы») была широко распространена в Дагестане и за его пределами. Не имеют аналогов у соседних табасаранцев вязанные шерстяные сапоги «шаталар», которые носили мужчины селений Корчагской долины, других лезгинских селений Кураха и Ахтов. Подобного рода обувь с местными вариациями, по мнению специалистов, была распространена и среди представителей других народностей лезгинской и аваро-андо-дидойской языковых и этнических групп. С конца XIX — начала XX в. в мужскую среду стали проникать сапоги русского образца — с длинными твердыми голенищами, на твердой кожаной подошве и толстом каблуке — «хурум чекмеяр».

Женская одежда отличалась большим разнообразием и своеобразием, меньшими заимствованиями, приверженностью к традиционным унаследованным от предков формам. Имели местные варианты и особенности такие видо! женской одежды, как рубахи «перем» и «булушка», нарядное платье «валжагъ», широкие женские штаны «вахчаг», передник «хуруган», безрукавки «мудалай», «джанлых», «дешлюк», чепцы-накосники (чухта) «шут1кьу», «бирчек», «къур», головной платок «хара шал», украшения (особенно из серебряных монет) и вышивка. Широкое распространение и в женской и мужской среде имели узорные шерстяные вязаные чулки. В отличие от табасаранок лезгинки долины носили шубы. Заимствованными в основном у других народов Южного Дагестана и Закавказья были носимая под бешметом короткая рубаха (у азербайджанцев), полукафтан «лабада» (через цахуров у азербайджанцев), нарукавники, имитирующие нижнюю одежду, рубаха «булушка» (у табасаранцев), нагрудное украшение «бухма» (у табасаранцев) и др.

Таким образом, можно констатировать, что традиционная одежда лезгин Корчагской долины обнаруживает сходство и была однотипной с одеждой основного этнического массива лезгин и других народов Дагестана. В то же время отдельные ее виды испытали влияние других народов Южного Дагестана (в особенности табасаранцев) и Закавказья (главным образом азербайджанцев).

Одним из наиболее консервативных и наименее изменчивых элементов материальной культуры лезгин-корчагцев выступает пища. Особенности системы питания корчагцев были обусловлены многими факторами: экологией, социально-экономическими условиями и этническими традициями. В рационе питания корчагцев, как и у других земледельческих народов, преобладала пастительная пища. Большое место занимали и мясомолочные продукты. Самым распространенным печеным мучным изделием был хлеб (из пресного и дрожжевого теста), который выпекали из пшеничной, ячменной, ржаной и кукурузной муки в хлебных печах «т1арун», «хьар» и противне «садж». В дихотомии печеные-вареные мучные изделия хлеб как основная еда занимал (в сравнении с хинкалом) преобладающие позиции.

Общелезгинскими были различные виды хинкала, пироги «афарар», «ц1икенар», «кумбаяр>- и пельмени с различными начинками (мясной фарш, зелень, творог, яйца), каши из круп и муки, толокно «сав», напиток из солода «т1ач» и др. Сугубо местными, не встречающимися у основной массы лезгин и других народов Южного Дагестана были лапша, сдобренная топленым маслом и пастилой «цуру» с мелко нарезанными кусочками куриного мяса (реже — фарша), лакомство для детей из смеси творога и сливочного масла с добавлением изюма и др. У корчагцев овсяная каша на молоке с маслом являлась повседневным блюдом в отличие от других лезгин, у которых это блюдо было ритуальным (свадьба, поминки). Из Азербайджана были заимствованы плов из риса «аш», «пулав», блюдо из куриного мяса «чигъирма», похлебка «давугъа» из риса и яиц, приправленная мятой, колбасное изделие «долдурма», фрикадельки «юофте», долма, люля-кебаб, способ заготовки мяса «бастурма», напитки айран, шербет, чай и др.

Таким образом, национальная кухня лезгин-корчагцев состояла из блюд и напитков общих для всех лезгин и других народов Дагестана, и сугубо местных, не встречающихся у основного этнического массива лезгин, и заимствованных (в основном — у азербайджанцев и у некоторых табасаранцев).

Таковы в общих чертах локальное своеобразие, общее и особенное в хозяйственно-культурных формах и культурных компонентах материальной культуры хозяйственно-культурного ареала Корчагской долины.