Изменение личности у престарелых, проживающих в домах-интернатах

Актуальность темы

Проблема старения, долголетия и весь комплекс социальных задач, связанных с ней, является предметом изучения современной, совсем еще молодой науки — геронтологии.

Последние четыре десятилетия характеризуются значительными демографическими и социальными переменами. Характерным для них является демографический сдвиг — «постарение населения». Ввиду успехов в области медицины и снижения коэффициентов рождаемости и смертности ожидается, что увеличение абсолютной численности престарелых будет продолжаться в будущем. По данным Э. Россera (1968) в 1970 г. в мире проживало 291 млн. лиц в возрасте 60 лет и старше, а к 2000 году это число возрастет, примерно до 585 млн., т. е. более чем на 100 $. Быстрое и значительное постарение населения выдвигает на повестку дня ряд задач., актуальных как для общества, так и для самих пожилых людей.

Современное общество стоит перед проблемой удовлетворения необходимых потребностей престарелых граждан, создания условий для общественно-полезной работы, обеспечения активной, деятельной старости. В решении задач по созданию благоприятных условий людей старших возрастных групп первостепенное значение имеют формы организации для них медицинской и социальной помощи.

Развитие социального обслуживания в нашей стране характеризуется тремя основными особенностями: единой государственной системой учреждений, специализацией обслуживания различных контингентов, реабилитационным направлением деятельности домов-интернатов. Эти особенности определили тот факт, что в СССР в тридцатые годы текущего столетия впервые в мире была создана единая, многозвеньевая система учреждений, задачи которой определялись, как задачи восстановительной терапии, социального, трудового и бытового устройства психических больных и инвалидов (В.А.Галкин, 1974; Д. Е. Мелехов, 1974; В. П. Белов, 1973). Одной из важнейших функций домов-интернатов является создание в них условий, способствующих поддержанию возможного уровня социальной активности. За последние годы несоответствие их структуры и функций увеличилось, т.к. за основу деятельности многих учреждений было принято современное реабилитационное направление. Это естественно влечет за собой расширение круга задач, изменение процедур и методов работы в зависимости от особенностей контингента, т.к.содержание реабилитационной деятельности для разных групп инвалидов должно быть различным (В.А.Галкин, 1976; М. М. Кабанов, 1969). В связи с этим становится актуальным вопрос о дифференциации контингента ДЛИ на научно-объективной основе и о построении соответствующей этой дифференциации адекватного комплекса социотерапевтических воздействий, включающих в себя занятие трудом, культурно-массовое обслуживание, различные формы общественной самодеятельное ти.

При решении этой проблемы особое значение приобретает изучение психологии старения. Организация труда и быта в домах для престарелых требует пристального внимания к психологическим особенностям старческого возраста.

Исследования, проведенные в рамках аналитической геронтологии, ориентированы, в основном, на изучение возрастных изменений психических функций и психофизиологических процессов. В зарубежных исследованиях (Генеральная ассамблея ООН, 1970, 1973) много внимания уделяется факторно-аналитической процедуре при решении социально-психологических проблем старости. Однако отсутствие единого методологического подхода не позволяет вскрыть возрастные закономерности изменения личности.

Существующие классификации динамики социальной активности в геронтогенезе №- Mithot Р., i%SРове^Ъ,.

1948) опираются на комплекс разнозначных признаков, что затрудняет систематизацию и объяснение обширной феноменологии.

Выбор задач данного исследования обусловлен, с одной стороны, практической необходимостью разработки принципов и дадекватных методов социального обслуживания престарелых с учетом их психологи- 7 ческих особенностей, с другой стороны — отсутствием исследований личности в старости в рамках концепции, базирующейся на марксист- 1 ской методологии.

Как известно, основное положение советской психологии (JI.С .Выготский, I960- А. П. Леонтьев, 1947, 1965; С Л. Рубинштейн, 1973) состоит в том, что психическая деятельность вырастает из практической, что психические процессы, сама личность формируются прижизненно. Исходя из этого, нельзя представить, что старение, протекающее по биологическим законам, может прямолинейно изменить психическую деятельность, которая формировалась под влиянием социальных факторов. В связи с изложенным проблема динамики личности в старости приобретает особую актуальность.

Целью настоящей работы явилось изучение закономерностей изменения личности в процессе старения. Ери этом ставились следующие ' задачи:

1. Выявить основные фазы изменения социально-значимой активности у лиц старше 65 лег, проживающих в домах-интернатах.

2. Изучить изменение основных свойств и структур личности, системы мотивов, потребностей, смысловой сферы и самосознания в геронтогенезе, приняв за объяснительный принцип концепцию деятельности.

Новизна исследования заключается в том, что в настоящей работе впервые осуществлена попытка изучения личности в старости с позиций теории деятельности. Угасание социально-значимой активности, смена уровней регуляции, особенности самооценки и самосознания у престарелых в качестве психологических критериев положены в основу периодизации процесса старения в условиях стационарных учреждений социального обеспечения. Полученные данные могут быть использованы и для развития общей теории психологии, в частности возрастной психологии.

Решение поставленных задач имеет большое практическое значение для повышения эффективности и качества специализированного обслуживания престарелых. Выявленные психологические особенности как объективные критерии могут быть положены в основу разработки принципов дифференциации контингента престарелых, а следовательно, и профилизации стационарных учреждений. Кроме того, их необходимо учитывать при выработке трудовых рекомендаций и реабилитационных программ, а также при поиске адекватных способов психотерапевтического воздействия. Особенности личности, специфичные для отдельных этапов старения, нужно учитывать в повседневной врачебной тактике. Подготовка персонала и ориентировка его в вопросах психологии старости оптимальным образом обеспечит специализированное обслуживание данного контингента.

I.

ВЫВОДЫ.

1. В процессе старения у лиц, проживающих в домах-интернатах, изменение личности проходит следующие этапы: ограниченная трудовая активностьобщение как последняя социально направленная деятельность- «эгоцентрическая» активностьобращенность в мир прошлогофаза «аутизации» и полного угасания личности. Наступление фаз не связано с паспортным возрастом и продолжительность их неодинакова.

2. В процессе старения у лиц, проживающих в домах-интернатах наблюдается смена ведущих потребностей, постепенная утрата их социальной ориентации и снижение побудительной силы. Так на 1-ом этапе ведущей является потребность в престиже, в сохранении прежнего статуса путем трудовой деятельностина П-ом — утверждение своего «Я» среди окружающих посредством общенияна Ш-м этапе доминирует потребность в поддержании и сохранении здоровья при утрате других социальных потребностейна 1У-м — потребность в физическом комфорте, покое, теплена у-м этапе обнажаются витальные потребности.

3. Этапы изменения активности и смена доминирующих потребностей отражают постепенное выхолащивание предметности мотиваци-онной сферы, что обусловливает поворот направленности от внешнего мира на себя.

4. На разных этапах изменения активности происходит смена ведущего уровня саморегуляции, которая осуществляется различными мотивационными образованиями. Смена уровней саморегуляции отражает переход от произвольности к непроизвольной регуляции. Так, на I этапе трудовая активность побуждается «актуализирующимися» мотивами, сформированными в прошлом. На П этапе старения деятельность общения детерминирована суженной системой ценностей, в которой высшей является «моя индивидуальность». На 1 — эпизодическая активность, направленная на поддержание своего физического состояния, побуждается эгоцентрическими установками, так как смысл жизни сводится к сохранению самой жизни. На 1У и 7 фазах психическая активность определяется лишь сохранившимися намерениями, системой эмоциональных отношений и витальными потребностями, которые представляют собой непроизвольный уровень регуляции.

5. Старость не является «негативом» детства, так как описанные фазы старения не встречаются в период развития и становления личности.

6. Личностная сохранность престарелых определяется прежде всего состоянием смысловой сферы, что в первую очередь в качестве психологического критерия может служить показанием к назначению тех или иных форм трудои социотерапии. Выявленные психологические особенности как объективные критерии могут быть положены в основу разработки принципов дифференциации контингента престарелых, а следовательно профилизации стационарных учреждений.

ПРАКТИЧЕСКИЕ ПРЕДЛОЖЕНИЯ.

Основные особенности изменения активности личности, сиену ведущих потребностей, установок, интересов необходимо учитывать с момента поступления престарелых в дом-интернат и на протяжении всего проживания в нем*.

В целях облегчения адаптации перед поступлением необходимо предоставлять возможность ознакомиться с условиями проживания, труда, отдыха и т. д.

Ввиду того, что общение в процессе старения видоизменяется, но остается той формой активности, которая доступна на всех этапах, необходимо стимулировать его, используя все формы организации досуга, предполагающие межличностное взаимодействие /празднование дня рождения, чевствование ветеранов, игры, самодеятельность и т. п./.

При подборе соседей по комнате необходимо учитывать жизненные лейтмотивы, уровень образования, социальный статус в прошлом.

Назначение того или иного вида труда или общественной деятельности должно осуществляться лишь после выяснения подробного профессионального маршрута и наличия любительских занятий в прошлом. Если ни одно из них не может быть реализовано в условиях интерната, а также если в данный момент сам труд не является ценностью для личности, целесообразно стимулировать остаточную способность к активности, вовлекая престарелого в различные виды дежурства и эпизодическое выполнение несложных поручений, лечебную физкультуру.

Тактика врача должна быть гибкой в отношении трудовых рекомендаций, учитывая неизбежную перестройку личностных установок престарелых, сужение круга значимых для личности черт окружающей реальности,.

В истории болезни при поступлении должен быть более подробно отражен социальный опыт старого человека. В целях сокращения конфликтов и жалоб через определенные сроки целесообразно коллективно в присутствии членов К. Б. К. старост и персонала рассматривать и обсуждать записи в книге «Предложения и пожелания» .

Названные меры совместно с медицинской реабилитацией могут способствовать продлению активного периода жизни и ее социального значения в старости.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

ИЗМЕНЕНИЕ САМОСОЗНАНИЯ И МОТИ-ВЩОШОЙ СФЕРЫ В ПРОЦЕССЕ СТАРЕНИЯ 7 ЛИЦ, ПР01ЯВАЮЩИХ В ДОМАХ-ИНТЕРНАТАХ.

Социальная активность престарелых определяется прежде всего ведущей деятельностью. В интернатах искусственно оозданные условия жизни остаются относительно неизменными иа протяжении длительного времени. Эта стабильность внеинеИ среда позволяет проследить преобладающее влияние внутренних факторов в детерминации изменения деятельности.

В целом анализ материала проводился в двух планах. Первоначально была проведена группировка контингента по степени выраженности внешнего плана деятельности. Психологическая характеристика групп сопоставлялась с данными биографического материала* Качественные особенности социальной активности, самосознания и самооценки, свойственные отдельным группам, ©-казались ничем иным как срезами изменение деятельности и саморегуляции в процессе старения, так как они полностью совпали о данными биографического метода, который, кроме того, позволил выявить их временное распределение и порядок следования* Такое совпадение дало нам право говорить об этапах изменения личности у престарелых, проживающих в донах-интернатах.

В старости личность как бы «замораживаетея». Саморегуляция осуществляется на основе приобретенных знаний, тугоподвижиой системы ценностей, которые обеспечивают адекватное поведение в знакомых ситуациях. При резкой перемене условий, когда для адаптации требуется живая ориентировка, эмоциональная оценка и поиск личностного смысла, старики оказываются несостоятельными. Эмпирические данные социально-психологических исследований говорят о вреде, который причиняет старый людям резкая перемена условий жизни, работы, статуса в семье и т. д.

Высшим мотивом, присутствующим на всех этапах изменения деятельности, является стремление сохранить имеющийся статус, не сдать ни одной позиции. Эта характерная для омроотя генерализованная установка на самоутверждение я самосохранение не имеет вектора. Так как в каждой фазе старения активность направлена не на достижение конкретной внешней цели, а на сохранение и поддержание в данный момент существующего состояния" уместно говорить не о целенаправленности, а о «целесообразности» деятельности. Установка на сохранение своей индивидуальной человеческой сущности сохраняется почти на протяжении всей старости. Тем не менее под влиянием неумолимо меняющихся внутренних условий, определяющих возможности и рамки активности, идет перестройка личностных структур. В этом смысле прав Htuc/kS. Д958/, утверждая, что изучение процесса психического старения — есть изучение изменения личности в старости.

В процессе старения центр сознания постепенно смещается от ориентации на внешний мир к ориентации на внутренний мир. Как писал С. Л. Рубинштейн /1973/, с возрастом обнаруживается закономерно возрастающая роль действенной активности личности и последовательное повышение удельного веса внутреннего содержания сознания и мотивационных факторов ее поведения по отношению к внешним. В старости эта тенденция продолжает действовать, приобретая ригидный характер, что обусловливает выбор предпочитаемой или привычной позиции в этой незнакомой ситуации, какой является переселение в дом для престарелых.

В целом, общим признаком старения является утрата активного взаимодействия с реальностью, которая проходит следующие фазы:

1. После прекращения профессиональной деятельности некоторое время сохраняется установка на труд. Вновь оживленная преобразовательная активность является ведущей и имеет иерархическое строение. Внутри нее формируется общение, в ней возникают привязанности и предпочтения.

2. Единственной и последней деятельностью становится общение. содержание общения постепенно выхолащивается, сохраняя преимущественно эмоциональный компонент. В дальнейшем на более поздних этапах общение становится неполноценным, формальным, неизбирательным, монологичным.

3. Наблюдается поворот направленности от внешнего мира на себя, фиксация на своем состоянии побуждает ситуативную активность. Мотивы свернуты в намерения.

4. Пассивное созерцание реальности обусловлено снижением эмоционального резонанса. Эгоцентрическая речь констатирует происходящее. Объект общения сдвинут на субъект. При отсутствии поведенческих реакций сохранность сознания ш личностное отношение к прошлому свидетельствуют об аутизации.

5. К прошлому утрачивается личностное отношение, ориентировка и сознание постепенно угасают*Гкак полноценная деятельность общение существует лишь до тех пор, пока оно опосредует любую другую. Вся человеческая деятельность формируется в общении. На определенном этапе развития /например," подростковый возраст/ общение может становиться ведущим.

У престарелых" начиная с того момента, когда прекращается «преобразовательная» активность и общение лишается опосредующей функции, некоторое время оно существует как единственная и последняя в онтогенезе социально-направленная деятельность, но вскоре приобретает «диффузный* нензбирательный характер /термин предложен Л.И.УЫанскнм, 1971/. Это происходит в связи с тем, что утрачивается «преобразовательная» установка, направленная на другого человека. Принятое в социальной психологии определение обдения /А.В.Баранов, А. П. Сопиков, 1962, 1970; А. В. Веденов, 1967; А. В. Ярмоленко, 1957; И. С. Кон, 1967; Е. С. Кузьмин, 1976; З.И.Файн-бург, 1969/.позволяет считать его эффективным и полноценным, если в процессе общения достигается две его основные цеди: эмоциональное созвучие, сопереживание и получение информации как о самом объекте, так и об отвлеченных предметах. Общение может выступать как средство познания, нотому что оно несет в себе значимую для субъекта информацию об объекте. Значимость этой информации определяется путем сопоставления ее с системой ценностей субъекта. Таким образом, процесс дознания опосредуется общением. В целом на П стадии старения объектом ведущей деятельности является другой человек, сворачивание общения происходит за счет утраты тек или иных его качеств.

Если одна функция выступает как опосредующая для достижения другой цели, т. е. если хотя бы одна цель подчинена другой, общение рассматривается как полноценная, иерархически структурированная деятельность. Пока сохраняются одновременно две цели общение является эффективным. Утрата одной из них делает его неполноценным. В случае, когда сохраняется толысо информативная цель, общение становится диффузным, лишенным избирательности, а затем монологичным*/. В случае, когда сохраняется только вторая цельдостижение эмоционального сопереживания, эмпатии, круг общения х/ Монологичный характер общения по клиническим данным в последнее время принято считать признаком начавшейся деградации личности /В.А.Ядов, 1979/. крайне сужается и приобретает эгоцентрический характер. Общение как деятельвость распадается и становится нецеланаправленной ситуативной активностью.

С этого момента совершается поворот направленности от внешнего мира на себя. 1-я стадия, как и любая, характеризуется сменой объекта активности. На «эгоцентрической11 фазе «я» выступает и как объект собственной «преобразовательной» активности и как объект общения. Объект активности сдвигается на субъект. Активность по сохранению себя как «индивидуума» детерминируется, прежде всего, изменившимися внутренними условиями. Внутренняя позиция выжидательная, пассивно-избирательная, ориентированная на полезность объекта реальности для себя.

На 1у стадии внешний план активности состоит из отдельных ситуативных действий, которые представляют собой сохранившиеся навыки самообслуживания. Совокупность их не есгь деятельность. Предметом общения с самим собой является содержание своей памяти, т. е. застывшие образы отраженной реальности. Аутокоммуникация побуждается непроизвольно и определяется сохранностью эмоционального отношения к прошлому.

На последней у стадии личность разрушена. Активность фрагментарна, нецелесообразна. Сознание лишено интегрирующего центра в результате угасания эмоций, разрушения системы отношений и невозможности определить смысл своего положения. Психическое отражение, функция которого состоит в ориентировке в предметном мире, постепенно сворачивается и угасает. В старости суживается круг социальных специфически человеческих потребностей, следовательно, суживается круг значимых предметов.

Постепенное выхолащивание предметности из мотивационной сферы как психологический механизм лежит в основе смены этапов старения.

Поскольку темп процесса старения у кителей домов-интернатов зависит от комплекса медико-социальных воздействий, перенесенных заболеваний, стрессовых ситуаций, наследственных признаков и т. п., создается индивидуальный стиль старения. Стадии изменения активности не определяются строго возрастом, как это наблюдается в детстве /возрастные кризисы/, поэтому прогнозировать срок перехода из одной фазы в другую не представляется возможным. Продолжительность каждой стадии не зависит строго от возраста и определяется индивидуальными особенностями, темпом биологического старения и нарастанием признаков одряхления.

X X X.

Нереализованные мотивы могут занимать подчиненное место в иерархии, стать потенциальными и представлять для личности определенную ценность. При создавшихся адекватных условиях они могут актуализироваться и побуждать к деятельности.

На I этапе старения утверждение социального значения индивидуального опыта возможно, благодаря «актуализации» ранее сформированных мотивов, которые будучи в латентном состоянии, при определенном изменении внутренних условий становятся ведущим уровнем саморегуляции.

У престарелых П группы утверждение своей индивидуальности и характера в процессе общения осуществляется на основе ригидной системы ценностей. С. Л. Рубинштейн /1957/ понимал ценность как высшую социальную ориентацию, которая может самостоятельно побуждать к действию. Подобный феномен наблюдается и у детей, по данным Е. Й. Савонько /1969/.

Совокупность идеалов, норм, привычек, усвоенных в течение жизни, становится в старости устойчивой системой ценностей. В условиях дома-интерната к престарелым предъявляются минимальные требования. Их деятельность обусловлена не создавшейся необходимостью действовать, принимать решения, достигать цели и т. д., а детерминирована потребностью действовать соответственно своим привычкам, вкусам, нормам. У стариков новые ценности не формируются, но приобретенные обладают побудительной силой. Такое явление представляется как «самоактуализация» ценностей.

На более поздних этапах /Ш-У/ система социально направленных ценностей отмирает, они совсем не представлены в вербальном материале. Уже на ffi стадии забота о своем соматическом состоянии осуществляется на основе ведущего смысла «пол<98но для меня» и единственной ценности собственного здоровья и жизни, которые уже не побуждают к целенаправленной активности /активность ситуативна/, а обусловливают лишь избирательное отношение к внешним воздействиям. В этом и состоит психологическая суть старческого эгоцентризма.

На 1У этапе аутокоммуникация осуществляется на основе сохранной системы отношений к отдельным событиям и картинам в прошлом. Непроизвольный эмоционально-аффективный уровень регуляции обусловливает ту «спонтанность», ненаправленность воспоминаний, которая с трудом поддается коррекции экспериментатора, о непосредственном уровне регуляции психической активности свидетельствует и то чувство благополучия, которое возникает на основе удовлетворения базисных потребностей и выступает в данных оценки «счастья» в настоящем.

На У этапе наблюдаются лишь элементы психической активности — на фоне мерцающего сознания дезориентировка в себе и окружающем.

Начиная со П-го этапа, потребности больше не связаны с объективно существующими предметами, но направлены на субъективные, личностные /социальные по природе/ образования.

Итак, в старости на разных этапах изменения активности саморегуляция осуществляется различными мотивационными структурами: системой мотивов /I этап/, ценностей /п этап/, суженной смысловой системой /1 этап/, эмоциональными отношениями /1У этап/, витальными потребностями /У этап/.

Все уровни саморегуляции представлены в самосознании. Отмечая на каждом из последующих этапов отсутствие того ведущего образования, которое было свойственно предыдущему этапу, мы наблюдаем процесс постепенного сужения сознания. Если в детском и подростковом возрасте ребенок обладает такой системой социальных предпосылок, которая служит целям развития и формирования свойств личности, то в старости эти сформкрованные свойства служат цели сохранения индивидуальности. I цель эта лежит не в будущем, не в прошлом, а в каждом текущем моменте настоящего.

X X X.

Наличие склеротического и инволюционного процесса в мозге, а также наличие соматических заболеваний, часто сопутствующих старости, создают ту измененную органическую основу /С.Г.Хислин, 1949, 1956/, на которой все психические процессы протекают своеобразно. Тот факт, что самооценка в геронтогенезе в целом не снижается, объясняется, с одной стороны, нарастающей некритичностью вследствие прогредиентно текущего органического процесса, с другой — психологической защитой, не допускающей осознания своей малоценности и проникновения в сознание признаков, угрожающих самооценке. Наличие психологической защиты, непременно предполагающей сохранность положительного отношения к самому себе, свидетельствует о личностной реакции на происшедшие в себе изменения. Сами изменения могу? и не осознаваться, а выступать в виде установки, «образа синдрома». Психологическая защита строится на основе осознания сохранных качеств, которым придается большое личностное значение, что способствует самоутверждению и позволяет сохранить высокую самооценку*.

В ходе эксперимента, концентрируя сознание испытуемого на отдельных объективных ценностях, которые должны представлять для личности определенный смысл, мы выявляем актуальность их, аффективное отношение, переживание.

Некритичность, как характеристика личности, прослеживается в соотношении оценок по разным шкалам, а также внутри отдельных шкал и выражается, прежде всего, неадекватным отношением к своим возможностям и качествам* Некритичность наблюдается на фоне сужения объема сознания и снижения его напряженности.

Самочувствие, ухудшение общего состояния как предпосылки к выполнению той или иной деятельности, отражается в сознании как совокупность возможностей, постоянно участвует в смысл (c)образовании и снижает притязания. Основные смысловые ориентиры, являющиеся осью сознания, легко определяются при сопоставлении различных шкал самооценки. Они присутствуют в каждой шкале /или большинстве их/ в качестве доминирующего основания для самооценки. Одна из шкал является ведущей, так как ей свойственна крайне высокая или крайне низкая оценка и широко развернутая характеристика. Ценностная структура сознания представляет собой смысловое преломление социального, индивидуального опыта, т. е. это есть иерархия смысловых элементов сознания, расположенная по их значимости для личности. Центральное звено — высший элемент в иерархии, с напряженным эмоциональным отношением, мы называем смысловой осью сознания.

Доминирующ! омысл неоет в себе насыщенную эмоциональную окраску, напряженное отношение, что отражает его значение для личности* Так, для I этапа смысловой осью является способность к общественно-полезной деятельности. Для П этапа — черты овоего характера, определяющего стиль и эффективность общения. Для Iсостояние здоровья, для 17 — удовлетворение элементарных потребностей и сохранность багажа памяти о прошлом, на у этапе — подмена обобщенной оценки разрозненными неадекватными воспоминаниями, отсутствие личностного отношения к ним свидетельствует об отчуждении опыта, о разрушении смыслов как центра самосознания.

В качестве защитного механизма на I этапе выступает завышенная самооценка социального значения всей прожитой жизни, противопоставленная сознанию ослабевшей способности к труду.

На П этапе приобретают особую значимость черты характера как индивидуальные качества личности, что компенсирует неэффективность общения и снижение способности к эмпатии.

На Ш этапе в качестве защитного механизма выступает высокая оценка своего ума, сохранность анализаторов, способность понять смысл беседы. Этим компенсируется утрата способности к целесообразной деятельности.

На 1У этапе высокая оценка счастья в настоящем на основе удовлетворения базисных потребностей отражает ослабевшую способность к психологической защите и некритичность. На этом этапе способность к психологической защите разрушается, так как при непроизвольном уровне регуляции отсутствует соподчнненность и предпочтение целей.

На J этапе, где отмечается разрушение смысловой сферы, личностная защиты становится невозможна. Ее признаки отсутствуют в экспериментальных данных.

В целом психологическая защиты у стариков выражается в «переоценке ценностей». В момент, когда прежняя деятельность становится неэффективной, смысл новой ведущей деятельности приобретает эмоциональную окраску и становится доминирующим на фоне все суживающейся смысловой сферы за счет отмирания ее элементов, которые ранее занимали центральное место. Эти отторженные смыслы не становятся потенциальными, а именно отмирают. О постепенном сужении сферы смысловых ориентиров свидетельствует появление неинтегративных, полярно-раздвоенных, либо формальных однословных оценок и, наконец, отсутствие их по отдельным шкалам.

Так, на 1-м этапе мы еще не встречаем дезинтегрированных оценок, лишь черты характера будто бы несущественны для самооценки, так как доминирующим смыслом является социальное значение прошлого и настоящего.

На П-м этапе распадается целостное отношение к прошлому и оценка счастья в прошлом становится неоднозначной. Счастье в настоящем зависит от эффективности общения, поэтому так значим становится характер. Независимо от качества осознаваемых черт, он оценивается как «прекрасный, очень хороший» .

На 1-м этапе черты характера уже не дифференцируются и ему дается нейтральная формальная оценка: «Не хуже других, средний». В этой шкале отсутствует доминирующая в двух других шкалах ссылка на состояние здоровья, характер становится незначимым. Даже счастье в прошлом оценивается как низкое на основании единственного признака — наличия перенесенных заболеваний. На этой стадии происходит резкое сужение смысловой сферы за счет отмирания социальных черт личности, обусловливает эгоцентрическую позицию, направленность на себя.

На 1У этапе исчезают оценки по отдельным шкалам /" счастье в прошлом", «ум» /. Вследствие выраженной некритичности, здоровье оценивается как «среднее», «слабое», «как у всех старых», а характер «хороший» с единственной ссылкой на ранний период жизни.

На У этапе исчезает личностное отношение к себе, остов самосознания распадается. Ни по одной шкале нет интегративной оценки.

Таким образом, на последних этапах однозначные оценки становятся все более неадекватными либо отсутствуют совсем, вследствие нарастающей некритичности, сужения смысловой сферы сознания и угасания эмоционального отношения к себе, своей личности, своей жизни. Некритичность в данном случае обусловлена нарушением или особенностями «сензитивного» уровня самосознания^ Рохлин, 1957; Р. А. Лурия, 1944/, который вследствие ослабления способности к эмоциональному обобщению, вследствие сенсорной блокады и снижения общего тонуса не отражает истинную «аутопла-стическую картину1физического состояния.

Рациональный уровень самосознания утрачивает оперативный материал в результате нарастающей амнезии, сенсорной изоляции и незначимости сигналов из внешней среды.

В процессе старения смене основных смысловых ориентиров самосознания предшествует фаза переживания. На каждом из последующих этапов снижения активности смысловой центр оознания непременно остро переживается и имеет аффективную окраску. Этот аффект обладает относительной устойчивостью, инерцией и иррадиирует, распространяется на оценку по другим шкалам.

Данные понятия предложены Р. А. Лурия в работе «Внутренняя картина болезни и иатрогенные заболевания». М., 1977.

2/ то же.

Есл" доминирующая шкала /ось сознания/ содержит высокую оценку, то и по другим шкалам оценка будет достаточно высокая /не ниже средней/* Если доминирующая шкала содержит низкую и крайне низкую оценку, то и по ряду других шкал, согласующихся с ней по смыслу, оценка оказывается заниженной, но в этом случав непременно присутствует шкала, которая уравновешивает или нивелирует весь этот отрицательный фон. Каждому признаку, положенному в основу оценки по этой компенсаторной шкале, придается необычная, неадекватно высокая лишостная значимость. Так, при фиксации на состояние здоровья необычайно высока оцшка ума, которая опирается всего лишь на сознание способности понимать, видеть, слышать и отсутствие головной боли.

Как только в результате неэффективности ведущей деятельности и изменившихся внутренвих условий происходит поиск нового смысла, прежний утрчивает эмоциональную окраску, становится «знаемым, но не значимым», затем теряет свое качество значения и на более поздних этапах не присутствует в сознании. Актуализируясь мз ранее сформированной смысловой системы, прежде чем отмереть, смысл окрашивается аффективно и какое-то время /до смены деятельности/ присутствует в центре самосознания, словно догорающая свеча, прежде чем погаснуть, на миг ярко вспыхивает.

При анализе оценки счастья в прошлом отмечается смена оснований, по которым оно проводится. Это переосмыслившие прошлого, вычленение то тех, то иных сторон всегда проводится на основе ведущего смысла, актуального эмоционального состояния и ни в какой мере не есть объективная ретроспективная оценка, отражающая когда-то существовавшее отношение к событиям. То, что раньше вызывало сильное переживание, кажется теперь незначительным /становится незначимым/. Процесс переосмысливания сопровождается и ослаблением эмоционального отношения к тем вехам, которые служили основанием для оценки.

Вследствие неуспеха в деятельности, который также обусловлен возрастной динамикой психофизиологических возможностей, создается представление о своем измененном состоянии.

На рациональном уровне в сознании представлено несовпадение целей и конкретных результатов. С другой стороны на «сежзитив-ном» уровне обобщаются тонус и различные ощущения, энергетические возможности, из которых складывается «самочувствие» как общий сигнал благопо^чия или неблагополучия в состоянии организма. У стариков целенаправленная активность начинает сопровождаться чувством «усталости», «непосильности, трудности», «напряженности», что субъективно отражает индивидуальную стоимость для организма затраченных усилий. х х х.

В результате представления о своем измененном состоянии и сопоставления его с доминирующими на предыдущем этапе притязаниями возникает расхождение, порождающее недовольство и заставляющее признать неуспех деятельности, несоответствие ее существующим возможностям. Вследствие такого рассогласования отрицательные эмоции подготавливают поиск нового смысла деятельности /К.К.Платонов, I960/.

А.НЛеонтьев пишет, что функция эмоций специфична, социальна. «Эмоции ставят перед субъектом задачу на смысл, задачу, которая состоит в том, чтобы решить, что это значит для маня» /из курса лекций, 1972/. «Функция эмоций в том, что это есть сигналы, сообщающие о задаче. Эмоции регулируют поведение, не отбывая прямо смысл ситуации или деятельности субъекта, а толкая на поиск решения /на нахождение и формирование смысла/». В старости смена смысловых ориентиров сопровождается фазовыми изменениями в эмоциональной сфере. На каждом новом этапе деятельности возникает генерализованное недовольство, эмоциональный фон со знаком минус, который и порождает низкую оценку по ведущей шкале. Затем мы наблюдаем амбивалетный фон /раздвоение оценки/, затем нейтральный /формальное ть оценки/. И лишь при смене ведущего мотива в момент окончательной перестройки иерархии мотивов, когда прежний становится незначимым, и новая деятельность побуждается новым мотивом, система смыслов адекватно перестраивается и наблюдается положительное эмоциональное отношение к реальности и самому себе, так как достигается соответствие способа активности изменившимся возможностям, что отражается в высокой самооценке и особенно в оценке по ведущей шкале.

В предварительном анализе было показано, что на определенных этапах старения детерминантами поведения сначала являлась система мотивов /I этап/, затем система ценностей /П этап/. На Ш и 1У этапах личность представляет собой систему смыслов и эмоциональных отношений. Как считает Ф. В. Бассин /1973/, смысл является единицей сознания, интегрирующей в себе признаки объективного значения и субъективного отношения к явлениям. Смысл является единицей мышления /Л.С.Выготский, Б. В. Зейгарник, 1935/ и «тканью» сознания. Смысл выступает и как личностная характеристика, так как отражает в себе субъективную значимость предмета, ситуации, в чем подразумевается наличие переживания, эмоционального отношения и связь с потребностями. Поскольку оцзужающая социальная среда остается длительно неизменной, после первоначальной адаптации личность со временем претерпевает изменения в основном под влиянием снижения биологических и психофизиологических процессов. Их определяющее влияние сказывается прежде всего на состоянии эмоциональной сферы. Со временем угасает способность к эмпатии, нарастает безразличие, становится выраженной безучастность. Изменение способности к эмоциональному реагированию подготавливает почву для сужения ценностно-смысловой сферы личности. Падение энергетического потенциала сказывается на побудительной силе потребностей, мотивов. Часть из них, становясь намерениями, способна побудить к действию, но не способна довести его до завершения к достижению цели.

С изменением эмоционального реагирования обедняется система отношений и значений для личности предметов, черт действительности, т. е. обедняется смысловое ядро.

На определенном этапе старения /Ш и 1У фазы/ смысловая система становится единственным личностным образованием и способом саморегуляции.

Основной вывод в исследованиях школы Б. В. Зейгарник при изучении патологии деятельности состоит в подтверждении ведущей роли личностных изменений и, в первую очередь, недостаточности смыслообразующей функции мотива, тогда как динамические сдвиги и очаговые выпадения могут быть успешно компенсированы и качественно не менять процесс деятельности.

Исследованиями патопсихологов установлено, что при психических заболеваниях деградация начинается с распада высших функций, так при шизо<�й>ении наблюдается снижение опосредованного запоминания и смысловой памяти, в то время как непосредственная память может не страдатьсохранность формальной логики при несущественности посылок, т. е. без учета той информации, которая обобщается на эмоционально-смысловом уровне /Ю.Ф.Поляков, 1968/- целенаправленность деятельности страдает прежде всего из-за нарушения процеоса смыслообразования /М.М.Коченов, 1970; М. М. Коченов, В.Н.Ни-колавва, 1978/. Общим признаком деградации высших функций является нарушение симультанного синтеза. Акт сов2*ещения признаков разных модальностей лежит в основе формирования восприятия и познавательных процессов. В любом суждении имеется симультанное объединение признаков /А.и.Леонтьев, 1979/.

Процесс нормального старения начинается со снижения элементарных психических функций, тогда как высший синтез сохраняется дольше всего и обусловливает целенаправленность и целесообразность деятельности. Например, рано повышаются разностные пороги различения формы в темноте, в то время как само восприятие и узнавание фигуры не нарушается /Pacand S, 1955/.

В работе О. В. Романенко /1973/ показано, что сужение поля восприятия у больных с сосудистыми заболеваниями головного мозга не является симптомом деградации, но нарушение способности объединять объекты разных модальностей свидетельствует о глубокой патологии восприятия.

Нам представляется, что процесс смыслообразования и смысловая система есть основной резерв компенсации и адаптации в старости. С этой позиции, а также на основании анализа представленного материала можно утверждать, что геронтогевез, т. е. естественное старение, выражается в постепенном нарастании признаков одряхления, гармоничном снижении всех функций, сворачивании деятельности, постепенном сужении и обеднении смысловой сферы. Но пока существует система смыслов, упорядочивающая скудный багаж памяти и отражающая эмоциональное отношение к нему, мы не в праве говорить о патологическом старении. Патологическим же старением будет называться старение, сопровождающееся распадом личностного ядра, т. е. разрушением смысловой сферы.

Собственно патология личности в старости выражается не в постепенном сужении и обеднении смысловой сферы /как бы отмирании смыслов/, а в ее деструкции, т. е. полном разрушении связей между составляющими смысловыми единицами.

X X X.

В процессе старения социально-значимая активность угасает, проходя определенные фазы, знаменующие собой смену ведущей деятельности.

По данным Д. Е. Эльконина /I960/, в детстве и школьном возрасте, в процессе учебной деятельности происходит периодическая смена ее объектов: деятельность направлена то на предмет или сферу знаний, то на человека-носителя значимых качеств, то на самого себя. У стариков, проживающих в домах-интфнатах, наблюдается подобная смена объектов деятельности, которая отражает выхолащивание предметности мотивацтонной сферы. По-видимому, смена объектов ведущей деятельности происходит на протяжении всей жизни н является общей закономерностью взаимодействия личкости с реальностью. Старость не является в этом смысле исключением. Подобие предметов деятельности, их циклическая смена в детстве и старости может создавать впечатление внешнего сходства форм активности. Однако в строгом смысле стадий старения не встречается в детстве. При рассмотрении их психологической сущности не удается найти параллелей в раннем возрасте. Бытующее цредставленив о старости, как «зеркальном» отражении детства, основывается, очевидно, на внешнем сходстве отдельных поведенческих реакций, например, фаза фиксации на своем физическом состоянии вообще не встречается у психически здоровых детей. Напротив, данные ряда исследователей /Л.С.Выготский, 1936; ЛСерогй? , 1937/ свидетельствуют о том, что даже под влиянием длительных и тяжелых соматических заболеваний у детей может не формироваться внутренняя картина болезни, и вся психическая активность направлена на преодоление дефекта и на овладение логикой человеческого бытия.

В старости фиксация на переживаниях и заботе, связанных с изменением физического состояния, означают переломный момент, после которого не возможен поворот к социальным ценностям. Это фаза, после которой личность угасает и человек пребывает в состоянии, когда он «еще не умер, но давно перестал жить» /по выражению М. М. Бахтина. См. В. А. Ядов, 1979/.

При внешнем сходстве некоторых поведенческих реакций в старости и детстве наблюдается полное несоответствие их психологических содержаний. Например, при сопоставлении «эгоцентрической» речи у детей, описанной Ж. Пиаже и Л. С. Выготским / I960/ и монологической" речи у стариков, выступает качественное своеобразие каждого из этих феноменов, у ребенка «эгоцентрическая» речь является промежуточной фазой формирования внутренней речиона несет в себе планирующую, организующую и целеполагающую функцию в игре, и прежде всего эта речь «для себя», свидетельствующая о смысловом отражении действительности, выступающая в единстве цепи «действительность — смысл — речь» .

В старости «монологическая» речьх/, не обращенная ни к кому или безразлично к кому бы то ни было, зачастую возникает в результате ослабления тормозной и регулирующей функции коры голов.

Монологическую" речь старых людей следует отличать от компенсаторного проговаривания вслух у больных с сосудистой патологией, так как в последнем случае она выступает в качестве внешней опоры для удержания цели действия и несет в себе организующую функцию. ного мозга. Речь проецирует во вне спонтанно возникающие мысли, чем представляет собой непосредственную констатацию происходящего. Она лишена интегрирующего начала, личностного отношения к вербальному материалу. В патологических случаях эти тенденции еще более выражены, и речь больных представляет собой реализацию двигательного стереотипа, а содержание ее «смысловую окрошку'.' Данное исследование стоит в прямой связи с положением, доказанным в работах Б. В. Зейгарник /1959, 1971/, о том, что процесс распада психической деятельности не повторяет в обратном порядке стадий ее формирования. Старость не является «негативом» детства. Это особая заключительная стадия единого процесса развития, обладающая своими качественными особенностями, которым невозможно найти аналогий в период становления личности.