Проблема позитивной национальной интеграции в кайзеровской Германии в трудах Г. фон Трейчке, Ю. Лангбена и В. Зомбарта

Феномен национализма издавна привлекал к себе внимание в силу его значимости для общественно-политической жизни и исключительного мобилизационного потенциала. Неисчерпаемая вариативность проявлений национализма в сочетании с неоднозначностью его исторической роли обусловливали все новые попытки его осмысления, а с конца 80-х годов XX в. и по сей день феномен национализма и вовсе находится на пике научного интереса. Тем не менее, на фоне крупных успехов в его изучении, несмотря на существование множества концепций, ни на уровне интегральной теории, ни на уровне конкретно-исторических исследований' обращение к национальной проблематике не исчерпало себя, что определяет актуальность темы.

История немецкого национализма традиционнопривлекает к себе особый интерес, специфическая политическая подоплека которого связана с ролью, сыгранной им в XX веке: стремление ретроспективно выявить идейные корни национал-социализма наложило видимый отпечаток на ход многолетней дискуссии об «особом пути» Германии, определив телеологическую направленность полемики о континуитете и дисконтинуитете в истории немецкого национализма. В целом, его развитие представляет достаточно сложную картину. Расцвет немецкой национальной идеологии приходится, как и в большинстве европейских стран, на XIX и XX века, однако ее истоки относятся к значительно более раннему периоду. Вполне определенно они документируется в эпоху Возрождения в трудах немецких ' гуманистов. Знаковую веху в истории национальной мысли представляла Реформация, в которой рядом с теологическим измерением большое значение имел национально-политический компонент, связанный с освобождением от влияния Римской католической церкви. Важным этапом в развитии немецкого национализма стала Тридцатилетняя война, закрепившая состояние раздробленности, которое во многом определило специфику пути немецкой национальной идеи: не имея в отличие от большинства европейских стран таких объективных условий складывания национальной общности, как наличие общих государственных границ и лояльность одной династии, немецкий национализм должен был искать основы интеграции в первую очередь в сфере культуры, что получило воплощение в развитии так называемой «культурной нации».

Решающий импульс в историинемецкого национализма дала: французская! революция и наполеоновскиевойны. В! общей борьбе за? освобождение от французского господства.: сознание принадлежности к национальной* общности обретает все более определенные контуры, в товремя-как целая-плеяда:национальных идеологов: во. главе.-, с И. Г. Фихте разрабатывает содержательнуюсторону национальной, идеи. .Вместе с тем подъем национального движения не был закреплю г созданием политических. рамок нации: Hat месте прекратившейbs 1806 г. свое существование Священной Римскойимперии" в 1815 г. возник Германский союз, включавший • 41 государственное образование. Неудовлетворенность подобным? положением^ дел вылилась в возникновение специфической! связи? между национализмом и либерализмом, под знаком которой прошли 30-е и 40-е годы XIX в. Кульминационным? моментом в истории национального движения? стала? революция 1848 — 1849 гг., неудача которой означала поражение либеральной модели решения «германского вопроса" — На авансцену выдвигается» противостояние двух путейобъединения Германии «сверху»: «малогерманского» с гегемониейПруссии и исключением другого, ведущего германскогогосударства, Австриии «великогерманского» — с включением Австрии в составбудущего государства.

Первый. из этих путей, был реализован: в. 1871 г. с созданием^ Германской: империи, осуществленном «железом и кровью» в результате, победоносных войн с Данией (1864), Австрией (1866) и Францией (1870 — 1871). В целомв истории немецкого национализма период кайзеровской Германии занимает выдающеесяместо. Национализм не только оказал существенное влияние на курс политический-государства, но и наложил видимый отпечаток на всю общественную жизнь. Свои зримые проявления он нашел в проведении парадови праздников, воздвижениипамятников и становлении культа национальных героев, в устройстве системы образования и воспитания, в организации и деятельности союзов националистической направленности — именно эти сюжеты, в значительноймере определяют собой образ эпохи.

Картина блестящего расцвета национализма при своей яркости не является, однако, исчерпывающей. Необходимо учитывать, что, несмотря на продолжительный многосторонний процесс складывания предпосылок объединения, создание Германской империи было революционным актом: в 1871 г. были определены общие политико-правовые рамки национального единства, однако перед новым государством остро стояли задачи дальнейшей интеграции. Серьезные преобразования' должныбыли произойти в сфере управления и развития" инфраструктуры. Напряженную борьбу в первые годы существования империи можно наблюдать в политической сфере, где определялись отношения новых властных институтов и курс государства. Итогом ее стало так называемое «второе» или «внутреннее» «основание империи» после 1878 — 1879 гг.

Политическое объединение сопровождалось не менее сложными процессами выработки национальной идентичности, порождаемыми необходимостью внутренней консолидации нации. Очевидно, что задача преодоления вековой раздробленности не могла быть — решена одномоментно актом основания! национального государства: и после 1871 г. граждане Германской империи продолжали считать себя** в первую очередь баварцами, саксонцами, фризами и т. д., а не немцами. Помимо этого, национальная, идея должна была пережить, метаморфозу и в политическом отношении: тогда как немецкое национальное движение имело длительные традиции развития в рамках «культурной нации», не только не будучи инкорпорированным в государственные структуры, но и приобретая в определенные периоды оппозиционный* характер, с образованием Германской империи национализм становится важной составляющей официальной идеологии. Таким образом, новые политические рамки национальной общности требовали существенной трансформации национального самосознания. Именно формирование национального самосознания в кайзеровской Германии составляет объект исследования.

Поиск национального самоопределения проходит в параллельном развитии двух противоположных направлений. С одной стороны, контуры собственного образа определяются в противопоставлении «чужому». Подобный путь негативной интеграции играл в кайзеровской Германии значительную роль, причем интерпретация «чужого», «другого», исключаемого из создаваемой национальной общности, могла принимать формы конструирования образа внешнего или внутреннего «врага». С другой стороны, негативному образу при формулировке I ответа на вопрос о том, кто есть немцы или какими они должны быть, с необходимостью противопоставляется позитивный идеал, образующий некий стержень, вокруг которого происходит консолидация национальной общности. Проблематика негативной интеграции достаточно хорошо разработана1, в настоящей же работе предполагается* сфокусировать внимание на другой, часто незаслуженно остающейся на периферии составляющей: предметом исследования является выработка моделей позитивной национальной интеграции.

Впоследствии эти • модели могли восприниматься* и тиражироваться официальной пропагандой или ложиться в основу определенных идейных теченийсобственно процессы внедрения рассматриваемых идей в общественное сознание, а также вопросы их бытования* в повседневной действительности, которые вкаждом случае собственную логику развития и эволюционируют асинхронно, оказываются за рамками, внимания. Первичная формулировкамоделей позитивной национальной интеграции, которые впоследствии могли восприниматься и тиражироваться официальной пропагандой или ложиться в основу определенных идейных течений, принадлежала национальным идеологам, рекрутируемым' из среды интеллектуалов. Роль «пророков национализма"2 на всех этапах развития национальной идеи была исключительно велика. В кайзеровской Германии появляется* целая плеяда национальных идеологов. Выбор конкретных имен в подобной ситуации всегда остается дискуссионным. В данном случае критериями становились не только значимость концепций для развития национальной мыслирассматриваемые «пророки национализма» выступали как представители и основатели определенных тенденций, которые в зависимости от меняющихся условий возникали, сменяли друг друга или сосуществовали в национальной идеологии Германской империи.

В соответствии с этими принципами в диссертации рассматриваются идеи крупного историка Генриха фон Трейчке (1834 — 1896) как борца за объединение.

1 Koselleck R. Zur historisch-politischen Semantik asymmetrischer Gegenbegriffe // Idem. Vergangene Zukunft: Zur Semantik geschichtlicher Zeiten. Frankfurt а. M., 1979; Jeismann M. Das Vaterland der Feinde: Studien zum nationalen Feindbegriff und Selbstverstandnis in Deutschland und Frankreich 1792 — 1918. Stuttgart, 1992; Aschmann В., Salewski M. (Hrsg.) Das Bild «des Anderen»: Politische Wahrnehmung im 19. und 20. Jahrhundert. Stuttgart, 2000; Bayerdorfer H.-P., Dietz В., Heidemann F., Hempel P. (Hrsg.) Bilder des Fremden: Mediale Inszenierung von Alteritat im 19. Jahrhundert. Berlin, 2007; Гудков Jl. Идеологема «врага»: «Враги» как массовый синдром и механизм социокультурной интеграции // Образ врага / Под ред. J1. Гудкова. М., 2005.

2 Сравн.: Kohn Н. Propheten ihrer Volker: Mill, Michelet, Mazzini, Treitschke, Dostojewski: Studien zum Nationalismus des 19. Jahrhunderts. Bern, 1948; Schwedhelm K. (Hrsg.) Propheten des Nationalismus. Munchen, 1969; Gramley H. Propheten des deutschen Nationalismus: Theologen, Historiker und Nationalokonomen 1848 — 1880. Frankfurt а. M" 2001.

Германии, выстраивавшего свои взгляды в русле «реальной политики"3, публициста Юлиуса Лангбена (1851 — 1907) как выразителя «культурного пессимизма"4 и известного политэкономиста Вернера Зомбарта (1863 — 1941), чье выступление в. период Первой мировой войны принадлежит к числу ярких образцов текстов «войны культур"5. Соответственно, цель исследования составляет анализ вариантов решения проблемы позитивной национальной интеграции, предложенных Г. фон Трейчке, Ю. Лангбеном и В: Зомбартом. Поставленная цель обусловливает задачи работы.

• ¦ Прежде всего, необходимо подробнее остановиться на фигурах избранных для рассмотренияпротагонистов национализма. Речь идет не только о биографических сведениях, помещенных в некий общий контекст эпохи, но и о механизме зарождения национальных идей: в рамках полемики о роли интеллектуалов вь конструировании нации конкретное обращение к биографиям национальных идеологов! оправдано попытками определить, в какой мере они генерировали новые взгляды илис «сейсмографической» чуткостью улавливали и артикулировали настроения времени.

• Поскольку каждой из рассматриваемых на материале трех моделей тенденций в развитии национальной мысли соответствует формирование специфических форм мышления и выражения, следующей задачей является раскрытие «кодов"6, дискурсов, в рамках которых создавали свои концепции Г. фон Трейчке, Ю. Лангбен и В. Зомбарт.

• Далее предполагается освещение и анализ содержательной стороны моделей позитивной национальной-интеграции, разрабатывавшихя в каждом случае как ответ на наиболее острые проблемы времени.

• Необходимо выявить общие и уникальные элементы рассматриваемых моделей и механизмы их действия. Примером может служить использование образа «национального героя».

3 «Реальная политика» (нем. Realpolitik) — политический концепт, утверждающий примат прагматических соображений в политике с признанием в качестве основы силы и отрицанием значимости идеалов, принципов, морали.

4 «Культурный пессимизм» — мировоззренческая ориентация, характеризующаяся в противоположность «культурному оптимизму» неверием в прогресс и сопровождающаяся критикой современности как времени общего кризиса, упадка.

5 «Война культур» — идеологическое противостояние, организованное в период Первой мировой войны интеллектуалами воюющих сторон, с интерпретацией войны как конфронтации непримиримых мировоззрений.

6 Сравн.: Giesen В, Junge К., Kritschgau С. Vom Patriotismus zum volkischen Denken: Intellektuelle als Konstrukteure der deutschen Identitat // Berding H. (Hrsg.) Nationales Bewu? tsein und kollektive Identitat Studien zur Entwicklung des kollektiven Bewu? tseins der Neuzeit. 2. Frankfurt а. M., 1994. S. 369−376.

• Наконец, следует проследить и сопоставить подходы к классической дихотомии «государственной» и «культурной» нации и сквозным проблемам, стоящим на пути национальной интеграции, в частности, конфессиональным, региональным и социальным противоречиям.

Хронологические рамки < исследования соотносятся1 с периодом? существования Германской империи (1871 — 1918). При этом нижняя граница сдвигается несколько ранее в силу необходимости освещения проблем борьбы за объединение Германии. Верхней границей становится время" Первой мировой войныфокусируясь на ее начальном периоде, изложение не включает анализ эволюции настроений в последние годы войны.

Методология. В основу работы положен проблемно-хронологический подход. Изучаемые вопросы — вопросы трансформации концептов национального самосознания, эволюции основ национальной идентичности — принадлежат к области истории идей, что предопределяет использование герменевтических методов, интерпретации текста. Проблемы интеграции относятся к сфере традиционных интересов социологии. Непосредственно к теории национальной интеграции обращался социолог и политолог К. Дойч8, в концепции которого определяющую роль играл фактор коммуникации. В качестве критериев и условий национальной* интеграции внутри системы К. Дойч выделял степень соответствия друг другу устойчивых структур, уровень взаимодействия, совпадение коммуникативных кодов и совместимость ценностных ориентиров, а также психологическую идентификацию с системой и ее символами9. Значимой для диссертационной' работы оказывается также теория культурной памяти, развитие которой было стимулировано египтологом.

7 Основы изучения проблемы интеграции были заложены уже в классических трудах Э. Дюркгейма (Durkheim Е. De la division du travail social. Pan’s, 1893), Г. Спенсера (Spencer Н. The principles of sociology. Vol I. — III. Westport, Conn, 1897 — 1906), Ф. Тенниса (Tonnis F. Gemeinschaft und Gesellschaft. Darmstadt, 1887), Г. Зиммеля (Simmel G. SoziologieUntersuchungen Uber die Formen der Vergesellschaftung. Berlin, 1908). Большой вклад внесли работы Т. Парсонса: Parsons Т. The structure of social action. New York, 1937; Idem. Societies: Evolutionary and comparative perspectives. Englewood Cliffs, 1966; Idem. Sociological theory and modern society. New York, 1967; Idem. Politics and social structure. New York, 1969; Idem. The system of modern societies. Englewood Cliffs, 1971; Idem. Social systems and the evolution of action theory. New York, 1977. В современных исследованиях понятия «интеграции» и «дезинтеграции» дополняются понятиями «инклюзии» и «эксклюзии», сравн.: Luhmann N. Inklusion und Exklusion // Berding H. (Hrsg) Nationales Bewu? tsein und kollektive Identitat: Studien zur Entwicklung des kollektiven Bewu? tseins in der Neuzeit 2. Frankfurt а. M., 1994. S. 15−45.

8 Deutsch K.W. Nationalism and Social Communication: An Inquiry into the Foundations of Nationality. Cambridge, London, 1953; Idem. Nationenbildung-Nationalstaat-Integration. Dusseldorf, 1972; Idem. National integration: Some concepts and research approaches. Berlin, 1977.

9 Deutsch K.W. National integration. P. 1 -7. и историком культуры Я. Ассманом10. По Ассману, любая культура на пути включения индивида в целое образует коннекгивные структуры, функционирующие в социальном и историческом измерениях, опираясь, с одной стороны, на" общие правила и ценности, а с другой — на общие воспоминания о собственном прошлом. Ценными оказываются разработки в области динамики культурного1 процесса и модели осуществления континуитета. Наконец, в настоящей работе применяются наработки общей теории* национализма. Вкачестве исходной теоретической предпосылки приняты принципы^ модернистского подхода, сформулированные в классических работах Э. Геллнера11- Б. Андерсона12, Э. Хобсбаумаь, в соответствии с которыми нация представляется в отрицание примордиалистских трактовок не «естественной» и «изначальной», а «изобретенной» общностью, конструктом, созданным усилиями человеческого духа в Новое время. В свете представлений о национальном самосознании не как о некой данности, а как о постоянно развивающемся дискурсе обращение к выработке моделей позитивной интеграции в кайзеровской Германии, где эти процессы протекали особенно динамично, представляет особый интерес.

Источники.

Обозначенные задачи определяют характер источниковой базы. В качестве основных источников были использованы работы Г. фон Трейчке, Ю. Лангбена и В. Зомбарта, вызвавшие широкий резонанс среди современниковдополняющую роль играют малоизвестные произведения этих ' авторов и другие материалы, раскрывающие их взгляды и биографиию, а также освещающие рецепцию их идей.

Творческое наследие Генриха фон Трейчке отличают масштабность и разносторонность, причем, как справедливо подчеркивал составитель библиографии его исторических и публицистических произведений К. Ролькер, несмотря на.

10 Assmann J. Das kulturelle Gedachtnis: Schrift, Erinnerung und politische Identitat in fruhen Hochkulturen. Munchen, 1992.

11 Геллнер Э. Нации и национализм. M., 1991.

12 Андерсон Б. Воображаемые сообщества. М., 2001.

13 Хобсбаум Э. Нации и национализм после 1780 г. СПб., 1998; Hobsbawm Е., Ranger T. (eds). The invention of tradition. Cambridge, 1983. обширную литературу, посвященную историку, целый ряд его сочинений, а также значительная часть писем практически не введены в научный оборот, а некоторые работы, вероятно, до сих пор не известны п. В рамках обозначенной темы исследования практически не приходится исключать из рассмотрения какую-либо? часть произведенийТрейчке: оставаясь значимой на протяжении всего его творческого пути, национальная проблематика находит выражение в самых разных формах — исторических и публицистических работах, в поэзии, и драме, речах и эпистолярном наследии. Выданном обзоре предполагается выделить основные группы источников и кратко охарактеризовать ключевые произведения.

Г. фон Трейчке получил известность прежде всего как один из ведущих представителей национальной историографии кайзеровской Германии, что определяет первостепенную значимость его исторических работ. Главным произведением Трейчке остается пятитомная «Германская история в XIX веке», ставшая фактически трудом всей его жизни. Работа, берущая, свое начало от исследований истории Германского союза, к которым Трейчке приступил еще в 1861 г., переросла обозначенные рамки и растянулась на десятилетия. Материал оказался более сложным и многоплановым, чем историк предполагал изначально, вновь и вновь требуя дополнительных архивных изысканийпоставленные сроки печати неоднократно срывались. В итоге первый том «Германской истории в XIX веке», открывающийся объемным историческим обзором начиная со времен Вестфальского мира, увидел свет в 1879 г.- в 1882, 1885, 1889 и 1894 гг. последовали второй, третий, четвертый и пятый тома15. Доведя повествование до 1848 г., Трейчке приступил к шестому тому, написать который, однако, уже не успел.

Работая над «Германской историей в XIX веке», Трейчке ставил перед собой амбициозную задачу — написать для немецкой нации ее историю. Формулируя в предисловии свои программные установки, он утверждает в отношении метода, что книга стремится «просто рассказывать и судить», заявляя относительно общей направленности: «Рассказчик германской истории лишь наполовину решает свою задачу, если он просто указывает на взаимосвязь событий и откровенно даег свое.

14 Rolker С Heinrich von Treitschke: Werke und Aufgaben // kops.ub.uni-konstanz.de/volltexte/2001/642/pdf/Werkbibliographie.pdf.2001. S. 1 -2.

15 Treitschke H. v. Deutsche Geschichte im neunzehnten Jahrhundert. Bd. I. Bis zum zweiten Pariser Frieden. Leipzig, 1879- Bd. II. Bis zu den Karlsbader Beschussen. Leipzig, 1882- Bd. III. Bis zur Juli-Revolution. Leipzig, 1885- Bd. IV. Bis zum Tode Konig Friedrich Wilhelms III. Leipzig, 1889- Bd. V Bis zur Marz-Revolution. Leipzig, 1894. суждениеон должен также сам чувствовать и уметь пробуждать в сердцах своих читателей то, что многие наши сограждане в перебранках и неприятностях сегодня уже снова утратили — любовь, к. отечеству"16. Трейчке вполне определенно выступает против, идеала «объективности» в историческом исследовании и проводит идеи малогерманской школы17. Именно эта ярко выраженная идеологическая составляющая обусловливает ценность труда Трейчке для данной работы. «Германская история в XIX веке» получила широкую известность, войдя в круг чтения в том' числе первых лиц государства. Книга пережила многочисленные.

1 о переиздания, в том числе в переработанных и сокращенных вариантах .

Среди других исторических работ специально следует отметить произведение, опубликованное в 1862 г. в журнале «Пройсише ярбюхер», «Земля немецкого ордена Пруссия"19, в котором, Трейчке фактически единственный раз профессионально обращается к средневековой истории. Данный материал дает возможность проанализировать представление прусских истоков и создание исторически фундированного «мифа о происхождении» Пруссии.

Следует учитывать, что Трейчке не был кабинетным ученым, и в качестве историка стремился выходить на широкую национальную аудиторию, выступая с публичными лекциями и докладами. При том, что эмоциональность и присутствие личностной составляющей было характерным для всех работ Трейчке, в данном случае сам жанр предполагал их открытое и яркое проявление. Еще одной жанрово обусловленной отличительной особенностью стало максимально четко выраженное представление истории через призму деяний «великих людей». В данной работе в числе произведений подобного рода привлекались выступления, посвященные Фихте20, Лютеру21 и королеве Луизе22.

16 Treitschke Н. v. Deutsche Geschichte. Bd. I. S. VII — VIII.

17 Малогерманская школа — во второй половине XIX в. ведущее направление в немецкой историографии, представители которого как «политические историки» активно выступали за малогерманский путь объединения Германии. Наиболее крупными историками малогерманской школы были И. Г. Дройзен (1808 — 1883),.

Г. фон Зибель (1817- 1895) и Г. фон Трейчке (1834- 1896).

18 Подробно см.: Rolker С. Ор cit. S. 7 — 8.

19 Treitschke Н. v. Das deutsche Ordensland Preu? en // Preu? ische Jahrbucher {далее — PrJbb). Bd. 10 (1862). S. 95 -151.

20 Treitschke H. v. Zur Erinnerung an Fichte. Vortrag gehalten zu Leipzig am 19. Mai 1862 // Grenzboten 21. Bd. 2 (1862). S. 372 — 389. ПереработанTreitschke H. v. Fichte und die nationale Idee // Historische und politische Aufsatze. Bd. I. Leipzig, 1864. S. 123 — 152.

21 Treitschke H. v. Luther und die deutsche Nation. Vortrag, gehalten in Darmstadt am 7. November 1883 // PrJbb. Bd. 52(1883) S. 469−486.

22 Treitschke H. v. Konigin Luise. Vortrag, gehalten am 10. Marz 1876 im Kaisersaale des Berliner Rathauses von Heinrich von Treitschke // PrJbb. Bd. 37 (1876). S. 417 — 429.

Следующую группу составляют работы по политической теории, тесно смыкающиеся с политическими выступлениями историка. Очевидно, наиболее масштабным и в определенном смысле итоговым произведением, всесторонне и систематически представляющим поздние взгляды. Г. фон Трейчке, является лекционный курс «Политика». К его чтению Трейчке приступил в 1863 г., будучи профессором^ университете Фрайбурга, затем-выступал с ним в Гейдельбергском университете, однако свою окончательную форму, а также широкую популярность и общественную значимость курс получил в Берлинском университете, где ежегодно читалсяначиная &bdquo-с 1874 г. «Политика» не была оформлена самим, Трейчке в печатное произведение. Идея опубликовать его лекции была выдвинута и реализована вскоре после смерти историка. Основу текста составили, помимо не имевших законченного характера набросков Трейчке, в первую очередь стенографические записи слушателей курса. Первый том «Политики» вышел 1897 г., через год появился второй< том23;

7 А. последующие переиздания содержали незначительные изменения. Работу составили четыре книги: «Суть государства», «Социальные основы государства», «Государственное устройство», «Управление государством».

Политика" остается ключевым источником, позволяющим реконструировать воззрения позднего Трейчке. Историк, однако, на протяжении всей жизни* в различных аспектах обращался к политологическим проблемам, и его работы позволяют проследить ступени эволюции взглядов и подходов. Необходимо отметить, что Трейчке свойственно было неоднократно возвращаться к созданным произведениям, и его основные труды могли в итоге переживать существенную трансформацию.

Главной площадкой выступлений Трейчке стал журнал «Пройсише ярбюхер», основанный в 1858 г. как печатный орган умеренных либералов, отстаивавших объединение Германии и конституционное правление. Историк был приглашен к сотрудничеству при основании журнала и уже в первом выпуске вышла его статья «Основы английской свободы"25. В дальнейшем, исключая непродолжительный период разрыва в начале 1860-х гг., Трейчке активно писал для «Пройсише ярбюхер», а с 1866 по 1889 гг. являлся его соредактором. В этот период в результате.

23 Treitschke Н. v. Politik: Vorlesungen gehalten an der Universitat zu Berlin. 2 Bde. Hg. von M. Cornicelius. Leipzig, 1897- 1898.

24Treitschke H. v. Politik. Leipzig, 1899−1900; 1911;1913; 1918; 1922.

25 Treitschke H. v. Die Grundlagen der englischen Freiheit // PrJbb. Bd. 1 (1857). S 366 — 381. издательской политики Трейчке журнал получает национальныйстатус и эволюционирует в сторону консерватизма.

Трейчке несколько раз предпринимал попытки собрать воедино важнейшие работы, что было реализовано' под заглавием «Исторические и политические сочинения». Большая" часть включенных работ уже публиковались прежде и в. большей или меньшей степени были переработаны для сборника, ряд произведений" выходил впервые. Так, наиболее значимая^ работа раннего Трейчке «Федеративное государство и унитарное государство» была подготовлено специально для первого 6 издания «Исторических и политических сочинений» в 1864 г.", а другое крупное произведение «Конституционное королевство в Германии» стало решающим' вкладом в «Новый» выпуск исторических и политических сочинений", вышедший незадолго до начала войны с Францией в 1870 г. В данной работе используется четырехтомное пятое издание 1886 — 1897 гг.28.

Объемную группу составляют собственно политические выступления-Г. фон Трейчке. В 1874 г. из отобранных произведений историком был составлен сборник «Десять лет немецкой борьбы», впоследствии расширенный и доведенный до 1879 г. 29 После смерти Трейчке сборник неоднократно перерабатывался и переиздавался30. Политические выступления включают в себя статьи и речи. Значительная часть статей также впервые публиковалась в «Пройсише ярбюхер». Говоря о речах Трейчке, следует также особо выделить изданные отдельной книгой выступления в Рейхстаге, депутатом которого он являлся в 1871 — 1884 гг.31.

Дополнительные материалы дают художественные произведения Г. фон Трейчке, в которых национальная проблематика также играет определяющую роль. Преимущественно они относятся к раннему периоду. В молодости Трейчке.

32 33 пробует себя в поэзии и драматургии. Еще раз историк возвратился к.

26 Treitschke Н. v. Historische und politische Aufsatze vornehmlich zur neuesten deutschen Geschichte. Leipzig, 1865.

27 Treitschke H. v. Historische und politische Aufsatze. Neue Folge. 2 Tie. Leipzig, 1870.

28 Treitschke H. v. Historische und politische Aufsatze. Bd. I. Charaktere, vornehmlich aus der neuesten deutschen Geschichte. Leipzig, 1886. Bd. II. Die Einheitsbestrebungen zertheilter Volker. Leipzig, 1886. Bd. III. Freiheit und Konigthum. Leipzig, 1886 Bd. IV. Biographische und historische Abhandlungen, voernehmlich aus der neueren deutschen Geschichte. Leipzig, 1897. (Далее — HPA).

29 Treitschke H. v. Zehn Jahre deutscher Kampfe. 1865 — 1874. Schriften zur Tagespolitik. Berlin, 1874- Idem. Zehn Jahre deutscher Kampfe. Schriften zur Tagespolitik, fortgefuhrt bis zum Jahre 1879 Berlin, 1879.

30 Особо следует отметить трехтомное издание 1896 — 1997 гг.: Treitschke Н v. Zehn Jahre deutscher Kampfe. 1865 — 1874: Schriften zur Tagespolitik. 3 Bde. Hrsg. von M. Cornicelius. Berlin, 1896 — 1897.

31 Reden von Heinrich von Treitschke im Deutschen Reichstage, 1871 — 1884. Mit Einleitung und Erlauterung, hg. von Otto Mittelstadt. Leipzig, 1896 >

32 Treitschke H. v. Vaterlandische Gedichte. Gottingen, 1856- Idem. Studien. Leipzig, 1857. стихотворной' форме в период войны с Францией, опубликовав патриотическое стихотворение «Песнь черного орла»" '4.

Г. фон Трейчке оставил богатое эпистолярное наследие, которое может быть использовано^ дляреконструкции8 его биографии и воззрений: Наиболее полное ог издание было осуществлено в, трехтомнике 1914 — 1920 гг. Помимо этого, существуют публикации переписки с отдельными лицами36.

Помимо этого для интеллектуальной биографии Трейчке представляют ценность воспоминания теолога А. Хаусрата. Отдельные упоминания о нем встречайте у.

38 целого ряда современников^ .

В числе архивных материалов использовались прежде всего материалы из фонда Г. фон Трейчке, находящегося в отделе рукописей Государственной библиотеке Берлина, который содержит личные документы, переписку, черновики39. В университетском архиве Лейпцига хранится диссертация" Трейчке, а также материалы, касающиеся защиты'0.

Среди представляющих значение для данной работы произведений писателя Юлиуса Лангбена центральное место занимает работа «Рембрандт как воспитатель». Книга вышла в 1890 г. в Лейпциге в издательстве «Хиршфельд" — писатель не указал своего имени, заменив его подписью? «немец"41. В1 числе предполагаемых авторов, чаще всего назывался профессор Геттингенского университета, теолог и ориенталист П. де Лагард, получивший известность после выхода в свет в 1880 г. «Германских сочинений" — упоминались также Вильгельм II, его учитель тайный советник Хинцпетер или круг приближенных к императору лиц, Ф. Ницше, дрезденский коллекционер М. Шубарр и целый ряд других известных современников: Однажды.

33 Рукописи драм, посвященных судьбам корсиканского героя Сампьеро и магистра рыцарского ордена Генриха фон Плауэна, не сохранились.

34 Treitschke Н. v. Ein Lied vom schwarzen Adler (Heidelberg, 25. V1I.1870) // PrJbb-26 (1870).

35 Heinrich von Treitschkes Briefe. Hrsg. von M. Cornicelius. 3 Bde. Leipzig, 1914; 1920.

Ja Gustav Freytag und Heinrich von Treitschke im Briefwechsel. Leipzig, 1900; Andreas W. (Hrsg.) Briefe Heinrich von Treitschkes an Historiker und Politiker vom Oberrhein. Schriftenreihe der «Preu?ischen Jahrbucher» Nr. 23. Berlin, 1934. Переписка с Бисмарком 1866 г. была опубликована Т. Шиманом: Schiemann Th. Heinrich von Treitschkes Lehrund Wanderjahre: 1834- 1867. Munchen, Leipzig, 1898. S- 251 -259.

37 Hausrath A. Zur Erinnerung an Heinrich von Treitschke. Leipzig, 1901.

38 Haym R. Aus meinem Leben: Erinnerungen. Berlin, 1902; Mohl R. v. Lebenserinnerungen. Stuttgart, Leipzig, 1902. Moltke H. v. Gesammelte Schrifte und Denkwurdigkeiten. Bd. V. Briefe, zweite Sammlung, und Erinnerungen. Berlin, 1892. Тирпиц А. Воспоминания. M" 1957; Ницше Ф. Ессе Homo. СПб., 2009.

39 Staatsbibliothek zu Berlin — Prue? ischer Kulturbesitz, Handschriftenabteilung, Nachlass Treitschke.

40 Universitatsarchiv Leipzig, Phil. Fak. Prom. 258.

41 [Langbehn JJ Rembrandt als Erzieher. Von einem Deutschen. Leipzig, 1890. было указано имя «Лангбайн», однако Лангбен поспешил обеспечить публикацию опроверженияпо свидетельству архивного советника в Штеттине Г. фон Петерсдорфа, первым, кто разгласил тайну, вокруг авторства, был Г. фон Герлах, опубликовавший' в 1890 г. статью в журнале «Вельт». Как бы то ни было широкойобщественностиимя" Ю: Лангбена достаточно долго" оставалось, неизвестным: Впервые оно появилось на обложке «Рембрандта какшоспитателя» только в 1922 г.

Книга сразу получила широкий резонанс. Уже в 1890 г. онавыдержала 29 изданий (общий тираж 60 ООО экземпляров), в 1893 г. их насчитывалось уже 43, после чеговолна интереса постепенно начала спадатьв общей сложностив- период. кайзеровской Германии увидело свет 49 переизданий. После выхода «Рембрандта как воспитателя» Лангбен возвращалсяк работе над своимтрудом, и 13 и 37 издания- 1890 и 1891 гг. содержат отличия, от первоначального варианта книгщ отражающие эволюцию его взглядовв направлениикатолицизма и антисемитизма?2- после 1891 г. изменений? в текст автором уже не вносилось. В 1922 г. появилось^ «иллюстрированное, народноеиздание» «Рембрандта как воспитателя», под редакцией X. Ксллермапна4″ 5- в том же году увидело свет «авторизированное переиздание», составленное якобы в соответствии с волей Лангбена его ближайшим другом и учеником Б. М. Ниссеном (впрочем, письменных свидетельств! тому не сохранилось) и существенно трансформированное в католическом духе. Следующая попытка переработки «Рембрандта каквоспитателя» была предпринята в 1944 г. 44 В общей сложности к 1945 г. было выпущено в 150 000 экземпляров.

В данной работе используется прежде всего первое издание книги. Успеху работььспособствовала помимо прочего необыкновенно низкая, цена: книги (2 марки), установленная издательством по настоянию Ю. Лангбена. Публикация? стала возможной благодаря заведующему главным управлением музеями Саксониш В: фон Зайдлицу, гарантировавшему покрытие издательских расходов, а также взявшему на себя моральную ответственность за анонимную книгу, содержавшую достаточно резкие нападки против целого ряда известных лиц.

42 Подробнее см.: Behrendt В. Zwischen Paradox und Paralogismus: Weltanschauliche Grundzuge einer Kulturkritik in den neunziger Jahren des 19. Jahrhunderts am Beispiel August Julius Langbehn. Frankfurt а. M. [u.a.], 1984. S. 44 -50.

43 Kellermann H- (Hrsg.) Rembrandt als Erzieher. Von einem Deutschen. Illustrierte Volksausgabe. Weimar, [1922].

44 Kruger G. (Hrsg.) Rembrandt als Erzieher. Von einem Deutschen. Berlin, 1944.

Помимо этого, в 1933 г. вышла компиляция высказываний Лангбена, собранных в книге «Немецкое мышление. Опубликованное и неопубликованное „рембрандтовского немца“ Юлиуса Лангбена» — Langbehn J. Deutsches Denken. Gedrucktes und Ungedrucktes vom Rembrandtdeutschen. Ein Seherbuch. Leipzig, 1933.

Выход «Рембрандта как воспитателя» породил целую волну ответных публикаций, отклики в которых варьировались от восторженных до негодующих или пародийных45. Отдельно следует выделить, подписанный «другом истины» памфлет «Рембрандтовский"* немец"46, к созданию» которого был причастен сам Лангбен. Памфлет интересен прежде всего как попытка* Лангбена оживить интерес к «Рембрандту как воспитателю» и повлиять на формирование общественного отношения к книге и сформулированной в нейпрограм’ме.

Использовались также другие работы Ю: Лангбена. Первым! его крупным* трудом стала диссертация- «Образы крылатых существ в древнейшем греческом искусстве"47, привлекающая к себе внимание как произведение, выдержанное в соответствии, с канонами классического исследования, в котором, однако, уже стали намечаться, особенности, характерные 'для? более позднихсочинений-. Выход «Рембрандта как воспитателя» предвосхитила серия статей, 1887 г. о сущности «нижнегерманца"48, позднее изданных MI Ииссеном под заглавием «Нижнегерманское. Вклад в психологию народов"49. Написанные в жанре фельетона, они отличаются высокой степенью субъективности и пристрастности. Уже после появления «Рембрандта как воспитателя» Лангбен выступил в роли поэта, опубликовав сборник стихов «Сорок песен"50, получивший-крайне низкую оценку как современников, так и последующих исследователей.

Специфика позднего периода творчества Лангбена связана с именем М. Ниссена51. С того момента, как Лангбен обрел в лице Ниссена «верного оруженосца и помощника» ни одно произведение не возникало без обстоятельного обсуждения с ним. Ряд статей был создан Ю. Лангбеном и М. Ниссеном в соавторстве и опубликован под именем последнегонаибольший интерес представляет работа.

45 Напр.: Pudor Н. Ein ernstes Wort uber Rembrandt als Erzieher. Gottingen, 1890- «Est, est, est»: Randbemerkungen zu «Rembrandt als Erzieher» von einem niederdeutschen Bauern. Dresden, Leipzig, [ca. 1890]- Goethe als Hemmschuh. Dem Verfasser von Rembrandt als Erzieher gewidmet. Berlin, 1892.

46 Der Rembrandtdeutsche. Von einem Wahrheitsfreund. Dresden, 1892.

47 Langbehn J. Flugelgestalten der altesten griechischen Kunst. Munchen, 1881.

48 Ю. Лангбен употреблял это понятие расширительно, включая в него не только жителей севера Германии, но также голландцев, англичан и др.

49 Langbehn J. Niederdeutsches: Ein Beitrag zur Volkerpsychologie. Buchenbach, 1926.

50 [Langbehn J.] 40 Lieder von einem Deutschen. Dresden, 1891.

51 Бенедикт Момме Ниссен (1870 — 1943) — художник, искусствовед, публициств конце жизни примкнул к доминиканскому ордену. Знакомство с Ю. Лангбеном состоялось в 1891 г., положив начало тесным дружеским отношениям, которые сохранялись вплоть до смерти Лангбена в 1907 г. со.

Дюрер как вождь", открывающая перспективы сопоставления с «Рембрандтом как воспитателем». Фигура М. Ниссена определяет особенности источниковой базы во многих отношениях. Обобщая, можно выделить функции соавтора, систематизатора и издателя наследия* Лангбена и, наконец, его биографа. В отношении совместной? работы М: Ниссеп свидетельствовал, — что Лангбен был «душой. предприятия»: «Он' намечал ведущие идеи, он очерчивал общие контуры и закреплял* сильные пластические выражения, в то время как я в большей степени заботился о структурировании материала, порядке, критике с точки зрения художника. То, что-мы на протяжении многих лет вместе наблюдали и обсуждали, было теперь столь неразрывно переплетено, что часто формулировка одного из нас была только выражением того, что сначала почувствовал и высказал другой, так. что совершенно невозможно установить, какая отдельная мысльгпринадлежит ему или мне."53.

В> качестве издателя наследия Ю. Лангбена М: Ниссен выпустил, помимо упомянутых выше авторизованного издания «Рембрандта как воспитателя» и «Нижнегерманского», письма Лангбена епископу Кепплеру54, которые могут служить источником по духовным исканиям писателя 1899 — 1903 гг., и книгу «Дух целого"55, ставшую-итогом обработки неопубликованного наследия Лангбена. Ниссен сводит отрывочные и разрозненные высказывания писателя в единую форму, придавая им законченный облик, и в этом смысле берет на себя решение задачи, не реализованной самим Лангбеном.

При обращении к жизни и личности Лангбена главным источником остается биография, вышедшая из-под пера М. Ниссена, «Рембрандтовский немец. Юлиус Лангбен"56. Изложение сочетает в себе элементы результатов работы с сохранившимися документами, фиксации рассказанного самим Лангбеном и личных воспоминаний. Работа достаточно подробнапри этом, однако, очевидно, что автор не стремится к беспристрастности изложения: повествование иногда напоминает легенду настолько, что это дало возможность одному из рецензентов написать: «Если.

52 Nissen М. Durer als Fuhrer // Der Kunstwart. 17. Jg. (1904) H. 15, S. 93 — 102. Переиздание: Durer als Fuhrer. Vom ' Rembrandtdeutschen und seinem Gehilfen (Julius Langbelin und Momme Nissen). Mit einem Brief von Hans Thoma und achtzig Bildern in Kufertiefdruck nach Dtlrer. Munchen, 1928.

53 Nissen B.M. Der Rembrandtdeutsche Julius Langbehn. Freiburg im Breisgau, 1927. S. 318.

54 Langbehn J. Langbehn-Briefe an Bischof Keppler. Hrsg. von Momme Nissen, Freiburg im Breisgau, 1937.

55 Langbehn J. Der Geist des Ganzen. Hrsg. von Momme Nissen. Freiburg im Breisgau, 1930.

56 Nissen B.M. Der Rembrandtdeutsche Julius Langbehn. Freiburg im Breisgau, 1927. я правильно понимаю его книгу, она представляет подготовку канонизации"57. Помимо стремления показать друга и учителя в выгодном свете, в книге чувствуется телеологизм: жизнь. Лангбена представлена как путь к католической вере, что четко просматривается уже в самом построении работы: биография открывается' предисловием епископа фон Кепплераструктурно выделяются части «Становление», «Воспитатель», «Божий человек». Все это заставляет подходить к написанной М. Ниссеном биографии с определенной долей осторожности.

Помимо этой работы круг источников, заключающих сведения" о фигуре Лангбена, весьма ограниченДостаточно ценными являются свидетельства дрезденского историка искусства К. Гурлитта, опубликовавшего в 1908 и 1909 гг. две со статьи, посвященные Ю: Лангбену. В основу первой из них легли впечатления от личного общениях Лангбеном, которое продолжалось несколько менее года в период работы Лангбена над «Рембрандтом как воспитателем" — во второй» статье К. Гурлитт, опираясь на1 собранный материал, представляет биографию писателя, которая должна была, по его мысли, создать противовес апологетической работе М. Ниссена.

Существует также ряд других свидетельств, которые носят, однако, скорее отрывочный характер, например, материалы об отношении Лангбена к буршам59 и воспоминания сына учителя Лангбена Г. Брунна60.

Архивные материалы представлены^ прежде всего фондом Лангбена, находящимся в отделе рукописей Государственной и университетской библиотеки Карла Оссиецки в Гамбурге61. Ряд документов фонда утрачен, помимо этого обращает на себя внимание заметный след работы М. Ниссена: нередко материалы упорядочены и организованы фактически как подборка к изданию неопубликованного наследия Лангбена или к его биографии. Также использовалась корреспонденция Лангбена, находящаяся в Баварской государственной библиотеке62.

57 Gurlitt С. Langbehn, der Rembrandtdeutsche. Berlin, 1927. S. 5.

58 Gurlitt С. Der Rembrandtdeutsche//Zukunft. I. II 1908, 18.XII.1909.

59 Beyreis O. Julius Langbehn. [S 1.], 1928.

60 Brunn H. Julius Langbehn, Karl Haider, Heinrich von Brunn // Deutsche Rundschau. CCXVIII (Januar 1929).

61 Staatsund Universitatsbibliothek Hamburg Carl von Ossietzky. Nachlass Julius Langbehn. Первоначально документы хранились в монастыре Мекиндхофен в Вестфалии. После закрытия монастыря в 1966 г. фонд Лангбена, как и фонд Ниссена, был передан в Академию Альбертуса Магнуса в Вальберберге под Бонном, откуда в конце 1973 г. поступил в Государственную и университетскую библиотеку Карла Оссиецки в Гамбурге.

62 Bayerische Staatsbibliothek, Abteilung fur Handschriften und Seltene Drucke. Langbehn, Julius.

Наследие выдающегося политэконома Вернера Зомбарта отличают масштабность и многогранность: один из самых плодовитых авторов своей эпохи, активно издававший свои книги в течение полувека (с 1888 г., когда увидела свет его первая значимая работа «Римская Кампания», по 1938 г. — год выхода крупного антропологического исследования «О человеке"64), он создал произведения, варьировавшиеся по жанру от научных до публицистических' и представлявшие широчайший диапазон по тематике и идейной направленности.

В данной работе в центре внимания оказывается, однако, главным одна книга -«Торгаши и герои"65. Вышедшая в 1915 г. с подзаголовком «Патриотические размышления», она представляет собой произведение военной публицистики, возникшее в рамках «войны культур». В работе узнаваема линия, проложенная Зомбартом в появившейся ранее статье «Наши враги"66. Воспроизводя дух шовинистских настроений, «Торгаши и герои» содержат попытку более развернутого изложения не только сущности английского, но и, что более значимо в рамках этого исследования, немецкого духа, а также отличаются более расширенной базой обоснований. При этом очевидно, что в силу жанровых особенностей данный материал несопоставим с наследием Г. фон Трейчке или Ю. Лангбена по объему и проработанности вопросов, принадлежащих к проблематике позитивной национальной интеграции. «Торгаши и герои» достаточно далеко отстоят и от других, прежде всего, исследовательских, работ Зомбарта. Как заявляет политэконом, своей книгой он «хотел бы поучаствовать в борьбе», указать направление «в котором и во все грядущие времена нужно будет искать врага немецкой сути», разъяснить fi7 немецким героям», за что они борются. В работе достаточно сильна эмоциональная составляющая, хотя при этом сохраняется многое от методичности и основательности зомбартовского стиля.

Для оценки места в интеллектуальной биографии Зомбарта «Торгашей и героев», нередко рассматриваемых в рамках его наследия как некий «эксцесс», необходимо привлечение более широкого круга работ. Система произведений Зомбарта отличается достаточно сложными связями: некоторые работы представляли.

63 Sombart W. Die romische Campagna. Eine sozialokonomische Studie. Leipzig, 1888.

64 Sombart W. Vom Menschen. Versuch einer geistwissenschaftlichen Anthropologie. Berlin, 1938.

65 Sombart W Handler und Helden. Munchen, Leipzig, 1915. Перевод на русский язык: Зомбарт В. Торгаши и герои: раздумья патриота// Он же. Собрание сочинений в 3 томах Том II. СПб., 2005. С. 5 — 102.

66 Sombart W Unsere Feinde//Neues Wiener Tagblatt (Abend-Ausgabe) vom 3.XI.19I4.

67 Зомбарт В. Торгаши и герои. С. 5. собой знаковые вехи в эволюции ученого, внося принципиально новые идеи, другие представляли собой-их подготовку или дальнейшую переработку, третьи дополняли друг друга, освещая различные аспекты одного и того же вопроса. Прибегая в известной степени к схематизации, можно выделить две стержневые проблемы, которые в той-или иной плоскости затрагиваются фактически в-каждом из его трудов — проблемы социализма и капитализма. Именно в свете социализма или капитализма можно наблюдать, первые обращения^ Зомбарта к национальной проблематике, рассматриваемые, в частности, на примере работ «Социализм и социальное движение в XIX веке», «Капиталистический предприниматель» и «Буржуа». В качестве национального идеолога Зомбарт выступил, однако, только в годы Первой мировой войны, соответственно модель позитивной национальной интеграции в «Торгашах и героях» не могла иметь той степени проработанности, которую она приобретет к 1934 г. в «Немецком социализме"71. Данное произведение затрагивается, однако, лишь косвенно, поскольку стоит уже не в контексте «войны культур», воплощая итог исканий в русле «консервативной революции».

Использовались также архивные материалы из фонда В. Зомбарта, хранящегося в Тайном государственном архиве прусского культурного наследия в Берлине72, куда он был перенесен после объединения из Мерзебурга. В данной работе особенно значимыми, оказались материалы, относящиеся к рецепции его работы «Торгаши' и герои», однако привлекались также материалы к биографии.

В целом можно констатировать, что источниковая база достаточно содержательна для реконструкции моделей позитивной национальной интеграции у Г. фон Трейчке, Ю. Лангбена и В. Зомбарта и их сопоставления.

68 Первое издание вышло в 1896 г.: Sombart W. Sozialismus und soziale Bewegung im 19 Jahrhundert. Jena, 1896. В течение последующих десятилетий оно существенным образом видоизменялось вплоть до десятого издания, появившегося в 1924 г. подзаголовком «Пролетарский социализм („Марксизм“)»: Sombart W. Der proletarische Sozialismus («Marxismus»). 2 Bde. Jena, 1924.

69 Sombart W. Der kapitalistische Unternehmer//Archiv fur Sozialwissenschaft und Sozialpolitik XXIX (1909). S 689 -758.

70 Sombart W. Der Bourgeois: Zur Geisesgeschichte des modernen Wirtschaftsmenschen Munchen, 1913. Зомбарт В Буржуа: К истории духовного развития современного экономического человека // Зомбарт В. Собрание сочинений в 3 т. Т. I. СПб., 2005.

71 Sombart W. Deutscher Sozialismus. Berlin, 1934.

72 Geheimes Staatsarchiv Preu? ischer Kulturbesitz, VI. HA, Rep. 92, Nachlass Sombart.

Историография.

Немецкий национализм и проблема национальной интеграции в кайзеровской Германии.

История немецкого национализма принадлежит, очевидно, к числу достаточно хорошо исследованных и в то же время не исчерпавших свой потенциал областей.

74 историографии. На протяжении десятилетий сохраняли актуальность дискуссии об* «особом пути» «запоздавшей нации», о континуитете и дисконтинуитете в.

74 германской истории. С другой стороны, за рамками политически обусловленной полемики отмечается широкий спектр возможных методологических подходов.

В контексте данной работы особый интерес представляют исследования, фокус которых направлен на проблему национальной идентичности75. Особенно значимым остается аспект формирования национальной мысли и развития национальной идеологии. Вопрос о роли национальных идей и их творцов принадлежит к числу широко обсуждавшихся проблем теории национализма. Уже в классических работах можно наблюдать существенные расхождения в этом вопросе76- многообразие.

73 Следует указать на ряд обзорных работ, охватывающих крупные периоды истории немецкого национализма: Willms J. Nationalismus ohne Nation: Deutsche Geschichte von 1789 bis 1914. Wurzburg, 1983; Breuilly J. (Ed.) The State of Germany: The national idea in the making, unmaking and remaking of a modern nation-state. New York, 1992; Dann O. Nation und Nationalismus in Deutschland 1770 — 1990. Munchen, 1993; Brubaker R. Citizenship and nationhood in France and Germany. Cambridge, Mass., London, 1994; Wehler H.-U. Nationalismus, Nation und Nationalstaat in Deutschland seit dem ausgehenden 18. Jahrhundert // Hermann U. (Hrsg.) Volk, Nation, Vaterland. Hamburg, 1996; Langewiesche D., Schmidt G. (Hrsg.) Foderative Nation: Deutschlandskonzepte von der Reformation bis zum Eisten Weltkrieg. Munchen, 2000; Langewiesche D. Nation, Nationalismus, Nationalstaat in Deutschland und Europa. Munchen, 2000; Haupt H.-G., Langewiesche D. Nation und Religion in der deutschen Geschichte. Frankfurt, а M., New York, 2001; Echternkamp J., Muller S. O. Die Politik der Nation: Deutscher Nationalismus im Krieg und Krisen 1760 — 1960. Munchen 2002.

74 Сформулированные изначально самими немецкими национальными идеологами и получившие, возможно, наиболее определенное выражение в «идеях 1914 г.», представления об «особом пути» Германии составили основу распространенной парадигмы, послужившей основой интерпретации немецкой национальной истории с критических позицийшироко представлены также и попытки релятивнровать негативный телеологизм.

75 Borst А., Erwachen В. Zur Geschichte der deutschen Identitat // Stierle K. (Hrsg.) Identitat. Munchen, 1979. S. 17 -60- Schollgen G. Determinanten deutscher Identitat: Das Nationalstaatsproblem im 19. und 20. Jahrhundert // Hisrorisches Jahrbuch. Jg. 105,2. Halbbd. Munchen, Freiburg, 1985. S. 455−467- Kruger P. Auf der Suche nach Deutschland — Ein historischer Streifzug ins Ungewisse // Idem. (Hrsg.) Deutschland, deutscher Staat, deutsche Nation: Historische Erkundungen eines Spannungverhaltnisses. Marburg, 1993; Giesen B. (Hrsg.) Nationale und kulturelle Identitat. Studien zur Entwicklung des kollektiven Bewu? tseins in der Neuzeit. Frankfurt а. M., 1991; Berding H. (Hrsg.) Nationale und kulturelle Identitat. Studien zur Entwicklung des kollektiven Bewu? tseins in der Neuzeit. 2. Frankfurt а. M., 1994; Weidinger D. (Hrsg.) Nation — Nationalismus — Nationale Identitat. Bonn, 2002; Gunter D. Das nationale Ich?: Autobiographische Sinnkonstruktionen deutscher Bildungsburger des Kaiserreichs. Tubingen, 2004; Benz U., Benz W. (Hrsg.) Stolz deutsch zu sein?: Aggressiver Anspruch und selbstverstandlicher Patriotismus. Berlin, 2005.

16 Если ограничиться сопоставлением концепций классиков модернистского подхода, можно констатировать, что они в разной степени стимулировали обращение к проблемам формирования национального самосознания: так, если Э. Геллнер, показывая, что логика образования наций лежит вне их самих, декларировал подчеркнутое пренебрежение к вопросам идеологии, то теории Б. Андерсона и Э. Хобсбаума, признающие нации продуктом сохраняется и в настоящем, более того, даже в отношении современных тенденций исследователи могут коренным образом расходиться в оценках: так, например, в то время как В. В. Коротеева констатирует, что ученые демонстративно отворачиваются.

77 от идеологии национализма, которой в прошлом уделялось большое внимание, А. И. Миллер пишет о выходе исследований за пределы тезиса об идейной нищете.

78 ' национализма и возрождении интереса к изучению общественной мысли. Широкое признание получила концепция М. Хроха, выделявшего три этапа национального движения — складывание культурных, языковых, исторических ценностей,.

79 патриотическая агитация на их основе и, наконец, массовый национальный подъем .

Очевидно, что изучение развития национальной идеи принадлежит к числу крупных тем в историографии. Роль и место интеллектуалов, рекрутируемых преимущественно из среды немецкой образованной буржуазии, как создателей и носителей национального самосознания освещалась в целом ряде работ, в том числе на материала периода кайзеровской Германии80. Примечательна работа Ш. Бройера, в которой на конкретных примерах правых интеллектуалов, в том числе и выбранных в данной работе национальных идеологов, прослеживаются основные проблемы и концепты в рамках национальной идеи81. Следует выделить статью Б. Гизена,.

К. Юнге и К. Критшгау «От патриотизма до мышления фёлькише: интеллектуалы как.

82 создатели немецкой идентичности", в которой освещаются пять «сценариев», воображения, изобретения, социальной инженерии, давали обоснование значимости изучения механизмов достижения гомогенности внутри национальной общности, оформления коллективной идентичности, становления и внедрения национальных идей, признавая эти проблемы сущностными при обращении к еноменам нации и национализма — Геллнер Э. Указ. соч.- Андерсон Б. Указ. соч.- Хобсбаум Э. Указ. соч. Коротеева В. В. Теории национализма в зарубежных социальных науках. М., 1999. С. 14.

78 Миллер А. И. Вместо введения. Национализм как теоретическая проблема: (Предварительные итоги) // Национализм и формирование наций: Теории — модели — концепции. М., 1994. С. VIII.

79 Hroch M. Social preconditions of national revival in Europe: A comparative analysis of the social composition of patriotic groups among the smaller European nations. Cambridge, 1985.

80 Kohn H. Propheten ihrer Volkei: Mill, Michelet, Mazzini, Treitschke, Dostojewski: Studien zum Nationalismus des 19. Jahrhunderts. Bern, 1948; Schwabe K. Wissenschaft und Kriegsmoral: Die deutschen Hochschullehrer und die politische Grundfragen des Ersten Weltkrieges. Gottingen, Zurich, Frankfurt, 1969; Vondung K. (Hrsg.) Das wilhelminische Bildungsburgertum: Zur Sozialgeschichte seiner Ideen. Gottingen, 1976; Glaser H. Bildungsburgertum und Nationalismus: Politik und Kultur im Wilhelminischen Deutschland. Munchen, 1993; Giesen B. Kollektive Identitat. Die Intellektuellen und die Nation. 2. Frankfurt a. M., 1999; Hardtwig W. Burgertum, Staatssymbolik und Staatsbewu? tsein im Deutschen Kaiserreich 1871 — 1914 // Idem. Nationalismus und Burgerkultur in Deutschland, 1500 — 1914. Gottingen, 1994. S. 191 -218- Flasch K. Die geistige Mobilmachung: Die deutschen Intellektuellen und der Erste Weltkrieg. Berlin, 2000; Gramley H. Propheten des deutschen Nationalismus: Theologen, Historiker und Nationalokonomen 1848 — 1880. Frankfurt a. M., 2001.

81 Breuer S. Ordnungen der Ungleichheit: Die deutsche Rechte im Widerstreit ihrer Ideen 1871 — 1945. Darmstadt, 2001.

82 Giesen В., Junge K., Kritschgau C. Vom Patriotismus zum volkischen Denken: Intellektuelle als Konstrukteure der deutschen Identitat // Berding H. (Hrsg.) Nationales Bewu? tsein und kollektive Identitat: Studien zur Entwicklung des kollektiven Bewu? tseins der Neuzeit. 2. Frankfurt a M., 1994. S. 369−376. возникших как итог поисков интеллектуалов, которые, чувствуя себя «лишенными корней» создавали в противовес существующей невидимую национальную общность, при этом каждый раз дистанцируясь от моделей, предложенных прошлым-поколением. Авторы выделяют в качестве этих вех патриотизм эпохи. Просвещенияидею «народа» романтиков, демократическое понятие «народа» интеллектуаловпериода «формэрц», представленияо «нации» в русле «реальной* политики» и, наконецидеиинтеллектуаловрубежа XIX — XX веков. В отечественной историографию комплексная картина развития немецкой' национальной мысли от истоков ее возникновения до 1871 г. представлена в работе A.C. Медякова.

Национальная идея и национальное сознание немцев" .

Период' Германской империи, определяющий хронологические рамки данной* работы, традиционно остается1 в центре особого внимания. Полемика-, начавшаяся в' процессе борьбы за объединение Германии, получила продолжение в историографии в попытках интерпретации характера и значения^ Германской империив истории немецкого национализма, длительное время сохраняя выраженный* политический отпечаток. В целом в изучении истории Германской империи необходимо отметить, с. одной стороны, наличие широчайшего спектра конкретно-исторических исследований, а с другой — многочисленные попытки масштабного синтеза84.

В отечественной историографии обзорные работы, непосредственно посвященные истории кайзеровской Германии, начали появляться достаточно рано, и впоследствии тема сохраняла свою значимость85. Большой интерес традиционно.

О/" представляли вопросы политического развития. Применительно к проблемам.

83 Медяков A.C. Национальная идея и национальное сознание немцев // Национальная идея в Западной Европе в Новое время / Отв. ред. B.C. Бондарчук. М., 2005.

84 Schieder Т. Das deutsche Kaiserreich von 1871 als Nationalstaat. Koln, 1961; Buchheim K. Das Deutsche Kaiserreich 1871 — 1918: Vorgeschichte. Aufstieg. Niedergang. Munchen, 1969; Sturmer M. (Hrsg.) Das kaiserliche Deutschland: Politik und Gesellschaft 1870 — 1918. Dusseldorf, 1970; Wehler H.-U. Das Deutsche Kaiserreich 1871 -1918. Gottingen, 1973; Sturmer M. Das ruhelose Reich: Deutschland 1866- 1918. Berlin, 1983; Langewiesche D. (Hrsg.) Das deutsche Kaiserreich: 1867/71 bis 1918: Bilanz einer Epoche. Freiburg, Wurzburg, 1984; Mommsen W.J. Der autoritare Nationalstaat. Frankfurt, 1990; Nipperdey T. Deutsche Geschichte 1866 -1918.2 Bde. Munchen, 1990/92- Ulimann H.-P. Das Deutsche Kaiserreich 1871 — 1918. Frankfurt а. M., 1995; Ulrich V. Die nervose Grossmacht 1871 — 1918. Frankfurt а. M., 1997; Muller S.O., Torp C. (Hrsg.) Das Deutsche Kaiserreich in der Kontroverse. Gottingen, 2009.

85 Лукин H.M. Очерки по новейшей истории Германии 1890— 1914 гг. Л.-М., 1925; Галкин И. С. Германия 1870 — 1914. Стенограмма лекций. М., 1949; Бабанцев Н. Ф., Прокопьев В. П. Германская история 1871 — 1918. Красноярск, 1984; Матвеева А. Г. Германская империя 1871 — 1914. М., 2002.

86 Ревунков В. Г. Приход Бисмарка к власти. Л., 1941; Нарочницкая Л. И. Россия и войны Пруссии в 60-х годах XIX века за объединение Германии «сверху». М., i960- Чубинский В. В. Бисмарк. М., 1988; Оболенская С. В. Политика Бисмарка и борьба партий в Германии в конце 70-х годов XIX в. М., 1992; Лаптев Б. Н. Германский консерватизм эпохи Бисмарка. Уфа, 1998. национализма кайзеровской Германии длительное время определяющим оставалось признание империалистического и милитаристского характера. Первым детальным исследованием, интересным в контексте данной работы в том числе вниманием — к вопросам идеологии, стала* монография Б. Ишханяна «Развтие милитаризма и империализма4 в Германии"87. В1 советскойисториографиипроблематика приобрела оо од особую актуальность в годы войны, впоследствии ее разработка продолжилась — большой вклад внесли фундаментальные работы A.C. Ерусалимского90. В последующийпериод появляются^ другие подходы, так, в работе О.Ю.- Пленкова «Мифы нации, против мифов демократии"91, в центре которой стоит время Веймарской республики, однако предпринимаются также экскурсы в том числе в историю национальных идей кайзеровской Германии, основу во многом составляет парадигма «особого пути» Германии.

Проблемамнациональной интеграции в кайзеровской Германии' в историографиитакже уделяется большое внимание. Фактически общим является признание существенного прогресса в этом направлении за годы существования Германской империи: «В начале Первой мировой войны Германия больше не была. незавершенным национальным государством 1871 г." — «К началу XX века все немецкоязычные слои населения в большей или меньшей степени уже признавали своим национальным государством Германский рейх в его существующих границах"92. Рядом звучали, однако, критические указания на ограниченность этих достижений: так, В. Моммзен указывал, что система кайзеровской Германии, обязанная своим сохранением применению правящими' кругами множественных стратегий «вторичной интеграции», имела недостаточную способность к развитию93, так что в итоге своей истории Германская империя не достигла гармонии, а пришла к.

87 Ишханян Б. Развитие милитаризма и империализма в Германии: Историко-экономическое исследование. С предисловием профессора М.И. Туган-Барановского. Пг., 1917.

88 Хвостов В. М. Как развивался германский империализм. М., 1943; Колганов И. Разбойничий германский империализм. Б.м., 1943; Козлов Г. А. Германский разбойничий империализм. М., 1944.

89 Исследования по истории германского империализма начала XX века [Сб. ст.]. М., 1987.

90 Ерусалимский A.C. Внешняя политика и дипломатия германского империализма в конце XIX в. М., 1951; Он же. Германский империализм: история и современность. М., 1964; Он же. Бисмарк: Дипломатия и милитаризм. М., 1968.

91 Пленков О. Ю. Мифы нации против мифов демократии. СПб., 1997.

92 Brubaker R. Staats-Burger: Deutschland und Frankreich im historischen Vergleich. Hamburg, 1994. S. 38- Дани О. Нация и национализм в Германии 1770 — 1990. СПб., 2003. С. 166- Сравн.: Breuilly J. Nationalismus und moderner Staat: Deutschland und Europa. Koln, 1999. S. 197−200.

93 Mommsen W.J. Die latente Krise des Wilhelminischen Reiches: Staat und Gesellschaft in Deutschland 1890 — 1914 // Idem. Der autoritare Nationalstaat: Verfassung, Gesellschaft und Kultur im Deutschen Kaiserreich. Frankfurt, 1990.

S. 288. состоянию кризиса. Г. Май отмечает, что говоря об общественных настроениях августа 1914 г. как апогее национальной сплоченности, следует помнить о противоположном полюсе — ноябрьской революции 1918 г. как результате непримиримого раскола классов: эти две крайние политические точки стоят в начале и конце Первой мировой войны, итогом которой стало прекращение существования Германской империи91. Примечательно, что К. Дойч, напротив, приводит ситуацию 1918 г. в качестве примера достигнутого высокого уровня интеграции, поскольку в Германии в этот период не наблюдалось спонтанного возникновения масштабных сецессионистских движений, характерного для подобных кризисных ситуаций95.

При изучении хода решения проблемы национальной интеграции в кайзеровской Германии предметами детальных конкретных исследования становились развитие общей инфраструктуры и коммуникаций?6, разрешение правовых аспектов97, ход интеграции в конкретных регионах98. Традиционно большой интерес сохраняется к истории национальных союзов99 и движений100. Прежде всего, в рамках этих работ рассматриваются вопросы организации, социальной основы, программы, идейного арсеналаопираясь на эти данные ставятся проблемы, соотношения импульсов, исходящих от власти и «мобилизации снизу». Помимо изучения организованного национализма вклад в исследование проблемы позитивной национальной интеграции внесли работы по проблемам развития национальной.

94 Mai G. «Verteidigungskrieg» und «Volksgemeinschaft»: Staatliche Selbstbehauptung, nationale Solidaritat und soziale Befreiung in Deutschland in derZeit des Ersten Weltkrieges (1900 — 1925) // Michalka W. (Hrsg.) Der Erste Weltkrieg: Wirkung, Wahrnehmung, Analyse. Munchen, 1994. S. 583.

95 Deutsch K.W. National integration: Some concepts and research approaches. Berlin, 1977. P. 6.

96 Weichlein S. Nation und Region: Integrationsprozesse im Bismarckreich Dusseldorf, 2006.

97 Blanker R. Integration durch Verfassung? Die «Verfassung» in den institutionellen Symbolordnungen des.

19. Jahrhundert in Deutschland// Vorlander H. (Hrsg.) Integration durch Verfassung. Wiesbaden, 2002. S. 213 -236.

98 Rohe K. Regionalkultur, regionale Identitat und Regionalismus im Ruhrgebiet 11 Lipp W. Industriegesellschaft und Regionalkultur: Empirische Sachverhalte und theoritische Uberlegungen. Munchen, 1984; Cofino A. The nation as a local metaphor: Wuerttemberg, Imperial Germany and national memory, 1871−1918. Chapel Hill, 1997.

99 Chickering R. We men who feel most German: A cultural study of the Pan-German League 1886 — 1914. Boston, 1984; Wehler H.-U. Zur Funktion und Struktur der nationalen Kampfverbande im Kaiserreich // Conze W. [u.a.] (Hrsg.). Modernisierung und nationale Gesell-schaft im ausgehenden 18. und 19. Jahrhundert. Berlin, 1979. S. 113 — 124- Eley G. Some thoughts on the nationalist pressure groups in Imperial Germany // Kennedy P. (cd.): Nationalist and racialist movements in Britain and Germany before 1914. Oxford, 1981. P. 40−67- Rohkramer Th. Der Militarismus der «kleinen Leute»: Die Kriegervereine im Deutschen Kaiserreich 1871 — 1914. Munchen, 1990; Peter M. Alldeutsche Verband am Vorabend des Ersten Weltkrieges (1908 — 1914): Ein Beitrag zur Geschichte des volkischen Nationalismus im spatwilhelminischen Deutschland. Frankrurta. M., 1992; Goltermann S. Korper der Nation: Habitusformierung und Politik des Turnens in Deutschland 1850- 1890. Gottingen, 1998; Hering R. Konstruierte Nation: Der Alldeutsche Verband 1890 bis 1939. Hamburg, 2003; Walkenhorst P. Nation—Volk—Rasse: Radikaler Nationalismus im Deutschen Kaiserreich 1890−1914. Gottingen, 2007.

100 PuschnerU. (Hrsg.) Handbuch zur «volkischen Bewegung» 1871−1918. Munchen, 1996; Puschner U. Die volkische Bewegung im wilhelminischen Kaiserreich: Sprache, Rasse, Religion. Darmstadt, 2001. литературы, литературоведения и историографии101, образования и воспитания102. В отечественной историографии следует указать на работу З. Н. Мелещенко «Немецкая философия-, XIX — начала XX веков в идейной борьбе за национальное единство Германии"103.

В. контексте настоящей работы наиболее актуальной-является именно идейная составляющаяинтеграционных процессов, связанная с развитиемнациональной идентичности. В рамках поиска национального самоопределения параллельно развиваются два взаимосвязанных направленияиспользующих механизмы «включения» и «исключения"104.

Феномен негативной национальной интеграции достаточно хорошо изучен как в теоретических аспектах105, на и на конкретно-историческом материале кайзеровской Германии. Исследователи обращались сложившимся в Германскойимперии к стереотипам восприятия других наций — французов?06, англичан107, русских108- образ «внутреннего врага» рассматривается на материалах проблем исключения или включения в национальную общность социал-демократов109, католиков110, евреев111.

101 Weidenfeld W. (Hrsg.) Geschichtsbewu? tsein der Deutschen: Materialien zur Spurensuche einer Nation Koln, 1987; Gre? F. Germanistik und Politik. Kritische Beitrage zur Geschichte einer nationlen Wissenschaft. Stuttgart, 1971; Schumann A. Nation und Literaturgeschichte. Romantik-Rezeption im deutschen Kaiserreich zwischen Utopie und Apologie. Munchen, 1991; Neuhaus S. Literatur und nationale Einheit in Deutschland. Tubingen [u.a.], 2002;

Wahl H. R. Die Religion des deutschen Nationalismus. Eine mentalitatsgeschichtliche Studie zur Literatur des Kaiserreichs: Feli Dahn, Ernst von Wildenbruch, Walter Flex. Winter, Heidelberg, 2002.

102 Stubig H. Nationalerziehung' padagogische Antworten auf die «deutsche Frage» im 19. Jahrhundert. Schwalbach/Ts., 2006; Grone C. Schulen der Nation? Nationale Bildung und Erziehung an hoheren Schulen des Deutschen Kaiserreichs von 1871 bis 1914. Bielefeld, 2007.

103 Мелещенко З. Н. Немецкая философия XIX — начала XX веков в идейной борьбе за национальное единство Германии. Л., 1965.

104 Сравн.: Luhmann N. Inklusion und Exklusion // Berding H. (Hrsg.) Nationales Bewu? tsein und kollektive Identitat: Studien zur Entwicklung des kollektiven Bewu? tseins in der Neuzeit 2. Frankfurt а. M., 1994. S. 15−45.

105 См. например: Гасанов И. Б. Национальные стереотипы и «образ врага». М., 1994; Гудков Л. Идеологема «врага»: «Враги» как массовый синдром и механизм социокультурной интеграции // Образ врага / Под ред. Л. Гудкова. М., 2005; Koselleck R. Zur historisch-politischen Semantik asymmetrischer Gegenbegriffe // Idem. Vergangene Zukunft: Zur Semantik geschichtlicher Zeiten. Frankfurt а. M., 1979; Wehler H.-U. Nationalismus und Fremdenha? // Idem. Die Gegenwart als Geschichte: Essays. Munchen, 1995. S. 144 — 158- Dyroff S., Wedl J. Selbstbilder — Fremdbilder — Nationenbilder: Historische und zeitgenossische Beispiele kollektiver Konstruktionen in Europa. Eine Einleitung // Wedl J. (Hrsg.) Selbstbilder — Fremdbilder — Nationenbilder. Berlin, 2007.

106 Jeismann M. Das Vaterland der Feinde: Studien zum nationalen Feindbegriff und Selbstverstandnis in Deutschland und Frankreich 1792 — 1918. Stuttgart, 1992; Germond C., Turk H A history of Franco-German relations in Europe: Froin «Hereditary Enemies» to partners. Basingstoke, 2008.

107 Sieferle R.P. Der deutsch-englische Gegensatz und die «Ideen von 1914» // Gottfried N. (Hrsg.) Das kontinentale Europa und die britischen Inseln: Wahrnehmungsmuster und Wechselwirkungen seit der Antike. Mannheim, 1993. S. 139- 160.

108 Keller M. (Hrsg.) 19./20. Jahrhundert: von der Bismarckzeit bis zum Ersten Weltkrieg. Munchen, 2000 // Westostliche Spiegelungen. Reihe A. Russen und Ru? land aus deutscher Sicht. Bd. 4.

109 Groh D. Negative Integration und revolutionarer Attentismus: Die deutsche Sozialdemokratie am Vorabend des Ersten Weltkrieges, Frankfurt а. M., Berlin, Wien 1973; Groh D., Brandt P. «Vaterlose Gesellen»: Sozialdemokratie und Nation 1860 — 1990. Munchen, 1992.

В сфере изучения форм позитивной национальной интеграции в кайзеровской Германии также можно говорить о существенных достижениях. Характерная тенденция заключается в смещении фокуса исследований в плоскость изучения репрезентаций, символов, знаков. Одним из первых в этом направлении в конце 60-х годов прошлого столетия выступил Т. Ниппердей. Высказав мысль о целесообразности привлечения символов, в которых проявляются политические, культурные, религиозные составляющие сознания, при изучении новой истории, он представил пример ее реализации на материалах национальных памятников в Германии в XIX в., анализ которых стал основой для выводов о структуре национального движения и национальной идеи112. В последующие десятилетия это направление пережило бурный расцвет113. Итогом развития историографии стало не только максимально подробное описание национальных памятников кайзеровской Германии в символическом и общественно-политическом контексте. Исследовательский интерес распространился на историю военных парадов, национальных праздников и торжеств114. Предпринимались также попытки синтеза этих предметов изучения" 5.

Все эти разработки нашли приложение и при изучении национальных мифов, которые следует выделить как особую сферу исследований. Проблематика, связанная.

110 Loth W. Katholiken im Kaiserreich: Der politische Katholizismus in der Krise des wilhilminischen Deutschlands. Dusseldorf, 1984; Morsey R. Die deutschen Katholiken und der Nationalstaat zwischen Kulturkampf und Erstem Weltkrieg // Idem. Von Windthorst bis Adenauer: Ausgewahlte Aufsatze zu Politik, Verwaltung und politischem 'Katholizismus im 19. und 20 Jahrhundert. Paderborn, Munchen, Wien, Zurich, 1997. S. 158 — 186.

111 Mosse W. (Hrsg.) Juden im Wilhelminischen Deutschland, 1890- 1914: Ein Sammelband. Tubingen, 1998; Alter P. (Hrsg.) Die Konstruktion der Nation gegen die Juden. Munchen, 1999; Zumbini M. F. Die Wurzeln des Bosen: Grundeijahre des Antisemitismus. Frankfurt а. M., 2003. u2Nipperdey T. Nationalidee und Nationaldenkmal in Deutschland im 19. Jahrhundert // Historische Zeitschrift, Bd. 206 (1968), S. 329 — 385.

113 См. например: Machtan L. Monumentaler Nationalismus? Drei Versuche, nationale Denkmalkunst zu erklaren // Zeitschrift fur Geschichtswissenschaft. 45 (1975). S. 718 — 729- Tacke C. Denkmal im sozialen Raum. Nationale Symbole in Deutschland und Frankreich im 19. Jahrhundert. Gottingen, 1995; Alings R. Monument und Nation. Das Bild vom Nationalstaat im Medium Denkmal. Zum Verstandnis von Nation und Staat im deutschen Kaiserreich 1871 -1918. Berlin/ New York, 1996; Mai G. (Hrsg.) Das Kyffhauser-Denkmal 1896 — 1966: Ein nationales Monument im europaischen Kontext. Koln, Weimar, Wien, 1997; Volcker L. Tempel fur die Gro? en der Nation: Das kollektive Nationaldenkmal im Deutschland, Frankreich und Gro? britanien im 18. und 19. Jahrhundert. Frankfurt a.M., 2000; Schlie U. Die Nation erinnert sich. Die Denkmaler der Deutschen. Munchen, 2002; Rausch H. Kultfigur und Nation: offentliche Denkmaler in Paris, Berlin und London 1848 — 1914. Munchen, 2006.

114 Duding D. [u.a.] (Hrsg.) Offentliche Festkultur. Politische Feste in Deutschland von der Aufklarung bis zum Ersten Weltkrieg. Reinbek, 1988; Hardtwig W. Nationalbildung und politische Mentalitat. Denkmal und Fest im Kaiserreich // Idem. Geschichtskultur und Wissenschaft. Munchen, 1990; Schellack F. Nationalfeiertage in Deutschland von 1871 bis 1945. Frankfurt а. M. [u.a.], 1990. S. 264 -301- Vogel J. Nationen im Gleichschritt: Der Kult der «Nation in Waffen» in Deutschland und Frankreich, 1871 — 1914. Gottingen, 1997; Behrenbeck S., Nutzenadel A. (Hrsg.) Inszenierungen des Nationalstaats. Politische Feiern in Italien und Deutschland seit 1860/71. Koln, 2000.

1,5 Klein M. B. Zwischen Reich und Region: Identitatsstrukturen im Deutschen Kaiserreich (1871−1918). Stuttgart, 2005. с мифамина протяжении последних десятилетий вызывает непреходящий интерес и активно разрабатывается в различных областях гуманитарного знания. Возникший на заре истории человечества, миф отнюдь не является исключительно архаическим феноменом: трансформируясь и принимая самые разнообразные формы, он неизменно сопутствует коллективному существованию и накладывает видимый" отпечаток на характер политической культуры общества. В XIX и первой половине XX вв. идейный ландшафт Германии характеризовало исключительное обилие мифов и их и исключительная значимость. В историографии эта тема" принадлежит к числу достаточно хорошо разработанных, в том числе применительно^ непосредственно к периоду кайзеровской Германии116.

В тесной связи с этой темой находится-изучение культа национальных героев. Теоретическое осмысление феномена героического и места героев в обществе имеет достаточно долгую традицию, у истоков которой наиболее значимой остается работа известного английского историка Т. Карлейля «Герои» и героическое в истории"117. Говоря о тенденциях развития теории героев и героического в целом, следует отметить, что если изначально в рамках проблематики исследовательский интерес был нацелен преимущественно на раскрытие «природы» и «сути» этих феноменов, а первый план выдвигались задачи выработки их определения и классификации118, то в дальнейшем направленность исследований эволюционировала в сторону «социологического подхода». Импульс для этого развития дали работы Т. Гайгера119.

10П и В. Ланге-Айхебаума, в которых в центре внимания оказалась не собственно фигура «героя» или «гения», а вопрос об отношении «героя» и «почитающего сообщества», персонифицирующего в его фигуре свои ценностизначительный вклад в утверждение подобного подхода внесла также монография А. Геринга «Гений и.

116 Johnston О. W. Der deutsche Nationalmythos: Ursprung eines politischen Programms. Stuttgart, 1990; Link J., Wulfing W. (Hrsg.) Nationale Mythen und Symbole in der zweiten Halfte des 19. Jahrhunderts. Strukturen und Funktionen von Konzepten nationaler Identitat. Stuttgart, 1991; Dorner A. Politischer Mythos und symbolische Politik. Der Hermannmythos: zur Entstehung des Nationalbewusstseins der Deutschen. Reinbek, 1996; Berding H. (Hrsg.) Mythos und Nation. Frankfurt, 1996; Kipper R. Der Germanenmythos im Deutschen Kaiserreich: Formen und Funktionen historischer Selbstthematisierung. Gottingen, 2002; Munkler H. Die Deutschen und ihre Mythen. Berlin, 2009.

117 Carlyle T. On heroes, hero-worship and heroic in history. London, 1841. Перевод: Карлейль Т. Герои и героическое в истории. СПб., 1898.

118 См., например: Hook S. Der Held in der Geschichte: Eine Untersuchung seiner Grenzen und Moglichkeiten. Nurnberg, 1951; Goldschmit-Jentner R.K. Vollender und Verwandler: Versuche uber Genie und seine Schicksale. Frankfurt а. M., Hamburg, 1957.

119 Geiger T. Fuhrer und Genie // Kolner Vierteljahreshefte fur Soziologie. 6. Jg (1926/27).

120 Lange-Eichbaum W. Genie, Irrsinn und Ruhm. Munchen, 1928. почитающее сообщество: социологический анализ проблемы гения". Представления о том, что герой (и в том числе национальный герой) является не объективной и неизменной данностью, а «общественным продуктом», возникающим в результате согласия определенной социальной группы в конкретных исторических условиях признать его таковым как проекцию собственного идеального образа, лежат.

10О в основе большей части современных работ, хотя и не исключает возможностей более универсального толкования. При этом отношение к героям становится важным индикатором состоянияобщества: так, опираясь на данный критерий, X. Мюнклер обосновывает теорию «героических» и «постгероических» обществ124. Данный подход инспирировал целый ряд конкретно-исторических исследований, в.

125 том числе посвященных самым различным немецким героям — применительно к периоду кайзеровской Германии при рассмотрении культа национальных героев этого.

I гул. времени безусловно лидирует фигура Бисмарка .

В целом при большом многообразии работ, затрагивающих проблемы позитивной национальной интеграции, необходимо подчеркнуть тенденцию обращения к анализу на иконографическом и инсценировочном уровнях в сочетании с видимым невниманием в аспекте выработки позитивных основ национальной консолидации к уровню нарративному. При том, что роль интеллектуалов в развитии.

121 Gehring A. Genie und Verehrergemeinde: Eine soziologische Analyse des Genieproblems. Hamburg, 1968.

122 См., напр.: Topolski J. Helden in der Geschichte und Geschichtsschreibung (theoretische Uberlegungen) // Strzelczyk J. (Hrsg.) Die Helden in der Geschichte und der Historiographie. Vortruge einer gemeinsamen Konferenz des Instituts fur Geschichte der Adam-Mickiewicz-Universitat Poznan und des Historischen Seminars der Universitat Hannover, Poznan, 26. — 27. Oktober 1995. Posnan, 1997.

121 Не останавливаясь im дискуссии о причинах почитания героев, в качестве основы, конституирующего элемента этого феномена можно выделить освобождение индивида или общности от экзистенциального страха перед небытием и существованием без смысла: фигура героя позволяет преодолеть границы индивидуального существования — Сравн.: Satjukow S., Gries R. (Hrsg.) Sozialistische Helden: Eine Kulturgeschichte von Propagandafiguren in Osteuropa und der DDR. Berlin, 2002. S. 29−30.

124 Munkler H. Heroische und postheroische Gesellschaften // Kein Wille zur Macht. Dekadenz. Sonderheft Merkur. Deutsche Zeitschrift fur europaisches Denken. Hg. von К. H. Bohrer und K. Scheel. Heft 8/9, August/Septemver 2007, 61. Jg. S. 742−752.

125 См., напр.: Korff G. Politischer «Heiligenkult» im 19. und 20. Jahrhundert // Zeitschrift fur Volkskunde. Jg. 71 (1975). S. 202−220- Schilling R. «Kriegshelden»: Deutungsmuster heroischer Mannlichkeit in Deutschland 1813 -1945. Paderborn, 2002; Langewiesche D. Vom Scheitern burgerlicher Nationalhelden: Ludwig Uhland und Friedrich Ludwig Jahn // Historische Zeitschrift. Bd. 278 (2004). S. 375 — 397- Ulbricht J.H. «Goethe und Bismarck»: Varianten eines deutschen Deutungsmusters // Ehrlich L., Ulbricht J.H. (Hrsg.) Carl Alexander von Sachsen-Weimar-Eisenach: Erbe, Mazen und Politiker. Koln, 2004. S. 91 — 128- Zwicker S. «Nationale Martyrer^': Albert Leo Schlageter und Julius Fucik. Heldenkult, Propaganda und Erinnerungskultur. Paderborn, 2006.

126 См. например: Pols W. Bismarckverehrung und Bismarcklegende als innenpolitisches Problem der wilhelminischen Zeit // Jahrbuch fur die Geschichte Mittelund Ostdeutschlands Bd. 20 (1971). S. 183 -201 — Heldenverehrung als politische Gefahr: der Bismarck-Kult des deutschen Burgertums im 2. Reich. Diareihe. Grunwald, 1976; Breitenborn K. Bismarck. Kult und Kitsch um den Reichsgrunder. Frankfurt, Leipzig, 1990; Machtan L. (Hrsg.) Bismarck und der deutsche National-Mythos. Bremen, 1994; Waldmann E. Frank Wedekinds Bismarck. Deutschnationale Heldenverehrung oder Dokument subversier Kritik. Frankfurt а. M., 2005. национальной идеи была неоднократно показана как в общетеоретическомтак и в конкретно-историческом плане, решение проблем позитивной национальной интеграции-на этом материале фактически не предпринималось.

Г. фон Трейчке, Ю. Лангбен, В. Зомбарт.

Историография Генриха фон Трейчке весьма, обширна. Первые попытки современников оценить его вклад появились сразу после его смерти127- в целом> ранние работы вомногом становились, логическим продолжением дискуссий, которые вел сам историк. В* годы. Первой мировой войны в Германииимя Трешке.

128 стало знаменем в «воине культур», что в ответ вызвало в противоположном лагере.

100 потребность познакомить читателя с его личностью и политической философией. Поражение Германии в войне повлекло за собой существенный пересмотр-оценок, однако-с середины 1920;х годов фигура Трейчке стала идеологическим, ориентиром, для германских правых партий130. Апогей попыткок актуализации национальных идей Трейчке был достигнут, очевидно,.в период национал-социализма. В-1934 г. широко отмечался 100-летний юбилей историкана фоне многочисленных газетных публикаций появляется ряд более крупных работ, в значительной степени представлявших, однако, ретрансляцию131. После Второй мировой войны историографию Трейчке продолжительное время1 характеризовало абсолютное преобладание критического и разоблачительного тона. Целесообразно более подробно представить посвященную историку литературу, исходя из ключевых направлений исследований.

Перваябиография Трейчке работы Т. Шимана, охватывающая, однако, только ранний период жизни историка, увидела свет менее чем через два года после его.

127 Meinecke F. Heinrich von Treitschke. Munchen [u. а.], 1896- Lenz M. Heinrich von Treitschke. Ansprache an die Berliner Studentenschaft bei ihrer Trauerfeier am 17. Mai 1896 // Idem. Kleine historische Schriften. Bd. II. Von Luther zu Bismarck. Munchen, Berlin, 1920. S. 475 — 492- Schmoller G. Gedachtnisrede auf Heinrich von Sybel und Heinrich von Treitschke. Gehalten in der offentlichen Sitzung am 2. Juli 1996 // Abhandlungen der Koniglichen Akademie der Wissenschaften zu Berlin aus dem Jahre 1896. Berlin, 1896. S. 3 — 43.

128 См. например: Lorenz L. Heinrich von Treitschke in unserer Zeit. Leipzig, 1916.

129 Davis H.W.C. The political thought of Heinrich von Treitschke. New York, 1915; Mugge M. A. Heinrich von Treitschke. London, 1915.

130 Below G. v. Heinrich von Treitschke // Arnim H. v., Below G. v. (Hrsg). Deutscher Aufstieg: Bilder aus der Vergangenheit und Gegenwart der rechtsstehenden Parteien. Berlin, Leipzig, Wien, Bern, 1925. S. 201 —287.

131 Frank W. Kampfende Wissenschaft. Hamburg, 1934; Heyderhoff J. Heinrich von Treitschke // Die grossen Deutschen. Berlin, 1936; Kretschmar H. Heinrich von Treitschke. Dresden, 1938; Leipprand E. Heinrich von Treitschke im deutschen Geistesleben des 19. Jahrhunderts. Stuttgart, 1935.

1 «Я9 смерти в 1896 г. Общая направленность книги определялась изображением жизни Трейчке как постоянной «героической борьбы». Вскоре появились работы X. Экерлина133 и Г. фон Петерсдорффа134, в которых биография Трейчке была представлена полностью. В обоих случаях изложение в значительной мере сохраняло апологетические черты. В числе трудов биографического плана следует выделить.

135 книгу А. Дорпалена, остающуюсявероятно, на сегодняшний день непревзойденной по своей детальности и сбалансированности подхода. Работу отличает стремление к психологическому раскрытию личности Трейчке и рассмотрению ее в широком историко-культурномконтексте.

Одно из наиболее детально разработанных направлений в литературе, посвященной Г. фон Трейчке, представлют работы историографического плана: видный историк малогерманской школы, создавший классический труд по германской истории и декларацией отказа от принципа объективности породивший длительную методологическую дискуссию, Трейчке принадлежит к числу фигур, которые невозможно обойти при обращении к историографии Германской.

136 империи. С другой стороны, внимание привлекали другие стороны, его деятельности: примерами могут служить работы «Генрих фон Трейчке и немецкая литература"137, «Трейчке как журналист"138, «Трейчке как политик"139.

В значительной массе исследований предметом анализа оказывались политические воззрения Трейчке. Первое систематическое представление его.

132 Schimann T. Heinrich von Treitschkes Lehrund Wandeijahre- 1834 — 1867. Munchen, Leipzig, 1898.

133 Eckerlin H. Heinrich von Treitschke. Leipzig, 1898.

134 PetersdorfFH. v. Heinrich von Treitschke // Allgemeine Deutsche Biographie. Bd. 55. Leipzig, 1910. S. 263 — 326.

135 Dorpalen A. Heinrich von Treitschke. New Haven, 1957.

136 Lenz M. Heinrich von Treitschke. Ansprache an die Berliner Studentenschaft bei ihrer Trauerfeier am 17. Mai 1896 // Kleine historische Schriften. Bd. II. Von Luther zu Bismarck. Munchen, Berlin, 1920. S. 475 — 492- Gooch G.P. Geschichte und Geschichtsschreiber im 19. Jahrhundert. Frankfurt a. M., 1964; Rittinghaus W. Die Kunst der Geschichtsschreibung Heinrich von Treitschkes. Inaug.-Diss. Leipzig, 1914; Schleier H. Die kleindeutsche Schule (Droysen, Sybel, Treitschke) // Streisand J. (Hrsg.) Die deutsche Geschichtswissenschaft vom Beginn des.

19. Jahrhunderts bis zur Reichseinigung von oben. Berlin, 1969. S 271 -310- Iggers G. Heinrich von Treitschke // Wehler H.-U. (Hrsg.) Deutsche Histiroker. Bd. II. Gottingen, 1971. S. 66−80- Iggers G. Deutsche Geschichtswissenschaft: Eine Kritik der traditionellen Geschichtsauffassung von Herder bis zur Gegenwart. Munchen, 1971; Mommsen W.J. Objektivitat und Parteilichkeit im historiographischen Werk Sybels und Treitschkes // Koselleck R., Mommsen W.J., Rusen J. (Hrsg.) Objektivitat und Parteilichkeit in der Geschichtswissenschaft. Munchen, 1977. S. 134 — 158- James H. Vom Historikerstreit zum Historikerschweigen: Die Wiedergeburt des Nationalstaates. Berlin, 1993; Berger S. Geschichte von der Nation: Einige vergleichende Thesen zur deutschen, englischen, franzosischen und italienischen Nationalgeschichtsschreibung seit 1800 // Conrad C., Conrad S. (Hrsg.) Die Nation schreiben: Geschichtswissenschaft im internationalen Vergleich. Gottingen, 2002. S. 49−77- Wolfrum E. Geschichte als Waffe: Vom Kaiserreich bis zur Wiedervereinigung. Gottingen, 2002; Volkel M. Geschichtsschreibung: Eine Einfuhrung in globaler Perspektive. Koln, Weimar, Wien, 2006.

137 Ebbinghaus T. Heinrich von Treitschke und die deutsche Literatur// PrJbb 165 (1916). S. 67−87.

138 Muller K.A. Treitschke als Journalist// Historische Zeitschrift. Bd. 135 (1926). S. 382−412.

139 Bu? mann W. Treitschke als Politiker //Historische Zeitschrift. Bd. 177(1954). S.249−279. государственно-политических теорий, в основу которого были положены, однако, только ранние произведения, нашло отражение в диссертационной работе.

Э.Шуриг140. В период Первой мировой войны на общем фоне выделяются исследования Ф. Хепнера141, неоднозначно относившегося к реакционным тенденциям в поздних взглядах Трейчке. В дальнейшем поступательное развитие в изучении проблемы получает продолжение в разработке отдельных аспектов 1 политической биографии Трейчке.

Задача показать становление и эволюцию исторических и политических взглядов Трейчке ставится и решается в масштабной работе В. Бусмана «Трейчке: его мировоззрение и исторические представления"143. Книга, замысел которой восходит к концу 30-х годов, стоит особняком в послевоенной историографии: автор воздерживается от анализа воздействия и поздней рецепции идей Трейчке, а в оценках можно обнаружить сочувственные и даже апологетические ноты. Изложение ограничивается преимущественно периодом до основания Германской империи.

Обстоятельный разбор политических взглядов Трейчке содержит вышедшая в ГДР монография X. Шлайера «Зибель и Трейчке: антидемократизм и милитаризм историко-политического мышления идеологов истории крупной буржуазии"144. Работа имеет выраженную идеологическую основу. Трейчке и Зибель классифицируются как «защитники классового компромисса буржуазии и юнкерства"145. X. Шлайер уделяет большое внимание проблеме превознесения войны и обоснования ее «естественной необходимости». Предметами рассмотрения оказываются также социальный вопрос и внешнеполитический курс.

Еще одно монографическое исследование, посвященное политическим взглядам Г. фон Трейчке, принадлежит В. Крампену146. Трейчке интересует автора прежде всего как один из видных защитников государственной идеи, признающей в качестве.

140 Schurig E.L. Die Entstehung der politischen Anschauungen Heinrich von Treitschkes. I. Teil. Die Ausgestaltung seines theoretischen Staatsideals und der Ausbau der innerstaatlichen Institutionen fur das Konstitutionelle Preu? en. Inaug.-Diss. Heidelberg, 1909.

141 Hepner F. Wie kam Treitschke zu seinen Ansichten uber Staat und Gesellschaft? Diss. Phil. Munster, 1916; Hepner F. Heinrich von Treitschke: Das Werden des Kampfers und Historikers. Berlin, 1918.

142 Katsch H. Heinrich von Tieitschke und die preu? isch-deutsche Frage von 1860 — 1866: Ein Beitrag zur Entwicklung von Treitschkes politischen Anschauungen. Munchen, Berlin, 1919; Herzfeld H. Staat und Personlichkeit bei Heinrich von Treitschke // PrJbb. Bd. 194 (1923). S. 267 — 294- Hjelholt H. Treitschke und Schleswig-Holstein: Der Liberalismus und die Politik Bismarcks in der schleswig-holsteinischen Frage. Munchen, Berlin, 1929.

143 Bu? mann W. Treitschke: Sein Weltund Geschichtsbild. Gottingen, 1952; 2. Aufl.: Gottingen, Zurich, 1981.

144 Schleier H. Sybel und Treitschke: Antidemokratie und Militarismus im historisch-politischen Denken gro? bourgeoiser Geschichtsideologen. Berlin, 1965.

145 Ibid. S. 6.

146 Crampen W. Der Machtstaatsgedanke bei Heinrich von Treitschke. Koln, 1967. высшей ценности власть — власть государства и власть в государстве. В центре оказываются выстроенная, историком теория государства в аспекте момента силы и борьбы за власть. В целом идеи Трейчке вновь получают явную критическую оценку.

Последней из крупных работ, систематически представляющей политическую биографию Трейчке, является исследование У. Лангера147. Стержневую ось книги образует вопрос отношения Трейчке к либерализму, зал которой вырисовывается проблема судеб немецкого либерализма в целом. Сложное переплетение идеалов' «свободы» и «единства» в ценностной иерархии анализируется в свете эволюции интерпретации историком этих категорий. Работу отличают всестороннее рассмотрение поставленных проблем и преодоления односторонности критического подхода.

Собственно национальные идеи Г. фон Трейчке непосредственно становятся предметом исследования в послевоенной историографии. Одним из определяющих направлений в представлении Трейчке становится его разоблачение как «пророка национализма». Прежде всего в этом контексте следует выделить работу X. Кона.

14Я.

Пророки своих народов", в которой на примере Дж. С. Милля, Ж. Мишле, Дж. Мадзини, Г. фон Трейчке и Ф. М. Достоевского в сравнительной перспективе разбираются проблемы национализма в Европе XIX в. В первую очередь X. Кона привлекают, однако, национальные воззрения Трейчке как таковые, а дилемма либерализма и национализма. В отношении Трейчке делается вывод: «Как и большинство немцев того времени, он не понимал, что сила современных наций основана на свободе индивида и универсальных идеях. Они, а не государство, являются источниками, из которых рождаются жизненные силы и идеи, источниками, которые придают обществу западной цивилизации прочность и выносливость, которых недостает примитивным общностям, основанным на силе государства, где закон определяет великая личность» 149.

В этом же ряду стоит работа А. Пругеля «Великий соблазнитель: Генрих фон Трейчке», которая вышла в посвященном немецким национальным идеологам.

147 Langer U. Heinrich von Treitschke: Politische Biographie eines deutschen Nationalisten. Dussendorf, 1998.

148 Kohn H. Propheten ihrer Volker: Mill, Michelet, Mazzini, Treitschke, Dostojewski* Studien zum Nationalismus des 19. Jahrhunderts. Bern, 1948.

149 Ibid. S. 125. сборнике «Пророки национализма» под редакцией К. Шведхельма150. Она также содержит краткую биографию историка, стержневой линией в которой остается^ проблема «ослепления» нации, поставившей культ «силы» выше «права» и «разума».

В более близкой перспективе • к национальным идеям Трейчке обращался-французский^ исследователь Ж. Пуазо. В'? первую очередь, следует назватьего неопубликованную диссертационную работу 1996 г. «Г. фон Трейчке: германский-и прусскийнационализм в его. трудах"151. При своеймасштабности» исследование открывает, однако, достаточно" мало нового как в эмпирическом, так и-5 в. теоретическом плане: речь идет скорее о попытке комплексного" представления позиции Трейчке в идейно-политической^ борьбе. Национальной проблематике отводится при этом роль организации объемного и разнородного материала — это оказывается возможным и оправданным исходя, из того, что достижение национального единства составляло основную цель жизни Трейчке. По хронологическому принципу работа распадается* на две части, охватывающие периоды до и после основания. Германскойимперии: «Борьба за. единство» и «Продолжение и расширение борьбы: защита Рейха».

В' чем-то сходную картину дают и статьи Ж. Пуазо: при актуальной для рассматриваемой темы постановке проблем, как, например, складывание про-прусских взглядов Трейчке153, при их раскрытии в основном воспроизводятся-уже известные материалы и тезисы.

Если говорить об отдельных аспектах политического мировоззрения Трейчке, необходимо отметить, что достаточно хорошо изучена проблематика, связанная с антисемитизмом154.

В отечественной историографии имя Трейчке как идеолога идеолога немецкого империализма и милитаризма фигурировало достаточно-часто155, хотя масштабных.

150 Prugel A. Ein gro? er Verfuhrer: Heinrich von Treitschke // Schwedhelm K. (Hrsg.) Propheten des Nationalismus. Munchen, 1969. S.72−87.

151 Poisot J. H. von Treitschke: Nationalisme allemand et prussien dans ses? uvres. These d’Etat. Universite ParisSorbonne-Paris IV, 1996.

152 Poisot J. Treitschke et la mission allemande de la Prusse // Revue d’Allemagne. T. XIX (1987) n. 3- Poisot J. Nationalite, peuple, nation en liason avec l’Etat: Du bon usage des concepts dans le combat politique de Treitschke // Le text et l’idee. (1998). N. 13.

153 Poisot J. Treitschke et la mission allemande de la Prusse // Revue d’Allemagne. T. XIX (1987) n. 3. P. 213.

154 См. например: Boehlich W. (Hrsg.) Der Berliner Antisemitismusstreit. Frankfurt a. M., 1965; Rebenich S. Wider die Antisemiten: Mommsen und Treitschke // Idem. Theodor Mommsen und Alfred Harnach. Berlin [u. a.], 1997.

S. 346 — 364- Krieger K. Der «Berliner Antisemitismusstreit». 2 Bde. Munchen, 2003; Jensen U. Getrennt streitengetrennt leben? Der doppelte Streit um Heinrich von Treitschkes Antisemitismus unter gebildeten Burgern (1879 -1881)// Werkstatt Geschichte. Bd. 13 (2004). попыток изучения не предпринималось. Наиболее подробно взгляды Трейчке, признаваемого «самой типичной фигурой в галерее поклонников Пруссии и апологетов войны» шит даже «духовным отцом идеологии прусско-германского милитаризма», освещает Б. Ишханян156.

В5 общих чертах конъюнктура историографии. Юлиуса Лангбена повторяет ситуацию-рассмотренной историографии Г. фон Трейчке. Специфические черты обусловливает в первую очередь особенности, личности* «рембрандтовского немца», подробности жизни которого стали известны широкой публике только спустя 20 лет после его смерти с выходом в 1927 г. книги его ученикаБ. М: Ниссена157. По сути эта работа, упоминавшаяся уже в источниковедческомг обзоре, осталась непревзойденной-в ряду биографических исследований, прежде всего, в силу отсутствия принципиально расширяющих ее рамки источниковсоздававшиеся впоследствии биографические очерки содержали новые, преимущественно идейно-политически* обусловленные, интерпретации фигуры Лангбена и его жизненного путиоднако приэтом содержательно исходили в своей основе из работы Б. М. Ниссена. В этом ряду самостоятельной постановкой вопросов обращает на себя внимание работа профессиональных психиатров, X. Бюргер-Принца и А. Зегельке158, которые фокусируют внимание на личности Лангбена и в частности на патологических чертах в ее развитии. В книгу вошли также очерк И. Бюкманна о предках Лангбена, и графологический анализ, составленный М. Беккер.

Особенности жизненного пути Лангбена, перешедшего в конце жизни в католичество, отражают достаточно конфессиональная полемика, развязавшаяся после публикации Б. М. Ниссеном его биографии159. В остальном эволюция оценки фигуры Лангбена преимущественно связана с политическими событиями. В годы Третьего рейха фигура Лангбена, хотя и могла привлекать исследователей в ряде.

155 Сравн.: Ерусалимский A.C. Внешняя политика и дипломатия германского империализма в конце XIX в. М., 1951. С. 57- Ерусалимский A.C. Идеология германского империализма и реальности нашего века// Ерусалимский A.C. Германский империализм: история и современность. М., 1964. С. 575 — 576.

156 Ишханян Б. Указ. соч. Пг., 1917.

157 Nissen В.М. Der Rembrandtdeutsche Julius Langbelm. Freiburg im Breisgau, 1927.

158 Burger-Prinz H., Segelke A. Julius Langbehn, der Rembrandtdeutsche: Eine pathopsychologische Studie. Leipzig, 1940.

159 Schian M. Der Rembrandtdeutsche und sein Ubertritt zum Katholizismus. Berlin, 1927; Andersen F. Der wahre Rembrandtdeutsche: Eine notwendige Auseinandersetzung. Stuttgart, 1927. специальных аспектов160, прежде всего инструментализиовалась в русле националсоциалистической пропаганды161- за пределами Германии писатель также привлекала.

1 f1 к себе интерес также прежде всего в свете национал-социализма. Соответственно, в послевоенные годы обращение к фигуре Лангбена практически всегда тем или иным образом сопрягалось с проблематикой развитияv Германии по пути, приведшем в итоге к национал-социализму. Классической в этом смысле стала многократно переиздававшаяся, монографияФ. Штерна «Политика* культурного отчаяния» или в немецком переводе «Культурный пессимизм как политическая опасность"163.

В качестве одного из видных теоретиков немецкого национализма, и идейных предшественников национал-социализма Ю. Лангбен фигурирует в целом ряде работ: в сборнике «Пророки национализма» под редакцией К. Шведхельма ему посвящена статья К. Менк «Неправильные часы: „рембрандтовский немец“ Юлиус Лангбен"164- имя Лангбена выделяет во вступительной статье к монографии „Национализм и литература: Лангемарк, Веймар, Сталинград“ Э: Келлер165- ему отведены-главы в» монографиях Д. Мендлевитч «Народ и благо. Предтечи национал-социализма в XIX веке"166 и П. Э. Беккера «Социал-дарвинизм, расизм, антисемитизм и мысль фёлькише». Круг вопросов, затрагиваемых в данных работах, во много сходен: обрисовав жизнь и особенности личности Лангбена, авторы переходят к рассмотрению его взглядов, уделяя основное внимание идеям, близким национал-социализму и оказавшимся впоследствии востребованными в Третьем рейхенаконец, прослеживаютсяпути рецепции идей писателя молодежным движением, движением фёлькише и национал-социалистической пропагандой. Степень жесткостив оценке Ю. Лангбена и его наследия в этих работах варьируется. Самую резкую характеристику дает К. Менк: Лангбен представлен как шарлатан, конструирующий.

160 Strobel Н. Der Begriff von Kunst und Erziehung bei Julius Langbehn: Ein Beitrag zur Geschichte der Kunsterziehungsbewegung Wurzburg-Aumuhle, 1939; Kerstien W. Gestalt und Geschichte nach Langbehn. Munster, 1941.

161 Hartwig H. Langbehn als Vorkampfer der deutschen Volkwerdung. Mannheim, 1938; Sachse P. Philosoph mit dem Ei: Eines Sehers Untergang. Berlin, 1941.

162 Carr C.T. Julius Langbehn — a Forrunner of National Socialism // German Life and Letters. Vol. III, No. 1, 1938 -1939.

163 Stern F. The Politics ofcultural despair. Berkeley, 1961; Stern F. Kulturpessimismus als politische Gefahr. Bern, 1963. Последнее переиздание книги вышло в 2005 г.

164 Menck С. Die falsh gestellte Uhr: Der «Rembrandtdeutsche» Julius Langbehn" // Schwedhelm K. (Hrsg.) Propheten des Nationalismus. Munchen, 1969.

165 Keller E. Nationalismus und Literatur: Langemarck, Weimar, Stalingrad. Bern [u.a.], 1970.

166 Mendlewitsch D. Volk und Heil. Vordenker des Nationalsozialismus im 19. Jahrhundert. Rheda-Wiedenbruck, 1988.

167 Becker P.E. Wege ins Dritte Reich. Teil II. Sozialdarwinismus, Rassismus, Antisemitismus und Volkische Gedanke. Stuttgart [u a.], 1990. эрзац-истину" из чужих цитат, «вечный студент», не научившийся принимать реальность и не нашедший своего места в жизни. Последовавшие за этим ложным пророком не заметили ни непрочности построения, игнорирующего необратимое развитие по пути индустриализации, ни опасности, которую нес в себе национализм,.

168 вооруженный расовыми ценностями и империалистическими устремлениями .

Особый интерес представляют попытки понять феномен Лангбена в контексте времени. Первой в этом ряду стала работа Л. Фосс «Рембрандт как воспитатель и его значение"169. Труд Ю. Лангбена привлекает внимание исследовательницы как «культурный документ», как своего рода ключ к постижению эпохи в целом, ее «квинтэссенции», «сущности», остающейся невидимой за пластами фактов, для обозначения которой Л. Фосс вводит понятие «души времени». «Рембрандт как воспитатель» рассматривается как программный труд, провозгласивший новые ценности в переломную эпоху: в 1890-е годы, которые Л. Фосс описывает как время, характеризующееся подвижностью, жаждой перемен, брожением, многообразием противоречивых целей и стремлений, эта книга была принята как «спасение». Диссертация Л. Фосс с ее патетическими нотками и апологетической тенденцией во многом оставалась обращенной к современникам, проецируясь на ситуацию 1920;х годов.

В качестве следующей работы следует отметить упоминавшуюся монографию Ф.Штерна. Он также определяет 1890 г. как некий рубеж в культурной жизни Германиитогда в обстановке неудовлетворенности, беспокойства, стремлений к самореализации, свободе, открытиям, в условиях, когда остро встали вопросы поиска новых ориентиров, сочинение «Рембрандт как воспитатель» сыграло исключительную роль: «Новая эпоха, которая еще чужда самой себе, чьи духовные представления еще не определены, часто получает ясность о себе из программной книги — даже если эта книга дурна"170. Автор «Рембрандта как воспитателя» предстает человеком не вполне здоровым, которому на протяжении всей жизни сопутствовали неудачи, нищета, одиночествосозданное им сочинение было «рапсодией иррациональности», вобравшей в себя черты псевдорелигии и.

168 Menck С. Op. cit. S. 88 — 104.

169 Voss L. Rembrandt als Erzieher und seine Bedeutung. Studie uber die kulturelle Struktur der neunziger Jahre. Inaug.-Diss. Gottingen, Phil.Diss., [1926]. Через два года работа была переиздана в неизменном виде под другим именем: Ilschner Li. Rembrandt als Erzieher und seine Bedeutung: Studie uber die kulturelle Struktur der neunziger Jahre. Danzig, [1928].

170 Stern F. Op. cit. S. 127. псевдофилософии. Задаваясь вопросом о корнях национал-социализма, Ф. Штерн обращается к исследованию «патологии культуры», проявившейся в годы кайзеровской Германии и Веймарской республики. Идеи «культурного пессимизма», рассматриваемые в работе, не были сведены в единую систему и оставались «подводным течением в области веры», заметным только в период кризисоводнако именно они, по Ф. Штерну, оказали влияние на мировосприятие и создали почву неприятия западных ценностей. Данная тема раскрывается в монографии на основе анализа воззрений трех мыслителей — П. де Лагарда, Ю. Лангбена и А. Мёллера ван ден Брука, которые, по определению исследователя, были не только критиками, писавшими о кризисе в духовной жизни Германии, но также проявлением его симптомов и его жертвами: «Больные сами, они были аналитиками по крайней мере отчасти больного общества, и в этом качестве сыграли в немецкой истории важную, до сих пор еще не достаточно понятую роль"171.

Наиболее фундаментальным трудом, посвященным Ю. Лангбену, является" монография Б. Берендта «Между парадоксом и паралогизмом"172. Автор ставит перед собой задачу «осветить образ действий и представления Лангбена о жизни исходя из тогдашней текстуры времени с позиций критическойдистанции современного.

174 знания" и на его примере показать сущностные черты «критики культуры» 1890-х годов. В целом Б. Берендту с рассмотрением Ю. Лангбена прежде всего не в свете отношения к национал-социализму, а в контексте современной ему эпохи, в значительной степени удается вывести анализ за рамки политических дискуссий. Исследователь утверждает необходимость исторического подхода к сочинениям Лангбена, предостерегая от опасностей модернизации и стилизации: современная дискуссия о понятиях, которыми оперировали критики культуры конца XIX века («материализм», «кризис», ощущение «страха», потребность в «новых ценностях» и проч.), могла бы более свидетельствовать о нашем времени, чем о содержании, которое вкладывали в них авторы. Б. Берендт не только детально разбирает воззрения Ю. Лангбена и затрагиваемые им проблемы, но помещает их в достаточно широкий историко-культурный, литературно-философский и политический контекст, привлекая представительный круг работ современников писателя, а также авторов.

171 Stcrn F. Op. cit. S. 4.

172 Behrendt В. Zwischen Paradox und Paralogismus: Weltanschauliche Grundzuge einer Kulturkritik in den neunziger Jahren des 19. Jahrhunderts am Beispiel August Julius Langbehn. Frankfurt а. M. [u.a.], 1984.

173 Ibid. S. 4. предшествующих и последующих эпох. Дляисследования Б. Берендта характерно" внимание: к тесту, в подходе к анализу которого он оперирует спектром" литературоведческих методов. Сложность и одновременно исследовательский? интерес при" работе с сочинениямиЛангбена обусловлены спецификой" его «зашифрованных» произведений, где «бесструктурность и бессистемность» превращаются. в структуру и систему", и читатель оказываетсяг вынужденнымстолкнуться! с. текстомна? непонятном: ему языкеили .даже «текстом» без языка"—основанном-насистеме знаков174.

В ряде недавних, исследованийидеи Ю. Лангбена привлекаютсяпри анализе некоторых более специальных проблем. В первую очередь наследиеЛангбенаоказывалось — значимым* при изучении" творчества Рембрандта и его роли. В этомотношении интересна монография — A. Шалар-Фийадо «Рембрандт, художника в сети.

• «• 1 п с. • текстов: Рембрандт в европейской литературе и философии? с 1669 г.», в которой изучается* рецепциятворчества художникав европейской" культурной" традиции:. На материала текстовсозданных в германских землях и во Франции в XVIII — XX вв-, исследовательница прослеживает процесс складывания ¡-представлений о Рембрандте, выделяякритический^ эстетический, литературный^, поэтический-, философский, демагогический и, другие дискурсыВ качестве одной из центральных проблемвыступает конструирование идентификационной связис художником врамках разработкинациональных идейв этом отношении-, примечательнатакже статья «Рембрандт как, германский культурныйсимвол"176. Ю* Лангбен и его роль показаны в достаточно одиозном свете: фактически, Лангбен предстает как демагог, стремившийся поставить имя Рембрандта на службу националистическойриторике, антисемитизму и политической реакции.

Достаточно значимый для диссертационной работы вопрос о специфике образа герояу Ю. Лангбена затрагивается в монографии П. Ф. Ридля «Образы эпохитипологии деятелей искусства"177. В рамках своего фундаментального труда автор, ставит задачу исследовать процесс образования традиций в литературнойэстетической, художественнойисторической, философскойи научной сферах в.

174 Ср. например: Behrendt В. Op. cit. S. 5,248.

17:1 Chalard-Fillaudeau A. Rembrandt, l’artiste au fil des textes. Rembrandt dans la litereture et la philosophie europeennes depuis 1669. Paris [u.a.], 2004.

176 Chalard-Fillaudeau A. Rembrandt als germanisches Kultursymbol // Philologie im Netz. 29/ 2004.

177 Riedl P.Ph. Epochenbilder — Kunstlertypologien: Beitrage zu Traditionsentwurfen in Literatur und Wissenschaft I860 bis 1930. Frankfurt a. M., 2005. ' последней трети XIX — первой трети XX вв., прослеживая механизмы выбора, из числа конкурирующих художественных и научных представлений ведущих тенденций и их последующей канонизацииособое внимание П. Ф. Ридль уделяет при этом формам и путям восприятия’влияний античности, средневековья, и Ренессанса. Ю. Лангбен интересен исследователю как создатель нового героя в, эпоху, когда могло показаться, что время героев безвозвратно ушло.- Герой этот, призванный воплотить в себе «гамлетовский характер», иррациональное творческое начале и глубину внутреннего развития, в корне отличается и даже противостоит герою прошлого — волевому, сознающему свою силу и не знающему покоя «человека Возрождения», прославляющему своим существованием настоящее бытие в противовес ставшему. В отличие от большинства, исследователей, П. Ф. Ридль привлекает не только работу Лангбена «Рембрандт как воспитатель», но и. более позднее сочинение «Дюрер как вождь», ставя тем самым вопрос сочетания* в созданном им образе национального героя северных и южных черт.

В отечественной историографии, фигура Ю. Лангбена не становилась объектом специального интереса. Впервые краткий обзор его пути и идей дает З. Н. Мёлещенко, которую он интересует прежде всего как один из вдохновителей О. Шпенглера178.

Как и в предшествующих случаях, в историографии Вернера Зомбарта также большую роль играл идеологический компонент. После 1945 г. получает распространение негативная, оценка роли политэконома. Характерным примером может служить работа историка ГДР В. Краузе «Путь Вернера Зомбарта от катедерсоциализма к фашизму"179, автор которой ставит целью развенчать представления о Зомбарте как марксисте или антифашисте, показал, что он всегда представлял классовые интересы буржуазии, несмотря на то, что значительной части буржуазии казалось, что он идет своеобразными путями и его экстравагантность вызывала оживленные споры в буржуазном лагере. Не менее резкие нападки звучали-звучали и с» противоположной стороны. Так, американский экономист Л. фон Мизес, критиковал Зомбарта за пробуждение в немецком мышлении доверия к марксистскому учению, трактуя при этом поздние взгляды политэконома как образец.

178 Мелещенко З. Н. Указ. соч С. 87 — 89.

179 Krause W. Werner Sombarts Weg vom Kathedersozialismus zum Faschismus. Berlin, 1962. нацистской философии180. В целом обвинения в приверженности марксизму не играли, однако, большой ролитень на репутацию ученого наложила, помимо книги «Торгаши и герои», прежде всего работал 934 г. «Немецкий социализм». Если другие части наследия Зомбарта актуализировались в ходе последующей дискуссии, в частности, по проблемам капитализма, то эти произведения могли упоминаться" исключительно в* негативной коннотации. Свидетельством возможности пересмотра этой тенденции, хотя, и не реабилитации националистических выступлений Зомбарта, стало переиздание «Немецкого социализма» во французском" переводе со вступительной статьей идеолога «новых правых» А. де Бенуа181.

В целом проблемы жизненного пути и вклада Зомбарта в развитие социальных наук достаточно хорошо изучены. В ряду интеллектуальных биографий Зомбарта интерес представляет работа А. Митцмана «Социология и отчуждение"182, охватывающая, однако, только период до Первой мировойвойны. А. Митцман прослеживает движение Зомбарта от эволюционного марксизма и глубокой веры в современную индустриальную цивилизацию к отрицанию ее основ и ностальгической любвик общине, прославлению предпринимателя и героя и в конечном счете к позиции, созвучной национал-социализму. Особое внимание в работе сосредоточено на выявлении в мировоззрении Зомбарта волюнтаристских элементов.

К изучению идей Зомбарта в области политэкономии обращается в монографии «Политэкономы в Вильгельмовской Германии» Д. Крюгер. В своей работе он пытается охватить весь спектр теорий, возникавших в ответ на ключевые проблемы эпохи, и создать детальные портреты выдающихся экономистов этого периода, освещая вопрос о их месте в обществе.

В 1972 г. в сборнике «Немецкие историки» выходит посвященная Зомбарту статья Б. фом Броке184. Автор дает краткую биографию В. Зомбарта и анализ его ключевых произведений, прослеживая становление и эволюцию в его творчестве двух ключевых концепций — концепций социализма и капитализма — через призму социальных и национальных взаимодействий и противоречий, в изменяющейся интерпретации которых он видел основу интеллектуальной биографии Зомбарта.

180 Мизес Л. Человеческая деятельность: Трактат по экономической истории. М., 2000.

181 Benoist Л. Preface // Sombart W. Le socialisme Allemand. Puiseaux, 1990.

182 Mitzman A. Sociology and estrangement. Three sociologists of imperial Germany. New York, 1973.

183 Kruger D. Nationalokonomen im Wilhelmischen Deutschland. Gottingen, 1983.

184 Brocke B. v. Werner Sombart // Wehler H.-U. (Hrsg.) Deutsche Historiker. Bd. V. Gottingen, 1972.

Возможно, в силу ограниченного объема изложение отличается некоторой схематичностью и акцентировано на контрасте взглядов Зомбарта на разных стадиях его творческого пути.

Наиболее фундаментальное биографическое исследование представляет монография. Ф: Ленгера!85. Детальное и всесторонне рассмотрение, опирающееся. на широкий^ круг архивных материаловпозволяет историку опровергнуть некоторые укоренившиеся' клише и внести ясность в остававшиесяспорными эпизоды биографии Зомбарта. Ф. Ленгер обнаруживает внутреннюю' логику и выявляет четкую преемственную линию в эволюции воззрений политэконома. В целом историк, склоняется к взвешенной оценке, показывая, что путь Зомбарта был для представителя буржуазного общества скорее типичен, чем исключителен, и причисление его как к «социалистам», так и к «фашистам» не было справедливо ни на одном этапе его жизненного пути. Помимо* детального биографического исследованиямонография* содержит анализ научного вклада Зомбарта и его места в контексте духовной жизни, эпохи.

Итогом еще одной1 попытки фундаментального переосмысления5 жизни, творчества и значения В. Зомбарта стало издание трехтомного труда «Вернер Зомбарт.

1 RA.

1863 — 1941): Социальный ученый" под редакцией ЮБакгауза. Работа была опубликована на основе материалов посвященной Зомбарту международной конференции, состоявшейся в Хайльбронне в 1991 г., поводом которой стала полувековая годовщина смерти ученого. Статьи вносят вклад в разработку отдельных.

1 R7 сторон биографии Зомбарта, возвращаются к проблемам континуитета в его too творчестве и анализу его политических взглядов, преимущественно в поздний период жизни189. В целом ряде статей получает развитие дискуссия о научном вкладе В. Зомбарта и значимости его наследия190. В то время как традиционно в центре.

185 Lenger F. Werner Sombart 1863−1941: Eine Biographie. Munchen, 1994.

186 Backhaus J. (ed.) Werner Sombart (1863 — 1941). Social scientist. 3 Vol. Marburg, 1996. Спустя четыре года под редакцией Ю. Бакгауза вышел сборник, содержащий переиздание ряда статей из него в немецком переводе: Backhaus J. (Hrsg.) Werner Sombart (1863 — 1941) — Klassiker der Sozialwissenschaften: Eine kritische Bestandsaufnahme. Marburg, 2000.

187 Сравн.: Muller F. I remember Sombart // Ibid. Vol. 1 — Backhaus J. Participants of Sombart’s seminar // Ibid.

18S Сравн.: Totto P. In search of the U-turn. A critique of Dieter Lindenlaub’s interpretation of Werner Sombart’s methodological development // Ibid. Vol. 1 — Blum M. Breaks or continuity in Sombart’s work: A linguistic analysis // Ibid. Vol. 3.

189 ScafFL. Sombart’s politics // Ibid. Vol. IReheis F. Return to the grace of God. Werner Sombart’s compromise with national socialism // Ibid.- Rie? R. Werner Sombart under national socialism — A first approximation // Ibid.

190 Koslowski P. Economic ontology — cultural philosophy of the economy — business ethics. Sombart as proponent of a philosophical economics // Ibid. Vol. 1- Drechsler W. Werner Sombart after fifty years: What makes his work so внимания оставалась теория капитализма: попытки серьезного анализа труда.

Современный капитализм" появлялись уже при жизни Зомбарта191, впоследствии 1 серьезная разработка этой темы была предпринята М. Аппелем , — в трехтомнике рамки рассмотрения были существенно расширены: помимо теории капитализма193 затрагиваются, в частности, проблемы экономической^ динамики, вопросы о природе,.

194 науке и технологии, теория населения и теория города — характерен интерес к менее подробно изученному позднему периоду творчества политэконома195. Наконец, предметом рассмотрения становится вопрос рецепции наследия Зомбарта в различных сферах науки и культуры196.

Представляющие интерес в контексте данной работы аспекты национальных взглядов Зомбарта и его позиции в период Первой мировой войны остаются сравнительно мало изученными. Следует упомянуть статью Ф. Ленгера «Вернер

Зомбарт как, пропагандист • немецкой войны"197, расширяющую соответствующую главу в его биографии политэконома. Другой работой, которую необходимо отметить.

10Й в этом контексте, является статья «Зомбарт и война» Г. Райта. Исследователь исходит из того, что мотив борьбы, противостояния — классового или национального intriguing? // Ibid.- Backhaus J., Hanel J. Sombart’s accomplishments for modern theory. Discussion // Ibid.- Hagemann H. How well has Werner Sombart’s work stood up in the applied fields? Summary of the discussion // Ibid.

191 Современные оценки обоих изданий «Современного капитализма» были собраны и изданы Б. фом Броке: Brocke В. v. Sombarts «Moderne Kapitalismus»: Materialen zur Kritik und Rezeption. Munchen, 1987.

192 Appel M. Der «Moderner Kapitalismus» im Urteil zeitgenossischer Besprechungen // Sombarts «Moderne Kapitalismus». Materialen zur Kritik und Rezeption. Munchen, 1987. S. 67 — 85- Idem. Werner Sombart: Historiker und Theoretiker des modernen Kapitalismus. Marburg, 1992.

193 Schneider D. Sombart or spirit and accountability of capitalism as «enthusiastic lyricism» // Ibid. Vol. 2- Lenger F. Marx, the crafts, and the first edition of Modern Capitalism // Ibid — Prisching M. The entrepreneur and his capitalist spirit — Sombart’s psycho-historical model // Ibid.

Chaloupek G. Long term economic trends in the light of Werner Sombart’s concept of «Spatkapitalismus» // Ibid. Vol. 2- Hagemann H., Landesmann M. Sombart and economic dymanics // Ibid — Chaloupek G. A note on Harald Hagemann / Michael Landesmann, Sombart and economic dymanics // Ibid Vol. 1- Krabbe J. Nature and technolohy as economic categories: Sombart in the mainstream // Ibid. Vol. 2- Hanel J. Technolohy and sciences under modern capitalism — Sombart’s forgotten question: how can scientists and engineers be free and responsible for nature and culture if innovation is induces by the economic system? // Ibid.- Schmidt K.-H. Sombart on population // Ibid.- Betz H. Werner Sombart’s theory of the city // Ibid.

195 Сравн.: Seifert E Sombarts’s new outline of scope and method of economics. «'Methodologie' oder Verfahrenslehre der Neuen Nationalokonomie» facing the transition of the «Wirtschaftssystem» to the late-capitalism since World War I // Ibid. Vol. 1- Priddat B. Werner Sombart’s late economic thinking: Back to physiocracy? // Ibid.

196 Betz H. Werner Sombart and German romanticism // Ibid. Vol. 3- Marcus J. Werner Sombart’s influence on German literature: The case of Thomas Mann// Ibid.- Senn P. Sombart’s reception in the English-speaking world-" Je ne propose rien, je n’impose rien: j’expose" // Ibid.- Drechsler W. The revisiting of Werner Sombart: Implications for German sociological thinking and for the German debate // Ibid.- Senn P. Judgement in history: The case of.

Werner Sombart// Ibid.- Samuels W. The conditional impact of Werner Sombart and other on modern American social thought. A comment on Peter Senn’s article «Judgement in history» // Ibid.

197 Lenger F. Werner Sombart als Propagandist eines deutschen Krieges // Mommsen W. J. (Hrsg.) Kultur und Krieg: Die Rolle der Intellektuellen, Kunstler und Schriftsteller im Ersten Weltkrieg. Munchen, 1996. S. 65 — 74.

198 Wright H. Sombart and war// Backhaus J. (ed.) Werner Sombart (1863 — 1941). Social scientist. Vol. 1. Marburc, 1996.

— проходит через все творчество Зомбарта, становясь в том числе предметом экономического анализа. Г. Райту удается выявить и проследить эволюцию этих двух линий, продемонстрировав за изменением мировоззрения непреходящую значимость для Зомбарта момента войны, битвы, в которых создавались условия для проявления героических сторон человеческой натуры.

В отличие от Г. фон Трейчке и Ю. Лангбена, В. Зомбарт неоднократно привлекал к себе внимание отечественной историографии. В первую очередь следует упомянуть вступительные статьи к переводам его произведений199. В современной историографии наметилось возрождение интереса к личности и творчеству Зомбарта. Ряд статей, показывающих наследие Зомбарта как одного из первых немецких социологов было написано Р.П. Шпаковой200. Судьба Зомбарта, вопросы проблематики и методологии его творчества были освещены в статье А. И. Патрушева «Метаморфозы Вернера Зомбарта"201.

Вопросы подхода Г. фон Трейчке, Ю. Лангбена и В. Зомбарта к проблеме позитивной национальной интеграции в кайзеровской Германии остаются фактически незатронутыми.

199 Степанов И. Предисловие к русскому изданию //Зомбарт В. Современный капитализм. В 2 т. Т. 1. М., 1905; Тальгеймер А. Предисловие // Зомбарт В. Строй хозяйственной жизни. М, 1926. С. 3,23- Давыдов Ю. Н., Сапов В.В. В. Зомбарт и его книга «Буржуа» // Зомбарт В. Буржуа М., 1994; Руткевич A.M. Вернер Зомбартисторик капитализма // Зомбарт В. Собрание сочинений: В 3 т. СПб, 2005.

200 Шпакова Р. П. Макс Вебер и Вернер Зомбарт о западноевропейском капитализме // Социологические исследования. 1992. № 12- Она же. Вернер Зомбарт — германский феномен // Социологические исследования -1997. № 2- Она же. Вернер Зомбарт // Немецкая социология СПб., 2003.

201 Патрушев А. И. Метаморфозы Вернера Зомбарта// Новая и новейшая история. 2006. № 2.

1. Генрих фон Трейчке.

Пророк национализма", «апостол национального единства», «немецкий Макиавелли», «панегирист гегелевского государства», «великий совратитель"202 — все эти определенияотносятся к имени крупного немецкого историка Генриха фон Трейчке (1834 — 1896). Его жизнь пришлась» на весьма сложный" и насыщенный период в истории Германии. Моментом приобщения Г. фон>Трейчке к политической жизни стала революция — 1848 г. Вскоре он выдвигается в число заметных фигур национального движения: Историк не только превратился в активного участника общественно-политической, дискуссии, но должен был, выступая в качестве решительного приверженца малогерманского пути объединения Германии за пределами Пруссии, в достаточно враждебном окружении, на собственном опыте встретиться с трудностями борьбы. Более того, внутригерманский конфликт Г. фон-Трейчке переживал и на сугубо личном уровне, оказавшись вовлеченным в серьезное идейное противостояние с отцом. Наконец в 1871 г. историку было суждено увидеть исполнение главного стремления его жизни — образования национального германского государства. В кайзеровской Германии, избранный депутатом рейхстага, он продолжает оставаться в центре общественно-политической жизни, борясь, за укрепление устоев империи, решение задачи национальной интеграции и унитаризм.

И все же в истории Г. фон Трейчке остался прежде всего не как политический деятель. Профессиональный историк, автор фундаментального пятитомного труда.

Германская история в XIX веке", он достиг на этом поприще вершин признания, 1 увенчанного присвоением ему звания главного историографа Пруссии. Видевший свою главную цель в служении делу построения национального государства, Трейчке оставил след в методологии истории также отказом от принципа объективности203. В академической среде историку неоднократно адресовали упреки в чрезмерной политической ангажированности. Действительно, не только статьи и публичные речи,.

202 Kohn Н. Propheten ihrer Volker: Mill, Michelet, Mazzini, Treitschke, Dostojewski: Studien zum Nationalismus des 19. Jahrhunderts. Bern, 1948. S. 124- Davis H.W.C. The political thought of Heinrich von Treitschke. New York, 1915. P. 35- Prugel A. Ein gro? er Verfuhrer: Heinrich von Treitschke // Schwedhelm K. (Hrsg.) Propheten des Nationalismus. Munchen, 1969. S. 72,73.

203 См. например: Mommsen W.J. Objektivitat und Parteilichkeit im historiographischen Werk Sybels und Treitschkes // Koselleck R., Mommsen W.J., Rusen J. Objektivitat und Partielichkeit in der Geschichtswissenschaft. Munchen, 1977. S. 134−158. но также страницы исторических работ и университетская кафедра использовались им как трибуна для политических выступлений.

Ставивший людей действия — «героев», творящих историю, неизмеримо выше идейных вдохновителей, Трейчке, очевидно, сыграл в качестве последнего выдающуюся роль. Его имя стало знаменем не только для националистически настроенных современников, но и для ряда последующих поколений. Впоследствии историк, внесший немалый вклад в апологию культа силы, должен был разделить ответственность за пути развития немецкого национализма. Фигура Трейчке вновь превращаетсяв символ, воплощая устремления национализма и реакции. Показательным является суждение в советской историографии: «В конце XIX в. ранкеанство стало вырождаться в вульгарно-националистические идеи Трейчке, которого В. И. Ленин справедливо назвал казенно-полицейским историком. Пренебрегая элементарными требованиями научности, Трейчке умел придавать своим плоским и реакционным идеям такой откровенно агрессивный характер, который весьма импонировал всему лагерю крайней реакции и сторонникам осуществления «немецкой миссии» ударом «немецкого меча». В частности, идеи Трейчке весьма импонировали Пангерманскому союзу, который, будучи основан крупными промышленниками и колониальными дельцами для пропаганды экспансионизма, охотно пополнял свой идеологический арсенал и из «этого мутного источника"204. Значимость обращения к биографии Г. фон Трейчке обусловлена, не в последнюю очередь, необходимостью очистить образ историка от многослойных идеологических напластований и увидеть его в контексте современной ему эпохи.

Самостоятельный интерес представляет также личность и мотивации «пророка национализма», фактически посвятившего служению своей идее всю жизнь. «Мое состояние с каждым месяцем становится все более ложным, противоестественным, невыносимым"205, — подобные слова при своей кажущейся неожиданности являются отнюдь не исключительными, открывая сторону жизни историка, обычно остающуюся в тени перспективы блестящих внешних успехов. Как справедливо отмечал историк В. Бусман, «.попытка психологического понимания сущности Трейчке не может остановиться перед сверкающим фасадом оптимистического.

204 Ерусалимский, А С. Идеология германского империализма и реальности нашего века// Ерусалимский, А С. Германский империализм: история и современность. М, 1964 С. 575−576.

205 Treitschke an Lotte Hegewisch, Berlin W, 7.XI. 1890 // Treitschke H. v. Briefe. Bd. III. S. 617 восприятия жизни и мира, который воздвиг перед собой политический борец и который прежде всего видели современники и потомки"206. За этим фасадом оставались скрыты периоды отчаяния, настроения глубокой неудовлетворенности окружающей действительностью, нравственные и физические страдания.

В идейно-социальном аспекте особое внимание к образу Г. фон Трейчке обусловлено также его достаточно высоким положением и близостью к властным верхам. Историк не только выступал в качестве неравнодушного • современника, но был напрямую причастен к политической жизни и, если и не имел достаточного веса, чтобы оказывать видимое влияние на ход государственного развития, то имел возможность следить за происходящими процессами не глазами стороннего наблюдателя. Особенно ценно, что в лице Трейчке свидетель или даже непосредственный участник соединился с широко признанным теоретиком, предлагавшим обществу свои трактовки. В ряде случаев на его примере оказывается возможным проследить соотношение и трансформацию непосредственного человеческого восприятия, политической риторики и теоретических конструкций.

1.1. Биография.

Генрих Готтхард фон Трейчке родился 15 сентября 1834 г. в Дрездене в семье офицера, известного в качестве убежденного консерватора и монархиста, всецело преданного Саксонии и саксонской династии. В детстве будущий историк перенес тяжелую болезнь, повлекшую за собой ухудшение слуха, которое впоследствии прогрессировало, приведя со временем к полной глухоте. Недуг наложил отпечаток на всю его жизнь, принеся испытания, связанные с неоднократными тяжелыми и неудачными попытками лечения, сложности социальной интеграции и вынужденный отказ от целого ряда устремлений, в частности, от карьеры военного.

Обучаясь в знаменитой «Кройцшуле», в числе выпускников которой были поэт и герой освободительных войн Т. Кернер и Р. Вагнер, Трейчке сразу же проявил себя как выдающийся ученик. В этот период происходит и приобщение к общественно.

206 Bu? mann W. Treitschke: Sein Weltund Geschichtsbild. Gottingen, Zurich, 1981. S. 3. политической жизни. В гимназии Трейчке впервые непосредственно познакомился с республиканскими, демократическими, либеральными и национальными идеями, распространенными среди его учителей. В период революции 1848 — 1849 гг. он склонялся! к линии умеренного либерализма, близкого правому центру. Во Франкфуртском парламенте этот спектр представляла национально-либеральная группировка «Казино». Не случайно многие представители этого направления, к которым Трейчке испытывал глубокое уважение, сыграли впоследствии важную роль в его жизни и заняли значимое место в его произведениях.

После окончания «Кройцшуле» в 1851 г. Трейчке принял решение продолжить обучение в университете Бонна. Основанный в 1818 г. новый прусский университет предоставил благоприятные условия для складывания и укрепления национальных взглядов. Особое влияние на его формирование оказал Ф. К. Дальман (1785 — 1860), известный как один из первых «политических историков"207. Видевший’в истории, ключ к современной политике, Дальман подчеркивал значение силы в решении политических задач, что находило широкий отклик в атмосфере разочарований после поражения революции 1848 г. В числе преподавателей Трейчке были также такие известные в истории немецкого национального движения фигуры, как Э. М. Арндт (1769 — 1860), который, впрочем, в 1850-е годы уже в значительной^ мере утратил ореол пророка, окружавший его со времен освободительных войн.

С другой стороны, благотворную среду для развития национальных идеалов Трейчке нашел в кругу товарищей. В начале 1852 г. он вступил в студенческую организацию буршей208 «Франкония», где сразу нашел множество друзей и единомышленников. Именно в этот период в числе прочих завязались дружеские отношения с В. Нокком, на рубеже веков ставшим министром-президентом Бадена. Трейчке активно включился в разностороннюю жизнь «Франконии». В частности, здесь впервые получили признание и оказались востребованными его поэтические дарования.

207 В молодости Дальман принимал активное участие в общественно-политической борьбе, отстаивая права немецкого населения в Шлезвиг-Гольштейне, находившемся под властью Дании, а впоследствии выступая в защиту конституционного порядка в Ганновере Высказав открытый протест против действий ганноверского короля Эрнеста Августа, приостановившего действие конституции, Дальман был вынужден покинуть университет Гёттингена и переехать в Бонн, где в 1848 г. стал одним из лидеров партии либералов и видным сторонником объединения Германии под руководством Пруссии.

208 Буршеские организации — студенческие корпорации в германских университетах. На фоне достаточно разноплановых идейно-политических интересов буршеским организациям была свойственна национальная направленность.

Заметно укрепившиеся симпатии Трейчке к Пруссии вызывали серьезные опасения, отца, настоявшего на том, чтобы* сын продолжил обучение в Саксонии. Следующий год Трейчке провел в Лейпцигском университете, где наиболее сильным впечатлением осталось знакомство с идеями видного теоретика старой исторической школы политэкономию В. Рошера209. Осенью-1853 г., преодолев’сопротивление со-стороны отца, Трейчке вернулся в Бонн, а затем, после проведенного там семестра, отправился в. Тюбинген, где в течение лета 1854 г. собирал материал для диссертации, посвященной проблемам производительности труда. В октябре работа, представленная, в соответствии" с требованиями Лейпцигского университета, на латыни, была завершена и отправлена на философский факультет210- несмотря на.

911 замечание, что изложение не проработано до полной ясности, в ноябре Трейчке получил свидетельство о присвоении ученой степени.

Вопрос о будущем, однако, продолжал оставаться открытым. Стремясь обеспечить материальную независимость от отца, Трейчке обратился к журналистской* и редакторской деятельности, однако в целом его первые попытки остались малопродуктивными. Намного ярче его творческий, потенциал раскрылся в литературе. Прежде всего, Трейчке привлекала поэзия. В Бонне он решился показать свои работы известному поэту и филологу К. Зимроку, который оценил их весьма благосклонно, хотя и рекомендовал отказаться в стихах от политической тематики и избегать острой’полемики. Впрочем следование этим советам было невозможно: в стихотворениях, а затем также и в драмах должна была получить выход неуклонно крепнущая потребность обратиться к нации и «.по мере сил способствовать.

212 оборению равнодушия". В этот период Трейчке крайне болезненно переживал безразличие к национальным идеям и партикуляристские настроения, поглощенность окружающих собственной карьерой и превалирующие материальные интересы. Однако призывы, воплотившиеся в ранних опусах, не были услышаны. Не в последнюю очередь этому способствовала несколько напыщенная форма.

209 Историческая школа политэкономии оформилась как направление в политэкономии в Германии в середине XIX в. Ее представители — В. Рошер, Б. Гнльдебрадт, К. Книс и другие — предлагали, подчеркивая неповторимость путей экономического развития в разных странах, отойти от применения общих экономических законов и фокусировали свое внимание на описании конкретно-исторических хозяйственных явлений.

210 Quibusman opens vera conficiantur bona // Universitatsarchiv Leipzig, Phil. Fak. Prom. 258.

211 Ibid. BI. 170.

212 Treitschke H. v. Briefe. Bd. 1. S. 356−357. художественного выражения, характеризующаяся излишним пафосом и эмоциональностью.

Реальная перспектива деятельного участия в общественно-политической.жизниi впервые открылась перед Трейчке в 1857 г. с приглашением к сотрудничеству в новом печатном органе умеренных либералов «Пройсише ярбюхер». Это предложение не только означало шаг на пути к признанию, но и давало площадку для выступлений, которые могли иметь весьма широкий круг воздействия. Трейчке в" полной мере использовал представившийся шанс. Его первая статья «Размышления об английской свободе» была хорошо принятаавторство приписывалось даже такому маститому историку, как Т. Моммзен213.

Впрочем, ни литературная, ни публицистическая деятельность не мыслились Трейчке в качестве основного занятия: свое будущее он рассчитывал связать с академической^ карьерой и неуклонно работал в этом-направлении. Осенью 1858 г. Трейчке представил на философский факультет университета' Лейпцига докторскую диссертацию «Общественная наука"214, в которой защищал тезис о нецелесообразности разделения социальных и политических наук: по Трейчке, обособленное существование науки об обществе являлось невозможным, поскольку само общество не могло существовать вне связи с государством. От самого диспута Трейчке был освобожден, и после завершения всех формальностей в середине.

115 декабря 1858 г. состоялась его первая пробная лекция, а уже в начале 1859 г. Трейчке приступил к чтению курса, посвященного конституционной истории Германии начиная с Вестфальского мира. Сама по себе тема была достаточно необычна — традиционно предметом лекций становились более ранние периоды — и вызвала значительный интерес: несмотря на то, что курс был объявлен в середине семестра, на него записались около двадцати студентов. Успех пришел незамедлительно: придававший большое значение форме представления материала, умевший использовать драматические эффекты, соединявший эмоциональность изложения с блестяще отточенной аргументацией, Трейчке практически безраздельно владел вниманием аудитории. Последовавшие за этим лекционные курсы о политической теории и прусской истории (чтение последнего в Лейпцигском.

213 В соответствии с политикой журнала, большинство статен печаталось анонимно.

214 Treitschke H. v. Die Gesellschaftsissenschaft: Ein kritischer Versuch. Halle, 1927.

215 Universitdtsarchiv Leipzig, PA 1006, Bl. 1−14. университете было своего рода вызовом правительству Саксонии, которое, однако, не предприняло открытых шагов против Трейчке) способствовали укреплению его репутации.

В целом конец 1850-х — начало 1860-х годов были, временем насыщенной и плодотворной деятельности. Помимо успешной преподавательской деятельности и публицистических выступлений Трейчке по предложению издателя С. Хирцеля начал работу над историей Германского союза, в рамках которой провел в 1861 г. несколько месяцев в архивах Мюнхена, параллельно используя представившуюся возможность для знакомства с Баварией. В Лейпциге Трейчке занял вполне устойчивое положение и в материальном, и в социальном отношении. Состояние изоляции, связывавшееся с этим городом, осталось в прошлом. Достаточно тесное общение завязалось с молодым теологом^ Ф. Овербеком, который, как и Трейчке, был выпускником «Кройцшуле». Помимо этого, историк вошел в кружок «Китцинг"216, объединивший целый ряд представителей интеллектуальной элиты Лейпцига, в числе которых были писатель Г. Фрейтаг, журналист и политик К. Мати, издатель С. Хирцель, историк искусства и дипломат Дж. А. Кроуэ, германист Ф. Царнке, публицист М. Буш, историк-ориенталист А. фон Гутшмид и другие. Убежденные сторонники малогерманского пути объединения Германии, члены кружка сразу приняли Трейчке в свои ряды. К этому моменту историк стал известен как протагонист национального единства. Его выдвижение в ранг фигур национального масштаба увенчала речь, произнесенная перед двадцатитысячной аудиторией в августе 1863 г. на празднике движения гимнастов217.

Следующий шаг в карьере Трейчке был связан с приглашением занять место экстраординарного профессора политической науки и финансов во Фрайбурге. После некоторых колебаний он принял это предложение: предмет, казавшийся на первый взгляд достаточно далеким, в действительности заключал в себе не лишенные привлекательности перспективы: в лице профессора университет ожидал увидеть не «технического специалиста», а «политика, который разъясняет будущим чиновникам-финансистам политическое и социальное значение главных отраслей и помимо этого.

216 Свое название кружок получил по названию таверны, где обычно собирались его участники.

217 «Гимнастическое движение», основанное в период освободительных войн известным национальным идеологом Ф. Л. Яном, стало значимым направлением немецкого национального движения. Название движения связано с разработанной системой физического воспитания как основы воспитания национального.

Л1 О затрагивает широкие сферы политики, истории политических теорий и т. п.". Курс собрал широкую аудиторию. Живой интерес был в немалой степени обусловлен также и тем, что Трейчке открыто выступал как протестант и сторонник малогерманского пути объединенияГермании в исконно католической земле, традиционно тесно связанной" с Австриейв свете того, что одновременно достаточный вес в Бадене имели про-прусские настроениядеятельность Трейчке оказалась в фокусе острой борьбы. С эскалацией напряженности в отношениях между Австрией и Пруссией положение историка становится все более сложным. Вскоре после начала войны-14 июня 1866 г., когда Баден^ вместе с Баварией, Саксонией, Ганновером и Вюртембергом выступили на стороне Австрии, историк отправился в Берлин.

Этот город давно имел для Трейчке притягательную силу. Прежде всего его захватила интеллектуальная жизнь прусской столицы: во время прежних поездок он познакомился с целым рядом видных историков и экономистов, таких как М. Дункер, Т. Бернгарди, Г. Шмоллер, Г. Баугартен. С другой стороны, Трейчке имел возможность непосредственно соприкоснуться И[С миром политических деятелей: во время пребывания в Берлине в марте 1866 г. он был приглашен к военному министру Пруссии А. фон Роону, а через несколько дней состоялась его личная встреча с Бисмарком. Министр-президент, высокоценя публицистические и ораторские способности Трейчке, стремился найти в его лице соратника, однако историк из принципиальных соображений, желая сохранить полную политическую независимость, отклонил предложение поступить на прусскую службу, невзирая на его очевидные выгоды.

Летом 1866 г. в Берлине Трейчке погрузился в атмосферу всеобщего ликования по поводу прусских побед. Практически сразу он оказался в центре общественно-политической жизни: через несколько дней после приезда последовало приглашение на пост редактора «Пройсише ярбюхер». Активная общественно-политическая деятельность Трейчке превращает его во все более значимую фигуру для прусских властей, начинающих принимать видимое участие в его карьере. Не без влияния.

218 ТгекБсЬке ап Каг! МаЛу, 13.У.1863 //Тге^сЬке Н. V. ВпеГе. Вс1. II. Б. 262.

Берлина историк, несмотря на сильную оппозицию, делавшую все возможное, чтобы затруднить его назначение, получил место профессора в университете Киля219.

В городе Трейчке сразу оказался" в весьма враждебно настроенном окружении: не только в университетено и в более широких-общественных кругах имя историка, отстаивающего унитаристские взгляды, пользовалось известностью и вызывало мало симпатий. Впрочем, эти сложности мало страшили «прусского» миссионера", с энтузиазмом отдавшегося" решению задачи обратить окружающих в германско-прусскую веру: «Я чувствовал бы, себя вознагражденным, — писал он невесте, — если бы в1 своем кругу мог содействовать тому, чтобы» наполнить эту прекрасную5 и несмотря ни. на что по своей сути добрую-немецкую землю прочным немецким национальным чувством"220. Новый лекционный, курс, посвященный европейской < истории 1848 — 1850 гг. действительно пользовался, огромным успехомдалеко-выходя за академические рамки: аудиторию составляли не только студенты, но также преподаватели и представители местной администрации, горожане и военные. В это время Трейчке пробовал-свои силы. также в политике, однако его деятельность на этом поприще принесла мало плодов: главное стремление — стать депутатом, ландтага — так и не было реализовано.

В целом период пребывания в Киле оказался относительно непродолжительным: уже в 1867 г. историк получил приглашение преподавать в Гейдельбергском университете. Утверждение его кандидатуры вновь произошло под давлением прусских властей, а также пропрусского правительства Бадена, министр-президентом которого являлся К. Мати. Впрочем, несмотря на предшествовавшее назначению сопротивление на факультете, которое было связано не только с политическими взглядами Трейчке, но и с его репутацией «фельетониста», а не серьезного ученого, нового профессора в Гейдельберге, как в университете, так и за его стенами, ждал более теплый прием, чем в Киле. Годы жизни в Гейдельберге стали временем напряженной и плодотворной исследовательской и преподавательской работы.

Большое удовлетворение приносило сознание возможности воздействовать на формирование взглядов молодого поколения. На волне воодушевления Трейчке.

219 Приглашения занять место профессора Трейчке получил в этот период также из университетов Кёнигсберга и Гейдельберга.

220 Treitschke an Ешша von Bodmann, 1 .XI. 1866, Kiel // Treitschke H. v. Briefe. Bd. HI.S. 102. рассчитывал даже на скорейшее присоединение Бадена к Пруссии, однако эти надежды оказались преждевременными.

Виюле 1870 г. началась война с Францией. Трейчке в полной мере разделял общее настроение национального подъема. В' его письмах этого времени* звучит уверенность в победе и осознание величия исторического момента. Для многих Трейчке сам стал символом* войны и победы. В воспоминаниях теолога А. Хаусрата нашло отражение собрание в честь уходящих на войну студентов, на котором Трейчке приветствовали как полководцаавтор резюмирует, что историк «в тот вечер

991 действительно являлся им". Война не обошла. стороной и семью самого-Трейчке: его младший брат Райнер и братья его жены принимали участие в боевых действиях. Под Седаном Райнер фон Трейчке был ранен и вскоре умер от тифа.

18 января" 1871 г. в Зеркальном зале Версаля была провозглашена" Германская империя. Для Трейчке, в лице которого для многих воплотился образ глашатого нового германского государства, это событие должно было стать осуществлением главной цели, свершением всех стремлений и чаяний. Историк, однако, встретил основание империи не столь восторженно, как многие его сограждане: не удовлетворенный многими чертами государственного устройства, он видел, что Германии еще предстоит долгий путь к унитарному государству. Впрочем, мрачные настроения Трейчке начала 1871 г. были известны немногим — в глазах большинства фигура историка, вознесенного на пьедестал в качестве одного из главных идеологов национального движения, оставалась символом триумфа дела национального объединения.

Прославленный к этому времени как блестящий оратор и публицист, Трейчке вскоре выступил также в роли политика: после некоторых колебаний он выдвинул свою кандидатуру на выборах в рейхстаг. Участие в парламентской жизни с самого начало стало для Трейчке достаточно обременительным. Прежде всего, сложности были связаны с его глухотой: не в последнюю очередь вследствие своего недуга222 Трейчке в весьма малой степени оказывался задействованным в повседневной работе парламентских комиссий. Наиболее значимый вклад историк внес своими речами. Уже первые два выступления, посвященные полемике против Католической партии.

221 Hausrath Л. Zur Erinnerung an Heinrich von Treitschke. Leipzig, 1901. S. 61 — 63.

222 См. например: Treitschke an Frau von Treitschke, Berlin, 5.V.1871 // Treitschke H. v. Briefe. Bd. III. S. 325. ryyi центра и проблеме статуса Эльзаса и Лотарингии, получили широкую огласку. Вскоре после этого Трейчке писал: «Друзья сейчас настаивают, чтобы я избирался в каждый рейхстаг. Однако я достаточно трезв и скромен, чтобы не возносить славу двух хороших речей до истинных ценностей. Чтобы как-то действовать здесь, нужно не просто два, но четыре уха"224. Сомнения Трейчке в целесообразности продолжать работу в рейхстаге, стоившую, как он неоднократно жаловался, слишком многих сил, были порождены не только критическим отношением к результатам собственных усилий, но и глубокой неудовлетворенностью деятельностью рейхстага в. целом и его местом в политической жизни Германии. Называя4 рейхстаг «хором статистов», Трейчке сокрушался по поводу слабости немецкого парламентаризма, выливающегося в «бесконечный поток речей». Впрочем, рядом с горечью практически оставалось место надежде: «Парламентская жизнь в Германии пережила тяжелый удар из-за ничтожной пустоты этого рейхстага и оскорбительного к нему отношения, и все же придет время, когда пользующийся уважением рейхстаг будет нам’необходим, как хлеб». В итоге пребывание Трейчке в рейхстаге растянулось более чем на десятилетие: он без перерыва избирался его депутатом с 1871 до 1884 г. Пройдя в рейхстаг в 1871 г. в качестве независимого депутата, Трейчке практически сразу примкнул к национал-либералам. С течением времени его позиция становилась все более консервативной, что привело в итоге к выходу из состава фракции в 1879 г. Последние годы пребывания в рейхстаге историк более не присоединялся ни к одной из фракций.

Переломным событием в жизни Трейчке стало приглашение в 1873 г. в Берлинский университет. Историк не сразу дал свое согласие. Прежде всего, его беспокоила перспектива выступить в роли конкурента другого крупнейшего историка малогерманской школы И. Г. Дройзена, преподавая близкие с ним предметы. Эти.

223 Treitschke Н. v. Uber den Mangel von Grundrechten in der deutschen Reichsverfassung (1. April 1871) — Die Vereinigung von Elsa?-Lothringen als Reichsland mit dem Deutschen Reich (20. Mai 1871) // Reden von Heinrich von Treitschke im Deutschen Reichstage, 1871 — 1884. Leipzig, 1896. S. 1 — 10- 11 — 24.

224 Treitschke an Frau von Treitschke, Berlin, вскоре после 25.V. 1871 // Treitschke H. v. Briefe. Bd. III. S. 329 f.

225 Treitschke an Frau von Treitschke, Berlin, 25.V.1871 //Treitschke H. v. Briefe. Bd. III. S. 328−329. Сравн.: Treitschke an Frau von Treitschke, Berlin, 3.IV. 1871 // Treitschke H v. Briefe. Bd. III. S. 318, Treitschke an Frau von Treitschke, Berlin, 25.V.1871 // Treitschke H. v. Briefe. Bd. III. S. 328 — 329. Treitschke an Frau von Treitschke, Berlin, вскоре после 25.V.1871 //Treitschke H. v. Briefe. Bd. III. S. 329 f. Treitschke an Frau von Treitschke, Berlin, 21.X.1871 // Treitschke H. v. Briefe. Bd. III. S 340.

226 Иоганн Густав Дройзен (1808 — 1884) был профессором Кпльского, Йенского, а с 1859 г. Берлинского университетав 1848 г. стал депутатом Франкфуртского парламента и секретарем конституционного комитета. В числе известнейших работ И. Г. Дройзена «История Александра Великого», «История эллинизма», «История прусской политики». сомнения развеял сам Дройзен, уверивший Трейчке, что он сам выступал за его приглашение, и предложивший взять курсы по политике и политическим теориям. С другой стороны, нерешительность Трейчке была связана с тем, насколько переезд из Гейдельберга мог оказаться желательным для семьи, в которой было уже трое детей. В действительности, однако, было очевидно, что реальных альтернатив выбору Трейчке фактически не существовало. Вынужденный проводить все больше времени в" берлинских архивах и на сессиях рейхстага, историк был тесно связан^ с. этим городом в. профессиональном отношении и одновременно прочно*интегрировался, в берлинское общество.

Берлинский университет, воплощая амбициозные планы стать форпостом науки ' и образования, достойным столицы империи, в этот период собрал в своих стенах целую плеяду выдающихсяученых227. Первые впечатления Трейчке были весьма.

ООН благоприятными: «Наш факультет первый в Германии» — «Наш факультет за. немногими исключениями состоит из одних тольковыдающихся людей, здесь находишься среди настоящей аристократии, обращение приветливое и. мирное"229. Столь же высоким было и мнение историка о студентах: «Даже в Лейпциге я не. читал перед столь многочисленными и усердными слушателями, как этой зимой"230. Курсы, которые вел Трейчке — германская, и прусская история, история-периода Реформации, историяАнглии и Италии — пользовались большим успехом. Однако особое место занял курс «Политика», чтение которого превратилось в значимое событие в культурной жизни Берлина. Аудитория, рассчитанная на 600 человек, не могла вместить всех желающих и начинала заполняться задолго до назначенного часа. Лекции посещали чиновники, офицеры, профессора и даже члены правительства231- упоминание о прослушанном им курсе Трейчке можно встретить, например, у такого крупного впоследствии военно-морского и политического деятеля, как А. фон Тирпиц2» 12. Чтение сопровождалось выражениями бурного одобрения, по окончании лекции Трейчке, сопровождаемый коллегами, уходил под гром аплодисментов. Эффект его не снижали даже особенности речи, затруднявшие.

227 В их числе были физики Г. фон Гельмгольц, Р. Кирххофф, теолог К. фон Вайцзекер, философ Э. Целлер, германист Э. Шмидт, политэконом Г. фон Шмоллер.

228 Treitschke an Gustav Freytag, Berlin, 19. XIL1875 //Treitschke H. v. Briefe. Bd! III. S. 420.

229 Treitschke an Ga?, 23.XI.1874 // Treitschke H. v. Briefe. Bd. III. S. 386.

230 Treitschke an Gustav Freytag, Berlin, 19.XII.1875 //Treitschke H. v. Briefe. Bd. III. S. 420.

231 Leipprand E. Heinrich von Treitschke im deutschen Geistesleben des 19. Jahrhunderts. Stuttgart, 1935. S. 283.

232 Тирпиц А. Воспоминания. M., 1957. С. 144. восприятие — крайне быстрый темп и нечеткость артикуляции, появившиеся, когда Трейчке уже не мог слышать себя .

Преподавание и общественно-политическая, деятельность — помимо исполнения i обязанностей в рейхстаге. Трейчке принимал активное участие в целом ряде кампаний и дискуссий, крупнейшими1, из которых стали полемика с катедер-социалистамш и серия резких, антисемитских выступлений — почти не оставляли свободного времени и сил, однако историк был полон решимости довести до конца труд своей" жизни -«Германскую историю в XIX веке». «Пожалейте меня — человеческая» жизнь, длится семьдесят лет, я давно уже перешел этот период. Не дайте мне покинуть этот мир не увидев Ханаан", — писал в октябре 1875 г. издатель С. Хирцель2″ '4. Сам Трейчке неоднократно балансировал на грани отчаяния: к жалобамна то, что работа «бесконечно тяжела», мучительна, продвигается вперед необыкновенномедленно ценой- «сверхчеловеческого преодоления себя"2» 55, добавлялись, физические недуги. Вместе с темрешимость завершить труд, ставший длянего «сердечной отрадой», «единственным утешением», оставалась непоколебимой, питаясь осознанием долга.

237 дать нации историю и вместе с ней веру в свои силы .

Последнее десятилетие жизни было для Трейчке достаточно тяжелым. Он так и не смог отправиться.* после внезапной смерти в 1881 г. сына, на которого возлагал, большие надежды. Резко ухудшилось душевное состояние жены, которая* с 1885 г. постоянно пребывала в санатории, а затем в специализированном лечебном заведении. Сам Трейчке продолжал жить в Берлине с дочерьми в обстановке растущей изоляции. Эпоха, которой’принадлежал историк, также уходила в прошлое, и он принимал все менее деятельное участие в общественно-политической жизни: С 1884 г. Трейчке больше не избирался в рейхстаг. В 1889 г. он был вынужден сложить с себя полномочия редактора «Пройсише ярбюхер"238. Достаточно оптимистически приветствовавший приход к власти Вильгельма II, Трейчке с каждым годом все менее одобрял стиль его правления. С другой стороны, внешне в этот период Трейчке.

233 Dorpalen А. Heinrich von Treitschke. New Haven, 1957. P. 227−228, 132.

234 Treitschke H. v. Briefe. Bd. III. S. 392.

235 Treitschke an Franz Overbeck, Berlin, 30.VII.1877 // Treitschke H. v. Briefe. Bd. III. S. 447- Treitschke an.

H. Hirzel, Berlin, 19.VII.1880. Treitschke H. v. Briefe. Bd. III. S. 518. Сравн.: Ibid. S. 529 — 530,539, 557 — 558, 568 -569, 585,618,619.

236 Treitschke an Franz Overbeck, Berlin, 30.VII.1877 //Treitschke H. v. Briefe. Bd. III. S. 447- Treitschke an Heinrich Hirzel, Berlin, 25.VII.1878V/ Treitschke H. v. Briefe. Bd. III. S. 460.

237 Cp.: Treitschke an Franz Overbeck, Berlin, 30.VII. 1877 // Treitschke H. v. Briefe. Bd. III. S. 447.

238 См.: Dorpalen A. Op. cit. P. 270−272. достиг вершины славы. Еще при Вильгельме I назначенный главным историографом Пруссии после Ранке и награжденный орденом Pour la merite, в 1895 г. Трейчке был избран членом Прусской Академии наук, а через несколько месяцев, после кончины основателя «Хисторише цайтшрифт» Г. фон Зибеля, стал редактором журналам Несмотря на это реальное влияние Трейчке было уже несравнимым с той ролью, которую он играл прежде. Его смерть в 1896 г. не вызвала общенационального резонанса. Реакция официальных властей была сравнительно сдержанной: Вильгельм II ограничился депешей с выражениями соболезнования родным Трейчке. Траурные мероприятия были организованы берлинскими студентами. Открылась подписка на создание памятника историку. «В лице Генриха фон Трейчке, -говорилось в обращении, сообщавшем об открытии подписки в Лейпциге, — мы чествуем пламенного пророка нашего рейха, чей далеко разносившийся голос в мрачные времена разбудил и поднял тысячи и тысячи, неунывающего защитника созданного в итоге, который одухотворенными и энергичными словами никогда не уставал высекать в сердцах немцев свои идеалы и свое мужество, сильного оратора, жизнерадостного и чистого человекав его лице мы чествует увлекательного историка, который с присущими ему мощью и искусством. оживил для своего.

239 народа историю этого века" .

Заключение

.

Проблема национальной интеграции сохраняла свою актуальность на-протяжении' всей истории кайзеровской Германии. Комплексные процессы, направленные на преодоление вековой раздробленности, имели место не только входе борьбы за объединение Германии, но также получили продолжение в рамках созданной в 1871 г. Германской империи: Наряду с политической и экономической интеграцией особую значимость приобретает проблема развития" национального^ самосознания* в" принципиально новых политических условиях — не случайно, применительно к Германской империи нередко вспоминалось знаменитое высказывание представителя другой «запоздавшей нации» — итальянского министра М. Д’Адзелио: «Мы создали Италию, теперь мы должны создать итальянцев"1307. Нечто подобное предстояло совершить и в Германии. Решение этой главной задачи, осложнялось новыми социальными противоречиями, порождаемыми динамичным развитием по пути индустриализации.

В целом, принимая за точку отсчета «незавершенное национальное государство» 1871 г., за годы существования Германской империи в направлении национальной интеграции можно констатировать существенныйпрогресс. Отличавшиеся достаточной сложностью и динамичностью, включающие как организованные, так> и стихийные элементы, процессы оформления национальной общности в кайзеровской Германии несводимы к линейной схеме. Значимую роль в этом отношении играла последовательная государственная политика. Национальной интеграции способствовало введение единой системы мер и весов, единой монеты, организация единого почтового ведомства, и системы* железных дорог, создание национальной правовой системы. Наряду с институциональными и инфраструктурными преобразованиями большое значение для решения проблемы национальной интеграции имела идеологическая составляющая. Первичная выработка моделей позитивной национальной интеграции являлась итогом исканий интеллектуалов. Именно выступления протагонистов национализма, обладавших обостренной чуткостью к потребностям эпохи и способностью формулировать их и.

1307 Cp: Wehler H.-U. Deutsche Gesellschaftsgeschichte. Bd. III. Munchen, 1995. S. 75- Klein M. Zwischen Reich und Region: Identitatsstrukturen im Deutschen Kaiserreich (1871 — 1918). Stuttgart, 2005. S. 11. облекавших иногда сложно уловимые настроения в понятные современникам и имеющие большую мобилизационную силу слова, являются первыми устойчивыми артефактами, в которых с определенностью выражены новые тенденции и веяния.

Все рассмотренные модели являются итогом самостоятельных исканий, интеллектуалов, которые, часто не будучи^ уникальными в направлении своих мыслей, тем не менее не только относились к числу видных представителей определенных течений, но в «чем-то выступали в качестве пионеров. При этом их идеи не имели опережающего характера в тоймере, чтобы остаться непонятыми современниками. Напротив, представленные авторы формулировалито, что стремилась услышать эпоха, свидетельством чему может служить достагочно широкий общественный отклик. Актуальные и востребованные в момент появления, эти произведения продолжали находить новые прочтения в Веймарской республике и в Третьем рейхе, а впоследствии, если не полностью были преданы^ забвению, то утратили прежнюю значимость. Помимо очевидного фактора' дискредитации национальных теоретиков как идейных предшественников национал-социализма, немаловажную роль играло также и то, что, представляя в своей сфере бесспорно выдающиеся образцы, их труды, несмотря на соответствующие претензии, не стали, однако, некой надвременной ценностью. Так, пятитомная «Германская история в XIX веке» Г. фон Трейчке, оставаясь значимым историографическим фактом, представляет, несмотря на богатство фактуры, ограниченный актуальный интерес. «Рембрандт как воспитатель» Ю. Лангбена, который, по мысли автора, должен был стать равным или превосходящим сочинения Ницше, в действительности получил оценку «посредственного» в идейном и художественном отношении произведения. «Торгаши и герои» В. Зомбарта как образчик военной публицистики также остались принадлежащими лишь своему времени, хотя дискуссия о его наследии в целом продолжается.

Все это вполне согласуется с постулатами классиков модернистской теории национализма: «. в отличие от большинства других «измов», национализм так и не породил собственных великих мыслителей: гоббсов, токвилей, Марксов или веберов"1308, — заявлял, в частности, Б. Андерсонеще большей жесткостью отличался подход Э. Геллнера, в соответствии с которым национальная идеология страдает от.

1308 Андерсон Б. Воображаемые сообщества. М., 2001. С. 30. ложной значимости, в то время как в действительности пророки национализма мало отличаются друг от друга, не оригинальны и не незаменимы. Э. Геллнер• утверждал, что национализм — это не «случайное, искусственное идеологическое измышление, которого могло бы не быть, если бы только эти чертовски настырные, неугомонные 1 европейские мыслители, которым до всего есть дело, не состряпали его и на» беду не впрыснули в кровь доселе нормально" функционировавших политических сообществ"1309.

Тем не менее, проведенный анализ лишний раз доказывает важность изучения' национальной идеологии и ее творцов. Интеллектуалы не только играливедущую роль при зарождении национальных идеологий1310, но и на последующих этапах продолжали исполнять функцию формулирования национальных идей*. Характерно, что по этому поводу рассуждал уже Г. фонТрейчке: «Что потомкам кажется * легкой работой» общего бесспорного настроения народа, в действительности рождается из.

1 «3 1 1 суровых битв сильных своевольных голов» , — суждение, относящееся к И. Г. Фихте, проецировалось одновременно на него самого. Отмеченная амбивалентность обусловливает особое внимание к личностям национальных идеологов в контексте времени: именно обращение к биографиям может помочь приблизиться к пониманию их собственного значения и места.

Представленные на примере работ Г. фон Трейчке, Ю. Лангбена и В. Зомбарта модели позитивной национальной интеграции преследуют сходную конечную цельзаставить немцев осознать себя единой и самобытной нацией — и во всех случаях имеют мобилизационный характер: авторы пытаются побудить соотечественников к живому и активному восприятию национальной идеи, воспринимая которую они должны были еще в большей степени стать «немцами». Вкладываемое в это понятие содержание переживает на протяжении рассматриваемого периода ряд метаморфоз, через призму которых вырисовывается трансформирующаяся в соответствии с требованиями меняющихся исторических условий направленность развития национальной мысли.

В период объединения Германии борьба за умы немцев, которые должны были осознать себя как единая" нация, велась параллельно с острой политической борьбой,.

1309 Геллнер Э. Нации и национализм. М., 1991. С. 127,256−257.

1310 Hroch M. Social preconditions of national revival in Europe: A comparative analysis ofthe social composition of patnotic groups among the smaller European nations. Cambridge, 1985.

1311 Treitschke H. v. Fichte und die nationale Idee // HPA. Bd. I. S. 113 — 142. где решались вопросы о существовании единого германскогогосударства и его формахв этой связи неслучайным оказывается тот факт,. чторассматриваемая1 на примере Г. фон Трейчке модель., позитивной? национальной интеграцииконструируется!- в категориях «реальной ^ политики». Крупный историк, блестящий оратор и публицист, депутат рейхстага, Г. фонТрейчке, выступая в качестве приверженца «малогерманского» решениясыграл: видную роль в идеологической конфронтациизатрагивающей вопросы, выработкинового понимания* немецкой' нации. и новых основее консолидации., В < практическом.1 отношении, основою интеграции г должна была стать лояльность Пруссии как единственной силе, которая могла,.по мнению Трейчке, возглавить объединительный^ процесс — соответственно именно она должна была стать неким ориентиром и образцом в борьбе за новую немецкую, идентичность. В целом путь к интеграции? проходит у Трейчке через раскол: исходя из про-прусской перспективыон признает одни событиятенденции и героев?"истинно немецкими" и объявляет другие «ложными». Как-профессиональный историк, в поисках аргументации Трейчке обращается-прежде всего к прошлому, что определяет специфику его подхода всодержательном-: плане: основными структурными элёментами рассматриваемой на его примере моделипозитивной интеграции, становятся «великие» моменты национальной истории и принадлежащие ей, фигуры, национальных героев. В целомлиния Трейчке все в большей степени сближается с официальной: Образование Германской империи стало кульминационной точкойрешив главную проблему, поставленную в ¡-рамках данной моделипосле 1871 г. она сохраняет актуальность и потенциал в урегулировании оставшихся^ интеграционных задачоднако уже не достигает прежней силы и постепенно уходит с авансцены национальной мысли.:

На фоне политического укрепления и бурного экономического развитияво многом как раз как реакция-на стремительную индустриализацию в рамках течения «культурного пессимизма», выразившего кризисные настроения эпохи, складывается новая интеграционная модель, представленная в данной? работе на примере Ю. Лангбена. Во многих отношениях Лангбен кажется прямым антиподом. Г. фон Трейчке: не имеющий прочного положенияв обществе и фактически являющийся изгоем, далекий от вершин официальных структур научного мира и открыто враждебный. им, дистанцировавшийся от общественно-политической борьбы, он выступает с требованием индивидуализма и культурного полицентризма. За видимым противоречием в действительности, однако, стоит новая модель национальной интеграции, строящаяся на принципиально иной основе. В сущности Лангбен с тем* же ожесточением обрушивается на современников, так же, как и Трейчке, обвиняя их> в филистерстве и требуя стать «в большейстепени немцами». Содержание этого требования, однако, кардинальным образом меняется. «Быть немцем» подразумевает уже не оказывающуюся теперь недостаточной лояльность «имперской^ нации», а требования к духовному развитию. Содержание провозглашаемой Лангбеном «духовной реформы немецкого народа» — утверждение ценности индивидуализма, призыв к культивированию самобытной личностиостаются в целом достаточно размытыми, оставляя широкий простор для возможных истолкований. Эмому способствует и стилистическое своеобразие, позволявшее даже говорить о складывании в «Рембрандте как воспитателе» особого «кода», требующего специальной «дешифровки». Массовую рецепцию — и одновременно начало тривиализации — идеи Лангбена находят в молодежных движениях и движении «фёлышше».

Новый импульс развитию национальной мысли дала Первая мировая война, потребовавшая выработки форм национального консенсуса и стимулировавшая переосмысление основ" консолидации нации. В рамках феномена «войны культур» возникает следующая модель позитивной национальной интеграции, рассматриваемая на примере «Торгашей и героев» выдающегося политэконома В. Зомбарта. Практически индиффирентный к национальной проблематике в период вильгельмовской эпохи, с началом войны он, подобно многим интеллектуалам, пережил решительный поворот и превратился в одного из наиболее радикально настроенных национальных идеологов. Война стала не только условием возникновения новой интеграционной модели и определила собой ее специфический облик, но также сама выступила в качестве одной из главных консолидирующих ценностей. Лично испытавший сильное влияние идей «культурного пессимизма», Зомбарт развивает мысль о принесенном войной спасении от глубокого кризиса, а следующим шагом объявляет ее священной для немцев- «немецкий милитаризм», неотрывный от «немецкой культуры», провозглашается живым проявлением немецкого духа и зримой формой немецкого «героизма». Оригинальный вклад.

Зомбарта заключается в том, что мировоззренческое противостояние Германии и ее врагов, прежде всего Англии, переосмысливается как противостояние «героев» и «торгашей». Примечательно, что образ «героя» переживает в сравнении с рассмотренным в предшествующих главах видимое упрощение: диверсифицированная система ипостасей вытесняется классическим образом «героя-воина" — при этом национальный герой перестает выступать в роли недостижимого идеала, обретая в) условиях войны реальность и массовость. Вщелом применительно к данной модели можно говорить об оживлении стагнировавшего в интеллектуальном отношении официального национализмас другой стороны, в ней обнаруживаются следы исканий и эстетических требований рубежа веков, хотя в целом ситуация войны определяет складывание более упрощенных и огрубленных форм выражения.

Хронологически ограничивающие рассматриваемый период феномены создания немецкого национального государства и Первая мировая война представляют точки высокого подъема национального чувства, обусловленного критическими для нации внешними обстоятельствами, что во многом определяет сходство соответствующих интеграционных моделей. Именно в эти моменты наиболее яркое выражение получает апология культа силы и «немецкого милитаризма», а сама война может осмысливаться как нравственная ценность и важный интегрирующий фактор. Интеграционные модели периода объединения Германии и Первой мировой войны в целом политически ориентированы: культурные факторы, сохраняя большое значение, не становятся первичными в отличие от интеграционной модели «культурного пессимизма», в рамках которой они проблематизируются и получают самостоятельное развитие. Наконец, в отношении рассмотренных на примерах Г. фон Трейчке и В. Зомбарта моделей необходимо отметить их общую направленность с официальной линией (не тождественную, однако, слиянию с ней), в чем также проявляется прямая противоположность по отношению к разобранной на примере Ю. Лангбена модели, созданной в рамках «культурного пессимизма», когда внешние условия национального развития были в целом благоприятными: в этом случае духовные искания интеллектуалов обнаруживали антагонистичность официальной идеологии, не означавшую, впрочем, конфронтации с государством и политическим курсом. Несмотря на указанные различия, все рассмотренные модели объединяет непосредственная генетическая связь, распространяющаяся также на предшествующее и последующее развитие. Можно говорить о существовании континуума национальной мысли, аккумулирующего все имевшие место наработки, которые в любой момент могут быть актуализированыпри этом в каждой конкретной ситуации происходит формирование уникальной модели, понимание которой требует обращения к конкретным проблемам и контекстам эпохи.

При сопоставлении и попытках выявить общие тенденции необходимо учитывать отличия представленных моделей. В силу неравных объемов материала они диспропорциональны по масштабамсущественную разницу априорно определяют уже сами фигуры авторов, в частности их профессиональная принадлежность. Рассмотренные на примере Г. фон Трейчке исторические образы национальных героев, «миф о происхождении» и картины великих моментов немецкой истории могут быть признаны структурообразующими элементами’моделей позитивной национальной интеграции в рамках исторических работ и, соответственно, не получают развития у Ю. Лангбена или В. Зомбарта: первый, манипулируя нередко достаточно абстрактными образами, претендует на создание текста, имеющего универсальную философско-эстетическую ценностьвторой склонен оперировать прежде всего социологическими категориями.

При этом в рассмотренных моделях позитивной национальной интеграции можно обнаружить структурно обусловленную схожесть. Формирование национальной идентичности подразумевает четкое определение границ «своего» и «чужого», причем, если в рамках негативной интеграции образ «чужого» нередко принимает черты образа «врага», то позитивная интеграция продуцирует комплекс идеализированных представлений, конденсирующихся, в частности, в образе национального героя, воплощающего идеалы «почитающего сообщества». Вариативный потенциал этого образа отличает исключительное многообразие, анализ конкретных форм в рамках которого оказывается весьма значимым, отражая тенденции общественного развития в целом. Речь может идти о типах военно1 политического или культурного героя, героя прошлого или настоящего или будущего, героя, олицетворяющего элитаристские или эгалитаристские идеалы, героя персонифицированного или коллективного, героя «реального», «стилизированного» или «инструментализированного». Неизменной остается функция воплощения в этом образе идеалов «почитающего сообщества», и на основании обращения к фигурам национальных героев возможны наблюдения о характере национальных идей эпохи. На примере данного элемента, являющегося, неотъемлемым атрибутом позитивных интеграционных^ моделейпроявляется принцип действиямобилизационного? механизм национализма. На фоне более или? менее чётко артикулированного признания несовершенства существующей национальной общности или потенциальной угрозы ей-, исходящей-не только: извне, но также изнутри, со стороны отпавшихот нации членов, какими для Г. фон Трейчке были' католики г и социалисты, для 10. Лангбена «эпигоны» и в первую очередь «профессора», а для В. Зомбартанемцы, поддавшиеся, искушениюи порабощенные материализмом, моделируется— некий идеал, следуя которому нация должна. сохранить себя и реализовать свое высшее назначение.

1 1.

С другой стороны, представленные модели объединяют некоторые сквозные линииМежконфессиональные • противоречия, проблемы отношений, северных и южных земель и роли Пруссии, а также социально-политические вопросы сохраняют актуальность для национальной идеи на протяжении всего периода кайзеровской. Германии. Одной' из ключевых проблем в представленных моделях является проблема соотношения идей «государственной» и «культурной» нации, связанная с • которой-дискуссия проходит через всю немецкую историю. Наконец, данные модели, позволяют, анализировать общие вопросы, теории национализма, как, в частности, отношение рациональных и иррациональных принципов аргументации национальных идеологов, ответ на которые может вносить вклад в раскрытие методов национальной мобилизации.