Образ Другого в динамике персональной идентичности

Актуальность исследования. Актуальность обращения к философскому осмыслению Другого обусловлена, в первую очередь, такими насущными проблемами, как кризис персональной идентичности в современном обществе и сложности в сфере межкультурных взаимодействий. Другой является исходным пунктом самоидентификации индивида, противополагаемым понятию «Я» и обозначающим его границы. Поэтому образ Другого и характер взаимодействия с ним служит важнейшим индикатором внутренних проблем личности. Скрытые внутренние противоречия неизбежно находят отражение в характере межсубъектных контактов, в том числе, и на межкультурном уровне. В связи с этим, даже частичное прояснение этих противоречий способно оптимизировать диалог между индивидами и социальными группами.

Явление глобализации может подводить к мысли, что время наибольшей значимости проблемы Другого миновало. По определению Ж. Бодрийяра, в период сближения всевозможных социальных оппозиций индивид больше страдает не столько от «чуждости» окружающих, сколько от ее отсутствия. Но в действительности, тенденция к сближению социальных общностей и культур лишь отчасти нивелирует значимость проблемы Другого, однако не снимает ее полностью. Отсутствие конфликтов на уровне публичных взаимодействий говорит об их возможном вытеснении в приватную сферу жизнедеятельности субъекта. Непроявленные на уровне межсубъектных взаимодействий конфликты локализуются в сфере повседневного существования субъекта, массовой культуры. На уровне публичной коммуникации, где субъект следует предписанным требованиям морали и права, он достаточно ограничен в способности выразить свою идентичность (, поскольку должен руководствоваться гуманистическими ценностями общего характера. На втором уровне (в сфере повседневных, частных проявлений), субъект очерчивает границы своей идентичности помимо этих сдерживающих факторов. По мнению автора, именно здесь оппозиция «Я — Другой» способна проявляться наиболее отчетливо и напряженно. Здесь можно обнаружить истоки тех проблем, которые так или иначе дают о себе знать при попытках сближения различных культур — истоки отчуждения субъекта от самого себя, моделирование им и проецирование вовне тех конфликтов и враждебных качеств, которые мешают установить конструктивный диалог.

Автор рассматривает отношение «Я — Другой» как универсальную конструкцию для описания бытия субъекта и культуры в целом. В непрерывном процессе самоопределения субъект противополагает сфере «своего» «иное», во взаимодействии с Другим он получает социальное признание и утверждение своей идентичности (идентичность в контексте данной работы понимается как результат отождествления индивида с определенным образом «Я», определенными личностными качествами). Наконец, субъект способен выйти за рамки своей идентичности, расширить ее пределы посредством все того же взаимодействия. Другой выступает здесь прежде всего как ментальный конструкт, идеальный образ, что не мешает субъекту проецировать его на реальные межсубъектные отношения. Такие феномены массовой культуры как кинематограф, мода, массовая литература, сетевые сообщества создают альтернативное пространство, куда субъект устремляется с целью реализовать аспекты своего «Я», нераскрытые в непосредственном межличностном общении. Таким образом, проблема Другого приобретает особую актуальность именно в контексте анализа явлений массовой культуры.

Выявленные аспекты актуальности позволили осмыслить проблему определения Другого в качестве основного фактора формирования идентичности субъекта культуры, отражающей ее динамику и конкретизировать содержание понятия Другого на практическом материале массовой культуры (за основу взяты отдельные ее феномены, в которых оппозиция «Я-Другой» отчетливо характеризует основные аспекты формирования персональной идентичности).

Степень научной разработанности проблемы.

Внутренняя противоречивость Другого («Современный философский словарь» определяет Другого как персонально-субъектную артикуляцию феномена «свое иное») приводит к тому, что в концептуализации Другого можно выделить два противоположных направления. Первое из них акцентирует момент сходства «Я» и Другого — Другой здесь — это, прежде всего, «другое Я». Такая исходная предпосылка присутствует в работах Э. Гуссерля, который положил начало концептуализации Другого, определяя его как alter ego, «другое сознание» («Картезианские размышления»). Дальнейшее развитие такая трактовка находит в работах М. Мерло-Понти, X. Ортеги-и-Гассета, М. Хайдеггера, Ж.-П. Сартра.

Другой в качестве «другого Я» представлен в философских работах герменевтической направленности (К.-О. Апель, Г. Г. Гадамер, П. Рикер, Ю. Хабермас). Поскольку для герменевтического подхода базовым термином является «понимание», то Другой рассматривается в данной традиции как тот, кто способен понимать, — субъект речи, субъект коммуникации. Отношение «Я-Другой» мыслится здесь как объективно проявленное социальное отношение. Так, Ю. Хабермас («Моральное сознание и коммуникативное действие») рассматривает собственную теорию коммуникативного действия как основу для устранения псевдообщения, т. е. понимает коммуникацию как отношение между двумя социальными субъектами. Соответственно, Другой для него — это социально определенный субъект, наделенный способностью понимать и соответствующий критериям рациональности интерпретатора.

Другой как «другое сознание» рассматривается также в феноменологически ориентированных концепциях экзистенциализма — прежде всего, у М. Хайдеггера («Бытие и время») и Ж.-П. Сартра («Бытие и ничто»), В работах экзистенциалистов акцентируется внерациональный момент взаимодействия двух сознаний, который характеризуется неснимаемым конфликтом двух «Я».

Второе направление в трактовке Другого определяется акцентом на «иное». Ограниченность сведения Другого к рациональным структурам мышления выявляет Б. Вальденфельс, который в противовес герменевтическому «пониманию» вводит феномен «непонимания» и демонстрирует его значимость для раскрытия специфики отношения «Я-Другой». К осмыслению этой проблемы обращались представители персонализма и диалогической традиции — М. Бубер, Э. Левинас, Э. Мунье. Э Левинас определяющим в Другом называет «Иное» — то, что находится по ту сторону границы, в отношении чего субъекту «невозможно иметь проект» («Время и Другой»). У М. Бубера встреча с «Ты» находится за пределами любых интерпретаций и понятийных схем.

Значительное место понятие Другого занимает в постструктурализме. Его проблематизация здесь сопряжена с исследованием структур субъективности, где определенную роль сыграли идеи психоанализа 3. Фрейда, К. Юнга, Э. Фромма. В частности, при формировании постмодернистских концепций Другого используются философские интерпретации таких психоаналитических понятий как «Сверх-Я» и «Тень». Подробно проблема Другого исследуется в работах Ж. Бодрийяра, С. Жижека, Ж. Лакана, М. Фуко.

В отечественной философии особое значение в формировании рассматриваемого понятия имеют идеи М. М. Бахтина, Ю. М. Лотмана, С. Л. Франка. В частности, Ю. М. Лотманом исследуются различные аспекты оппозиции «свое-иное» в явлениях культуры. История развития проблемы Другого представлена в работах Д. А. Алексеевой, И. С. Вдовиной, С. И. Голенкова, Н. Ф. Калиной, Т. П. Лифинцевой, В. А. Мазина, В. А. Мерзлякова, A.A. Осанова, Э. 3. Усмановой, О. Н. Шпараги, А. Юрана и др.

Проблема Другого поднимается в работах многих зарубежных и отечественных исследователей в связи с аналитикой социально-культурных явлений. Рассматривая феномены массовой культуры (кинематографа, рекламы, моды и др), к этой проблеме обращаются такие авторы как Р. Барт, Ж. Бодрийяр, Ф. Джеймисон, С. Жижек, Н. Кляйн, Б. Крид, А. Менегетти, Э. Поттер, В. Собчак, К. Фридман, Э. Фромм, Д. Хиз, У. Эко и др. Среди отечественных авторов к рассмотрению отдельных аспектов образа Другого обращаются О. В. Аронсон, Д. Голынко-Вольфсон, И. А. Жеребкина, С. Н. Зенкин, А. Приепа, В. Рисков, Н. В. Самутина.

На сегодняшний день существует несколько основных тенденций в рассмотрении проблемы Другого. Чаще всего она рассматривается в историко-философском аспекте: как правило, здесь выявляются основания концептуализации Другого в философии. Второй вариант исследования данной проблемы — конкретизация значения оппозиции «свое-чужое» в различных культурах и субкультурах. Наконец, третий ракурс данной проблемы — это диалог культур в условиях глобализационного процесса. Если говорить об особенностях трактовки Другого в рамках этих направлений, то, как правило, Другой рассматривается либо как абстрактное понятие в какой-либо философской концепции, либо как социально-политическое явление — как субъект, представляющий определенную социальную группу (культурную, этническую и др.). Современная философия акцентирует внимание прежде всего на социально-политической трактовке проблемы Другого. В центре обычно находится вопрос о взаимодействии культур и выработке терпимого отношения к культурным различиям. Напротив, гораздо реже Другой рассматривается как явление, выражающее значимые аспекты функционирования и динамики персональной идентичности субъекта культуры. Такой анализ можно обнаружить, в частности, в работах С. Жижека, но его исследования в характерно постмодернистской манере описывают отдельные явления современной массовой культуры, а не культурные практики как таковые.

Объектом исследования являются образы и тексты современной массовой культуры.

Предметом исследования выступают формы представления Другого, выраженные в образах и текстах современной массовой культуры.

Основной целью исследования является характеристика образа Другого как отражения основных аспектов формирования персональной идентичности субъекта. Достижение поставленной цели требует постановки и решения следующих задач:

1. Определить основные направления концептуализации Другого в рамках историко-философского анализа концепций Другого;

2. Выявить внутреннюю взаимосвязь этих направлений в отношении Другого как феномена культуры;

3. Определить особенности представления Другого в современной культуре и на основании этого обозначить авторское понимание Другого;

4. Охарактеризовать образ Другого в фантастическом кино в контексте отражения им отчуждающего аспекта персональной идентичности.

5. Охарактеризовать образ Другого в дискурсе моды в контексте отражения им нормативного аспекта персональной идентичности.

6. Охарактеризовать образ Другого в контркультурной прозе в контексте отражения им присваивающего аспекта персональной идентичности.

Теоретической основой исследования послужили работы зарубежных и отечественных философов. В основу авторского понимания Другого положены идея «инаковости» Другого Э. Левинаса, концепция Реального Ж. Лакана, диалектика рабства и господства Г. Гегеля, понятие желания А. Кожева, концепция «бытия-для-другого» Ж.-П. Сартра. Для понимания особенностей формирования культурной идентичности привлечены концепции структурных оппозиций Ю. М. Лотмана (семиосферы «своего» и «чужого»), Ж. Бодрийяра (противопоставление жизни и смерти в западной культуре), М. Фуко (диада разум-неразумие). Истолкование феноменов современной культуры основано на трактовке культурных явлений, предложенных С. Жижеком, Р. Бартом, Ж. Бодрийяром, Д. Хизом, Э. Поттером, Н. В. Самутиной.

Методологические принципы и методы исследования. В работе широко используются основные принципы и законы диалектики. Диалектика развития базовой оппозиции «Я-Другой» наглядно демонстрируется на примере анализа явлений современной культуры. Принципы диалектики используются для объяснения процесса размежевания субъекта с определенными сторонами своей личности и последующего отождествления с ними.

При изучении направлений концептуализации Другого в философии основную роль играет исторический и сравнительный анализ рассматриваемых концепций. При рассмотрении феноменов современной культуры используется герменевтический метод, предполагающий изучение культурных объектов в качестве текстов, подлежащих интерпретации. Одним из основных методов в работе является метод структурного анализа. Данный метод позволяет выявить скрытые основания персональной идентичности субъекта с помощью использования структурных оппозиций (оппозиции природного и культурного, человеческого и животного, сознательного и бессознательного, разумного и инстинктивного, живого и мертвого и др.).

Истолкование значений образов и текстов опирается на понятийный аппарат, предлагаемый в постструктуралистских концепциях (в частности, в работе активно используются такие понятия как «Реальное», «желание», «травма» и др.). Для объяснения особенностей формирования персональной идентичности с характерными для нее конструктами Другого используется метод идеализации. Научная новизна исследования: 1. Выявлены два направления концептуализации Другого в философии, обоснована необходимость рассмотрения Другого как отражения персональной идентичности субъекта культуры в рамках диалектики присвоения и отчуждения.

2. Обоснована целесообразность использования понятия Реального (Ж. Лакан) для характеристики Другого, на основе этого сформулировано авторское понятие Другого.

3. Обозначены и охарактеризованы отдельные культурные практики (фантастическое кино, мода, контркультурная проза), способные продемонстрировать основные аспекты представления Другого в современном обществе и проследить динамику персональной идентичности субъекта культуры.

4. Выявлены основные аспекты формирования персональной идентичности на основе соответствующих им образов Другого: тенденция субъекта к внешнему проецированию своей детерминированности, тенденция к закреплению устойчивого образа «Я» с помощью стратегии симуляции социального признания, тенденция к постепенному расширению идентичности путем усвоения маргинальных образцов субъективности. Положения, выносимые на защиту:

1. В современной западной культуре имеется тенденция к закреплению нормы идентичности путем проекции на Другого отвергаемых субъективных качеств. Структура Другого противополагается норме идентичности в данной культуре и является необходимым элементом для поддержания ее устойчивости. В то же время, происходит постепенное расширение пределов идентичности субъекта культуры путем ассимиляции с Другим.

2. На основе имеющихся в литературе подходов к определению Другого сформулировано авторское его понимание. Другой рассматривается в двух аспектах: как персонификация Реального и как выражение экзистенциального предела идентичности. Другой в качестве персонификации Реального является проекцией отчужденных бессознательных содержаний. Другой как экзистенциальный предел идентичности выступает выражением потребности субъекта в наличии внешней структуры, ограничивающей свободу его проявлений.

3. Представление Другого, находящее отражение в массовой культуре, отличается диалектической противоречивостью. Другой одновременно выступает как ограничитель субъективной свободы субъекта и как катализатор его внутренних трансформаций, как выражение отчуждения, вытеснения сущностных характеристик личности и как средство усвоения ее глубинных содержаний.

4. Образ Другого в различных формах дискурса современной массовой культуры характеризуется следующими чертами: в жанровом (фантастическом) кино Другой представлен как объективация механистического аспекта субъективности (Вещь). В дискурсе моды Другой выступает в качестве агента симуляции социального признания (Взгляд). В дискурсе контркультурной прозы Другой представлен как перспектива возможного субъективного опыта (маргинальный субъект).

5. Динамика персональной идентичности субъекта культуры в контексте рассмотренных образов Другого предполагает следующие аспекты: формирование идентичности за счет вытеснения из сознания субъекта отдельных аспектов его детерминированности (биологической и трудовой) и позиционировании таких личностных свойств, как свобода и спонтанность;

— закрепление идентичности за счет стратегии симуляции социального признания, в которой субъект отчуждает свою свободу в пользу стабильности своего символического статуса;

— расширение пределов идентичности за счет частичного усвоения тех образов и качеств, которые рассматриваются в современной культуре как маргинальные.

Теоретическая и практическая значимость диссертации обусловлена возможностью широкого использования ее положений. Теоретическая значимость состоит в выявлении основ концептуализации Другого в уже известных философских исследованиях, в создание собственной концепции и ее применении к объяснению феноменов современной массовой культуры. Это дает возможность прояснить характер отдельных составляющих культуры (кинематографа, моды, контркультурной прозы), а также использовать этот подход для осмысления других культурных феноменов. Данная работа позволяет расширить представления о способах представления Другого и основаниях персональной идентичности субъекта в современном обществе.

Практическая значимость обусловлена возможностью применения положений диссертации при подготовке общих и специальных курсов по философии культуры и культурологии, подготовке лекций и практических занятий.

Апробация работы осуществлялась в изложении положений работ при участии в следующих научных конференциях: XXXI научная конференция студентов, магистрантов, аспирантов и учащихся лицейных классов (Барнаул, 2005) — XXXII научная конференция студентов, магистрантов, аспирантов и учащихся лицейных классов (Барнаул, 2007) — «Человек: философская рефлексия»: Всероссийская научная конференция (Барнаул, 2006) — «Человек: философская рефлексия»: Всероссийская научная конференция (Барнаул, 2008).

Структура работы. Структура работы обусловлена целью и задачами исследования. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и библиографического списка. Объем работы составляет 151 страниц, библиографический список включает 186 источников.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Подведем итоги нашего исследования и скажем о возможных перспективах развития данной темы.

В работе были выявлены основные концепции понимания Другого, установлена их диалектическая взаимосвязь применительно к исследованию проблемы персональной идентичности. На основе этого была сформирована авторская модель понимания Другого, которая используется для описания образов Другого и соответствующих им аспектов формирования идентичности субъекта культуры.

Подробное описание образа Другого как отражения особенностей формирования персональной идентичности позволяет сделать следующие выводы.

Как правило, проблема идентичности субъекта рассматривается на основе его принадлежности к определенной этнической, социальной, культурной группе. Это позволяет дать ему качественную характеристику, но не затрагивает момента оснований идентичности, не говорит о направлениях ее возможного изменения. Понятие Другого, введенное в соответствующий культурный контекст, помогает прояснить отдельные аспекты формирования персональной идентичности, а также выявить ее глубинные основания и, кроме того, дать ориентиры для понимания многих культурных феноменов и образцов социального поведения.

В современной западной культуре имеется тенденция к закреплению нормы идентичности путем проекции на Другого отвергаемых субъективных качеств, концентрируемом в обобщенном образе Другого как «чужого». Оборотной стороной отчуждения отвергаемых качеств является дополняющее его формирование конструкта Другого в качестве структуры власти. Другой противополагается сфере идентичности субъекта культуры и является необходимым элементом для поддержания ее устойчивости. Изменение сферы идентичности происходит за счет того, что граница между «своим» и «Другим» является подвижной: возможно частичное расширение пределов идентичности путем ассимиляции с «чужим» («другим»), его уподоблением «своему».

Современная культурная ситуация требует определенной корректировки осмысления категории Иного, персонификацией которого является Другой. По отношению к ней наиболее подходящей, по мнению автора, является категория Реального, заимствованная из философии постструктурализма. Другой определяется как персонификация Реального, т. е. субъектное выражение тех свойств и качеств личности, которые вытесняются по причине их травматического характера (избыточные проявления агрессии, страдания, наслаждения, инстинкты, бессознательные состояния, сексуальность, телесность и т. д.). Помимо присутствия в качестве проекции отчужденных содержаний, Другой в современной культуре выступает также как выражение экзистенциального предела идентичности. В этом смысле Другой является фактором сужения или расширения представлений субъекта о границах своего «Я». Массовая культура свидетельствует в пользу того, что гораздо чаще Другой является фактором, ограничивающим экзистенциальные проявления субъекта: субъект отчуждает ряд своих возможностей в пользу Другого как гаранта его устойчивого и безопасного состояния.

Двойственность отношения Я-Другой состоит в том, что оно является одновременно «преобразующим» и «нормирующим». Другой — то, посредством чего субъект смыкается с наиболее глубинными своими содержаниями, но и то, посредством чего он от них отдаляется. Поэтому, культурная идентичность представляет собой процесс непрерывного отчуждения и последующего присвоения определенных свойств и качеств, т. е она постоянно коррелирует с образом Другого.

Культурным контекстом, относительно свободным от различных ограничений идеологического порядка, является массовая культура. Тексты и образы массовой культуры достаточно открыты для выражения неосознаваемых социальных противоречий и конфликтов. По существу, субъект в качестве потребителя и участника массовой культуры интенсивно формирует представление о своем «Я», опираясь на оппозицию Другому. В работе были рассмотрены такие явления современной культуры, как фантастическое кино, мода и контркультурная проза.

Выбор был обусловлен необходимостью отразить основные аспекты отношения «Я-Другой»: каждый из этих культурных феноменов характеризует определенную грань понимания Другого. Фантастическое кино представляет собой сферу, в которой происходит наглядная объективация всевозможных представлений о «чуждом». В отличие от остальных кинематографических жанров здесь нет блокирующих эти представления моментов, таких как соображения этики и требование правдоподобности. Т. е., фантастическое кино представляет связку Я-Другой, в наиболее чистом виде, где Я — персонаж, с которым зритель способен отождествиться.

Мода избрана в качестве объекта анализа, так как в современном обществе она играет роль одного из важнейших регуляторов социального поведения. Проникая почти во все области жизнедеятельности субъекта, она задает образ его идентичности. Субъект в качестве потребителя модного продукта неявно ориентирован на авторитетное мнение. Мода наглядно демонстрирует тот аспект отношения «Я» и Другого, где последний выступает как субъект власти.

В контркультурной прозе осуществляется попытка расширить нормы идентичности субъекта, происходит соединение образа «Я» с ранее недопустимым и чуждым. Герой контркультурной прозы представляет собой плод компромисса между Я и Другим, тем самым свидетельствуя о динамике культурной идентичности.

Анализ фантастическом кино позволяет сделать вывод, что Другой в нем представлен как объективация механистического аспекта субъективности. Другой является изображением того скрытого аспекта повседневного существования субъекта культуры, в котором он проявляет себя как запрограмированное, инстинктивное существо. Такой образ Другого свидетельствует о типичной для самоидентификации субъекта установке. Она состоит в акценте на свободном самовыражении и индивидуальности субъекта. Субъект культуры склонен игнорировать момент детерминированности собственного существования, признавать инстинкты и производственные функции, нивелирующие его индивидуальность и противоречащие идее свободной и спонтанной самореализации. Образ Другого в фантастическом кино является результатом вытеснения определенных содержаний за пределы сферы его идентичности. Вытеснению подвергаются, в первую очередь, биологический (инстинктивный) и производственный (трудовой) аспекты жизнедеятельности субъекта.

Анализ моды приводит автора к выводу, что Другой в нем выступает как агент симуляции социального признания. Будучи неявным носителем авторитетного мнения для потребителя моды, он выполняет роль инстанции, поддерживающей устойчивость идентичности субъекта, присутствует в качестве взгляда, фиксирущего стабильный и завершенный образ «Я». Эта симуляция целостности и безупречности внешнего образа составляет основу идентичности потребителя моды. Гипотетическое одобрение Другого превращается в своеобразное средство «утилизации» экзистенциальной тревоги по поводу устойчивости и определенности социального статуса. Соблюдение предписаний моды рассматривается потребителем как свидетельство одобрения, со стороны авторитетного Другого, представленного взглядом. Т. е., ориентированное на моду потребление принимает форму устойчивых отношений, целью которой является обретение стабильного символического статуса в качестве признанного Другим. Это отношение характеризуется нарастающей мазохистской зависимостью субъекта от взгляда Другого.

Автору представляется, что рассматривать фигуру Другого только как отчуждающий фактор нельзя. Другой, является, в определенном смысле, примером для подражания (что демонстрирует нам контркультурная проза). Фигура Другого в контркультурной прозе служит источником расширения персональной идентичности субъекта. Но это расширение достигается за счет опосредованной причастности к Реальному путем частичного отождествления с контркультурным персонажем. Индивид не проживает той реальности, которую олицетворяет собой Другой, но отдельные элементы его образа жизни все же включаются в его повседневное существование, тем самым расширяя сферу культурной идентичности. Контркультурная проза дает представление о том, что граница между «своим» и «чужим» не является непреодолимой. Другой в ней предстает как возможный источник углубления экзистенциального опыта субъекта: он позволяет приобщиться к более интенсивным, более насыщенным сферам существования, чем те, с которыми он сталкивается в повседневной жизни. В определенном смысле, контркультурная проза способствует присвоению ранее отчужденных содержаний. Другой, представленный в ней маргинальным субъектом, демонстрирует возможности расширения персональной идентичности.

Перспективы дальнейшего исследования проблемы Другого в современной культуре, по мнению автора, довольно широки. В целом, наибольшие возможности для демонстрации отношения «Я-Другой» представляет массовая культура, где более свободно реализуются агрессивные тенденции, стремление субъекта к отношениям власти-подчинения, и инстинктивные проявления во взаимоотношениях между людьми. Культурную среду Интернета в этом отношении можно поставить на первое место: взаимодействия в социальных сетях, многочисленные виртуальные группы по интересам, субкультурные явления могут дать представление о различных аспектах отношения Я-Другой.

Вполне перспективным можно считать такое направление, как исследование влияния образов массовой культуры на особенности формирования коммуникативных стереотипов индивида. Э. Фроммом вводятся в философский лексикон понятия продуктивной и непродуктивной коммуникации. Рассмотрение образов массовой культуры как источника формирования непродуктивной коммуникации может оказаться довольно интересным направлением исследования. Дискурс массовой культуры создает инверсию — если вещи «очеловечиваются», то и человек «овеществляется». Активно включенный в массовую культуру субъект проецирует заключенные в нем неявные модели восприятия Другого на реальные межсубъектные отношения. Тенденция массовой культуры состоит в том, чтобы упростить, механизировать, поставить на поток те исходные формы коммуникации, с которыми мы имеем дело в повседневном общении. Массовая культура представляет собой «монитор отклонения», где механизмы повседневного общения между людьми отражаются в гротескном, преувеличенном виде. Так, мазохистская стратегия следования диктату моды соответствует привычной практике безусловного подчинения субъекту, облеченному властью. Страх и отвращение, вызываемые образами «чужого» в фантастическом кино отражают глубинные переживания субъекта по отношению к представителям другого пола, национальности, профессии или социального круга. Аватары, с которыми субъект имеет дело в Интернете, свидетельствует о его стремлении к избирательному восприятию собеседника, желании «урезать» его в проявлениях, «отформатировать» до удобного состояния.

Кроме того, массовая культура может препятствовать осознанию существующих проблем в сфере межсубъектных отношений, поскольку позволяет беспрепятственно проецировать неразрешенные конфликты в сферу потребления. Эти неразрешенные конфликты находят отражение в форме наиболее распространенных фантазмов — бессознательных сценариев коммуникации. Например, фантазм человека-вещи, знакомый по фильмам фантастического жанра, отражает тот срез реальных межсубъектных отношений, в которых Другой приравнивается к механизму, рассматривается как нечто такое, что лишено внутренней свободы. Фантазм взгляда, показывает готовность субъекта отказываться от внутренней свободы в пользу следования авторитету в лице Другого.

Проделанное исследование позволяет также наметить пределы проблематизации Другого в рамках заданной модели. По существу, проблема Другого возникла в рамках феноменологии и имеет смысл при условии, что исследователь ориентируется на раскрытие внутренних структур его собственного сознания. Достижения психоанализа и структурализма позволяют прояснить многие, ранее казавшиеся неразрешимыми вопросы, сблизить и выявить взаимообусловленность оппозиций «своего-чужого», человеческого-нечеловеческого","сознательного-бессознательного","мужского-женского", ложащихся в основу проблематизации Другого. Философия Другого представляет собой, главным образом, попытку последовательной экстериоризации ранее скрытых внутренних содержаний сознания. Занимаясь проблемой Другого, исследователь проясняет механизмы, действующие при восприятии окружающих, какие модели и стереотипы работают при этом. Вероятно, что рассмотрение проблемы Другого может идти дальше по пути дальнейшего выявления и конкретизации этих скрытых содержаний сознания.

Герменевтическая традиция убеждает нас в том, что для понимания другой культуры (другого «Я») исследователю необходимо мыслить собственные «предрассудки». В психоаналитической практике процесс анализа считается законченным, когда субъект начинает различать фантазматический и реальный уровень коммуникации, т. е., фактически получает представление о системе собственных предрассудков. Но на сегодняшний день можно с уверенностью сказать, что процесс осмысления таких «коммуникативных» предрассудков еще далек от завершения.