Психологическая суверенность личности: генезис и проявления

Актуальность проблемы. Интенсивность социально-исторических процессов в современном обществе предъявляет особые требования к личной автономии, свободе и ответственности каждого человека. Высокая взаимозависимость социальных интеракций, информационная и коммуникативная перегруженность ставят перед необходимостью селекции средо-вых влияний и усиления способности человека творить независимое, неконформное, аутентичное бытие. Деиндивидуализирующее воздействие современной цивилизации, особенно ее городского варианта, одновременно сопровождается повышением потребности в развитии личной самобытности. Социальная актуальность исследования обусловлена необходимостью гармонизации отношений субъекта с окружающим миром, которые, принимая искаженные формы, снижают продуктивность деятельности и личностную эффективность человека. Суверенность напрямую связана с такими остро востребованными в социальной практике явлениями как ненасилие, доверие и толерантность, предполагающими уважение к суверенности других людей.

В мировой культуре гуманистического направления ценность частного бытия исключительно высока (И.А. Бродский, X. Ортега-и-Гассет, Г. Д. Торо, А. Швейцер). Отделенность человека от других, его несмешиваемость с миром, способность, воспринимая других, оставаться самим собой всегда в гуманистической культуре считались достоинством.

Цивилизация Новейшего Времени породила феномен массовой культуры и массового человека. «Современная жизнь грандиозна, избыточна и превосходит любую исторически известную. Но именно потому, что напор ее так велик, она вышла из берегов и смыла все завещанные нам устои, нормы и идеалы. В ней больше жизни, чем в любой другой, и по той же причине больше нерешенного. Ей надо самой творить свою собственную судьбу», — писал X. Ортега-и Гассет [148, с. 41].

Отдельные люди творят не только личное, но и социальное бытие, однако до той поры, пока они способны сохранять свою автономию. Именно на индивидуальном уровне решаются давние проблемы и рождается новое — этика, эстетика, философия. К. Г. Юнг, раскрывая ценность индивидуального бытия для мира, отмечал: «То, что делают нации, то делает и каждый отдельный человек, и пока он это делает, это делает и нация. Лишь изменение установки отдельного человека становится изменением психологии нации. Великие проблемы человечества еще никогда не решались посредством всеобщих законов, но всегда решались лишь посредством обновления установки отдельного человека» [230, с. 28].

Однако это не значит, что смысл индивидуальности ограничен рамками ее общественной полезности, личность важна сама по себе и для себя. Великий гуманист прошлого Альберт Швейцер писал по этому поводу так: «Итак, мы служим обществу, не принося себя в жертву ему. Мы знаем, что общество преисполнено глупости и намерения обманывать нас относительно вопросов гуманности» [220, с. 325]. И чем интенсивнее контакт человека с миром, тем более остро встает перед ним задача сохранения собственной частности, не-публичности во всех сферах существования. Персонифицированная (не разделенная с обществом) мораль — самая ценная часть этической культуры.

В российской философии и психологии философско-этическое обоснование феноменов суверенности рассматривалось в связи с проблемой свободы воли. Так, О. Г. Дробницкий писал: «1. Свободный выбор означает индивидуальность личного действия, возможность совершения человеком поступков, отличающихся от социально-массового поведения большинства. 2. Конкретнее свобода воли выражается в относительной самостоятельности индивида от его ближайшего окружения. 3. Свобода воли означает также, что предъявляемое субъекту извне веление может стать предметом самостоятельного решения» [53, с. 164]. Таким образом в обобщенной форме открывается философская сущность психологической суверенности.

Признавая важность личной автономии и психологической суверенности, современная психология личности, тем не менее, характеризуется значительным креном в сторону исследований разного рода девиантных и отклоняющихся явлений, в то время как суверенная личность, условия, этапы, средовой и внутрииндивидуальный контексты ее становления до сих пор систематически не изучались. Когда же это и происходило, то, как правило, недостаточно обоснованно, без выхода за пределы внутреннего мира и учета средовых условий жизнедеятельности человека. И если за рубежом в рамках средового подхода проявления человеческой автономии исследовались в связи с территориальностью, установлением социальной дистанции и переживанием приватности, то в отечественной науке эмпирическое изучение суверенной личности до сих пор представляет собой обширную лакуну.

К настоящему времени отмечается возрастание научного интереса к применению в психологии личности топологических и средовых категорий. За рубежом в научный обиход давно введены такие термины, как «жизненный мир», «психологическое время и пространство» (К. Левин), «переходный объект» (психоанализ), «личное пространство» (Р. Соммер), «границы контакта» (Ф. Перлз). В отечественной психологии, описывая субъективное бытие человека, говорят о жизненном мире (Ф.Е. Василюк), топологии субъекта (А.Ш. Тхостов), внешнем и внутреннем Я (А.Б. Орлов), внутреннем мире (Е.С. Калмыкова), факторе места и обособлении личности (B.C. Мухина), психологическом опыте (Л.И. Воробьева, Т.В. Снегирева), бытийных пространствах (З.И. Рябикина). Такие понятия как «границы», барьеры", «дистанция», «выше-ниже», «ближе-дальше», «границы» находят широкое применение в проксимике, социальной психологии, психологии труда, психологии стресса и психотерапии.

Высокая потребность в изучении феномена психологической суверенности и создании ее концепции обусловлена поворотом теоретико-методологической ориентации современной отечественной психологии личности в сторону субъекта. Неоднократно отмечалась недостаточность исключительно деятельностного изучения человека и необходимость его рассмотрения как субъекта бытия, взаимодействующего с миром (C.J1. Рубинштейн), разрабатывается теоретико-методологическое обоснование таких макроединиц человеческого бытия как ситуации и события (А.В. Брушлинский, Н. А. Логинова, А.А. Кроник), подчеркивается важность внутренней детерминации личности (К.А. Абульханова-Славская, Л. И. Анцыферова, А. В. Брушлинский, В.Л. Хайкин), осмысливаются категории психологии субъекта (В.В. Знаков) и критерии развития субъектно-сти (А.К. Осницкий, Е. А. Сергиенко, В. И. Слободчиков, Г. А. Цукерман), исследуется особенности субъект-субъектного и субъект-объектного общения (А.У. Хараш), явления психологической толерантности (А.Г. Асмолов), феномены моральной независимости (Е.В. Субботский, В.Э. Чудновский), разрабатываются механизмы персонализации субъектом среды (А.В. Петровский, М. Хейдметс, Т. Нийт), поддержания личностной автономии в условиях стресса (Л.А. Китаев-Смык), развития жизненного мира (Ф.Е. Василюк), самоутверждения личности (Н.Е. Харламенкова).

Возможность операционализации и валидизации основных понятий нашего исследования («психологической суверенности», «психологического пространства личности», «психологической ситуации») обусловлена высоким уровнем сложившейся теоретической и психометрической культуры, наличием фундаментальных и частных работ, посвященных обоснованию концептов психологам личности и созданию методического аппарата для их изучения и диагностики (В.М. Мельников и J1.T. Ямпольский, А. Ю. Панасюк, Л. Я. Гозман и М. В. Латинская, Д.А. Леонтьев).

В то же время необходимо отметить, что большинство работ, так или иначе затрагивающих проблемы личностной суверенности, рассматривают это явление узкоспециально: в аспекте развития и сохранения телесности как формы субъектности (А.Ш. Тхостов), с точки зрения неконформности и независимости убеждений (В.Э. Чудновский), в связи с явлениями депри-вации (М.И. Лисина, К. А. Солоед, М.С. Радионова) и родительско-детского симбиоза (А.Я. Варга), характерологически (П.В. Волков), в аспекте психологических защит человека (P.M. Грановская, И.М. Никольская), но единой теории психологической суверенности, интегрирующей все значимые измерения психологического пространства, до сих пор не создано.

Отсутствие подобной теории существенно затрудняет развитие практической психологии, зачастую лишенной объяснительных моделей психотерапевтического воздействия (Г. Назлоян, Т.Я. Сафонова). Фрагментарность данных о генезисе и проявлениях психологической суверенности, отсутствие разработанных методов диагностики представляют собой серьезное препятствие в спецификации причин и разработке реабилитационных мер при работе с разными личностными дисгармониями, которые нередко применяются на донаучном, интуитивном уровне.

Таким образом, можно констатировать высокую социальную и научную потребность в разработке категориального аппарата, позволяющего описать явление психологической суверенности, качественно и количественно диагностировать, а также установить систему ее индивидуально-личностных коррелятов. Все вышеперечисленное делает данное исследование исключительно своевременным и актуальным.

Степень разработанности проблемы. К настоящему времени сложился весьма эклектичный междисциплинарный контекст изучения психологической суверенности. Можно выделить три основных научных источника данных об ее содержании, генезисе и механизмах функционирования: это теории и социально-психологические исследования личности, психология среды и психология приватности.

Среди теорий личности исторически первой можно считать созданную У. Джемсом модель эмпирической личности, в структуру которой он включил средовые элементы [49−50]. Очень важным источником для нас явилась теория психологического поля К. Левина, также интегрирующая в понятии жизненного пространства «объективное» и «субъективное» содержание бытия и предложившего изучать в качестве его единицы целостную ситуацию [95]. Не менее ценными оказались данные о важности «нормальной» сепарации ребенка от матери, обоснованные в психоанализе и теории привязанности Б. Боулби, М. Малер, Н. Мак-Вильямс [79]. Существенную роль в средовой обусловленности и понимании индивидуальных вариаций становления суверенности сыграла теория идентичности Э. Эриксона [226]. Высокой эвристической силой обладают также идеи о двойственной природе личности, разрабатываемые в ранних работах Д. Н. Узнадзе [1]. Глубокое понимание функций психологических границ и механизмов их появления мы находим в работах Ф. Перлза [153].

Несколько иначе суверенность изучалась в связи с проблемой конформности (Ф. Зимбардо, S. Milgram) [288]. Однако, к сожалению, все данные о психологической суверенности были получены как побочный результат основного исследования и потому не были операционализированы и возвращены в психологическую практику.

Второй источник представляет собой этология и психология среды. Идеи К. Лоренца, Н. Тинбергена, В. Р. Дольника о значении врожденных поведенческих программ (в частности, территориальности) у животных и путях их трансформации у человека открыли новые способы понимания человеческих потребностей, их удовлетворения и фрустрации в условиях современной цивилизации [107, 191]. Акцент на системности и контексту-альности человеческих проявлений представляет собой основное достоинство собственно средовых исследований У. Бронфенбреннера, J. Wohlwill, теорий места R. Barker и личного пространства R. Sommer [242, 308, 250]. Признавая высокую ценность обнаруженных эмпирических данных, необходимо отметить, однако, что средовые влияния в перечисленных работах рассматриваются исключительно объективно, а вклад внутренних психологических детерминант практически игнорируется.

Наконец, третий источник представляет собой теория приватности I. Altman и М. Wolfe, которая наиболее близка проблеме психологической суверенности [237−239, 320]. Приватность (privacy) — это центральный ре-гуляторный процесс, посредством которого персона делает себя более или менее открытой для других, селективный контроль доступности человеческого «Я», процесс установления межличностных границ. Это направление, во многом преодолевая ограничения чисто экологического подхода, сумело дать личностную интерпретацию многим средовым явлениям. Однако содержательные измерения области приватности ограничиваются в основном социальными и территориальными проявлениями, что сильно обедняет возможности теории приватности.

Необходимо отметить также, что проблема суверенности давно признается как стержневая в гуманистических и экзистенциальных психотерапевтических течениях, однако отмечаемые там закономерности носят исключительно внутри индивидуальный характер и не были использованы для создания обобщенных моделей.

Таким образом, в настоящий момент можно констатировать весьма разрозненную картину исходных подходов и данных, не интегрированных и не осмысленных в аспекте психологической суверенности личности. Как следствие, в данной области науки отсутствуют четкий терминологический аппарат, адекватные методы исследования и система надежных данных. Эта лакуна и определила специфику нашей работы.

Цель и задачи исследования

Цель работы — комплексный системный анализ суверенности как психологического явления. В качестве объекта выступает личностная суверенность как феномен границ психологического пространства, а предметом исследования является изучение генезиса и индивидуальных проявлений психологической суверенности.

Цель, объект и предмет определили задачи исследования:

1. Создать и обосновать концептуальный аппарат, адекватный явлению психологической суверенности личности.

2. Основываясь на онтологических и гносеологических особенностях психологической суверенности как явления сконструировать и апробировать специфические методы ее изучения и диагностики.

3. Изучить динамику психологической суверенности в онтогенезе.

4. Установить связь психологической суверенности с половыми, индивидуально-психологическими, социальными характеристиками личности и особенностями самосознания.

5. Сформулировать предположения о механизмах регулирования и средствах поддержания психологической суверенности.

Теоретико-методологическую основу исследования составили общенаучные принципы системности (JI. фон Берталанфи, Дж. фон Нейман, Б. Ф. Ломов, В.П. Зинченко), принцип развития (Л.И. Анцыферова, А. Г. Асмолов, Л. С. Выготский, Д. Н. Завалишина, Н. С. Лейтес, Е.А. Сергиенко), принцип детерминизма (М.К. Мамардашвили, Т. Д. Марцинковская, К. Поппер, Т. А. Флоренская, М.Г. Ярошевский), принцип целостности психики (А.В. Брушлинский, З. И. Рябикина, М.А. Холодная), принцип субъекта (К.А. Абульханова, Л. И. Божович, А. В. Брушлинский, В. В. Знаков, З. И. Рябикина, С. Л. Рубинштейн, В.Э. Чудновский), принцип эквифиналь-ности (К. Поппер, Б.Ф. Ломов).

Особое значение для нашего исследования имеет принцип субъектапонимание суверенности как отношения человека к создаваемому им психологическому бытию. Субъектность в широком смысле означает наличие потребностей и способность спонтанной активности, подразумевающей, в отличие от реактивности, свободу выбора. Именно признание порождающего характера психики позволяет перейти от объектно-средовой к субъ-ектно-герменевтической парадигме понимания суверенности.

Теоретической основой исследования явились работы, посвященные изучению идентичности личности (В.Н. Слободчиков, Г. А. Цукерман, Э. Эриксон), саморазвития и самоактуализации (А.В. Петровский, В. Франкл, Э. Шостром, И. Ялом), индивидуальности (B.C. Мерлин, В.М. Русалов), эволюционному предназначению пола (В.А. Геодакян), возрастным новообразованиям (Н.С. Пряжников, Д. И. Фельдштейн, Д.Б. Эль-конин) — исследования жизненной среды как источника психического развития (Л.С. Выготский, К. Лийк, М. Черноушек, Н. Heft, М. Golan), приватности (privacy) и ее развития в онтогенезе (I. Altman, A. Simmel, Н.М. Proshansky, М. Wolfe), личного пространства и его нарушений (М. Leibman, R. Sommer), территориальности у животных и человека (В.Р. Дольник, К. Лоренц, C.R. Carpenter, Е. Goffman, А.Н. Esser), скученности и перенаселенности (К.В. Кияненко, Ю. Круусвалл, С. Hutt и J. Vaizey, S. Milgram, S. Valins и A. Baum). Важное значение для наших исследований имело также изучение явления персонализации, в том числе и среды (А.В. и В. А. Петровские, В. Франкл, М. Хейдметс, Т. Нийт, I. Altman) — исследования разных форм депривации (Дж. Боулби, М. И. Лисина, Э. Пиклер, К.А. Солоед), динамики приватности в условиях стресса (Л.А. Китаев-Смык), последствий физического и психологического насилия (Т.Я. Сафонова, М.Н. Teicher). Большой вклад в наше исследование внесен изучением феноменов границ личности (Ф. Перлз), их динамики (Н. Мак-Вильямс) и способа сохранения (coping-поведения) в различных жизненных ситуациях (J.H. Amirkhan, R.S. Lazarus, S. Folkman).

Методическое обеспечение работы реализовано на двух уровнях анализа психологической суверенности — номотетическом и идиографическом. Номотетическое изучение осуществлено посредством стандартизированного метода, разработанного с использованием опыта фундаментальных трудов по адаптации личностных опросников (А.А. Бодалев, Л. Я. Гозман, Р. Готтсданкер, А. Ю. Панасюк, В.М. Русалов). Идиографическое рассмотрение, восходящее к понимающей психологии, использовалось при отборе пунктов теста и при верификации нашей теории в анализе отдельных случаев и особых групп (В. Дильтей, Е. Т. Соколова, Т. А. Флоренская, М.-Л фон Франц).

Основные теоретические гипотезы: Психологическая суверенность.

1. развивается в онтогенезе с изменением содержания психологического пространства личности, проходя через сензитивные к его измерениям периоды и отвечая задачам взросления человека;

2. проявляется в формах психической активности, соответствующей всем уровням индивидуальности: индивидному, предметно-содержательному, духовно-мировоззренческому;

3. определяет благополучие и продуктивность личности в различных сферах жизнедеятельности.

Основные гипотезы обрели свое подтверждение посредством проверки следующих частных эмпирических предположений.

Первое предположение заключается в том, что в ходе онтогенеза 1) увеличивается уровень психологической суверенности, 2) усиливается дифференциация ее проявлений за счет появления новых измерений психологического пространства, которые отвечают основным задачам соответствующей возрастной стадии.

Второе предположение состоит в том, что уровень суверенности положительно связан с сильным типом темперамента, а проявления суверенности обладают половой и тендерной специфичностью.

Третье предположение гласит, что уровень суверенности связан с индивидуально-личностными особенностями (чертами личности, акцентуациями характера, особенностями межличностных отношений) таким образом, что суверенные отличаются лучшей адаптированностью, чем де-привированные. При этом чем выше уровень суверенности, тем выше 1) стремление к доминированию, 2) дружелюбие по отношению к другим людям.

Четвертое предположение состоит в том, что уровень суверенности положительно связан с уровнем развития самосознания, в частности, с дифференцированностью Я-образа и самопринятием.

Пятое предположение заключается в том, что психологическая суверенность связана с продуктивными формами психологического преодоления (coping-етратегий), а депривированность — с избегающими.

Шестое предположение утверждает, что психологическая суверенность связана с достижением продуктивности в социальной, эмоциональной, межличностной и духовной сферах жизнедеятельности.

Методы исследования. При подготовке и проведении исследования были использованы метод теоретического анализа, клинический метод (отдельного случая и особых групп), квазиэкспериментальное сравнительное исследование по модульному плану (Д. Кемпбелл). Особенность работыпоследовательное применение макроаналитического метода, ориентирующего на понимание субъекта в контексте его бытия, единицей анализа которого является ситуация. Конкретные методики, используемые в работеэто авторские методы моделирования конфликтных ситуаций и опросник «Суверенность психологического пространства» (СПП), 12-факторный опросник Р. Кеттелла (версия для младшего школьного возраста) в адаптации Э. М. Александровской и И. Н. Гильяшевой, ЛОД Г. и С. Айзенк в адаптации А. Ю. Панасюка, Шкала личностной тревожности Дж. Тейлор, Характерологический опросник К. Леонгарда-Г. Шмишека, УСК в адаптации Е. Ф. Бажина, С. А. Голынкиной, A.M. Эткинда, МиФ (Маскулинность и Фемининность) С. Бем в адаптации О. Г. Лопуховой, ОСТ (Опросник структуры темперамента) В. М. Русалова, тест Т. Лири, «Индикатор coping-стратегий» Д. Амирхана в адаптации В. М. Ялтонского и Н. А. Сироты, тест смысложизненных ориентаций (СЖО) Дж. Крамбо в адаптации Д. А. Леонтьева, социометрия, самоописание как вариант нарративного метода, методика исследования самооценки Т. Дембо-С.Я. Рубинштейн, метод отдельных случаев (Case-method).

Для обеспечения достоверности результатов использовались приемы качественного и количественного анализа. Качественный анализ (на основе экспертного опроса) проводился при подготовке первой версии нашего опросника СПП. Количественный анализ представлял собой подсчет мер центральной тенденции по выборкам данных, использование психометрических показателей валидности (г Спирмена и Пирсона) и самосогласованности (альфа Кронбаха) при разработке теста СПП, подсчет непараметрических критериев ранговой корреляции rs Спирмена для изучения связей уровня суверенности с различными индивидуально-личностными качествами и U Манна-Уитни или Н Крускала-Уоллиса для оценки различий между независимыми выборками (или контрастными группами) по уровню выраженности какого-либо признака. При обработке результатов использовались программы MS Excel, MS Visio и Statistica 6.0.

Эмпирическая база исследования. Исследование проводилось на базе московских школ №№ 57, 130, 300, детского дома № 17, Абрамовской средней школы Боровского района Калужской области, Московского городского психолого-педагогического университета, Московского педагогического государственного университета, Военного университета, Московского центра занятости, Центра временного содержания несовершеннолетних преступников (ЦВСНП), Психологической консультации «Институт детства».

Группу подростков составили 162 человека среднего возраста 14,9 лет (43 ученика школы № 57 (21 девочка, 22 мальчика), 19 учеников школы № 130 (12 девочек, 7 мальчиков), 102 ученика школы № 300 (56 девочек, 46 мальчиков), 11 воспитанников детского дома № 17 (5 девочек, 6 мальчиков) и 29 подростков, находящихся в (ЦВСНП) (8 девочек, 21 мальчик). Группу юношеского возраста составили 123 человека (76 девушек, 47 юношей), студенты указанных вузов и служащие, все жители Москвы среднего возраста 22,3 лет. В исследовании приняли участие также 22 эксперта-психолога в возрасте от 22 до 25 лет. Выборку взрослых составили 122 человека: 54 матери дошкольников от 24 до 35 лет, 68 респондентов разных профессий и семейного положения от 20 до 55 лет, различающиеся уровнем профессиональной реализованности (работают соответственно специальности, не по профессии, временно не работают и ищут место). В исследовании описаны также 7 отдельных случаев клиентов, обратившихся в Психологическую консультацию «Институт детства» с различными запросами.

Таким образом, всего в исследовании приняло участие 478 человек, большинство из которых задействованы в нескольких исследовательских модулях.

Личное участие автора диссертации состояло в выборе теоретико-методологических принципов исследования, концептуализации основных понятий и конструировании основных положений теории психологической суверенности, разработке и психометрической подготовке опросника «СИП», сборе клинического материала и первичных данных на особых и труднодоступных выборках (в сельской школе, детском доме, ЦВСНП), осуществлении количественного и качественного анализа, интерпретации и обобщении данных. На этапе разработки опросника «СПП» и сбора первичных данных принимали участие также ученики (дипломники и аспиранты) соискателя.

Положения, выносимые на защиту.

1. Психологическую (личностную) суверенность (от французского souverain — носитель верховной власти) мы понимаем как способность человека контролировать, защищать и развивать свое психологическое пространство, основанную на обобщенном опыте успешного автономного поведения. Она представляет собой форму субъектности человека и позволяет в разных формах спонтанной активности реализовать его потребности. Противоположный полюс конструкта может быть обозначен как депривированность (от английского deprive — лишать). Суверенность проявляется в переживании аутентичности собственного бытия (уверенности человека в том, что он поступает согласно собственным желаниям и убеждениям), ощущении своей уместности в пространственно-временных и ценностных обстоятельствах своей жизни, которые он создает либо принимает. Депривированностъ характеризуется переживанием подчиненности, отчужденности, фрагментарности собственной жизни и характеризуется затруднениями в поиске объектов среды, с которыми человек себя идентифицирует, ощущая себя «на чужой территории» и не в своем времени. Суверенность представляет собой эволюционно и социально сложившееся системное качество личности, являющееся необходимым условием ее нормального функционирования и развития. Эмпирически выделены такие уровни изучаемого качества как сверхсуверенность, нормальная (умеренная) суверенность, депривированностъ и травмированность (неподтвер-жденность).

2. В отличие от традиционного представления о проявлениях автономии, которые оставались внутри интрапсихической парадигмы, мы рассматриваем психологическую суверенность как состояние границ психологического пространства. Психологическое пространство личности (ППЛ) в контексте нашей работы — это субъективно значимый фрагмент бытия, определяющий актуальную деятельность и стратегию жизни человека и включающий комплекс физических, социальных и психологических явлений, с которыми человек себя отождествляет. Эмпирически выделено 6 измерений ППЛ: физическое тело, личную территорию, личные вещи, режимные привычки, социальные связи, вкусы и ценности. Суверенность описывается состоянием границ ППЛ — психологических (когнитивных, эмоциональных и поведенческих) маркеров, отделяющих область приватности одного человека от другого. Границы определяют идентичность человека, представляют инструмент равноправного взаимодействия и селекции внешних влияний и обозначают пределы личной ответственности. Как нарушение, так и поддержание границ закрепляются в Я-концепции и выражается в объективном поведении человека.

3. Личностная суверенность — динамичное явлениеединицей приращения и измерения суверенности является психологическая ситуация, которая разрешается посредством психологического преодоления или coping. В исследовании подтверждено, что активные способы coping-поведения сочетаются с достижением суверенности, а пассивные — депривированно-сти. Фрустрация стремления к суверенности в некотором измерении психологического пространства в силу символического характера последнего приводит либо к замещению этого измерения другим, либо к понижению уровня суверенности (депривированности) или его чрезмерному усилению (сверхсуверенности). Такие нарушения как депривированность и сверхсуверенность могут компенсироваться в ходе естественной жизнедеятельности или целенаправленного психоразвивающего воздействия, состоящего соответственно в усилении личного контроля над разными сферами бытия либо в признании суверенности другого человека как ценности.

4. Нормальная суверенность развивается в онтогенезе на протяжении всего жизненного пути в соответствии с возрастными задачами каждой стадии посредством разрешения противоречий между потребностями развивающегося субъекта и возможностями среды по их удовлетворению. Расширение области суверенности происходит в следующей последовательности: суверенность телесности возникает в младенчестве, личной территории и вещей — на протяжении раннего и дошкольного детства, привычек — с дошкольного по младший школьный возраст. Суверенность социальных связей возникает в дошкольном возрасте, вкусов и ценностейтогда же, но становится регулятором поведения в подростковом возрасте. В случае гармоничного развития человек начинает обладать средовыми языками самовыражения, адекватными всем шести измерениям психологического пространства, и пользуется ими согласно контексту актуальной ситуации. При невозможности обрести психологическую суверенность отмечаются регрессии, связанные с ригидной фиксацией одного или нескольких языков средового самовыражения, что проявляется в психосоматических расстройствах, территориальной экспансии в поведении, фетишизме, ри-туализации и сверхконтроле над временными характеристиками поведения, межличностных патологиях, повышенной внушаемости или склонности к внедрению «сверхценных» идей. Развитие суверенности имеет кумулятивный характер: опыт автономного поведения в одной ситуации, обобщаясь, переносится на стратегии поведения в других ситуациях.

5. Психологическая суверенность — многомерное и полидетермини-рованное явление, которое регулируется средовыми факторами и формами активности, восходящими к природным программам и социальным образцам поведения. В исследовании обнаружены различия уровня суверенности между сельскими и городскими жителями. Также установлены связи между суверенностью и индивидуально-психологическими качествами разных уровней индивидуальности. Обнаружено, что в согласии с принципом эк-вифинальности наиболее сильными оказались связи с индивидными и духовно-мировоззренческими характеристиками: отмечена сильная связь с темпераментом, переживанием смысла жизни, особенностями самосознания. Показано также, что в соответствии с эволюционным предназначением пола суверенность выше в мужской выборке, чем в женской. Можно выделить комплекс индивидуально-личностных характеристик, способствующих или препятствующих обретению суверенности, среди которых наиболее важными оказываются темперамент, пол и экзистенциальная наполненность бытия, что говорит о разных путях обретения суверенности.

6. Психологическая суверенность связана с жизненной продуктивностью, представляя собой условие и результат адаптированное&trade-, зрелости и продуктивности личности. Уровень психологической суверенности в целом положительно связан с позитивностью Я-концепции, переживанием осмысленности жизни, ориентацией на активные формы coping-стратегий, гипертимической в мужской группе и эмотивной и экзальтированной в женской подгруппе акцентуациями, академической успеваемостью, социометрическим статусом и степенью профессиональной самореализованно-стиотрицательно — с реактивной тревожностью, нейротизмом, дистимиче-ской акцентуацией. Источником нарушения личностной эффективности часто бывает перенесенный опыт депривационных воздействий, но его последствия неоднозначны: модулируясь полом и индивидуально-личностными особенностями, они могут приводить как к понижению суверенности и формированию депрессивно-жертвенной жизненной позиции в женской подгруппе, так и к развитию сверхсуверенности и агрессивно-внедряющегося поведения в мужской подгруппе.

Научная новизна и теоретическое значение исследования.

Новизна исследования состоит в открытии нового научного направления — психологии суверенности, позволяющего изучать развитие личности в аспекте формирования разных проявлений независимости от среды. Обоснование этого направления оказалось возможным благодаря тому, что в рамках исследования внесен весомый вклад в решение серьезной персо-нологической проблемы генезиса и феноменологии психологической суверенности как важнейшего конструкта личности.

Выполненная работа обладает общеметодологическим, теоретическим и методическим значением.

Общеметодологическое значение состоит в том, что предпринята попытка интеграции эклектичной научной базы современной психологии личности вокруг стержневых категорий субъекта и его психологического бытия.

Теоретическое значение заключается в том, что в исследовании впервые предложена теория психологической суверенности, объединяющая субъектный и средовой подходы, которые до сих пор развивались на разных проблемных «территориях»: суверенность изучалась в психологии личности гуманистического и экзистенциального направления и толковалась в основном интрапсихологически, а психология среды сосредоточивалась на объективных проявлениях территориальности и установления социальной дистанции без должного внимания к внутреннему миру субъекта. Предлагаемая концепция основана на утверждении взаимосвязи и взаимообратимости явлений интра-, интерпсихических и собственно средовых, в силу чего поведение в среде может служить как фактором формирования внутреннего мира посредством приватизации (интериоризации) среды, так и его проявлением через персонализацию среды.

В процессе теоретико-методологического анализа определена и опе-рационализирована система основных понятий теории, очерчены эвристические возможности и рассмотрен тезаурус близких психологической суверенности понятий: жизненного пространства, жизненного мира, идентичности, самости, контакта, границ, самоутверждения, обособления, независимости, автономии, неконформности. Следующий результат проведенной работы представляет изучение индивидуально-личностных коррелятов психологической суверенности, что наделяет теорию значительной прогностической силой.

Еще одно направление интеграции проявилось во встречном движении в рамках исследования теоретической и практической психологии личности: впервые макроаналитический метод был применен не только на методологическом, но также на теоретическом и методическом уровне. В основу нашего анализа личности положено выделение в качестве единицы психологической ситуацииэтот подход реализован последовательно вплоть до разработки авторских методов исследования.

Значительной новизной обладают и полученные в ходе исследований результаты. Изучение генезиса психологической суверенности выявило средовые факторы, по отношению к которым человек особенно сензитивен на разных стадиях жизненного пути, а также тех субъектов, которые могут рассматриваться им как потенциальный источник угрозы суверенности.

Исследование половых особенностей развития суверенности позволило установить новые индикаторы психологического благополучия в мужской и женской подвыборках и пересмотреть модели личностного развития с учетом тендерной спецификации их целей. Эти результаты подтверждают комплементарность мужского и женского поведения и еще раз подчеркивают невозможность изучения «бесполой» психологии личности.

Теория психологической суверенности расставляет новые акценты в исследованиях идентичности и межличностных дисгармоний. Понятийный аппарат психологического пространства позволяет установить также особенности индивидуального средового языка самовыражения и таким образом расширить возможности изучения межличностного взаимодействия. Впервые полученные результаты открывают новые перспективы научных исследований в области возрастной и семейной психологии, а также в психотерапии межличностных патологий.

Практическая значимость исследования состоит, во-первых, в создании экономичного стандартизированного метода оценки психологической суверенностиво-вторых, в возможности выделения по показателям депри-вированности и сверхсуверенности групп риска и прогнозирования направлений искажений развития личности членов этих группв-третьих, в разработке программы психологического сопровождения детей и подростков из этих групп с учетом средового моделирования и воссоздания психологической приватностив-четвертых, в создании приемов модулирования границ психологического пространства: «репривационного» психотерапевтического воздействия для невротических личностей депрессивной группы, тренинга воссоздания и уважения границ для психотических внедряющихся и гиперактивных личностей и формирования навыков ментальной защиты, доверия и толерантности для аутистических личностей.

Все приемы работы с переживанием психологической суверенности могут быть объединены в «психотерапию приватности», хорошо зарекомендовавшую себя в профилактике межличностных и внутрисемейных патологий, нарушения продуктивности, в ходе психологического сопровождения работающих в особых условиях людей, а также при работе с последствиями разных форм насилия.

Достоверность и обоснованность результатов достигалась благодаря соблюдению основных методологических и общенаучных принципов, культуры естественнонаучного исследования в позитивной части работы и психологической герменевтики — при анализе и интерпретации отдельных случаев и малочисленных особых групп. Учитывались требования валид-ности и репрезентативности исследования, использовались надежные, хорошо зарекомендовавшие себя в исследовательской работе методики. Чистоте исследования способствовало также периодическое обращение к экспертному мнению.

Обоснованность полученных данных обеспечивалась использованием адекватной материалу статистической обработки данных. Косвенное подтверждение валидности развиваемого в исследовании подхода было получено при его верификации в консультативной практике.

Апробация и внедрение результатов исследования.

Материалы исследования докладывались на заседании секции психологии Российского Дома ученых (2004), Методологическом семинаре при докторском диссертационном совете ИП РАН (2005), на Ежегодной научно-практической конференции МПГУ (2000, 2001, 2003, 2005), Ежегодной конференции Российского психологического общества (2002).

Внедрение результатов исследования осуществлено при чтении курсов «Общепсихологический практикум», «Общая психодиагностика», «Экспериментальная психология», «Матметоды в психологии», «Психология развития», «Дифференциальная психология», «Детская психология», «Психологическое консультирование» и спецкурса «Психологическое пространство личности» в Московском Открытом Социальном Университете (1992;2004), в Московском Педагогическом Государственном Университете (1999;2005), в Московском Городском психолого-педагогическом университете (2002;2005), Институте практической психологии личности (2003;2005).

Результаты диссертационной работы использовались также при подготовке и издании учебно-методических пособий: Психологические проблемы взаимодействия преподавателя и студента на экзамене. Методическое пособие. М., МАИ, 1991; Общий психологический практикум. Познавательные процессы. Учебная программа. В соавторстве с Л. Б. Шнейдер. М., МОСУ, 1993; Общепсихологический практикум. Психология личности. Учебная программа нормативного курса. В соавторстве с Л. Б. Шнейдер. М., МОСУ, 1993; Психология личности и межличностных отношений. Программа для средних общеобразовательных учебных заведений, гимназий, лицеев и колледжей гуманитарной ориентации. М., Просвещение, 1994; Дифференциальная психология. Тесты для контроля знаний студентов. М., МОСУ, 1998; Дифференциальная психология. Учебная программа. М., МОСУ, 1998; Общий психологический практикум. Ч. 1 и 2.

Тесты для контроля знаний студентов. М., МОСУ, 1998; Психология личности и межличностных отношений. М., Эксмо, Апрель-Пресс, 2001; Психология (программа) для специальности 31 100 Педагогика и методика дошкольного образования. В соавторстве с Т. Д. Марцинковской и др. М., Фирма «Блок», 2002; Психология (программа) для специальности 30 900 Дошкольная педагогика и психология. В соавторстве с Т. Д. Марцинковской и др. М., Фирма «Блок», 2002; Дифференциальная психология. Учебное пособие. М., 2002, ИжицаВведение в психологию личности и межличностных отношений. Учебное пособие. М., МОСУ, 2003; Психология развития и возрастная психология. Учебная программа и методические рекомендации. В соавторстве с А. В. Потаповой. М., МОСУ, 2003; Детская психология (программа) для специальности 30 900 Дошкольная педагогика и психология. В соавторстве с Т. П. Авдуловой, JI.A. Григорович. М., 2003, Фирма «Блок" — Дифференциальная психология. М., 2003, Флинта-МПСИВведение в психологию развития. Учебное пособие. В соавторстве с А. В. Потаповой. М., Флинта-МПСИ, 2005.

Результаты исследования также были использованы в ходе составления Библиотечно-библиографической классификации по направлению «Психология» в Российской Государственной Библиотеке и в практической работе Психологической консультации «Институт детства».

Структура и объем работы. Диссертация включает введение, три главы, заключение, библиографию (320 источников, в том числе 85 иностранных) и 6 приложений.

Теоретический анализ и цикл эмпирических исследований, изложенный в нашей работе, позволяют сделать следующие ВЫВОДЫ.

1. Опираясь на основные методологические принципы (системности, развития, детерминизма, целостности, субъекта), разработана теория психологической суверенности и концептуальный аппарат работы. Предложено и обосновано определение психологической суверенности как системной характеристики личности, представляющей собой способность контролировать, защищать и развивать свое психологическое пространство, основанную на обобщенном опыте успешного автономного поведения. Осуществленный сравнительный анализ тезауруса содержательно близких понятий показал, что понятие суверенности впервые описывает автономные проявления личности при помощи средовых категорий, объективируя суверенность как феномен. Описана структура суверенности, определяемая по отношению к 6 теоретически обоснованным и эмпирически подкрепленным измерениям психологического пространства (суверенность тела, территории, личных вещей, привычек, социальных связей и ценностей). Уточнены вспомогательные понятия: психологическое пространство, личностные границы, ситуация и психологическое преодоление.

2. В соответствии с требованием макроаналитического метода и спецификой онтологии и гносеологии психологической суверенности разработана методология изучения данного феномена и предложено два авторских метода, основанных на выделении в качестве единицы анализа психологической ситуации потенциально депри-вирующего содержания. Первый качественный метод, «Моделирование конфликтных ситуаций», может быть рекомендован для исследований психологической суверенности в динамике (в контексте отдельной жизненной ситуации и в онтогенезе). Второй метод, опросник «Суверенность психологического пространства» представляет собой стандартизированный тест из 6 шкал и 80 утвержденийего специфику составляет содержание пунктов, изоморфных определению единицы приращения психологической суверенности.

3. В исследовании изучена динамика нормативной психологической суверенности личности в онтогенезе. Показано, что уровень суверенности нелинейно возрастает на протяжении жизненного пути и что существуют сензитивные периоды ее становления, различающиеся способами средового подкрепления и субъектами сепарации, в соответствии с задачами каждой стадии взросления. В начале жизненного пути ребенок принимает суверенность «авансом» в форме дружественного уважения к границам психологического пространства. В дальнейшем, в соответствии с пониманием суверенности как кумулятивного опыта, каждый факт разрешения актуальных ситуаций в пользу субъекта усиливает суверенность как системное качество личности. Наиболее интенсивно процессы суверенизации происходят в дошкольном и подростковом возрастемера и область суверенности могут также изменяться при разрешении ненормативных личностных кризисов.

4. Установлена связь суверенности с индивидуально-психологическими, половыми, социальными характеристиками личности и особенностями самосознания. Суверенность связана с эргичностью, пластичностью, темпом и низкой эмоциональностьюона также предполагает проявление дружелюбия в межличностных отношениях, наличие позитивной Я-концепции и переживание осмысленности собственного бытия. «Мужской» вариант суверенности сочетается с гипертимной акцентуацией и стремлением к доминированию, «женский» вариант — с эмотивной и экзальтированной акцентуациями. Таким образом, психологическая суверенность включена в систему индивидуально-личностных особенностей и может регулироваться на всех уровнях структуры индивидуальности, благоприятствуя решению практических, социальных и экзистенциальных задач личности.

5. Теоретические и эмпирические данные позволили сформулировать предположения о механизмах регулирования психологической суверенности и способах ее достижения. Общими механизмами являются приватизация (присвоение фрагмента среды) и персонализация («осуществление себя вовне»). Условия достижения суверенности — дружественность среды, контакт с жизненной ситуацией и активные coping-стратегии (решение проблем и поиск социальной поддержки). В разных тендерных группах поддержание суверенности подкрепляется разными средовыми языками. В мужской подгруппе оно достигается посредством усиления территориальностимаскулинные ответы на внедрение извне обычно гиперма-скулинны (асоциальность), изредка фемининны экзальтированность). В женской подгруппе поддержание суверенности обеспечивается усилением контроля над пространством собственного тела, личных вещей и социальных связейответы на внедрение извне приводят к дезадаптации либо проявлению компенсаторных маскулинных тенденций.

Итак, можно считать обоснованным изучение личности в терминах психологической суверенности в рамках нового субъектно-средового подхода, интегрирующего в себе средовые и феноменологические категории, номотетический и идиографический анализ и пригодного для самых разных исследовательских и психотерапевтических задач.

Остановимся кратко на наиболее перспективных направлениях изучения психологической суверенности. Уже начаты или продолжаются работы, использующие предложенный понятийный аппарат для изучения внутрисемейного контекста — взаимного влияния и «наложения» психологических пространств членов семьи в процессе семейной жизни, а также интерпретация семейных конфликтов с точки зрения ущемления прав кого-то из членов семьи на психологическую суверенность.

Исследование, выполненное С. В. Котомкиной, посвящено изучению особенностей психологической суверенности детей, живущих в семьях различной структуры — повторнобрачной или традиционной. Ею показано, что депривированностъ психологического пространства положительно связана с тревожностью, агрессивностью и низкой самооценкой, подтверждая предположение о том, что целостность личностных границ представляет собой одно из условий душевного здоровья и комфорта человека.

Другая работа на выборке детей 6−7- летнего возраста была проведена О. В. Дыбой, которая, сравнивая конфликтное поведение единственных детей в семье и детей, имеющих братьев или сестер, показала, что существуют отличия и в «площади», и в размерности психологического пространства. Единственные дети чаще воспринимают территорию вне дома (например, детский сад) как источник угрозы, в то время как неединственные обладают более широкой идентичностью. Хотя основным поводом для детей из обеих групп были имущественные недоразумения, единственные дети переживали их более болезненно, а в целом поводов для ссор у них имелось больше. Поэтому можно сказать, что дети, растущие вместе с братьями и сестрами, оказываются более социально взрослыми и защищенными, приобретая в ходе семейной социализации опыт психологической суверенности.

Еще одно перспективное направление открывается изучением семейных установок в связи с уровнем достигнутой или заявленной суверенности. Суверенность по-разному формируется и переживается в супружеских отношениях: психологическое пространство может стать частью пространства супруга, если он доминирует в семье, а может пересекаться или иметь несколько точек соприкосновения с пространством другого. Попытка изучения супружеских отношений в этом аспекте предпринимается Ю.В. Кур-баткиной, выделившей типичные для благополучного брака и дисфункциональных семей сочетания «внедряющихся» и «охраняющих» установок на партнера. Следующая работа проведена Е. В. Гориной, которая исследовала связь между суверенностью родителей и предпочтением того или иного стиля родительского воспитания родителями детей раннего возраста. Ею обнаружены значимые различия в уровне суверенности: матери «принимающие» более суверенны, чем матери «отвергающие», матери «симбио-тичные» более суверенны, чем «автономные», матери помоложе более суверенны, чем матери постарше. Получены также интересные данные о связи уровня суверенности с готовностью к браку (Ю. Смирнова) и готовностью к материнству (Ю.Е. Скоромная).

Кроме того, очень важно продолжать стандартизацию и дальнейшее совершенствание основного исследовательского метода, опросника «Суверенность психологического пространства», с целью превращения в широко используемый диагностический инструмент: получить таблицу норм для других, помимо уже изученных, возрастных категорий, потому что предварительные данные говорят о значительных межгенерационных различияхуровень приватности, при котором выросло «зрелое» поколение, намного ниже того, чем располагает современная молодежь, подростки и дети, что, впрочем, привело к специфическим, иногда весьма совершенным техникам сохранения приватности, например, «двоемыслия» и ухода во внутренний мир или неконвенциональное творчество. Было бы полезным также разработать модификацию теста применительно к группам особо депривированных людей.

Получаемые нами результаты и их понимание корректировались по мере обогащения базы данных и претерпевали изменения в ходе обсуждения с учениками и коллегами. Однако главная идея исследования все же не изменилась: человек в той мере развивается как личность, в которой он умеет и стремится оберегать и сохранять свою психологическую суверенность. Потому что, как сказал Иосиф Бродский в своей Нобелевской лекции, «Независимо от того, является ли человек писателем или читателем, задача его состоит прежде всего в том, чтобы прожить свою собственную, а не навязанную или предписанную извне, даже самым благородным образом выглядящую жизнь. Ибо она у каждого из нас только одна, и мы хорошо знаем, чем все это кончается».

Заключение

.