Системное исследование языка: Философско-методологический аспект

Актуальность темы

исследования. Проблема разработки новой методологии исследования языка. На рубеже второго и третьего тысячелетий человечество столкнулось с проблемой глобального характера: как в условиях негативного влияния последствий технического прогресса обеспечить собственное воспроизводство и сохранить идеальные и материальные ценности, накопленные в ходе исторического развития. Человек и его язык, а также связи человека и языка с другими системами бытия стали приоритетными объектами научного знания.

Науки о языке развиваются в условиях интеграции различных областей знания, которая ведет к взаимопроникновению различных научных дисциплин, их гуманизации1 и систематизации. Гуманизацияэто проявление стремления человечества к самопознанию, к самосохранению. Основная задача современной жизни, по мысли Д. С. Лихачева, состоит в сочетании развития техники с гуманизмом. «Цивилизация без души — ужас! Вторичное варварство, по выражению Вико» [Лихачев Д.С., 1989. — С. 275.].

Гуманитарные науки развиваются в пространстве, где представление о гуманизме связывается с идеей культурного прогресса. Всеобщий кризис современной культуры признается в гуманистически ориентированных научных концепциях. Культура находится под воздействием враждебных экономических, социально-политических, экологических, технических и духовных факторов, что ведет к декультуризации человека и общества.

1 Гуманизацию науки мы связываем с «признанием ценности человека как личности, его права на свободное развитие и проявление своих способностей, утверждением блага человека как критерия оценки общественных отношений» «[Новый иллюстрированный энциклопедический словарь. Под ред. Горкина А. П. — М., 1999. — С. 206].

Обесценивание человечности становится питательной средой для националистической вражды, для разгула преступности, для отчуждения личности от институтов общества. А между тем возможности человека для развития культуры не ограничены. Известно, что человеческий мозг обладает огромными резервами для совершенствования своих способностей и приобретения знаний. Если этот потенциал не используется по назначению, то «возможности направляются по ложному пути: отсюда всякие терроризмы, наркомании и прочее» [Лихачев Д., 1989. — С. 258.]. А поскольку приобретение знаний человеком и его приобщение к культурным ценностям тесным образом связано с языковой деятельностью, то язык может рассматриваться как инструмент управления развитием личности человека.

Вот почему научное изыскание, посвященное языку, начинается с размышлений о состоянии современного общества, о гуманизме.

Кризис гуманистических идей проявляется в их всесторонней критике, как в России, так и за рубежом. Так, М. Хайдеггер в своем «Письме о гуманизме» [Хайдеггер М., 1988.] отмечает, что гуманизм как ориентир жизнедеятельности повсеместно потерпел поражение. Использование этого ориентира на практике привело к разрыву связи между человеком и бытием, к закабалению человека со стороны созданной им самим научно-технической реальности, к потере жизненных и культурных корней, к обессмысливанию мира. Кризис гуманизма отождествляется, таким образом, с «антропологической катастрофой». Подобная критика идеалов гуманизма представляется нам пессимистичной, алармистской (паникерской). Однако, как нам кажется, не стоит с таким пессимизмом смотреть на будущее гуманизма. Если видеть в идеалах гуманизма явление общественное, то приведенные выводы покажутся правильными. Если же рассматривать идеалы гуманизма через призму индивидуальности, т. е. как совокупность индивидуальных проявлений, то выводы будут вполне утешительными. Возможная оптимистическая точка зрения на перспективы гуманизма связана с мыслью о сохранении и культивировании всего того, что «позволяет людям свободно и самодеятельно вкладывать жизненные силы в совершенствование условий и процессов своей жизнедеятельности, в те способы, которые, изменяя окружающую среду, делают ее более „человечной“, более приспособленной для человеческого общежития» [Карпухин О.И., 1995. — С. 130.].

В настоящее время следует говорить не о крахе гуманизма, а о кризисе идей гуманизма. Гуманизм следует воспринимать как объективную данность, неотъемлемый естественный признак человека. И, может быть, этот признак не общественный по природе, а индивидуальный. Поэтому все попытки со стороны общественных систем искусственно навязать отдельным индивидуумам гуманистические идеалы не привели ни к чему, что можно было описать словами с положительной коннотацией. Как у любого явления, у гуманизма есть противоположность. И, вероятно, следует признать, что так называемые гуманистические идеалы таковыми не были, и, как показала практика, оказались антигуманистическими по своей сути. Необходимо разграничивать два понятия: гуманистические идеалы и гуманистические принципы, — как-то, что составляет высшую цель деятельности человека и его стремлений (идеалы) и то, что составляет убеждение, взгляд на вещи и является исходной, отправной точкой деятельности человека (принципы). Принципы, в отличие от идеалов, реальны. Последовательная реализация гуманистических принципов ведет человека по пути достижения идеалов, которые, в свою очередь, могут быть недостижимыми. Традиция позволяет выделить, по крайней мере, две группы принципов гуманизма: л принципы индивидуальности и принципы свободы. Человек индивидуален, единичен и свободен, но там, где начинается свобода одного индивида, заканчивается свобода другого. Из этого положения следует: чтобы сохранить индивидуальность и свободу, человек должен договориться с другими людьми. «Договориться с другими людьми» — цель гуманизма. Средством достижения указанной цели является язык. Мы присоединяемся именно к такой трактовке гуманизма, начало которой было положено еще М. Бахтиным: «. я существую не потому, что Мыслю, сознаю, а потому, что отвечаю на обращенный ко мне призыв другого человека» [Бахтин М.М., 1979.]. Язык, таким образом, является не только формой отражения действительности, но и способом организации как самой действительности, так и человеческого общества. Поэтому, с одной стороны, все биологические, психические и социальные изменения, которые претерпевает индивид, выражаются в особенностях его владения языком, а с другой стороны, все биологические, психические и социальные процессы, в которые вовлечен человек, описываются при помощи языка.

Вот почему современный этап развития учения о языке связан с влиянием семиотики, культурологии и социологии. Лингвистика «шагнула» навстречу учению о знаковых системах, наукам о культуре и человеческом обществе.

Основу культуры любого народа составляет язык, а теоретические исследования в области языка имеют непреходящее значение для сохранения национальных культур. Потому сегодня стали приоритетными антропологическое и этническое направления гуманитарных дисциплин. От результатов лингвистических исследований зависят не только.

2 По нашему мнению, человечество за всю свою многовековую историю не смогло сформулировать иных принципов гуманизма, и ничего не добавило к десяти христианским библейским заповедям. совершенствование и развитие языка, но и то, насколько эффективно язык будет осуществлять свою организационную культурную функцию.

Главенствующее место в современном языкознании заняла лингвокультурология. Главной целью этой области знания, согласно концепции В. Н. Телия, следует считать «выявление „повседневной“ культурно-языковой компетенции субъектов лингвокультурного общества на основе культурных коннотаций, соотносимых с концептуальным содержанием языковых знаков различных типов и воспроизводимых вместе с ними в процессе употребления языка, и тем самым несущих сведения о совокупной идентичности культурно-языкового самосознания как части общекультурного менталитета социума» [Телия В.Н., 1999, с. 24.].

Современное отечественное языкознание, прибегая к использованию в своих формулировках «иноязычного» метаязыка, может отдалить молодых исследователей, в которых оно сегодня очень нуждаются, как и любые другие науки. Новый терминологический корпус характеризуется отсутствием преемственности по отношению к «традиционному» отечественному учению о языке. В нем нет такой системы категорий, в которой присутствовали бы обозначения понятий с прямым лексическим воплощением. В терминологии всегда существуют и используются обозначения «примитивных» понятий, являющихся основой более сложных. Так устроен естественный язык [Вежбицкая А., 1997. -С. 296.]3. Так должен быть устроен метаязык.

Язык науки, безусловно, является частью языковой культуры. В противном случае нарушаются традиции научного знания, его преемственность, целостность и тем самым подрываются основы научной.

3 По мысли А. Вежбицкой, «в то время, как одни понятия могут быть получены с помощью других понятий, другие должны получать прямое лексическое воплощение». Она ссылается на Лейбница, который заметил, что если бы все понятия нужно было строить из других понятий, это привело бы к regressum ad infinitum (порочному кругу) [Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. — M., 1997. — С. 296]. дисциплины. Пренебрежение к «примитивным» базовым понятиям затрудняет процесс общения между учеными, работающими не только в разных, но даже в одной области знания. Стоит ли сознательно усложнять понимание изучаемых явлений в исследованиях, проводимых на стыке наук? Выработка нового понятийного аппарата обособляет культурологическое направление языкознания, сужает его возможности. Затрудняется доступ к знанию, обладающему большой гуманитарной ценностью.

Язык науки выступает также и как неотъемлемая часть методологии. Выработка нового метаязыка, поэтому, связана с созданием новой методологии исследований.

Мы исходим из того, что научное знание имеет общечеловеческое значение. И поэтому знание должно, во-первых, быть общедоступным, а, во-вторых, служить всеобщим гуманитарным интересам. Знание ради знания бесплодно и бесперспективно. Языковедам нужно осторожно относиться к «новому». Ведь в основе культуры научных исследований лежат традиции, несоблюдение которых приводит к нарушению преемственности в системе знаний. А это означает разрушение фундамента науки и наносит ущерб ее целостности.

Современное языкознание не нацелено на изучение тех всеобщих законов, сообразно которым возникают, развиваются и умирают все объекты бытия, в том числе, и языковые объекты. Постановка такой цели означает стремление к достижению известного уровня обобщения и разработке соответствующей методологии, без которой любые конкретные частные исследования не могут быть включены в единую систему знаний.

Тенденции, сложившиеся в развитии современного отечественного языкознания свидетельствует о том, что лингвистика нуждается в новой методологии. Одной из традиций языкознания всегда было сохранение связи с философией и теми новыми методами исследования, которые философами разрабатываются. Перспектива новой философско-методологической концепции исследования языка состоит в соединении системного подхода, позволяющего достичь в науке о языке предельно возможной на сегодняшний день степени обобщения, с антропологическим, т. е. с построением научной теории, основанной на принципах гуманизма. Необходимость философского обоснования возможности применения в языкознании методов системного анализа в их соединении с идеей антропоцентризма и определяет актуальность темы исследования.

Источники новой методологии следует искать не только в достижениях современной философской мысли, но и в философском и лингвистическом наследии прошлого. Обращение к этому наследию актуально по многим причинам. Во-первых, не все идеи, высказанные языковедами и философами прошлого (Аристотелем, Г. Гийомом, А. А. Богдановым, например) были восприняты современниками и последующими поколениями исследователей. Во-вторых, некоторые открытия были неправильно истолкованы. В-третьих, отдельные положения не нашли подтверждения из-за отсутствия адекватной методологии.

Современная теория системного анализа, лингвистическое и философское наследие прошлого обладают большой ценностью для изучения языка и незаурядным потенциалом. Философское обоснование применения методологии системного анализа при исследовании языковых объектов позволит восполнить существующие в лингвистике пробелы в знании законов развития и функционирования языка.

Степень разработанности проблемы. Вопрос о степени разработанности такой проблемы, как системное исследование языка, можно рассматривать в трех аспектах: системный подход к изучению объектов бытия, методы исследования языковых объектов, антропоцентризм в науке о языке.

Разработка понятия системы как научной категории имеет древние корни. Античными философами было выдвинуто онтологическое истолкование системы как упорядоченности и целостности бытия. Древнегреческие философы и ученые (Платон, Аристотель, стоики, Евклид) стремились к построению некоторой универсальной обобщенной теории, которая бы позволила:

• проникнуть в суть вещей,.

• вскрыть механизмы взаимодействия элементов их составляющих,.

• постичь причины возникновения, эволюции и исчезновения объектов окружающего мира;

Разрабатывалась идея системности знания (целостность знания, аксиоматическое построение логики, геометрии). Особенностью концепции Аристотеля было признание системности и единства трех сущностей: бытия, познания и языка.

Античные представления о системности бытия и знания получили дальнейшее развитие в естественнонаучных трудах И. Ньютона4, в системно-онтологических концепциях Спинозы, Лейбница, в построениях научной систематики XVII—XVIII вв., стремившейся к естественной (а не телеологической) интерпретации системности мира (например, классификация К. Линнея).

4 Математические начала натуральной философии, 1687.

Понятие системы использовалось в философии и науке нового времени. Одни ученые отрицали системный характер научно-теоретического знания (Кондильяк), другие пытались дать философское обоснование логико-дедуктивной природы систем знания (И.Г. Ламберт и.

ДР-).

Положения о системности знания разрабатывались в немецкой классической философии. Так, Кант полагал, что научное знание есть система, в которой целое главенствует над частями. Шеллинг и Гегель считали системность познания важнейшим требованием теоретического мышления. Неокантианство, гешталътпсихология, холизм, неопозитивизм и марксистская философия также внесли свой вклад в разработку философских принципов системного исследования.

Со второй половины XIX века началось применение системной теории в различных областях конкретно-научного знания. Успех эволюционной теории в биологии, квантовой теории в физике способствовал возникновению идеи о ее переносе на описание процессов, происходящих в обществе, в языке (структурная лингвистика). Так, Г. Спенсер создал социологическую концепцию, названную позднее органической теорией общества. Однако эта теория не нашла последователей среди социологов Западной Европы.

Идея Спенсера была развита на рубеже XIX — XX веков отечественным ученым А. А. Богдановым (Малиновским)5, разработавшим «всеобщую организационную науку», тектологию. Однако теория Богданова не была воспринята современниками, несмотря на убежденность ученого в ее своевременности в условиях создания в России новых общественных отношений.

5 А. А. Малиновский (1873 — 1928) — врач, философ, экономист. Основное сочинение — «Всеобщая организационная наука» (т. 1−2, 1913 — 1917), в котором выдвинул идею о создании науки об общих принципах организации — тектологии, предвосхитив некоторые положения кибернетики.

Некоторые конкретно-научные принципы системного анализа были сформулированы В. И. Вернадским и Т. Котарбиньским.

Вторая четверть XX столетия была отмечена дискуссиями политического характера в области системных исследований общественных отношений. Именно в это время сформировалось современное видение системы. Аналитические изыскания в области естественных наук, а именно биологии, привели JI. фон Берталанфи к написанию работы «Общая теория систем» (1968 г.), где была отражена концепция математической формализации описания различных типов систем в целях их анализа. Системный подход охватил сферу общественных, экономических наук, информатики и, наконец, языкознания. Системное видение человеком самого себя и окружающего мира превратилось в инструмент познания. В рамках общей теории систем были выдвинуты междисциплинарные принципы исследования систем, непосредственно связанные с такими разделами философии, как теория познания и философия науки, а также с математической логикой. Во второй половине XX в рамках кибернетики, системного анализа, системного подхода, системотехники, теории необратимых процессов и т. п. были сформулированы определения понятия системы и выдвинуты ряд общесистемных концепций системы.

Основателями российской научной школы «Философия и методология системных исследований» были И. В. Блауберг, В. Н. Садовский и Э. Г. Юдин, которые дали теоретическое обоснование системного подхода, провели исследование философских и общенаучных предпосылок его возникновения, разработали типологию системных концепций, раскрыли роль системного подхода в современной науке. В центре научных изысканий И. В. Блауберга находились логико-методологические аспекты проблемы целостности, специфика и место системной методологии в структуре философского знания.

В.Н. Садовский исследовал аксиоматический метод, независимость моделей научного знания от философских концепций, соотношение истины и правдоподобности, критерии прогресса науки, методологическую природу и понятийный аппарат системного подхода, предложил концепцию общей теории систем как метатеории, показал взаимоотношения философского принципа системности, системного подхода и общей теории систем, осуществил анализ тектологии (учения об организации) А. А. Богданова. Для трудов Э. Г. Юдина характерно обращение к философской разработке категории «деятельности» как ключевой характеристики специфически человеческого способа бытия в мире.

В 70-х годах прошлого века системный подход к описанию объектов действительности6 начал развиваться в рамках синергетикатеории возникновения новых свойств у целого, состоящего из у взаимодействующих объектов .

В настоящее время синергетика как теория самоорганизации является одним из самых популярных междисциплинарных подходов, которые используются в физике (С.П. Курдюмов, Д.И. Трубецков), химии (А.А. Андронов) биологии (Ю.М. Романовский, Н. В. Степанова., Д. С. Чернавский, У. Хоффман), математике (Г. Хакен, А. А. Короновский, Г. И. Баренблатт), планировании и прогнозировании (С.П. Капица, Г. Г. Малинецкий), в поиске решений глобальных проблем (А. Кинг, А. Шнейдер, А. Гор, Ю. Яковец, Е.Н. Князева), а также при рассмотрении лингвистических проблем (В.И. Аршинов, Я. И. Свирский, Л. П. Киященко, Б.В. Якушин).

6 нелинейных объектов.

7 Термин синергетика, который в переводе с греческого («синергена») обозначает «содействие, сотрудничество, совместное действие», был введен Германом Хакеном.

Результатом того, что в 90-х годах объектом синергетических исследований стал язык явилось рассмотрение в философской литературе следующих проблем:

• активная роль языка в научном познании как особого рода неравновесная, нелинейная смыслопорождающая информационная среда;

• синергетическая онтология как совокупность процессов становления в рамках единого языка самоорганизации8.

За прошедшие три десятилетия своего развития синергетика накопила большой научный потенциал, который, несомненно, может быть использован в разработке методологии системного исследования языка. Однако, как полагают Ю. А. Данилов и Б. Б. Кадомцев, синергетика, «занимающаяся изучением процессов самоорганизации и возникновения, поддержания, устойчивости и распада структур самой различной природы, еще далека от завершения и единой общепринятой терминологии (в том числе и единого названия всей теории) пока не существует», а темпы развития новой области не оставляют времени на унификацию понятий и приведение в стройную систему всей суммы накопленных фактов". Кроме того, по мнению исследователей, работа в области синергетики ввиду ее специфики ведется силами и средствами многих современных наук, каждая из которых обладает свойственными ей методами и сложившейся терминологией, что приводит к параллелизму в понятийном аппарате и возникновению различий в подходах и взглядах отдельных научных школ и направлений9. Поэтому проблема применения системно-синергетического подхода к анализу языка рассматривается как перспектива дальнейшего специального углубленного исследования и остается за рамками данной диссертации.

8 События и смысл: Синергетический опыт языка. -М.: ИФ РАН, 1999.

9 См. в книге: Нелинейные волны. Самоорганизация. М., 1983.

Системный подход к изучению языка как знакового объекта был осуществлен и в ряде работ Г. П. Щедровицкого. Выдвинутые им рабочие гипотезы составили основу методологии, названной содержательно-генетической логикой. Новая методология разрабатывалась Г. П. Щедровицким в контексте стремления формалистов, интуиционистов и логицистов установить свои приоритеты в области исследования языка. Содержательно-генетическая логика включала комплекс идей, которые не потеряли своей ценности до настоящего времени. Применительно к изучению языка важны следующие положения: во-первых, методология должна быть адекватна своему объекту, во-вторых, методология и объект, к которому она применяется, должны обладать относительной самостоятельностью.

Третье важное положение, сформулированное Г. П. Щедровицким, касается знака: знак нужно рассматривать «не в его соотнесенности с объектами, а в отношении к деятельности, элементом которой он является и благодаря которой он получает смысл и значение» [Щедровицкий Г. П., 1995. — С. 542.]. Лингвисты обычно основывают свои исследования на выяснении значений слов, используя словарные дефиниции и фрагменты речи. При этом вопросы связи значений с различными аспектами деятельности человека, как правило, не рассматриваются. По Г. П. Щедровицкому, «главное в исследовании знаковых систем — не „внутренние“ связи между знаками, „внешние“ связи знаковой системы с другими составляющими социального целого. Уже затем „внутренние“ связи должны быть введены в соответствие с „внешними“. В этом плане знаковая система должна рассматриваться как удовлетворяющая (1) теоретико-деятелъностному принципу (здесь и далее выделено намиИ.Х.) структурного противопоставления средств, процессов, продуктов, (2) социологическому принципу структурного противопоставления „нормы“ и „социального объекта“ как реализации нормы, (3) социалънопсихологическому принципу формирования сознания индивидов путем усвоения средств и норм культуры» [Там же. — С. 542.]. Таким образом, учет различных аспектов деятельности человека применительно к языку открывает новые возможности для его изучения, ставит новые вопросы. Так, возникает необходимость рассмотрения социального фактора, который определяет установление норм в языке, т. е. определенной совокупности законов организации языковой системы. Закрепление норм языка связывается с проблемой обучения и внедрения их в сферу массового информационного обмена.

Выделенные нами идеи содержательно-генетической логики не потеряли своей актуальности и заслуживают того, чтобы их учитывали при рассмотрении проблем, связанных с изучением языка.

Предпосылками формирования представлений о языке как о системе явились дискуссии, развернувшиеся еще в XIX веке. Применение законов диалектики к фактам языка Г. В. Ф. Гегелем и В. фон Гумбольдтом, трактовка языка как «организма» А. Шлейхером или как «психофизического механизма» младограмматиками, развитие сравнительно-исторического языкознания подготовили становление системного понимания языка, которое оформилось в лингвистике XX века (Ф.Ф. Фортунатов, И. А. Бодуэн де Куртенэ, A.M. Пешковский, О. Есперсен, Ш. Балли, Ф. де Соссюр и Г. Гийом). Были выдвинуты положения о наличии в языке:

• статики и динамики;

• общего и частного;

• внутреннего и внешнего;

• формы и содержания;

• делимости на элементы;

• определенных отношений между элементами.

Идеи о системности языка получили развитие в рамках структурной лингвистики, целью которой была инвентаризация языковых единиц и установление наличия наиболее общих отношений между ними.

Определенный вклад в изучение языка как системы был внесен представителями Пражской лингвистической школы. В работах P.O. Якобсона, Б. Трнки, С. О. Карцевского, Е. Д. Поливанова, А. Мартине большое внимание было уделено тендециям развития системы языка, которые заключаются в стремлении к достижению равновесия и симметрии. Язык рассматривался с точки зрения его динамизма и функциональности.

Особое место в разработке концепции системности языка принадлежит отечественному языкознанию, которым были восприняты идеи Ф. Ф. Фортунатова, И. А. Бодуэна де Куртенэ и A.M. Пешковского, а также достижения зарубежной лингвистической мысли. В работах В. В. Виноградова, В. Г. Гака, В. Н. Ярцева были развиты положения о гибкости, асимметрии и неодинаковой степени системности некоторых подсистем языка.

Известные сегодня подходы к изучению языка имеют фрагментарный характер. Они касаются отдельных аспектов языка и не берут язык в единстве всех его внешних и внутренних функций. Появившаяся еще в работах Дж. Локка, Г. Лейбница, Э. Кондильяка установка на создание общей науки о знаках в XX веке была поддержана Ф. де Соссюром, Л. Ельмслевом, X. Ульдаллем, Е. Куриловичем. Однако она так и осталась невыполненной.

Определенный вклад в науку о языке был внесен формалистами, интуитивистами и логицистами. Попытки формализации естественных языков предпринимались школой Д. Пеано, делались в ранних работах.

Б. Рассела, А. Уайтхеда и в «Логико-философском трактате» .

Л. Витгенштейна, получили продолжение и трудах Венского кружка.

Формализация в науке о языке заключалась в использовании рационалистических методов, которые позволяли решить проблему придания знанию завершенной формы и его канонизации. Однако формалистическое направление в изучении языка оказалось бесперспективным: попытки создать новый искусственный язык для.

10 научного изложения не увенчались успехом.

Работы Н. Хомского открыли новый этап в формализации. Математическое моделирование языка привело к созданию порождающих грамматик и развитию соответствующих разделов математики. Использование математического моделирования в науке о языке, основанное на разложении предмета исследования на такие составляющие элементы, которые могут подключаться к традиционным математическим построениям, имеет определенное прикладное значение. Однако порождающие грамматики отражали отдельные аспекты языка, а не язык в целом.

Исследователи, занимающиеся проблемами языка обращались не только к математике, но и к традиционным философским системам, которые смогли привнести в науку о языке лишь мировоззренческие представления. Тот факт, что наука о языке развивалась в стороне от системного движения, не позволил лингвистам увидеть в философских концепциях основания для рассмотрения языка как целого, как системы.

Неудовлетворенность результатами поиска адекватных методов изучения языка привела исследователей к попытке полностью отказаться.

10 Д. Пеано предложил для строгого научного изложения новый искусственный международный язык Latina sine flexia, использование которого так и не смогло обойтись без обращения к естественным языкам. от всякой методологии. Так был сделан шаг от рационального к интуитивному. Основоположником современного интуитивизма, как известно, считается А. Бергсон, который выдвинул тезис о том, что мировая реальность и мышление есть единый непрерывный процесс. В концепции А. Бергсона содержится ценная мысль о том, рационализм, разлагая реальность и мышление на части, делает их неподвижными, а интуиция подвижна, т. е. она позволяет перенести мышление внутрь предмета и слиться в нем с тем, что есть в предмете индивидуального и, следовательно, невыразимого. Мыслительная деятельность человека есть форма приспособления человека к окружающей среде и выражает в идеальной форме лишь внешнее воздействие, которое не проникает в глубину вещей [Бергсон А. 1914. — С. 160.]. Положение о том, что мыслительная деятельность (а вместе с ней и язык) является формой приспособления человека к окружающей среде, не потеряло своей актуальности и сегодня. Идеи интуитивизма получили развитие в работах Б. М. Гаспарова, посвященных проблемам языка. Для исследования языка Б. М. Гаспаров предложил использовать метод интроспекции, т. е. обращение к собственному языковому опыту, что вносит элемент субъективизма в научное исследование.

Традиция по поиску причин своеобразия различных языков, начатая В. фон Гумбольдтом, в российском языкознании была продолжена Г. П. Мельниковым, явившимся основателем «системной лингвистики». Основным компонентом системной теории языка Г. П. Мельникова11 выступает системная типология языков, построенная на основе учета всех сторон языкового целого и выделения детерминантных свойств языка как.

11 Системная детерминантаная типология языков, разработанная Г. П. Мельниковым (1928 — 2000), является наиболее серьезным теоретическим достижением лингвистики конца XX века. Лингвистические исследования в русской системной лингвистике представлены не только более чем 300 печатных работ Г. П. Мельникова (среди которых пять монографий), но и работами его многочисленных учеников — по индоевропейским, урало-алтайским, африканским языкам, языкам ЮВА и т. п. средства и продукта коммуникативной деятельности. Одним из базовых в системе понятий, разработанной ученым, было понятие «внутренней формы языка того или иного типа», т. е. некоторой детерминантыосновной, ведущей черты его устройства, выкристаллизовывающейся в ходе длительной совместной адаптации различных свойств и сторон языкового целого друг к другу.

Одной из последних в области системного исследования языка как некоторой неопределенной системы является работа В. А. Карпова «Язык как система» [Карпов В.А., 2003.], в которой предпринимается попытка на основе общей теории систем доказать, что язык является системой и выявить главные закономерности строения и функционирования естественных языков на примере русского. В основе работы лежат положения варианта общей теории систем философа и биолога Ю. А. Урманского. Предпосылкой для написания книги явилось использование естественного языка в диалоге «человек: машина». В качестве «суммы методологий» В. А. Карповым предложены:

• деятельностный подход;

• системный подход в той его части, которая позволяет достичь в исследовании максимально возможной формализации;

• статистико-комбинаторный подход, включающий количественно-качественную структуризацию материала.

Отличительной особенностью концепции системы языка В. А. Карпова является стремление к достижению максимальной степени формализации в современном научно-техническом контексте «человек: машина» .

Особое место в науке о языке занимает использование антропоцентрического принципа. Реализация этого принципа предполагает соединение языка и бытия человека в одном поле познания12.

Э. Бенвенист назвал этот принцип, на который опирались современные ему европейские лингвистические учения, «человеком в языке». Согласно принципу антропоцентризма, говорящий человек способен присваивать себе язык в процессе его использования. Учет этого положения позволяет рассматривать язык как особую семиотическую систему, основные референционные точки которой соотносятся с говорящим индивидом, а используемые человеком языковые средства выступают как «аутореференционные» .

Г. Гийом, отстаивавший антропоцентризм во французском языкознании полагал, что «язык не имеет иной объективности, кроме той,.

1 Ч которая устанавливается в самых глубинах субъективного". Антропоцентризм Г. Гийома возник как альтернатива копенгагенскому структурализму, в рамках которого языку приписывалась ложная объективность как экстра-субъективность, и язык считался объектом внешнего наблюдения. В отечественном языкознании близкой к гийомовской была грамматическая концепция Н. С. Поспелова.

Сформулированный Э. Бенвенистом принцип «человека в языке», или антропоцентризма, утверждался и в лексикологии в работах JI.B. Щербы, по мысли которого, логически строго определенные понятия не являются какими-либо факторами в процессе речевого общения. И. А. Бодуэн де Куртене в процессе противопоставления дискретной категории количества в математике и недискретной категории количества в языке первым установил связь между антропоцентризмом и недискретностью.

12 Приверженность антропоцентризму прослеживается уже в учении Аристотеля.

13 Guillaume G. Guillaume G. Le? ons de la linguistique, publiees par le Roch Valin, Klincksieck. — P., 1971.

Особое значение соблюдение принципа антропоцентризма приобрело в гуманитарной семиотике, которая, в отличие от формальной, или логико-математической, изучает семиотические системы (язык, явления культуры, обычаи и обряды, искусство и т. д.), передающие информацию и действующие в человеческом обществе.

Принцип антропоцентризма используется и при анализе синтаксиса высказывания, изучаемого в конкретной ситуации общения.

Исторически сложились четыре подхода к реализации антропологического принципа в зависимости от основополагающей гипотезы.

Первый подход предполагает одушевление, мифологизацию языка, его наделение чертами человека14. Исходным положением второго подхода является признание языка как части человека15. В рамках третьего подхода предметом языкознания считается сам человекпользователь языка. Четвертый подход основан на признании языка как той составляющей, которая делает человека человеком. Этот подход к реализации антропологического принципа был разработан еще В. Гумбольдтом, полагавшим, что изучение языка подчинено «цели познания человеком самого себя и своего отношения ко всему видимому и скрытому вокруг себя» [Гумбольдт В., 1985. — С. 383.].

Последний из приведенных подходов к реализации антропологического принципа приобрел, начиная с конца 90-х годов XX века, особую актуальность в сфере наук о человеке и его языке: лингвогносеологии, лингвосоциологии, лингвоэтнологии, лингвопапеонтологии и, наконец, в лингвокультурологии и философии языка.

14 См. об этом: Караулов Ю. Н. «Четыре кита» современной лингвистики, или о предпосылках включения «языковой личности» в объект науки о языке (от содержания науки к ее истории) // Соотношение частнонаучных методов и методологии в филологической науке. М., 1986. — С. 43.

15 См. об этом: Альбрехт Э. Критика современной лингвистической философии. М., 1967. — С.с. 80−81.

Цели и задачи исследования. Задача выделения в языках различных систем, из которых языки состоят, и установление между этими системами родственных связей не представляется более актуальной, так как успешно была решена языковедами в XX веке.

В настоящее время насущной стала проблема видения языка как некоторой целостности, являющейся неотъемлемой частью объективного мира, целостности, выступающей во всем многообразии связей с другими системами бытия: познанием, информацией, обществом, культурой и т. п. Поэтому основная цель данного исследования состоит в разработке философско-методологической базы для системной организации знаний о языке, адекватных своему объекту.

Для реализации этой цели в диссертации ставятся и решаются следующие задачи:

• проведение сопоставительно-исторического анализа концепций, позволяющих разработать системный подход к исследованию языка;

• выявление основных понятий, задач и возможных этапов системного подхода к исследованию языка;

• применение категорий Аристотеля к представлению языка как системы;

• развитие системных и антропологических идей Г. Гийома, касающихся системности языка;

• использование основных понятий тектологии А. Богданова для выявления механизмов организации как системы языка, так и знания об этой системе;

• построение моделей языковой системы в соответствии с современными общенаучными методами моделирования систем.

Методология исследования и источники. В ходе диссертационного исследования использовался разработанный в отечественной философии науки (В.Н. Садовским, И. В. Блаубергом, Э.Г. Юдиным) системный подход, включающий структурный и функциональный анализ. При рассмотрении различных конкретно-научных и философских концепций были применены методы сравнительно-сопоставительного анализа. Благодаря этому работа приобрела интегративный характер: философское осмысление новой методологии системного исследования языка было осуществлено на основе синтеза идей, относящихся к различным научным концепциям (Аристотеля, А. А. Богданова, Г. Гийома), и их авторского развития.

Особое место отведено диалектическим принципам исследования, согласно которым объекты познания находятся во взаимосвязи и взаимозависимости.

При разработке понятийного аппарата в диссертации использовались конкретные методы лингвистического семного и компонентного анализа.

Научная новизна исследования. В диссертации рассмотрены представления о языке как о системе и о системных методах исследования языка, механизмы действия в языке всеобщих (универсальных) законов возникновения, развития и распада систем. Анализ того, как эти законы действуют в языке, позволяет включить частные лингвистические исследования в единую систему знаний.

Анализ и авторское развитие применительно к языку системных взглядов Аристотеля, положений всеобщей организационной науки А. Богданова, системно-антропоцентрической концепции Г. Гийома и использование некоторых понятий современной общей теории систем позволили добиться цели, поставленной в начале диссертационного исследования: разработать новую философско-методологическую концепцию исследования языка, состоящую в соединении системного и антропологического подходов. В диссертации были получены следующие теоретические результаты.

1. Обоснована точка зрения, в соответствии с которой современное понимание «системного анализа языка» может выступать как результат ассимиляции системных и антропологических идей Аристотеля, Г. Гийома, А. А. Богданова, а также самых последних общенаучных представлений о системности научного знания.

2. На основе анализа системной концепции Аристотеля определены исходные понятия, необходимые для описания языка как системы и помогающие рассматривать язык как организационное единство, системность которого состоит в увеличении или уменьшении состава его элементов, превращениях его элементов, механизмах возникновения и исчезновении элементов, переходе элементов из одной системы в другую.

3. Показано, что для современной лингвистики непреходящее методологическое значение имеют положения всеобщей организационной науки А. А. Богданова и разработанный им понятийный аппарат, которые открывают возможности для описания механизмов внутренней организации языка и особенностей его взаимодействия с внешней средой.

4. Выдвинут тезис о необходимости сочетания в исследовании языка системного и антропологического подходов.

5. Продемонстрированы плодотворность сформулированой в начале XX века А. Мейе, Ф. де Соссюром идеи о системности языка и плане его построения и актуальность положений Г. Гийома о языке как периферической системе, внутреннее строение которой в части общей формы представляет собой самоповторение.

6. Определены цели, задачи, и методы системного анализа языка и его подсистем.

7. Развитие и соединение в едином поле исследования положений А. А. Богданова об организационных формирующих и регулирующих механизмах и идей Г. Гийома о соотношении языка и речи позволили разработать новый методологический подход к определению закономерностей функционирования языка как системы.

8. Методологически обоснована необходимости различения внутренних и внешних функций системы языка.

9. Построены ряд моделей системы языка: информационная, функциональная и балансовая.

Теоретическая и практическая значимость исследования. Тема диссертации соответствует планам научно-исследовательской и методической работ кафедры романо-германских языков гуманитарных факультетов Mill У, кафедры лексики и фонетики французского языка факультета иностранных языков МПГУ, кафедры философии факультета социологии, экономики и права МПГУ.

Положения и выводы, полученные в диссертации, могут использоваться при чтении курсов по философии науки, философии языка и методологии лингвистических исследований. Теоретические результаты могут послужить основой для разработки новых методов преподавания иностранных языков.

Основные положения диссертации, выносимые на защиту:

1. Осуществить системный подход в науке о языке — значит изучить соотношение внутренних частей языкового комплекса и его взаимодействие с системами, составляющими внешнюю среду. Важно определить то, что является общим для всех подсистем языка и что объединяет их в одну надсистему. В ходе системного анализа следует также установить, какие универсальные для всех систем механизмы действуют в языке.

2. Исходными для описания языка как системы могут выступать такие понятия системной концепции Аристотеля, как: часть, целое, начало, конец, движение, покой, тождественность, инаковость, противоположность, противоречие, единое, элемент, единичность, случайность, закономерность, необходимость. Они позволяют рассматривать язык как организационное единство, системность которого состоит в увеличении или уменьшении состава его элементов, т. е. в количественных изменениях, превращениях его элементов, т. е. качественных изменениях, механизмах возникновения и уничтожения элементов (движении системы во времени), перемещении элементов в пространстве (переход из одной системы в другую). Такие категории, как сущность, количество, качество, отношение, место, время, обладание, действование, претерпевание, — характеризуют язык как инструмент познания бытия, т.к. одновременно выступают как категории бытия, познания и языка.

3. Большое методологическое значение имеют введенные А. А. Богдановым понятия об организации и дезорганизации объектов бытия В рамках системного исследования языка на их основе можно определить основную цель системного подхода к исследованию языка, которая заключается в систематизации сведений об организации как системы в целом, так и ее подсистем. Для достижения этой цели необходимо решить следующие задачи:

• выявить способы организации системы языка и ее подсистем;

• обобщить и систематизировать эти способы;

• определить направления организующих и дезорганизующих процессов.

Идеи об организации и дезорганизации конкретизируют широко используемое в системном анализе понятие модели. Чтобы изучить систему языка, ее нужно дезорганизовать — разложить на части, на составляющие ее элементы. Это необходимо для того, чтобы уменьшить сопротивление системы нашему познавательному воздействию. За дезорганизацией следует организация полученных сведений и построение некоторой упрощенной модели, которая позволяет воспроизвести наиболее общие и закономерные связи, характеризующие структуру и функционирование реально существующего языкового объекта (независимо от его величины или сложности, т.к. эти параметры относительны).

4. Тектологический подход, разработанный А. А. Богдановым, снимает вопрос об элементе как простейшей, далее не делимой, по Аристотелю, части системы и позволяет рассматривать элемент, как наименьшую часть системы, обладающую всеми свойствами этой системы. Для организационного метода понятие «элемент» условно, относительно и обозначает ту часть комплекса, на которое направлено внимание исследователя. Организационная точка зрения делает возможными выделение любых систем и определение их границ в зависимости от целей и задач исследования.

5. Предложенная в диссертации концепция исследования языка, в отличие от распространенного в системном подходе синхронного анализа, основана на соединении синхронного и диахронного подходов. Языковой комплекс как объект системного анализа — это комплекс, связанный в данный момент времени пространственными отношениями с другими языковыми комплексами. Но это еще и комплекс, связанный временными отношениями со всеми прошлыми и будущими состояниями и изменениями, объединенными общим пространством.

6. Системное исследование такого комплекса, как язык, требует соблюдения антропологического принципа. Антропологический подход опирается на два положения:

• язык является орудием деятельности человека, направленной на организацию бытия;

• язык является орудием дезорганизационно-организационной деятельности самого исследователя, обладающего определенными по содержанию, структуре и объему знаниями, индивидуальным складом мышления.

7. Учет в исследовании языка как системы положений А. А. Богданова об организационных формирующих (конъюнкции, дизъюнкции, ингрессии, дезингрессии, цепной связи) и регулирующих механизмах (прогрессивном положительном и прогрессивном отрицательном отборе) и развитие идей Г. Гийома о соотношении языка и речи позволяют разработать новый методологический подход к определению закономерностей функционирования языка как системы.

8. Системное исследование языка невозможно без определения характера взаимодействия трех ее основных частей: собственно языка, внутренней речи и внешней речи, — т.к. организационная связь между ними является наиболее общей связью в системе — связью, определяющей закономерности функционирования языка как целого. Язык — это существующий в возможности идеальный комплекс (система), которому присуща бесконечная в пространстве и во времени цепная связь. Внешняя речь — это существующий в действительности материальный комплекс, с конечной в пространстве и во времени цепной связью. С точки зрения соотношения с категориями предшествования / следования, язык не только всегда предшествует внешней речи, конечной по своей сущности, но и всегда следует за ней. Внутренняя речь играет роль вводного комплекса, который при помощи ингрессии позволяет установить связь между идеальной системой языка и материальной системой внешней речи.

9. На базе концепции цели в общей теории систем и идеи А. А. Богданова о целесообразности объектов бытия предлагается ввести понятия о целесообразности собственно языка, целесообразности внутренней речи и целесообразности внешней речи. Целесообразность языка определяется как бесконечное во времени хранение бесконечной по объему информации, значимой для всего человеческого сообщества. Под целесообразностью внешней речи понимается ограниченная во времени передача определенной по объему и содержанию информации и побуждение к передаче определенной информации, значимой для одного человека или группы людей. Целесообразность внутренней речи обусловлена необходимостью непрерывного поддержания у конкретного человека связи между собственно языком и внешней речью.

10. Методологически оправданным представляется различение внутренних и внешних функций языка. Построение информационной и функциональной моделей языка показало, что внешние функции языка проявляются при его взаимодействии с такими системами внешней среды, как окружающий мир, человек, общество, культура, этнос. В их состав входят: когнитивная, коммуникативная, социальная, культурная, этническая функции. Внутренние функции языка — это те его операции, которые он осуществляет как вводный комплекс, устанавливающий связь внутренней речи с мышлением. К внутренним функциям языка относятся: формирующая организующая (расширение за счет конъюнкции или расширение за счет ингрессии), формирующая дезорганизующая (сужение за счет дизъюнкции или сужение за счет дегрессии) и регулирующая (прогрессивный положительный или прогрессивный отрицательный отбор). Внешним и внутренним функциям языка присущи взаимосвязь и взаимопереход. Внешняя речь, являясь материальной стороной языка, выполняет сигнальную функцию, направленную на реализацию коммуникативной цели. Эта основополагающая функция позволяет внешней речи выполнять номинативную, эмотивную, волюнтативную, поэтическую и магическую функции. Внутренняя речь выполняет функцию вводного комплекса, который осуществляет устанавливаемую для достижения коммуникативной цели связь языка и внешней речи.

11. Построение балансовой модели языка позволило установить, что выполнение языком его внешних и внутренних функций определяет исследуемые в рамках системного подхода условия, от которых зависит существование или небытие языка. Наличие мертвых языков объясняется тем, что они перестают выполнять формирующие функции, а прогрессивный отбор в них достигает полного равновесия. Проблема выживания системы языка теснейшим образом связана с выполнением ею организующей функции и с агрессивным воздействием на нее внешней среды, т. е. систем, с которыми она находится во взаимодействии и в отношении которых и осуществляет свои организующие функции. Помимо указанных нами внутренних причин, небытие мертвых языков обусловлено тем, что языки перестают выполнять свои внешние функции: когнитивную, коммуникативную, социальную, культурную и этническую, — либо полностью, либо частично.

Структура диссертации. Структура работы определяется целью исследования и подчинена логике поэтапного решения поставленных задач. Диссертация состоит из Введения, четырех Глав, Заключения, Списка литературы, содержит Рисунки, Таблицы и Приложение.

Выводы к Главе 4.

Познание объектов действительности осуществляется за счет действия формирующего механизма на основе дедизъюнкции и конъюнкции с использованием ингрессии и дезингрессии.

Приобретение человеком информации об окружающем мире, или построение информационной модели бытия, заключается в формировании четырех видов образов объектов действительности: сенсорных, эмоциональных, рациональных, целенаправленных. Сенсорный образ, возникающий на основе познания с помощью органов чувств, может быть определен как сенсорная модель бытия, если критерием классификации считать отношение человека к познаваемому объекту действительности. Если за критерий классификации принять способ отражения действительности, то сенсорный образ — это аналоговая микромодель бытия, т.к. он содержит воспоминания (идеальные аналоги материальных ощущений) о чувственном взаимодействии с некоторым объектом действительности. Система сенсорных образов составляет либо сенсорную макромоделъ, либо аналоговую макромоделъ бытия.

Эмоциональный образ, являющийся продуктом эмоционального освоения действительности с точки зрения отношения человека к познаваемому объекту есть ни что иное, как эмоциональная микромодель бытия, а по способу отражения действительностизнаковая микромодель бытия. Совокупность образов этого типа составляет либо эмоциональную макромоделъ, либо знаковую макромоделъ бытия.

Рациональный образ, создаваемый рациональным познанием, следует определить как рациональную микромодель бытия, исходя из критерия отношения человека к объекту познания, и как портретную (иконическую) микромодель бытия, точно повторяющую структуру изучаемого объекта и отношения между его элементами по способу отражения действительности. Система рациональных образов выступает либо как рациональная макромоделъ, либо как портретная макромоделъ бытия.

Целенаправленный образ, возникающий в процессе рационального деятельностного, или организационного, познания действительности, является целенаправленной микромоделью бытия в терминах отношения человека к объекту познания и структурной микромоделью бытия, моделью, которая отражает структуру объекта действительности, т. е. не только его внутренние параметры (как портретная модель), но и способы выражения их соотношений с внешней средой. Система целенаправленных образов лежит в основе либо целенаправленной макромодели, либо структурной макромодели бытия (См. Таблицу № 6).

Познание предполагает движение от чувственной фазы к рациональной. Последняя является, поэтому, его целью. Соответственно, целесообразность познания состоит в построении рациональной или портретной модели бытия.

Если учитывать то, что образы создаются на основе дизъюнкции, или членения, действительности, т. е. придания некоторой законченности объектам и их свойствам, то следует говорить о наличии предпосылок для возникновения у этих идеальных образов материального воплощения: некоторой протяженности в пространстве и во времени, некоторой оболочки, некоторого замкнутого материального контура.

В системе идеальных образов-моделей целостным простейшим (элементарным) носителем идеального мысленного образа является слово, или лексическая единица языка, имеющая цельнооформленную материальную оболочку в речи. Язык сопровождает процесс познания. Как параллельны познание и язык, так параллельны и модели бытия, которые ими строятся. За счет языка происходит своего рода «удвоение» окружающего мира, которое позволяет познавать и организовывать объекты окружающего мира даже в их отсутствие. Именно язык делает возможным переход процесса познания из чувственной в рациональную фазу. Все эти положения позволяют считать язык особой формой отражения действительности и организации ее.

Целесообразность языка состоит в построении знаковой (символической) модели бытия. Специфика языковой знаковой модели бытия состоит в том, что соотношения между ее элементами (аналогичными реальным) описываются посредством символов, которые группируются благодаря связкам, аналогичным реально существующим. Таким образом, будучи параллельными, язык и познание стремятся к разным промежуточным целям: построению, соответственно, знаковой и портретной моделей бытия. Однако язык и познание не могли бы существовать параллельно, если бы их не объединяла единая свехцелъ — организация бытия.

Параллельное совместное движение познания и языка осуществляется от материального к материальному через идеальное (См. Таблицы № 7, № 8).

Слово, будучи основным элементом языка, представляет собой сигнал, вызывающий появление у человека образов, возникших в процессе познания им окружающего мира. Поэтому, в системе моделирования бытия слово является материальным средством передачи идеальной информации. Однако целесообразность слова состоит не только в этом. Слово служит также сигналом, побуждающим человека к действию, которое, в свою очередь, может быть как материальным, так и идеальным. Материальное действие состоит в конечной в пространстве и во времени манипуляции с реальными объектами действительности. Это есть физическая деятельность человека. Идеальное действие состоит в оперировании во времени воображаемыми объектами действительности при помощи понятий, суждений и умозаключений, которые не имеют пространственной протяженности. Это — мыслительная деятельность человека. Части слова в зависимости от их предназначения выступают в роли операторов: фонетических, лексических, грамматических.

Роль раздельнооформленных по своей структуре фразеологических единиц языка в построении модели бытия отличается от роли цельнооформленного слова. Каждая фразеологическая единица представляет собой организованный комплекс, в котором за счет ингрессии целое больше, чем сумма его частей. Фразеологическая единица несет сложный образ, отражающий связи между объектами действительности. Целесообразность существования фразеологических единиц определяется необходимостью выражения значимости для человека данного сложного образа, т. е. эмоционального отношения к нему (даже если этот эмоциональный компонент со временем утрачивается). В системе познание — язык (системе моделирования бытия) фразеологическая единица занимает место носителя эмоционального образа объекта (См. Таблицу № 9).

Обмен информацией между людьми возможен только при помощи материального носителя, который воздействует на наши органы чувств. Материальная оболочка высказывания — речь является сигналом, который, воздействуя на органы чувств человека, принимающего информацию, формирует в его сознании образы, адекватные тем, которые существовали у человека, передающего информацию, что соответствует цели коммуникации. Таким образом, материальное оформление мысленного видения предметов и явлений достигается посредством языка, а завершается конкретным говорением, протекающим во времени и облеченным в звуковую, письменную, жестовую форму, т. е. речью.

В системе бытие — язык материальные средства языка (знаки речи) позволяют воссоздавать сенсорные, эмоциональные, рациональные и целенаправленные образы. Поэтому можно считать, что язык — это не только комплекс вторичных портретной и структурной моделей бытия, но и комплекс вторичной сенсорной, эмоциональной, рациональной и целенаправленной моделей реального мира (См. Таблицу № 10).

Исходя из противопоставления языка и речи, могут быть построены два типа моделей лексической и фразеологической подсистем языка: закрытая модель и открытая модель. Построение закрытых моделей лексической и фразеологической систем основано на признании неизменными их входов и выходов и принебрежении ими, т. е. рассмотрении лексической и фразеологической систем как языковых комплексов. Построение открытых моделей лексической и фразеологической систем возможно при учете их взаимодействия с внешней средой и, соответственно, рассмотрении лексической и фразеологической систем как речевых комплексов.

Трактовка понятия информации должна иметь «человеческое измерение» и исходить из ее места и роли в действиях субъекта, обладающего сознанием, волей и определенной свободой поведения. Информацию следует рассматривать с позиции существования и взаимодействия субъекта и объективного мира, находящегося во внутреннем движении. Целесообразность информации определяется осуществлением связки между субъектом, обладающим сознанием, и объективным миром и заключается в: уменьшении неопределенности ощущения субъектом себя и своего места в объективном мирев увеличение количества и связанности познаваемых субъектом элементов мира. Основополагающей функцией информации является расширение когнитивной области субъекта.

Информация выполняет функции, которые могут быть отнесены к пяти группам: когнитивные, коммуникативные, социальные, этнические, надэтнические. Когнитивгые функции информации: формирующая и организующая. Коммуникативные функции информации: излагающая, истолковывающая, разъясняющая. Социальные функции информации: обучающая, воспитывающая. Этнические функции информации: культурная, языковая и национальная. Надэтнические функции информации: надкультурная, надъязыковая, наднациональная (См. Таблицу № 12).

Данные (сигналы —" массив —> данные) об объективном мире, получаемые человеком, преобразуются в информацию (сигналы + понятия) при помощи специальных методов. Тектологический подход позволяет предположить, что соединение, или конъюнкция, таких комплексов, как данные и информация, происходит на основе ингрессии. Цепная связь между данными и информацией осуществляется при помощи некоторых вводных комплексов. Сигналы есть ни что иное, как речь. Понятия — это образы объективного мира, существующие в сознании человека. Речь выступает как совокупность сигналов в сложном комплексе, которым является информация. Язык занимает место того вводного комплекса, который соединяет сигналы и понятия, т. е. преобразовывает одни в другие при помощи свойственных ему методов.

Иерархия функций информации определяется восхождением от когнитивных функций к этническим и характеризуется непрерывностью и необратимостью. Предшествующие функции всегда сопутствуют последующим. Выполнение коммуникативных функций невозможно без выполнения функций когнитивных. Социальные функции реализуются только на основе когнитивных и коммуникативных. Этнические функции не осуществляются без когнитивных, коммуникативных и социальных, и т. д. Когнитивные и надэтнические функции следует рассматривать, соответственно, как начало и конец (вход и выход) системы функций информации, т. е. как ее источники, целесообразность и движущие силы.

Функция языка — это внешняя реализация его внутренних свойств как целостного объекта, проявляющаяся при взаимодействии языка с внешней средой. Определение состава функций языка возможно через установление целесообразности его бытия. Функции языка есть проявление активности-сопротивления в отношении среды, т. е. других ее объектов, поэтому для определения номенклатуры функций необходимо выявить состав этих объектов. Результатом функционирования языка являются изменения (определенные формы движения), которые осуществляются как в нем самом, так и в объектах, взаимодействующих с ним.

Язык выполняет не только внешние функции, но и внутренние. Однако эти внутренние функции языка не следует приравнивать к сумме функций, выполняемых языковыми подсистемами. Внутренние функции носят качественно иной характер.

Тот факт, что исследователи приписывают информации и языку одинаковые функции: когнитивную, коммуникативную и социальную, — приводит к предположению, что в человеческом обществе информация имеет определенные способ хранения и форму выражения. Способом хранения информации является язык. Язык, осуществляя когнитивную функцию, оказывает организующее воздействие на информацию. Язык систематизирует те сведения, которые поступают к человеку в процессе его познавательной и преобразовательной деятельности. Формой выражения информации является речь. Целесообразность языка состоит в бесконечном хранении во времени бесконечной по протяженности в пространстве информации. Целесообразность речи заключается в побуждении к передаче информации (запросе) и в самой передаче ограниченной во времени и пространстве информации с помощью специфических сигналов.

Язык выполняет внешние и внутренние функции. Внешние — это те функции языка, которые им выполняются в составе сложного комплекса, которым является информация. Эти функции проявляются по отношению к внешним объектам: объективному миру, человеку, обществу, культурным ценностям, этническим объединениям людей. В их состав входят когнитивная, коммуникативная, социальная, культурная и этническая функции (См. Таблицу № 14).

Целесообразность когнитивной функции состоит в создании информационных объектов: познании, или приобретении информации.

Целесообразность коммуникативной функции заключается в создании объектов, или вводных комплексов, предназначенных для передачи информации: изложении, толковании, разъяснении информации.

Целесообразность социальной функции состоит в создании социальных объектов: организации сообщества людей: воспитании, обучении.

Целесообразность культурной функции состоит в создании объектов культуры для передачи субъективной информации последующим поколениям.

Целесообразность этнической функции заключается в создании этнических объектов: формировании национального самосознания.

Внутренние — это функции, или операции, языка, осуществляемые им как вводным комплексом. Как было установлено выше, в языке действуют два вида операций: формирующий механизм и регулирующий механизм. Формирующий механизм представлен конъюнкцией и ингрессией (операциями расширения), и дизъюнкцией и дезингрессией (операциями сужения). Регулирующий механизм представлен операцией отбора (ввода).

Внешним и внутренним функциям языка присущи взаимосвязь и взаимопереход.

Точкой отсчета для всех внешних функций языка, его целесообразностью, являются когнитивные функции. Все остальные функции последовательно берут в них свое начало и на них замыкаются. Если отталкиваться от когнитивных функций, то становится возможным построение функциональной модели языка (см. Таблицу № 16). Данная модель демонстрирует в предельно широких категориях взаимосвязь и взаимопереход внутренних и внешних функций языка. Модель отражает то общее, целое и закономерное, что свойственно функциям языка. Обращает на себя внимание тот факт, что ни одна из предыдущих классификаций функций языка не была, да и не могла быть отражена в виде подобной схемы. Системность модели и сама возможность ее построения доказывают близость к истине наших представлений о составе функций языка.

Как было установлено в исследовании, речь имеет две формы: внутреннюю и внешнюю. Внешняя речь, являясь материальной стороной языка, выполняет, прежде всего, сигнальную функцию, направленную на реализацию коммуникативной цели. Внутренняя речь является тем вводным комплексом, благодаря которому осуществляется связь между языком и внешней речью, связь, которая также образуется для достижения коммуникативной цели. Поскольку вводный комплекс состоит из элементов, входящих в состав двух соединяющихся комплексов, то элементам внутренней речи присущи одновременно и свойства языка, и свойства внешней речи.

Элементы языка — это идеальные по своей природе знаки, которые организованы по бесконечной совокупности законов и правил, существующих в возможности. Элементы внутренней речиэто те же самые нематериальные знаки, но отобранные, сообразно цели коммуникации, для создания некоторого информационного объекта, организованного по специально отобранным законам и правилам языка, т. е. существующим не в возмооюности, а в действительности. Элементы внешней речи — это те же самые, но материализованные знаки, имеющие звуковую, графическую, жестовую и т. п. оболочку, существующие в действительности и обладающие, поэтому, протяженностью во времени и в пространстве.

Элементы внутренней речи, таким образом, рассматриваемые как элементы вводного комплекса, обладают и свойствами элементов языка, и свойствами элементов внешней речи. Элементы внутренней речи объединены с элементами внешней речи общностью коммуникативной цели и конечностью во времени. Отличие состоит в том, что элементы внутренней речи обладают лишь возможностью стать материальными и получить протяженность в пространстве. Элементы внутренней речи обладают общностью с элементами языка благодаря идеальности формы и бесконечности в пространстве. Отличие одних от других определяется их целесообразностью. Элементы языка существуют сообразно когнитивной цели, элементы внутренней речи — сообразно цели коммуникативной. Кроме того, бытие элементов внутренней речи конечно во времени, а элементов языка — бесконечно (См. Таблицу № 17).

Элементы всех трех систем обладают одним общим свойствомзнаковостью. Элементы языка, внутренней и внешней речи — знаки, но знаки разные по своей целесообразности. Знаки языка служат для кодирования полезной для человека информации. Поэтому, знаки языка — это коды, благодаря которым становится возможным доступ к той или иной информации. За знаками внутренней речи скрываются конкретные идеи, смыслы, в отношении которых сами знаки внутренней речи выполняют функцию символа. Знак внешней речи, в силу своей материальности, играет сигнальную роль. Знак — сигнал по своей форме является тем «раздражителем», исходящим от человека, передающего информацию, который вызывает у человека, принимающего информацию, необходимые ассоциации с теми идеями, которые существуют в его собственном сознании.

Проведение тектологической границы между языком и речью продиктовано необходимостью построения их функциональных моделей. Однако в действительности эта граница условна, т.к. ни одна из этих двух систем не может существовать отдельно от другой. Язык и речь представляют собой единое целое в отношении выполнения ими общей функции (общей, впрочем, для любых объектов бытия) -организационной.

Организационная функция системы язык — речь состоит, с одной стороны, в приведении знаний в определенный порядок, а, с другой стороны, в использовании этих знаний в преобразовательных целях. Организационная функция комплекса язык — речь имеет две стороны. Одна сторона — это накопление (информации об окружающем мире, в том числе, о социуме, культуре, этносе), другая — это управление (информацией, социумом, культурой, этносом).

С этой точки зрения, лингвистика может рассматривать систему язык — речь как комплекс, состоящий из двух частей: системы представления и системы побуждения. В терминах языка, — это, соответственно, информация для предъявления и информация для побуэ/сдения к действию других людей. В терминах речи, — это тексты, содержащие информацию для предъявления, и тексты, содержащие информацию для побуждения к действию.

Одним из важнейших факторов развития системы языка является соотношение наличия единиц языка и потребности в них. Это соотношение может быть отражено путем создания балансовой модели языка, которую возможно описать следующим образом.

Эволюция языковой системы включает несколько этапов. Первый этап состоит в возникновении новых элементов и установлении ими своей принадлежности к классу подобных языковых единиц. Имеет место конъюнкция новых элементов с уже существующими в системе. На втором этапе происходит включение нового элемента в систему отношений со старыми. На третьем этапе имеет место усиление взаимодействий между элементами языковой системы как следствие их специализации и интенсификации конкретных взаимодействий между ними. Четвертый этап заключатся в стремлении системы языка и отдельных ее элементов к выживанию. Здесь не обходится без противоречий, благодаря действию которых заканчивается процесс эволюции отдельных языковых единиц. Некоторые из них выходят из системы данного класса и устанавливают принадлежность к другому классу. В результате внутрисистемной дизъюнкции лексические единицы, например, переходят в класс фразеологических единиц и наоборот. Внесистемная дизъюнкция может повлечь за собой переход той или иной языковой единицы в. разряд архаизмов. В терминах системного подхода к изучению явлений окружающего мира, все это означает, что языковая система имеет свои входы и выходы, т. е. обладает определенной совокупностью воздействий внешней среды на систему и воздействий системы на среду. Функционирование системы состоит в «преобразовании входа в выход», а правило такого преобразования является оператором. Таким образом, на каждой стадии эволюции языковой системы действуют свои операторы, внутренние и внешние, лингвистические и экстралингвистические. Внутренние, лингвистические операторы определяют воздействие системы языка на среду, а внешние, экстралингвистические, — воздействие среды на систему языка. Язык — явление общественное, отражающее некоторый уровень общественного развития, поэтому внешней средой для эволюции языковой системы, является социальное пространство, в котором осуществляется материальное и духовное бытие людей.

На примере французской языковой системы было установлено, что развитие системы языка является результатом последовательного действия ряда операторов. Объективные внешние операторы воздействуют на субъективный внешний оператор (носители языка побуждаются к словотворчеству), последний запускает механизмы объективных внутренних операторов.

Изменения, происходящие в социальной внешней среде таковы, что они ведут к ее разделению на две подсистемы: официальную и маргинальную. Это ведет к расколу и в языковой системе. Здесь вступает в действие закон единства и борьбы противоположностей. За счет действия субъективного оператора арго отделяется от «правильного» французского языка, а объективные факторы заставляют маргинальный язык возвращаться в лоно официального. Во-первых, потому что полностью построить фразу на арго нельзя. Во-вторых, потому что носители нормативного языка должны владеть определенной лексикой для описания соответствующих социальных реалий.

Внутренние лингвистические операторы, определяющие слово-и фразообразовательные процессы в официальном языке, действуют в арго «en miroir» (как в зеркальном отражении). У арго есть и собственные, специфические, формальные операторы. Имеет ли это положение вещей объективные или субъективные причины — предмет специальных исследований.

Все вышеизложенное свидетельствует о том, что культура каждого коллектива представляет собой совокупность языков" и что «каждый из его членов выступает как своего рода «полиглот». Разбиение отдельной культуры на составляющие ее «языки» имеет большую перспективу в плане типологических сопоставлений. На основе подобного разбиения возможны следующие направления исследований:

• определение языкового состава культуры (наличия или отсутствия определенных подъязыков, тяготения к минимуму или максимуму семиотических68 систем);

• установление отношения между ее • составными структурами (креолизация, несовместимость, параллельное, обособленное существование, складывание в единую сверхсистему).

Балансовая модель языка была бы неполной без учета четвертого этапа эволюции языковой системы. На выходе из системы языковеды обычно сталкиваются с результатами действия операторов регулирующего механизма, т. е. результатами отбора.

Действие регулирующего механизма (прогрессивного отбора), направленное на язык, осуществляется в двух направлениях: в.

68 Семиотика — Научная дисциплина, изучающая общее в строении и функционировании различных знаковых (семиотических) систем, хранящих и передающих информацию. направлении положительного и в направлении отрицательного отбора. Положительный отбор состоит в приобретении и сохранении элементов языка (фонетических, лексических/фразеологических, грамматических). Отрицательный отбор заключается в освобождении языка от некоторых своих элементов.

Прогрессивный отбор тесно связан с выполнением языком своих внутренних и внешних функций69. Прогрессивный положительный отбор ведет к обогащению и усложнению системы языка. Итогом прогрессивного отрицательного отбора является упрощение системы языка.

Прогрессивный отрицательный отбор может иметь два результата: глобальный и частный. Глобальный результат отбора состоит в том, что «умирает» язык в целом. Частный результат — в том, что «умирают» отдельные элементы языка: фонетические, лексические/фразеологические, грамматические.

Глобальный результат прогрессивного отрицательного отбора состоит в том, что ни формирующий, ни регулирующий механизмы больше не действуют в системе языка.

Частным результатом прогрессивного отрицательного отбора является прекращение действия формирующего и регулирующего механизмов в отношении отдельных элементов языка.

Целесообразность типологических исследований в языкознании (сравнительно-историческое языкознание, типологическая лингвистика и ареальная лингвистика) состоит в построении автономной макромодели системы языковых комплексов. Методика моделирования может рассматриваться как последовательное построение системы дискретных динамических или статических.

69 См. п. 4.3. Главы 4. моделей, системы точечных моделей, автономной макромодели, отражающей наличие тождественных элементов и их связей у некоторого множества языковых объектов.

Перспектива типологических исследований заключается в систематизации на основе построения динамической модели самих исследовательских процессов, а на ее основе построение статической модели, позволяющей решать актуальные задачи современного языкознания.

Заключение

.

Ч* '.

Системный подход к исследованию языка имеет особое методологическое значение. Знание о языке как о системе должно быть основано на теории и не может быть результатом простого наблюдения над его фактами. Однако не каждый исследователь языка, в силу индивидуальных особенностей своего мышления, наделен интуицией и способен к теоретизированию. Системное исследование т языка предоставляет такую возможность любому исследователю.

Подводя итоги проделанной работы, сформулируем основные положения новой философско-методологической точки зрения на системный подход к анализу языка, в качестве источника которой были представлены системные и антропологические идеи Аристотеля, А. А. Богданова и Г. Гийома, а также современные положения общей теории систем, разработанные в отечественной науке И. В. Блаубергом, В. Н. Садовским и Э. Г. Юдиным.

Системность исследования языка состоит в сочетании его целостности, единства, с подчинением одних знаний другим.

Системное исследование языка опирается на положения, универсальные для различных областей знания. Выявление универсальности исследуемых языковых объектов является свидетельством их системности, в основе которой лежит трехчленная ^ связь бытие — язык — познание, где язык играет особую роль: он является инструментом познания бытия.

Превращение универсальных и общих категорий системного подхода в инструмент исследования осуществляется за счет синтеза моделей реально существующей языковой подсистемы, ставшей объектом исследовательского интереса. В соответствии с целью, задачами и объемом исследования, синтезируемая модель приобретает структуру комплекса со сложной иерархией более простых моделей. Комплекс моделей языкового объекта включает семь обязательных составляющих. Наиболее общее (связанное с основной целью исследования) в языковой подсистеме отражается в ее аналоговой, портретной и знаковой моделях, создание которых достигается путем последовательного построения информационной, концептуальной, структурной и функциональной моделей. Включение в сложную модель языкового комплекса простых моделей других типов осуществляется по выбору наблюдателя и соответствует частным задачам изучения данного языкового объекта.

Создание информационной модели языкового объекта определяется необходимостью сбора и распределения потоков сведений, несущих информацию об изучаемом языковом комплексе, о внешней среде, о задачах, которые могут быть решены в ходе исследования.

Использование в рамках системного подхода к исследованию языка категорий и понятий Аристотеля позволяет создать концептуальную модель языкового комплекса, получив предварительное представление о форме языкового объекта, его содержании, отправной точке и движущих силах его развития, о конечной точке, пределе его развития, т. е. пройти путь от восприятия объекта исследования как целого к выявлению его частей и выделению общего в языковом комплексе.

Построение структурной и функциональной моделей языкового объекта органично сочетается с использованием понятий и категорий тектологии А. А. Богданова, на основе которых возможно выявление внутренних и внешних связей элементов языкового комплекса (структурная модель) и описание взаимодействия исследуемого объекта с внешней средой, безотносительно к его внутренней структуре (функциональная модель).

В рамках системного исследования языка может быть полезным построение динамической, отражающей развитие системы, или трендовой, отражающей тенденции развития системы, моделей. Создание динамической и трендовой моделей связано с анализом таких процессов, как увеличение или уменьшение состава элементов языкового комплекса, т. е. количественных изменений, превращений элементов, т. е. качественных изменений, определением механизмов возникновения и исчезновения элементов (движении системы во времени.), описанием способов перемещения элементов в пространстве (переход из одной системы в другую).

Исследование языка как системы опирается .на тезис о необходимости разграничения языка и речи, позволяет вскрыть механизмы функционирования языка. Поэтому объектом изучения должен стать именно комплекс язык — речь, в котором язык существует в уже построенном виде, а речь использует материал, подготовленный языком. Язык и речь, как объект системного исследования, — это комплекс, построенный по закону когерентности (связанности), по закону организованности.

Проведенной исследование позволило по-новому увидеть ту роль, которую играет язык в процессе познание. Это стало возможным благодаря соотнесению языка с категорией информации, в результате чего было показано, что в системе информации язык выступает как совокупность методов преобразования сигналов в понятия и выступает предпосылкой придания некоторой законченности объектам и их свойствам, т. е. предпосылкой возникновения у идеальных образов материального воплощения: некоторой протяженности в пространстве и во времени, некоторой оболочки, некоторого замкнутого материального контура.

Системность языка делает возможным переход процесса познания из чувственной в рациональную фазу. Специфика языковой знаковой модели бытия состоит в том, что соотношения между ее элементами (аналогичными реальным) описываются посредством символов, которые группируются благодаря связкам, аналогичным реально существующим. Будучи параллельными, язык и познание стремятся к разным промежуточным целям: построению, соответственно, знаковой и портретной моделей бытия. Язык и познание не могли бы существовать параллельно, если бы их не объединяла единая свехцель — организация бытия.

Теоретическое значение системного подхода к исследованию языка и его подсистем состоит в том, что он позволяет увидеть в системе языка те общие факты высшего уровня, передаваемые носителями языка из поколения в поколение, факты, которые образуют структуру языкового комплекса, определяют его устойчивость в каждый момент времени, преемственность по отношению ко всем прошлым и будущим состояниям, которые объясняются стремлением языка к экономии своих средств в борьбе за выживание в агрессивной внешней среде. Основные результаты исследования могут быть сформулированы следующим образом.

Осуществить системный подход в науке о языке — значит изучить соотношение внутренних частей языкового комплекса и его взаимодействие с системами, составляющими внешнюю среду. Важно определить то, что является общим для всех подсистем языка и что объединяет их в одну надсистему. В ходе системного анализа следует также установить, какие универсальные для всех систем механизмы действуют в языке.

Исходными для описания языка как системы могут выступать такие понятия системной концепции Аристотеля, как: часть, целое, начало, конец, движение, покой, тождественность, инаковость, противоположность, противоречие, единое, элемент, единичность, случайность, закономерность, необходимость. Они позволяют рассматривать язык как организационное единство, системность которого состоит в увеличении или уменьшении состава его элементов, т. е. в количественных изменениях, превращениях его элементов, т. е. качественных изменениях, механизмах возникновения и уничтожения элементов (движении системы во времени), перемещении элементов в пространстве (переход из одной системы в другую). Такие категории, как сущность, количество, качество, отношение, место, время, обладание, действование, претерпевание, -характеризуют язык как инструмент познания бытия, т.к. одновременно выступают как категории бытия, познания и языка.

Большое методологическое значение имеют введенные А. А. Богдановым понятия об организации и дезорганизации объектов бытия В рамках системного исследования языка на их основе молено определить основную цель системного подхода к исследованию языка.

Идеи об организации и дезорганизации конкретизируют широко используемое в системном анализе понятие модели. Чтобы изучить систему языка, ее нужно дезорганизовать — разложить на части, на составляющие ее элементы. Это необходимо для того, чтобы уменьшить сопротивление системы нашему познавательному воздействию. За дезорганизацией следует организация полученных сведений и построение некоторой упрощенной модели, которая позволяет воспроизвести наиболее общие и закономерные связи, характеризующие структуру и функционирование реально существующего языкового объекта (независимо от его величины или сложности, т.к. эти параметры относительны).

Тектологический подход, разработанный А. А. Богдановым, снимает вопрос об элементе как простейшей, далее не делимой, по Аристотелю, части системы и позволяет рассматривать элемент, как наименьшую часть системы, обладающую всеми свойствами этой системы. Для организационного метода понятие «элемент» условно, относительно и обозначает ту часть комплекса, на которое направлено внимание исследователя. Организационная точка зрения делает возможными выделение любых систем и определение их границ в зависимости от целей и задач исследования.

Предложенная в диссертации концепция исследования языка, в отличие от распространенного в системном подходе синхронного анализа, основана на соединении синхронного и диахронного подходов. Языковой комплекс как объект системного анализа — это комплекс, связанный в данный момент времени пространственными отношениями с другими языковыми комплексами. Но это еще и комплекс, связанный временными отношениями со всеми прошлыми и будущими состояниями и изменениями, объединенными общим пространством.

Системное исследование такого комплекса, как язык, требует соблюдения антропологического принципа.

Учет в исследовании языка как системы положений А. А. Богданова об организационных формирующих (конъюнкции, дизъюнкции, ингрессии, дезингрессии, цепной связи) и регулирующих механизмах (прогрессивном положительном и прогрессивном отрицательном отборе) и развитие идей Г. Гийома о соотношении языка и речи позволяют разработать новый методологический подход к определению закономерностей функционирования языка как системы.

Системное исследование языка невозможно без определения характера взаимодействия трех ее основных частей: собственно языка, внутренней речи и внешней речи, — т.к. организационная связь между ними является наиболее общей связью в системе — связью, определяющей закономерности функционирования языка как целого. Язык — это существующий в возможности идеальный комплекс (система), которому присуща бесконечная в пространстве и во времени цепная связь. Внешняя речь — это существующий в действительности материальный комплекс, с конечной в пространстве и во времени цепной связью. С точки зрения соотношения с категориями предшествования / следования, язык не только всегда предшествует внешней речи, конечной по своей сущности, но и всегда следует за ней. Внутренняя речь играет роль вводного комплекса, который при помощи ингрессии позволяет установить связь между идеальной системой языка и материальной системой внешней речи.

На базе концепции цели в общей теории систем и идеи А. А. Богданова о целесообразности объектов бытия предлагается ввести понятия о целесообразности собственно языка, целесообразности внутренней речи и целесообразности внешней речи. Целесообразность языка определяется как бесконечное во времени хранение бесконечной по объему информации, значимой для всего человеческого сообщества. Под целесообразностью внешней речи понимается ограниченная во времени передача определенной по объему и содержанию информации и побуждение к передаче определенной информации, значимой для одного человека или группы людей. Целесообразность внутренней речи обусловлена необходимостью непрерывного поддержания у конкретного человека связи между собственно языком и внешней речью.

Методологически оправданным представляется различение внутренних и внешних функций языка. Построение информационной и функциональной моделей языка показало, что внешние функции языка проявляются при его взаимодействии с такими системами внешней среды, как окружающий мир, человек, общество, культура, этнос. В их состав входят: когнитивная, коммуникативная, социальная, культурная, этническая функции. Внутренние функции языка — это те его операции, которые он осуществляет как вводный комплекс, устанавливающий связь внутренней речи с мышлением. К внутренним функциям языка относятся: формирующая организующая (расширение за счет конъюнкции или расширение за счет ингрессии), формирующая дезорганизующая (сужение за счет дизъюнкции или сужение за счет дегрессии) и регулирующая (прогрессивный положительный или прогрессивный отрицательный отбор). Внешним и внутренним функциям языка присущи взаимосвязь и взаимопереход. Внешняя речь, являясь материальной стороной языка, выполняет сигнальную функцию, направленную на реализацию коммуникативной цели. Эта основополагающая функция позволяет внешней речи выполнять номинативную, эмотивную, волюнтативную, поэтическую и магическую функции. Внутренняя речь выполняет функцию вводного комплекса, который осуществляет устанавливаемую для достижения коммуникативной цели связь языка и внешней речи.

Построение балансовой модели языка позволило установить, что выполнение языком его внешних и внутренних функций определяет исследуемые в рамках системного подхода условия, от которых зависит существование или небытие языка. Наличие мертвых языков объясняется тем, что они перестают выполнять формирующие функции, а прогрессивный отбор в них достигает полного равновесия. Проблема выживания системы языка теснейшим образом связана с выполнением ею организующей функции и с агрессивным воздействием на нее внешней среды, т. е. систем, с которыми она находится во взаимодействии и в отношении которых и осуществляет свои организующие функции. Помимо указанных нами внутренних причин, небытие мертвых языков обусловлено тем, что языки перестают выполнять свои внешние функции: когнитивную, коммуникативную, социальную, культурную и этническую, — либо полностью, либо частично.

Результаты проведенного исследования имеют и практическую направленность. Многолетний опыт работы в вузе, постоянное ознакомление с новыми тенденциями в обучении родному и иностранному языкам в вузе и средней школе, привели нас к выводу о том, что современные теория и практика преподавания языка не всегда соответствуют результатам теоретических изысканий, предпринятых в области философии и лингвистики. Это положение вещей представляется тревожным в век взаимообогащения и взаимопроникновения различных областей гуманитарного знания. Современное представление о языке как системе систем, принятое в языкознании и философии языка, не находит применения в концепциях преподавания языка. Если язык и представляется в виде системы, то лишь как сумма понятий, определений и правил, а не как комплекс, отражающий действительность.

Системный взгляд на функции языка, основанный на понимании того, что язык выполняет когнитивную, коммуникативную, социальную, культурную и этническую функции, позволяет сформировать новое представление о месте языка в образовании. Учет достижений системных исследований был бы полезен для дальнейшего прогрессивного развития теории преподавания языка и определения его роли в процессах получения / передачи объективной информации, в воспитании, в создании объектов культуры и получении / передаче субъективной информации, в формировании национального самосознания.

Хотелось бы надеяться, что выводы, сделанные в диссертации, натолкнут теоретиков и практиков, занимающихся проблемами средней и высшей школы, на размышление о том, должное ли место отведено языку в системе образования. Размышление всегда начинается с постановки вопросов. Здесь без примеров не обойтись. Должное ли место занимает преподавание родного языка? Не следует ли рассматривать изучение истории, географии, биологии, например, как продолжение овладения внутренними механизмами языка, а не как просто передачу / запрос информации? Задумывается ли преподаватель над тем, выполняет ли его речь когнитивную, коммуникативную, социальную и этническую функции в их непосредственных проявлениях? Носит ли, в этой связи, речь преподавателя спонтанный характер или она продумана и специальным образом организована? Не приводит ли неправильное использование языка к негативным изменениям во взаимодействующих с ним комлексах? Можно поставить и вопрос другого порядка. Выполняют ли на деле тексты (нормативные документы, например), содержащие информацию для побуждения к действию, организующую функцию в отношении тех учебных заведений, которым они адресованы? Предвидится ли в них конкретный результат и какой?

В заключение хотелось бы отметить, что роль языка как предмета изучения состоит в познании того, как язык проявляет свои внутренние функции: в изучении способов хранения информации, с одной стороны, и способов передачи/запроса информации, с другой. Будучи средством обучения, язык проявляет свои внешние функции. Как способ управления язык есть воплощение организующей функции, направленной на образовательное учреждение в целом и на специфический социальный комплекс, представленный в немкомплекс обучаемого и обучающего.