Судебные преобразования в Западной Сибири конца XIX — начала XX вв. в оценках местной юридической интеллигенции

Актуальность темы

Судебная реформа 20 ноября 1864 г. признана историками и юристами одним из наиболее последовательных и успешных преобразований сферы юстиции в Российской империи. Новые формы правосудия, воспринявшие передовые на тот момент достижения европейской юридической науки и практики, оказали влияние на государственную и общественную жизнь, способствовали повышению правосознания населения страны и формированию юридической интеллигенции.

Первоначально Судебные уставы не были распространены на Сибирь. Незначительные изменения в судебной сфере произошли в соответствии с реформой 1885 г., когда была заложена основа перехода от инквизиционного (розыскного) процесса к состязательному. Судоустройство при этом осталось прежним. Следующим этапом преобразования правовой сферы Сибирского региона стала реформа 13 мая 1896 г., вводившая Судебные уставы в адаптированном к условиям края варианте.

Указанные мероприятия уже не раз попадали в поле зрения исследователей, как историков, так и юристов. При рассмотрении этих проблем основное внимание они уделяли анализу правительственной политики в области организации судебной власти региона. Данные работы способствовали постановке ряда вопросов, связанных с судебной сферой дореволюционной Сибири. Одним из наиболее актуальных является изучение отношения местного общества, в том числе и юристов, к преобразованиям третьей ветви власти. Это связано с тем, что именно представители юридической интеллигенции высказывали (в том числе и публично) оценочные суждения, связанI ные с деятельностью судебных органов в регионе. Воззрения юристов складывались в результате сочетания целого ряда факторов: образовательного, профессионального (дифференциация внутри юридической специальности), мировоззренческого, возрастного и др. Немаловажную роль в формировании взглядов юридической интеллигенции играла господствовавшая правовая доктрина, а также общественно-политические течения. Поэтому представляется актуальным выяснение влияния указанных обстоятельств н*а отношение ' юристов к судебным преобразованиям в Западной Сибири. Это позволяет выявить и комплексно рассмотреть одно из существенных направлений деятельности юридической интеллигенции. Ее позиция влияла на отношение к судебной власти общества в целом,.что способствовало правовому просвещению населения (помимо практической^деятельности, связанной с оказанием бесплатных юридических услуг). Кроме того, сам термин «юридическая интеллигенция» применительно к Сибирскому региону до настоящего момента не получил детального обоснования. Поэтому требует разрешения, возникшее в науке противоречие, связанное с включением юристов в группу интеллигенции или исключением из нее.

На современном этапе развития общества правовой нигилизм (часто в сочетании с юридической безграмотностью) является одной из характерных черт граждан Российской Федерации. Так же, как и на рубеже Х1Х-ХХ вв., государственное содействие правовому просвещению серьезно отстает от реальных потребностей в нем. Этот вопрос был серьезно поставлен рядом исследователей1. Складывается ситуация, когда население государства и действующие в нем законы существуют обособленно, а грань между допустимым и недопустимым не всегда очевидна. Общественная инициатива со стороны юристов по разъяснению и пропаганде правовых знаний практически отсутствует. Поэтому представляется перспективным изучение опыта благотворительной и публицистической деятельности юридической интеллигенции второй половины XIX — начала XX вв.

Успешность и продуктивность проходящих в настоящее время изменений в области юстиции также зависит от активной позиции и конструктивного участия профессионального сообщества юристов. По этой причине акту.

1 Лескова И. В. Социокультурная идентичность н правовое воспитание личности // Государство и право. | 2007 № 4 С. 91−98- Федорова В. Г. Понятие юридической ответственности и ее регулятивно-охранительная природа // Государство и право. 2007 № 9. С 87−92. альным видится обращение к дискуссиям дореволюционных деятелей органов отправления правосудия по вопросу организации судебной власти.

Степень исследованности темы. Поставленная в настоящей работе проблема потребовала привлечения исследовательской литературы из различных областей знания. Это, прежде всего, исторические и юридические исследования, посвященные судебной реформе 20 ноября 1864 г. и особенностям ее реализации в различных регионах Российской империи. Также нами были востребованы труды, в которых рассматривается интеллигенция второй половины XIX в., и работы, затрагивающие периодическую печать и общественно-политическое развитие Западной Сибири конца XIX — начала XX вв. В основу построения историографии был взят хронологический принцип с разделением исследований на проблемно-тематические блоки.

Досоветский период историографии. Выделяемой многими исследователями специфической чертой дореволюционной историографии было то, что суждения относительно судебной реформы высказывали современники — 1 творцы и деятели реформы, а также профессиональные юристы. Это и предопределило апологетический тип характеристик, которыми они наделяли преобразование 1864 г. А. Ф. Кони, Г. А. Джаншиев, И. А. Блинов, А. А. Головачев, И. В. Гессен и многие другие авторы считали издание Судебных уставов деянием, сопоставимым с отменой крепостного права и из него проистекающим. Хотя при этом встречались работы юристов, которые могли быть выдержаны в консервативном ключе, демонстрируя гораздо более сдержанное, а порой и критичное отношение к Судебным уставам1.

Уже в это время исследователи обратились к проблеме реакции общества на преобразование судебных учреждений. Они единогласно говорили о том, что жители Российской империи — от дворянства до крестьянства — позитивно восприняли реформу в сфере юстиции. А. Ф. Кони, Г. А. Джаншиев, И. А.

1 Гессен И. В. Судебная реформа. СПб., 1906; Головачев Л. А. Десять лет реформ. СПб., 1872- Десятилетие судебной реформы // Вестник Европы. 1875. № 2. С. 796−813- Джаншиев Г. А. Из эпохи Великих реформ. М., 1894- Он же. Основы судебной реформы. М., 1891- Кони А. Ф. Избранные труды и речи. Тула, 2000; Московская печать о судебной реформе // Вестник Европы. 1872. № 1. С. 326−335- Победоносцев К. П. Pro et contra: Великая ложь нашего времени. М., 1993; Современная летопись: 25-летие судебных учреждений императора Александра II // Рус. обозрение. 1891. № 5. С. 399¹⁰⁸.

Блинов и И. В. Гессен не подвергали сомнению высокие идеалы нового правосудия, которые стали близки обществу1.

Начавшаяся в эпоху контрреформ эволюция отношения жителей страны к Судебным уставам объяснялась исследователями потерей интереса общества к громким судебным процессам. Кроме того, не последнюю роль в изменении взглядов сыграла смена курса правительства, настроенного весьма настороженно к либеральному органу власти империи. И именно такой1 поворот в государственной политике надолго отложил перспективу введения.

Судебных уставов в Сибири~. А Гессен указал на то, что правительство при решении вопроса о судебной реформе руководствовалось «особым» отношением к окраинам3.

Непосредственно к сибирской тематике в этот период исследователи практически не обращались. На рубеже XIX—XX вв. в связи с реформой 13 мая 1896 г. судебные преобразования в Сибири обсуждались на страницах «толстых» журналов и специализированных юридических изданий. В настоящей работе по причине особенностей поставленной проблемы данные источники используются как исторические, а не историографические. В остальном можно сказать, что судоустройство сибирской окраины не вызыI вало на том этапе развития юридическои и историческои наук существенного исследовательского интереса. Вопросы и проблемы сибирской юстиции только упоминались, в том числе и в обширных трудах областников4.

Рассмотрение в историографическом аспекте сословия поверенных для нас существенно по той причине, что именно адвокаты представляли собой наиболее активную группу среди юристов. Кроме того, традиционно именно их в качестве представителей самой «свободной» юридической профессии причисляют к интеллигенции.

1 Блинов И. А. Отношение к «Основным положениям» общества и печати // Судебные уставы 20 ноября 1864 г за 50 лет. СПб., 1914. Т. 1. С 145−164.

2 История современной России. СПб, 1912 С. 60- Чубинский М П Судьба судебной реформы в последней трети XIX в. // История России в XIX в СПб., 1909. С. 200−204.

3 Гессен И. В. Судебная реформа. С. 34.

4 Азиатская Россия. СПб., 1914. Т. 1. С. 59, 63- История русской адвокатуры М., 1916. Т. 1. С. 32, Сибирь: Ее современное состояние и ее нужды. СПб., 1908; Ядринцев Н. М. Сибирь как колония. Новосибирск, 2003 С. 393.

Дореволюционные работы, касающиеся института адвокатуры, имеют в основном публицистический характер. В этих работах анализируется состояние адвокатуры в целом, либо описываются жизнь и деятельность какого-либо выдающегося юриста1. Следует отметить, что отличия в позициях авторов по ! поводу состояния адвокатуры являются трудно уловимыми. Точки зрения объединены одной ключевой логической цепочкой, которая представлена во всех работах. Эта цепочка выглядит следующим образом. Начальный этап функционирования адвокатуры был блестящим. Громкие процессы, удачный состав сословия поверенных, сама атмосфера реформ — все это определило успех адвокатов в первое десятилетие после введения в действие Судебных уставов. Однако успех «распределился неравномерно», что породило конкуренцию, а в итоге и деморализацию сословия поверенных. Огромные гонорары, «барские замашки», откровенный цинизм, подлоги во ит^я выигрыша, процесса — в этом русская адвокатура оказалась прилежной ученицей европейской. Одновременно авторы ведут речь о том, что толчком к разрушительным процессам послужило учреждение института частных поверенных, не связанных с корпорацией. По мнению Е. В. Васьковского, «частная адвокатура достигла крайних пределов нравственной распущенности"3. Такая позиция могла быть вызвана тем, что авторами анализируемых текстов были представители элиты адвокатского сословия, которые в частных поверенных закономерно видели конкурентов. Естественно, что в такой ситуации у присяжных поверенных не находилось теплых слов в адрес частных. > !

1 Винавер M. М. Речь о Спасовиче. СПб., 1907; Он же. Недавнее: Воспоминания и характеристики. Пг., 1917; Джаншиев Г. А. Роль Д. И. Замятнина в судебной реформе. М., 1890- Кони Л. Ф. Памяти Г. Л Джаншиева. M., 1914.

2 Арсеньев К. К. Заметки о русской адвокатуре. СПб., 1875- Васьковский Е. В. Организация адвокатуры. СПб., 1893. Ч. 1- Он же. Адвокатура // Судебные уставы 20 ноября 1864 г. за 50 лет. Т. 2. С. 250−280- Винавер M. М. Об адвокатуре. СПб., 1899- Он же. Очерки об адвокатуре. СПб., 1902; Гессен И. В. Адвокатура, общество и государство (1864−1914 гг.). М., 1997; Джаншиев Г. А. Ведение неправых дел: Этюд по адвокатской этике. М., 1886- Он же. Вопросы адвокатской дисциплины. М., 1887- Он же. По поводу новой организации помощников присяжных поверенных. М., 1890- Он же. О защите на предварительном следствии. М., 1894- Откуда идет деморализация нашей адвокатуры // Сборник статей к юбилею судебной реформы. M., 1914. С. 186−215- Платонов С. О русской адвокатуре // Журнал гражданского и уголовного права. 1875. № 4. С. 240−291- Фойницкий И. Я. Курс уголовного судопроизводства. СПб., 1996. T. 1.

3 Васьковский Е. В. Будущее русской адвокатуры: К вопросу о предстоящей реформе. СПб., 1893. С. 7.

Однако в исследованиях, посвященным персоналиям, не встречается резких характеристик. Все они выдержаны в положительных оценках личностей, о которых ведется речь. Иначе и быть не могло — ведь анализировалась деятельность блестящих юристов того времени, которые резко выделялись из массы «грабителей имуществ и извратителей законов"1.

В дореволюционный период интеллигенция была в большей степени предметом социально-философского, чем научного анализа. Досоветские исследователи, рассуждая об интеллигенции, заостряли внимание на морально-нравственных аспектах существования данной группы общества. Они рассматривали интеллигенцию как принципиально новое явление в отечественной истории. Основные ее черты — отдаленность от государства и от народа, несмотря на претензии выражения интересов последнего. В целом, дискуссии дореволюционных исследователей концентрировались вокруг времени появления интеллигенции в России и ее миссии в истории страны. Вопрос о выделении отдельных профессиональных групп внутри интеллигенции на том этапе не был актуальным. Наработки Дореволюционных исследователей отличаются философским характером и при всЬм их значении не могут быть применены к данному конкретно-историческому исследованию. Дореволюционная сибирская историография, представленная, прежде всего, работами областников, не обращается к юридической интеллигенции, ставя на первое место вопросы образования и здравоохранения. Исходя, однако, из программных установок областнического движения, можно сделать вывод о том, что и на юридическую интеллигенцию, в том числе, возлагалась миссия правового просвещения народа.

Применительно к рассматриваемой проблеме исследования дореволюционных авторов предоставляют несколько полезных выводов] Во-первых, отмечается в целом положительное (в либеральном духе) восприятие Судебных уставов жителями империи. Однако состояние судебной части на окраи.

1 Винавер М. М. Очерки об адвокатуре. С. 7.

2 Потанин Г. Н. Нужды Сибири // Известия / Омский гос. ист.-краевед. музей. 2004. № 4. С. 248. нах страны еще не являлось поводом для ее детального рассмотрения. Это можно связать с тем, что «столичным» авторам были более близки процессы, ' происходящие в центре России. С аналогичных позиций осуществлен подход ' и к функционированию адвокатуры. В адрес «массы» сословия поверенных направлены крайне негативные характеристики. При этом отсутствуют упоминания о практически безвозмездной работе юристов в консультациях.

Советский период изучения аспектов темы. На начальном этапе существования советской исторической и юридической науки исследования, связанные с преобразованием правовых институтов дореволюционной России, не являлись приоритетными. Реформу 20 ноября 1864 г. в общероссийском контексте затронул М. Н. Покровский. Характеризуя преобразования судебной сферы как буржуазные, историк рассмотрел отношение населения 1 империи к новой системе юстиции. Он указал, что восприятие «массой» судебной реформы выявить практически невозможно, а отношение буржуазии и дворянства было «ликованием безраздельным и, конечно, неподдельным"1.

С 1960;х гг. в связи с либерализацией общественных отношений начинается глубокое и всестороннее изучение судебной реформы 20 ноября 1864 г. В общероссийском контексте ее рассматривают Б. В. Виленский и В. А.

Шувалова2. — 1.

Б. В. Виленским на протяжении 1960;1980;х гг. были изучены различные этапы и аспекты судебной реформы. Для нас интерес представляют те разделы его трудов, которые посвящены реакции общества на произошедшие изменения. Внимание здесь сконцентрировано на «борьбе революционно-демократического лагеря с правительственными проектами судебной реформы». Основные источники здесь — «Колокол» А. И. Герцена и Н. П. Огарева, документы «Земли и воли». Отношение прогрессивной, с точки зрения автора, части русского общества к судебным преобразованиям представлено.

1 Покровскии М Н. Избранные произведения. М., 1965. Кн. 2. С. 384−396.

2 Шувалова В. Л Подготовка судебной реформы 1864 г. в России Автореф. дне.. канд горид наук. М., 1965. как предельно отрицательное1. Фактически речь идет о реакции радикально настроенной интеллигенции.

Начиная с 1960;х гг., исследователи обращаются и к региональным аспектам введения Судебных уставов. Ими была проведена большая работа по выявлению особенностей проведения судебной реформы. в разных частях империи2. Общий вывод историков и юристов относительно отношения местного общества к нововведениям в сфере юстиции заключается в том, что новации воспринимались жителями империи восторженно, но затем их настигло глубокое разочарование. «Смена милости на гнев» связывается с традиционным для советской науки тезисом о классовой ограниченности и буржуазной природе Судебных уставов.

Исследований, посвященных отдельным институтам реформы 1864 г., выходило немного. А. К. Афанасьев, основываясь на материалах периодики, дифференцировал отношение к суду присяжных различных общественных групп. Основной вывод автора заключается в том, что болыийнство либеральных изданий приветствовали такую форму отправления правосудия, а реакционные (консервативные) журналы и газеты требовали ее уничтожения как противоречащей самодержавному государству3.

В масштабных исследованиях, посвященных судебной сфере Российской империи, историки и юристы выявили этапы и территориальное распространение реформы4. Точка зрения Ю. В. Галая заключается в том, что характерной чертой политики самодержавия второй половины XIX в. было сочетание.

1 Виленский Б. В. Судебная реформа и контрреформа в России. Саратов, 1970. С. 129−163.

2 Будак И. Г. Буржуазные реформы 60−70-х г. XIX в. в Бессарабии. Кишинев, 1961; Жвания 3. И. Судебная 1 реформа в Грузии (60−70-е г. XIX в.): Автореф. дис.. канд. ист. наук. Тбилиси, 1979; Ишкулов Ф. Л. Судебная реформа и контррсформа в Башкирии. Уфа, 1974; Краковский К. И. Судебная реформа в Земле Войска Донского: Автореф. дис.. канд. юрнд. наук. Саратов, 1981; Марыскин А. В. Судебная реформа 1864 г. и особенности ее проведения на территории Белоруссии: Автореф. дис.. канд. юрид. наук. М., 1985; Щербина П. Ф. Судебная реформа 1864 г. на Правобережной Украине. Львов, 1974.

3 Афанасьев А. К. Суд присяжных в России (организация, состав и деятельность в 1866—1885 гг.): Автореф. дис.. канд. ист. наук. М., 1979. С. 18−19.

4 Воробейкина Т. У., Дубровина А. Б. Преобразование административно-полицейского аппарата, суда и тюремной системы России во второй половине XIX в. Киев, 1974; Галай Ю. Г. Российская администрация и суд во второй половине XIX в.: Автореф. дис.. канд. ист. наук. Минск, 1980; Ерошкин Н. П. История государственных учреждений дореволюционной России. М., 1983; Ефремова Н. Н. Министерство юстиции Российской империи, 1802−1917 гг. М., 1983; Кузнецова Е. Н. Контрреформы 80−90-х г. XIX в.: Автореф. дис.. канд. юрид. наук. Куйбышев, 1977; Оржеховскни И. В. Из истории внутренней политики самодержавия в 60−70-х г. XIX в. Горький, 1974. реформы и реакции, объясняемое правительством недостатком опытных и благонадежных кандидатов на судебные должности. Именно этим и объясняется медленность в проведении судебной реформы, в частности, и в Сибири1. На длительность введения Судебных уставов на востоке страны указывает и Н. П. Ерошкин2.

Во второй половине 1980;х гг. судебной реформой 1864 г. в основном занимаются юристы. М. В. Немытина, М. Г. Коротких, С. М. Казанцев, Е. А. Скрипилев, Н. В. Черкасова указали своими трудами основные направления разработки различных вопросов сферы юстиции Российской империи второй < половины XIX в. Исследователи проанализировали этапы подготовки и реализации судебной реформы 1864 г., а также функционирование различных ее институтов — адвокатуры, прокуратуры, мирового и окружного судов, других органов судебной власти. В целом авторы пришли к выводу о достаточно высоком уровне развития судебной сферы во второй половине XIX в. в России. М. Г. Коротких проанализировал различные проекты деятелей судебной реформы и отметил, что все члены комиссии придерживались незыблемости либеральных принципов преобразования, а основные дебаты велись относительно способа их реализации4. М. В. Немытина, затрагивая в I своих работах реакцию на судебные преобразования, ориентировалась на статьи М. Н. Каткова, где изменения в сфере юстиции оцениваются с консервативных позиций5.

Судебная система Сибири конца XIX — начала XX вв. не стала в советский период самостоятельным предметом исследования. В связи с постав.

1 Галай Ю. Г. Российская администрация и суд. С. 8−9.

2 Ерошкин Н. П. История государственных учреждений дореволюционной России. М., 1983. С. 248.

3 Казанцев С. М. Роль прокурора в гражданском процессе дореволюционной России // Буржуазные реформы второй половины XIX в. Воронеж, 1988. С. 81—93- Коротких М. Г. Борьба в правительственных кругах по поводу принципов судебной реформы в России // Государственный строй и политико-правовые идеи России второй половины XIX сг. Воронеж, 1987. С. 5−23- Он же. Обсуждение и принятие «Основных положений преобразования судебной части в России» 1862 г. // Буржуазные реформы второй половины XIX в. С. 37−53- Немытина М. В. О судебной контрреформе в России // Государственный строй и политико-правовые идеи. С. 98—105- Она же. Применение судебных уставов 1864 г. // Буржуазные реформы второй половины XIX в. С. 94−105- Скрипилев Е. А. Российская присяжная адвокатура в пореформенной России 11 Буржуазные реформы второй половины XIX в. С. 111—124- Черкасова Н. В. Формирование и развитие адвокатуры в России (60−80-е гг. XIX в.): Автореф. дис.. канд. юрид. наук. М., 1988.

4 Коротких М. Г. Обсуждение и принятие. С. 50.

5 Немыгина М. В. Применение судебных уставов. С. 97. ленной темой для нас имеют значение работы Б. Г. Корягина'. Рассматривая в целом правительственную политику по отношению к сибирскому региону, автор уделяет внимание отношению местного общества к судебным преобра- - I зованиям на территории края, ориентируясь на материалы прессы и делопроизводственные источники. Основная мысль Корягина заключается в том, что образованное сибирское общество выступало за введение полной судебной реформы в регионе с учетом его особенностей. Уделяя, в силу хронологических рамок работы, большее внимание преобразованию 1885 г., историк отметил, что «сибирская либеральная печать воздала должное судебной „реформе“. Со страниц сибирских газет в течение всего последующего времени с 1885 г. раздавались критические замечания в адрес реформы и реформированных судебных учреждений». Из исследований Б. Г. Корягина, можно сделать вывод о том, что под «сибирской общественностью» подразумеваются либерально настроенные жители региона, достаточно грамотные и компетентные, которые могли квалифицированно рассуждать о правительственной политике в сфере юстиции.

Иркутский исследователь А. В. Даниленко, выявляя отношение демократической сибирской общественности к правительственной политике в отношении региона, ведет речь и о восприятии судебных преобразований3. Здесь исследователь обращает внимание на представленную в периодической печати позицию В. И. Вагина, который занимался адвокатской практикой. ! Даниленко указывает, что Вагин настаивал на введении судебной реформы с 1 корректировками, обусловленными специфическими условиями окраины.

Внимание, уделяемое учеными советского периода дореформенной адвокатуре, было весьма скупым. Это можно связать с отношением к юристам как представителям буржуазии. В 60−70-е гг. исследователи судебных преобра.

1 Корягин Б. Г. Политика царизма в Сибири во второй половине XIX в. // Труды / ТГУ: Сб. науч. тр. ист. кафедр. Томск, 1963. С. 102−120- Он же. Из истории проведения судебной реформы в Западной Сибири // Труды / ТГУ: Сб. науч. гр. юрид. факультета. Томск, 1965. С. 155−163- Он же. Проведение буржуазных реформ 60−70-х гг. XIX в. в Западной Сибири: Дис. канд. ист. наук. Новосибирск, 1965.

2 Корягин Б. Г. Из истории проведения. С. 163.

3 Даниленко А. В. Правительственная политика при проведении буржуазных реформ 60−70-х гг. XIX в. в Сибири и ее оценка демократической общественностью края // Политика царизма в Сибири в XIX — начале. XX вв. Иркутск, 1987. С. 80−103. г зований обходили вниманием институт адвокатуры, лишь вскользь упоминая.

0 нем. Н. А. Троицкий впервые в советской науке проанализировал участие адвокатов в политических процессах1. Адвокатуру он условно дифференцирует на «старую», консервативную и «молодую», стремящуюся противостоять действующей власти. А отношения многих адвокатов с Департаментом полиции были настолько напряженными, что фактически они могли бы быть причислены к прогрессивной части интеллигенции.

Несколько иная позиция по этому вопросу прослеживается у Е. А. Скри-пилева. Опираясь на те же факты, он делает традиционный для советской науки вывод о том, что «подлинных революционеров в составе русской адвокатуры было очень мало». Тем самым адвокаты представляются как профессиональная группа, более озабоченная своим успехом, нежели достижением справедливости.

Первое исследование, посвященное исключительно русской пореформенной адвокатуре, принадлежит Н. В. Черкасовой. Автор проанализировала принципы организации адвокатуры, деятельность присяжных. поверенных, помощников присяжных поверенных и частных поверенных, ведение ими гражданских и уголовных дел, а также дисциплинарную ответственность юристов3. Обращая внимание на падение значения адвокатуры в эпоху контрреформ, Н. В. Черкасова выделила две причины этого: плохое сочетание «блестяще задуманной адвокатуры с бескультурьем, реакционностью, черносотенной идеологией правящих кругов, что предопределило ее деградацию», а также приемы и методы работы частных поверенных4.

Причиной широко обсуждавшейся дореволюционными авторами «деморализации» адвокатуры Н. В. Черкасова считает успешное участие юристов в политических процессах, что потребовало их «нейтрализации» посредством публичного очернения.

1 Троицкий Н. Л Русская адвокатура на политических процессах народников (1871−1890 гг.) // Из истории общественного движения и общественной мысли в России. Саратов, 1968. Вып. 2 С. 89−145.

2 Скрипилев Е. А. Российская присяжная адвокатура. С. 111—124.

3 Черкасова Н В. Формирование и развшие адвокатуры в России (60−80-е гг. XIX в.). М, 1987.

4 Там же. С. 34.

На региональном уровне адвокатура не была предметом внимания исследователей. Только анонимный автор статьи в «Сибирской советской энциклопедии» указал на буржуазный характер сибирской адвокатуры, ее тесные связи с местным торгово-промышленным капиталом, преимущественно либеральные политические ориентиры1.

Советская историческая и юридическая наука отличалась крайне неоднозначным отношением к дореволюционным представителям юридической профессии. Впервые соотрюс слова «юрист» и «интеллигент» М. П. Чельцов-Бебутов. В его очерках по истории государства и права, выполненных в соответствии с марксистко-ленинским каноном, в адрес пореформенной адвокатуры неожиданно находятся достаточно теплые слова. Адвокаты первых 10−15 лет после судебной реформы характеризуются как «наиболее либеральная группа буржуазной интеллигенции"2. А «деморализация» профессии связывается исследователем с развитием капитализма в России, которое и породило деструктивные процессы в адвокатском сословии.

Известный советский теоретик права С. С. Алексеев связал социальную роль юридической профессии с типом политико-правового режима. Роль юриста в эксплуататорском обществе определялась как «реакционная и противоречащая нуждам прогресса"3. Данный исследователь назвал юристов «наиболее реакционной частью интеллигенции, защитниками непроводниками господствующей идеологии». Хотя при этом не отрицается, что среди юристов были передовые люди своего времени и носители культуры. Таким образом, для советских юристов принадлежность их собратьев по профессии в XIX в. к кругу интеллигенции не вызывала сомнения. Происходило это, вероятнее всего, потому, что исследователи не ставили перед собой цель методологического анализа термина «интеллигенция». А критерием принадлежности послужил факт наличия высшего образования. Именно поэтому С.

С. Алексеев говорит о «реакционной интеллигенции» и ее службе режиму. I.

1 Адвокатура // Сибирская советская энциклопедия. Новосибирск, 1929. Т. 1. С. 19.

2 Чельцов-Бсбутов М. П. Курс советского уголовно-процессуального права. М., 1957. Т. I. С. 744.

3 Алексеев С. С.

Введение

в юридическую специальность. М., 1976. С. 73−80.

Сам факт постановки вопроса в такой форме противоречив и не вполне удачен, если принять во внимание установки советской науки, говорившие о либеральных мировоззренческих ориентирах интеллигенции, ее оппозиции государственной власти. Забегая несколько вперед, можно отметить, что в, определенном смысле С. С. Алексеев прав. Политические воззрения любой < степени полярности не являются критерием отношения к своему делу и своей стране. Но здесь взгляды исследователя, безусловно, находились в рамках господствовавшей идеологии, что и привело его к внутренне противоречивому для своей эпохи высказыванию.

Во второй половине 1980;х гг., начали разрабатываться новые аспекты деятельности юристов XIX в. А. Г. Горин отметил, что большинство юристов придерживались либеральных воззрений, а «общественно-политический облик этой группы русской интеллигенции: люди, воспитанные «во взглядах судебной реформы 1864 г.» «1. Само преобразование 1864 г. стало представ- | ляться юристам как мероприятие, оппозиционное действующему политико-правовому режиму, как шаг к построению правового государства.

Советские интеллигентоведы причисляли к интеллигенции только представителей адвокатского сословия. Л. К. Ерман, достаточно широко понимая термин «интеллигенция», дифференцировал образованные слои Российской империи в соответствии с выполняемым трудом. Адвокаты, поскольку они якобы не занимались производством ни материальных, ни духовных благ, включались в состав «буржуазных верхов интеллигенции"2.,.

Для В. Р. Лейкиной-Свирской критерием выделения групп среди интел- ¦ лигенции послужила профессиональная деятельность в пределах определенных функций, исторически обусловленных развитием общества. Исходной точкой формирования юридической интеллигенции исследователь называет 1864 г. В качестве преимущественной политической доктрины юристов Лейкина-Свирская выделяет либерализм. Свидетельством активной граждан.

1 Горин Л. Г. Юридические общества дореволюционной России // Советское государство и право. 1989. № 7. С. 117−123.

2 Ерман Л. К. Интеллигенция в Первой русской революции. М., 1966. С. 13, 27−28. ской позиции юристов как «мерила» принадлежности к интеллигенции является их участие в политических судебных процессах, а также значительный вклад в развитие науки и общественной жизни, что специально подчеркивается автором1.

А. Е. Плотников, ориентируясь на материалы переписи 1897 г., назвал юристов самой немногочисленной группой интеллигенции досоветской Сибири. К таковым он причислил нотариусов, присяжных и частных поверенных, число которых в Тобольской губ. составляло 22, а в Томской — 41 ;

2 |: человек .

Взаимосвязь между историей периодической печати и общественно-политического движения обусловлена тем, что через прессу осуществлялось выражение своих взглядов различными социальными группами. Газеты и журналы являются базовыми источниками данной работы. Именно в периодической печати, как региональной, так и центральной, презентовали свои взгляды на развитие судебной власти в Сибири представители местной юридической интеллигенции. Через прессу осуществлялось влияние на общественное мнение жителей региона. Значительный источниковый потен- - I циал журналов и газет делает необходимым рассмотрение наработок предшественников. Кроме того, облик общественных организаций разной направленности и либеральных политических партий определяли местные интеллектуалы. Акцент в сторону либерализма объясним с позиций того, что данное учение являлось основополагающим в мировоззрении профессиональной группы юристов. А областничество в том или ином проявлении ' оказывало влияние на общественно-политические установки сибирских интеллектуалов.

В огромной массе исследований советского периода, посвященных рос- «' сийской прессе второй половины XIX — начала XX вв., сибирской тематике.

1 Лепкина-Свирская В. Р. Интеллигенция России во второй половине XIX в. М., 1971. С. 59, 85−90- Она же Русская ишеллигенция в 1900;1917 гг. М., 1981. С. 78−80.

2 Плотников, А Е. Численность, состав, территориальное размещение интеллигенции Сибири (но переписи 1897 г.) // Проблемы источниковедения и историографии истории Сибири дооктябрьского периода Омск, 1990 С. 97−98 отводится более чем скромное место. Соответственно, практически не затрагивается вопрос об отражении в газетах и журналах судебных преобразований в регионе. Возможно, единственным исключением здрсь является работа А. И. Милютиной. Обращаясь к сибирской тематике на страницах журнала «Русское богатство», она указала на то, что проблемами организации суда в регионе занимались М. Плотников и Н. Ф. Анненский. Поскольку данная работа была посвящена «сибирскому периоду» деятельности В. Г. Короленко, исследователь не заостряла внимания на особенностях содержания публикаций и личностях их авторов1.

Сибирские историки обратили внимание, в основном, на историю изданий областнического направления. С. И. Гольдфарб, Л. Л. Ермолинский, Л. С. Любимов, Н. И. Кондратьев занимались разноаспектным исследованием газет «Восточное обозрение» (и приложения к нему — «Сибирского сборника»), «Сибирь», «Сибирская газета"2. Исследователи связали зарождение неофициальной прессы в регионе с изменением общественных отношений в империи и реформированием всех сфер жизни. Ключевой идеей всех исследований является противостояние областнической прессы и губернаторской власти, подчеркивается стремление лучшей части местного общества принять участие в решении «сибирских вопросов». Также историки проделали большую работу по выявлению сотрудников изданий3. В одной из статей Л. Л. Ермолинского косвенно упоминается и о судебной реформе В| ряду других преобразований: исследователь отметил, что сибирские публицисты связывали недоступность краю новых институтов с наличием ссыльного контин4 гента .

1 Милютина А. И. Сибирская тема в публицистике журнала «Русское богатство» // Сибирские страницы жизни и творчества В. Г. Короленко. Новосибирск, 1987. С. 41.

2 Гольдфарб С. И. Периодическая печать Сибири — источник по изучению общественно-политической жизни конца XIX — начала XX вп. (по материалам газеты «Восточное обозрение») // Проблехмы источниковедения и историографии Восточной Сибири. Иркутск, 1982. С. 46−48- Ермолинский Л. Л. Сибирские газеты 70−80-х гг XIX в. Иркутск, 1985; Кондратьев Н. И. Начало журнальной прессы в Восточной Сибири. Иркутск, 1985; Любимов Л. С. История сибирской печати Иркутск, 1982.

Кондратьев Н. И. Начало журнальной прессы. С. 3.

4 Ермолинский Л. Л, Проблемы освоения Сибири на страницах местных газет 70−80-х гг.1 XIX в. // Русская журналистика и литература XIX в. М., 1979. С. 60−76.

Советская историческая наука преимущественно уделяла внимание становлению революционно-демократического блока общественно-политического движения в Сибири. А вопрос участия в леворадикальных организациях юристов не представлял для историков интереса. Исследователи практически не выявили принадлежности юридической интеллигенции к — социалистическим партиям и организациям. А если рассматривалась деятельность иных политических партий, то обычно их приверженцам давались предельно обобщенные характеристики.

Появившиеся в советский период работы, посвященные пореформенной судебной системе Российской империи, а также становлению юридической профессии, представляют собой ценный аналитический материал, связанный с особенностями развития третьей ветви власти страны в целом и отдельных регионов в частности. В то же время известная степень тенденциозности накладывала отпечаток на эти исследования. При этом, несмотря на двойственное отношение к дореволюционным юристам, советские исследователи сочли возможным вести речь об их принадлежности к юридической интеллигенции, но без теоретического обоснования. Организация судебной сферы Сибири не выделялась в самостоятельный предмет для изучения, затрагива-ясь фрагментарно.

Современный период исследования темы. Изменения в государственном строе закономерно вызвали интерес к демократичным началам в судоустройстве и судопроизводстве. Внимание историков и юристов было обращено к преобразованиям сферы юстиции второй половины XIX в., поскольку именно они признавались исследователями наиболее удачными и последовательными.

Основными направлениями стало изучение судебных преобразований в целом и институционально, а также рассмотрение политико-правовой мысли России как фактора, направляющего реформаторскую политику. Возрос интерес к особенностям реализации изменений в сфере юстиции на региональном уровне.

Многие исследователи рассмотрели преобразование 1864 г. на общероссийском уровне. Основные выводы, к которым они пришли, заключаются в том, что реформа была закономерным этапом на пути к индустриальному обществу и оказала принципиальное влияние на правосознание жителей империи. Б. Н. Миронов оценил реформу как типично либеральную, которая в сочетании с другими преобразованиями кардинально изменила жизнь российского общества1.

Одновременно исследователи поставили вопрос о детальном изучении отношения россиян к преобразованиям в сфере юстиции. Данйая проблема ! оказалась в поле зрения В. В. Фролова, С. А. Фролова, А. М. Мойсинович2. Авторы отметили большое значение реформы 1864 г. и ее положительное влияние на общество. Их общий вывод заключается в том, что успешное введение реформы было вызвано достаточно высоким уровнем правосознания жителей империи, которое проявилось во всплесках интереса к проблемам отправления правосудия и стремлении принять участие в дискуссиях по поводу преобразования.

Целый ряд исследователей рассмотрел судебную реформу 1864 г. применительно к различным местностям Российской империи3. ИЬториками и.

1 Миронов Б. Н. Социальная история России периода империи (XVIII — начало XX вв.). СПб., 1998. Т. 2. С. 32, 54.

2 Мойсинович Л. М Судебная реформа 1864 г. в оценках современников и исследователей второй половины XIX — начала XX вв.- Автореф. дис.. канд. ист. наук. Ярославль, 2006, Фролов В В. Судебная реформа 186 г. в России и ее отражение в правосознании российского общества середины XIX в.: Автореф. дис.. канд. ист. наук. СПб, 2004; Фролов С. А. Отношение казанского общества к судебной реформе 1864 г. Автореф. дис.. канд. лет. наук. Казань, 2000. *.

3 Биюшкина Н. И. Проведение судебной реформы 1864 г. в Российском государстве (на примере Нижего-, родской губ.) — Автореф. дис.. канд. юрид. наук. Н. Новгород, 1998; Буйских О. В. Судебная реформа в Вятской губ. (60−80-е гг. XIX в.): Автореф. дис.. канд. ист. наук. Киров, 1999; Галкин Ю. В. Российская юстиция в XIX — начале XX вв. (на материале Центральной и Саратовской губ.): Автореф. дис.. канд. юрид наук Саратов, 2003; Гибадитов У. И. Подготовка и проведение судебной реформы 1864 г. в Башкирии: Автореф дис.. канд. юрид. наук. СПб., 2004; Завидюк С. 10. Судебная реформа 1864 г. и особенности се проведения в российской провинции (на примере Среднего Поволжья) — Автореф. дис.. канд. ист. наук. | Самара, 1998; Киселева А. В. Основные этапы и особенности реализации судебной реформы 1864 г. (на материалах Нижегородской губ.): Автореф. дис.. канд. ист. наук. Нижний Новгород, 2006; Коваль С. Г. Особенности проведения судебной реформы 1864 г. в Центральной России (на примере Владимирской и Ярославской губерний): Автореф. дис.. канд. ист. наук. Иваново, 2006; Литвиненко В. Т. Суд и судопроизводство в Ставропольской губ. в XIX в. Ставрополь, 2003; Плотникова Т. В. Судебная реформа 1864 г. в России (на материалах Тамбовской губ.): Автореф. дне.. канд. юрид. наук. Тамбов, 2005; Сабанцев О. II. Судебные учреждения Олонецкой губ. (1784−1907 гг.): Автореф. дис.. канд. ист. паук. Петрозаводск, 2003; Шелоумова М. Л. Судебная реформа 1864 г. в России (на примере Ярославской губ.): Автореф. дис.. канд. юрид наук. М., 2004. юристами были проанализированы особенности реализации преобразования в регионах империи. Практически все работы выстроены по единому принципу: характеристики Судебных уставов в целом и функционирования третьей ветви власти в изучаемом районе страны. Исследователи пришли к заключению о положительном влиянии реформы на массовое сознание, о прогрессивных смещениях под ее влиянием в системе ценностей россиян, в правовой грамотности и культуре.

Еще одним направлением работы по изучению судебной власти второй половины XIX в. стало рассмотрение различных институтов преобразования 1864 г. Прицельно изучались и продолжают изучаться мировой суд, суд присяжных, следственный аппарат, прокуратура и адвокатура. Исследователи отметили успех деятельности всех новых судебных учреждений и их позитивное восприятие обществом1.

В диссертационном исследовании У. С. Баженовой была проанализирована деятельность российской пореформенной адвокатуры. Автор отметила, что адвокаты в основном концентрировались в крупных центрах, а в провинции этот институт «не получил должного развития"2. Баженова привела такие характеристики адвокатского сословия, которые делают правомерным его отнесение к кругу интеллигенции: демократические идеалы, приверженность реформам, либеральные тенденции в политических воззрениях,* но, одновременно с этим, неприятие радикальных преобразований. Проблему «деморализации» автор связывает с материальной заинтересованностью юристов.

1 Аурбекеров С. X. Достоевский о суде присяжных: рю et contra// Государство и право. 2004 № 5. С. 81−88- Афанасьев А. К. Присяжные заседатели в России, 1866−1885 гг // Великие реформы в России, 1856−1874 гг. М., 1992. С. 184−202- Демичев А. А. «Теневое право» и суд присяжных // Государство и право. 2004. № 7. С. 104−108- Дунаев И. В. Институт мировых судей в Нижегородской губ. во второй половине XIX — начале XX вв.: Автореф дне.. канд. юрид. наук. II. Новгород, 2004; Казанцев С. М. Прокуратура Российской империи: Автореф. дис.. д-ра юрид. наук. СПб., 2003; Ларин, А М. Из истории суда присяжных в России. М., 1995; Лонская С. В. Мировой суд в России (1864−1917 гг.) — Автореф. дис.. канд. юрид. наук. Калининград, 1998; Мамонтов А. Г. Россия 1860 г.: Учреждение судебных следователей (социально-политические и идейные предпосылки) // Государство и право. 1996. № 3. С. 142—150- Мухаметшин Ф. Б. Судебная реформа 1864 г. в оценке ее современников // История государства и права 2005. № 1. С. 50−52- Смирнов В. Н., Усманов Р. Р. История адвокатуры Среднего Урала. Екатеринбург, 1996; и др.

2 Баженова У. С Адвокатура в дореволюционной России, вторая половина XIX — начало (ХХ вв.: Автореф. дис. канд. юрид. наук. Н. Новгород, 2002.

В это же время достаточно продуктивной стала работа сибирских исследователей, направленная на изучение судебных преобразований в регионе. В. Г. Савельев и М. А. Бтикеева оценили изменения в сфере юстиции региона ' как ограниченные1. М. Н. Игнатьева рассмотрела состояние сибирского судопроизводства в 60−80-е гг. XIX в., подготовку и реализацию реформы.

1885 г. Исследователь уделила внимание проектам преобразования местных I I судов, представленным • сибирскими судебными деятелями и чиновниками Министерства юстиции. Значение закона 25 февраля 1885 г. Игнатьева определила как «в определенной степени усовершенствовавшего сибирскую судебную систему». Функционированию судебных органов Восточной Сибири посвящены диссертационные исследования Т. Л. Курас и С. А. Абрамитова4.

М. Ш. Альмухаметова, затрагивая проблему восприятия судебной реформы сибиряками и некоторые аспекты правосознания сибирского общества на этапе реформы 1885 г., делает вывод о том, что преобразование не 1 соответствовало насущным потребностям5. Однако представляется несколько 1 преувеличенным вывод исследователя о том, что «основным двигателем» реформы 1896 г. стало местное общество. Диалог между властью и обществом, особенно на уровне «центр — провинция» не был развит настолько, чтобы население окраины могло оказывать принципиальное влияние на государственную политику.

Омский исследователь А. В. Ремнев обратился к судебным преобразованиям в Сибири при анализе административной политики Российской империи по отношению к восточной окраине. Историк пришел к выводу о том, !

1 Бтикеева М. А. Реформирование судебных установлений Западной Сибири и их деятельность в конце XIX — начале XX вв. (по материалам Омской судебной палаты): Автореф. дис.. канд. юрид. наук. Волгоград, 2002; Савельев В. Г. Буржуазные реформы второй половины XIX в. и их проведение в Южном Зауралье: Автореф. дис.. канд. ист. наук. Курган, 1996.

2 Игнатьева М. Н. Управление и суд в Сибири во второй половине XIX в. Якутск, 1995.

3 Там же. С. 49.

4 Абрамитов С. А. История Иркутского окружного суда (1897 — февраль 1917 гг.): Автореф. дис.. канд. ист. наук. Иркутск, 2005; Курас Т. Л. История Иркутской судебной палаты: Автореф. дис.. канд. ист. наук. Иркутск, 2002.

5 Альмухаметова М. Ш. Судебная реформа второй половины XIX в. в Западной Сибири в восприятии местного общества// История государства и права. 2005. № 3. С. 15−17. что преобразование 1896 г., несмотря на его противоречивость ?1 половинчатость, вводило в жизнь буржуазные принципы судопроизводства: гласность, состязательность, независимость от администрации1. Освещая основные этапы реформы, исследователь уделил внимание высказываемым в периодической печати суждениям относительно изменений в сибирской юстиции. С точки зрения Ремнева, противостояние «Россия — Сибирь» раскрыл представляющий консервативную позицию Н. Н. Емельянов. Наибольшие опасения бывшего ссыльного вызывала перспектива введения суда присяжных, который мог привести к обострению антагонизма между русским и аборигенным населением края2. I.

Историко-юрпдической работой, посвященной организации судебной власти в Сибири во второй половине XIX — начале XX вв., стало диссертационное исследование С. В. Чечелева. Автор отметил, что на этапе реформы.

1885 г. изменениям подверглось судопроизводство, а судоустройство осталось прежним. Чечелев говорит о половинчатости преобразования, которое практически не принесло пользы региону3. Однако исследователь не подверг анализу «закон 12 июня 1886 г.», в соответствии с которым в сибирских судах изменилась система оценки доказательств.

Оценивая реформу 13 мая 1896 г., С. В. Чечелев пришел к! выводу, что данное преобразование, имея огромное значение для Сибирского региона, не соответствовало его потребностям. Наибольшим неудобством, по мнению юриста, стало совмещение в лице мирового судьи нескольких должностей.

Первые собственно исторические исследования, посвященные организации судебной власти в Западной Сибири, принадлежат Е. А. Крестьяннико-ву4. Автор выделил три этапа реформирования сибирского суда: 60-е.

1 Ремнев Д. М. Самодержавие и Сибирь: Административная политика второй половины XIX — начала XX вв. Омск, 1997. С. 205−207.

2 Там же. С. 165−168. |.

3 Чечелев С. В. Некоторые вопросы проведения судебной реформы в Сибири в 60−80-е гг. XIX в. // Вестник / Омский гос. ун-т. 1997. № 3. С. 104−107- Он же. Судебная реформа в Сибири во второй половине XIXначале XX вв.: Дис.. канд. юрид. наук. М., 2001. С. 96.

4 Крестьянников Е. Л Вопрос об установлении мирового суда в Сибири в 60−90-е гг. XIX в. // Словцовские чтения — 2001. Тюмень, 2001. С. 55−57- Он же. «Подпольная адвокатура» в Сибири в конце XIX — начале XX вв. // Сибирский исторический журнал. 2002. № 1. С. 43−48- Он же. Судебные преобразования в первая половина 80-х гг. XIX в., 1885−1897 гг., 1897−1917 гг. Исследователь придерживается мысли о том, что правительство не учитывало реальных потребностей окраины, а руководствовалось «охранительными» соображеI ниями в отношении региона, а также экономней государственных средств и пренебрежительным отношением к окраине. Из-за этого судебная система Западной Сибири находилась в постоянном кризисном состоянии, поскольку штатных единиц судебных мест и адвокатов было недостаточно.

Работы представителей сибирского юридического мира, касающиеся организации судебной власти в регибне, Е. А. Крестьянников рассмотрел в историографическом аспекте и пришел к заключению о том, что юристы оценивали реформы сибирского суда «однозначно негативно с налетом субъективизма». Автор указывает, что «виновниками» такого положения вещей в глазах В. Анучина и Р. Л. Вейсмана стала «муравьевская юстиция», а Н. Н. Розина — недостаточное знакомство правительственных чиновников с реальной ситуацией в регионе1.

Предметом внимания Д. А. Глазунова и О. Г. Бузмаковой стала реформа 13 мая 1896 г. Исследователи придерживаются мнения о том, что реформы сибирской юстиции были рациональными и оправданными. Анализ имеющихся в распоряжении данных позволил О. Г. Бузмаковой вести речь о том, что «примененная в Сибири организация судебной власти отвечала потребностям развития Сибири. Сибирь получила такую систему,' которая сформировалась в России за 35 лет, дальнейшее ее изменение шло по пути объединения с общероссийской правовой системой"2. При этом исследователь отмечает, что большинство мнений, высказываемых сибиряками относительно функционирования новых судебных учреждений, были негативными. Данное противоречие О. Г. Бузмаковой не разрешено. Детально реконструи.

Западной Сибири в 1885—1917 гг.: Автореф. дис.. канд. ист. наук. Тюмень, 2002; Он же.

Введение

и проблемы деятельности суда присяжных в Западной Сибири в начале XX в. И Уголовная юстиция: состояние и пути развития. Тюмень, 2003. С. 332−337.

Крестьянников Е. А. Судебные преобразования в Западной Сибири в 1885—1917 гг.- Дис.. канд. ист. наук. Тюмень, 2002. С. 7.

2 Бузмакова О. Г. Судебная власть в Сибири в конце XIX — начале XX в.: Автореф. дис.. канд. юрид наук. Томск, 2004. С. 26. (рованнын автором «социальный портрет» сибирского мирового судьи позволяет вести речь о достаточно сложном положении чиновников от Министерства юстиции в регионе.

Более взвешенной представляется точка зрения Д. А. Глазунова, который указывает, что произошедшие преобразования создали «довольно эффективный механизм правового регулирования в городском социуме"1. Историк справедливо заметил, что для самой массовой категории населения — крестьянства — «суд скорый, правый и милостивый» оказался мало доступен.

Институтом сибирской адвокатуры исследователи занимались как специально, так и «вписывая» его в общую канву своей концепции судебных преобразований региона. Историческая работа С. Л. Шахеровой посвящена адвокатуре Восточной Сибири. Автор отметила, что становление в регионе адвокатуры было связано с этапами реформирования судебной сферы. Узкие рамки преобразования 1885 г. не дали возможности для профессиональной самореализации «свободных» юристов. Более обширное поле деятельности у адвокатов появилось после реформы 1896 г. Юристы не только занимались непосредственно исполнением своих обязанностей, но и имели активную общественную позицию, принимая участие в жизни города, стремясь оказать юридическую помощь как можно большему кругу лиц. При этом Шахерова не склонна идеализировать деятельность «слуг правосудия», — в большинстве случаев выбор адвокатом того или иного дела напрямую зависел от степени его доходности3. Также С. Л. Шахерова акцентировала внимание на том, что сибирская интеллигенция на страницах печати, на «юридических вечерах», заседаниях городских дум вела борьбу за введение нового суда, а также за распространение правовых знании. 1 Глазунов Д. А. Проведение судебной реформы 1896 г. на территории Западной Сибири (по материалам Томской губ.): Автореф. дис.. канд. ист. наук. Барнаул, 2003. С. 23.

2 Шахерова С. Л. Дореволюционная адвокатура Восточной Сибири (1885−1917 гг.): Автореф. дис.. канд. ист. наук. Иркутск, 2001.

3 Там же. С. 24.

4 Дамешек Л. М., Шахерова С. Л. «Реформа судебной части тем более необходима в Сибири» // Правосудие в Восточной Сибири. 2001. № 3—4.

Е. А. Крестьянников уделил внимание деятельности как легальной, так и «подпольной» адвокатуры. Численность присяжной адвокатуры, несмотря на ее рост в начале XX в., представляется исследователю недостаточной для удовлетворения правовых нужд населения. Деятельность юридических консультаций, положительно оцененная обществом, плохо соотносилась с политико-правовым режимом государства. Именно поэтому такая инициатива сибирских юристов не устояла перед самодержавной политикой1. При этом, по мнению историка, «подпольная» адвокатура имела более обширное поле деятельности, нежели легальная.

Адвокатуре Западной Сибири второй половины XIX — начала XX вв. посвящено историко-правовое исследование А. В. Гавриловой. Рассмотрев различные аспекты формирования сословия поверенных в регионе, автор фактически игнорировала функционирование института защиты и представительства в 1885—1896 гг., несмотря на заявленные хронологические граниУ цы". Является спорным тезис А. В.' Гавриловой и Д. А. Глазунова относительно повсеместно благотворительного характера деятельности сибирских адвокатов. Факт оказания бесплатной юридической помощи в рамках деятельности консультаций и по «праву бедности» отрицаем быть не может. Но изучение договоров возмездного оказания услуг между адвокаткми и клиентами свидетельствует о том, что, несмотря на стремление повышать правовую культуру сибиряков и освободить их от влияния «подпольных» адвокатов, поверенные не отказывали себе в гонорарах.

В 1990;е г. сформировалось интеллигентоведение как специализированная область гуманитарного знанияобъединяющая усилия представителей разных дисциплин. Исследования осуществлялись по направлениям, связанным с разработкой новых методологических подходов, а также с конкретно.

1 Крестьянников Е. А. Из истории западносибирской адвокатуры в последней трети XIX р начале XX вв. // Проблемы экономической и социально-политической истории дореволюционной России Тюмень, 2001. С. 112−122- Он же. «Подпольная адвокатура» в Западной Сибири в конце XIX — начале XX вв. // Словцовскис чтения — 2002. Тюмень, 2002. С. 75−77- Он же. Консультация поверенных при Томском окружном суде // Словцовские чтения — 2003. Тюмень, 2003. С. 47−49.

2 Гаврилова А. В. Формирование и развитие института адвокатуры в Западной Сибири в период разработки и реализации судебной реформы 60-х гг. XIX в.: Авторсф дис.. канд. юрид. наук. Омск, 2005. историческими разработками как общероссийского масштаба, гак и регионального, посвященными интеллигенции. Однако в практической реализации в круг интеллигенции включались, главным образом, учителя и врачи, иногда — «представители творческой интеллигенции», а юристы оставались на периферии научного поиска1.

Впервые поставили на обсуждение данный вопрос ивановские интелли-гентоведы И. И. Олейник и О. Ю. Олейник. Они признали адекватность использования термина «юридическая интеллигенция» на основании того, что деятельность юристов является частью общечеловеческой культуры, предполагает наличие высоких нравственных качеств и конечной своей целью имеет достижение справедливости и истины2. Историки считают, что понятие «юридическая интеллигенция» уже, чем «юристы» или «юридиче1 ские кадры». В сходном ключе выполнена работа И. Ю. Колосйовой и Н. Я. ' Соколова. Подробно характеризуя юристов советского периода как социально-профессиональную группу, исследователи отметили, что эта группа в полной мере соответствуют основному признаку интеллигенции, позволяющему выделить ее в качестве особого социального слоя. Юристы занимают присущее интеллигенции место в общественном разделении труда, будучи профессионально занятыми умственным трудом". Избрание в качестве ведущего критерия умственного труда объясняется тем, что, кроме получивших профессиональное образование, юридической деятельностью занима- - лись лица, образование которых этого не предусматривало. Принципиальным, является деятельностный подход. Востребованным он может быть и при обращении к дореволюционному периоду: частным поверенным было не.

1 Артамонова Н. Я. Интеллигенция Восточной Сибири: опыт формирования и деятельности (конец XIXсередина XX вв.). М., 2000; Данькина Н. Г. Формирование интеллигенции Хакасии (конец XIX — 30-е гг. XX в.): Аптореф. дис.. канд. ист. наук. Абакан, 2002; Лонин А. В. Интеллигенция Енисейской губ. концаXIX — начала XX вв.: численность, состав, общественно-политическая деятельность: Автореф. дис.. канд. ист. наук. Красноярск, 2003; Сабурова Г. А. Интеллигенция Омска на рубеже Х1Х-ХХ вв.: Автореф. дис.. канд. ист. наук. Омск, 1995; Самойлова Е. В. Интеллигенция в социокультурном пространстве городов Западной Сибири: Автореф. дис.. канд. ист. наук. Омск, 2006; и др.

2 Олейник И. И., Олейник О. Ю. О понятии «юридическая интеллигенция»: (Методологический и историографический аспекты изучения юристов как социально-профессиональной группы) // Проблемы методологии и истории интеллигенции: поиск новых подходов. Иваново, 1995. С. 72−83.

3 Колоскова И. Ю., Соколов Н. Я. Юристы как социально-профессиональная ?руп'па (советский период) // Государство и право. 2003. № 10. С. 62−70. обязательно иметь профессиональное образование, важен был род деятельности.

В. С. Миридонова указала на хо, что возникновение юридических обI ществ во второй половине XIX в. стало одним из показателей и проявлением понимания интеллигенцией созидательной роли своих ассоциаций1. А научно-исследовательская, издательская и благотворительная деятельность I объединений юристов подтверждает их принадлежность к интеллигенции.

Одним их направлений исторической и юридической наук стало изучение: творческого наследия юристов Российской империи. Современные исследователи обратились к изучению тенденций в юридической мысли России второй половины XIX — начала XX вв., рассмотрению специалистами различных аспектов действующего законодательства, а также исследованию жизни и деятельности выдающихся правоведов2.

М. В. Шиловский рассмотрел сибирскую интеллигенцию рубежа XIX—XX вв. в связи с политической историей региона. Исследователь указал на I расплывчатость и неопределенность политических установок представителей ¦ местного образованного общества. Для историка не представляет сомнения — принадлежность к кругу интеллигенции юристов И. А. Малиновского, П. В. Вологодского, В. О. Петропавловского, Д. С. Каргалова, М. Р. Бейлина3. По подсчетам С. А. Красильникова, доля юристов среди интеллигенции в Сиби.

1 Миридонова В. С. Юридические общества в России (1865−1917 гг.): Автореф. дпс.. канд. юрид. наук. Н. Новгород, 2002.

2 Багдасаров В. Ю. Права человека в российской правовой мысли второй половины XIX — начала XX вв.: Автореф. дис.. канд. юрид. наук. М., 1995; Баигушин А. И. Консервативные политико-правовые воззрения в России во второй половине XIX — начале XX вв.: Автореф. дис.. канд. юрид. цаук. М., 1998; Дмитриев И. Л. Русская правовая мысль о соотношении государства и церкви: Автореф. дис.. канд. юрид. наук. М., 2004; Илюшин В. А Юридическая концепция В. М. Гессена: Автореф. дис.. канд. юрид^ наук. СПб., 2003; Корнев А. В. Консервативные и либеральные теории государства и права в России: Автореф. дис.. д-ра юрид. наук М., 2004; Легкий Д. М. Д. В. Стасов — юрист и общественный деятель (1828—1918 гг.): Автореф. дис.. канд. ист. наук. Саратов, 1991; Присяжнюк Ю. П Правоведы дореволюционной России о произведениях искусства как объекте права (на примере музыки): Автореф. дис.. канд юрид. наук. Н. Новгород, 2002; Тимошенко В. И. Развитие системы «правового государства» в политико-правовой мысли России и Украины конца XIX — начала XX вв.: Автореф дис.. канд. юрид. наук. М., 1992; Тимошина Е. В. Политико-правовые взгляды К. П. Победоносцева: Автореф. дис.. канд. юрид. наук. СПб., 1998; Хачин-ский К. Б. Идея правового государства в трудах русских юристов // История государства и права. 2006. № 10. С 41−42- Ячменев Ю. В. К. А. Неволин — родоначальник философии права в России // Государство и право. 1994. № 12. С. 122−128- и др.

3 Шиловский М. В. Общественно-политическое движение в Сибири второй половины XIX — начала XX вв. Новосибирск, 1995. Вып. 2. С. 15, 53. ри к 1917 г. составляла около 1% — столько же, сколько составляла доля элитарной группы преподавателей вузов и творческой интеллигенции1. Н. П. Матханова уделила внимание служащим губернских судов середины XIX в. при изучении высшей администрации региона2.

В работе омского историка В. В. Мезенцевой юристы исследовались наряду с другими группами интеллектуалов. Проанализировав состав, уровень доходов, политические ориентиры правоведов, автор сделала вывод о том, что адвокатура целиком идентифицировала себя с интеллигенцией, а другие представители юридического мира противопоставляли себя последней. Это утверждение представляется нам не совсем верным. По словам самой Мезенцевой, основным направлением общественной деятельности сибирской юридической интеллигенции была борьба за распространение судебной реформы в регионе. За введение этого преобразования выступали не только адвокаты, а представители всех юридических профессий в Сибири .

Американский историк Ю. Хаски в своей работе, связанной со становлением и развитием советской адвокатуры, затрагивает и формирование профессии в соответствии с судебной реформой 1864 г. Исследователь указывает, что с этого времени организованная по западноевропейскому образцу и на основании очень высоких требований адвокатура (в варианту присяжных поверенных) стала профессией, приемлемой для представителей высших классов4. Ю. Хаски также обращает внимание на высокую степень неравномерности распределения поверенных по территории Российской империи, называя одним из «наиболее обойденных в этом смысле районов» Западную Сибирь. Возрастание политической и социальной активности юристов в середине 1890-х гг. исследователь связывает с появлением молодого поколения адвокатов и с волнениями в стране. Это породило стремление поверен.

1 Красильников С. Л. Социально-политическое развитие интеллигенции Сибири в 1917 — середине 1930;х гг.: Дис.. д-ра ист. наук. Новосибирск, 2005. С. 14−15. 1.

2 Матханова 11. П. Высшая администрация Восточной Сибири в середине ХГХ в. Новосибирск, 2002. С. 93−99.

3 Мезенцева В. В. Профессиональная и общественная деятельность интеллигенции Западной Сибири в 19 071 914 гг.: Дис. канд. ист. наук. Омск, 2000. С. 67−73. Хаски Ю. Российская адвокатура и советское государство: Происхождение и развитие адвокатуры. М, 1993. С. 13. ных оказывать профессиональную помощь беднейшему населению, а также участвовать в судебных процессах по политическим преступлениям1.

Большое влияние на определение круга задач, поставленных в настоящей работе, оказали исследования Т. Тарановски и Р. Уортмана^. Основную причину реформы 20 ноября 1864 г. историки видят не столько в отмене крепостного права, повлекшей за собой цепочку либеральных преобразований, сколько в изменении правосознания и политической культуры высшей российской бюрократии. Р. Уортман приходит к выводу о том, что «юридическая специализация не родилась в одночасье с реформой 1864 г., а формировалась в течение предшествующих десятилетий. Именно тогда группа чиновников, приверженных праву и получивших образование в учебных заведениях, основанных при Николае I, начала выдвигаться на важные должности в Министерстве юстиции. Эти бюрократы приобрел^ основательные познания в праве и в то же время культивировали почтение, даже пре данность праву как высокому этическому призванию. Они начинали видеть в себе, прежде всего, служителей права, а не слуг царя или государства."3. Т. Тарановски акцентирует внимание на интеллектуальных и общекультурных особенностях поколения 30−40-х гг. XIX в. Он указывает, что на формирование правосознания будущих реформаторов оказали влияние «историческая школа» в юриспруденции, литературное течение романтизма и концепции французского социализма4. По мнению исследователя, это привело к тому, что правовое сознание государственных чиновников, готовивших проект реформы 1864 г., определило «их безграничный идеализм и веру в благотворное влияние законности и права на все общество"5.

Данные работы принципиальны тем, что концепция исследователей вполне применима к рассматриваемой проблеме. Мы исходим из того, что.

-————т.

1 Там же. С. 24.

2 Тарановски Т. Судебная реформа и развитие политической культуры царской России // Великие реформы в России, 1856−1874 гг. С. 301−315- Уортман Р. С. Властители и судии: Развитие правового сознания в императорской России. М., 2004.

3 Уортман Р. С. Властители и судии. С. 19−20.

4 Тарановски Т. Судебная реформа. С. 308.

5 Там же. формирование правового сознания сибирских юристов конца XIX — начала XX вв. также происходило под влиянием течений в юриспруденции второй половины XIX в. Эти направления определяли известные теоретики и прак тики права Б. Н. Чичерин, С. А. Муромцев, Н. М. Коркунов, М. М. Ковалевский, Г. А. Джаншиев, А. Ф. Кони. Сибирскую юридическую интеллигенцию можно отнести уже к молодому поколению юристов, воспитанных в духе и на идеалах Судебных уставов, что предполагало их преданность этому памятнику законодательства.

В 1990;е гг. сибирские историки интенсивно изучали периодическою печати региона второй половины XIX — начала XX вв. Была продолжена работа, начатая в предшествующий период1. Для нас исследование С. И. Гольд-фарба имеет большое значение в силу того, что в нем затронут вопрос взаимоотношений областнических изданий с их «альтернативой» — «Сибирским вестником».

Л. С. Любимов проанализировал профессиональный состав сотрудников сибирских печатных изданий. По подсчетам автора, юристы составили 6% от общего числа лиц, связанных с периодической печатью региона2. Данное наблюдение косвенно подтверждает предположение об активном участии юристов в общественной жизни края, поскольку, учитывая их относительно небольшой удельный вес среди интеллигенции региона, данный показатель является достаточно высоким.

Многочисленные работы, посвященные сибирским периодическим изданиям, в основном затрагивают общественно-политическую и социальную проблематику, поднимаемую в газетах и журналах. Однако политика прави.

—I.

1 Например' Гольдфарб С. И. Газетное дело в Сибири: первая половина XIX — начало XX вв. Иркутск, 2002.

2 Любимов Л. С. Становление традиций журналистики в Сибири // Традиции сибирской интеллигенции. Иркутск, 1999. С. 32−36.

3 Мандрика Ю. Л. Неофициальная часть губернских ведомостей как тип провинциального издания (на материале «Тобольских губернских ведомостей»): Автореф. дис.. канд. филол наук. Воронеж, 2004; Миханев А. П. Периодическая печать Красноярска в общественно-политической жизни Енисейской губ. второй половины XIX — начала XX вв.: Автореф. дис.. канд. ист. наук. Красноярск, 1998; Сальникова Е. С. Региональные проблемы Восточной Сибири в освещении периодической печати второй половины XIX в.: Автореф. дис.. канд. ист. наук. Иркутск, 1999; Шелковский В. А. Изучение проблем социально-политического и экономического развития Сибири на страницах либеральной периодической печати: Автореф. дис.. канд. ист. наук Омск, 2002; и др. * тельства в области судоустройства и судопроизводства региона стабильно > I оставалась вне поля зрения истории журналистики.

Первым комплексным исследованием, посвященным образу Сибири в российской периодике, стала монография Н. Н. Родигиной. Проанализировав «сибирскую» тематику ведущих общественно-политических журналов второй половины XIX — начала XX вв., выявив комплекс авторов, специализирующихся на рассмотрении региона, историк сделала вывод о том, что отражение вопроса реформирования судебной власти в окраине не зависело от общественно-политической направленности издания. В «Вестнике Евро- ! I пы», «Русском богатстве», «Северном вестнике» сибирские корреспонденты настаивали на введении полной судебной реформы1. Профессиональная принадлежность почти всех выявленных авторов была связана со сферой отправления правосудия.

Вопросы, касающиеся политической ориентации сибирских юристов, затрагиваются в исследованиях, посвященных истории либерализма н областничества в Сибири.

Особенностью исследований, рассматривающих становление и развитие либерального движения в Сибири, является то, что для авторов не представляет сомнения принадлежность юристов — членов кадетской и октябристской партий — к интеллигенции. При этом М. В. Шиловский указал па то, что, несмотря на произошедшее после революции 1905;1907 гг. политическое размежевание, ориентиры большинства сибирских интеллигентов остались расплывчатыми, а либерализм сохранил тесную связь с областничеством2. Причинами такого положения вещей исследователь называет слабую степень дифференциации общества, воздействие политической ссылки, отсутствие реформ и обширные полномочия администрации. Эти факторы повлияли на то, что интересы многих общественно-политических движений были общими. Шиловский указал на то, что социальная база октябристов и кадетов ;

1 Родигина Н. II. «Другая Россия»: Образ Сибири в русской журнальной прессе второй половины XIXначала XX вв. Новосибирск, 2006. С. 179, 190, 199.

2 Шиловский М. В. Общественно-политическое движение. С. 15. была общей, и выявлять зависимость между профессиональной и партийной ' принадлежностью было бы делом искусственным.

О. А. Харусь специально уделила внимание рассмотрению политических ' I ориентиров сибирских юристов. Приверженность большинства из них ! либеральной идеологии, особенно в варианте конституционных демократов, • -исследователь объяснила самоидентификацией юридической интеллигенции как носителей миссии защитников права и правопорядка в условиях самодержавия. Хотя та же самоидентификация не мешала ряду юристов придерживаться праволиберальных воззрений. Минимальное количество отклонений в сторону леворадикальных взглядов связано с тем, что наличие высшего образования и происхождение из привилегированных социальных групп являлись во многих случаях гарантией от увлечения социально-политическими утопиями, от экстремизма в политическом поведении1. 1 I.

Исследования Е. А. Дегальцевой, посвященные общественным неполити- ' ¦ ческим организациям Западной Сибири, затрагивают многие аспекты деятельности местной интеллигенции в различных сферах. Выделяя массу факторов, так или иначе повлиявших на работу общественных организаций региона, исследователь делает вывод о том, что в Сибири такого рода объединения возникли в результате «двойного гнета» власти и противопоставляли себя государству. Партийность была заложена в самой идее такого рода объединений, они стали прообразами политических партий, именно в них.

2, выросли" будущие идеологи сибирского либерализма. Исследователь. также выявила инициаторов создания и глав различных общественных организаций. Достойное место среди них заняли сибирские адвокаты: М. Р. Бейлин, Н. В. Пигнатти, К. А. Попов, Г. И. Жерновков. Это еще раз говорит о серьезной гражданской позиции и ответственности сибирской юридической интеллигенции.

1 Харусь О, А Либерализм в Сибири в начале XX в. Автореф. дис.. д-ра ист. наук Томск, 1998.

2 Дегальцева Е, А Образ жизни сибиряков во второй половине XIX — начале XX вв. Барнаул, 2005 С 88.

I 32 !

Историографический анализ показал, чго исследователями в разное время и в разных направлениях проделан большой объем работы, связанной с изучением реализации судебной реформы в Сибири, с развитием общественного движения в Сибири и роли в нем местной юридической интеллигенции. При этом отсутствует комплексное исследование, которое позволяет судить об особенностях формирования и развития юридической интеллигенции Западной Сибири как социально-профессиональной группы, об основных направлениях ее общественной активности, в том числе связанной с пропагандой или критикой судебных преобразований. Однако сложившаяся историографическая ситуация дает возможность для рассмотрения одного из существенных аспектов деятельности юридической интеллигенции Западной Сибири.

Цель и задачи работы. Целью йастоящего диссертационного исследования является конкретно-историческая характеристика оценочных суждений (оценок) западносибирской юридической интеллигенции относительно правительственной политики в области судоустройства и судопроизводства в Западной Сибири. Для достижения данной цели требуется 'решить ряд связанных между собой задач:

1. Уточнить понятие «юридическая интеллигенция», обосновать возможность его использования применительно к Западносибирскому региону, определить существенные признаки и характеристики западносибирской юридической интеллигенции как территориальной и социально-профессиональной группы.

2. Выяснить отношение западносибирской юридической интеллигенции к судебной системе, организованной по закону 25 февраля 1885 г., в частности, ¦ I к основным ее элементам: местной юстиции, предварительному расследованию, прокурорскому надзору, изменениям в процессуальном праве, новым явлениям в адвокатуре.

3. Охарактеризовать представления местных юристов относительно • функционирования судебной системы после реформы 13 мая 1896 г., в 1 частности, мирового суда, адвокатуры, суда присяжных.

Объектом исследования в настоящей работе является западносибирская юридическая интеллигенция как территориальная и социально-профессиональная группа. Под западносибирской юридической интеллигенцией подразумевается профессиональное сообщество юристов, начавшее складываться в Западной Сибири приблизительно с 1885 г. Существенными признаками данной группы являются:

— наличие высшего юридического образования и/или профессионального 1 I стажа в судебной системе или адвокатской практике- 1.

— профессиональная деятельность в сфере юстиции;

— оказание безвозмездных юридических услуг (применительно к адвокатуре);

— участие в общественной жизни края (членство в различных благотворительных обществах, чтение публичных лекций);

— выступления в публичном и рабочем порядке за распространение Судебных уставов 20 ноября 1864 г. на территорию региона.

Первые два признака юридической интеллигенции являются определяю- ¦ щими. Именно они обозначают сферу профессиональной деятельности юристов и позволяют выделить их в качестве самостоятельной группы западносибирской интеллигенции. Критерий профессиональной принадлежности важен для определения круга юридической интеллигенции, особенно до реформы 1896 г. Это связано с тем, что в указанный период для деятельности в сфере юстиции наличие специального образования (за исключением высших должностей) не требовалось. Имевшие такие характеристики лица могли способствовать развитию печальной славы сибирского правосудия, а могли честно и ревностно исполнять свои обязанности, будучи достаточно — компетентными в юриспруденции. Последние три признака распространяют-, ся на активную часть юристов, участвующую в общественной жизни региона. Особо подчеркнем, что в настоящей работе к юридической интеллигенции причисляются не только адвокаты, но представители юридической специальности в целом, поскольку именно профессиональная принадлежность является одной из основ правосознания. • 1 Предмет исследования — оценочные суждения местной юридической — интеллигенции относительно судебных преобразований в Западносибирском регионе и их последствий для судебной системы, как важной части регионального социума. Оценка (оценочное суждение) понимается как определение субъектом социальной значимости явлений для его жизни и деятельности. В структуру оценки входят субъект, предмет и основание оценивания1. В настоящей работе в структуре оценки практически выделяются следующие элементы: субъект оценивания — западносибирская юридическая интеллигенция, предмет оценивания — судебные преобразования в регионе на рубеже I.

XIX—XX вв., основания оценивания — в основном профессиональное и — социокультурное. Профессиональный критерий соответствует стандартам и правилам юридической профессии. Оценочные суждения западносибирской юридической интеллигенции базировались, прежде всего, на ее профессиональных знаниях, полученном образовании, которое основывалось на утверждении первенствующей роли Судебных уставов в правовой системе империи. Социокультурное основание оценки согласуется с культурной специфичностью регионального сообщества (сибиряков), а также культурными характеристиками здешней юридической интеллигенции — субъекта оценивания. Суждения о потребностях Западной Сибири в провозглашенных Судебными уставами порядках формировались в русле господствовавшей в групповом сознании российских юристов либеральной парадигме, с учетом специфики развития Западносибирского региона и его населения. Эти оценки излагались в местной и центральной периодической печати, а также в служебной документации (докладных записках, материалах заседания совещаний и комиссий и др.).

1 Бучило Н. Ф. Философия. СПб., 2004. С. 366.

Под «судебными преобразованиями» в данном случае подразумеваются изменения в сфере юстиции нашего региона, проведенные в соответствии с «Временными правилами о некоторых изменениях по судоустройству и судопроизводству в губерниях Тобольской, Томской, в Восточной Сибири и Приамурском крае» от 25 февраля 1885 г.- «законом 12 июня 1886 г.», изменившим систему оценки доказательств в сибирских судах- «Временными правилами о применении Судебных уставов к губерниям и областям Сибири» от 13 мая 1896 г.- законом «О введении учреждения суда присяжных I заседателей в Яренском, Усть-Сысольском уездах Вологодской губ., в некоторых уездах губерний Архангельской и Тобольской, губернии Томской и в областях Акмолинской, Семипалатинской и Уральской» от 10 мая 1909 г.

Территориальные границы настоящей работы включают Западную Сибирь. Согласно существовавшему до 1917 г. административно-территориальному делению, это Тобольская и Томская губернии, где судебные преобразования конца XIX — начала XX вв. реализовывались на единых началах, отличных от политики в области судоустройства и судопроизводства других регионов Российской империи. Особенности организации судебной системы — включение западносибирских губерний в округ Омской судебной палаты, нахождение при ней с 1911 г. Совета присяжных поверенных — делают необходимым включение в географические границы исследования также Омского уезда Акмолинской обл.

Хронологические рамки определяются 1885—1914 гг. Нижняя хронологическая граница обусловлена введением в действие «Временных правил» 25 февраля 1885 г., ставших первым этапом преобразования сибирской судебной системы. Эта дата также взята нами за условную «точку отсчета», с которой начинаются формирование в регионе юридической интеллигенции и ее интенсивная работа, направленная на улучшение организации третьей ветви власти в крае. Вместе с тем, потребность изучения эволюции взглядов сибирской юридической интеллигенции иногда вызывает необходимость выхода за указанную временную границу «вниз» до 1864 г. Начало Первой мировой войны избрано нами в качестве верхней хронологической грани в ' связи с тем, что в это время произошли качественные изменения в работе | западносибирских органов юстиции. Кроме того, вступление России в — глобальный военный конфликт повлекло за собой смену приоритетов в сознании населения государства и обсуждение вопросов, — более существенных в сложившейся ситуации. Исключением не стала и западносибирская юридическая интеллигенция. ,.

Методология и методы исследования. Базовым для настоящей работы является принцип историзма, который предполагает изучение общественного явления в его конкретно-исторической обусловленности и развитии. Таким j образом, к объекту исследования следует относиться как к изменяющемуся j во времени в силу только ему присущих закономерностей. Применительно к данной работе принцип историзма реализуется, в том, что западносибирская юридическая интеллигенция рассмотрена как динамично развивающаяся социальная группа, приобретавшая по мере своего формирования новые качественные и количественные характеристики. Развитие западносибирской юридической интеллигенции, а также ее воззрений относительно организации судебной власти в регионе происходило поэтапно и сообразно правительственной политике в сфере юстиции региона. Исходя из этого, время [ 1864−1885 гг. определяется нами как период, когда формировались предпо- | сылки для появления западносибирской интеллигенции. Сам процесс форми- ! рования регионального отряда интеллигенции, а таюке развертывания интересующей нас деятельности по участию в преобразованиях судебной системы в Западной Сибири, в оценке созданных в ходе этих преобразований новых институтов, делится нами на два периода, охватывающих 1885—1896 и 1896−1914 гг. 1.

Принцип системности предусматривает отношение к предмету и объекту исследования как к целостным структурам, обладающим многообразными — 1 внешними и внутренними связями, выполняющим определеннее функции и J развивающимся во времени в соответствии с меняющимися внешними ' условиями и внутренним потенциалом. Западносибирская юридическая интеллигенция рассматривается нами как часть российской и региональной интеллигенции, обладающая сходными, меняющимися во времени качественными характеристиками, имеющая развитую динамичную структуру, выполняющая важные профессиональные и общественные функции. ОцеI ночные суждения, высказываемые местными юристами относительно функционирования правовых институтов, вытекали из их общих мировоззренческих принципов, складывавшихся под влиянием различных факторов.

В качестве теоретической основы настоящей работы были выделены три концепции, позволяющие сообразно целеполаганию рассмотреть изучаемую проблему:

1. Теория модернизации традиционного общества. Мы рассматриваем модернизацию как процесс целостного обновления общества, путь от традиционной цивилизации к либеральной1. Деятельность юридической консультации при Томском окружном суде и Юридического общества при Томском университете, другие общественные инициативы западносибирских юристов, участие активного ядра их сообщества в критике дореформенных судебных порядков, в приближении и продуктивной оценке либеральных судебных реформ можно рассматривать как поведение, вдохновленное либеральными идеалами. Исходя из тезиса о преимущественно либеральном сознании юридической интеллигенции, нами проанализированы ее взгляды на состояние судебной системы Западной Сибири. Изменения, произошедшие в организации судебной власти региона, качественно повлияли ра правовую культуру местного (в основном городского) населения и были направлены на интеграцию Сибири в правовое пространство модернизирующейся Российской империи.

2. Теория правового государства в национальном варианте его трактовки. Русской историко-юридической школой был осуществлен. синтез традиций русской государственности и западного конституционализма. Примером.

1 Ахиезер А. С. Россия: критика исторического опыта. Новосибирск, 1997. Т. 1. С. 38. этого являются труды русских юристов второй половины XIX в.: Б. Н. Чичерина, С. А. Муромцева, Н. М. Коркунова, М. М. Ковалевского, П. И. Новгородцева1. Произведения этих авторов оказывали влияние на складывание мировоззрения будущих слуг правосудия. Характер юридического образования и юридической профессии, необходимость постоянно вставать на сторону закона формировали у юридической интеллигенции особую жизненную и профессиональную позицию. Стремление к соблюдению либеральных прав и свобод личности (насколько это было возможно в рамках имперского сознания), к диалогу между властью и обществом сочетались с признанием верховенства абсолютной власти монарха.

3. Концепция изучения правосознания, предложенная и апробированная Р. Уортманом. Правосознание в его понимании имеет интеллектуалистский и идеологический характер, опирающийся на юридические и философские идеи2. Это сочетается с точкой зрения отечественного теоретика права Н. Я. Соколова, который указывает, что правосознание юристов отличается от правосознания обывателей не элементами структуры (правовая идеология и о правовая психология), а более развитым когнитивным компонентом. I.

В качестве исследовательских моделей нами выделены следующие созданные и апробированные историками, социологами и юристами конструкты: 1. Исследовательская модель «Интеллигенция — культура — город». Данный подход был предложен В. Г. Рыженко применительно к сибирскому городу 1920;х гг.4 С некоторыми оговорками этот конструкт применим при рассмотрении особенностей формирования и взглядов сибирской юридической интеллигенции на рубеже Х1Х-ХХ вв. Во-первых, юридическая интеллигенция существовала в особом культурном мире сибирской провинции, — |.

Кавелин К. Д. Собр. соч. СПб, 1904. Т. 4- Ковалевский М М. От прямого народоправства к представительному, от патриархальной монархии к парламентаризму СПб., 1897- Муромцев С. А. Определение и основное развитие права. СПб, 2004; Новгородцев П И.

Введение

в философию права М, 1909; Чичерин Б Н. Курс государственной науки. М., 1894 и др.

2 Уортман Р. С. Властители и судии С 20.

3 Соколов Н. Я. Профессиональное сознание юристов. М., 1998 С. 23- Он же. Правосознание юристов: понятие, сущность и содержание // Советское государство и право. 1983 № 10. С. 33−41.

4 Рыженко В. Г. Интеллигенция в культуре крупного сибирского города в 1920;е гг.: вопросы теории, истории, историографии, методов исследования. Екатеринбург, 2003 который неизбежно накладывая отпечаток на воззрения — и профессиональные, и общественно-политические. Во-вторых, юридическая интеллигенция представляла собой именно городской социокультурный тип. Город в условиях модернизационных процессов концентрирует в себе передовые идеи и смыслы времени, а юристы предстают как часть городской интеллигенции, отражающие эти идеи и смыслы в своем сознании, стремящиеся провести их в жизнь.

2. Деятельностная концепция, которая неоднократно применялась исследователями при анализе интеллигенции. Использование данной модели предполагает изучение трех аспектов: а) исполнения представителями интеллигенции своего профессионального долгаб) гражданской позиции I интеллигенции, то есть исполнения ею гражданского долга служения народу, родине, высоким идеаламв) параметров морального и нравственного «поведения» интеллигенции1.

В настоящей работе были использованы следующие методы исследования:

1. Историко-генетический метод. Он позволяет последовательно охарактеризовать признаки и функции юридической интеллигенции, выявить причинно-следственные связи во взглядах юристов на судебную систему региона.

2. Историко-сравнительный метод дает возможность сопоставить точки зрения представителей юридической интеллигенции по вопросу реформирования системы отправления правосудия, определить причины выделенных отличий в позициях.

3. Историко-типологический метод в настоящей работе предполагает дифференциацию представителей юридической интеллигенции по ряду признаков: профессии, образования, социального происхождения, вероисповедания, уровня доходов, степени социальной активности, приверженности различным общественно-политическим взглядам.

1 См., напр. Артамонова Н. Я. Интеллигенция Восточной Сибириопыт формирования и деятельности (конец XIX — середина XX вв.). М., 2000.

Источниковедческая основа диссертации. Для выполнения настоящей работы потребовалось привлечь широкий круг письменных источников, который включает в себя опубликованные и неопубликованные материалы, в том числе впервые вводимые в научный оборот.

Публицистика — главная, базовая для нашей диссертации группа источников. Это работы представителей местной юридической интеллигенции, содержащие характеристику и оценки существующих правовых и судебных I порядков в Сибири, а также планируемых и реально осуществляемых властями преобразований в судебно-правовой сфере Западносибирского региона. Нами выявлен и использован в исследовании практически полный корпус таких работ, опубликованных в региональных (сибирских и западносибирских) периодических изданиях за 1883−1914 гг. Это газеты «Сибирь», «Восточное обозрение», «Сибирская газета», «Сибирский вестник», «Сибирская жизнь», «Сибирские отголоски», «Сибирский листок», «Степной край», «Алтайская газета», «Жизнь Алтая" — журналы «Сибирский наблюдатель», «Сибирские вопросы», «Известия Императорского Томского университета». В целом, были проанализированы более 500 публицистических текстов. Большинство из них представлены обзорными передовыми статьями, что говорит об актуальности правовых вопросов для сибирских интеллигентов. Небольшие заметки и фельетоны присутствуют в меньшем количестве. Однако наблюдаемая разножанровость свидетельствует о значимости юридической проблематики.

В формировании содержания и издании почти всей сибирской периодики принимали участие местные юристы. Например, томская «Сибирская жизнь» редактировалась профессорами юридического факультета М. А. МалиновI ским и М. Н. Соболевым, а также присяжным поверенным М. Р. Бейлиным, I. который публиковал статьи по правовой проблематике. Газета «Сибирское слово» («Сибирские отголоски», «Сибирский наблюдатель») издавалась и редактировалась адвокатами В. А. Долгоруковым, В. Т. Молотковским и М. И. Преловским, активно выступавшими за введение в регионе суда присяжт ных1. Долгое время редактировал «Сибирский вестник» и публиковал в нем.

2 I статьи по юридической проблематике В. П. Картамышев. В «Сибирской газете» правовые вопросы освещались кандидатом права Ф. М. Тыжновым3. Активная часть сибирской юридической интеллигенции (П. В. Вологодский, Р. Л. Вейсман, В. В. Европейцев, В. А. Севастьянов, М. Ф. Александров, С. А. Чадов, М. В. Вознесенский и др.) публиковалась в различных региональных изданиях, обсуждая серьезные проблемы правосудия окраины4.

Газеты и журналы, выходившие не в Западной, а в Восточной Сибири («Сибирь», «Восточное обозрение») привлечены нами в качестве источников по следующим соображениям. Во-первых, многие правовые проблемы были I общими для западной и восточной частей Сибирского региона, что хорошо осознавали местные юристы. Например, до появления частных изданий в Томской губ. (и долгое время одновременно с ними) на страницах «Восточного обозрения» высказывались идеи, касающиеся организации судебной власти в Сибири в целом, чем занимался В. Птицын. Во-вторых, в восточносибирских изданиях нередко публиковались статьи и заметки, отражавшие особые западносибирские реалии. В-третьих, привлечение этих изданий позволяет увидеть общие черты и некоторые отличия в позициях двух территориальных групп сибирской юридической интеллигенции относительно организации судебной власти в регионе. '.

Представители сибирской юридической интеллигенции презентовали свои взгляды относительно положения судебной части региона не только в местной, но и в центральной общественно-политической и профессиональной печати. Они сотрудничали в таких изданиях, как «Северный вестник», «Русское богатство», «Вестник Европы», «Русский вестник», «Юридическая газета», «Судебная газета», «Журнал Министерства юстиции», «Право» за 1861−1914 гг. Актуальные для настоящего исследования публикации выявля.

1 Периодическая печать Сибири (вторая половина XIX в. — февраль 1917 i): Указ. газет и|журналов. Томск, 1991. С. 32−35.

2 Некролог//Сибирский вестник. 1894. 1 окт.

3 «Сибирская газета» в воспоминаниях современников. Томск, 2004. С. 158.

4 Петряев Е. Д. Псевдонимы литераторов-сибиряков. Новосибирск, 1973. лись посредством определения авторов текстов через справочные и научно-исследовательские издания1. Эти источники позволили сопоставить точки зрения юридической интеллигенции на состояние судебной системы региона, публикуемые в центральной печати с мнениями, высказываемыми в местных.

I | изданиях. 1.

Юристы представляли свои оценки деятельности судебных учреждений региона в виде обзорных статей, анализа собственной деятельности и деятельности коллег, отзывов на планируемые и свершившиеся мероприятия правительства в области местной юстиции. Кроме того, в рассматриваемую эпоху периодическая печать является основным институтом формирования, структурирования и трансляции общественного мнения. Таким образом, суждения юристов оказывали существенное влияние на позиции обывателей по поводу работы органов юстиции.

I *.

К публицистическим источникам относится также изданная в 1909 г. в Санкт-Петербурге работа присяжного поверенного Р. Л. Вейсмана «Правовые запросы Сибири». Здесь сконцентрированы наблюдения юриста за функционированием сибирской судебной системы, выдержанные в областническом ключе. Ценными являются также выводы В. В. Берви-Флеровского, изложенные в книге «Положение рабочего’класса в России», где рассматриваются аспекты дореформенного правового быта западносибирского населения.

Законодательные источники нашего исследования включают в себя «Временные правила о некоторых изменениях по судоустройству и судопроизводству в губерниях Тобольской, Томской, в Восточной Сибири и При- ' амурском крае» от 25 февраля 1885 г., «Временные правила о применении Судебных уставов к губерниям и областям Сибири» от 13 мая 1896 г., закон «О введении учреждения суда присяжных заседателей в Яренском, Усть-Сысольском уездах Вологодской губ., в некоторых уездах губерний Архангельской и Тобольской, губернии То’мской и в областях Акмолинской, Семи.

1 Межов В. И. Сибирская библиография. СПб., 1892. Т. 3- Петряев Е. Д. Псевдонимы литераторов-сибиряковРодигина Н. Н. «Другая Россия" — и др. палатинской и Уральской» от 10 мая 1909 г. Именно эти нормативно-правовые акты регламентировали основные преобразования судебной системы Западной Сибири на рубеже XIX—XX вв. и потому повлекли за собой максимальное количество мнений и оценок представителей регионального сообщества юристов. Появившиеся в ходе реформирования судебной системы нашего региона другие законы и подзаконные нормативные акты не касались существа судебных преобразований и потому' не становились предметом для повсеместного обсуждения. I.

Судебные уставы 20 ноября 1864 г. как важный источник востребованы нами главным образом в связи с тем, что именно на них основывался учебный курс юридических факультетов, поэтому данный законодательный памятник повсеместно в России являлся эталоном для юристов при их оценивании осуществлявшихся поэтапно в регионах судебных реформ и утверждавшихся в результате этих реформ правовых порядков.

Делопроизводственная документация является одной из значимых видов источников для настоящей работы. Это материалы, извлеченные из фондов Государственного архива Томской обл. (далее — ГАТО), Государственного архива Новосибирской обл. (далее — ГАНО), Государственного архива Омской обл. (далее — ГАОО), Городского архива г. Тобольска (далее — ГАТ), Центра хранения архивных фондов Алтайского края (далее — ЦХАФ АК). В данной работе были задействованы следующие группы делопроизводственных материалов:

1) Поименные списки и списки о прохождении службы должностных лиц — судей, следователей, прокуроров, товарищей прокуроров, присяжных поверенных и других, состоявших при окружных, мирбвых, губернских судах и Омской судебной палате (ГАТО, ф. 10- ГАОО, ф. 25-^АТ, ф. 376). Потенциал этой группы источников значим тем, что в сопроводительной документации имеются различные пояснительные записки, объяснения должностных лиц, в которых присутствуют суждения, касающиеся организации судебной власти в регионе. В эту же группу включаются личные дела студентов юридического факультета Томского университета, позволяющие реконструировать социальный облик молодого поколения сибирских юристов (ГАТО, ф. 102).

2) Переписка, содержание которой позволяет сделать заключение о позициях судебных деятелей по вопросу о состоянии и перспективах отправления правосудия в регионе (ГAT, ф. 152, 376- ГАОО, ф. 25). Привлечена также переписка, связанная с разрешением конфликтов, возникавших между сибирскими юристами, в основном адвокатами и мировыми судьями, а также между юристами и обывателями, пользовавшимися услугами и помощью юристов при разрешении правовых коллизий (ГAHO, ф. Д-38- ГАОО, ф. 25- ЦХАФ АК, ф. 141- ГАТО, ф. 10). !

3) Договоры возмездного оказания юридических услуг, которые позволяют судить об уровне доходности адвокатской профессии, а косвенно — о социальном и профессиональном статусе адвокатов, влиявшем на их профессиональную и общественно-политическую позицию (ГАЛО, ф. Д-38).

4) Материалы ревизий сибирских судебных мест. Наиболее существенными представляются данные ревизии 1892 г., произведенной П. М. Бутовским. Именно на основании этих материалов правительством было принято решение о преобразовании судебной власти в регионе (ГATф. 152).

5) Рабочая документация консультации присяжных поверенных при Томском окружном суде — протоколы заседаний, списки членов консультации, а также ее отчет за 1904;1905 гг., позволяющие судить о деятельности сибирских адвокатов, а также их отношении к организации судебной власти в регионе.

6) Отчеты Совета присяжных поверенных при Омской судебной палате за 1911—1914 гг. Данные источники являются информативными для рассмотрения деятельности адвокатуры в период функционирования Совета, они характеризуют и профессиональную, и общественную позицию и деятельность поверенных. !

7) Циркуляры Министерства юстиции, циркуляры и предписания старших председателей и прокуроров Омской судебной палаты, приказы председателей и прокуроров Томского и Тобольского окружных судов, документы по введению в Западной Сибири суда присяжных (ГАОО, ф. 25- ГАТО, ф. 10- ГАТ, ф. 376). Эти источники позволяют выявить особенности применения в, регионе нового законодательства, определить точки зрения юристов относительно реформирования судебной системы.

8) Опубликованные в прессе изучаемого периода (в «Сибирской газете», «Сибирской жизни», «Сибирском вестнике», «Восточном обозрении», «Сибирских отголосках», «Жизни Алтая», «Степном крае» и других изданиях) отчеты о деятельности Томской юридической консультации, Юридического общества при Томском университете, а также расшифрованные стенограммы судебных процессов. Публикации отчетов позволяют рассмотреть общественное и научное направления деятельности юридической интеллигенции. Стенограммы судебных процессов предоставляют возможность выявить профессионально активную часть адвокатуры.

К делопроизводственным источникам относятся также «Труды» особого отдела комиссии, созданной в начале 1860-х гг. для обсуждения вопроса о применимости к Сибири общих принципов тогда еще планировавшейся в России судебной реформы1. Данный источник позволяет выяснить, как изменялась позиция сибирских юристов относительно функционирования судебной власти в крае на различных этапах правительственной политики в области судоустройства и судопроизводства по отношению к рёгиону. Сюда же можно отнести опубликованную в 1909 г. работу «Реформа местного суда в Сибири», выполненную профессурой юридического факультета Томского университета и юристами-практиками в связи с деятельностью Сибирской группы депутатов в III Государственной думе по поводу преобразования сибирских судов. В ту же группу источников включаются опубликованные в.

1 Труды особого отдела Комиссии, высочайше учрежденной для работ по преобразованию судебной части, по вопросу о применении к Сибири высочайше учрежденных 29 сентября 1862 г. Основных положений 1 преобразования судебной части. [Б. м. Б. г.].

1904 г. отдельным изданием материалы судебного процесса между П. И. Макушиным и помощником присяжного поверенного Р. Л. Вейсманом. Имевшее широкий общественный резонанс, это дело не только характеризует взаимоотношения двух конкретныхг интеллигентов, но и позволяет сделать выводы о некоторых особенностях связей в интеллектуальном социуме Томска.

Мел1уаристика. Эта группа источников представлена, воспоминаниями. сибирских общественных и судебных деятелей. Наиболее ранними являются воспоминания известного предпринимателя Н. М. Чукмалдина1. Описанные им столкновения с сибирской Фемидой и их последствия представляют собой ценный фактический материал, дающий возможность судить о состоянии правосудия в регионе перед реформой 1885 г. Также для настоящей работы представляет интерес книга, М. Д. Бутина «Сибирь, ее дореформенные суды.», где автор описывает возникшие у него неприятности в делах, о связывая их именно с недостатками судебной системы края. Кроме того, востребованы опубликованные в «Сибирских отголосках» воспоминания, судебного деятеля (псевдоним — И. Киевский), работавшего в Сибири после реформы 1885 г., статья «На поприще адвокатуры» некого И. ТД, а также опубликованные в «Историческом вестнике» воспоминания ссыльного присяжного поверенного Е. В. Корша4. Наконец, привлечены воспоминания видных сибирских общественных деятелей: П. И. Макушина, С. Л. Чуднов-ского, С. Л. Швецова5.

Теоретические и прикладные труды в области юриспруденции. Важное значение для понимания взглядов сибирских юристов имеют работы российских теоретиков права: Б. Н. Чичерина, С. А. Муромцева, П. И. Новгородцева и других, поскольку их произведения являлись основополагающими для 1 формирования профессионального мировоззрения юридической интеллиген.

1 Чукмплдин Н. М. Мои воспоминания. Тюмень, 1997.

2 Бутин М. Д. Сибирь, ее дореформенные суды в условиях ведения торговых и промышленных дел до сооружения Сибирской железной дороги. СПб., 1900.

3 И. Т. На поприще адвокатуры // Сибирские вопросы. 1912. № 11/12. С. 25−36.

4 Корш Е. В. Восемь лет в Сибири // Исторический вестник. 1910. № 5−6.

5 «Сибирская газета» в воспоминаниях современников. Томск, 2004. ции всей России1. Именно в этих работах развиваются концепции правового государства и гражданского общества. Труды сибирской уэридической, профессуры (И. А. Малиновского, Н. Я. Новомбергского, Н. Н. Розина) задействованы в связи с тем, что они затрагивают ряд вопросов функционирования судебной системы региона. Кроме того, взгляды ведущих университетских преподавателей неизбежно влияли на формирование воззрений молодого поколения сибирских юристов2.

Справочно-статистические источники. В данную группу включаются «Памятные книжки» Тобольской и Томской губерний за 1900;1914 гг.,.

Адрес-календарь г. Барнаула" за 1910 г., «Весь Омск. Справочник! указатель» за 1911 г., «Справочник по г. Новониколаевску» 1912 г., а ! также «Юридический календарь» Российской империи за 1910 г. Эти источ- • ники позволяют проследить динамику численности, географическое размещение и профессиональные характеристики сибирских юристов, определить этапы правового освоения Западносибирского региона и установить зависимость между должностью юриста и его взглядами относительно организации судебной власти.

Обозначенный нами круг источников различного происхождения концентрирует в себе фактический материал, достаточный для рассмотрения поставленной в настоящем исследовании проблемы. | !

Научная новизна и теоретическая значимость исследования. В настоящей работе впервые дано определение и выявлены признаки западносибирской юридической интеллигенции как территориальной и социально-профессиональной группы. Обоснована правомерность использования термина «юридическая интеллигенция (региональная)» в конкретно-историческом исследовании. Впервые в историографии оценочные суждения юристов относительно организации судебной власти в регионе проанализи.

1 Кавелин К. Д Собр соч. Т. 4- Ковалевский М. М. От прямого народоправства к представительному, Муромцев С. А. Определение и основное развитие праваНовгородцев П. И.

Введение

в философию права, Чичерин Б. Н Курс государственной науки и др.

2 Малиновский И. А. Ссылка в Сибири. Томск, 1900; Розин Н. Н. О суде присяжных. Томск, 1901, Пово-мбергский И. Я. Остров Сахалин. СПб., 1903. рованы в соответствии как с господствовавшими в рассматриваемый период правовыми доктринами, так и в связи с тенденциями в общественной жизни. В отдельных случаях установлена взаимосвязь между особенностями биографии и личности конкретного деятеля сферы юстиции и его отношением к организации судебной власти. Определена специфическая черта профессионального сознания западносибирской юридической интеллигенции — идеализация Судебных уставов, возникшая в результате ограничительной правительственной политики по отношению к судебной сфере региона.

Практическая значимость результатов работы. Результаты исследования могут быть использованы при создании обобщающих трудов по истории судебной власти, истории интеллигенции, истории общественного сознания в Сибири. Полученные теоретические выводы и фактический материал могут быть учтены в образовательных курсах по региональной истории и истории права в вузах Сибири. Автор активно включает их в содержание курса «История Сибири», который ведется на факультете гуманитарного образования и юридическом факультете Новосибирского государственного технического университета.

Апробация результатов исследования. Основные положения диссертации доложены и получили одобрение в ходе обсуждения на трех международных (Новосибирск, 2004;2005 г., Омск, 2007 г.), на шести всероссийских (Новосибирск, 2006;2008г., Омск, 2006 г.) и пяти региональных (Новосибирск 2004—2007 гг., Барнаул 2007 г.) научно-практических конференциях.

Материалы диссертационного исследования опубликованы в шести статьях и одиннадцати тезисах выступлений на конференциях. В числе публикаций — статья в ведущем рецензируемом журнале «Вестник НГУ», рекомендованном ВАК Минобразования РФ. Текст диссертации обсуждался на заседаниях кафедры отечественной истории Новосибирского государственного педагогического университета и рекомендован к защите.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Основаниями для выделения юристов в отдельную группу интеллигенции являются профессиональная принадлежность и общественная инициатива, заключавшаяся как в безвозмездном предоставленрш юридических услуг, участии в различных благотворительных акциях, так и в обширной публицистической деятельности.

2. Общая неудовлетворенность состоянием судебной системы региона в конце XIX — начале XX вв. стала мотивом обращения юристов к публици стической и пропагандисткой деятельности, связанной с необходимостью распространения на Западную Сибирь Судебных уставов 20 ноября 1864 г.

3. В профессиональном сознании западносибирской юридической интеллигенции присутствовала идеализация Судебных уставов, вызванная ограничительной политикой центральной власти по отношению к региону.

4. Судебная реформа 25 февраля 1885 г. и произошедшие в связи с ней изменения в функционировании третьей ветви власти не вызвали у западносибирской юридической интеллигенции положительных оценок, так как сохранялись прежние принципы организации и деятельности органов правоI судия.

5.

Введение

Судебных уставов и последующие преобразования сферы юстиции воспринимались юристами как шаг, направленный на включение региона в правовое пространство Российской империи. Однако многочисленные ограничения, которыми сопровождалось реформирование судебной г власти, вытеснили, по мнению юридической интеллигенции, конструктивные элементы произошедших изменений.

Выводы по главе III.

Реализация судебной реформы 13 мая 1896 г. и последующие изменения действующего в Сибири законодательства представляли собой обширный материал для дискуссий среди местной юридической интеллигенции. Одним из самых проблемных в конце XIX — начале XX вв. в Сибири был вопрос организации местной юстиции. Наиболее приемлемым вариантом современники называли мировой суд. Особенную актуальность введение мировой юстиции приобрело с постройкой Транссибирской магистрали, поскольку возникающие юридические коллизии не могли быть разрешаемы в условиях параллельного существования двух правовых систем. На этом этапе предлагаемые представителями местной юридической интеллигенции способы организации местного суда находились «в разрыве» с перспективой введения.

1 Там же.

Судебных уставов. Поэтому высказываемые предложения предусматривали «особые типы» судей: железнодорожных, судей-следователей и т. д. Однако — наиболее оптимальным все-таки считался вариант организации мирового суда, предусмотренный Судебными уставами 20 ноября 1864 г.

Установленный «Временными правилами» 13 мая 1896 г. порядок от- - ! ' правления правосудия в мировых судах и исполнение судьями следователь- ! (ских и нотариальных обязанностей не приветствовались сибирскими юристами. Они заранее предрекали, что в функционировании мировой юстиции начнутся сбои, связанные с большой загруженностью судьи, его неспособностью находиться в камере и в отдаленном уезде одновременно.

Сами мировые судьи и их коллеги-юристы по истечению нескольких лет ! действия «Временных правил» 13 мая 1896 г. указывали на то, что в направлении организации местной юстиции в Сибири правительственная политика себя 1 I совершенно не оправдала. Большой размер судебно-следственных участков, — малочисленность персонала, бытовые трудности, которые должен был преодо- - ' левать судья, по мнению юристов, не придавали привлекательности профессии и отталкивали обывателей от законного разрешения возникающих конфликтов. Таким образом, представители сибирской юридической интеллигенции в целом отрицательно отнеслись к постановке мировой юстиции и судебного следствия по реформе 1896 г. При этом сохранялось уважительное отношение к организации местной юстиции в соответствии с Судебными уставами. В сознании 1 юристов присутствовала положительная оценка мирового института, но звуча- - ли отрицательные суждения в адрес способа его реализации в регионе. ! '.

В отношении к суду присяжных в Европейской России во второй поло- - ¦ вине XIX в. и в Сибири после его введения в 1909 г. есть общие черты. Прежде всего, они выражены в пиетете перед этим институтом правосудия, восторженном восприятии его вердиктов (главным образом, если они были оправдательными) как юристами, так и обывателями. Если в центральных губерниях после нескольких лет функционирования суда присяжных возник- ! ли сомнения в соответствии данного института уровню правосознания населения, то на восточной окраине претензии адресуются, главным образом, ! сложностям административного характера, никак не связанным с самим способом принятия решения. Вполне вероятно то, что если бы деятельность присяжных заседателей не была прервана сменой государственного порядка, то была бы возможность проследить эволюцию взглядов на данный элемент системы правосудия, сходную с воззрениями жителей и юристов европейской части страны. Однако здесь мы наблюдаем именно положительное, 1 отношение к институту присяжных заседателей, обусловленное особенно- | стями организации местной судебной системы (недостаточной количество | судебных чиновников), наличием специфической правовой системы, а также ! стремлением сибирской юридической интеллигенции прировнять регион в организации судопроизводства с Европейской Россией. Еще одной причиной практического отсутствия отрицательных суждений, направленных в сторону суда присяжных, явилось и то, что представители местной юридической интеллигенции не могли наблюдать все аспекты функционирования «суда общественной совести», как это происходило в Европейской России. Кроме того, в суде присяжных юристы могли видеть один из вариантов проявления | I мнения народа, что в целом соотносится с либеральными политическими | предпочтениями данной профессиональной группы. Это сочеталось с тради- ! ционным стремлением избавить Сибирь от колониального статуса и признать за ней равные права с Европейской Россией.

Говоря о восприятии современниками-юристами деятельности западносибирской адвокатуры, можно сделать вывод о том, что основной причиной ее шаткого положения и соответственно, неоднозначного отношения к ней был ее специфический статус. Появляясь в регионе «на свой страх и риск», I не имея корпоративной организации, адвокаты активно включались в обще- | ственную жизнь окраины. Присяжные поверенные, помощникй присяжных | поверенных и частные поверенные обсуждали многие вопросы своей про- 1 фессиональной жизни. Эти суждения позволяют сделать вывод о том, что представители адвокатуры полностью осознавали как свои возможности, так и обязанности перед обществом. Об этом свидетельствует постоянное обсуждение проблем юридического обслуживания сибиряков, широкое освеще- | ние деятельности консультации. Об ответственном отношении к профессии !

I 1 говорит то, что отсутствие традиционной корпоративной организации западносибирские адвокаты компенсировали созданием других легальных объединений.

Точки зрения, высказываемые адвокатами относительно перспектив преобразования корпорации, свидетельствуют о том, что юридическая интеллигенция Западной Сибири стремилась выстроить на новом уровне отношения внутри профессии, преодолеть ее кастовость. Помощники присяжных повеI ренных, особенно в условиях региона, были достаточно активной группой | сословия, которая по причине небольшой конкуренции могла чувствовать I | себя на равных с присяжными поверенными. Поэтому они стремились ! корпоративно обособиться в целях защиты собственных интересов, или уравняться в правах, что повлекло бы за собой их фактическое преобладание. Здесь также можно наблюдать тенденцию, связанную с возрастающей либерализацией сознания: юристы, особенно молодые, желали равенства, хотя бы в рамках корпорации. В этом же ключе можно трактовать и пути разрешения «женского вопроса». Совет присяжных поверенных действовал вопреки текущему законодательству, показывая свою приверженность новым I течениям в юриспруденции, которые признавали за женщинами возможность '.

1 ! осуществления судебной защиты и представительства.

Дискуссии сибирской юридической интеллигенции относительно адвока- 1 туры на протяжении 1896−1914 гг. не выходили за рамки трех вопросов: противодействия «подпольной» адвокатуре, деятельности юридической консультации и корпоративной организации юристов. Адвокатское сообщество обсуждало вопросы, касающиеся непосредственно их профессиональной сферы и направленные на улучшение юридического обслуживания местного населения, что говорит о достаточно ответственном осознании ими целей ,.

1 I своей работы и общественной деятельности. ! !

197 '.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Понятие «юридическая интеллигенция» как теоретический конструкт можно определить как один из отрядов интеллигенции, членов которого объединяет в самостоятельную группу принадлежность к юридической профессии. Становление юридической интеллигенции в Российской империи начинается с 1864 г., когда судебная власть отделилась от административной, а к лицам, претендующим на участие в отправлении правосудия, стали предъявляться серьезные требования. Ведущим критерием принадлежности к юридической интеллигенции является исполнение юристами своего служебного долга. В силу этого понятие «интеллигенция» может быть применимо не только к адвокатуре, но и юристам, находящимся на службе по линии Министерства юстиции. Все они оказывают влияние на развитие права, являющееся частью культуры, целью профессиональной деятельности юристов является достижение справедливости, а само исполнение служебного долга требует высоких моральных качеств. (.

Применительно к Западной Сибири конца XIX — начала XX вв. данное понятие должно использоваться с рядом оговорок, обусловленных спецификой развития региона: запаздыванием и поэтапностью преобразования судебной сферы, отсутствием до 1898 г. юридического факультета, переселенческим движением, наличием уголовной и политической ссылки. В связи с этим с 1864 по 1885 гг. происходит складывание предпосылок к становлению юридической интеллигенции в регионе, когда существенных преобразований судебной власти не было, а деятельность немногочисленных профессиональных юристов сводилась исполнению служебного долга и публицистической деятельности, направленной на пропаганду судебных преобразований в крае.

Первый этап формирования юридической интеллигенции в крае можно ограничить 1885−1896 гг. Сфера юстиции по реформе 1885 г. была преобразована незначительно. При этом в связи с учреждением института судебных следователей, преобразованием прокурорского надзора, назначением и добро- ' вольным переселением в крае появлялись юристы, которые, помимо исполне- ^ ния профессионального долга, направленного на нормализацию' функциони- • рования сибирских судов, развивали интенсивную публицистическую деятельность, имевшую целью распространение Судебных уставов на регион. Другие формы общественной деятельности — в частности, безвозмездная юридическая помощь — были развиты слабо. Это связано с асинхронностью развития общественного движения' в Европейской России и на окраинах империи. Сибирская юридическая интеллигенция на том этапе еще не верила в созидательную роль своих ассоциаций.

С 1896 г. начинается качественно новый этап в развитии западносибир- ;

I ' ской юридической интеллигенции.

Введение

Судебных уставов, значительное — повышение требований к судебной магистратуре и увеличение численности присяжной адвокатуры, открытие юридического факультета в Томском университете стали факторами, приблизившими уровень юристов региона к общероссийскому. Одновременно с этим происходит значительное расширение деятельности интеллигентов. Они интенсивно обсуждали возможности улучшения функционирования органов правосудия, принимали участие в различных общественных организациях, на безвозмездной основе читали I лекции и оказывают юридические услуги (адвокаты), включались в политиче- - скую жизнь Западной Сибири. При этом юристы стремились выстраивать свои ' профессиональные и личные отношения без отступлений от буквы и духа закона, поддерживая высокий статус профессии.

В 1860-е гг. представители сибирской юридической интеллигенции оказались захваченными общероссийской волной ликования по поводу ожидаемого введения «суда скорого, правого й милостивого». Они ожидали скорейшего реформирования сферы юстиции региона по образцу Судебных уставов, не подвергая сомнению их появление в регионе в обозримом будущем. 1.

Поэтому они приветствовали будущее преобразование, высказывая, однако, — целесообразные суждения, связанные с особенностями края. Йо при этом, необходимость в проведении коренной реформы судоустройства и судопроизводства не подвергалась сомнению.

В 1870-е гг. наблюдается некоторое «затишье» со стороны формирующейся местной интеллигенции относительно потребности и возможности реализации судебной реформы в Сибири. Связано это, вероятно, с началом политики контрреформ в судебной сфере. Одновременно с эти|м, Судебные уставы распространялись на другие окраинные области, минуя Сибирский регион. Это порождало у местных интеллигентов чувство разочарования и обреченности на существование при «старых» судебных порядках.

Проблема реформирования третьей ветви власти в Сибири актуализировалась с обсуждением в 1883 г. законопроекта, получившего реализацию в форме «Временных правил» 25 февраля 1885 г. Реформа 1885 г. вызвала, в целом, отрицательные суждения сибирской юридической интеллигенции. Они объяснялись тем, что закон не вводил в действие на территории Запад-, носибирского региона Судебные уставы 1864 г., а лишь подвергал некоторым '.

1 ! улучшениям" действующую систему судопроизводства, не затронув судоустройство. Все изменения сферы юстиции оценивались с позиции соответствия или несоответствия Судебным уставам. В условиях сохранявшихся «дореформенных» судебных порядков, некомпетентности многих служащих по линии Министерства юстиции, серьезного отставания от потребностей времени норм права делали законодательный памятник 1864 г. в глазах местной юридической интеллигенции идеалом, эталоном. Одновременно с этим, поскольку Судебные уставы не действовали, никто не видел и их I изъянов. «Суд над судебной реформой», который происходил в Европейской > России, не затронул Западносибирский регион.

Изменения в следственном аппарате оценивались местными юристами как удачные, но явно недостаточные, поскольку даже увеличенное количества следователей все равно не отвечало потребностям Сибири. Подчинение следственной части прокурорскому надзору рассматривалось как мера положительная, но в целом малоэффективная, поскольку следовательские обязанности продолжали оставаться распределенными между судебными 1 следователями, полицейскими чиновниками и земскими заседателями. В силу численного преимущества предварительные следствия осуществлялись представителями двух последних групп. Этот факт вызывал резко отрицательные суждения местной юридической интеллигенции. Они указывали на то, что малокомпетентные и часто практически не образованные полицейские чиновники и земские заседатели не способны квалифицированно проводить расследование, результаты которого в условиях формального процесса являлись принципиальными для решения дела в суде. ' I.

Сохранившаяся система судоустройства — окружные и губернские суды — I также вызывала нарекания сибирской юридической интеллигенции. Связано это было с тем, что продолжала действовать сложная процедура формального рассмотрения дел. В качестве альтернативы предлагалось введение мировой юстиции с простой формой отправления правосудия. Варианты организации мирового института предлагались как в соответствии с Судебными уставами, так п по аналогии с земскими начальниками. Кроме того, серьезные претензии вызывали низкий нравственный, образовательный и профессиональный • уровни председателей и заседателей окружных судов. I.

Работа губернских судов вызывала больше положительных отзывов. Причиной этого служило то, что председатели, члены и советники губернских судов были, в большинстве своем, лицами с высшим юридическим образованием и имевшими опыт работы в местностях, где действовали Судебные уставы.

Преобразование по реформе 1885 г. органов прокуратуры было признано одним из самых удачных в рамках реализации данной реформы, поскольку организация органов контроля и надзора базировалась на тех же основаниях, что и в Европейской России. Однако и здесь сибирские юристы указывали на ' I то, что прокуратура недостаточно обеспечена штатами и излишне обремене- -на обязанностями. В силу этого сотрудники прокурорского надзора были ¦ часто вынуждены уделять больше внимания какой-то одной сфере деятельности (в основном, поддержке государственного обвинения в суде) в ущерб другим. В целом сотрудники «новой» прокуратуры воспринимались представителями местной юридической интеллигенции как борцы со «старыми» 1 дореформенными порядками в сибирском суде. Но поскольку ¡-для местной ' юридической интеллигенции была характерна идеализация Судебных уставов, негативные оценочные суждения адресовались лишь способу организации прокурорского надзора, не затрагивая его сути.

Принцип состязательности, ставший доступным в итоге реформы 1885 г., по мнению сибирских юристов, не мог быть реализован полностью. Причиной этого являлось наличие досудебного формального следствия, имеющего характер окончательного, и проистекающее из этого положения вещей отсутствие рассмотрения дела по существу в судебном заседании. Принцип формальной оценки доказательств также имел мало общего с «с^дом скорым, — 1 правым и милостивым». Современники указывали, что такое положение вещей не делает привлекательной адвокатскую профессию для лиц с высшим юридическим образованием. Сложившаяся система фактически лишает сибиряков грамотной правовой помощи и способствует развитию «подпольной» адвокатуры.

Изменение по инициативе Е. Ю. Баршевского в 1886 г. системы оценки доказательств приветствовалась сибирскими интеллигентами. Однако они отмечали то, что в условиях фактического отсутствия рассмотрения в суде дел по существу эта мера является недостаточной для полноценного отправ- ' ления правосудия.

Реформа 13 мая 1896 г., вводившая на территории региона в действие Судебные уставы, в целом приветствовалась западносибирской юридической интеллигенцией. Однако те ограничения, которыми сопровождалось введение новых институтов в действие, значительно уронили в глазах юристов их эффективность.

Больше всего критики прозвучало в адрес организации мировой юстиции.

Недовольство сибирской юридической интеллигенции перспективой мирово- ¦ го института, обремененного следовательскими и нотариальными должностями, проявилось еще на этапе обсуждения законопроекта. Юристы указывали, что выполнение противоположных по характеру деятельности обязанностей отрицательно скажется на состоянии правосудия. Мнения самих судей-следователей относительно такого подхода к организации их деятельности также были отрицательными. Они указывали, что повышенная нагруз- | I ка и сложные бытовые условия часто негативно сказываются как на мировом ! судопроизводстве, так и на следственных и нотариальных действиях. Тем более, что следствие и суд принадлежат к разным ветвям власти: исполнительной и судебной, что противоречит теории разделения властей и самой сути правового государства. Единственным возможным выходом из ситуации юристы называли разъединение должностей, что соответствовало бы Судебным уставам.

Отсутствие суда с участием присяжных заседателей в Сибири, по мнению представителей сибирской юридической интеллигенции, сделало реформу 1896 г. «полуреформой». В качестве причин непременного и срочного •.

I. введения института присяжных заседателей юристы называли способность ! сибирского населения участвовать в отправлении правосудия, чрезмерную загруженность окружного суда, сложности апелляционного и кассационного обжалования приговоров и решений суда. Кроме того, здесь можно увидеть политическую подоплеку: в условиях абсолютной монархии такое отправление правосудия можно трактовать как один из вариантов проявления «мне-ння народа».

Введение

суда присяжных в 1909 г. приветствовалось сибирской юридической интеллигенцией. Нарекания вызывали лишь некоторые организационные аспекты, связанные с неудобными для заседателей уело- ! виями работы.

Деятельность адвокатуры рассматривалась представителями сибирской юридической интеллигенции в нескольких направлениях. Во-первых, это суждения, связанные с «подпольной» адвокатурой. Здесь юристы указывали на те тяжелые для сибиряков последствия, которые влечет за собой деятельность «аблакатов». Также интеллигенты рассуждали о том, каким образом оградить население от «ходатаев», и все чаще высказывалась идея организации бюро, которое оказывало бы бесплатные юридические услуги.

Организация консультации была воспринята адвокатами как мера, направленная на повышение правовой культуры сибиряков и одновременно как возможность практики для молодых юристов. Представители юридической интеллигенции популяризировали работу консультации через периодическую печать, призывали жителей Томска и его окрестностей пользоваться услугами квалифицированных специалистов. Это свидетельствует о стремлении юридической интеллигенции максимально приблизиться к народу, принять участие в его жизни. !

Кроме того, юридическая консультация рассматривалась в условиях отсутствия Совета присяжных поверенных как способ корпоративной организации. Вопрос адвокатской корпорации, после провала выборов в Совет в 1905 г., был особенно актуален. Одновременно с этим шла острая дискуссия по поводу прав помощников присяжных поверенных в рамках адвокатской корпорации. Апробированные в Западной Сибири варианты разрешения этой проблемы, как и «женского вопроса» (об участии женщин в адвокатской деятельности) свидетельствуют о включении местной адвокатуры в общероссийскую тенденцию структурной перестройки в сословии поверенных. При этом присяжные поверенные, продолжали осознавать свою принадлежность к элите профессии, поэтому болезненно реагировали на возможные изменения в своем статусе.

Принципиальным является то, что отношение сибирских юристов к судебным преобразованиям в регионе отличалось от воззрений юристов на судебную власть в центральной части страны. В Европейской России Судебные уставы и деятельность в соответствии с ними вызывали массу суждений, порой совершенно взаимоисключающих. В то время, как эволюционировало отношение к суду присяжных от «суда общественной совести» к «суду улицы», а адвокаты из слуг правосудия в глазах своих же коллег превратились в слуг рубля, сибирские юристы высказывали гораздо более сдержанные суждения. В условиях отсутствия действия Судебных уставов, работая с теряющими свое значение законами, они видели в нормах 1864 г. образец, идеал, стремление к которому выражали посредством печатного слова. Действительность предоставляла им материал для рассуждений, итогом которых становилось стремление к преобразованию местных порядков дозволенными законом способами. Все обозначенное привело к глубокому пиетету перед Судебными уставами, что на фоне преимущественно либеральных общественно-политических убеждений юристов повлекло за собой идеализацию указанного законодательного памятника.

Долгожданные реформированные по закону 1896 г. судебные учреждения и суд присяжных приветствовались сибирской юридической интеллигенцией. Критиковались обусловленные консервативным настроем и экономией государственных средств недостатки, связанные с организацией суда. Представляемые на страницах местной прессы взгляды юристов оказывали влияние на формирование общественного мнения по вопросу организации судебной власти в регионе.

В целом, представления сибирской юридической интеллигенции относительно организации судебной власти в Западной Сибири, укладываются в рамки либерального правосознания, подразумевающего верховенство закона и подчинение ему. Идеализация Судебных уставов как наиболее либерального законодательного памятника второй половины XIX в. сочеталась с возложением юристами на себя миссии проводников и защитников грава. Стремление рационализировать судебную власть в регионе приводило к глубокому изучению юристами не только действующего государственного законодательства, но и обычного права: крестьянского и «инородческого». Рассмотрение этого аспекта деятельности интеллигенции, не только юридической, представляется перспективным направлением дальнейшей исследовательской практики.