Российская интеллигенция в новой цивилизационной парадигме

Актуальность темы

исследования. Несмотря на то, что как сам феномен российского интеллектуализма, так и его носители неоднократно, на протяжении долгого времени попадали в эпицентр внимания отечественной и зарубежной социально-гуманитарной мысли, исследователи вновь и вновь вынуждены обращаться к соответствующей проблематике, пытаться по-новому переосмыслить роль и место отечественной интеллигенции в ее историческом прошлом, выявить феноменологию настоящего, попытаться увидеть перспективы данной референтной группы.

Особую социальную и научную значимость обозначенная проблема приобретает в условиях интенсификации транзитивных процессов в обществе, в ситуации формирования новых социокультурных парадигм, в те временные отрезки, когда социум предельно озабочен поиском выхода из очередного цивилизационного тупика. Так было накануне падения Российской империи, так было в начале девяностых годов прошлого века, так происходит и сейчас, когда с интеллигенцией не только связывают значительные социальные ожидания, но определенные опасения, обусловленные заложенным в ней разрушительным потенциалом, склонностью к участию в утопических проектах и иллюзорностью ее сознания.

Тот факт, что на сегодняшний день в философском сообществе до сих пор не выработано никакого более или менее солидарного представления в отношении интеллигенции как социального актора, ставит перед первым задачу глобальной, полномасштабной ревизии существующих воззрений, пересмотра соответствующих теорий и концептов. Очевидна необходимость реконструкции генезиса и прояснения диалектической логики последующего развития российской интеллигенции в контексте ее социального активизма и последствий такового.

Еще одной проблемой, остро нуждающейся в своем решении, является проблема дискурсивного позиционирования интеллигенции, равно как и ее самопозиционирования. Образ последней «размыт» и противоречив, причем не только в массовом сознании, но и в специализированных дискурсивных конструктах. Совершенно ясно, что, имея подобный аксиологический статус, очень трудно заручиться широкой общественной поддержкой в продвижении собственных идей, тем более, если таковые имеют революционный, нонконформистский характер.

Одновременно следует избавить общество и от чрезмерно завышенных ожиданий и возлагаемых на интеллигенцию надежд. В этом смысле необходимо преодолеть мессианский взгляд на ее представителей, перестать только в ней видеть народную «совесть», как будто морально-нравственный перфекционизм есть монополия исключительно интеллигентской ментальности. Решение данной задачи видится в переформулировке многих фундаментальных вопросов рассматриваемой философской эвристики. Так, вопрос о миссии российской интеллигенции должен быть переведен в плоскость ее социального функционала в контексте общественной модернизации.

Вместе с тем, и сама интеллигенция нуждается в углубленном самоанализе, связанном с пересмотром представлений относительно собственного социального функционала. Место традиционного для интеллигентского сознания деструктивного нигилизма в отношении существующих социальных реалий и властных структур должна занять философия социального партнерства, т. е. такой стиль мышления, который обеспечивает не только продуктивное оппонирование власти, но и полноценное, прежде всего экспертное, соучастие в реализации государственных программ общественного развития.

Степень научной разработанности проблемы исследования.

Важнейшей эвристической особенностью разработки проблематики, связанной с российской интеллигенцией, должен стать отказ от редукционистского подхода при формировании соответствующей источниковедческой базы. Причем обращение к источникам, локализованным в сфере художественной практики, зачастую оказывается не менее продуктивным, чем апелляция к собственно философским текстам.

Так, знакомство с классическими произведениями отечественной литературы и литературной критики позапрошлого века рисует достаточно емкий портрет русского интеллигента, реалистически отражающий всю сложность и противоречивость его натуры, возвышенность социально-практической мотивации, резко контрастирующую с тотальным нигилизмом и поверхностностью оценочных суждений, готовность к самопожертвованию и групповой эгоизм. Речь в данном случае идет об апологетике интеллигенции в сочинениях В. Г. Белинского, H.A. Добролюбова, Д. И. Писарева и Н. Г. Чернышевского, критическом отношении Ф. М. Достоевского, а также попытке занять промежуточную позицию И. С. Тургеневым. Линия художественного освоения феномена интеллигенции была продолжена многочисленной плеядой российских литераторов, в числе которых A.M. Горький, П. Д. Боборыкин, Ф. К. Сологуб, А. П. Чехов, JI.H. Андреев, Д. С. Мережковский, В. Д. Дудинцев, В. Ф. Тендряков, В. П. Аксенов и многие другие. В конечном счете, все без исключения крупные отечественные писатели, так или иначе, делали интеллигенцию предметом своей художественной рефлексии.

Первые попытки собственно философского осмысления исторического предназначения образованного класса осуществлены Н. И. Новиковым, В. Н. Татищевым, А. Н. Радищевым и продолжены впоследствии в рамках дискуссии между славянофилами и западниками. Тема роли передовой личности в истории стала центром рефлексии лидеров народничества (П.Л. Лавров, Н. К. Михайловский, П.Н. Ткачев) и анархизма (М.А. Бакунин, П.А. Кропоткин).

В целом, в истории отечественной интеллектуальной традиции интеллигенция очень часто выступала как объектом критики, так и объектом самокритики. Причем подобная критика, как правило, велась с диаметрально противоположных позиций. Если марксизм в лице Г. В. Плеханова, В. И. Ленина и других инкриминировал интеллигенции недостаточную революционность и неустойчивость в политических пристрастиях, то критики из противоположного лагеря (М.Н. Катков, К. П. Победоносцев, В.П. Мещерский), напротив, вменяли представителям интеллигенции чрезмерный радикализм и непонимание консервативной, охранительной природы национального сознания.

Преодоление поверхностности и публицистичности в подходах к пониманию российской интеллигенции одними из первых продемонстрировали авторы сборника «Вехи», не только глубоко проанализировавшие «символ веры» типичного интеллигента, но также и эмпирические последствия инициированных им социальных практик. Более того, именно деятельность «веховцев» (М.О. Гершензон, H.A. Бердяев, С. Н. Булгаков, A.C. Изгоев, Б. А. Кистяковский, П. Б. Струве, C.JI. Франк) получила наибольший общественный и философский резонанс в предреволюционный период. Концептуальную близость «Вехам» обнаруживают такие собрания социально-философской мысли, как «Проблемы идеализма» (1902) и «Из глубины» (1918).

Постреволюционный период развития проблематики, связанной с интеллигенцией, главным образом протекал в двух модусах: в модусе официального марксизма внутри страны и эмигрантского интеллектуального сообщества за рубежом. Первым отрицалась уникальность феномена именно отечественной интеллигенции и уточнялись ее сервильные функции (A.B. Луначарский, Н. И. Бухарин, И.И. Скворцов-Степанов, В. П. Полонский, К. Б. Радек, В. Ф. Плетнев, Н. Мещеряков). Вторые — И. О. Лосский, С .Я. Аскольдов, А. И. Введенский, Ф. А. Степун, И. А. Ильин, Л. Шестов, Н. М. Зернов — совместно с некоторыми авторами «Вех» сосредоточились на осмыслении драматизма российской истории и исторической ответственности интеллигенции за произошедшие в ней катаклизмы.

В поздний советский период активно осуществлялся поиск «ключевой дефиниции» российской интеллигенции представителями различных отраслей социального знания. Среди них такие исследователи, как B.C. Волков, М. Е. Главацкий, В. Г. Ермаков, JI.M. Зак, С. А. Красильников, М. Н. Руткевич, В. М. Селунская, Л. Я. Смоляков, B.C. Соскин, С. А. Федюкин и другие. Благодаря их усилиям, четко обозначились подходы, акцентирующие внимание исследователей на изучение интеллигенции в конкретных проблемных рамках.

Современные, связанные с интеллигенцией исследования затрагивают предельно широкий круг вопросов и реализуются, как правило, в междисциплинарном поле. В их числе: специфика российской интеллигенции (Д.С. Лихачев, Б.А. Успенский), ее генезис (А.Л. Зорин), эксплицитно-понятийные процедуры (М.Л. Гаспаров), Интернет-предпочтения интеллигенции (А.Е. Корупаев), производство интеллектуального продукта (В.Н. Романов), задачи современной интеллигенции (Ю.С. Степанов), ее политическое самоопределение (Ю.С. Борисов, В. Р. Веселов, B.C. Волков, М. Е. Главацкий, Э. Б. Ершова, A.B. Квакин, М. И. Кондрашова, С. А. Красильников, A.B. Ушаков), идентификация интеллигенции (М.И. Добрынин, С. Н. Комисаров, И. В. Купцова, И.И. Осинский), социальный функционал интеллигенции (К.З. Акопян, К. Г. Барбакова, В. А. Мансуров, P.M. Юсупов, Е.С. Элбакян), участие в модернизационных процессах (А.Н. Кулик, И. П. Кулясов, Г. Л. Купряшин, Ю. А. Левада, В. В. Согрин, А. И. Соловьев, H.H. Трубников), роль интеллигенции в гражданском обществе (К.С. Гаджиев, Г. Г. Дилигенский, Т. И. Заславская, П. М. Козырева, А. П. Цыганков, Л.Ф. Шевцова), взаимодействие интеллигенции и власти (А.Р. Арсланов, Ю. М. Батурин, И. В. Пахомов, В. А. Подорога, Е. В. Осипова, В. В. Ильин, A.C. Панарин, А. И. Титаренко, Е. В. Белокурова, М. А. Слободская, О. В. Маркова, С. П. Перегудов, А. П. Федоровский, В. В. Якимов и другие).

Среди авторов наиболее значимых западных исследований, так или иначе тематизирующих феномен интеллигенции, необходимо выделить М. Вебера, Р. Коллинза, Р. Арона, А. Швейцера, Э. Геллнера, Ю. Хабермаса, Р. Пайпс, К. Поппера, Р. Рорти, А. Тоффлера, М. Уоцлера, Г. Дебора, Ж. Бодрийяра, Д. Белла и многих других. Характерно, что за небольшим исключением (А. Швейцер и проч.) в своем западном прочтении проблема интеллигенции лишена характерной для России эссенциальности и сосредоточена в области прагматики, аналитического сознания и социального менеджмента. Соответствующие наработки оказались весьма полезными для написания второй части диссертации, где речь идет об исследовании функционального потенциала современной российской интеллигенции и ее практическом участии в модернизационных процессах.

Вместе с тем, даже столь пристальное внимание к проблеме интеллигенции со стороны отечественного и мирового научного сообщества отнюдь не является свидетельством окончательного снятия всех поставленных вопросов, тем более если речь идет о локализации России в принципиально новой цивилизационной парадигме.

Объектом исследования выступает современная отечественная интеллигенция.

Предметом исследования является участие интеллигенции в процессах всесторонней модернизации российского социума, а также ее релевантность по отношению к общецивилизационным трендам.

Цель исследования — выявить историко-генетические детерминанты современного состояния российской интеллигенции, уточнить характер ее дискурсивной локализации и способы самоописания, уточнить социокультурный потенциал и степень готовности участвовать в модернизационных процессах в масштабах страны, быть интегрированной в новую цивилизационную парадигму.

Цель исследования предполагает решение следующих задач: исследовать социальную генетику феномена современной российской интеллигенциипроанализировать разнородные интенции философской мысли с целью получения на их основе целостного образа отечественной интеллигенцииосуществить анализ социальных ожиданий, объектом которых является современная интеллигенция, определить вероятностную сферу ее профессиональной и гражданской активностивыявить и описать детерминирующую роль интеллигенции в развитии гражданского обществаопределить базовые ориентиры модернизации в контексте интеллектуализации социальной практикисформулировать неконфронтационные принципы взаимодействия интеллигенции и власти в качестве коммуникативного императива новой цивилизационной парадигмы.

Теоретико-методологической основой исследования стал системный подход, обеспечивший комплексное применение философских и общенаучных методов. При написании работы были использованы логико-диалектический анализ, герменевтический, социально-феноменологический и аналитический методы. Примененный в диссертации комплексный подход позволил привлечь эвристический ресурс как классической, так и неклассической социальной философии.

Описание базовых параметров новой цивилизационной парадигмы обусловило востребованность теорий и концептов Д. Белла (теория постиндустриального общества), Ф. Махлупа (теория информационного общества), К. Поппера (теория открытого общества), Т. Фридмана (теория «плоского мира»).

Применение сравнительно-исторического, историко-генетического и ретроспективного методов позволило не только реконструировать континуум развития российской интеллигенции в качестве уникальной социальной группы, но и способствовало лучшему пониманию ее современного состояния.

Особый интерес для диссертационной работы представляли идеи связанные с интеграцией интеллигенции в модернизационные и инновационные процессы. Последние содержатся в концепциях Дж. Пелтона (глобальная электронная цивилизация), X. Эванса (компьютерная революция), B.JI. Иноземцева (теория постэкономического общества).

Построению модели взаимодействия интеллигенции и власти в условиях информационного общества способствовало обращение к концепции «микроэлектронной революции» (О. Тоффлер, Дж. Мартин), указывающей на новые возможности и инструменты взаимодействия интеллигенции с властными структурами всех уровней, на перспективу выстраивания новой системы «обратной связи».

Использованный при написании работы междисциплинарный подход позволил предельно расширить когнитивный арсенал широкого круга социально-гуманитарного знания. Смысловая целостность диссертации была достигнута посредством соблюдения следующих принципов:

— принцип единства исторического и логическогопринцип конкретно-исторической и социокультурной обусловленности;

— принцип связи между социальными процессами, информацией и социальной практикой.

Наряду с собственно философскими методами был задействован и методологический арсенал эмпирических социальных наук и, в частности, качественной социологии. Философская рефлексия опиралась на данные, полученные фондом «Общественное мнение» (ФОМ), Всероссийским центром изучения общественного мнения (ВЦИОМ), Левада-Центром. Кроме того, в работе нашли также применение тематические исследования В. А. Мансурова («Профессиональные группы интеллигенции»), Ж. Т. Тощенко («Три особых лика власти»), K.M. Клемента («Вызов властным отношениям»), JI.H. Афонского («Интеллигенция и государство»).

Научная новизна исследования состоит в следующем:

— выявлен характер исторической преемственности современной российской интеллигенции, позволяющий описать последнюю как носителя константных норм и ценностей, как референтную группу, располагающую собственной идентичностью и способами участия в социальной практике;

— обобщены и проанализированы разнородные и противоречивые представления в отношении интеллигенции, содержащиеся в различных социально-философских концепциях, что позволило не только осуществить их структурирование и систематизацию, но и обеспечить когнитивную инструментальность таковых;

— исследована двуединая природа современной интеллигенции, диалектика которой состоит в ее способности одновременно выступать как апологетом наличных общественных отношений, так и орудием их разрушения, занимать конструктивные или деструктивные позиции в жизнедеятельности социумапродуцировать созидательные или нигилистические идеи;

— проанализированы стратегическая заинтересованность и возможности интеллигенции по развитию структур гражданского общества в современной России, описаны способы участия данной социальной группы в достижении широкого общественного консенсуса, обозначена ее роль в осуществлении функций социального контроля;

— доказана многомерность участия интеллигенции в модернизационных процессах, отмечен комплексный характер подобного участия, поскольку, как правило, один и тот же носитель интеллигентского сознания одновременно выступает субъектом социальной, научной, технической, технологической и прочих разновидностей модернизациипроанализированы исторические формы взаимоотношения интеллигенции и власти, исследованы типические детерминанты взаимного антагонизма, разработаны принципы равноправного деятельного партнерства как альтернативы пассивному нейтралитету или открытой конфронтационности.

Положения, выносимые на защиту:

1. В своем историческом развитии отечественная интеллигенция выступает одновременно как продукт преодоления изоляционизма и более тесной интеграции России в европейское социокультурное пространство, с одной стороны, и как явление, имманентное самобытной российской действительности, как ее производная, с другой. Подобная дихотомия обусловила расщепленность интеллигентского сознания, создала трудности для самоидентификации его носителя, обусловила непоследовательность действий и отсутствие четкости в понимании своих интересов и путей их достижения. На протяжении всей отечественной истории наблюдалась расколотость интеллигенции как социальной группы. Радикальная поляризация последней наблюдалась не только в ее отношении к частным вопросам, но и в вопросах, имеющих всеобъемлющий, экзистенциальный характер.

2. Диаметральная противоположность оценок феномена интеллигенции в социально-теоретическом дискурсе указывает на существование личного отношения исследователей к данной проблеме, их идеологическую или иную ангажированность. Всю совокупность воззрений в отношении интеллигенции можно свести к трем основным позициям:

— интеллигенция — это носитель высших нравственных принципов, духовный наставник и руководитель остальных социальных слоев;

— интеллигенция — это ущербная в историческом отношении, находящаяся на обочине цивилизационного развития, лишенная самостоятельности и самодостаточности прослойка;

— интеллигенция — это «голая» социальная функция, эмансипированная от любого духовного или морально-нравственного контекста.

Ни один из приведенных выше подходов не раскрывает в полной мере роли и значения интеллигенции в современных условиях, поскольку формирование новой цивилизационной парадигмы радикально трансформирует существующие ранее статусы и социальные роли, что также предполагает отказ от укорененных в сознании профессионального философского сообщества стереотипов.

3. Социальный потенциал интеллигенции имеет исторически подвижное содержание, очевидную пространственно-временную локализацию и зависит от конкретики социокультурных детерминант того или иного общества. Современная российская интеллигенция имеет возможность продуктивной социальной самореализации в двух основных сферах: в сфере этики и в сфере практикоориентированной деятельности. Применительно к первой, ее представители оказываются задействованными в производстве и трансляции этического контента, а во второй — осуществляют непосредственное личное участие в разработке и реализации инновационных социально-экономических проектов, самореализуются как политический класс, продуцируют новое знание.

4. Наибольшие, по сравнению с иными социальными группами, возможности интеллигенции занимать лидирующие позиции в построении гражданского общества в России обусловлены как спецификой исторического процесса, так и реалиями современной социокультурной эмпирии. Традиционно отечественная интеллигенция оказывалась в положении максимальной эмансипации от власти, что способствовало ее политической активности. Подобная эмансипированность обусловлена тем, что первая всегда располагала набором определенных компетенций, обеспечивающих ее автономию и самодостаточность. В среде интеллигенции не получили своего распространения патерналистские настроения. Кроме того, интеллигенция располагает преимущественными возможностями для осуществления социальной экспертизы, а также экспертизы управленческих решений, в том числе и в контексте их социально-критического анализа.

5. Логика современного цивилизационного развития, основным трендом которого является модернизация, обозначила необходимость новых подходов к самоописанию интеллигенции. Соответствующие дискурсивные практики следует избавить от мессианской риторики и ввести их в функционально-прагматическое русло. На смену абстрактных рассуждений относительно какой-то высшей сверхэмпирической миссии интеллигенции, традиционных для отечественной философии, должен прийти строгий анализ тех возможностей, которыми располагает данная социальная группа в продвижении модернизационных процессов. В числе первостепенных задач, стоящих перед интеллигенцией в модернизационном аспекте, можно назвать переход от сырьевой экономики к «экономике знания», интеллектуальное стимулирование наукоемкого производства, внедрение передовых технологий, повышение конкурентоспособности россиян на мировом рынке труда через обновление системы образования, усиление общекультурного фона в обществе.

6. В своей исторической основе взаимоотношения интеллигенции и власти в России были построены на конфронтационном принципе, что имело катастрофические последствия для всего общества в целом. Фундаментальной причиной подобной конфронтации стали обоюдные заблуждения относительно роли и места каждой из сторон в развитии страны. Так, представители интеллигенции полагали, что диалог с властью невозможен, что власть априори виновата перед народом, что изменить положение дел к лучшему возможно исключительно путем уничтожения существующей государственности. В свою очередь, власть отрицала за интеллигенцией право на свободу ее самореализации в данном статусе, подозрительно относясь к любому инакомыслию. В настоящее время, когда происходит фундаментальная переоценка любых форм социальной интеракции, необходимо разработать новую модель широкого социального партнерства, предполагающую консолидацию как властного ресурса, так и интеллектуально-этического ресурса интеллигенции. Ориентиром построения данной модели может стать интенция конвергенции интеллигенции и власти путем активного привлечения к социальному менеджменту первых и интеллектуализации второй.

Теоретическая и практическая значимость диссертационного исследования состоит в том, что ее результаты позволяют получить более полное представление о феномене российской интеллигенции, ее генетической составляющей, роли и месте в новой цивилизационной парадигме. В работе предложена продуктивная методологическая стратегия, которая не только продемонстрировала свою эффективность в рамках данного исследовательского проекта, но и может быть использована при дальнейшей разработке заявленной проблематики. Предложенная в диссертации неконфронтационная модель взаимодействия интеллигенции и власти призвана содействовать обнаружению взвешенных, реалистических решений важнейших общественных проблем, препятствующих деструктивному волюнтаризму властных структур и разрушительному радикализму отдельных слоев интеллигенции.

Полученные в работе результаты могут найти свое применение в процессе подготовки и принятия крупномасштабных управленческих решений, позволят сформулировать ориентиры социальной практики для представителей интеллигенции, будут способствовать оптимизации социального поведения, а также использоваться при чтении учебных, специальных и факультативных курсов по социальной философии: «История российского интеллектуализма», «Эпистемология социальных функций интеллигенции в условиях модернизации», «Стереотипы и аберрации сознания российского интеллигента», «Феномен современной российской интеллигенции».

Соответствие диссертации паспорту научной специальности.

Отраженные в диссертации научные положения соответствуют области исследования специальности 09.00.11 — Социальная философия, особенно в таких ее пунктах, как:

1. Социально-философская трактовка потребностей и интересов действующего субъекта.

2. Проблемы современной философии сознания в их социально-философской трактовке. Феномен «свободы воли», роль сознания в праксеологическом отношении человека к миру. Сознательное, бессознательное и подсознательное в деятельности людей.

3. Целепостановка и целереализация как операциональные подсистемы деятельности. Социально-философская интерпретация проблемы соотношения цели и средств деятельности.

4. Социально-философский анализ культуры как взаимосоотнесенной символической программы мышления, чувствования и поведения людей.

5. Современные концепции «социального действия» в их философской интерпретации.

6. Формы и механизмы социальной детерминации. Социокультурная причинность. Необходимость, случайность в деятельности людей. Проблема доминант и детерминант общественной жизни.

Апробация результатов исследования. Диссертация обсуждена и рекомендована к защите на кафедре социально-гуманитарных наук Пятигорского государственного гуманитарно-технологического университета. Результаты и выводы диссертационного исследования были апробированы на региональных межвузовских научно-практических конференциях. Основные положения диссертации нашли свое отражение в 5 публикациях автора, общим объемом 2,4 п.л.

Объем и структура диссертации. Диссертация состоит из введения, двух глав, содержащих шесть параграфов, заключения и библиографического списка.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Не вызывает сомнение тот факт, что в социально-философском вокабуляре обнаружится не так много концептов, вызывающих столь противоречивые эмоции и порождающих в воображении столь разноплановый смысловой и ассоциациативный ряд как концепт интеллигенции. С феноменом интеллигенции принято связывать такие диаметрально противоположные вещи как тотальное бессмысленное разрушение и героические усилия по переустройству общества, разработку утопических социальных проектов и альтруистическую жертвенность, устремленность к идеалу и его ниспровержение. Почему так происходит? Почему это слово вызывает негативную или скептическую реакцию у одних и выступает мерилом нравственности и интеллектуализма для других? Почему даже на страницах научных публикаций, максимально устремленных к объективности, мы сталкиваемся с диаметрально противоположными оценками феномена российской интеллигенции? Почему по этому вопросу нет единства в общественном мнении?

Вниманию профессионального сообщества представлена диссертация, призванная помочь ему разобраться во всем многообразии связанной с интеллигенцией • проблематики, взятой в ее мультиаспектности и полиипостастности.

Мотивы нашего обращения к теме интеллигенции, в первую очередь, обусловлены осознанием им той непростой ситуации, в которой оказалось современное российское общество и которая может быть выражена дилеммой, связанной с моделью его перспективного развития: революционная, разрушающая привычные основы и чреватая потрясениями модернизация или постепенный, но угрожающий социокультурным отставанием, переход к новой цивилизационной парадигме. Вне зависимости от того, какой выбор будет сделан, очевидно одно — он может быть сделан исключительно исходя из результатов обращения к эвристике феномена интеллигенции, анализа его генома, исследования многообразия модальностей интеллигентского сознания и социально-ролевых практик, его инструментальных возможностей и т. п., то есть на основе достоверных знаний, полученных благодаря привлечению всего арсенала, которым располагают сегодня социально-гуманитарные науки. Вместе с тем, понимая необъятность избранной темы, ее неисчерпаемость, мы стремились сосредоточиться на некоторых ключевых вопросах, обозначив, тем самым, когнитивные приоритеты исследования.

Логика работы строилась на полученном в результате первичных изысканий представлении о том, что существующая в понимании феномена интеллигенции путаница обнаруживает свои очевидные методологические корни. Прежде всего, речь идет о недостаточной эксплицированности самого понятия интеллигенции. Именно этим объясняется то первостепенное внимание, которое уделяется в исследовании проведению эксплицитных процедур и выработке предельно эвристичной методологической стратегии.

С этой целью в работе предпринято даже осознанное нарушение «экстерриториальности» теоретического пространства самых различных областей социально-гуманитраных наук, что, впрочем, продемонстрировало свою эффективность в рамках междисциплинарного подхода.

Ретроспективное исследование феномена интеллигенции, во всем многообразии его форм и проявлений, позволило выявить концептуальную генетику данного понятия.

Проведя своеобразный мыслительный эксперимент, диссертант предпринял попытку вывести обобщенный образ отечественной интеллигенции из конгломерата соответствующих воззрений отечественных и зарубежных философов. Полученные представления, как представляется, позволили углубить понимание потенциальных возможностей интеллигенции в качестве генератора морально-нравственных норм и эффективного социального актора.

Важнейшей социальной функцией интеллигенции названа «утилизация» старых общезначимых легитимации и поиск их альтернатив в виде новых норм и ориентиров социальной практики. Впрочем, осознание той данности, что с интеллигенцией очень часто связывают завышенные или ошибочные ожидания, заставило диссертанта трансформировать когнитивную тональность исследования, переориентировав стилистику своего дискурса. Так, например, понятие миссии интеллигенции было заменено понятием ее функционала.

Авторская позиция, заявленная в работе, строится на отказе от одномерного взгляда на феномен интеллигенции в качестве однозначно негативного или только позитивного общественного явления. В первом случае речь идет о своеобразной «реабилитации» типичного для интеллигентского сознания критицизма и скептицизма, связанной с раскрытием их конструктивного предназначения и воплощенных в дискурсивных практиках социальной критики. В диссертации делается вывод, согласно которому современный интеллигент, выступающий в роли социального критика, является, прежде всего, аналитиком, объективным, непредвзятым исследователем общественных реалий, для которого критика как таковая перестала быть самоцелью. Основная цель интеллигенции в обозначенном смысле состоит в конструктивно-критической рефлексии происходящего в социальной сфере, в доведении информации о деструктивных явлениях до заинтересованных групп и слоев населения, а также продуктивное взаимодействие с представителями властных структур.

Заметное место отводится в диссертации анализу новой цивилизационной парадигмы, возникновение которой детерминировано интенсификацией и разрастанием социальных процессов, связанных с глобализацией. Автор диссертации стремился ознакомить свою аудиторию с тем, каким образом глобализация влияет на формирование цивилизационных приоритетов, а также деятельностных, поведенческих ориентиров современной интеллигенции.

Более широкое представление о роли интеллигенции в развитии гражданского общества дает тот раздел диссертации, который описывает первую в качестве носителя и мерила гражданственности. Более того, именно в этой, казалось бы, предельно публичной сфере, мы видим наибольшую социальную успешность интеллигенции.

И все-таки наибольший интерес для своей аудитории должна представлять та часть диссертации, где ее вниманию предлагается авторская модель более глубокой интеграции интеллигенции в модернизационные процессы. Интеллектуальный потенциал интеллигенции предлагается синтезировать с уникальным содержании национального архетипа, воплощенного в эмпирии отечественной истории и нашедшего свое отражение в российской социокультурной традиции. Тем самым, по мысли диссертанта, можно достичь органичного вхождения российского социума в новую цивилизационную парадигму.

Подводя итоги представленному исследованию, хотелось бы отметить, что сформулированные в диссертации принципы взаимодействия интеллигенции и власти позволяют по новому определить характер интеракции во всей системе индивидуального и коллективного целеполагания, по-новому описать механизм взаимодействия базовых сфер социальной жизни. В работе показано, что существующие разногласия между отдельными социальными группами в современных социальных системах порождаются рассогласованием системы целей, средств и ценностей, принятых в данном обществе. Причинами данного рассогласования, в свою очередь, выступают изменения, происходящие в сфере знаково-символического бытия социума и затрагивающие механизмы смыслообразования.

Существенное влияние на взаимопонимание власти и интеллигенции оказывают социальные практики модернизации, предоставляющие индивидам значительно большую степень свободы, но и возлагающие на него всю полноту ответственности за осуществляемый выбор и принимаемые решения.

Необходимость проведения новых исследований в обозначенном в работе направлении обусловлена не только актуальностью и глобальностью философской тематизации феномена интеллигенции, но и высокой вероятностью обнаружения новых эвристических ресурсов, освоение которых могло бы содействовать оптимизации социальной практики. То, что подобная возможность существует, подтверждают полученные нами результаты, связанные с новыми подходами к пониманию взаимоотношения интеллигенции и власти, предполагающими переход от конфронтационной к диалогической интерактивной модели.

Подытоживая все сказанное, определив перспективные направления разработки заявленной в диссертации темы, остается добавить, что, несмотря на проведенное исследование, проблема интеллигенции ни в коей мере не может считаться исчерпанной. Материалы диссертации, представленные заинтересованной аудитории, при всем их самостоятельном значении, не более чем повод для продолжения ведущейся в этом направлении дискуссии.