Автор более пятидесяти книг в стихах и прозе, эссеист, историк литературы, К. Бальмонт известен не только как яркий представитель старших символистов. Перу К. Бальмонта принадлежат переводы испанских, югославских, литовских и болгарских народных песен, польских народных сказаний, мексиканских сказок. Он переводил произведения бельгийца Ш. Лерберга, немцев Г. Гауптмана, Г. Зудермана, Г. Гейне, австрийца Н. Ленау, французов А. Мюссе, Сюлли-Прюдома, датчанина Г. Брандеса, норвежцев Г. Ибсена, Б. Бьёрнсона, испанцев П. Кальдерона, Лопе де Вега, Тирсо де Молина, поляка А. Мицкевича, болгарина И. Вазова, армянских поэтов и прозаиков О. Туманяна, А. Исаакяна, В.Теряна. Поэма грузинского поэта Ш. Руставели «Витязь в тигровой шкуре» до сих пор на русском языке выходит в переводе К.Бальмонта. Но англоязычная литература занимает главное место в переводческой деятельности К.Бальмонта. Им были сделаны переводы произведений таких авторов, как Д. Байрон, Р. Берне, В. Блейк, У. Вордсворд, Т. Гуд, О. Гольдсмит, С. Кольридж, К. Марло, Т. Мур, Д. Россетти, Р. Стивесон, А. Теннисон, У. Шекспир, П. Шелли, Т. Эллиот, Э. По, У. Уитмен, Г. Лонгфелло и др.
На переводческую деятельность, на характер переводов К. Бальмонта наложил отпечаток стиль жизни литератора, его страсть своими глазами увидеть мир. Некоторые языки он изучал в путешествиях, общаясь с их носителями. Многие авторы, например, К. Азадовский, Е. Дьяконова, Л. Андгуладзе, А. Иванова свидетельствуют о том, что К. Бальмонт очень серьезно и обстоятельно подходил к переводческой работе1. Прежде всего, К. Бальмонт формировал целостное представление обо всем творчестве писателя, затем вникал в суть произведения, которое собирался переводить. При этом он явно опасался изменить «дух» оригинала, понимая, что.
Азадовский К. М. Дьяконова Е.М. Бальмонт и Япония. М., 1991; Андгуладзе Л. Н. Бальмонт и Грузия. М., 2002; Иванова А. С. К. Д. Бальмонт — переводчик английской литературы. СПб., 2007. формальное языковое копирование может привести к распаду художественного единства, к потерям в области формы и содержания, к неудовлетворительной передаче авторского замысла. «Бальмонт владел даром творческого прикосновения к оригиналу. И если он этого достигал, то его ждала удача: это был перевод, представлявший оригинал и его автора, — писал Л. Озеров, — Если в оригинале он видел только себя и только повод для своих песнопений, он слагал не перевод, а перепев «на тему», именно то, что в прошлом веке называли «по мотивам» или «подражание» «. В то же время К. Бальмонт пытался избежать в этой работе субъективизма, выйти за допустимые творческими исканиями рамки, внести в сочинение то, чего в нем нет, и это ему удавалось. Об этом свидетельствует бережное отношение поэтаг переводчика к образному строю произведений других авторов, а также сохранение им в своих переводах большей части поэтических приемов и фигур оригиналов.
Историки и теоретики поэтического перевода признают за К. Бальмонтом большие заслуги в области первоначального ознакомления русского читателя с большим количеством ранее не известных ему явлений мировой словесности. Переводы К. Бальмонта всегда привлекали внимание исследователей его творчества и историков литературы. О них писали Е. Загорский, С. Иорданишвили, Л. Никольская, И. Рождественская, М. Ногтева, Э. Удальцова, К. Азадовский, Е. Дьяконова, Л. Лаптева, Д. Гроссман, А. Иванова3.
20зеров Л. А. Необходимость прекрасного. М., 1983. С. 223.
3 Загорский Е. Юлий Словацкий. Бальмонт, как его переводчик. М., 1910; Иорданишвили С. Г. «Витязь в тигровой шкуре» в русском переводе Бальмонта. М., 1945; Никольская Л. И. Шелли в России. Смоленск, 1972; Рождественская И. С. Фольклор Океании в сказках К. Д. Бальмонта // Славянские литературы и фольклор. Русский фольклор. Материалы и исследования. Л., 1978; Ногтева М. Обручение с Литвой // Литва литературная. Вильнюс, 1980. № 5- Удальцова Э. Д. Функционирование стилистических эквивалентов в стихотворении Э. По «Эльдорадо» и в переводе К. Бальмонта // Стилистический анализ художественного текста. Смоленск, 1988; Азадовскип К. М., Дьяконова Е. М. Бальмонт и Япония. М., 1991; «Долгий мой путь по чешской словесности»: Бальмонт и чешские писатели: [С публ. текста писем поэта / Вступ. ст. и коммент. ЛЛаптевой] // Вопросы литературы. 1992. Вып.2- Лаптева Л. П. Неизвестные письма К. Бальмонта в архивах Чехословакии // Русская литература. 1990. № 3- Гроссман Д. Д. Эдгар По в России: Легенда и литературное влияние. СПб., 1998; Иванова А. С. Драма О. Уайльда «Саломея» в переводческой деятельности К. Бальмонта // К. Бальмонт, М. Цветаева и художественные искания XX века. Иваново. 2004. Вып. бИванова А.С. К проблеме трансформации жанра в переводной литературе («Ода к Западному ветру» П. Б. Шелли в переводе К. Бальмонта) // Восьмые международные Виноградовские чтения. Секция зарубежной литературы. М., 2004; Иванова А.С.
Однако вопрос традиций англоязычной поэзии в работах К. Бальмонта специально не рассматривался.
Для того чтобы понять, насколько разноплановым было творчество К. Бальмонта, обратимся непосредственно к критическим, биографическим статьям и работам, написанным с целью раскрыть особенности поэтического его пути, пролить свет на некоторые подробности жизни поэта-символиста.
Первый серьезный вклад в изучение мировоззрения и творчества поэта внес Е. Аничков своей статьей «Бальмонт"4. В данной статье есть несколько подразделов: «Первые шаги», «Самосознание поэта», «Ницшеанство и общественность», «Odi profanum vulgus» (о теме поэта и поэзии в творчестве К. Бальмонта), «О родине и рабстве», «Лирика, лирика без конца». В каждом разделе данной статьи раскрыта одна из сторон творчества поэта-символиста. Е. Аничков подробно останавливается на мировоззрении поэта и на том, как оно отразилось в поэзии К.Бальмонта.
В.Брюсов в период 1903;09 гг. написал шесть рецензий на стихотворные сборники К.Бальмонта. В 1912 г. критик объединил их в цикл из четырех статей: «Будем как Солнце» (1903), «Куст сирени» (1905), «Злые чары и жар-птица» (1908), «Зеленый вертоград и хоровод времен» (1909). А в 1921 г. была опубликована статья В. Брюсова «Что же такое Бальмонт?».
В этих статьях происходит интересная эволюция, касающаяся изменения отношения В. Брюсова к творчеству К. Бальмонта в целом. В первой статье, характеризуя бальмонтовский сборник «Будем как Солнце», В. Брюсов говорит о невероятной схожести поэтической судьбы П. Верлена и К. Бальмонта, а также отмечает влияние «старого» искусства на «новую поэзию» К. Бальмонта: «Бальмонт прежде всего — «новый человек». К «новой поэзии» он пришел не через сознательный выбор. Он не отверг «старого» .
Герменевтический аспект перевода «Баллады Редингской тюрьмы» О. Уайльда К. Д. Бальмонтом // Герменевтика в гуманитарном знании. СПб., 2004.
4 Аничков Е. В. Бальмонт // Русская литература XX века / Под ред. Проф. С. А. Венгерова. T.l. М., 1914. С.66−100. искусства после рассудочной критики. Бальмонт кует свои стихи, заботясь лишь о том, чтобы они были по-его красивы, по-его интересны, и если поэзия его принадлежит «новому» искусству, то это сталось помимо его воли"5. В статье «Злые чары и жар-птица» В. Брюсов писал: «В течение десятилетия Бальмонт нераздельно царил над русской поэзией. Другие поэты или покорно следовали за ним, или, с большими усилиями, отстаивали свою самостоятельность от его подавляющего влияния"6. Уделяя пристальное внимание анализу поэтических сборников К. Бальмонта, В. Брюсов идет от восхваления творческих успехов поэта к осознанию его полного поэтического бессилия в поздних произведениях, где «истинного совершенства достигают только стихи о скорби или тихие, кроткие песни нежной любви к природе и к женщине."7.
Если говорить о позднем творчестве К. Бальмонта, то нельзя согласиться с В. Брюсовым во многом. После сборника «Литургия Красоты», который В. Брюсов считает началом заката творчества старшего символиста, К. Бальмонт написал достаточное количество замечательных стихотворений, которые не являлись падением вкуса, но привлекали внимание своей новизной и виртуозностью формы. Примером могут служить бальмонтовские «Фейные сказки». Однако согласимся с В. Брюсовым в том, что в позднем своем творчестве К. Бальмонт иногда повторяется, использует старые образы, мотивы, вновь слагает стихотворения на старые темы.
Ю.Балтрушайтис в статье «О внутреннем пути К. Бальмонта» обращал внимание на «переходные ступени» творческого пути поэта как на показатель его внутреннего единства и роста, говорил о «внутренней подвижности» его о творчества, не исключая «заблуждений» на творческом пути". Поэзия К. Бальмонта привлекала внимание В.Ходасевича. В 1916 г. он попытался дать.
5 Брюсов В. Я. Собрание сочинений в 7 т. Т.6. М., 1975. С. 250.
6 Там же. С. 265.
7 Там же. С. 260.
8 Балтрушайтис Ю. О внутреннем пути К. Бальмонта// Заветы. 1914. № 6. С.62−68. ему свою оценку: «Бальмонт из поэзии создал настолько обособленный и внутренне закономерный мир, что оценка каждой частности этого мира должна быть подчинена оценке общей, которая, может быть, еще преждевременна"9.
И.Анненский в статье «Бальмонт-лирик» рассматривает поэзию К. Бальмонта в контексте развития русской литературы и художественной речи. Поэт-современник К. Бальмонта отмечает противоречивость и своеобразие лирического «я» К. Бальмонта, его вклад в развитие русского стиха. Н. Гумилев называет К. Бальмонта «одним из самых стихийных русских поэтов"10. С ним соглашается А. Блок, который считает К. Бальмонта «замечательным поэтом», «бесценным». В своей статье «О лирике» 1907 г. А. Блок писал: «Когда слушаешь Бальмонта — всегда слушаешь весну. Никто не опутывает души таким светлым туманом, как Бальмонт. Никто до сих пор не равен ему в его певучей силе"11.
Отметим, что творчество К. Бальмонта занимало значительное место в сознании А.Блока. Оценка, прямая или косвенная, бальмонтовских стихотворных сборников дана в четырех статьях и шести блоковских рецензиях, а также отдельные замечания о лирике старшего символиста присутствуют в письмах А. Блока к С. Соловьеву, А. Белому, В. Иванову, Г. Чулкову и др. А. Блок не все принимал в творчестве К. Бальмонта, а порою и резко его осуждал. Однако он призывал видеть в нем главное: «предельную искренность, детскую непосредственность, порывы ко всему «весеннему», «утреннему», «светлому», истинно человеческому, что составляет основной тон и содержание его мелодичных, «певучих» стихов"12.
Эллис (Л.Кобылинский) посвятил творчеству К. Бальмонта отдельную главу в книге «Русские символисты», изданную в 1910 г. Он рассмотрел творчество поэта в контексте литературы начала XX в., отметил влияние.
9 Ходасевич В. Ф. Колеблемый треножник. М., 1991. С. 511.
10 Гумилев Н. С. Письма о русской поэзии. М., 1990. С. 156.
11 Бальмонт К. Д. Стозвучные песни: Сочинения. Ярославль, 1990. С.З.
12 Там же. предшествующей поэзии на формирование бальмонтовского мировоззрения, выделил основные тематические пласты его творчества, подробнее остановился на анализе его поэтической космогонии.
Начиная с 30-х гг. XX в. изучение творчества К. Бальмонта в России сдерживалось по политическим причинам13.
Первым активным этапом, когда к творчеству и личности К. Бальмонта после его смерти возродился интерес, стали 70-е гг. Тогда появились первые статьи в ивановских сборниках. Их общей проблемой явилось рассмотрение творчества К. Бальмонта и М.Цветаевой. Только потом творчество К. Бальмонта стали изучать исследователи Москвы и Ленинграда. Так, в статье «Символизм» Б. Михайловский делает небольшой анализ творчества поэта. Он отмечает стремительный переход К. Бальмонта от «всего хрупкого, нежного, болезненно надломленного» в ранних сборниках к «волевым нотам, призывам к активности», к освобождению от принципов морали и «хищным и разрушительным инстинктам» сборников «Горящие здания» и «Будем как Солнце"14. Таким образом, Б. Михайловский обращает внимание на эволюцию поэтического творчества К.Бальмонта.
Научным событием в бальмонтоведении в 1970;е гг. становится выход статьи В. Орлова «К.Бальмонт"15, посвященной жизни и творческому пути, идейно-художественной эволюции поэта. Творчество К. Бальмонта анализируется В. Орловым в контексте русской культурно-исторической ситуации начала XX в. Обобщая бальмонтоведение за 70 лет, исследователь отмечает в творчестве К. Бальмонта явное присутствие импрессионистских черт, резкие трансформации лирического героя, начиная с унылого настроения бессилия и пессимизма первых сборников, переходя к «стихийному гению» уже зрелых лет и отмечая угасание в конце творческого пути. Достаточно.
13 Об этом подробно пишет Л. Н. Таганов в ивановском «Межвузовском сборнике научных трудов» (Иваново, 1999. Вып.4. С. 5−6).
14 Русская литература конца XIXначала XX в. 1901;1907. М., 1971. С.288−289.
— 5 Орлов В. Л. Перепутья. Из истории русской поэзии начала XX века. М., 1976. много места в статье отводится особенностям бальмонтовской поэтики. Здесь автор статьи говорит и о музыкальном начале в поэзии К. Бальмонта, и об излюбленных приемах символиста — аллитерациях, повторах, внутренних рифмах и т. д.
Позже Л. Озеров в статье «Константин Бальмонт и его поэзия"16 проанализировал творчество К. Бальмонта, попытался дать ему объективную оценку. Им отмечается среди прочего цикличность, движение по спирали в эволюции творчества К. Бальмонта, возвращение к старым темам в позднем творчестве, попытки вновь осознать и прочувствовать старые, волновавшие некогда поэта проблемы.
Интересной темой для дискуссии с 70-х гг. XX в. и до сегодняшнего дня стала проблема периодизации творчества К.Бальмонта. Исследователи творчества русского символиста делят творчество К. Бальмонта на три периода. Первый (1894−1898) включает в себя три книги — «Под северным небом», «В безбрежности» и «Тишина». В них К. Бальмонт предстает как еще не нашедший себя поэт, примыкающий к предыдущему периоду развития русской поэзии. Второй период (1899 — 1903) вбирает в себя следующие три книги уже зрелого поэта («Горящие здания», «Будем как Солнце», «Только любовь») — высшая, по мнению исследователей, точка развития творчества К. Бальмонта, стоящего в центре «декадентского символистского течения» (В.Орлов). Третий (от 1905 г. до конца дней) характеризуется как закат творчества поэта.
Такой периодизации творчества К. Бальмонта придерживался отчасти в своих статьях В.Брюсов. Четко сформулировал это деление В.Орлов. Однако Л. Озеров считает, что это условное деление творчества К. Бальмонта на периоды и этапы можно оспорить, опираясь не столько на сложившуюся репутацию поэта, сколько на содержание и смысл его творчества. Особенно большие споры у исследователей вызывал третий, последний бальмонтовский период.
16 Озеров Л. А. Необходимость прекрасного. М., 1983.
Одни критики (в том числе В. Брюсов, Н. Банников, Е. Беренштейн) считали произведения поэта после сборника «Только любовь» неизбежным падением, ухудшением художественного вкуса. Они отмечали, что со сборника «Литургия красоты» начинается кризисный период в творчестве поэта. А. Белый в своих воспоминаниях о А. Блоке (1922) написал так: «Солнечный поэт того времени Бальмонт угашал свои лучи падением в тусклую «Литургию.
1 7 красоты" «. Исследователи поэзии Серебряного века А. Авраменко и А. Ревякина высказывают схожую точку зрения. С их позиций, творчество К. Бальмонта третьего периода не представило на суд читателя ничего нового: «.блеск импрессионистической новизны потускнел, наступило некоторое пресыщение «роскошествами» бальмонтовской лирики, сказалась ограниченность его тематического диапазона"18. Той же точки зрения придерживался К. Азадовский, отмечая, что в сборниках после 1905 г. «варьируются все те же темы, образы и приемы, используются характерные элементы установившегося к этому времени «бальмонтовского» стиляпри этом стих становится однообразным, звучит искусственно и вяло"19.
Другие исследователи (в их рядах Л. Озеров, П. Куприяновский, Н. Молчанова) отмечали, что третий этап, в отличие от первых двух, которые объемлют по 3−4 года каждый, составляет 37 лет творческой деятельности поэта. Естественно, что в нем можно найти множество разнообразных тонов, оттенков и мотивов, не позволяющих говорить об этом периоде творчества К. Бальмонта как о неделимом целом. Эти исследователи отрицают возможность оценки пути поэта «как пути с вершин к низинам"20. Г. Струве утверждает также, что «ни своего дара песни, ни своего мастерства Бальмонт в эмиграции не утратил"21. Несколько позднее Н. Молчанова представила на суд.
17 Белый А. Воспоминания об Александре Блоке // Блок в воспоминаниях современников: В 2-х т. Т. 1. С. 265.
18 Русские писатели XX века: Биографический словарь / Гл. ред. и сост. П. А. Николаев. М., 2000. С. 71.
19 Русские писатели XX века: Биобиблиографический словарь в 2-х ч. 4.1. А-Л / Под ред. Н. Н. Скатова. М., 1988. С. 151.
20 Озеров Л. А. Необходимость прекрасного. М., 1983. С. 212.
21 Струве Г. Русская литература в изгнании. 3-е изд. ПарижМ., 1996. С. 97. критики другую периодизацию творчества К. Бальмонта в своем исследовании «Поэзия К. Д. Бальмонта: проблемы эволюции"22, мотивируя это тем, что ранее «деление на периоды шло, в сущности, лишь с учетом того, что написал и издал поэт до 1910 года"23.
В 70−80-е гг. в статьях и исследованиях также был поднят вопрос о личных и творческих взаимоотношениях К. Бальмонта и А.Блока. Изучению этой темы посвящены две специальные статьи: Р. Донгаров написал статью «Блок — редактор Бальмонта"24, и А. Парнис опубликовал статью «.Рыцарь лс грезы заповедной» в «Литературном обозрении» .
Также в 70-е гг. выходит в свет книга Л. Никольской, посвященная переводам П. Шелли на русский язык. Исследовательница говорит, в частности, о том, что большую роль в популяризации английского поэта-романтика в России сыграл русский поэт-символист К. Бальмонт и посвящает несколько страниц своего исследования анализу бальмонтовских переводов из П. Шелли26.
В то же время А. Шифман в статье «Л.Толстой и К. Бальмонт» затрагивает проблему взаимоотношений Л. Толстого с одним из представителей русского декадентства27.
В 80-е гг. XX в. появляется ряд статей, касающихся различных вопросов и аспектов творчества К.Бальмонта. Среди них — «Фольклор в сказках.
К.Д.Бальмонта" И. Рождественской, где исследовательница на материале сказочных произведений поэта выделяет три внутрижанровых группы произведений повествовательного характера в его океанийском «фольклоре». С этой проблемой непосредственно связан вопрос о русских переводах и литературных переложениях К. Бальмонта сказок и легенд Океании.
22 Молчанова Н. А. Поэзия К.Д.Бапьмонта: проблемы эволюции. Дисс. доктора филол. наук. Иваново, 2002.
23 Там же. С. 19.
24 Блоковский сборник-2. Тарту. 1972.
25 Литературное обозрение. 1980. № 11.
26 Никольская Л. И. Шелли в России. Смоленск, 1972. С. 66.
27 Шифман А. Л. Толстой и К. Бальмонт // Русская литература. 1970. № 3.
28 Славянские литературы и фольклор. Русский фольклор. 18. Материалы и исследования. Л., 1978.
Особенностям метрического строя стихотворений К. Бальмонта были посвящены две статьи Л. Лялиной — «Метрический и строфический репертуар К.Д.Бальмонта"29 и «Сверхдлинные размеры в поэзии Бальмонта"30.
В 80−90-е гг. XX в. достаточно четко прослеживается исторический аспект рассмотрения творчества К.Бальмонта. Так, большое внимание в некоторых исследованиях уделяется воспоминаниям современников поэта, их мемуарам, а также рассмотрению писем, заметок К. Бальмонта, которые могли бы пролить свет на различные аспекты творческого пути поэта. Такими важными документами становятся воспоминания Е. Андреевой-Бальмонт31, документальное повествование А. Нинова «Так жили поэты: О Бальмонте и.
Брюсове", статья В. Баделина и П. Куприяновского «К родословной Бальмонта"33.
Другая традиционная проблема бальмонтоведения — тема природы в поэзии К. Бальмонта — освещена в нескольких статьях, среди которых работы М. Эпштейна, Н.Неженец. Оба исследователя писали о своеобразном воплощении этой темы у поэта. О новом жанре натурфилософского гимна в русской поэзии, который ввел К. Бальмонт, пишет М. Эпштейн в своей книге «» Природа, мир, тайник Вселенной.". Система пейзажных образов в русской поэзии". Также исследователь отмечает у К. Бальмонта своеобразное понимание природы как мира стихий34. Н. Неженец говорит о глубоком проникновении поэта в «душу» животного и растительного мира", а также о появлении в его лирике «новых экзотических тем»: воспевание альбатроса, скорпиона, орхидей и т. д.35.
29 Проблемы теории стиха. Сборник статей. Л., 1984.
30 Исследования по теории стиха. Л., 1978.
31 Детство в Брюсовском переулке: Из воспоминаний [писательницы] / Е. Андреева-БальмонтВступ. ст., публ. текста и примеч. Г. Белковой // Наше наследие. 1990. № 6. С. 105−129.
32 Нева. 1978. № 7. С.86−134- Нева. 1984, № 10. С.76−139.
33 Русская литература. 1987. № 2. С.210−212.
34 Эпштейн М. П. «Природа, мир, тайник Вселенной.». Система пейзажных образов в русской поэзии. М., 1990. С.232−233.
35 НеженецН.И. Русские символисты. М., 1992.
Различные аспекты творчества поэта интересуют Т.Петрову. Ее перу принадлежат несколько статей о творчестве К. Бапьмонта, написанных в 90-е гг.: «Образ мирового древа в лирике К. Бапьмонта» (написанная совместно с.
36 37.
А.Поликарповой), «Звуковые соответствия в лирике К. Бальмонта», «Мотив тишины в лирике К. Бальмонта"38.
О лирическом «я» К. Бальмонта пишет литературовед Л.Колобаева. По ее мнению, «основа поэзии Бальмонта, его образности. лежит в.
39 романтическом ключе". А. Леонтьева соглашается с Л. Колобаевой, отмечая, что Бальмонт «создает лирического героя неоромантического склада, который ощущает себя двое-мирным, чуждым земле"40.
Большой вклад в изучение наследия К. Бальмонта внес исследователь К.Азадовский. Его перу принадлежит несколько статей, посвященных жизни и творчеству поэта. Так, К. Азадовский в статье «Цветаева и Бальмонт (К истории знакомства)"41 рассказывает о взаимоотношениях двух поэтов в течение всей их жизни, о дружбе М. Цветаевой и К.Бальмонта. Еще одна его статья — „“ Глаза Юдифи»: Бальмонт и еврейство"42, в которой рассматриваются вопросы о том, какое место занимают среди языков и культур, которыми вдохновлялся К. Бальмонт, земля и слово Израиля, как воспринимал поэт евреев и еврейство.
Интересуют исследователей и другие немаловажные проблемы, касающиеся поэтического творчества поэта. Например, Н. Богомолова в статье «К истории лучшей книги Бальмонта"43 волнует вопрос о наиболее полном издании «лучшей книги Бальмонта» «Будем как Солнце», а также ее судьба, путь которой пролегал через цензуру.
36 Петрова Т. С., Поликарпова Л. А. Образ мирового древа в лирике К. Бапьмонта // Русский язык в школе. 1994. № 5.
37 Петрова Т. С. Звуковые соответствия в лирике К. Бальмонта // Русский язык в школе. 1996. № 5.
38 Петрова Т. С. Мотив тишины в лирике К. Бальмонта // Русский язык в школе. 1995. № 5.
39 Коловаева Л. А. Концепция личности в русской литературе рубежа XIX—XX вв. М., 1990. С. 205.
40 Леонтьева А. Ю. Константин Бальмонт 1867- 1942 / Агеносов В. В. Русская литература серебряного века. М., 1997. С. 58.
41 Азадовский К. Цветаева и Бальмонт (К истории знакомства) // Звезда. 1992. № 10.
42 Азадовский К. «Глаза Юдифи»: Бальмонт и еврейство // Новое литературное обозрение. 2005. № 73.
43 Богомолов Н. А. К истории лучшей книги Бальмонта // Новое литературное обозрение. 2005. № 75 (5).
Интересно проследить научную деятельность ивановских исследователей, которые с 1993 г. выпустили несколько сборников статей, посвященных творчеству двух знаменитых поэтов: М. Цветаевой и К.Бальмонта. Деятельность ивановских бальмонтоведов активизировалась в конце 1980;х гг. в связи с 120-летием К.Бальмонта. Тогда в первом сборнике рассматриваемого научного проекта определились основные аспекты изучения: краеведческий, биографический и начало поэтического творчества К.Бальмонта. Ивановские исследователи установили важные вехи пребывания поэта в родном крае, подтвердили давние связи родов Бальмонтов и Цветаевых, внесли ясность в родословную поэта, в историю жизни его дочери Н. Бальмонт-Бруни, опубликовали его переписку с матерью. Краеведческое изучение имело не только местное значениеоно позволило увидеть национальную укорененность творчества К. Бальмонта, которое изначально считалось занесенным с запада, и понять истоки его поздних настроений томления по России.
В дальнейшем темы статей исследователей из Иваново стали еще более разнообразными. П. Куприяновский в статье «Некоторые вопросы изучения биографии и творчества К.Д.Бальмонта» рассматривает существующие библиографии о творчестве и биографии поэта, а также упоминает о существующих архивных материалах, не разрабатываемых исследователями творчества поэта, и имеющих место биографиях поэта44.
Нужно отметить, что ранее вопросу об одном из аспектов биографии К. Бальмонта, а именно вопросу о правильности произношения фамилии поэта были посвящены статьи П. Куприяновского в «Литературной газете» (19 августа 1992 г.) и К. Азадовского «Бальмонт или Бальмонт?» в парижской газете «Русская мысль» за 1 февраля 1991 г.
44 Константин Бальмонт, Марина Цветаева и художественные искания XX в. Иваново. 1993. Вып. 1. С. 20.
Н.Молчанова в статье «Блок о Бальмонте» делает попытку «уточнить эволюцию блоковского восприятия творчества К.Д.Бальмонта"45. А в статье Е. Ивановой «К. Д. Бальмонт в творчестве и воспоминаниях П.А.Флоренского» исследуются малоизвестные материалы из архива П. Флоренского, в которых содержится оценка личности и творчества старшего символиста.
Позднее в статье «Становление Бальмонта-поэта» П. Куприяновский прослеживает факторы, которые определили и развили стиль поэта в 90-е гг. XIX века, а также анализирует бальмонтовский «Сборник стихотворений», ранее не привлекавший внимания исследователей46. Н. Молчанова в статье «'Торящие здания» в творческой эволюции К.Д.Бальмонта" рассматривает четвертый сборник стихотворений в контексте творческой эволюции К. Бальмонта, выявляет ее эстетическую значимость47. Миф о «нерусскости» поэзии К. Бальмонта ставится под сомнение в статье Л. Таганова «Родной край в поэзии К. Бальмонта». А также в данной статье прослеживается диалектика «родного» и «чужестранного» в лирическом творчестве К. Бальмонта48. Поэтический манифест К. Бальмонта «Поэзия как волшебство» исследуется в статье Е. Беренштейна «» Поэзия как волшебство" в системе эстетических представлений К.Д.Бальмонта"49.
В четвертом сборнике раннему творчеству К. Бальмонта посвящены аналитическая статья Т. Шевцовой о поэтическом мироощущении М. Лохвицкой и К. Бальмонта50, библиографическая работа А. Романова о журнальных публикациях К. Бальмонта 1890-х гг.51, тезисы А. Арустамовой о пространстве и времени в его лирике52.
45 Там же. С. 67.
46 Константин Бальмонт, Марина Цветаева и художественные искания XX в. Иваново, 1996. Вып.2.
47 Там же. С. 12−14.
48 Там же. С. 25.
49 Константин Бальмонт, Марина Цветаева и художественные искания XX в. Иваново, 1996. Вып.2.
50 Константин Бальмонт, Марина Цветаева и художественные искания XX в. Иваново, 1999. Вып 4. С.33−43.
51 Там же. С. 392−403.
52 Там же. С. 104−106.
Одновременно, начиная с первого сборника, печатаются работы о жизни и творчестве К. Бальмонта в 1920;1930;е гг. Об этом написана большая часть содержательной статьи П. Куприяновского и Н. Молчановой «Пушкин, и пушкинские традиции в восприятии и творчестве К. Бальмонта"53. Первой («Марево», 1927) и последней («Светослужение», 1937) эмигрантским стихотворным книгам посвящены другие работы Н. Молчановой54. Статьи П. Куприяновского, Н. Молчановой, а также Л: Таганова «Родной край в поэзии К. Бальмонта"55 показывают несомненную продуктивность исторического метода при рассмотрении творческих исканий поэта.
Многие исследования о К. Бальмонте выполнены в духе неомифологической школы. Их череду открыла статья Т. Петровой «Мифологические корни „Славянского древа“ К. Бальмонта"56, затем были написаны работы В. Бурдина о „мифолого-демонических мотивах“ и с»? мифологеме сна" в поэзии Бальмонта. В последней действительно есть, по словам автора, «любопытные параллели» с творчеством Ф. Сологуба, А. Ахматовой, особенно много сходства найдено В. Бурдиным между К. Бальмонтом и А.Ремизовым.
Попытка показать связи К. Бальмонта с литературой и искусством своей эпохи, его влияние на художественное творчество XX века звучит в работах.
СП.
О.Масленниковой о взаимосвязях А. Белого и К. Бальмонта и З. Холодовой о творческом самоопределении М.Пришвина. Вывод о тесной связи исканий М. Пришвина «с литературой и культурой модернизма в целом, и прежде всего с символизмом», подтвержден показом перекличек с эстетикой К. Бальмонта и отталкиваний от нее59.
53 Там же. С. 12−33.
54 Там же. Вып. 4. С.80−87, Вып.З. С.47−54.
55 Константин Бальмонт, Марина Цветаева и художественные искания XX в. Иваново, 1996. Вып.2. С.25−30.
56 Константин Бальмонт, Марина Цветаева и художественные искания XX в. Иваново, 1993. Вып.1. С. 17−24.
57 Константин Бальмонт, Марина Цветаева и художественные искания XX в. Иваново, 1998. Вып.З. С.40−47- 2000. Вып.4. С.58−69.
58 Константин Бальмонт, Марина Цветаева и художественные искания XX в. Иваново, 1999. Вып.4. С.345−347.
59 Там же. С. 264,267, 268,272−273.
В пятом сборнике многие авторы продолжают изучение творчества.
К.Бальмонта в разных направлениях. Так, П. Куприяновский в статье «Родина в поэтическом сознании К. Д. Бальмонта (От мотивов и темы к образу России)» намечает некоторые вехи в эволюции К. Бальмонта при разработке темы.
России, выделяет этапы работы русского символиста на пути к наиболее развернутому и синтетическому образу Родины, который сложился в его творчестве позднее в послеоктябрьской эмиграции60. Н. Молчанова в статье.
Мотив «Возвращения» в книге К. Д. Бальмонта «Только любовь» «говорит о том, что данный мотив в произведениях поэта «развивается глубоко и многосторонне, перекрещиваясь со смежными, дополняясь амбивалентными оттенками, сквозными «перетекающими» символами"61. О сложной семантике слова-образа дым у К. Бальмонта пишет Т. Петрова в статье «Словообраз дым в лирике К.Д.Бальмонта». В статье «Некоторые особенности поэтической философии К. Бальмонта (Предварительные замечания)» С. Тяпков выделяет тему «раздвоенности» поэтического мира, создаваемого в стихотворениях.
62 русским поэтом-символистом. Е. Денисова анализирует вторую поэтическую книгу К. Бальмонта «В безбрежности», отмечая «принципиальную динамичность поэтического мира К. Бальмонта, захватывающего в своей „безбрежности“ глубь и высь, природу и человека» .
Исследует музыкальность поэтических произведений К. Бальмонта О.Епишева в статье «О некоторых приемах в поэзии К.Д.Бальмонта». Она отмечает, что «многие стихотворения Бальмонта ярко раскрывают последовательное проведение автором какого-либо приема, который имеет свои музыкальные аналоги"64. О связи «автобиографического и лирического в рассказах Бальмонта"65, пишет И. Боровкова в статье «Особенности.
60 Константин Бальмонт, Марина Цветаева и художественные искания XX в. Иваново, 2002. Вып.5. С.5−16.
61 Там же. С. 16−17.
62 Там же. С.ЗЗ.
63 Там же. С. 50.
64 Там же. С. 57.
65 Там же. С. 63. автобиографической прозы К. Бальмонта (Сборник рассказов «Воздушный путь»)". В статье «Субъектная структура в книге стихов К. Бальмонта «Будем как солнце» «М.Марьева анализирует образную структуру поэтических сочинений русского символиста и говорит о том, что «анализ субъектной структуры в поэзии Бальмонта. раскрывает всю сложность субъектного плана, позволяющую поэту совместить в своем творчестве иллюзию личностной отъединенности и всеохватности, нарциссической замкнутости и открытости вовне, единства и раздробленности я"66. О некоторых аспектах изучения творчества К. Бальмонта в школе пишут несколько разных авторов: С. Хромова в статье «К.Бальмонт в школе (Из опыта работы Шуйской средней школы№ 2)», И. Дубровская в статье «Стихотворения К. Бальмонта в чтении дошкольников».
Изучение творческого пути К. Бальмонта продолжается в ивановских сборниках 2004 г. Так, «о разноплановости бальмонтовской fk 7 музыкальности» «говорит О. Епишева в статье «К вопросу о музыкальности стихов К.Д.Бальмонта». Сложное соотношение гармонического и хаотического в художественном мире Бальмонта интересует О. Никандрову в статье «Гармония и дисгармония в художественном мире поэмы К. Д. Бальмонта «Художник-дьявол» «. Л. Будникова поднимает вопрос о традициях отечественной и западноевропейской литератур, оказавших огромное влияние на становление К. Бальмонта как поэта69.
Важно отметить статью А. Ивановой «Драма О. Уайльда „Саломея“ в переводческой деятельности К. Бальмонта», в которой автор отмечает, что обращение К. Бальмонта к творчеству О. Уайльда было не случайным, «эстетические системы обоих авторов были во многом родственными». Важное замечание делает Н. Крохина в статье «О стилевом своеобразии.
66 Там же. С. 67.
67 Там же. С. 27.
68 Там же. С. 39.
69 Там же. С. 46.
70 Там же. С. 58. космизма поэзии К. Бальмонта (Черты стиля модерн в поэзии К. Бальмонта)". Исследователь говорит о том, что помимо непосредственной связи творчества К. Бальмонта с романтическим направлением в искусстве, «поэзия Бальмонта также тесно связана со стилем модерн"71.
Исследование творческого и жизненного пути К. Бальмонта в настоящее время продолжается учеными не только в Иванове. Так, Е. Беренштейн в исследовании «» .Поэт божьей милостью": Судьба и стихи Константина.
Бальмонта" пытается проследить основные главы биографии поэта и также дать анализ большинства его поэтических книг. П. Куприяновский продолжил исследование жизни К. Бальмонта в статье «К. Д. Бальмонт в письмах к Л.М.Гарелиной». О проблеме восприятия К. Бальмонтом А.Пушкина П. Куприяновский пишет в статье «Пушкин — наше Солнце» (совместно с Н.А.Молчановой) в 1999 г. 74.
Много места в исследованиях творчества К. Бальмонта занимают статьи, посвященные взаимопроникновению его поэзии и произведений зарубежных авторов. Так, в статье Л. Лаптевой «Долгий мой путь по чешской тс словесности» (Бальмонт и чешские писатели)" речь идет о переводах К. Бальмонта с чешского языка, а также о письмах, которые он писал литератору А. Элиасбергу, Г. Елинеку и ученому-слависту В. Францеву, о бальмонтовских очерках, посвященных чешским писателям.
Влияние на творчество К. Бальмонта зарубежных авторов, таких как П. Шелли, Э. По, У. Уитмена и др., особенно в связи с тем, что в годы становления К. Бальмонта как поэта, он активно занимался переводами произведений этих авторов на русский язык, неоднократно привлекало к себе.
71 Константин Бальмонт, Марина Цветаева и художественные искания XX в. Иваново, 2004. Вып.6. С. 66.
72 Беренштейн Е. П. «.Поэт Божьей милостью»: Судьба и стихи К. Бальмонта //Литература в школе. 1994. № 3.
73 Куприяновский П. В. К. Д. Бальмонт в письмах к Л.М. Гарелиной-Бальмонт //Русская литература. 2000. № 1.
74 Куприяновский П. В., Молчанова Н. А. Пушкин — наше Солнце. К вопросу о восприятии Пушкина К. Бальмонтом //Русская литература. 1999. № 2.
75 Лаптева Л. П. «Долгий мой путь по чешской словесности» (Бальмонт и чешские писатели) //Вопросы литературы. 1992. № 2. внимание как критиков и литературоведов — современников К. Бальмонта, так и исследователей наших дней.
В книге «Эдгар Аллан По в России» исследовательница творчества Э. По Д. Гроссман уделяет много места вопросу влияния творчества американского писателя на произведения К.Бальмонта. А. Соколов вторит Д. Гроссман, подчеркивая, что творчество К. Бальмонта испытывало влияние поэзии Э. По, отмечая, что «погружаясь в „глубины“ движений души, исследуя ее противоречия, Бальмонт сталкивает прекрасное и уродливое, чудовищное и возвышенное, разгадывая в дисгармонии личности противоречия мирового зла и добра». О воздействии творчества американских писателей на произведения К. Бальмонта пишет Ж. Шерон в своей статье «Константин Бальмонт и.
Америка". Т. Икман интересуется переводами русского символиста славянских поэтов в статье «Рифма как обязательный эвристический фактор:
78 славянские переводы К. Бальмонта" .
В книге К. Азадовского и Е. Дьяконовой «Бальмонт и Япония» рассказывается о знакомстве русского поэта с японской культурой, прослеживается влияние японского искусства на творчество К. Бальмонта79. Интерес представляют наблюдения авторов над особенностями бальмонтовских переводов японской поэзии.
В последние годы появилось большое количество диссертационных исследований, посвященных творчеству К.Бальмонта. Так, Н. Галактионова в своей диссертации делает попытку проанализировать национальную картину мира в творчестве К. Бальмонта80. В. Бундин выделяет основные мотивы и темы поэтических сочинений русского символизма, связанные с мифологическим о 1 началом бальмонтовского творчества. В. Саришвили посвящает вопросу об.
76 Соколов А. Г. История русской литературы конца 19 — начала 20 века: Учебник для вузов. М., 2000. С. 234.
77 George Cheron. Konstantin BaPmont and America // Readings in Russian Modernism. M., 1993.
78 Thomas Eekman. Rime as a compulsory and heuristic factor: The Slavic translations of Bal’mont // Readings in Russian Modernism. M., 1993.
79 Азадовский K.M., Дьяконова E.M. Бальмонт и Япония. М., 1991.
80 Галактионова Н. А. Национальная картина мира в поэзии К. Д. Бальмонта. Тюмень, 1998.
81 Бундин В. В. Мифологическое начало в поэзии К. Д. Бальмонта 1890-х — 1900;х годов. Иваново, 1998. особенностях бальмонтовского сонета исследование «Сонеты.
К.Д.Бальмонта". М. Марьева обращается к вопросу выявления скрытых механизмов символизации на уровне структуры, построения книги «Будем как.
83 солнце" как сложного, многокомпонентного произведения .
О.Епишева в исследовании «Музыка в лирике К.Д.Бальмонта» пишет о музыкальном начале в поэтических сочинениях русского поэта-символиста. Она выявляет особенности поэтики бальмонтовского творчества, звуковую символику, системы художественных средств, речевые средства выразительности его произведений. Т. Давлетбаева в диссертации «Художественная теургия К.Д.Бальмонта» анализирует художественно-религиозные искания поэта и определяет закономерности формирования художественной теургии К. Бальмонта85. И. Кулешова в работе «Художественное бытие в лирике К. Д. Бальмонта и В.Я.Брюсова» анализирует сложную структуру художественного бытия поэтов и приходит к выводу, что для их поэтического миропонимания, как и для романтиков, свойственна идея двоемирия, при которой художественное бытие дробится на два мира: мир «объективно существующий» и мир «субъективно существующий"86. Исследовательница развивает идею о преемственности двух литературных направлений: романтизма и символизма.
Перу Н. Молчановой принадлежит монография «Поэзия К. Д. Бальмонта 1890-х — 1910;х годов: Проблемы творческой эволюции», в которой всесторонне рассматривается творческая эволюция К. Бальмонта, выделяются основные мотивы и темы его творчества, отмечаются романтические черты его.
87 творчества, тяготение к земным стихиям. В 2003 г. выходит еще одна монография о русском поэте-переводчике, где прослеживается жизненный и.
82 Саришвили B.K. Сонеты К. Д. Бальмонта. Краснодар, 1999.
83 Марьева М. В. Книга К.Д.Бальмонта «Будем как солнце». Вопросы поэтики. Иваново, 2003.
84 Епишева О. В. Музыка в лирике К. Д. Бальмонта. Иваново, 2006.
85 Давлетбаева T.M. Художественная теургия К. Д. Бальмонта. Магнитогорск, 2002.
86 Кулешова И. Г. Художественное бытие в лирике К. Д. Бальмонта и В. Я. Брюсова. Магнитогорск, 2006. С. 25.
Молчанова Н. А. Поэзия К.Д.Бальмонта 1890-х- 1910;х годов: Проблемы творческой эволюции. Монография. M., 2002. творческий путь поэта К. Бальмонта, много внимания уделяется анализу этапов его творчества, а также своеобразию поэтики его стихотворных произведений. Ее авторами стали П. Куприяновский и Н. Молчанова88. Третьей монографией, посвященной творчеству русского символиста, стало исследование Л. Будниковой «Творчество К. Бальмонта в контексте русской синкретической культуры конца XIX — начала XX века». В данном исследовании Л. Будникова видела своей задачей представить многогранное творчество Бальмонта в органической взаимосвязи с художественными исканиями русской синкретической культуры рубежа Х1Х-ХХ вв., а также с эстетическими традициями предшествующих эпох.
Одной из обстоятельных работ, посвященной проблемам бальмонтовского перевода произведений английских авторов, является диссертация А. Ивановой «К. Д. Бальмонт — переводчик английской.
OQ литературы", в которой впервые за всю историю бальмонтоведения в России была сделана попытка проанализировать способы и приемы, используемые русским поэтом-переводчиком при работе над английскими текстами.
Таким образом, актуальность работы обусловлена повышенным интересом исследователей к малоизученным вопросам, что различает и связывает зарубежных авторов романтического типа творчества и поэзию русского символизма, недостаточной изученностью творчества К. Бальмонта в этом особенно важном для названного поэта аспекте.
Научная новизна проведенного исследования определяется тем, что в нем впервые сопоставляются оригинальные тексты англоязычных романтиков Э. По и П. Шелли и переводы К. Бальмонта, а также выясняются вопросы влияния названных зарубежных авторов на становление творческого метода русского поэта.
88 Куприяновский П. В., Молчанова Н. А. «Поэт с утренней душой»: Жизнь, творчество, судьба Константина Бальмонта. М., 2003.
89 Иванова А. С. К. Д. Бальмонт — переводчик английской литературы. СПб., 2007.
Целью диссертации является рассмотрение типологических связей между эстетикой романтизма и, в частности, англоязычного романтизма, и русского символизма, анализ сближений в области поэтики на основе сравнения произведений английских и американских романтиков, прежде всего, в переводах и оригинальном творчестве К.Бальмонта.
Цель диссертации обусловила следующие задачи:
— выявить роль западноевропейской и американской литературы в становлении художественного сознания К. Бальмонта;
— сформулировать литературно-эстетическую позицию К. Бальмонта в философско-художественных исканиях русского символизма;
— показать влияние символистского начала в бальмонтовских переводах англоязычных поэтов-романтиков;
— на основе компаративного и интертекстуального анализа показать влияние западной традиции (П.Шелли и Э. По) на поэтику К.Бальмонта.
На защиту выносятся следующие положения:
Становление К. Бальмонта-художника в значительной мере поддерживалось, с одной стороны, отечественной традицией лирической поэзии, прежде всего, так называемого «чистого искусства», с другой стороны — традицией западноевропейского и американского романтизма.
— На переводческую деятельность К. Бальмонта, равно как и на его оригинальное творчество, существенное влияние оказала эстетика символизма, основанная на представлении: реальность есть воплощение замысла постигаемой художником идеальной сущности. Исходя из символистской эстетики, К. Бальмонт рассматривает произведения англоязычных романтиков Э. По и П.Шелли.
— К. Бальмонт-переводчик виртуозно сохраняет те приемы, которые воспринимаются как именные у названных англоязычных литераторов: ассонансы, рефрены, внутренние рифмы Э. Посложные и сложносоставные эпитеты, олицетворения П. Шеллинередко эти приемы он использует и в своей оригинальной поэзии.
— К. Бальмонт усваивает и творчески развивает критические взгляды на жизнь и человека, предложенные зарубежными романтиками XIX века, и их взгляд на творчество, согласно которому искусство преображает мир.
Объектом диссертационного исследования является оригинальное творчество русского поэта-символиста, оригинальные тексты П. Шелли и Э. По, а также бальмонтовские переводы. Наибольшее внимание уделяется таким произведениям П. Шелли, как «Летнее вечернее кладбище» (1815), «Аллегория» (1820), «Сонет» (1818), «Переменчивость» (1815), «Облако» (1820), «К ночи» (1821), «Странники мира» (1820) — из Э. По особое внимание уделяется таким сочинениям, как «Линор» (1843), «Аннабель Ли» (1849), «Город в море» (1831), «Заколдованный замок» (1839), «Сон во сне» (1849), «Волшебная страна» (1829), «Эльдорадо» (1849), «Спящая» (1841), «Ворон» (1845). В той или иной степени подробно рассмотрено около 50 сочинений названных романтиков.
Предметом изучения становится поэтика, темы, мотивы, образы стихотворных произведений К. Бальмонта, Э. По, П.Шелли. В контексте упоминаются и другие англоязычные авторы.
Теоретической и методологической основой диссертационной работы являются достижения филологической науки в области теории и поэтики словесности, труды Д. Лихачева, Ю. Лотмана, З. Минц, Д. Максимова и др., труды специалистов-стиховедов М. Гаспарова, В. Жирмунского, Б. Томашевского и др., в том числе ученых кафедры русской литературы и журналистики XX—XXI вв. МПГУ В. Агеносова, А. Газизовой, Т. Колядич, В. Мескина, И. Минераловой, Л. Трубиной и др., работы по теории перевода В. Виноградова, Н. Гарбовского, В. Крупнова, Л. Нелюбина, А. Федорова, Г. Хухуни и др.
При сравнительном анализе оригинальных произведений английских и американских авторов с переводами и произведениями самого К. Бальмонта преимущественно применялись историко-литературный, сравнительный, интертекстуальный методы анализа.
Научное и прикладное значение диссертации заключается в возможности использования результатов исследования в школьном, вузовском преподавании литературы, при изучении творчества К. Бальмонта, Э. По, П. Шелли, при изучении вопросов, связанных с символизмом. Диссертационное исследование может быть применено для исследования общих проблем истории художественного перевода, для углубленного изучения творчества К. Бальмонта и подготовки издания его сочинений.
Структура и объем работы определены целями и задачами исследования. Диссертация состоит из Введения, трех глав, Заключения, списка литературы и Приложения, состоящего из оригинальных текстов Э. По и П. Шелли, подстрочного перевода к ним, сделанных мною, и переводов этих произведений, сделанных К.Бальмонтом.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
.
К.Бальмонт сделал удивительно много в своей жизни и оставил после себя богатое поэтическое наследие. На его восприятие мира, художественную манеру повлияли многие поэты и прозаики разных эпох и школ. Сам К. Бальмонт часто говорил о том, что большое влияние на него оказали русские поэты, в частности, А. Пушкин, М. Лермонтов, Ф. Тютчев, А.Фет. К. Случевский и др. Однако, влияние русских авторов не исключает и того влияния, которое оказали на поэта-символиста авторы переводимых им произведений. И это влияние в большей степени проявляется в его оригинальном творчестве.
Нельзя, однако, забывать и о том, что существовала и обратная связь. В переводах К. Бальмонта с других языков чувствуется влияние символистского начала. В своих теоретических трактатах К. Бальмонт называет символистами западноевропейских и американских поэтов, в частности, Э. По и П. Шелли, и находит в их произведениях черты, которые, по его мнению, должны являться чертами символистского мировидения. Различия, которые существуют между романтизмом и символизмом, во многом стали причиной того, что переводы К. Бальмонта из англоязычных авторов нельзя назвать точными и всегда соответствующими форме и содержанию оригинала. Бальмонтовский символизм уходит корнями в романтическое прошлое мировой литературы. И особое влияние на формирование его художественного мировоззрения оказали англоязычные романтики П. Шелли и Э.По.
В своих теоретических трактатах «Элементарные слова о символической поэзии» и «Поэзия как волшебство» К. Бальмонт попытался осмыслить символизм как литературное направление, которое имело своих литературных предшественников, в частности, в лице романтиков. К. Бальмонт определил круг писателей и поэтов, которые, по его мнению, являлись — каждый в свое время — представителями символистского направления. Русский поэт искал истоки возникновения символизма не во франкоязычной литературе, как это делали многие его современники, а в англо-американской.
Приписывая символистам способность прозревать за реальной действительностью нечто большее, имея в виду иные миры, Красоту потустороннюю, К. Бальмонт приблизил понимание символизма к романтизму.
В своем теоретическом и поэтическом творчестве К. Бальмонт поднимает также вопрос об особом статусе поэта в эмпирическом мире. «Романтический тип поэта» К. Бальмонта сходен с пониманием роли поэта у П. Шелли, который отдает поэту особый статус среди людей. Именно поэты находятся как бы над вещной жизнью и способны прозревать иной мир через его символы в мире реальном. Поэты-романтики Э. По и П. Шелли и русский поэт-символист К. Бальмонт верят в силу поэта-творца, который может с помощью своего творчества открыть скрытый мир реальности и истинности своему читателю. У К. Бальмонта искусство становится одной из ступеней, поднявшись на которую герой получает возможность взаимодействия с высшим миром, возможность постигнуть прекрасное через творчество. Мир всех трех поэтов чаще всего раздвоен на два: это мир эмпирический, вещный, мир реальности и мир потусторонний, горний, идеальный. В пределах второго мира лирический герой романтиков и символиста способен постичь истину и красоту. Романтики и символист в своих произведениях убеждены, попасть в иной мир можно тремя путями: либо через спасительный сон, либо через откровение, которое может быть дано лишь герою-творцу, поэту-демиургу, либо через смерть лирического героя. К. Бальмонт творчески трансформирует в своих стихотворных переводах романтическое мировидение П. Шелли и Э. По, что-то у него наследуя, а что-то трансформируя в угоду своему пониманию мира и места человека в нем.
Трансформируя стихотворения романтиков в угоду символистскому мировоззрению, К. Бальмонт убежден, что, существуя в мире вещном, нельзя постичь то, что есть в мире идеальном. Романтики гораздо менее категоричны в своих суждениях в этом плане, поэтому и происходит некоторый разлом между оригиналами и их бальмонтовским переводом.
Большое количество переводного материала и статей, касающихся жизненного и творческого пути английского и американского романтиков П. Шелли и Э. По, говорит о том, какое большое внимание русский поэт-символист уделял их творчеству. Отсюда возникли неразрывные связи и параллели между художественным миром К. Бальмонта и англоязычных авторов. Темы двоемирия, смерти как избавления от бренных оков жизни, мотивы «смерть-сон», отречения от обыденности объединяют произведения Э. По и К.Бальмонта. Представление лирического героя произведений в образе какой-либо природной стихии, мотивы романтического одиночества героя, томления в мире эмпирическом, тема существования параллельных миров объединяет художественные миры П. Шелли и К.Бальмонта.
Однако между оригиналами англоязычных романтиков и переводами их К. Бальмонта существуют и отличия. Русский поэт читает произведения П. Шелли и Э. По сквозь призму символизма, поэтому не всегда точно и верно переводит их произведения на русский язык. Так, в бальмонтовских переводах из Э. По лирический герой всегда более отдален от мира реального, нежели это есть у американского автора. Природа, имеющая у П. Шелли вполне реальные черты, в переводах К. Бальмонта приобретает неземные черты, теряет свою обыденность, приближается к миру неземному.
Таким образом, в работе К. Бальмонта над произведениями английских и американских авторов прослеживаются два направления. Русский поэт читает произведения П. Шелли и Э. По сквозь призму символизма, и это накладывает соответствующий отпечаток на его переводы. Влияние романтических произведений англоязычных поэтов приводит к тому, что романтический стиль обнаруживается в оригинальных произведениях К. Бальмонта: бегство героя в мир фантазий и грез, томление по неизведанному и т. п. В бальмонтовских переводах звучат символистское отречение от мира вещного, мистификация многих образов, отдаленность лирического героя от мира вещей, погружения в область ирреального.
Большую роль сыграли англоязычные романтики и в становлении поэтического стиля русского поэта-символиста. Так, он наследует у них аллитерацию, ассонансы, виртуозно использует внутренние рифмы, составные эпитеты в своих стихотворных произведениях. Большое влияние на его творчество оказывает жанровое своеобразие творчества П. Шелли, речь идет о жанре натурфилософского гимна.
Переводы К. Бальмонта из англоязычных авторов также не теряют красоты своего звучания, потому что русский поэт-переводчик стремится сохранить все особенности переводимого им текста, включая и особое звуковое звучание произведений обоих поэтов.
Переводя англоязычных авторов и создавая свой собственный художественный мир, К. Бальмонт становится на грань между романтизмом и символизмом, поэтому с определенной долей уверенности К. Бальмонта можно назвать «романтическим символистом».
Таким образом, можно говорить о том, что влияние англоязычных поэтов-романтиков на творческий метод К. Бальмонта имеет большое значение для изучения творчества К. Бальмонта в целом и на изучение его поэтических переводов, в частности.
