Трансформация религии как социального института в постсоветской России

Актуальность исследования.

На протяжении трех последних десятилетий в российском обществе осуществляется всесторонний процесс его модернизации. Изменения затронули все сферы жизнедеятельности — от экономики до мировоззрения россиян. Реформы конца XX века привели к тому, что общество оказалось в глубоком кризисе. На фоне указанных явлений развивается кризис ментальности: отказ от официальной идеологии Советского государства приводит к определенному вакууму, который каждый человек стремится преодолеть самостоятельно. Одной из форм преодоления становится религия, предоставляющая возможность заполнения образовавшейся идеологической пустоты. Таким образом, стремительный процесс модернизации российского общества на рубеже ХХ-ХХ1 веков привел к своеобразному «религиозному ренессансу». Однако и сама религия претерпевает значительные изменения под влиянием трансформаций, происходящих в других сферах российского социума. Одной из главных особенностей времени становится плюрализм, проникающий, в том числе, и в религиозное сознание. Духовный поиск общества определяет интерес не только к традиционным для России религиям, но и к совершенно новым религиозным движениям, частично пришедшим к нам из других стран, а частью возникшим на основе собственных религиозных организаций. К 2004 году кроме Русской Православной Церкви, исламских и иудейских организаций — как традиционных конфессий на территории Российской Федерации насчитывалось более 21 500 официально зарегистрированных религиозных организаций, члены которых принадлежат к 49 различным религиозным направлениям. Существуют и такие религиозные группы, которые функционируют без государственной регистрации. Процесс роста религиозности происходит на фоне изменения статуса, роли, функций религии и религиозного поведения верующих. Вместе с тем, все более заметным становится активное зарождение профцессов клерикализации, которое осуществляется несколькими путями: посредством сращивания государственной и церковной идеологии, характерной для традиционных религий (православия и ислама) — средствами массовой информации (телевизионные передачи, ангажированные статьи) — включением в образовательные стандарты дисциплин конфессиональной направленности (истории православия, мусульманства, закона Божьего). Однако навязываемая идея клерикализации часто не находит отклика в общественном сознании и поведении, хотя некоторая привлекательность религии все же существует, так как она дает возможность определенной части населения заполнить мировоззренческий вакуум и решить проблему самоидентификации. Низкая методологическая культура тиражируемых средствами массовой информации публикаций, несомненная порой предвзятость их содержания, отсутствие единого подхода к традиционным и новым религиям среди специалистов, представителей государственных структур и самих конфессии порождает проблему синтеза противостоящих точек зрения и актуализирует научное изучение сложившейся к началу XXI века религиозной ситуации в России, чему и посвящена данная диссертационная работа.

Особое внимание стоит обратить, что последние изменения в общественной и религиозной жизни страны происходят в период трансформации общества и его секуляризации. Процесс трансформации религии как социального института мы будем определять по следующим значимым аспектам:

• Снижение/наращивание структурно-институционального потенциала религии в лице определенных конфессий.

• Изменение роли, места, статуса религии в системе властных (политико-административных) отношений.

• Изменение отношения к религии и толерантности как ее нормативной составляющей в общественном мнении и в государственных структурах.

• Мировоззренческие изменения, вызывающие сокращение/рост социальной базы религии и религиозной терпимости / нетерпимости. Соответственно, социологическое исследование трансформации религии как социального института предполагает:

1. Теоретический и эмпирический анализ каждого из перечисленных аспектов применительно к постсоветской России.

2. Концептуальную проработку структурных и функциональных связей между указанными аспектами.

3. Построение целостной картины в динамике соответствующих процессов.

Для многонациональной и многоконфессиональной России особое значение имеет поддержание взвешенных отношений между разными этносами и религиями. Это тем более важно, что общество столкнулось в последнее время с проявлениями национальных распрей, этнического эгоизма с использованием в той или иной мере религии националистическими, экстремистскими группировками в своих утилитарных целях.

Зачастую религиозный экстремизм — это протест против тяжелых социально-экономических условий в том или ином регионе, против трудностей, вызванных непродуманными формами утверждения рыночных отношений, резким расслоением общества.

Для тех людей, которые не смогли адаптироваться к новым социально-экономическим условиям, не могут реализовывать свои возможности, ординарные распри на «бытовой почве» легко становятся детонатором межнациональной розни.

Наибольшую опасность представляют возможные столкновения между двумя наиболее крупными этно-конфессиональными общностями, определившими цивилизационное своеобразие евразийской Россииправославно-христианской и мусульманской.

Поэтому не последнее место в нашем исследовании занимает обсуждение проблемы толерантности, в том числе и в республике Татарстан, а так же трансформация отношений государство-религия в условиях трансформирующегося общества. Обращается внимание, что эти отношения в эпоху постсоветской России вступили на новый уровень развития, что связано как с глобалистскими тенденциями развития нашей цивилизации, так с внутренними процессами в нашей стране и республике в частности.

Толерантность как социокультурное явление, хотя и отождествляется большинством источников с понятием терпения, в нашей работе имеет более яркую активную направленность. Толерантность — не пассивное, неестественное покорение мнению, взглядам и действиям другихне покорное терпение, а активная нравственная позиция и психологическая готовность к терпимости во имя взаимопонимания между этносами, социальными группами, во имя позитивного взаимодействия с людьми иной культурной, национальной, религиозной или социальной среды.

Основой этой парадигмы поведения должен выступать «универсальный» (термин американских социологов) менталитет общества, в котором социокультурная толерантность с ее структурной компонентоймежконфессиональной толерантностью, занимают доминирующее положение.

Идеи толерантности в целом, и религиозной толерантности в частности, являются не только условием и фактором развития демократического общества, но требуют также от этого общества разработки механизмов своей материализации или «опредмечивания». Механизмы материализации религиозной толерантности закладываются государственно-церковными отношениями и межконфессиональной культурой общества.

Центральное положение проблемы толерантности в научном исследовании системы демократических ценностей современных обществ объясняется во многом теми представлениями о базовых критериях высоты организации системы ценностей (политической культуры) и уровня ее взаимосвязи с традиционной системой ценностей (религией).

Первый критерий отражает специфику организации системы социальных отношений и системы традиционных, в том числе религиозных, ценностей как основы этих отношений, а также их взаимодействия с системой демократических ценностей. В данном случае критерием высоты организации политической культуры выступает уровень иерархичности социально-политических отношений, степени подчинения верховной власти. Политические культуры, базовой традиционной ценностью которых является верховная власть и соответствующая ей иерархия социально-политических отношений, рассматривается как имеющие меньший потенциал для укрепления системы демократических ценностей. Иерархический традиционализм в политической культуре и в соответствующей ей системе ценностей — не единственный критерий, используемый для концептуализации общей системы ценностей, включающей в себя и традиционную, и демократическую компоненты. Второй критерий отражает специфику не вертикальных, а горизонтальных взаимоотношений в обществе. В этом случае критерием высоты организации системы ценностей выступает степень взаимного доверия в межличностных отношениях. Доверие, как традиционная норма и ценность в межличностных отношениях, рассматривается в качестве основы укрепления взаимосвязи традиционной и демократической систем ценностей, а значит и повышения стабильности политической культуры в целом.

Третий критерий также фиксирует специфику социальных межличностных отношений, выражающуюся в толерантности и неконфликтности социально взаимодействия в обществе, прежде всего на уровне групп и личностей. Толерантность, как ценностный норматив предполагает признание легитимности компромисса, а также терпимость к различиям и противоречиям, существующим в отношениях между социальными, религиозными и политическими группами. Толерантность-показатель демократичности политической культуры.

Поэтому особое внимание в нашем исследовании уделено специфики межконфессиональных отношений в республике Татарстан, как примеру успешного поликонфессионального региона. По нашему мнению, толерантность должна стать основой межконфессиональной стабильности в мультикультурном обществе. В нашей диссертационной работе мы основываемся на данные собственного исследования толерантности населения РТ.

Степень научной разработанности проблемы. Феномен религии стал предметом изучения в различных отраслях знания. Психология религии исследует психологические закономерности возникновения, развития и функционирования религиозных явлений индивидуальной и общественной психологии, содержание, структуру, направленность этих явлений, их место и роль в религиозном комплексе и влияние на внерелигиозные сферы жизнедеятельности общества. В рамках данного подхода особое место отводится теориям таких ученых как У. Джеймс и 3. Фрейд. Философия интерпретирует религию на основе конкретного субординирующего принципа, который определяет гносеологические, аксиологические и онтологические особенности религии (А. Бирс, Р. Otto, М. Мюллер, М. Элиаде). Социология рассматривает религию, как на теоретическом, так и на эмпирическом уровнях, анализирует религиозное поведение людей, в единстве с их ценностями показывает естественные социокультурные предпосылки появления религии как сложного, открытого, динамичного социокультурного явления (Д. Боукер, М. Вебер, Г. Зиммель, Э. Дюркгейм, О. Конт, Г. Спенсер). Исследование трансформации культуры и религии как составной части нового постиндустриального общества осуществлялось в социальных теориях Дж. Гэлбрейта, П. Друкера, Э. Тоффлера, Д. Белла, М. Кастельса и концепциях позднего или радикализованного модерна Ю. Хабермаса и Э. Гидденса. Анализ роли религиозного фактора в общественной жизни различных стран осуществлен в работах таких ученых как Р. Белла, П. Бергер, М. Вебер, П. П. Гайденко, Т. Н. Глебова, Ю. А. Левада, Т. Лукман, Т. Парсонс. Осмысление процесса изменения роли религии осуществляется в концепциях религиозного модернизма в работах таких исследователей как A.C. Ваторопин, Ю. В. Рыжов, Д. М. Угринович, Д. Бонхёффер, Э. Пикеринг, Л. Туроу. Функции религии рассматриваются такими учеными как К. Маркс, М. Е. Добрускин, Э. Дюркгейм, М. Вебер, Г. Зиммель, Р. Белла, П. Бергер, Р. Мертон. Следует выделить концепции, в которых религиозность является одним из главных предметов при изучении религии (В.И. Гараджа, Ю. А. Левада, Л. Н. Митрохин, М. П. Мчедлов, Д. М. Угринович, И.К. Яблоков). Религиозное поведение как отражение религиозности, причины ее роста представлены в работах Л. С. Астаховой, Т. И. Варзановой, Ю. А. Гаврилова, Н. А Селиверстовой, К. Каариайнен, Б. А. Лобовика, М. П. Мчедлова, А. А. Панкова, Э. Хоффера, Д. Е. Фурмана, А. Г. Шевченко и других. Перечисленные работы заложили основы для теоретического изучения религии как социокультурного явления. Однако, несмотря на обилие литературы, огромное разнообразие точек зрения и суждений, теоретические аспекты изучения религии как социокультурного явления современной России и (ее процессной составляющейрелигиозности), еще не получили достаточно подробных исследований и не удовлетворяют в полной мере потребность в глубоком освоении социальной сущности религии. Современное состояние религии характеризуется противоречиями развивающегося постиндустриального общества.

Вторым центральным понятием в нашем исследовании выступает толерантность как социокультурное явление.

Поиск адекватных подходов к концептуализации и операционализации такого абстрактного понятия, как «толерантность», еще более извилист и противоречив. Многосложность этого пути символизируют три главные фигуры: С. Стоуффер, Д. Салливан и П. Снидерман.

Первые эмпирические исследования толерантности 50−60-х гг. акцентировали внимание на соотношении параметров «толерантность"-чувство «угрозы», страха. Социолого-психологический подход к концептуализации толерантности отличался фокусом на аффективном восприятии субъектом тех или иных социально-политических групп, представляющих для него определенную угрозу. У С. Стоуффера к этой категории отнесены коммунисты, социалисты, атеисты. Одна из ключевых концепций моделиконцепция страха. Толерантность здесь определяется как способность субъекта приспосабливаться и ладить с теми, кого человек не одобряет, или к кому не испытывает симпатии. С опорой на данный подход в 50−60-е годы проведены исследования С. Стоуффера, Дж. Протро, Ч. Грига.

В конце 70-х гг. Дж. Салливан и его коллеги Дж. Пиерсон и Дж. Маркус, поддерживая в целом подход С. Стоуффера к концептуализации толерантности, вносят коррективы и уточнения в операционализацию этой концепции. У С. Стоуффера операционализация толерантности предполагала, что объекты интолерантного отношения универсальны и эмоционально воспринимаются как угроза значительным большинством людей. С целью выявить уровни нонконформистского отношения Дж. Салливан вводит:

• персонализированное измерение толерантности, включающее некоторые социально-демографические характеристики опрашиваемого;

• понятие «наименее эмоционально воспринимаемой группы», позволяющее конкретизировать объект индивидуального интолерантного отношения личности.

Социальный психологизм и аффективная линия в концептуализации толерантности получила развитие и в последующих, в том числе, компаративных работах Дж. Салливана и его коллег.

Существенный вклад в концептуальную, и главным образом, эмпирическую разработку проблемы толерантности в 70—80-е годы внесли Л. Бобо, Д. Барнум, Ф. Флетчер, Д. Лоуренс, М. Пеффли и Л. Сигелман, М. Шамир, разрабатывавшие, во-первых, проблемы внешних детерминирующих факторов толерантности, прежде всего, связи толерантности и образования, а также, во-вторых, исследовавшие внутренние аспекты толерантности, связанных с изучением ее на уровне отношений индивида, и, наконец, проводивших эмпирическую разработку проблемы в межнациональном и национальном срезах.

Практически все наметившиеся в 80-е годы линии концептуализации толерантности имели свое продолжение и развитие в 90-е годы, включая следующие аспекты:

• связи с образованием;

• национальной специфики политической толерантности отдельных стран;

• компаративный срез на глобальном уровне;

• когнитивно-рационалистический аспект;

• бихевиористско-аффективный подход.

В последнее время проблемы толерантности/интолерантности стали предметом пристального научного внимания отечественных ученых. В научном сообществе идут дискуссии о сущностном наполнении категории «толерантность», выделены направления исследования проявлений толерантности/интолернатности в современном российском обществе. В частности, укажем на изучение проблемы толерантности как основы социальной безопасности (Н.С. Ладыжец, Т. Пичугина, С. Кардинская, И. Семакина, О Борисова, А. Борисов и другие) — исследование толернтности/интолерантности в дискурсе СМИ (С.К. Шайхитдинова, Л. В. Сагитова, Е. А. Ходжаева, Е. А. Шумилова, В. К. Малькова, Т.Х. Керимов), исследованиях политического аспекта толерантности (С. Мендус, А. В. Перцев, Л. М. Дробижева, А. П. Садохин, И. П. Чернобровкин, М. Б. Хомяков, В.В. Шалин).

Объектом исследования данной работы является религия как социальный институт.

Предмет исследования — трансформация религии как социального института в постсоветской России.

Цель исследования — выявить особенности трансформации религии как социального института и религиозной толерантности в условиях модернизации российского общества на рубеже ХХ-ХХ1 веков по сравнению с другими периодами.

Достижение этой цели требует решения следующих задач:

1) проанализировать развитие социологических взглядов о религии как социальном институте;

2) раскрыть сущность толерантности, в том числе и религиозной, как социокультурного явления;

3) выявить специфику функционирования института религии в современном российском обществе в период конца двадцатого — начала двадцать первого веков по сравнению с советским периодом;

4) проанализировать структуру отношений религии с государством в постсоветской России;

5) охарактеризовать основные черты взаимодействия религии с другими институтами современного российского общества (армия, СМИ, образование);

6) рассмотреть особенности религиозного сознания населения с точки зрения толерантности / интолерантности в условиях модернизации российского общества на примере РТ.

Гипотезы диссертационного исследования.

• В современном российском обществе, которое характеризуется как модернизирующееся, религия, как социальный институт изменяет свой статус и роли.

• В российской федерации не ведется комплексной политики, направленной на соблюдение действующих норм и законов гражданского и демократического общества, регулирующих взаимодействие религиозных и светских институтов.

• Республика Татарстан характеризуется высокой степенью стабильности межконфессиональных отношений, что выражается в высокой степени толерантности населения и продуманной политике руководства республики.

Теоретические и методологические основы исследования.

Теоретико-методологической базой для диссертации послужили труды представителей системного и структурно-функционального подхода в гуманитарном знании.

Диссертационное исследование базируется на принципах историзма, логического анализа и синтеза. В работе использовались методы систематизации, классификации и теоретического обобщения. Теоретико-методологической основой послужили теории и концептуальные подходы в методологии анализа религии, разработанные А. Баркером, Д. Боукером, В. И. Гараджей, Ю. А. Левадой, Л. Н. Митрохиным, М. П. Мчедловым, Д. М. Угриновичем, И. Яблоковым.

Эмпирическую базу исследования составили прежде всего результаты социологического исследования, проведённого автором на территории республики Татарстан в сентябре 2006 года. В опросе приняло участие 1 508 человек. Выбор респондентов строился по квотному принципу согласно представительству социально-демографических групп в структуре населения республики Татарстан по данным Госкомстата. В рамках выделенных квот опрос проводился на основе случайной выборки с последующей коррекцией по социально-демографическим показателям. Метод сбора первичной информации — анкетирование. Обработка данных производилась в операционной системе Windows ХР с применением аналитической программы Statistica 5.0.

В работе использованы также данные, подвергнутые вторичному анализу, некоторых других социологических исследований, проведенных российскими исследователями по религиозной проблематике (Е.Г.Балагушкин, В. И. Гараджа, Ю. А. Левада, JL Н. Митрохин, М. П. Мчедлов).

Научная новизна диссертационного исследования состоит в следующем:

• выявлено, что в современных условиях модернизации российского общества статус религии определяется процессами секуляризации, религиозной деконструкции, десакрализации и индивидуализации религии;

• выделены специфические особенности взаимодействия государственных, светских (армия, образование, СМИ) и религиозных институтов;

• получены результаты исследования толерантности в РТ, и ее характеристик в зависимости от социально-демографических характеристик.

Научно-практическая значимость работы состоит в следующем:

— Материалы диссертационного исследования могут быть использованы в курсах по социологии, культурологии, философии, психологии и религиоведению в разделах, посвященных религии как социокультурному явлению.

— Выводы диссертационной работы могут быть использованы органами местной власти для анализа межконфессиональных отношений.

— Разработанная автором анкета социологического исследования может быть использована для сравнительного анализа или выявления тенденций, происходящих в сфере религиозного поведения и общественного сознания в целом.

Апробация работы.

Некоторые теоретические аспекты диссертационного исследования докладывались и обсуждались на итоговых научных конференциях КГУ (январь 2000 г., январь 2001 г., январь 2002 г., январь 2004 г.). Отдельные положения в виде докладов были представлены на научно-теоретических конференциях: «Журналистика в 2002 году: СМИ и реалии нового века» (Москва, 2003), «Стирая грани» (Ульяновск, 2004 г., 2005 г.) и на Всероссийском семинаре-тренинге «Структура локального мифа», который проводится Ульяновским государственным университетом и АНО «Образовательно-исследовательский центр Con-text»" в рамках проекта «Научное сообщество» (май 2006 г.). Тезисы докладов и статьи, отражающие положения диссертации, опубливоаны в собрниках научных трудов Москвы, Ульяновска, Казани. По теме диссертационного исследования автором опубликовано десять работ.

Структура диссертации.

Диссертация состоит из введения, трех разделов, заключения, списка использованной литературы и нескольких приложений. Содержание работы изложено на 262 страницах.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Процесс демократизации государственной и общественной системы в России, начавшийся на рубеже 80−90-х гг., в полной мере захватил и сферу религиозной жизни российского общества, привел к возникновению в нашей стране принципиально новой религиозной ситуации. На смену политике государственного атеизма пришло демократическое решение религиозного вопроса, открывшее россиянам возможность свободного мировоззренческого и вероисповедного самоопределения, распространения своей веры. Новая религиозная ситуация нашла свое выражение в возрождении традиционных форм культовой и внекультовой деятельности религиозных объединений, в значительном увеличении числа конфессий, деноминаций, религиозных направлений, быстром росте числа их последователей.

Недавнее официальное отношение к религии и религиозным организациям как явлениям пережиточным, тормозящим общественное развитие, сменилось признанием их в качестве реального компонента современного российского общества, объективной оценкой их исторического вклада в формирование и развитие российской государственности и культуры, возданием должного их общественным позициям и инициативам. Государство взяло курс на организацию взаимодействия и сотрудничества с религиозными объединениями в различных сферах общественной жизни, особенно тех, где большое значение имеет духовно-нравственный фактор.

Показателем коренного изменения отношения российского государства к религии и религиозным организациям явилось новое правовое решение религиозного вопроса, закрепленное в Конституции Российской Федерации, в федеральных законах «О свободе вероисповеданий» (1990), «О свободе совести и о религиозных объединениях» (1997), ряде других законодательных актов. Правовая база обеспечения свободы совести и вероисповедания в России соответствует обязательствам, принятым на себя нашей страной в связи с подписанием целого ряда международно-правовых документов по правам человека и основным свободам. Изменение позиций государства в религиозной сфере выразилось и в ряде практических акций, имеющих наряду с юридическим и определенное моральное измерение.

Существенные перемены в отношении к религии произошли и в общественном сознании. Массовый рост интереса к религии как социальному и культурному явлению, изменение оценки исторической и современной роли религии и религиозных организаций, в первую очередь Русской православной церкви, повлекли за собой рост их престижа в глазах общественного мнения.

Важным показателем изменения отношения российского общества к религии и церкви (религиозным организациям) является произошедший в 90-х гг. существенный рост уровня религиозности населения (выраженной в процентах доли верующих в составе населения).

Заметно изменилось отношение к религии и религиозным организациям нерелигиозной части населения. Ее характеризует растущая мировоззренческая и религиозная терпимость, более взвешенная оценка роли религиозных организаций в истории и современности, интерес к религии как социокультурному явлению.

В тесной взаимосвязи с ростом уровня религиозности населения бурными темпами происходило возрождение конфессиональных структур, увеличение числа религиозных объединений.

Возобновили или начали вновь свою деятельность многие монастыри, миссионерские и религиозно-просветительные центры, конфессиональные благотворительные учреждения, учебные заведения, средства массовой информации.

Практически в течение одного десятилетия существенно изменилась структура конфессионального пространства России. К началу 90-х гг. она была представлена 15−20 традиционными для России конфессиями: христианами (православными, старообрядцами, лютеранами, католиками, евангельскими христианами-баптистами, адвентистами седьмого дня, христианами веры евангельской — пятидесятниками), мусульманами, буддистами, иудеями. В настоящее время в стране насчитывается до 60 конфессий, деноминаций, религиозных направлений. Такое конфессиональное многообразие сформировалось за счет, во-первых, выхода из подполья или возобновления деятельности ряда религиозных направлений, ранее не получавших официального признания и преследовавшихся государством, во-вторых, дезинтеграционных процессов и расколов в традиционных религиях России, в-третьих, активной миссионерской деятельности зарубежных религиозных организаций, в основном протестантской направленности, проникновения в нашу страну так называемых новых религиозных движений (НРД) западного и восточного происхождения, а также распространения религиозных новообразований отечественного происхождения. В результате конфессиональный плюрализм стал важной отличительной чертой современной религиозной ситуации в России.

Подобная насыщенность и разнообразие конфессионального пространства свидетельствует о высокой степени религиозной свободы, достигнутой в России за годы демократических преобразований. Но в то же время она создает предпосылки для возникновения и обострения межконфессиональных противоречий и конфликтов, в основном на почве конкурентной борьбы.

На структуру конфессионального пространства России, повышение его сложности и конфликтогенности существенное влияние оказывают внутренние процессы, происходящие в религиозных организациях. В известной степени они являются отражением более общих процессов, протекающих в социально-экономической, политической и духовной сферах российского общества: противоборства различных политических и социальных сил и тенденций, борьбы за передел собственности и сфер влияния в экономике, межнациональных конфликтов и т. п. Нередко основанием для внутриконфессиональных противоречий и конфликтов выступает различное отношение к прошлому и видение перспектив дальнейшего развития страны в целом и отдельных народов. Практически во всех конфессиях, хотя и с разной степенью остроты, наблюдаются противоречия между консерваторами, выступающими за чистоту и неукоснительное соблюдение традиционных норм религиозной жизни, и сторонниками приведения вероучения и культовых предписаний своих религий в соответствие с изменившимися условиями жизни и достижениями современной цивилизации.

Выстраивание отношений государства с не традиционными для России конфессиями, деноминациями, с новыми религиозными движениями (НРД) представляет собой особое и в современных условиях очень актуальное направление его политики в сфере свободы совести и вероисповедания. Их распространение в России в последнее десятилетие является закономерным следствием процесса демократизации общественного строя, роста открытости страны внешнему миру, усиления культурного обмена и взаимодействия с зарубежными государствами, в конечном счете, результатом реализации определенными группами населения своего права на свободу совести и вероисповедания.

Но, к сожалению, можно отметить, что нередко права верующих и служителей новых религиозных объединений ущемляются в различных сферах, нередко ситуацию нагнетают СМИ и государственные деятели.

Под давлением епархиальных архиереев РПЦ в ряде субъектов Российской Федерации были приняты законы и иные нормативные акты о запрете или ограничении на их территории миссионерской деятельности представителей иностранных религиозных организаций.

В этой ситуации государству в своей вероисповедной политике предстоит осуществить реализацию конституционных принципов свободы совести и равенства всех религий перед законом.

Тем не менее, нельзя не отметить и следующий факт. Часто жесткая политика государства обусловлена возникновением на рубеже ХХ-ХХ1 веков качественно новых угроз национальной безопасности России, связанных с изменением роли и влияния религиозного фактора, как во внешней, так и во внутренней политике государства.

Усиление роли религиозного фактора в нашей стране в последние годы обусловлено всем комплексом произошедших социально-политических изменений. Распад СССР, экономическая нестабильность и расслоение общества, возникший идеологический вакуум, ценностная дезориентация широких слоев населения активизировали влияние религиозного фактора на население страны.

Либерализация государственно-конфессиональных отношений сопровождалось активным проникновением в Россию миссионеров различных религиозных движений. Это способствовало формированию особого типа угроз национальной безопасности.

В Российской Федерации особенно остро стоят проблемы, связанные с развитием экстремистской деятельности религиозных организаций двух наиболее активных направлений.

С юга и юго-востока началось распространение исламского радикального фундаментализма, претендующего на установление своего влияния не только в традиционно мусульманских регионах, но и на всей территории страны. Пропаганда и использование насилия для достижения своих политических целей облекается здесь в религиозную форму. Религиозно-политический экстремизм этих движений в последние годы стал одной из серьезнейших угроз национальной безопасности нашего государства. Крайнюю и наиболее опасную форму политизации религии и выраженного клерикализма составляют проявления религиозно-политического экстремизма. Некоторые политические, главным образом этнократические элиты, радикально настроенные религиозные деятели стремятся использовать религиозные лозунги для возбуждения в массах чувств фанатизма и ксенофобии и оправдания используемых ими экстремистских, а зачастую и террористических методов достижения своих корпоративных политических целей и удовлетворения личных политических амбиций.

С другой стороны, не меньшую угрозу национальной безопасности России представляет определенная часть так называемых «новых религиозных движений» (НРД) или синкретических религий «Нового века». Экспортируемые прежде всего из США и Западной Европы, они насаждают новую глобалистскую, антироссийскую и антигосударственную идеологию. Одновременно начали возникать и собственно российские аналоги такого рода движений.

Экстремистское крыло НРД представлено организациями, которые пропагандируют отказ от традиционной морали, общественно полезного труда и нередко приводят к разрушению семей, нанесению вреда физическому и психическому здоровью людей. Многие из таких религий имеют скрытую коммерческую направленность и действуют по принципу сетевого маркетинга.

Указанные изменения диктуют необходимость формирования адекватных подходов и действенных методов обеспечения национальной безопасности России.

Еще одной характерной чертой современной религиозной ситуации является процесс политизации деятельности традиционных конфессий и религиозных объединений. Различие политических ориентаций отдельных групп духовенства и иерархии РПЦ и других конфессий в известной мере отражает сложный социальный состав религиозных объединений, различия в социальном статусе, уровне материальной обеспеченности, степени адаптированности к рыночной экономике, отношении к прошлому и политических предпочтениях верующих. Церковные иерархи и руководящие органы конфессий, прежде всего Русской православной церкви, провозглашая свое дистанцирование от политики, на деле оказываются вовлеченными в игру политических сил, своими позициями и заявлениями определенным образом воздействуя на происходящие в стране общественно-политические процессы. Наблюдаются попытки некоторых церковных кругов, используя сложившуюся политическую конъюнктуру, с помощью демонстрации своей поддержки властных структур обеспечить достижение своих корпоративных интересов.

С другой стороны, процесс политизации религиозных организаций получает сильные импульсы извне. Многие политики, политические партии и движения, этнократические элиты стремятся заручиться поддержкой тех или иных конфессий для расширения своей электоральной базы, использовать религиозный фактор как основу легитимации своих притязаний на власть. В то же время многие властные структуры, как на федеральном, так и на региональном и муниципальном уровнях нередко пытаются использовать конфессиональный ресурс для укрепления своей популярности и достижения определенных политических целей.

Соединение политических амбиций части представителей иерархии, духовенства и некоторых околоцерковных кругов с подобным стимулированием вовлечения религиозных организаций в политическую борьбу в последние годы привело к появлению в религиозной среде клерикальных тенденций. Они находят выражение в стремлении РПЦ распространить свое влияние на сферу политических отношений, на сферу культуры и образования, в требованиях пересмотра и прямом игнорировании положений Конституции и других законов Российской Федерации об отделении религиозных объединений от государства.

Таким образом, можно констатировать, что невыверенная государственная политика в РФ ставит проблему допущения вариативности (при общности основных принципов) законодательства. Это порождает в сознании людей нравственно-правовую раздвоенность, побуждает к фактическому неисполнению государственных законов.

Комплекс обозначенных выше процессов, происходящих в религиозной сфере российского общества, оказывает заметное влияние на развитие общественно-политической ситуации в стране в целом и в силу этого требует постоянного внимания со стороны государственных органов, выстраивания четких, юридически последовательных отношений с религиозными объединениями.

Конституционный принцип светского характера государства должен реализоваться через четкое разделение сфер компетенции и функций государства и религиозных объединений, что является предпосылкой их сотрудничества на взаимно приемлемых условиях. Данный принцип не означает полного вытеснения религии из всех областей жизни общества, отстранения религиозных объединений от участия в решении общественно значимых задач. Государство, следуя принципу правового равенства религиозных объединений, должно создать для них общее правовое поле, в рамках которого они имели бы равные возможности и равные ограничения своей деятельности.

Избираемая Российской Федерацией светская модель не идеальна и её реализация в различных сферах государственно-конфессиональных отношений сопровождается не только позитивными, но и негативными эффектами. Тем не менее, по соотношению положительных и отрицательных результатов и последствий она является оптимальной, предпочтительной в сравнении с другими теоретически возможными моделями государственной вероисповедной политики в поликонфессиональном и полиэтническом государстве, ставящем своей задачей соблюдение норм международного права, защиту основных прав и свобод человека и гражданина.

Воплощение в жизнь светского варианта государственно-конфессиональных отношений должно, во-первых, производиться с учетом неизбежности проявления всей полноты как желательных, так и нежелательных последствий соответствующей государственной политики и, во-вторых, ориентироваться на предвидение и максимальное снижение роли побочных негативных эффектов. Последние суть неизбежная цена, которую общество и государство платят за поддержание мира и согласия, за обеспечение равенства прав и свобод. Государственно-конфессиональные отношения складываются (в общем виде и во всех частных областях) как результат социального компромисса между субъектами этих отношений, частями общества, обладающими различными, подчас альтернативными религиозно-мировоззренческими убеждениями и соответствующей им социальной практикой. Государство призвано выполнять роль посредника и гаранта при достижении такого компромисса. Сотрудничество государства с некоторыми конфессиями, прежде всего с Русской православной церковью, в ряде конкретных областей (образование, культура, социальная сфера и благотворительность) могло бы быть более развитым и плодотворным, но это повело бы к нарушению конституционных принципов, ущемлению прав религиозных меньшинств. Поэтому государство должно находить оптимальное соотношение между эффективностью политики в достижении конкретных целей и учетом интересов всех граждан России. Необходимо поддержание баланса интересов личности, общества и государства.

Обращаясь к ситуации в Татарстане, можно отметить следующие тенденции развития религиозной ситуации в последние годы.

Ориентируясь на нормы и принципы международного права, руководство Республики Татарстан в 1999 году инициировало принятие республиканского закона о свободе совести и религиозных объединениях, призванного в русле общероссийского законодательства — учесть региональные особенности, прежде всего, специфику жизнедеятельности мусульманской уммы республики. В республиканском законе наличествует положение, согласно которому религиозное обучение выводится за пределы школьных зданий и ряд других важных положений.

Целенаправленное государственное влияние на процесс религиозного возрождения и соблюдение баланса интересов двух крупных конфессийправославия и ислама сыграло свою положительную роль в межконфессиональном согласии. Особую роль в процессе сохранения мира и согласия в Татарстане сыграла личность М.Шаймиева. Он лично обращал и обращает большое внимание на насущные проблемы республиканских конфессий, на определение приоритетных направлений работы государственных структур. Выработанная Татарстаном модель межнациональных и межконфессиональных отношений подкрепляется путем последовательной политической практики.

Обсуждение путей и методов реализации социально-духовного и миротворческого потенциала ислама и христианства продолжается. Оно протекает на двух уровнях, как среди религиозных, научных и государственных деятелей, так и в среде рядовых верующих. Казань постепенно превращается в общероссийский центр такого диалога. Традиционными стали встречи, круглые столы, высокие межрелигиозные форумы. Весьма продуктивными оказались проведенные здесь международные научно-практические конференции и встречи.

Изменилось и религиозной сознание населения республики. Опираясь на данные нашего исследования, можно утверждать, что в последнее время все более четко проявляется связь между национальной и конфессиональной самоидентификацией народов, проживающих в республике. Отождествляя себя с той или иной традиционной конфессией, неразрывно связанной с национальной культурой, гражданин выражает своё национальное самосознание.

Отдельно можно выделить высокую степень толерантности и миролюбия населения республики. Большинство граждан позитивно относится и к православию, и к исламу, выражая готовность сотрудничать на всех уровнях социального взаимодействия.

Отдельно можно обратить внимание на развитие межконфессионального диалога в РТ. Его признаками являются:

1. Возникает особая культура диалога, включающая систему норм, процедур, регламентных схем.

2. Формируется особая субкультура межрелигиозного диалога в рамках устойчивого сообщества активистов и экспертов.

3. Развиваются институты, которые выстраивают инфраструктуру постоянных контактов и консультативных встреч представителей различных религий всех уровней от духовных лидеров до простых верующих.

В Российской Федерации, как было показано выше, религиозная ситуация более сложная и противоречивая. Для мирного сосуществования различных религий и конфессий необходима взаимная воля в развитии межрелигиозного диалога, а так же диалога между религиозными и светскими организациями. Оценивая ситуацию в современной России, необходимо отметить некоторые опасные тенденции.

Первая опасность межрелигиозному миру и диалогу появляется в тот момент, когда государство, отдельные политические группы или лидеры пытаются разыграть «религиозную карту», использовать религию для увеличения политического влияния, для решения личных политических задач, для создания идеологии государства на религиозной основе.

Указанная опасность как тенденция, которая реализуется отдельными акциями или некоординированными проектами, постоянно присутствует в качестве неизменного фона церковной и политической жизни. Несмотря на постоянное присутствие этой тенденции, влияние ее в целом незначительно, что не в последнюю очередь связано с невысоким профессиональным уровнем и поспешностью осуществившихся акций и проектов.

Вторая опасность, как показывает исторический путь России (да и не только России), связана с ситуацией, когда одна из религий или церквей стремится обрести доминирующее положение в духовной сфере, прибегая к помощи политических институтов светской власти.

Указанные тенденции представляют основную угрозу проекту последовательного отделения церкви от государства. Их основная чертапреимущественно аппаратные методы достижения указанного доминирования, в том числе с помощью договоренностей о «разделе сфер влияния» между руководителями церкви, которая претендует на доминирующее положение, и руководителями иных религий, которым предлагают в обмен на правовые уступки протекционизм в сфере отношений со своими единоверцами за рубежом.

Сюда же следует отнести аппаратные интриги по созданию подразделений в структурах светской власти, отвечающих за государственную политику в сфере отношений с религиозными объединениями. Подобные структуры запрещены действующим законодательством, однако, сейчас ведется активное аппаратное давление, направленное на снятие соответствующих правовых запретов.

Третья опасность для религиозного мира и диалога происходит от внтурирелигиозных и внутриконфессиональных расколов. Ситуация внутреннего раскола быстро политизируется, становясь событием не только религиозной, но и политической жизни. Подобная опасность достаточно традиционна для российской истории. Тем не менее, сейчас она может приобрести дополнительное напряжение в связи с тем, что происходит «открытие» российского пространства, более полное включение в систему международных связей и организаций. Поэтому те напряжения, которые незаметны в период изоляционизма, могут оказать влияние и быть более заметны в период открытости.

Четвертая опасность для религиозного мира и диалога содержится в попытках превратить межнациональные и социально-политические конфликты в межрелигиозные. В частности, опасным представляется отождествление нации с одной религией, что заметно в некоторых радикальных идеологических проектах современной России.

Найденная же Татарстаном формула межрелигиозной и межнациональной толерантности базируется на открытости, гибкости восприятия других культур. При всей сложности внутриполитической и мировой ситуации возрождение религий в нашей республике происходит в целом спокойно. В регионе нет ни исторических, ни социальных, ни политических оснований для возникновения радикальных течений и религиозно-политического экстремизма.

Надо полагать, что учет этноконфессиональных особенностей нашего региона, утверждение светско-демократических федеративных принципов в государственном устройстве и утверждение принципов гражданского общества является важным гарантом мира и согласия в республике.