Хозяйственное развитие сквозь призму ценностей социокультурной самобытности

Теории цивилизаций рассматривают социально-экономическое развитие сквозь призму стабильности и интеграции общества. В основе этой интеграции сторонники теории цивилизаций видят прежде всего духовные и нравственные ценности традиционной культуры, которым отдается безусловный приоритет над всеми остальными. В соответствии с этими ценностями определяются стратегические цели и методы развития и разрабатываются принципы экономической деятельности. Отдается идеологическое предпочтение таким специфическим формам экономического развития, которые должны обеспечивать стабильность социально-культурного организма перед лицом растущего давления со стороны распространяющейся западной культуры.

Приверженцы самобытного развития жестко критикуют Запад за его «бездуховность», гибельную для природы и человека погоню за материальными благами и прибылью, пустоту и суетность западного образа жизни. Главным объектом их критики является «отделение экономики от этики», которое они находят в западной культуре. Социально-экономические институты западного общества сторонники самобытности критикуют за их отчужденность от человека, его реальных жизненных интересов и ценностей за то, что они утверждают принципы индивидуализма и конкуренции, разъединяющие людей.

Поэтому главной особенностью теорий самобытности является подчинение бытия и развитая общества духовным и нравственным принципам соответствующих цивилизаций: индуизма, буддизма, ислама, конфуцианства и т. д. Эти высшие принципы провозглашаются основами цивилизационного устроения, консолидирующими и стабилизирующими общество и определяющими его отношение ко всем основным сферам духовности и социальной жизнедеятельности, в том числе к производству, потреблению, распределению, взаимоотношению с природой, к научно-техническому и технологическому развитию.

Наиболее соответствующими эндогенным духовным основам индийской цивилизации считаются принципы концепции Ганди. Соответствие гандизма «духу» индийской цивилизации определяется прежде всего тем, что он ставил социально-экономическую и политическую жизнь страны в прямую зависимость от духовных ценностей, соответствующих основным этическим и мировоззренческим положениям индуизма. Главной целью развития общества гандизм провозглашал самосовершенствование на основе стремления к истине в широком религиозно-философском смысле, смирение, ненасилие в смысле непричинения вреда не только физического, но и морального, исключающем ненависть и обязательно предполагающем сострадание и любовь. Гандистское самосовершенствование носит не индивидуалистический, а коллективистский характер, самосовершенствование каждого возможно лишь при условии самореализации всех. При этом в гандизме снимается присущее классическому индуизму противоречие между стремлением к самосовершенствованию, спиритуалистической самореализации личности и необходимостью повседневной практической активности, поскольку труд по производству средств существования является высшей формой жертвенности, «трудом любви», совершаемым во имя общего блага и служащим общему совершенствованию.

Концепции " исламской экономики" ставят «кораническую» концепцию общества и исторического развития во главу угла и считают реализацию нравственных ценностей ислама первичной по отношению к материальному благосостоянию и экономическому прогрессу. Согласно догмату единобожия (таухида), мир един и целостен в своей принадлежности Богу, и это единство определяет деятельность людей во всех ее формах и направлениях, в том числе и в хозяйственном развитии. Главную задачу исламской экономической мысли ее приверженцы видят в определении «этического кода» мусульманской деятельности с тем, чтобы им руководствовались все участники рынка. При этом сторонники «исламской экономики» не выступают против модернизации и технико-экономического прогресса как таковых — они лишь против отступлений от норм ислама, которые могут быть сопряжены с современным развитием.

" Буддийская экономика" исходит из приоритета буддийских ценностей: как подчеркивает Е. Шумахер, «буддийская экономика сильно отличается от современной материалистической экономики, поскольку видит суть цивилизации не в умножении потребностей, а в очищении самого человека». На сферу экономической деятельности распространяются базовые ценности буддизма — ненасилие, простота, самосовершенствование. Буддийские теоретики утверждают, что буддизм стимулирует возникновение экономического рационализма особого рода, отличного от западного. Отличие состоит в том, что рациональная хозяйственная деятельность в буддийских обществах связана не с развитием индивидуализма, а с альтруизмом, коллективизмом и солидарностью. С точки зрения буддийской (как и гандистской) экономической философии представляется нерациональными погоня за прибылью и постоянное наращивание производства в ущерб интересам конкретных людей, солидарности общества, гармонии общества с природой, а также выполнению религиозных обязанностей и религиозного совершенствования (инвестиции вместо благотворительных пожертвований).

Теории самобытного развития придают большое значение идее сохранения единства и гармонии в обществе посредством возложения на государство функции верховного арбитра, организатора справедливого распределения материальных благ. В концепциях «исламской экономики» общественные интересы предпочитаются личным, и альтруизм является одним из основных принципов общественной, в том числе и экономической жизни. Во имя братства мусульман и гармонии общины специалисты в области «исламской экономики» предписывают отказываться от личной выгоды и справедливо перераспределять прибыль между всеми участниками производственного процесса.

Высшей духовной основой экономической справедливости и равенства является равенство людей перед Богом, поэтому эксплуатация и угнетение являются нарушением высших принципов общественного устроения и подрывом духовных устоев. Каждый член общества должен получать доход и прибыль, соответствующие его реальному вкладу в производство. При этом трудящийся должен в идеале получать столько же, сколько собственник и работодатель, ибо большие различия в доходах противоречат принципу равенства. Именно в исламских странах реально действует закон, ограничивающий наращивание прибыли в пользу ее перераспределения (закят), исламские эксперты по практической экономике уделяют серьезное внимание проблемам сочетания максимальной прибыльности предприятия с разработкой оптимальных справедливых форм распределения прибыли на предприятиях с различными формами собственности, в акционерных обществах и кооперативах разных типов. Однако специалисты признают, что без государственного вмешательства в процесс распределения, т. е. в условиях свободного рынка, принципы «экономической справедливости» и равенства доходов практически не выполнимы и остаются этическим идеалом.

В то же время именно принцип равенства доходов заставляет исламских теоретиков отказываться от их насильственного перераспределения и принимать материальное неравенство людей, а также и институт частной собственности, как должное: человек подчиняется только Богу и никому больше, а Бог создал людей с неодинаковыми характерами и способностями, и было бы несправедливым и преступным лишать людей того, что ими честно заработано.

Сторонники самобытного развития в Индии также считают интеграцию общества и поддержание социальной гармонии на основе соблюдения моральных и духовных принципов индуизма своей важнейшей задачей. Ганди и его сторонники считали необходимым сохранение традиционной социально-экономической и культурной единицы общества — общины и сельского самоуправления, позволяющее сочетать гармонию внутреннего мира человека с управлением и социальным контролем. А неотъемлемым следствием равенства и гармонии социальных и духовных начал в индуистском обществе является, по мнению современных индийских мыслителей, особый психологический и эмоциональный настрой, называемый ими «духом братства» и выраженный в концепции Ганди в этике любви, жертвенности, труда на общее благо. Этот особый духовный настрой реально выражается в привязанности к семье и общине, чувстве ответственности перед ними и защищенности, обеспеченной их поддержкой. Конкретные характеристики личности — семейное положение, кастовая и (а также и социальная) принадлежность, профессиональная квалификация, характер и темперамент, бытовые условия и т. д. — наделяются универсальной значимостью и обусловливают хозяйственные роли индивида.

Призыв к сохранению традиционных форм солидарности в теориях самобытности выступает не только как интегративный механизм, но и как важнейшая основа для социально-экономического развития, ибо именно ячейки традиционной солидарности, подобные японским группам или русской общине, выступают в качестве сто основного субъекта.

Другой важнейшей идеей, общей для теорий самобытности, является разумное ограничение потребления, отказ от погони за богатством и возведения материального благосостояния в ранг главной цели общественного развития, принятие в качестве идеала концепции материального благосостояния, утвердившейся в данной культурной традиции, а не пришедшей с Запада. При этом сторонники самобытного развития не отрицают собственность и разумный достаток, соответствующие традиционным нормам потребления и не допускающие эксплуатацию.

Наиболее разработанной и определенной является концепция материальных благ в «буддийской экономике». Ее квинтэссенцией является концепция «срединного пути», основанная на максимальном благосостоянии при минимизации потребления — «красоте малого», выработке правильного образа жизни и стандарта потребления. Простота образа жизни и сознательное снижение стандарта потребления у буддийских экономистов тесно связаны с религиозным императивом ненасилия, поскольку позволяют людям жить без напряжения, конфликтов, постоянного чувства неудовлетворенности и выматывающей погони за материальным достатком. На уровне программы «промежуточной технологии» Е. Шумахера идеалу «срединности» соответствует производство на основе местных ресурсов, для местных нужд, на основе местной рабочей силы и с использованием технологий, устаревших в развитых странах, но соответствующих потребностям местного производства и возможностям неквалифицированной рабочей силы.

Ислам не является аскетической или мироотвергающей религией, и забота о материальном благосостоянии является одной из добродетелей правоверного мусульманина. Однако наряду с предписаниями обеспечивать достойный уровень жизни, Коран и исламское право содержат строгие ограничения на способы добывания собственности, и мораль здесь имеет безусловный приоритет перед ценностью собственности и материальных благ как таковых.

Общим для теорий самобытности в вопросе их отношения к собственности является признание того, что собственность является функцией труда. Вообще труд является одной из самых почитаемых ценностей теорий самобытности, все они признают его высокую моральную ценность и значимую роль в системах традиционных ценностей. Эндогенная трудовая аскеза является одним из основных факторов развития и прогресса, признаваемых теориями самобытности. Они не считают легитимным развитие материальной сферы, основанное на эксплуатации людей или природных ресурсов, на биржевой игре или иных видах спекуляции, на любых других нарушениях высших духовно-этических принципов.

Теоретики самобытного развития наделяют труд духовной значимостью. По Е. Шумахеру, он выполняет троякую функцию: дает человеку шанс совершенствовать его способности, предоставляет ему возможность преодолеть свой эгоцентризм с помощью участия в коллективной деятельности и, наконец, именно труд является источником необходимых для жизни товаров, продуктов и услуг. Лишение человека работы, с точки зрения буддийских экономистов, пагубно не только потому, что лишает его источников средств существования, но и потому, что человек теряет возможность совершенствоваться и дисциплинироваться с помощью регулярных и систематических занятий. Согласно высшим целям «буддийского пути», развитие экономики ориентировано на совершенствование человека.

В концепциях «исламской экономики» под трудом понимают деятельность индивида, направленную на изменение окружающего мира в целях обеспечения себя необходимыми материальными средствами к жизни, а также интеллектуальное творчество, которому придается не менее важное значение, чем непосредственно производственной деятельности. Мусульманские теоретики высоко ценят созидательную активность и в современных условиях призывают верующих к освоению новых технологий, повышению квалификации и профессиональному совершенству. Упорный созидательный труд и наращивание экономического потенциала при приоритете исламских духовных и нравственных ценностей являются для мусульманских идеологов одним из основных направлений мирного джихада — борьбы за укрепление позиций исламского мира и соревнования с Западом. Поэтому разработчики теории «исламской экономики» уделяют серьезное внимание осмыслению, идеологическому оформлению, легитимации на основе исламских ценностей современных видов трудовой, в том числе предпринимательской и индустриальной, деятельности, форм дифференциации социально-экономических ролей и разделения труда, оправданию прибылей и капиталов.

Теории самобытного развития поощряют предпринимательство, если только оно не противоречит базовым духовным и нравственным ценностям соответствующих культур, не ведет к дезинтеграции общества, эксплуатации и забвения традиционной общности людей.

Осмысление предпринимательской деятельности в духе идеи самобытного развития и самоопределения, обретения независимости и поиска собственного места в меняющемся мире дает мощный стимул для интенсификации экономического развития и экономической модернизации. Хрестоматийным является пример Японии, где самурайский кодекс чести и этика служения были сознательно переориентированы на экономическую деятельность. Реже приводится пример национально-освободительного движения Индии, в рамках которого еще в конце XIX в. широко обсуждалась проблема достижения экономической независимости и самостоятельного развития экономики на благо собственного народа, а не метрополии. Экономический потенциал воспринимался индийскими идеологами как одна из главных предпосылок и условий свободного развития страны в целом, и они призывали к интенсификации всех видов производственной, коммерческой, финансовой деятельности независимо от форм собственности, укладов, кастовых и классовых отношений. Практическое выражение призывы национальных лидеров к развитию экономики получили в лозунгах и кампании свадеши — перехода на производство и потребление исключительно товаров, произведенных в Индии. Эта кампания вылилась в массовый бойкот английских и прочих импортных товаров. О значимости и весомости этих действий для индийского национального сознания свидетельствует текст следующей клятвы, принятой в храме богини Кали в 1905 г.: «Мы клянемся в священном присутствии богини Кали в этом святом месте, что не будем, насколько это практически возможно, использовать иностранные товары или покупать в иностранных магазинах те товары, которые имеются в наличии в отечественных магазинах, или покупать что-либо, сделанное иностранцами, если это может быть сделано нашими согражданами». Результатом кампании под лозунгом «Покупай индийское!» был рост ремесленного производства и индийских коммерческих и финансовых фирм. Индия наполнилась товарами отечественного производства, которые преобладают на ее внутреннем рынке и по сей день, а также составляют существенную долю экспорта. Индийское государство после обретения независимости придерживалось курса на поддержку отечественных производителей, а аналитики считают «экономический национализм» одной из существенных особенностей развития Индии конца XIX — начала XX в.

Весьма важным вопросом при выяснении роли теорий самобытности в ценностном обосновании современного развития незападных обществ является их отношение к научно-техническому прогрессу. Здесь наблюдается разброс оценок от враждебности и отрицания, обоснованного «разрушительным воздействием» на природу и человека, до энергичной поддержки и попыток найти для него эндогенные стимулы. Идеологема «самобытные ценности — западная техника» получила распространение на Востоке еще в конце XIX в., и теперь освоение современных технологий и развитие собственных высокотехнологичных и наукоемких отраслей промышленности часто интерпретируется как необходимое звено в общей стратегии «самобытного развития» и соревнования с Западом. Главным условием развития современных технологий и связанных с ними отраслей производства является его подчинение эндогенным духовным и нравственным ценностям. В то же время именно проблемы современного научно-технического прогресса, высоких технологий, в том числе и информационных, их места в современном развитии, их соотношения с духовными ценностями самобытных культур не получили достаточной разработки в теориях развития по самобытному пути. Это существенно снижает не только их практическую применимость в современных условиях, но и ослабляет их идеологический и мобилизационный потенциал.