Актуальность темы
работы. На протяжении большей части XX в. общественное развитие, в том числе в нашей стране, характеризуется стремительными и масштабными изменениями, зачастую протекающими в форме глубоких кризисов — экономических, политических, социальной и национальной идентичности, — и ожесточенных конфликтов — межгрупповых, межгосударственных, межэтнических. Такой характер общественного развития требует от социальной теории не только выявлять в каждый исторический момент основные тенденции общественного развития, объяснять их причины и направленность, но, одновременно, требует саморефлексии теории, выявления укорененности теоретических понятий в конкретной исторической ситуации и пересмотра их с изменением социально-исторических условий. Развитие социальной теории предполагает в современную эпоху критическое рассмотрение и социальных процессов, и концептуальных оснований самой теории. Социальная критика как один из вариантов освоения социальной действительности заслуживает особого внимания, особенно в контексте современной гуманитарной ситуации, когда переход от модерна к постмодерну еще не завершен ни в теории, ни в социально-политической практике.
Помимо этого одной из важнейших задач социальной теории является рассмотрение альтернативных вариантов развития действительности. Выявление этих вариантов, их рассмотрение, критика или, наоборот, выяснение связи с реальностью и обоснование их прогностической ценности позволяют постоянно соотносить возможное и наличное, критически осмысливать происходящее и произошедшее. Именно в этом состоит функция утопии как социально-психологического феномена.
Научная необходимость анализа соотношения социальной критики и утопии определяется тем, что уточнение и определение места утопии в современной социальной критике позволит более четко определить, в чем социальное значение утопии, какова роль социальной критики, каковы ее критерии и формы. Анализ методологии и теоретической эволюции как утопии, так и социальной критики позволит выявить взаимное влияние и взаимодополнения этих двух социально-теоретических феноменов, а также позволит определить их роль в современном социальном процессе.
Уровень разработки темы В мировой философской литературе существует множество работ, рассматривающих феномен утопии. Также много работ, посвященных отдельным критическим концепциям. Есть работы, посвященные критике как теоретическому феномену. К сожалению, практически отсутствуют работы, посвященные методологическим основаниям социальной критики, ее связям с феноменом утопии.
В соответствии с предметом работы, рассматривающие современную социальную критику можно подразделить на три группы: 1) посвященные Франкфуртской школе как наиболее институционально оформленному направлению социальной критики, 2) рассматривающие социальную критику в разработке отдельных ее авторов, 3) рассматривающие социальную критику в сопоставлении различных авторов.
Среди работ первой группы следует отметить работы М. Джая, 3. Тара, Р. Виггерсхауса. На аналогичных позициях стоит авторский коллектив монографии «Социальная философия Франкфуртской школы», Ю. Давыдов, В. Арсланов1.
1 Wiggershaus R. Die Frankfurter Schule: Geschichte, theoretische Entwicklung, politische Bedeutung. — Muenchen, 1988; Critical Sociology. Selected Readings. 4.
Авторы работ второй группы (А. Шмидт, X. Эстрада, М. Шулманн, Т. Маккарти) анализировали развитие критики общества в трудах отдельных представителей Франкфуртской школы — Маркузе, Хоркхаймера, Хабермаса и др., основываясь на определении всей совокупности идей того или иного теоретика как вклада в современную социальную критику.
Для работ третьей группы характерно стремление сопоставить различные критические концепции. К этой группе можно отнести А. Велльмера, Т. Шройера, Д. Хелда, X. Дубиля, А. Хоннета, Д. Келлнера, Б. Эггера3.
Рассмотрение феномена утопии в современной теории происходит по двум сложившимся направлениям. Исследователи исходят либо из марксистских предпосылок, либо из позиций позитивизма и его модификаций. Это приводит к достаточно односторонней трактовке утопии.
Harmondsworth, 1976; Социальная философия Франкфуртской школы. — М., 1978; Баталов Э. Я. «Новые левые» и Герберт Маркузе. — М., 1970; Баталов Э. Я. Воображение и революция // Вопросы философии. — 1972. — № 1. — С. 6880- Давыдов Ю. Н. Критика социально-философских воззрений Франкфуртской школы. — М., 1977; Давыдов Ю. Н. Эстетика нигилизма. — М., 1975; Давыдов Ю. Н. Этика любви и метафизика своеволия. — М., 1989; Давыдов Ю. Н., Роднянская И. Б. Социология контркультуры. — М., 1980.
2 Schmidt А. Die Kritische Theorie als Geschichtsphilosophie. — Muenchen, 1976. McCarthy Th. Ideals and Illusions: On Reconstruction and Deconstruction in Contemporary Critical Theory. — L., 1993.
3 Wellmer A. Critical Theory and Society. — N. Y., 1971; Wellmer A. Kritische Theorie und Positivismus. — Frankfurt a. M., 1969; Critical Theory and Society: a Reader. — N.Y. — L., 1989;
Развитие гуманитарного знания и науки в целом позволяет нам в некоторой степени преодолеть односторонний подход и комплексно рассмотреть феномен утопии. Важность феномена утопии для гуманитарного знания, для науки в целом, подтверждает появление в последние десятилетие отдельного направления в исследованиях социальных процессов — утопиологии.
Понятия «утопия» и «утопическое мышление» зачастую воспринимаются массовым сознанием как «периферийные" — впрочем, попытка поставить их в центр рассмотрения уже не является чем-то новым. Именно благодаря исследованиям этих понятий отношение к ним изменилось. Состоялись также изменения в самом определении того, что есть «утопия» и «утопическое мышление».
Основной вклад в анализ этого явления внесли Эрнст Блох4 (тема утопии проходит красной нитью сквозь всю его философию, включая не только социальную теорию или философию истории, но и антропологические и онтологические разработки) и Карл Манхейм5 (прежде всего, конечно, в известной работе «Идеология и утопия»). Как было указано Юргеном Хабермасом: «Только Эрнст Блох и Карл Манхейм в нашем столетии очистили выражение „утопия“ от привкуса утопизма и реабилитировали его как чистую среду для проекта альтернативных возможностей жизни, которые должны быть заложены в самом историческом процессе» б.
4 Блох Э. Тюбингское введение в философию. — Екатеринбург, 1997.
5 Манхейм К. Диагноз нашего времени. — М., 1994.
6Вершинин С. Е. Эрнст Блох — жизнь и творчество // Блох Э. Тюбингенское введение в философию. — Екатеринбург, 1997, С. 364.
Наряду с упомянутыми авторами значительный вклад в исследование феномена утопии внесли К. Маркс, Ф. Энгельс, Г. Маркузе, Ф. Манюэль, Фр. Манюэль, Л. Мэмфорд, М. Ласки, X. Марравалль, Е. Шацкий и др7.
В отечественной традиции исследования феномена утопии следует о выделить, прежде всего, работы Э. Баталова, С. Сизова и Ч. Кирвеля. Наряду с этим, некоторые стороны утопии нашли свое отражение в работах.
7 Маркс К. «Deutsch-Franzosische Jahrbucher» // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. — 2-е издание. — Т.1. — Киев, 1958; Маркс К. Гражданская война во Франции // Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2-е изд. Т.П. — М., I960- Маркс К. Первый набросок «Гражданской войны во Франции» // Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2-е изд. Т. 17. — М., 1960; Энгельс Ф. Развитие социализма от утопии к науке // Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2-е изд. Т. 19. -М., 1961; Карл Маркс и современная философия. — М., 1999; Критический марксизм: русские дискуссии. — М., 1999; Мамут Л. С. Этатизм и анархизм как типы политического сознания. — М., 1989; Утопический социализм / Под ред. Володина А. И. — М., 1982; Маркузе Г. Одномерный человек. — М., 1994; Маркузе Г. Разум и революция. — СПб., 2000; Маркузе Г. Эрос и цивилизация. — Киев, 1995; Marcuse Н. Counterrevolution and Revolt. — Boston, 1972; Штейгервальд P. «Третий путь» Герберта Маркузе. — М., 1971; Утопия и утопическое мышление. — М., 1991; Шацкий Е. Утопия и традиция. — М., 1990.
L Баталов Э. Я. Философия бунта. — М., 1973; Баталов Э. Я. В мире утопии. -М., 1989; Сизов С. С. Утопия и общественное сознание. — Л., 1988; Кирвель Ч. С. Притязания утопии и логика истории. // Социология и социальная антропология. — СПб., 1997. С. 128−139- Кирвель Ч. С. Утопическое сознание. -Минск, 1989.
С. Айвазовой, В. Чаликовой, Л. Вольфсона, В. Лейбина, И. Савельевой, Ю. Давыдова, А. Радугина, Сысоева Г. Д.9 и ряда других исследователей.
Как показывает анализ, существующая литература по социальной критике и утопии оставляет нерешенным ряд проблем.
Противоречивая оценка сущности утопии, ее признаков и составляющих, приводит к многочисленным, иногда взаимоисключающим трактовкам значения феномена утопии. Практически полностью отсутствует рассмотрение утопии как формы освоения социальной действительности.
Второй проблемой является разностороннее рассмотрение взаимоотношений утопического социализма и теории научного социализма.
Третьей проблемой является отсутствие единства в определении критериев и форм социальной критики. Также многие исследователи.
9 Айвазова С. Г. Левый радикализм в идейно-политической жизни Франции. -М., 1986; Айвазова С. Г. Либерально-либертарная мысль и новые социальные движения // Западная Европа 80-х годов: идейно-политическая борьба и рабочее движение. — М., 1988. — С. 391−420- Чаликова В. А. Утопия и свобода. — М., 1994; Вольфсон Л. Ф. Крах идеологии индустриализма и «альтернативное движение» // Современные буржуазные теории общественного развития. — М., 1984, С. 125−136- Лейбин В. М. Философия социального критицизма в США, М., 1976; Лейбин В. М. Фрейд, психоанализ и современная западная философия. — М, 1990; Савельева И. М. Альтернативный мир: модели и идеалы. — М., 1990; Радугин A.A., Добреньков В. И. Христианская теология и революция. — М., 1990; Радугин A.A., Попов A.C. Христианские футурологические концепции. — М., 1987; Сысоев Г. Д. Социальные функции утопии// Актуальные проблемы социально-гуманитарных наук. — Воронеж, 1996. — Вып.4. — С.60−62. игнорируют взаимосвязь собственно теории и социального критика как субъекта социально-политического процесса. Нерешенной проблемой остается методология социальной критики.
Цель и задачи исследования
Исходя из необходимости решения проблем, выявленных в ходе анализа существующей литературы, в качестве цели данного исследования выбрана разработка такой концепции утопии, которая позволит определить место утопии в современных социальных и интеллектуальных процессах в целом и в социальной критике в частности, определение сущности социальной критики, ее форм и основных функций. Реализация этой цели предполагает решение следующих задач:
1. Рассмотреть утопию как общественное явление и методологию анализа и оценки социальных процессов;
2. На этой основе сформулировать концепцию утопии;
3. Раскрыть социальные функции утопии;
4. Определить место утопии в социальной критике;
5. Выявить сущность социальной критики, ее формы и основные функции;
6. Проанализировать исторические формы социальной критики: утопический социализм, теорию научного социализма, современные разновидности критической теории.
Методологические и теоретические основы исследования.
Поскольку для достижения цели исследования необходимо проанализировать работы, созданные на протяжении двух столетий и в различных социально-исторических условиях, в качестве методологической базы исследования выбран сравнительно-исторический анализ. Наиболее адекватным методом представляется историко-теоретический анализ, нацеленный на выявление идейных источников, исходных принципов теории, стадий и версий ее развития путем синхронного и диахронного сопоставления теоретических положений, а также на оценку их научного значения путем сопоставления с исторической ситуацией и основными тенденциями развития общества.
Анализ современной социальной критики проводился на базе концепции социокультурного сдвига, происходящего в последней трети XX в. и обусловившего сдвиги в социально-теоретическом мышлении. Концепция социокультурного сдвига разработана на основе представлений о сущности современной западной цивилизации, которые нашли отражение в классических работах К. Маркса (понятия отчуждения, овеществления общества), М. Хайдеггера (понятия картины мира, ценности), П. Сорокина (понятия социокультурной динамики, чувственной культуры).
Научная новизна работы обуславливается новизной постановки проблем, рядом положений и выводов, полученных в ходе исследования, позволяющих уточнить представление о месте и роли утопии в социальном процессе. В диссертации предложен новый ракурс исследования утопии:
• утопия рассматривается не просто как интеллектуальная конструкция лучшего общественного порядка, разновидность социальной иллюзии, превращенная форма выражения социальных идеалов, но и как методология анализа и оценки социальных процессов;
• утопия характеризуется как особый способ интеллектуально-теоретического и духовно-практического освоения действительности. В этом качестве она выступает как инструмент и форма социальной критики;
• выявляются сущность, формы и элементы социальной критики;
• проведен систематический анализ современных социально-критических концепций, установлена органическая связь ряда новейших течений современной социальной философии с критической теорией Франкфуртской школы.
Положения, выносимые на защиту:
1. Наряду с другими социальными функциями утопия выступает как методология анализа и оценки социальных процессов;
2. С этой точки зрения утопию можно охарактеризовать как особый способ освоения социальной действительности, совмещающий в себе интеллектуально-теоретический и духовно-практический элементы общественно-исторической практики человека;
3. В сфере общественного сознания утопия выступает как инструмент и форма социальной критики. В рамках социальной критики утопия является единственным объективирующим элементом этой критики, т. е. собственно ее продуктом, конструкцией, создаваемой благодаря критическому процессу. Именно утопия является основным носителем социального потенциала, в том числе потенциала изменений, социальной критики;
4. Исторически, первой, наиболее развитой и всеобъемлющей социально-критической концепцией является утопический социализм. Теория научного социализма, заимствовав ряд методологических положений утопического социализма, выступила как наиболее теоретически обоснованная и сбалансированная форма социальной критики;
5. Характерным элементом использования утопии в современной критической теории является стремление к сбалансированности ее диагностических, прогностических, альтернативно-проектных и социально-психологических компонентов.
Научно-практическая значимость работы. Положения и выводы диссертации о феномене утопии и специфике социальной критики могут быть использованы при анализе новейших социально-философских концепций с целью выяснения их критического потенциала. Результаты исследования социальной критики, анализа феномена утопии и его места в современной социальной критике могут использоваться при разработке программ учебных курсов по истории социологии, социологической теории, социальной философии для студентов гуманитарных вузов.
Апробация работы. Диссертация обсуждена и рекомендована к защите на заседании кафедры философии, социологии и истории Воронежского государственного архитектурно-строительного университета.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и списка литературы.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
.
Данное исследование позволяет сделать ряд выводов и обобщений, а также рассмотреть перспективу развития данной темы в будущем.
Рассмотрение утопии в качестве особого способа освоения социальной действительности, совмещающего в себе элементы интеллектуально-теоретического и духовно-практического способов освоения действительности, представляется наиболее актуальным. Методологический подход к рассмотрению феномена утопии позволяет, с одной стороны, найти место для прогностического (альтернативный вариант развития действительности) и социально-психологического (утопическое сознание) компонентов, а с другой стороны, преобладающим и наиболее «действенным» в этом случае будет компонент, отвечающий за процесс освоения социальной действительности. Именно взаимодействие с социальной действительностью определяет утопию как феномен социального. Именно в методологии формулируется непосредственная связь с действительностью, а также потенциальные возможности изменения действительности.
Исторически первой, наиболее развитой и «всеобъемлющей» социально-критической концепцией является утопический социализм. Ее историческим наследником является научный социализм К. Маркса и Ф. Энгельса. Однако оппозиция «научный социализм — утопический социализм» не так однозначна и носит скорее пропагандистский характер. С одной стороны, связь утопического социализма и социализма научного носит генетический и взаимопроникающий характер, с другой стороны, марксизм пришел на смену утопической критике действительности как более проработанная и сбалансированная теория.
Основоположники марксизма отказывались говорить об альтернативном проекте действительности хотя бы в первом приближении. Это представлялось ненужным и даже вредным. Но отсутствие пусть «нереальной», но альтернативной картины будущего скорее навредило марксизму.
Как марксизм, так и утопизм являются крупными социально-критическими концепциями. Роль марксизма, прежде всего, заключается в выявлении единой, универсальной причины существующего положения вещей. Именно выделение этого универсального объекта критики позволяет социальной критике обрести «почву под ногами». Роль утопии заключалась в предоставлении альтернативной концепции действительности и, что более важно, методов отношения к действительности, а также преобразования данной действительности.
Выведение утопии в качестве одного из важнейших принципов социальной критики позволяет говорить о невозможности существования последней в условиях игнорирования феномена утопии. Собственно утопия в рамках социальной критики является единственным «объективизирующим» принципом этой критики, т. е. собственно ее продуктом, конструкцией, создаваемой благодаря критическому процессу. Т.о., именно утопия является основным носителем социального потенциала (в том числе, потенциала изменения) в социальной критике.
Наряду с утопией, существуют еще два важных элемента, позволяющих назвать ту или иную концепцию социально-критической, а именно: выделение единого, универсального принципа, который лежит в основе проблем современного обществасаморефлексия теории, которая не позволяет теории догматизироваться и «пропустить» изменения в обществе.
Важным моментом является соотнесение социальной критики и современности. Переход от модерна к постмодерну, от индустриального общества к постиндустриальному, наряду с другими отраслями гуманитарных наук, оказал серьезное влияние и на социальную критику.
Рассмотрение современной ситуации в социальной критике и сравнение различных социально-критических концепций позволили сделать следующие выводы.
К современным социально-критическим концепциям представляется возможным отнести поздние работы представителей Франкфуртской школы Маркузе, Хабермаса и Эггера, а также коррелирующие во многом с франкфуртцами работы теоретиков контркультуры (Розак, Рейх) и ситуационистов (Дебор, Вангейм). Помимо теорий, перешедших в современность из ситуации «организованного модерна» (последней стадии развития модерна), социальная критика наших дней представлена работами постмодернистских теоретиков (Фуко, Лиотар, Делез, Гваттари, Бодрийяр). Важную роль в социальной критике играют теории феминизма (Миллет, Файерстоун, Прокоп, Митчел) и энвайроментализма (Нэш, Циммерманн, Форман, Ульрих, Горц, Иллич, Букчин). Феноменами социальной критики конца 90-х годов стали теоретики «антиглобализма» (Хомский, Маркое) и онтологического анархизма (Бей). Анализ универсальных посылов (принципов) социальной критики во всех концепциях позволяет говорить о сопоставимости всех этих концепций. Представляется возможным констатировать своеобразное диалектическое развитие социальной критики. Многие концепции включают в себя проблематику предыдущих, т. е. идут не путем отрицания и преодоления, а интеграции и разновариантности. Маркузе, Хабермас, ситуационисты и теоретики контркультуры исходят из ситуации последней фазы модерна (60-е годы XX века). Тем не менее, переход от модерна к постмодерну, от индустриального общества к постундустриальному находит отражение в их работах. Они отрицают телеологизм общества в своих концепциях, но в качестве будущего, тем самым констатируя телеологизм настоящего. Модели развития общества для них универсальны и не допускают разновариангности при эмансипации, но подразумевают ее в дальнейшем. Процессы эмансипации должны носить глобальный характер. Это характерно и для революции нового типа у Маркузе, и для эволюционного преодоление искаженной коммуникации у Хабермаса, и для революции сознания у Рейха. Ситуационистскую социальную критику можно назвать переходной от ситуации «модерн» к ситуации «пост-модерн», во многом ориентированной на ситуацию перехода. Ориентация на ситуационное мышление (ситуация — это фрагмент действительности, имеющий свою внутреннюю логику) фигурирует и в названии этого социально-философского объединения. Роль «тотальности» несвободных социальных практик доминирует в их работах, кристаллизуясь в концепцию «общества зрелищ (спектакля)». В то же время, позитивным и целенаправленным процессом должна стать «революция повседневной жизни», «отключающая» и «фрагментирующая» эту тотальность.
Постмодернистские теоретики (Делез, Лиотар, Гваттари) констатировали и закрепили фрагментарность как феномен современности. Тогда же происходит окончательный разрыв с идеей общества как отдельного самостоятельного социального субъекта (своеобразное торжество анти-телеологизма). Радикальные крыло постмодернизма (Бодрийяр, Фуко, Эггер), путем интеграции и до-развития, довели эту ситуацию до концепции «молекулярного сопротивления». В этом случае утопия не рассматривается с прогностических и альтернативно-проектных позиций, позиций, которые не имеют возможности реализоваться прямо сейчас. Утопия есть метод «бытия», т. е. постоянного сопротивления и таким образом соотнесения с действительностью. Каждый индивид должен (имеет для этого все возможности) реализовывать это на практике через сопротивление власти (Фуко) или символический обмен (Бодрийяр). Появившаяся вновь акцентуация на роли отдельного индивида позволяет говорить о своеобразной новой гуманизации.
Энвайроментализм как социально-философская концепция является продуктом эпохи постмодерна и интегрирует пред-постмодернистскую теорию (экосоциалисты и радикальные муниципалисты) и постмодернистскую социальную критику (глубинные экологи). Для энвайроменталистов характерна гиперглобализация проблемы общественного, да и человеческого, бытия, которая выносится за рамки собственно общества. Таким образом, решение проблем общества перестает быть возможным в рамках самого общества, поэтому последнее теряет свойства тотальности. Постмодернистская ориентация особенно заметна в концепции глубинной экологии, где отдельный индивид не столько самостоятельный субъект процесса эмансипации, сколько ее отдельно (автономно) действующий элемент. Процесс же перехода к биоцентричному общественному (вероятно, лучше сказать планетарному) устройству можно назвать интерсубъективной революцией.
Феминизм в качестве социально-критической теории находится между пред-постмодернистами и радикальными природозащитниками. Это положение обусловлено универсальным принципом (посылом) феминистской критики. Разрешение тендерного конфликта невозможно в рамках эволюции, новой революции, революции сознания. Во всех этих социально-критических концепциях эта проблема формулируется как отложенная. Хотя часть феминистских теорий в той или иной мере коррелируют с пред-постмодернистами (т.н. марксистский феминизм, а также в какой-то мере социалистический), феминистская теория в целом не сформулировала пока более или менее четкого альтернативного проекта бездискриминационного будущего". Но реальная эмансипация женщин, безусловно, может быть названа важной чертой новой гуманизации в условиях постмодернистской эпохи.
Антиглобализм" не может быть назван в полной мере социально-критической теорией, так весьма сложно определить его теоретические рамки. С другой стороны, данное направление, безусловно, является социально-критическим, которое чаще всего использует т.н. «критику действием». Появление подобного феномена свидетельствует о серьезных тенденциях внутри общества, которые направлены на фрагментацию, своеобразие, «элементарность».
Онтологический анархизм Бея поднимает два важных для социальной критики вопроса, а именно: вариант перехода к «светлому утопическому будущему», а также проблему дихотомии (борьбы и единства) системы и альтернативной системы. Попытка дать ответы на эти вопросы приводит Бея к предпочтению восстания (привнесение иного, того, чего еще нет) перед революцией (пере — ворот, поворот, смена наличной действительности, на ту, которая также наличествует). Вторую проблему, по мнению Бея, можно решить только ее переводом с социально-политического уровня на уровень бытия. Восстание должно остановить бесконечное число «поворотов», разрушив, таким образом, тотальность общественного бытия. Достижение инобытия возможно только для отдельно взятого индивида. В качестве проекта утопии Бей предлагает «временные автономные зоны», которые возможны здесь, сейчас, немедленно, которые разрушат тотальность власти.
Рассмотрение концепций современной социальной критики позволяют сделать ряд обобщений. Многие из социальных критиков современности акцентируют внимание на индивиде, его роли в происходящих социально-политических процессах. Тенденция развития социальной критики говорит об активизации использования утопии в качестве метода освоения социальной действительности. Характерным элементом современного использования утопии является равновеликость ее диагностических, прогностических, альтернативно-проектных и социально-психологических компонентов.
Комплексное рассмотрение социально-критических концепций современности позволяет нам сформулировать следующий ряд: природатендер — постиндустриальное общество — индивид. Данная последовательность обозначает совокупность проблем, которые можно назвать актуальными проблемами современной социальной критики.
Актуализация утопии как метода социальной критики в какой-то степени позволяет ответить на вопрос о последующих этапах развития этого направления в социальной практике и теории. Существует серьезная опасность стагнации в рамках современной социальной критики, основной причиной ее может быть догматизация универсального принципа критики, это тем более возможно, так как социальные изменения в условиях постмодерна приобрели значительное ускорение.
Данное исследование не претендует на полноту рассмотрения всего комплекса вопросов, связанных с утопией и социальной критикой. Скорее, основным результатом данного исследования можно назвать постановку проблем, выделение тенденций и совокупности теорий для дальнейшего рассмотрения.
В качестве ближайших и насущных перспектив исследований в этом направлении можно назвать комплексное рассмотрение феномена утопии и его влияния на философскую теорию. Представляется возможным проделать это в рамках междисциплинарного исследования. В рамках этого исследования представляется актуальным использование результатов теоретических разработок филологии, философии науки, социологии, политологии, социальной философии и социальной психологии.
Также важным направлением может стать рассмотрение роли социального критика (вариант: социально-активного субъекта) в условиях постмодерна. Помимо этого, может быть актуальным исследование, выявляющее социально-психологические особенности социальной критики.
Представляется перспективным рассмотрение особенностей развития модернистских вариантов социальной критики в условиях постмодерна.
Рассмотрение более поздних (по сравнению с классической) версий марксизма и неомарксизма, их влияния на формирование единого принципа критики наличной действительности и эволюции этого принципа, также является актуальным направлением исследования.
Представляется необходимым более подробное рассмотрение отдельных направлений в рамках современной социальной критики. Особенно перспективными, по мнению автора, являются феминизм и энвайроментализм. Помимо анализа социально-философской базы этих теорий, представляется важным для более глубокого понимания социальных процессов рассмотрение влияния этих теорий на формирование новых социальных движений.
