Романы Леонида Андреева «Сашка Жегулев» и «Дневник Сатаны» и философия немецкого волюнтаризма

Актуальность темы

исследования. В современном литературоведении сложилась парадоксальная ситуация. Политические коллизии XX века в России исключили из литературного обихода огромное количество высококлассной литературной продукции, которая пришла к российскому читателю с огромным опозданием и поэтому получила недостаточное или одностороннее освещение в научных и критических работах. Эта «возвращенная литература» получила свою вторую жизнь в результате перестроечных процессов и общей демократизации жизни постперестроечного периода. Однако объем хлынувших на исследователей материалов оказался настолько гигантским, что на освоение этого литературного наследия понадобятся еще годы и годы активного труда большого количества профессиональных филологов.

Важно, чтобы эта работа нашла своё отражение в целостной гармонии реально существующего мира.

Социальная потребность общества состоит в том, чтобы каждое значительное произведение русской литературы было доведено до читателя, стало кирпичиком развивающейся российской культуры.

Литературный процесс начала XX века выдвинул на первое место «малые формы». Ведущими в литературе «серебряного века» стали различные жанры лирики, малые эпические формы. Долгое время остававшийся ведущим жанр романа потерял свои привычные позиции и отошел на второй план.

Этот феномен рассматривается разными учеными в разное время (Б. А. Грифцов, A.B. Чичерин, В. Днепров, В. Кожинов, М. Бахтин, П. Дэкс), но для нашего исследования важным является малоизучен-ность романного творчества писателей серебряного века.

Большая проза" Л. Андреева не обойдена вниманием исследователей, однако за годы изучения андреевского наследия сложилась масса стереотипов, для преодоления которых необходимо еще не одно десятилетие.

Исследователи творчества писателя часто высказывали противоречивые суждения о мировоззрении и творческом методе писателя. Андреева упрекали за его тяготение к сложным, мрачным и часто неэстетическим темам и образам. С частной точки зрения, эти упреки можно было бы принять, если вырвать отдельные произведения, темы, образы из общего контекста творчества писателя. Подобная односторонность подхода к творчеству Андреева, на наш взгляд, преодолена в работах последнего времени.

В послеперестроечный период определились новые подходы к изучению творчества писателяего романы стали рассматриваться в более широком контексте определенных философских и эстетических идей начала XX века (в то время как раньше опорой для исследований являлась марксистско-ленинская философия и эстетика). Общая тенденция критики советского времени, с небольшими корреляциями, сводилась к выдвижению на первый план реалистической литературы и подчеркиванию ее доминирующего значения в мировом литературном процессе. Эта точка зрения была достаточно односторонней и не соответствует современной логике построения литературного процесса. Таким образом, в последнее время задается новый масштаб исследовательской мысли, по-новому предстают основные линии историко-литературного процесса XX в. и место в нем Леонида Андреева. Эти исследования помогают выявить еще не изученные составляющие сложного мировидения писателя, новые особенности художественной формы, стиля, которыми обладала литературная деятельность начала века. Однако в этих работах в основном изучаются рассказы, повести, пьесы Л. Андреева. Нет работ фундаментального характера, обобщающих и систематизирующих исследования по романам писателя.

Последние публикации, которые ввели в научный обиход новые, неизвестные или забытые документы, касающиеся творчества писателя (дневники, критика, мемуары), позволяют более полно осветить сложную творческую индивидуальность Андреева.

Кроме того, намного полнее представлены сегодня и работы двух ведущих философов волюнтаристского направления: А. Шопенгауэра и Ф. Ницше, — чьи концепции, на наш взгляд, представляют важную составляющую для понимания особенностей мировоззрения и творчества Л. Н. Андреева, поэтому этот ракурс почти не освещен в современных исследованиях, посвященных творчеству писателя.

В целом обращение к этой теме вызвано рядом причин:

— современным развитием российского общества, его новыми ценностными и культурными ориентирами;

— отсутствием монографического исследования романного творчества Л. Н. Андреева;

— потребностью показать философские и эстетические корни художественного мира, созданного Леонидом Андреевым;

— потребностью осмыслить романное наследие автора с точки зрения современных литературоведческих подходов.

Эти причины определили тему нашего исследования — «Романы Леонида Андреева „Сашка Жегулев“ и „Дневник Сатаны“ и философия немецкого волюнтаризма» .

Степень разработанности проблемы. Творчество Л. Андреева не обойдено вниманием критики от современных ему исследователей до работ самого последнего времени. Однако на каждом этапе осмысления творчества Л. Андреева он не столько сопоставлялся, сколько противопоставлялся с основным контекстом, основным идейным фоном. Еще в первых откликах на его произведения (З.Гиппиус, И. Анненский, К. Чуковский и некоторые другие) авторы пишут о Л. Андрееве как авторе между направлениями. Он не символист, но его произведения изобилуют символикой. Многие описания в текстах Андреева поражают точностью, физиологической реалистичностью деталей, но от реализма в его классическом понимании он тоже далек. Для того, чтобы ухватить своеобразие творчества писателя, исследователям приходится прибегать к ярким, оригинальным, но достаточно односторонним метафорам: «плакат», «шарж», «маска» и т. д. В этом же ключе строится большая часть аналитических работ, посвященных творчеству автора «Сашки Жегулева». Можно упомянуть К. Арабажина, Т. Ганжулевича, В. Львов-Рогачевского, А. Ожигова, К. Цагарелли, Ю. Айхенвальда и многих других. Особенно неохотно обращались авторы к романам Андреева. Ярлык «противоречивого автора» прочно закрепился за ним и стал основой для последующего осмысления. Современники отмечали бесспорный талант автора, его притягательность и, в то же время, испытывали огромные затруднения при попытке «вставить» его творчество в «литературный ряд».

Почти полное забвение Л. Андреева в 30−50-е годы сменяется в 60-х осторожным интересом. Переиздаются некоторые тексты Андреева, появляются аналитические работы. Особенно показательно здесь мнение К. Д. Муратовой, выраженное в редакционной статье 72 тома серии «Литературное наследство». Роман Л. Андреева «Сашка Жегулев» здесь ставятся в один ряд с его «малыми формами». Отмечается его оригинальность, сюжетное и композиционное своеобразие. Автор статьи отмечает, что «в художественном развитии Андреева „Сашка Жегулев“ занимает особое место» (ЛН, с. 44). Вместе с тем, «противоречивость» Андреева, его внекон-текстуальность продолжает доминировать при интерпретации творчества писателя. Попытка сведения его к реализму приводила к огрублению смысловой структуры произведений.

Собственно исследовательские работы, посвященные романам Леонида Андреева, стали появляться в 80-е — 90-е годы в контексте интереса к «возвращенным именам». И хотя Андреева лишь отчасти можно отнести к этой плеяде писателей, недостаток внимания к нему в советском литературоведении и литературной критике делал такое сопоставление оправданным. Здесь необходимо упомянуть крайне интересные работы Н. Арсентьевой, А. Ачатововой, Ю. Бабичевой, Л. Иезуитовой, Е. Каманиной, И. Мос-ковкиной, М. Мысляковой и многих других. В этих и близких к ним работах анализируется образная структура романов, их композиция, поэтический строй языка писателя и многое другой. Однако даже тщательный анализ поэтики не позволяет полностью вписать романное творчество Леонида Андреева в контекст эпохи. Многочисленные работы «Л.Андреев и.», как правило, не сопоставляют, а противопоставляют его «более показательному» для эпохи автору. Видимо, с этим было связано отсутствие монографических работ, посвященных романам Андреева. В последнее время наметился сдвиг в этой области и романы Л. Н. Андреева становятся предметом отдельного анализа в научных исследованиях Г. Боевой, Е. Каманиной. Романы в этих кандидатских диссертациях рассматриваются в широком контексте собственного творчества писателя, а также социокультурного окружения. Г. Н. Боева предлагает рассматривать роман «Дневник Сатаны» как «художественно-философское воплощение синтетизма», а Е. Каманина изучает мифопоэтическую природу романов. И тот, и другой подходы несколько отрывают, на наш взгляд, романы Л. Андреева от идейного фона, инициированного немецким волюнтаризмом.

Таким образом, целью исследования является выявление идейно-тематического своеобразия романного творчества Леонида Андреева в контексте идей, инициированных восприятием немецкого волюнтаризма русской культурой начала XX века.

Объектом исследования является идейно-тематическое своеобразие романов Леонида Андреева, их художественная специфика, связь концепций романов с общей эстетической программой немецкого волюнтаризма.

Предмет исследования — романы Л. Н. Андреева «Сашка Жегулев» и «Дневник Сатаны» .

Задачи исследования:

1. Определить место и значение романов «Сашка Жегулев» и «Дневник Сатаны» в творчестве писателя.

2. Показать трансформацию идей немецких философов-волюнтаристов в романах русского писателя.

3. Выявить общие жанровые и стилистические формы художественной условности в романах Л. Н. Андреева.

4. Проанализировать и систематизировать критические отклики и литературоведческие статьи и работы о романах Л. Н. Андреева.

Методологическую основу исследования составил комплекс философских и литературоведческих принципов разработанных литературоведческой наукой в трудах М. М. Бахтина, С. С. Аверинцева, Ю. М. Лотмана и др. отечественных и зарубежных ученых, научная и критическая литература по проблеме. Это принципы современной исторической поэтики, единства содержания и формы художественного произведения, его целостного анализа.

В ходе работы применялись следующие методы исследования: анализ литературы по проблеме, сравнительный анализ результатов исследований, сравнительно-исторический метод, дополненный элементами структурного анализа.

Научная новизна и теоретическая значимость исследования заключается в теоретической разработке отдельных аспектов заявленной темы — раскрытии специфики андреевских романов в свете эстетической теории немецкого волюнтаризма.

Рассматривается свойственный писателю способ построения структуры «большой прозы», принципы организации художественного мира произведения в целом, функциональное значение героев, образ автора, семантика, при помощи которой выражается их образ бытия, соотнесенность содержательного, изобразительного и структурного планов.

Таким образом, романы Л. Андреева впервые становятся объектом системного анализа, который выразился в следующих установках:

1). Романы Андреева изучаются как единая авторская художественная система.

2) Эта система выстраивается в русле эстетических положений, инициированных немецким волюнтаризмом.

Практическая значимость. По материалам диссертации читаются специальные курсы, ее общие положения используются в квалификационных работах студентов, курсовых, на лекциях и семинарах. Отдельные положения диссертации могут быть использованы в школьной программе.

Достоверность исследования обеспечена опорой на научную методологию, теорию и практику современного литературоведения.

Структура работы определяется последовательным разрешением основных задач исследования и состоит из введения, 3 глав и заключения. Общий объем работы — 170 стр. Библиография состоит из 157 наименований.

Апробация и внедрение результатов исследования. Основные положения работы и ее результаты нашли отражение в публикациях автора, методических рекомендациях к спецкурсу. Основные теоретические и практические положения использовались при чтении курса лекций в Хабаровском государственном педагогическом университете на филологическом факультете, обсуждались на вузовских научно-практических конференциях и методических семинарах аспирантов.

Выводы к главе IV.

Роман «Дневник Сатаны» — последнее и во многом итоговое произведение Л. Андреева. В нем Андреев подвергает анализу европейскую цивилизацию, которая на страницах его романа подвергается тотальной критике всех ее институтов.

В отличие от романа «Сашка Жегулев», где главной была тема России, во втором своем романе Андреев расширяет художественное пространство до мифологического (пароход «Атлантика», вечный город, Сатаны, дева Мария). Действующие лица и окружающая их обстановка как бы подталкивают читателя к выводу о вечности и повторяемости событий, которые идут по заданному раз и навсегда кругу.

В романе описания событий, действий героев, повседневного течения жизни чрезвычайно лаконичны, зато идейны, концептуальны.

Традиционная для романов Андреева двойственность героев решается в несколько другом ключе. Главными средствами изображения становятся такие приемы, как ирония, шарж, сатира, гротеск.

В романе герои играют чужие роли по чужому сценарию, поэтому главным мотивом становится мотив игры.

Игра, по Андрееву, равноценна лжи и обману, которым пропитано все окружающее его героев общество. Игра — это не торжество человеческого творчества, а лицедейство, скрывающее пустоту и никчемность мира, стремящееся поставить одних над другими. Последовательное развенчание всех героев есть андреевский (равно и ницшеанский) суд над достижениями европейской цивилизации.

Все герои романа последовательно снимают с себя маски, чтобы показать свою духовную пустоту.

Особенно ясно эти мысли раскрываются на примере образов двух центральных персонажей: Сатане-Вандергуде и Фоме Магнусе. Их сопоставление реализуется как антитеза и отождествление. Анализ этих двух образов позволяет выявить особенности художественного метода Андреева-художника в последний период его творчества.

Парадокс андреевского романа состоит в том, что, несмотря на то, что Андреев, на наш взгляд, находился под влиянием философских идей волюнтаризма, что приводит его к обостренному восприятию мрачных, трагических сторон жизни, он все же находит в своих героях духовную составляющую, которая позволяет им сострадать и страдать, побуждает их к внутренней борьбе за свое счастье.

Художественно-философские идеи Ницше и Шопенгауэра были творчески переосмыслены автором «Дневника Сатаны» и стали точкой опоры, на которой он строит свою собственную концепцию развития цивилизации.

Заключение

.

Настоящее исследование ставило своей задачей показать своеобразие художественное романов Леонида Андреева, а также точки их сопрокосно-вения с философией немецкого волюнтаризма.

Романы Андреева стоят несколько особняком в его творчестве, но, тем не менее, являются важной составляющей.

Попытка дать то или иное толкование произведениям Л. Андреева может только претендовать на некую всеобъемлющую универсальность по отношению к эстетическим, этическим, моральным и др. установкам текста, но автор данной работы понимает, что исторически возможны различные многочисленные трактовки, которые, в конечном счете, и являются источником новых творческих побуждений для дальнейших исследований.

Главной мыслью этой работы является мысль о том, что возможно плодотворное восприятие философских идей, которые служат прекрасной основой для создания своей собственной концепции мира. Возможно, в попытках сопоставления идей волюнтаризма и художественного мира Леонида Андреева автор диссертации несколько увлекся влиянием немецких философов на русского писателя. Возможна другая трактовка той же темы, при которой многие идеи просто совпадали в своем выражении. Это вряд ли соответствует действительности, так как Андреев неоднократно указывал на свое увлечение философией Шопенгауэра и Ницше.

Важно то, что элементы волюнтаризма были использованы Андреевым в романах не вульгарно, не с желанием наполнить романы философскими идеями, а весьма полемически и оттого стали существенной и органической частью этих произведений.

Романы «Дневник Сатаны» и «Сашка Жегулев» были детищами своего времени. Андреев пытался вырваться из круга, как он выражался, «задопятности» русской литературы, и эти произведения — прекрасное подтверждение тому, что автор может справиться с поставленной задачей.

Романы Андреева были встречены тотальной критикой именно потому, что выламывались за рамки привычных произведений. Их чрезмерное для читательской аудитории своеобразие не позволило им стать крупными явлениями в русской прозе того периода и только сейчас мы можем попытаться произвести некоторую их переоценку.

Обращенность именно к романам определяется, на наш взгляд, неким выпадением этих произведений из писательского наследия Л. Андреева. Автор диссертации пытается исправить это положение, поэтому важной составляющей частью является и компиляции цитат малоизвестных современному филологу и читателю исследователей 10−20-х гг. XX века, и попытка свести воедино различные точки зрения на романы. Сама полемика вокруг романов позволяет проследить изменение ценностей в отечественном литературоведении.

Появление же в последнее время исследований, посвященных интертекстуальным связям различных писателей и философов, показывает, что и данная диссертация выросла в русле общих интересов современного литературоведения.

Романы «Сашка Жегулев» и «Дневник Сатаны» представляют собой этапные для П. Андреева произведения, в которых, соответственно, нашли воплощение идеи и размышления писателя о судьбах революции и всего человечества.

Как представляется автору данного диссертационного исследования, при всей общности подхода к изображаемой действительности «Сашка Жегулев» более смыкается с шопенгауэровскими этическими и эстетическими концепциями, а «Дневник Сатаны» более близок по своему духу к ницшеанству.

Роман «Сашка Жегулев» по всем внешним признакам следовало бы отнести к реалистической составляющей творчества Леонида Андреева. Обилие реалистических деталей, реальный прототип главного героя, введенная в роман социальная действительность — все это не помешало Андрееву создать традиционную для него парадоксальную картину души русского интеллигента, разрушающего рациональность мира своей алогичной деятельностью. Вся образная система романа передает напряженную борьбу человеческой реальности, живущей в плену шопенгауэровской «воли к жизни», и надчеловеческой субстанции, представленной в романе не только образами-символами леса, дороги и др. Герой романа пытается преодолеть не только пропасть, отделяющую народ и власть держащих, но и своими действиями преодолеть воление. Даже раздвоенность героя — это не только процесс его эволюции, но и скрытая метафора дисгармоничности человеческого бытия, которое не может быть построено исходя из рационального мышления.

Первый роман Андреева в художественной форме предлагал свое видение темы народ и интеллигенция: Взятый из реальной жизни случай в интерпретации писателя превратился в сагу о трагедии человеческой жизни вообще. Герой романа бросает вызов судьбе, стремясь нарушить обыденный ход вещей. Это не шиллеровский благородный разбойник, это шопенгауэровский аскет, готовый отдать жизнь, чтобы вырваться за рамки бессмысленного течения этой самой жизни.

Мастерство Андреева-романиста проявилось не только в умении находить болевые точки своей эпохи, но и в невероятном умении сочетать в произведении элементы разнородной художественной техники: реализма, экспрессионизма, импрессионизма.

Роман о России" был первой пробой пера в жанре романа, которая не всеми была встречена однозначно: андреевские эксперименты в жанре (соединение агиографии и современного романа), тематике (разрушение традиционного образа революционера), реалистической условности показались многим современникам надуманными. Но, по словам одного из критиков: «.его угловатое творчество богато беспокойством об Истине, и это беспокойство освобождает его от упрека в бессодержательности» .

Второй роман «Дневник Сатаны» стал своеобразной расширенной версией первого. Теперь Андреев переносит действие на более широкое пространство. Теперь вместо конкретно-исторической России — Вечный Город, вместо имеющего реального прототипа Жегулева — Сатана, вместо рассуждений о судьбах интеллигенции и народа — трагедия всего обманутого и запутавшегося человечества.

Размах второго романа потребовал других художественных средств, другого подхода к изображаемому материалу. Оставаясь в целом близким по духу первому роману, «Дневник Сатаны» оказался произведением более гротесковым, сатирическим, в нем начисто отсутствовали элементы «мелодраматизма», которые не нравились в первом романе таким крупным художникам того времени, как Блок и Горький.

Дневник Сатаны" стал художественным итогом размышлений Л. Андреева о судьбах человечества. По своему подходу к оценке всей человеческой цивилизации русскому писателю более близко ницшеанское видение мира. И герои романа склонны к ницшеанской «жажде к власти», и тотальная критика европейской цивилизации родственна не пессимизму Шопенгауэра, а желанию Ницше уничтожить порочное общество, и даже весьма своеобразная трактовка «сверхчеловечности» — тоже спор с волюнтаристскими концепциями ницшеанского толка.

Роман был рожден катастрофическими событиями личной жизни писателя и всей цивилизации. Разбитые надежды и разрушенный привычный порядок жизни реализован в романе через мотив игры. Обманчивость всех человеческих иллюзий, переменчивость судьбы и пантрагедийность всего сущего — эти барочные мотивы станут определяющими в последнем романе русского писателя.

Анализ романов «Сашка Жегулев» и «Дневник Сатаны» позволяет утверждать их генетическую связь с философией волюнтаризма, которая проявляется в общих эстетических и философских установках их автора, в общей закономерности подачи и осмысления жизненного материала и обрисовке главных героев.

Так, четко и явно прослеживается общая пессимистическая концепция обоих произведений. Главные герои романов Андреева стремятся разрушить традиционное течение жизни при этом теряют самые важные человеческие ценности: любовь, преданность, дружбу и пр. Перед нами герои-идеологи и идеалисты, изображенные не в реалистической традиции, а в модернистской манере.

Отсюда трудности с определением жанровых разновидностей романов Андреева. Использование в романах приемов агиографии, фантастики, эпистолярного жанра и др. создали необычный синтез, во многом новаторский для своего времени, что позволило раздвинуть границы. Не став значительным явлением своего времени, романы «Сашка Жегулев» и «Дневник Сатаны» нашли своего читателя в наше время, став камертоном сложных процессов, происходящих в современном обществе. С течением времени они занимают все более значительное место в изучении творческого наследия Леонида Андреева, что выражается как в общем увеличении количества публикаций, посвященным этим произведениям, так и в различного рода рейтингах (читательском восприятии). Так, одно из последних библиографических изданий отнесло роман «Дневник Сатаны» к числу ста лучших русских романов XX столетия. Вероятно, эта оценка может считаться достаточно достоверной и отражает общую тенденции в современном изучении творчества Леонида Андреева.