Поэтический мир современной чувашской лирики

Актуальность исследования. Проблемы художественности национальной литературы многократно затрагивались в работах, монографиях, научных статьях таких исследователей как М. Я. Сироткин, А.В. Васильев-Васан, Е. В. Владимиров и др. Художественный мир прозы детально изучен учеными Г. Я. Хлебниковым и Г. И. Федоровым. Однако еще мало появилось работ, посвященных проблемам целостности большого мира чувашской поэзии. Насущность решения таких вопросов зримо чувствовалась в работах Н. И. Иванова и В. Г. Родионова, приложивших немало усилий к изучению творчества классиков М. Федорова, К. Иванова, М. Сеспеля, В. Митты, П. Хузангая и др. Тем не менее, литературоведение еще не представило цельную картину мироощущения лирики, особенно второй половины XX века. Создание адекватной картины развития чувашской литературы значительно затрудняется отсутствием глубоких исследований, вскрывающих особенности образно-поэтического мироощущения современной поэзии. Творчество вышеуказанных мастеров оказало огромное влияние на характер художественных процессов чувашской лирики 1960;90-х гг. Это обстоятельство диктует необходимость выявления лучших традиций национальной словесной культуры, формирующих глубокие, плодотворные преобразования поэтической образности. Отсюда вытекает задача тщательного изучения индивидуально-неповторимых творческих миров. Прослеживается также настоятельная необходимость системного анализа эстетических явлений, происходящих в современной стихотворной практике, восполнения литературно-критической картины, представленной до настоящего времени в отрывочных 3 заметках рецензиях и в частных обзорах. Конечно, большую помощь в формировании научной концепции оказывают труды Ю. Артемьева, А. Хузангая, В. Чекушкина. Однако в этих исследованиях на первый план выступает проблема якобы содержательной стороны. Исходя из этого, диссертант основывается на положении В. В. Кожинова о единстве формы и содержания. Такая теоретическая посылка наталкивает исследователя на поиск содержательных сторон жанра, сюжета, интонационного строя, образной действительности. Актуальной является и задача уяснения закономерностей психологии творчества крупных мастеров художественного слова.

В диссертации соискатель преследует цели: понять и установить национальное своеобразие эстетического мира поэзии, и через формы продуктивного их развития раскрыть миры национальной и индивидуальной лирики. Соискатель стремится к уяснению инварианта художественности каждого отдельного поэта. Приход в литературу мастера с новой концепцией лир. героя* означает появление нового типа мышления, поэтому при анализе эстетического своеобразия индивидуального мира отдельного стихотворца ставится задача проследить особености внутреннего пространства произведения и лир.героя. В процессе этого устанавливаются способы взаимоотношения между концепцией жизни, представленной в сознании лир. субъекта и поэтического восприятия тех или иных творцов. Логика такого исследования закономерно подводит соискателя к кропотливой характеристике отдельных типов поэтических персонажей. Вместе с тем, диссертация представляет собой системное, историко.

В дальнейшей нашей работе словосочетание «лирический герой» будем использовать в сокращенном виде: «лир.герой». 4 функциональное осмысление развития чувашской национальной поэзии.

Научная новизна работы. Диссертация является практически первой работой, определяющей своеобразие творчества наиболее характерных авторов. К примеру, при исследовании поэтического мира П. Эйзина диссертанту новым представляется попытка разграничения символа и аллегории, как средств, формирующих внутреннее пространство поэтических творений. Так же впервые исследуются истоки внутреннего противоречия, предопределяющего развитие образной речи, предельную ее напряженность, наблюдаемая в поведении субъекта Л. Мартьяновой, корни и причины психологических противоречий в душе ее человека. Фундаментом поэтического мира А. Атилла, по мнению соискателя, является образ «света». Лир. субьект П.Яковлева отличается в современной поэзии прежде всего тем, что он — романтик. Диссертант вскрывает особенности этой неповторимой романтичности. В той же степени в чувашском литературоведении еще не затрагивался вопрос о мотиве «одиночества» в поисках П.Яковлева.

В данной научной работе диссертант, вслед за В. Г. Родионовым, впервые рассматривает синхронное отражение исконно-чувашского и европейского (западного) типа мышлений в творчестве современных поэтов и считает этот фактор одним из факторов трагического мироощущения лир. героев.

Теоретической и методологической основой исследования послужили труды отечественных литературоведов М. М. Бахтина, В. М. Жирмунского, Б. М. Эйхенбаума, Л. И. Тимофеева, Л. Гинзбург, Т. Сильман, В. Е. Хализева и др. В формировании методологических позиций автора диссертации сыграли большую роль работы В. В. Кожинова и В. В. Федорова. Диссертант опирался также на 5 результаты исследований ученых региона В. Г. Родионова, А. П. Хузангая, В. Чекушкина, Ю. М. Артемьева, М. Ставского, С.Сатура.

Ведущее место в исследовании занимают принципы системного, сравнительно-исторического и типологического методов анализа.

Основным материалом для диссертации послужили сборники оригинальных поэтов (вышедшие все в чувашском книжном издательстве):

— «Кавайт"/Костер/ (1976),.

Сар хёвел"/Красное солнышко/(1979), «Анне пехилё"/Благословление матери/(1986), «Юлашки ?ил-таман"/Последняя метель/(1991).

П.Эйзина;

— «Илем"/Гармония/ (1985) — А. Атилла;

— «Эп чёртнё вучах"/Пламень сердца моего/(1982), «Шура юр юрри"/Песня белой снежинки/ (1987), «Йышанман самахсем"/Отвергнутые слова/(1991).

Л.Мартьяновой;

— «Там тавайкки ваййисем"/Игры на проталинах/(1985),.

Уй варринче"/Среди долин/ (1987),.

Юман чёлхи" /Язык деревьев/ (1990), авра куле" /Круглое озеро/ (1993) — П.Яковлева.

П.Яккузеня);

В диссертации анализируются и стихотворения, опубликованные в периодических изданиях. Подстрочно-смысловой 6 перевод текстов с чувашского на русский язык сделан автором настоящего труда.

Теоретическая и практическая значимость исследования определяется возможностью использования его результатов при изучении особенностей развития чувашской литературы, при чтении курса лекций, спецкурсов, при разработке спецсеминаров для студентов, учебников и методических рекомендаций по чувашской литературе для вузов и общеобразовательных школ. Материал диссертации может помочь любому интересующемуся современной чувашской лирикой выделить идейно-художественную специфику, эстетические достоинства поэтического мира того или поэта.

Апробация работы. По теме диссертации велись семинарские и практические занятия со студентами. По результатам исследования делались сообщения на научно-практических конференциях преподавателей и студентов ЧГУ им. И. Н. Ульянова, опубликованы статьи и тезисы выступлений.

Структура работы подчинена целям и задачам исследования. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и списка литературы.

Заключение

.

Итак, в конце диссертационной работы мы сможем сделать следующие выводы:

— Из всех методов и приемов анализа диссертанту близки работы В. В. Кожинова, который на практике доказывал неразрывную связь содержания и формы, а также В. В. Федорова, утверждающего, что в поэтическом мире свои законы;

— В исследованиях чувашских критиков и литературоведов чувствуется недостаточность разработки проблемы анализа поэтического мира.

— При научном анализе нужно обратить внимание на тесную взаимосвязь содержания и формы лирики, при этом стараться «подчиниться действию законов поэтического мира — а не подчинить их»;

— с середины 50-х, в начале 60-х гг. (как и в литературе всего бывшего Союза) в чувашской поэзии наблюдается тенденция нащупывании путей к внутреннему миру личности, к душе человека, к самососредоточенному слову;

— новатором в этой области является Г. Айги;

— лирическая поэзия Г. Айги послужила началом, истоком жанрового многообразия и лирической поэзии в творчестве чувашских поэтов последующего периода (после 60-х гг.);

— среди всех других выделяется имя П. Эйзина: в те застойные годы он не только сказал то, о чем многие молчали, а сумел поднять свою художественную речь на высшую ступень словесного искусства;

— основными чертами, выявляющими своеобразие поэтического мира данного автора являются: символика и верлибр;

— главным мотивом в поэзии П. Эйзина является — мотив «неприятия мира»;

— главный мотив, предопределяющий весь пафос творчества JI. Мартьяновой — это мотив «не (-до)понимания мира»;

— между феноменом Эйзина, который заключается в том, что мир отталкивает лирического героя и «не-(до)пониманием мира» Мартьяновой хотя и есть параллель, но чувствуется существенная разница: в первом случае за «миром» подразумевается — общество, а во втором — объект любви (мужчина);

— взаимоотношения с этим «миром» у Мартьяновой предрешает все: если нет объекта любви — нет и лир. субъекта;

— внутреннее противоречие, также желание того, чтобы ее понимали диктует манеру речи лир. героини: речь до предела напряжена, предложения короткие, мысль развивается контрастно (нередки парадоксальные повороты мысли);

— внутреннее противоречие возникает от того, что лир. героиня выбирая моральные принципы, не всегда может следовать им;

— в речи Мартьяновой часто слышатся нотки усталости, изнеможения от внутренней борьбы с самим собой;

— лир. героиня контролирует свой каждый шаг, обдумывает каждое слово, наблюдает и делает афористическо-дидактические выводы;

— но дидактика Мартьяновой (как и в случае П. Эйзина, А. Аттила и П. Яковлева) направлена не на объект, а обращена на себя — потому она не навязчива и не раздражает читателя;

— стихотворные произведения этой поэтессы не мелодичны, не напевны, ритмическое богатство не увеличивает мелодичности стихов;

— она любит прерывистые, замедленные, синкопированные ритмыжелание найти (восстановить) контакт с объектом толкает лир. героиню к лаконизму и к энергии выражения — это сказывается как на величине стихотворений, так и на их строении;

— в большинстве стихотворений Мартьяновой чувствуется смысловые очертания слов: видны переходы от одних слов к другим;

— речь лир. героини богата интонационными оттенкамичасто встречается несовпадение смысловой единицы (предложения) с метрической единицей (строкой);

— в поэтическом облике Мартьяновой есть такая черта: она не говорит о себе непосредственно — использует для этого иносказания;

— в роли иносказательного приема могут стать не только образы, но и жанр (частушка / такмак):

— в поэтическом мире поэтессы большая роль отводится деталям;

— по своему мировоззрению, миропониманию и мироощущению лир. герой А. Аттила заметно отличается от субьектов Эйзина, Мартьяновой и Яковлева: в хаосе сегодняшнего дня он не видит трагедии — это, по его мнению: начало чего-то большого, прекрасного;

— одним из ведущих мотивов в творчестве Аттила является рождение красоты из некоего первоначального хаоса;

— в стремлении к празднику сердца, к простору души и жизни Аттила можно сравнить в русской лирике с Н. Языковым;

— но общий пафос у нашего поэта не доходит до той русской удали бесшабашности, яркого огня и света Языкова;

— в лирике Аттила чувствуется та тяга к всеобщей гармонии, собранности, сдержанности, умение держать себя в руках, удивительная духовная выдержка — которая характерна для менталитета чувашского народа;

— способность видеть в «черном» «белое» — стала пафосом, пронизывающим все творчество А. Аттила;

— образ «света» — это для лир. героя не просто излучение, сияние, а начало чего-то самого большого, главного (или, вообще: начало начал);

— поклонение жизни-красоте-гармонии (они у него синонимичны) -один из главнейших мотивов в творчестве А. Аттила;

— из строки в строку развиваются образы «цветочка», «бабочки», «чистоты», «ребенка», «снежинки», «песни», «солнышка», «весны» (и нет ни одного негативного образа);

— жизнь у А. Аттила всегда побеждает мрак, холод, смерть;

— МУЗЫКА, СВЕТ, КРАСОТА — составляют фундамент его поэзии;

— лир. субьект П. Яковлева уже в детстве отличается от других: крайне чувствителен к боли ближнего (будь то человек, растение или животное), умеет видеть красоту в обыденном;

— в детстве же лир. герой поэта начинает стремиться к «светлой поляне», к «сказочному замку», т. е. к миру без жестокости и зла, но не встретив его в реальности, придумывает этот мир и начинает в нем жить;

— в творчестве П. Яковлева заметны признаки романтики, как то: абсолютизация личностного начала, двоемирие, местный колорит;

— если миры (вымышленный и реальный) у Сеспеля строго противопоставлены, то у П. Яковлева они не перечат друг другу, т. е. это и есть синтез земной и вымышленной жизни;

— в поэтическом мире данного поэта главным мотивом является мотив «одиночества»;

— одиночество у Яковлева амбивалентно: 1) добровольно выбранное одиночество, 2) вынужденное одиночество;

— в первом случае, лир. субьект находит утешение, одиночествоэто ширма, заслоняющая его от суеты повседневности;

158 также, одиночество на начальном этапе выступает как необходимое звено в осмыслении мира и себя в нем;

— оно является своеобразным средством раскрытия новых форм свободы, дающих независимость;

— свобода, свободолюбие, желание не подчиниться никому другому, ничему земному — главная причина тяготения лир. героя (начального периода) к уединению.

— первый тип одиночества — это субъективное переживание, а не внешнее состояние;

— то, что одиночество не в тягость — чувствуется в речи героя: стихотворения раннего периода отличаются необычайной легкостью, напевностью — это создается строгой ритмикой, полнотой форм, удивительной игрой интонации и звуков;

— на более позднем этапе одиночество для героя выступает как негативное состояние;

— тип одиночества последнего периода в творчестве П. Яковлева можно трактовать как моральное, т.к. в данном случае герой не соотносится с господствующими в обществе ценностями и идеалами;

— доминирующим пафосом в книге «£авра куле» (Круглое озеро) становится пафос его духовной чистоты, теплоты, потери смысла жизни в черством обществе;

— на передний план выходит образ «пустыни»;

— очень часто мельтешет «черный цвет»;

— стихотворения последних лет все чаще обрываются с полуслова;

— лир. субьект то восклицает, то вопрошает (встречается много вопросительных, восклицательных, побудительных предложений);

— обилие многоточий придает мелодике стихов оттенок грусти, недосказанности чего-то главного, а то и вовсе молчания;

— чувствуя, что не понимают, часто выделяет с двух сторон знаком тире те слова и обороты, в которых утаена главная мысль-боль;

— стихотворения последних лет уменьшаются по объему — но в них увеличивается концентрация мысли;

— своеобразие системы образов у П. Яковлева раскрывается в таких метафорах, сравнениях и олицетворениях, где главное место занимают абстрактные слова;

— на всем протяжении творчества природа у поэта не теряет своей главной роли;

— причину ожесточения общества он видит в ослаблении контакта человека с природой;

— по мнению лир. субьекта П. Яковлева, нет будущего у того общества, где потеряна связь между поколениями;

— в творчестве этого поэта можно проследить все основные признаки романтического стиля;

— в поэтическом мире поэта особое место занимает родной дом;

— творчество П. Яковлева выделяется на фоне чувашской медитативной лирики глубиной мышления и широтой тематики;

— медитативная лирика данного поэта оригинальна в том отношении, что лир. субьект не говорит об извечных темах непосредственно, а ставит конкретные философские вопросы;

— в плане ответа на вопрос «как прожить?» и в разрешении этой проблемы, медитативная лирика Яковлева тождественна с лирикой Эйзина, Мартьяновой и Аттила;

— все лир. герои приходят к единому мнению: как бы ни трудно не приходилось в жизни, не надо терять облик человека (по чув. — дын сапатне духатас марччё): — эта особенность (и трагическое мироощущение) позволяет ставит и исследовать творчество Эйзина, Мартьяновой, Аттила и Яковлева в одном ряду;

— неприятие мира, не (-до)понимание мира, вынужденное одиночество, безответная любовь — это не единственные факторы трагического мироощущения современных лир. героев;

— суть следующей трагедии заключается в быстрой смене парадигмы чувашской национальной культуры в нач. XX в.;

— таким образом чувашская интеллигенция оказалась между двумя совершенно разными культурами;

— к лир. субьекты П. Эйзина, Л. Мартьяновой, А. Аттила и П. Яковлева (подобно герою М. Сеспеля) стоят между исконно чувашской, иновой (европейской) культурами;

— данная особенность в одинаковой степени отражается и на содержании, и на форме творчества;

— вышеуказанное состояние можно характеризовать как состояние межсостоянья, что чрезвычайно тяготит лир. субъектов, рождает внутреннее противоречие: с одной стороны — лирическое «Я» прикрывается под «эпир» (мы), с другой — выходит на передний планвоспринимают время и как спиралевидное, и как линейное:

— все это внутреннее противоречие (т.е. содержание) отражается на форме творчества: в первую очередь — в контрастном развитии образов;

Естественно наши выводы не претендуют на бесспорность и истину в последней инстанции. Многие вопросы требуют дальнейшего углубленного изучения. Поэтому диссертант считает данную работу началом всестороннего исследования творчества не только вышеуказанных поэтов, но и всего поэтического мира современной чувашской лирики.