Аньоло (Анджело) Бронзино

Аньоло (Анджело) Бронзино

А. Бронзино (Bronzino, настоящее имя Аньоло ди Козимо ди Мариано — Agnolo di Cosimo di Mariano) (17 ноября 1503, Флоренция, Тоскана, — 23 ноября 1572, Флоренция) — итальянский живописец, выдающийся представитель маньеризма.

Жизнь Анджело Бронзино (1503−1572), придворного художника герцога Медичи, прошла в окружении флорентийских аристократов. Он видел мрачное великолепие герцогского двора, прикрывавшее безмерную жестокость тирании: «История Медичи от той ночи, когда Лорензаччо заколол в своей комнате герцога Аллессандро, до того вечера, когда герцог Франческо и его жена Бианка умерли от яда в Поджо-а-Каяно, вся рассказана в портретах Бронзино…» — писал русский писатель и историк искусства П. П. Муратов в своей книге «Образы Италии».

В истории итальянской живописи XVI в. Бронзино принадлежит одно из славных мест. Его картины поражают безупречным, возможно, чуть холодноватым мастерством.

Краткая биография

Аньоло (Анджело) Бронзино (Bronzino, Agnolo; 1503−1572) — выдающийся представитель маньеризма. Родился Аньоло 17 ноября 1503 г. в местечке Монтичелли около Флоренции в семье мясника. Он был учеником и близким другом одного из основоположников маньеризма — Понтромо, который оказал огромное влияние на его творчество, учителем Аньоло можно назвать и Микеланджело. Но по словам, Вазари, современника Аньоло, его первым учителм был Рафаэллино дель Гарбо, а лишь потом Понтормо. Впервые Бронзино получил покровительство богатой и влиятельной семьи Медичи в 1539 г., когда его выбрали для украшения свадьбы Козимо I Медичи и Элеоноры Толедо, дочери Неаполитанского короля. В 1540 г. Аньоло стал придворным художником флорентийского герцога Козимо I Медичи.

В 1540 году Бронзино был приглашен на должность придворного художника герцога Козимо I Медичи и с этого момента начинается настоящий подъем его творческой карьеры. Он разрабатывает собственный стиль написания портретов, который отличается некоторой отчужденностью и замкнутостью образов, холодным колоритом и соблюдением даже самых мельчайших деталей.

Наиболее известной работой художника этого периода, подчеркнувшим своеобразие его стиля, стал портрет Козимо I Медичи, написанный в 1545 году. Между тем, присутствующий в работах Бронзино вычурный аристократизм подчеркивал некоторую ограниченность художника в выражении собственных творческих задумок, которая была обусловлена строгими требованиями придворной культуры в изображении человека.

Именно поэтому на картинах Бронзино особое восхищение вызывают отдельные детали и аксессуары, в которых художник попытался реализовать весь свой талант. Зачастую, эти второстепенные элементы имеют куда большую выразительность, нежели лицо и фигура человека. К примеру, весьма ярко и выразительно Бронзино изобразил парчовое платье Элеоноры Толедской на ее портрете с сыном Джованни, а также прозрачную полосатую ткань в туринском портрете женщины.

Настоящая реализация творческого гения художника наступила после того, как он начал роспись флорентийского дворца Палаццо Веккио. Фрески «Поклонение кресту с бронзовой змеей», «Архангел Михаил», «Моисей иссекает воду из скалы», «Гирлянда с ангелами» и многие другие работы художника навсегда вошли в золотой фонд мирового искусства, до сих пор вызывая нескрываемой восхищение у всех тех, кому довелось увидеть эти гениальные произведения.

Весьма выразительны и картины Бронзино этого периода, ныне хранящиеся в галерее Уффици во Флоренции. Их отличают подчеркнутость вертикали и диагонали, а также жесткая, характерная для скульптур моделировка. Подавляющее большинство картин заполнены фигурами, которые образуют очень сложный и красивый рисунок. Наибольшую известность получили такие картины Бронзино, как «Пьета» и «Сошествие в Ад».

Умер Анджело Бронзино во Флоренции 23 ноября 1572 года.

Картины

живопись бронзино итальянский художник

«Портрет Данте». Размер картины 127×120 см, дерево, масло. Аллегорический портрет Данте написан спустя много лет после его смерти и является символическим образом поэзии. Стилизованный портрет величайшего поэта целой эпохи написана гротескно и выразительно. Как и положено аллегорическому образу, он неоднозначен. Отличительной чертой многих работ Бронзино является смысловая емкость: чем дольше смотришь на картину, тем больше раскрывается перед нами обозначенная, казалось бы, в незначительных деталях историческая панорама. Убегающая за горизонт река, синие горы вдали дополняют тематическую характеристику поэзии Данте. Как будто из тьмы обращенное к свету лицо поэта вылеплено четко и рельефно, гордый профиль увенчан лавровым венцом славы.

«Портрет Андреа Дориа в виде Нептуна». Размер картины 115×53 см, холст, масло. Словно античная скульптура грозного владыки морских глубин предстает перед нами Андреа Дориа, современник художника. Мускулистое тело вылеплено с классической простотой, почти в традициях Ренессанса; пропорционально, композиционно незамысловато, палитра выдержана в серо-коричневых тонах. Мифологический образ довершает трезубец и скрученный в кольцо толстый канат справа от основной фигуры, немного морской атрибутики. О том, что это придворный портрет, напоминает нам лишь фамильная надпись над трезубцем и скучноватое лицо Андреа Дориа. Генуэзский адмирал и государственный деятель, родился в древней аристократической семье. Он рано осиротел, стал солдатом, служил сначала в охране Папы римского Иннокентия VIII, затем у королей Неаполя Фердинанда I и Альфонса II и разных итальянских принцев. В 1522 году перешёл на службу к французскому королю Франциску I и служил у него в 1522−25 и 1527−28 годы. От него он получил звание генерал-капитана. После истечения срока своего контракта перешёл на службу к императору Карлу V. В звании адмирала он командовал несколькими экспедициями против турок, захватил Корони и Патры, в 1532 году, вместе с императором участвовал в захвате Туниса в 1535 году. Карл V нашёл в лице Дориа неоценимого помощника в своей борьбе с Франциском I, через него он распространил влияние империи на всю Италию. В 1541 году Дориа участвовал в неудачной военной кампании Карла V в Алжире. Он спас от окончательной гибели армию и флот императора, вопреки его совету предпринявшего поход в Алжир. В течение следующих пяти лет Дориа продолжал служить у императора, участвовал в нескольких войнах.

«Портрет Лауры Баттифери». Размер картины 83×60 см, дерево, масло. Из блистательной череды аристократических портретов, созданных итальянским мастером, особой изысканностью отличается портрет Лауры: утонченный профиль надменного лица, грациозная шея в тончайших кружевах, холеные длинные пальцы, держащие книгу. В портретах художник последовательно применяет маньеристические живописные приемы для достижения декоративности и изящества форм, его картины отличаются тщательностью исполнения и аристократической сдержанностью образов. Многие из его моделей — члены семейства Медичи, придворным художником которого он был с 1540 года. Один из лучших портретистов своего времени, Бронзино нередко изображает свои модели в странно неподвижных позах. В его портретах есть какая-то отчужденность, высокомерная замкнутость, которая невольно побуждает зрителя внимательно всматриваться в них, чтобы обнаружить скрытое движение чувств.

«Портрет Стефано Колонна». Размер картины 125×95 см, дерево, темпера. Необходимо отметить череду блистательных портретов не менее замечательных личностей: политических деятелей, военачальников, высокопоставленных особ, написанных мастером маньеризма в 40 — 50е годы. Среди них портрет Андреа Дориа и Стефано Колонна, потомка древней итальянской фамилии, игравшей в средневековой истории Рима большую роль и особенно знаменитой постоянными распрями с домом Орсини. Родоначальником её считают герцога Стефана, пришедшего из Германии в Италию около 1037 года, который женился на графине Эмилии, владетельнице Палестрины. Потомок герцога (и предок портретируемого) Пиетро делла Колонна получил, по преданию, своё название от колонны Траяна, рядом с которой он жил и владел огромными земельными владениями, в том числе городом Палестриной и неприступными замками.

«Портрет Стефано Колонна». Размер картины 125×95 см, дерево, темпера. Необходимо отметить череду блистательных портретов не менее замечательных личностей: политических деятелей, военачальников, высокопоставленных особ, написанных мастером маньеризма в 40 — 50е годы. Среди них портрет Андреа Дориа и Стефано Колонна, потомка древней итальянской фамилии, игравшей в средневековой истории Рима большую роль и особенно знаменитой постоянными распрями с домом Орсини. Родоначальником её считают герцога Стефана, пришедшего из Германии в Италию около 1037 года, который женился на графине Эмилии, владетельнице Палестрины. Потомок герцога (и предок портретируемого) Пиетро делла Колонна получил, по преданию, своё название от колонны Траяна, рядом с которой он жил и владел огромными земельными владениями, в том числе городом Палестриной и неприступными замками.

«Портрет Козимо Первого Медичи в латах». Размер картины 74×58 см, дерево, темпера. На портрете мы видим сильного, волевого, уверенного в себе и в своей непогрешимости человека. Именно таким должен быть придворный портрет, написанный придворным художником. Ломаццо пишет: «Благоразумный художник, изображая властителя, должен придать ему благородство и достоинство, если даже на самом деле он не таков». Придворное искусство, складывающееся в этих условиях в Италии 40−90-х годов, развивается на основе традиций раннего маньеризма и представляет следующий, зрелый этап этого направления. Но зрелый маньеризм теряет драматическую напряженность, пессимистическую окраску, приобретает официально академический или сугубо декоративный характер. Если разрыв с действительностью в раннем маньеризме часто был вызван ощущением неодолимости жизненных противоречий, то теперь призыв теоретиков руководствоваться отвлеченной «идеей» совершенства тесно связан с требованиями придворной культуры. В некоторых случаях равнодушие к человеку, склонность к формальным экспериментам достигают у художников этого времени такой степени, что они выступают как предтечи упадочнических направлений в современном искусстве. Таковы, например, рисунки Луки Камбьязо, заменяющего головы человеческих фигур отвлеченными кубами, или чудовищные «сюрреалистические» аллегории времен года, четырех стихий, пейзажи Джузеппе Арчимбольдо, составленные из цветов, листьев, фруктов и овощей.

«Поклонение кресту с бронзовой змеей». Фреска капеллы Элеоноры Толедской в Палаццо Веккио во Флоренции, стена у входа, размер 320×385 см, деталь. После 1540 Бронзино выполнил фрески в Палаццо Веккио во Флоренции, одна из них «Поклонение кресту с бронзовой змеей». Если в своих портретах Бронзино выступает как значительный живописец, то многофигурные композиции художника особенно очевидно обнаруживают усиливающуюся деградацию маньеризма: нарочитая неестественность и манерность поз, слащавая красивость образов, отвлеченная орнаментальность композиции, налет рассудочности и холодной эротики. Эстетический идеал зрелого маньеризма становится полностью оторван от действительности, отличаясь отвлеченностью и нежизненностью. Недаром теоретики маньеризма нередко подменяют понятие «идеи» понятием «прекрасной манеры», то есть совокупности определенных формально-стилистических приемов. Сходным образом одним из главных достоинств произведения искусства считается теперь invenzione, то есть умение «сочинять» сложную и эффектную композицию.

«Моисей иссекает воду из скалы». Фреска капеллы Элеоноры Толедской в Палаццо Веккио во Флоренции, левая стена, размер 320×385 см, деталь. Измученные долгими скитаниями по пустыне, страдающие от жары и от жажды, они, наконец-то получили воду. Жадно прильнули пересохшими губами к живительной влаге, черпают плошками и пьют, пьют… Таким известный библейский сюжет увидел и запечатлел на фреске в Палаццо Веккио итальянский мастер. Бронзино пишет уверенно и мощно, композиция не уступает шедеврам ренессансного периода, пропорции соразмерны и точны. В росписи нет ни манерности, ни экзальтированной восторженности от явленного чуда, только простые, понятные каждому человеку чувства радости и благодарности судьбе за спасение.

«Архангел Михаил». Фреска капеллы Элеоноры Толедской в Палаццо Веккио во Флоренции, роспись потолка, размер 185×152 см, деталь. Роспись капеллы художник начинал, как известно, с потолка и эти первые фрески можно охарактеризовать как «более маньеристские», чем последующие, например, «Моисей иссекает воду из скалы», которая отличается виртуозной техникой и маститостью. Облик Архангела Михаила получился прекрасным и героическим, а образ коварного дьявола — злобным и карикатурным. Палитра, несмотря на эмоциональную напряженность сюжета, выдержана в светлых, голубовато-серых, радостных тонах.

«Гирлянда с ангелами». Фреска капеллы Элеоноры Толедской в Палаццо Веккио во Флоренции, орнамент на потолке, размер 185×152 см, деталь. Гирлянда с ангелами является основным орнаментом в росписи купола капеллы, она делит на сектора рабочее пространство, заключая сюжетные фрагменты в общую смысловую композицию. С изяществом маньериста щедро заполнил художник изобилием цветов и фруктов свод капеллы, где белые облака пушистыми сугробами громоздятся на голубом небосводе. Изображение не статично, вся композиция подчинена круговому непрерывному движению по принципу карусели, а изображение орла на светло-голубом фоне неба является не только эффектным цветовым акцентом, но и вносит тревожное настроение, едва уловимое ощущение опасности.

«Святое семейство со святой Анной и Иоанном Крестителем». Размер картины 124,5×99,5 см, дерево, масло. Стремясь подчинить себе духовную жизнь страны, подавить всякий проблеск протеста в народе и кругах прогрессивной интеллигенции, папство, не ограничиваясь террором, вводит целую систему контроля над всеми областями идеологии, издается индекс запрещенных книг, накладывается вето на печатную продукцию. Жесткой регламентации подвергается и изобразительное искусство, церковь рьяно насаждает в нем аскетический дух. В такой обстановке жесткого давления на свободу творчества, самовыражения, была написана одна из лучших картин итальянского художника. Одухотворенные лица библейских персонажей светятся добротой и искренней святостью, они близкие, человечные, но в то же время они не с нами во временном измерении. Особенно поразительно лицо маленького Христа, его взрослые, смотрящие как будто сквозь время, глаза.