Развитие русской литературы в XX веке — это сложный и противоречивый процесс. У него были имевшие знаковый характер этапы, свои поворотные, узловые моменты. Начинался век с захлестнувших общество утопических иллюзий. Одна из этих утопий была технологически детерминированной. Она объединяла в себе технологическую установку развития общества и космоургическое восприятие человека. Наступившая эра электричества, успехи в воздухоплавании, огромные производства с динамично работающими конвейерами — все это рождало представление, что техника решит абсолютно все проблемы, стоящие перед человечеством. Оставалось грезить, совершенствовать изобретенные механизмы и ждать наступления земного рая. Бурно расцвела научная фантастика. Заговорили о межпланетных сообщениях. «Модной» планетой стал загадочный Марс. Первая мировая война 1914 года безжалостно разметала в клочья такие утопические ожидания — техника оказалась не только почти сказочным «волшебным помощником», но и орудием зла, средством массового истребления человеком себе подобных.
Не менее широкое распространение получила и социально-экономическая утопия, реализующая вековечный идеал общества справедливого распределения. О мире социальной гармонии мечтали веками, ждали наступления тысячелетнего царства праведников. Иногда эта утопия приобретала не диахронический, а синхронический характер — возникало представление, что где-то на земле люди уже нашли рецепт подлинно счастливой жизни. И тогда неистовые мечтатели отправлялись в поисках такой заветной страны. Снаряжались целые экспедиции. Так, в конце XIX века уральские казаки объехали полмира, тщетно желая открыть местоположение вожделенного рая на земле.
Имела бытование и нравственно-религиозная утопия. Акцент ставился на внутреннем, духовном преображении личности. Человек должен прийти к желанному счастью не с помощью внешних факторов (ведь техника, совершенствование экономических отношений, способы справедливого распределения — это все моменты внешние по отношению к отдельной личности), а построить себя сам, сопрягая в себе земное и мистическое, вещное и вечное. В эти годы учитывался любой мистический опыт. Многие писатели отдали дань увлечению восточными религиями. Однако последовавшие за мировой войной революционные события, события гражданской войны опрокинули все утопии.
Человек заглянул в бездну, в жуткую воронку бурлящего хаоса. Возникли экзистенциальные проблемы, проблемы поиска смысла персонального бытия. Обрела особую семантическую глубину антитеза полнокровной жизни и призрачного существования. Именно об этом размышлял И. Бунин в рассказах «Господин из Сан-Франциско» и «Казимир Станиславович». Огромную значимость приобрела в русской литературе тема сиротства. Да, в веке двадцатом (как это ни парадоксально!) человек, как никогда, почувствовал себя сиротой, сиротой, так сказать, в тотальном смысле. Еще ранний М. Горький задумывался о такого рода сиротстве в своих «босяцких» рассказах 1890-х годов («Как поймали Семагу», «Бабушка Акулина» и др.). Но особенно остро почувствовал и прочувствовал безмерное, воистину вселенское сиротство своего героя Андрей Платонов. Его сокровенный человек с неповторимым душевным миром оказался никому не нужным, не востребованным в системе, где правил бал бездушный чиновник.
Андрей Платонов не был писателем-изобразителем, любящим лишь колоритную поверхность жизни, а был писателем-мыслителем. Его настоящими героями становятся по существу не люди, а именно мысли. Как пишет Бальбуров, он стремился «изображать не вещи, но смыслы». Само сознание претендовало на роль литературного героя. Кстати, в данном направлении двигалась вся мировая литература XX века. В этом отношении писатель, как нам представляется, близок, скажем, Сигизмунду Кржижановскому (данного прозаика только сейчас начинает открывать отечественное литературоведение), содержанием прозы которого оказывались «приключения мысли». Отечественные исследователи уже писали о платоновской «поэтике мысли». Назовем С. Бочарова, Л. Карасева,.
М.Дмитровскую. Поиск истины — это не простенькая прогулка по безопасной и благоустроенной прямой дороге. Этот поиск зачастую драматичен и чреват трудностями, противоречиями. Поэтому не случайно интеллектуальное пространство платоновской прозы созидается из парадоксов и смысловых оппозиций. Такие смысловые оппозиции тесно связаны между собой и образуют семантически емкую художественную систему. Оппозиция является у Платонова определенным эстетическим кодом, позволяющим адекватно оценить отображенный мир. Актуальность исследования видится нам в комплексном изучении системы смысловых оппозиций в прозе А.Платонова.
Теоретическая значимость исследования видится в:
— осмыслении противоречий эпохи, в которой жил и развивался писатель, философ А. Платонов;
— осмыслении философских, эстетических, идейных .> представлений А. Платонова, определивших концепцию его художественного творчества с позиции бинаризма- -.".
— дихотомическом осмыслении принципа функционирования платоновского художественного пространства (основание построения, выявление основных частей, определение системы и ее доказательство на примере концептуально значимых произведений А. Платонова, системе образов его произведений). Практическая значимость исследования определяется: -поиском и подробным анализом имеющегося фактического материала по проблеме, его обобщением и интерпретацией с позиции дихотомического (бинарного) подхода;
— использованием материалов работы и обобщающих выводов при углубленном изучении творческого наследия А. Платонова, при осмыслении платоновского художественного метода, в качестве дополнительного материала в курсах истории литературы XX века, отечественной философии (биокосмизма).
В настоящей научной работе автором предпринята попытка раскрыть стройную систему смысловых оппозиций, которые составляют специфику художественного мира А. Платонова и выполняют многообразные функции парадоксального опознания явлений жизненного абсурда.
Объект исследования. В диссертации анализируются повести «Город Градов», «Сокровенный человек», «Котлован», рассказы «Усомнившийся Макар», «Джан», «восточные» произведения Платонова как наиболее концептуально значимые в рамках настоящего исследования: одно произведение словно вырастает из другого (является «моментом перехода» одного в другое, если воспользоваться известной гегелевской формулировкой), они и пишутся одно за другим или одновременно. Бинарность и символизм художественных оппозиций в указанных произведениях наглядно проявляются при анализе их внутренней структуры с учетом авторской философии.
История изучения проблемы (обзор). В литературоведении, начиная с 60-х годов XX века, сформировался устойчивый интерес к оригинальному шисателю и философу Андрею Платонову.
Понимая, что Андрей Платонов перешагнул рубеж «человека разумного» и пошел дальше — к «человеку духовному», Андрей Битов, современный писатель-прозаик, так отзывался о его творчестве: «. Платонов необъяснимым образом всегда вызывал у меня в жизни доверие большее, чем способен вызывать писатель: Платоновым я даже не всегда восторгаюсь, не всегда могу. чувствую, что тяжело мне открыть эту книгу, что я настолько вместе со всеми где-то не там, не в подлинной реальности, что нужно проделать огромную духовную работу, чтобы оказаться в одной с Платоновым точке"1.
Аналогично высказывание Евгения Евтушенко: «Проза Платонова — это взлетевшая над своим временем гениальная русская мысль"2.
Уже эти отзывы могут быть свидетельством огромного читательского интереса к писателю Андрею Платонову. Однако, несмотря на признание сегодняшними читателями и критиками писателя Андрея Платонова, в литературоведении.
1 Андрей Платонов сегодня // Собеседник: литературно-критический ежегодник. М., 1989. Вып.9.С. 101. многие аспекты его творчества до сих пор остаются недостаточно изученными: эстетика Платонова, философско-эстетические концепции, художественный метод писателя, тип его художественного мышления — по этим вопросам целостной литературоведческой концепции в современном литературоведении не сложилось, чем и объясняется противоречивая оценка творчества писателя. Его творчество в полной мере не соотнесено ни с одним из существующих литературных направлений. Выдвигаются самые разнообразные трактовки его творчества: Платонова причисляют к писателям реалистического направления, модернистского направления, авангардистского, символистского, соцреалистического. Единого общепринятого мнения по этой проблеме нет. Видимо, с позиции только литературоведческого понятийного аппарата (художественный метод, литературное направление) назревшую в платоноведении проблему не решить. Поэтому, как нам кажется, оправдано обращение к общеметодологическому принципу бинарности V дихотомии), суть которого состоит в том, чтобы выявить контрастные противоположности — определить их универсальные связи — прийти к принципиальному I обобщению. С этих позиций попытаемся выявить в творчестве писателя отдельные черты того или иного литературного направления, к которым причисляли j.
Платонова.
Современники А. Платонова зачастую находили его творчество антисоветским, вредоносным, уличали его в скрытой контрреволюции (Л.Авербах «О целостном масштабе и частных Макарах», В. Стрельникова «Разоблачители социализма"4 и др.) несмотря на его очевидную революционность («Ленин», «Слышные шаги», «Свет и социализм», письма к жене, «Сокровенный человек» и др.). Но такая оценка творчества Платонова, как ни странно, не лишена оснований. О принадлежности писателя к анархизму, а, следовательно, об отрицании им любой государственности, в том числе и советской, говорил И. В. Сталин в своем письме к М. Горькому5, высказываясь об А.Платонове. На этом фоне возникает разделение писателя на революционного и контрреволюционного, что в его твор
2 Евтушенко Е. Психоз пролетариату не нужен // Взгляд. М., 1989. Вып. 2. С. 388,389.
3 Авербах Л. О целостном масштабе и частных Макарах // Октябрь. 1929. № 11.
4 Стрельникова В. Разоблачители социализма // Вечерняя Москва. 28 сентября 1929. честве выльется в функционирование бинарных оппозиций «государство и личность», «очарование и разочарование», «надежда и тщетность».
Иосиф Бродский в статье о Платонове «Пик, с которого некуда шагнуть», пишет, что он, являясь лучшим «описателем своего времени"6, следует концепции модернизма. Сущность классического модернизма состоит в отражении субъективной реальности, при этом особенностью западного модернизма является индивидуализм. Модернизм Платонова, по мнению Бродского, состоит в том, что писатель выражал не единичное эго, а коллективное сознание страны, эпохи, времени, что, несомненно, является отражением особенностей менталитета России (в отличие от Запада), и может явиться интересной темой отдельного исследования. И. Бродский, с позиции современного Платонову критика, оценивает феномен писателя как яркое проявление революционного искусства, а именно искусства пролетарского авангарда, причисляя его одновременно к литературе абсурда. Умышленное построение ситуации абсурда Платоновым в своем творчестве И. Бродский считал основой творческого метода писателя. Этому же вопросу посвящены отдельные параграфы настоящего исследования.
Исследователь В. Васильев считает, что Андрей Платонов соцреалист: «А.Платонов при всей кажущейся фантастичности письма — проникновенный и страстный реалист."7. В. Васильев выводит свою логическую формулу прочтения Платонова, согласно которой писатель эволюционирует как само общество, он идет от излишней революционности к сбалансированному взгляду на мир и, в конце концов, восстает сам (зрелый) против себя (молодого). «Платонов против Платонова» — формула, определяющая основной конфликт творческого развития писателя, также основана на бинарном осмыслении его творчества.
5 См. переписку Горького: Литературное наследство. М., 1963. Т. 70.
6 Бродский И. Пик, с которого некуда шагнуть // Известия. 1 сентября 1989. № 244.
7 Васильев В. Без меня народ не полный. // Сопричастность жизни. Лит. кр. статьи. М., 1977. С. 61.
Исследовательница Н. Малыгина соотносит творчество Платонова с реалистическим8. Однако реализм предполагает типизацию, система же образов, выстроенная в произведениях Платонова, основана на других принципах, здесь встречаются целые системы аллегорий, многочисленные образы-символы. Нет в произведениях Платонова и привычного для реалистического искусства понимания положительного героя. Проблема положительного героя очень важна для литературоведческого и художественного анализа, так как решает многие важные вопросы, такие, как: художественная специфика произведения, идейное содержание произведения, проблема метода, соотносимость автора с определенным литературным направлением. Традиционно положительный герой в литературе отождествлялся с идеальным, и каждое литературное направление вырабатывало свой идеал. Героем реализма революционно-демократического, народнического направления был Базаров — Рахметов. В более позднее время, когда это направление претерпевает изменения и становится социалистическим, возникают новые идеалы: Чапаев — Корчагин. В противовес этому направлению жило и развивалось другое литературное направление реализма, выступавшее с позиций христианского гуманизма. Оно культивировало своего положительного героя — выразителя ^ христианских идеалов. Это князь Мышкин («Идиот»), Алеша Карамазов («Братья Карамазовы») Ф. Достоевского, на путь к этому идеалу направил своего героя Нехлюдова («Воскресенье») Л.Толстой. Концепция положительного героя в разных своих проявлениях самым серьезным образом влияла на развитие литературного процесса. И лишь в конце XIX — начале XX вв. подверглась критике со стороны декадентствующей эстетики. В литературе серебряного века роль положительного героя стали брать на себя сами авторы. Как видно, положительный герой является носителем и самым ярким выразителем философско-эстетических концепций автора, его наличие в системе образов проясняет ряд вопросов: проблематика идейного содержания произведения, принадлежность автора к литературному на.
8 См.: Малыгина Н. М. Художественный мир Андрея Платонова. М., 1995. правлению, проблему метода. Когда мы говорим о платоновском положительном герое, то достаточно спорной представляется сама постановка вопроса: можно ли признать положительного героя положительнымпо каким критериям судить о «положительности»? Есть ли у Платонова положительный герой в привычном его понимании, то есть соответствующий определенным требованиям современности. Буквально способный умереть за ее идеалы? Может ли им быть Фома Пухов -«ветер, дующий мимо» идеалов современности? Или усомнившийся в них Макар? Или разочаровавшийся в этих идеалах-идеях Саша Дванов? Или отказавшийся от них Вощев? И все-таки эти герои Платонова несомненно положительные, так как положительной является их философия, философия их автора-создателя.
Проблема платоновского положительного героя рассматривается в данной работе в системе с другими образами («научный» человек, романтик революции, дети, «прочие», «прежние») с позиции именно особенной авторской философии, т. е. на основании их близости к природе. Характер и специфика платоновского положительного героя раскрывается в системе выстроенного им художественного мира.
Художественный мир Андрея Платонова созидается из различных смысловых оппозиций: органическое — неорганическое, живое — мертвое, человеческое — механическое. Эти оппозиции, наполняясь универсальной и многослойной семантикой, обретают черты символа. Таким образом, символика платоновских произведений вырастает как результат функционирования контрастных пар. В связи с тем, что каждый герой Платонова напрямую соотносится с его философией, то каждый нарисованный им образ символичен.
Теоретическим осмыслением проблемы символа занимались многие исследователи. С позиций бинаризма к этому подходили такие исследователи, как А. Белый и А. Лосев, которые выделяли в символе «две сущности» (Белый), «две степени» (Лосев).9.
9 Подробнее см. далее гл. 1. § 2.
Близко дихотомическому платоновскому пониманию символа, основанному на смысловом противопоставлении «абстрактность — конкретность», определение этого понятия, данного исследовательницей проблемы символа Н.Жюльен. Она рассматривает символ в качестве: «абстрактной реальности, воплощенной в конкретный знак, способный передать сложнейшие логические понятия, идеи, мистические явления и состояния"10. Изучению символического наполнения бинарных оппозиций в произведениях А. Платонова «Котлован», «Сокровенный человек», «Город Градов» посвящается одна из глав нашего исследования.
Итак, творчество А. Платонова (а конкретно, «Котлован», «Сокровенный человек», «Город Градов», «Усомнившийся Макар», «восточные» произведения: «Песчаная учительница», «Джан» и др.) показывает некоторую условность границ меяеду символизмом, реализмом, соцреализмом, модернизмом, различные элементы которых способны к взаимопроникновению. В своем художественном творчестве автор переосмысливает богатый культурный опыт этих литературных направлений, предопределивших магистральные линии развития в русской и мировой литературе XX века. Именно это, как нам кажется, объясняет насыщенность платоновского художественного мира контрастами, парадоксами, символами, которые являются, пользуясь гегелевской формулировкой, «моментом перехода» в смысловые бинарные оппозиции. Поэтому мы считаем обоснованным бинарный подход к интерпретации названных произведений А. Платонова.
Научная литература об Андрее Платонове весьма обширна.
Как пишет современный исследователь-литературовед Илья Кукулин, есть две «первопроходческие» работы о Платонове. Эти работы написаны давно, и в обоих случаях авторы стремились осознать феномен Платонова в болг тисм историческом контексте. Это книги литературоведа Льва Шубина «Поиски смысла общего и отдельного существования» (издана после смерти автора в 1987 г.) и историка Михаила Геллера «Андрей Платонов в поисках счастья» (первое издание.
10 Надя Жюльен. Словарь символов М., 1999. С. 5. книги вышло в Париже в 1982 г.). Название первой, шубинской книги — цитата из Платонова, название второй придумано Геллером, но в обоих есть слово «поиск». Видимо, это не случайно: персонажи Платонова (пользуясь выражением философии Мартина Хайдеггера) «заброшены в поиске, их глубинное свойство — неутолимый поиск среди томительной бессмыслицы мира».
Учитывая работы платонововедов разных лет, мы отмечаем, что сложность восприятия и классификации творчества Платонова состоит в том, что исчерпывающей целостной концепции восприятия Платонова пока не существует. Его творчество и в мысли, и в слове оригинально, самобытно и не соотнесено ни с одним из существующих художественных направлений, как мы убедились выше. Но это не значит, что художественный мир писателя лишен внутренних связей с отечественной и зарубежной литературной традицией. На этом основании в современной литературоведческой науке стал популярен исследовательский метод анализа текста с позиции межтекстовых связей.
В.Васильев, отмечая в соответствии с канонами советского литературоведения народность и гуманизм Андрея Платонова, (и, может быть, слишком расширяя сферу влияния традиционного на писателя), считает, что он продолжает традицию автора «Слова о полку Игореве», протопопа Аввакума, Пушкйна, Гоголя, Некрасова, Достоевского, Льва Толстого, Горького, Шолохова.
Е.Толстая-Сегал также устанавливает, что проза Платонова «олитературена» и источником своим имеет русскую классику. Исследовательница устанавливает конкретные факты использования Платоновым в качестве литературного материала фрагменты русской классики11.
Т.Лангерак указал на перекличку прозы Платонова с произведениями Пушкина. Анализируя письма писателя из Тамбова, он отметил, что при цитировании наизусть настоящих и вымышленных стихов Пушкина, Платонов «ставит себя на одну доску с изгнанным на юг поэтом"12.
11 Толстая-Сегал Е. Возьми на радость. Амстердам, 1980. С. 193.
12 Лангерак Т. Платонов во II половине 20-х гг. В 2 ч. Голландия, 1987. 4.1. С. 32.
Н.Полтавцева выявила родство философской прозы Платонова с гуманистическими традициями русского философского романа XIX века и, прежде всего, с романом Достоевского, видя в творчестве Платонова «трагическое, филоI софски-напряженное восприятие мира,. стремление пересоздать этот мир.» .
Н.Корниенко также обнаружила в творчестве Платонова близкие Достоевскому проблемы поиска смысла жизни человека и идеального мироустройства14.
В.Васильев уточняет, что Платонов, близкий по своей гуманистической позиции и нравственным исканиям к Достоевскому, не разделяет концепцию Достоевского о двойственности человеческой природы. Но разделяет его мысль о «восстановлении погибшего человека» и «оправдании униженных и всеми отвергнутых».
Сегодня обращает на себя внимание факт связи Платонова с русской сатирической традицией. В прижизненной критике творчества Платонова (1922 -1951гг.) содержатся лишь косвенные указания на связь произведений писателя с традициями Гоголя. В 1937 г. в статье А. Гурвича «Андрей Платонов» отмечено, что для героев Платонова «грань между жизнью и смертью стерта, неразличима, что живые люди Платонова мертвы"13. В этом замечании косвенно обозначены традиции гоголевских «мертвых душ». В. Ермилов заметил, что в платоновской сатире добродушный смех уступает место сарказму и социальному разе 5лачению, которые направлены на «дискредитацию идеи социализма"16. В. Ермилов не называет истоки сатиры Платонова, но они очевидны, словно Платонов был «кровным» наследником идеи творчества Гоголя и Салтыкова-Щедрина (иногда отмечаются прямые цитации из произведений последних).
Исследовательница О. В. Сизых так же отмечает интерес Платонова к русским классикам. Особо она изучает гоголевский мотив «мертвых душ», который.
13 ПолтавцеваН. Философская проза А. Платонова. Ростов, 1981. С. 68.
14 См. Корниенко Н. Философские искания и особеЕшости художественного метода А.Платонова. Автореф. дисс.. канд. филол. наук.Л., 1979.
15 Печать и революция, 1925. № 5. С. 34.
16 Ермилов В. О взглядах «Литературного критика» // Литературная газета. 1938. 15 декабря. она внимательно прослеживает в таких произведениях Платонова, как «Котлован», «Чевенгур», «Впрок», «Счастливая Москва"17.
На наличие этого же мотива обращает внимание исследователь К.А.Баршт18. Однако он рассматривает его дихотомически и не в качестве мотива творчества Платонова, а в качестве фундаментальной проблемы, выразившейся в бинарной оппозиции «жизнь — смерть» (хотя Баршт не дает ей наименование оппозиции, называя проблемой). Фундаментальность проблемы жизни и смерти в творчестве Платонова объясняется, по мнению Баршта, тем, что она непосредственно связана с проблемой осмысления особого места человека во Вселенной. Принцип дуальности прослеживается и в методологической установке исследователя: «Штайнер и Платонов» — ключ к пониманию творчества последнего, по мнению Баршта.
Той же методологической установкой пользуется исследовательница Т. А. Никонова при осмыслении творчества Платонова. Она находила антиномии ведущим принципом писателя. Т. А. Никонова объясняет данную антиномичность логикой перехода молодого Платонова от увлеченности «массой» к идее зрелого Платонова о бережном отношении к отдельному «сокровенному» человеку, о чем ц она размышляет в своей диссертации: «Как и для всей литературы начала 1920;х годов, масса для Платонова — «новое вселенское существо», телесное единство, путь, способ, превращающий человека в покорителя вселенной: «Мы усталое солнце потушим, / Свет иной во вселенной зажжем». Футурологическая устремленность платоновской формулы роднит его с идеологами Пролеткульта, в частности с А. Богдановым, о чем уже говорилось в современном платоноведении (Н.Корниенко, Н. Малыгина, Н. Хрящева и др.). В. Васильев, В. Выогин отметили «однотипность сюжетных ходов» ранних повестей с произведениями фантастики. /./ Однако довольно скоро А. Платонов уходит от формул борьбы и преодоления и в статье «Питомник нового человека» (1926) утверждает уже иное: «.человек.
17 Сизых О. В. Мотивы русской классики в творчестве А.Платонова. Автореф. дисс.канд. фи-лол. наук. М., 2000. и природа должны восстановить порванные добрые отношения". Точность, выве-ренность этого утверждения принадлежат уже автору «Епифанских шлюзов» и «Сокровенного человека». Молодые теории откорректированы художественной и жизненной практикой.
Суть «практической философии» зрелого А. Платонова состоит в осознании необходимости возвращения (выделено — Т.А.Никонова) к утраченной гармонии «изумрудного мира», когда человек-природа-машина дополняли друг друга"19. Т. А. Никонова определяет путь А. Платонова как «движение от идеи к жизни, а в ней — к человеку. Место „нового человека“ в его размышлениях естественно занял „сокровенный“ странник, для которого главным является поиск себя в ми-20 ре» .
Исследователь Д. Л. Борноволоков увидел в прозе Платонова 30-х гг. проявление межтекстуальных связей с книгами Ветхого завета от «Исхода» до «Книги Иисуса Навина», а также с «Божественной комедией» Данте21. И если вышеназванные исследователи только устанавливали близость Платонова к определенной философской позиции разных писателей, что в последующем анализе привело к более глубокому пониманию истоков конфликта произведения и, как следствие, обогатило семантику авторской художественной оппозиции, то Д. Л. Борноволоков (отчасти Т.А.Никонова) отмечают наличие этих оппозиций. Однако, хотя в их исследованиях была поставлена проблема символики и противопоставления как фундамента платоновского художественного мира, она не получила достаточного развития.
Литературно-критические монографии и статьи о творчестве и жизни писателя приобретают читательскую популярность. Это обстоятельство вызвано прежде всего общим интересом к смысловой глубине многомерного художественного мира писателя, к философски насыщенному платоновскому слову. Они отличаются философическим характером и имеют своей целью выявить систему ми.
18 К. А. Баршт. Поэтика прозы Андрея Платонова. Сиб, 2000.
19 Никонова Т. А. Мифология «нового мира» и тенденция развития русской литературы первой трети XX века: Автореф. дис.. док. филол. наук. Воронеж, 2004. С. 28.
Там же. С. 30.
21 См.: Д. Л. Борноволоков. «Чевенгур» и повести Андрея Платонова 30-х годов: К проблеме межтекстовых связей. Автореф. дисс.канд. филол. наук. М., 2000. ровоззрения автора. Однако нередко исследователи творчества Андрея Платонова рассматривают слагаемые художественной системы писателя не в едином комплексе, а по отдельности. В. Чалмаев, А. Урбан, М. Золотоносов, С. Семенова, В. Васильев, С. Агранович, И. Саморукова, не отрицая реалистичности творчества А. Платонова, находят в его произведениях в то же время условно-притчевый, символический характер. Исследователи отмечают, что символика образов в произведениях Платонова обусловлена философско-обобщенным типом сознания, и решающую роль в определении модели мира и философской аллегории играет идейная позиция автора.
В контексте народного художественного сознания рассматривает творчество Платонова исследовательница Е. Н. Сергеева. Не претендуя на типологию, Е. Н. Сергеева обозначает особенности отражения представлений народно-художественного сознания в образной структуре платоновской прозы" .
Современный исследователь А. А. Дырдин рассматривает произведения Андрея Платонова как «порождение художнического философского акта или в качестве «философии в образах». Так, исследователь считает, что в текстах писателя-мыслителя Платонова «образное содержание выражается через слово-концепт, систему знаков социального и природного пространства. Оно пропущено сквозь призму символической мысли"23.
Исследователь русской философской прозы М. Дунаев, считает, что Платонов пытался активно противостоять начавшейся секуляризации русской духовной мысли, создавал идейно-глубокие произведения на материале собственной страны, в результате соприкосновения с народной верой, христианской культурой, на основе чего и создал свой художественный метод, который оказался близким «духовному реализму"24.
Сам Платонов не считал свой художественный метод чем-то устоявшимся, окончательно оформившимся. В статье 1931 года «Великая глухая» он подчерки.
22 См.: Сергеева Е. Н. Народное художественное сознание и его место в поэтике А. П. Платонова. Автореф. дисс.. канд. филол. наук. Воронеж, 1996.
23 Дырдин А. А. Русская философская проза после 1917 года: А. П. Платонов, М. М. Пришвин, JI.M. Леонов (символика мысли). Автореф. дисс.. доктора филол. наук. Саратов, 2002. С. 3−4.
24 Там же. С. 3. вал особую функцию искусства в общественном сознании: «Художественный метод не может быть одним: он не политикау искусства свои местные конкретные условия, требующие применения своеобразных методов». И здесь же о драматических последствиях политизации искусства: «Место, населенное одними идеями и мероприятиями, — не есть социалистическое место: бесчувственная.
26 идеологическая упитанность, сама по себе, не может сотворить нового мира" .
Другая серия критических работ о творчестве Платонова представляет собой критико-публицистическое истолкование проблематики его произведений (здесь можно особенно отметить известную статью Евгения Евтушенко «Психоз пролетариату не нужен»),.
В начале 90-х годов получили распространение литературные встречи («круглые столы»), посвященные «спорным», не до конца исследованным писателям. Темой одной из таких встреч была — «Андрей Платонов сегодня». В разговоре участвовали: прозаик Андрей Битов, литературовед Олег Михайлов, критики Владимир Васильев и Владимир Верин, скульптор Федот Сучков, лично знавший А.Платонова. Кроме того, регулярно проводились и проводятся научные конференции, посвященные платоновскому творчеству.
Однако, несмотря на появившееся в последние годы немалое количество диссертаций, монографий, литературно-критических статей, посвящеь. лых творчеству Платонова, проблематика и поэтика его произведений до конца еще не осмыслены.
Целью работы является исследование системы бинарных оппозиций, характеризующих художественный мир прозы А. Платонова как единую систему. Данная цель обусловила постановку следующих частных задач: выявление противоречий эпохи, в которой жил и развивался писатель-философ А. Платоновисследование философской основы бинарных оппозиций.
25 Цитируется по статье Н. Корниенко. Свет платоновского творчества // Андрей Платонов. Вся жизнь. М&bdquo- 1991. С. 6.
Цитируется по статье Н. Корниенко. Свет платоновского творчества // Андрей Платонов. Вся жизнь. М., 1991. С. 6.
А.Платонова- - определение специфики функционирования элементов художественной системы произведений А. Платонова с помощью бинарноло-гического принципаанализ фактического материала по проблеме, его обобщение и интерпретация с позиции бинарнологического принципаопределение символического значения составляющих художественный мир А. Платонова систему концептов и архетипов исходя из бинарнологического принципа.
Научная новизна представленного исследования заключается в последовательном многоаспектном описании целого комплекса бинарных оппозиций, лежащих в основании художественного мира платоновской прозы, в установлении философско-художественной функции оппозиционных пар, в определении их взаимосвязей.
Теоретическую и методологическую основу диссертации составляют прежде всего работы российских и западноевропейских ученых, исследовавших как проблему бинарных оппозиций в качестве аналитического инструмента (методологический аспект), так и творчество писателей XX века с позиции бинариз-ма (литературоведческий аспект). Среди них можно выделить исследования К. Леви-Стросса, А. Кемпе, Е. М. Мелетинского, А. Ф. Лосева, М. С. Уварова, В. Н. Топорова, В. В. Иванова, И. Н. Сухих, Н. А. Гуськова, О. А. Скубач. Кроме того, огромный интерес представляет теоретическое наследие самого Андрея Платонова.
При выборе методики исследования мы ориентировались на интегратив-ный анализ, учитывающий семиотический, культурологический, аксиологический и интертекстуальный аспекты изучения художественных текстов в соответствии с поставленными в диссертации задачами.
На защиту выносятся следующие положения:
1. Анминомичность художественного мира А. Платонова была обусловлена специфическим составом философских идей в мировоззрении писателя и трагическими противоречиями современной ему эпохи.
2. Художественный мир платоновской прозы представляет собой динамичную систему смысловых оппозиций, подчиняющих себе всю макрои микропоэтику повествовательных структур.
3. Ведущей смысловой оппозицией в данной системе становилась оппозиция мертвого / живого во всей сложности многомерной семантики составляющих эту оппозицию понятий.
4. Оппозиция мертвого / живого определяла собой художественное функционирование в платоновской прозе других значимых оппозиций, таких, как теснота/пустотагора / ямачеловек / машинажелезо / землясчастье / свободаконтакт / дистанциянамерения / возможностиочарование /разочарование и др.
5. Все названные смысловые оппозиции выполняют в прозе А. Платонова сложные символические функции, эстетически реализуя систему философских представлений писателя.
6. Выявление системы смысловых оппозиций, иерархически между собой связанных и функционально зависимых, — это один из ключей к постижению художественного мира А. Платонова как диалектической и динамичной целостности.
Выводы к главе:
1. Художественный мир платоновской прозы представляет собой динамичную систему смысловых оппозиций, подчиняющих себе всю макрои микропоэтику повествовательных структур.
2. Ведущей смысловой оппозицией в данной системе становилась оппозиция мертвого / живого во всей сложности многомерной семантики составляющих эту оппозицию понятий. Функционирование этой оппозиционной пары рассмотрено на философском, мировоззренческом, психологическом, пространственно-временном уровнях построения художественного текста, а также на уровне характерологии.
3. Оппозиция мертвого / живого определяла собой художественное функционирование в платоновской прозе других значимых оппозиций, таких, как теснота / пустотагора / ямачеловек /машинажелезо /землясчастье / свободаконтакт / дистанциянамерения / возможностиочарование/разочарование и др.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
.
Предметом нашего научного интереса стала проблема исследования художественного сознания оригинального, самобытного и в тоже время не лишенного традиции писателя, мыслителя, философа, литературного критика А.Платонова. Авторское художественное сознание, будучи попыткой духовной рефлексии, стремлением воссоздать «картину мира», несомненно является аксиологической, культурологической, исторической ценностью. Учитывая двойственную природу сознания (логическую и интуитивную), мы в своем научном поиске использовали бинарную оппозицию как своеобразный аналитический инструмент.
В ходе проведенного исследования нам удалось проследить, как в прозе Андрея Платонова развертывается сложная система бинарных оппозиций, с помощью которых писатель стремится объяснить существо изменений, катастрофических трансформаций и метаморфоз, которые происходят в социуме и определяют собой изменение отношений между людьми, изменение отношения человека к мирозданию, мировоззренчески насыщенным категориям времени и пространства. У странничества платоновских героев есть внешний и внутренний аспекты преодоления пространства. Внешний предполагает перемещение по бесконечным дорогам огромного отечества, внутренний означает странничество духовное и душевное — движение в виртуальном пространстве памяти и мечты, сна и фантазии. И на всех этих путях платоновского героя ожидает проблема выбора, выбора порой между исключающими друг друга крайностями, когда «третьего не дано». Бинарная оппозиция тем самым становится инструментом для построения системы беспредельно сложных отношений. Одна оппозиция рождает другую, вторая — третью. И так далее. Возникает пирамида оксюморонных смыслов, пирамида антиномий, которая позволяет охватить мир человеческой жизни во всех его гранях и ипостасях. Бинарная оппозиция не означает упрощения картины мира, не означает сведения всей сложности бытия к двум смысловым полюсам. Принцип «двоичности», лежащий в основе современных компьютерных технологий, позволяет «перевести» на так называемый «цифровой режим» самое сложное содержание, закодировать огромный массив многомерной информации.
Проделанная нами работа, благодаря выбранной исследовательской технологии, дала интересные результаты:
1. Художественное сознание А. Платонова было обусловлено наличием специфического состава философских идей в мировоззрении писателя и трагическими противоречиями современной ему эпохи. Социально-исторические процессы, происходящие в России в 20−30гг. XX столетия (победа революции, торжество новой жизненной философии, эксперименты в искусстве и науке) не могли не повлиять на А.Платонова. Мечты вселенского масштаба о преобразовании земли, человека, новом устройстве жизни очаровывали. Активно-эволюционная мысль того времени получила свое воплощение в философии биокосмизма, основоположником которой стал Н.Федоров. Приверженцем философии биокосмизма и последователем идей Федорова был А. Платонов, который творчески осмыслил ее основные постулаты впоследствии в своем творчестве. Основой этого творческого определения стала близость к природе, означавшее живое начало, отдаленность от природы — мертвое. Однако мысли Федорова о Боге, государстве, природе отличаются тем, что рождают в нашем сознании внутреннюю оппозицию привычному пониманию вещей и явлений. Эти противоречия и противопоставления задают тон в восприятии философии Федорова. Для Платонова они, по-видимому, явились духовным толчком для их дальнейшего художественного осмысления и вылились в функциональные семантические оппозиции «стихийное и рациональное», «личность и общество», «хаос и космос».
Способность к парадоксальному опознанию явлений современной Платонову действительности позволила ему в числе первых усомниться в идеалах нового времени. Путь, проделанный А. Платоновым от ранней публицистики, «Потомков солнца» (т.е. от максималистски радостного восприятия революции) до «Котлована» (т.е. разочарования в итогах революции), — это путь, по которому проходит всякое революционное движение, всякое великое учение: от надежд к разочарованию, от взлета мечты к крушению надежд. Платонов увидел в революции социально опасный эксперимент. Уже в повести «Эфирный тракт» звучит предупреждение Платонова о том, что радикальное вмешательство в интимную жизнь «вещества природы», в космический порядок при отсутствии понимания истины, а значит при отсутствии осознания себя как части природы, может обернуться катастрофой. Приближение такого рода катастрофы видит в обозримом будущем Платонов. Несоответствие природы революции и природы созданного ею государства, этот повсеместный обман и каскад подмен (идеи на идеологию, героя революции на его заместителя — бюрократа) чуткий философ и мыслитель Платонов сразу же распознал.
В результате чего основной характеристикой художественного мира А. Платонова является антиномичность.
2. Антиномичность художественного мира платоновской прозы выросла в динамичную систему смысловых оппозиций, подчиняющих себе всю макрои микропоэтику повествовательных структур. Мировоззренческая установка писателя, жизненные обстоятельства, заставившие его пройти сложный путь от надежды к разочарованию повлияли на художественное мышление писателя, что, как следствие, отразилось в творчестве. В каждом из рассмотренных произведений Платонова мы последовательно сталкиваемся с разобщенными в его художественном мире антиномичными категориями: разум и чувство, мастер и «мертвый» «научный» человек, государство и природа, являющимися яркими вариациями двух основных концептов художественного мира писателя — концепта «живого» и «мертвого» начал, которые, как мы проследили, в зависимости от близости к природе определяют себя.
3. Ведущей смысловой оппозицией в данной системе стала оппозиция мертвого / живого во всей сложности многомерной семантики составляющих эту оппозицию понятий, проявившей себя на уровне характерологии, конфликта произведения, его сюжетного построения.
4. Оппозиция мертвого / живого определила собой художественное функционирование в платоновской прозе других значимых оппозиций, таких, как теснота / пустотагора /ямачеловек /машинажелезо / землясчастье / свободаконтакт / дистанциянамерение / возможностьочарование / разочарованиесмех / стыдличность / обществохаос / космос. Эти оппозиции несут на себе организующее значение, у каждой есть своя значимая функция: пространственная, эстетическая, мировоззренческая, когнитивная, философская, психологическая.
5. Все названные смысловые оппозиции выполняют в прозе А. Платонова сложные символические функции, эстетически реализуя систему философских представлений писателя.
У А. Платонова каждый жизненный факт получает художественно-философскую и нравственную оценку, что в его текстах преобразуется з систему взаимосвязанных образов-концептов, несущих на себе авторскую символику. Символ для Платонова — это способ оформления авторской позиции, тексты же его соответственно — «философия в образах», где оживает символико-реалистическое отображение жизни. Символ Платонова — это обобщение мировоззрения писателя и реалий современности, концепт бытия, за которым стоит жесткий, определенный смысл. Обращение к возможностям символического кода позволяет Платонову расширить, обогатить содержательное пространство своих произведений.
6. Выявленная система смысловых оппозиций, которые, как нами было установлено, иерархически между собой связаны и функционально зависимы, — это один из ключей к постижению художественного мира А. Платонова как диалектической и динамичной целостности.
Перспектива исследования. Тему исследования, в которой есть возможность дальнейшего осмысления и анализа, закрытой считать нельзя. Поставленная в настоящей работе проблема представляется нам перспективной и требующей дальнейшей разработки. Во-первых, нами выявлены далеко не все бинарные оппозиции в прозе А.Платонова. Во-вторых, разработанная нами методика исследования может быть применена при научном описании творчества других художников слова (Е.Замятина, С. Кржижановского, В. Пелевина и др.). В-третьих^, рамки исследования можно расширить за счет социологического, культурологического, психологического, исторического и других аспектов рассмотрения проблемы.
