Ранняя лирика А.А. Блока (1898-1904): религиозный аспект

Изучение религиозной составляющей культуры начала XX века становится одним из основных направлений современных исследований в области истории литературы этого периода. Историко-литературная сосредоточенность на этой проблеме во многом позволяет внести существенные коррективы, а подчас и радикальные изменения в те представления о литературном процессе в целом и персоналиях в частности, которые возникли и существовали в советское время. Среди подобных исследований необходимо назвать работы А. Эткинда по изучению сектантской составляющей в культуре начала XX века1, И. А. Есаулова, обращавшегося к исследованию категории соборности в.

2 3 русской литературе — работы И. В. Гречаника, труды H.A. Богомолова, исследовавшего оккультные идеи и практики в культуре и литературе начала XX века4, Г. В. Обатнина, интересовавшегося оккультными мотивами в творчестве Вяч. Иванова5, Я. В. Сарычева, достаточно полно представившего круг религиозных вопросов и проблем, интересовавших Д.С. Мережковского6- Характерны в этом смысле и такие сборники.

1 Эткинд А. Хлыст.

Литература

и революция. М., 1997.

2 Есаулов И. А. Категория соборности в русской литературе. Петрозаводск, 1995.

3 Гречаник И. В. Религиозно-философские и стилевые тенденции развития в лирике первой трети XX в. (Д. Мережковский, А. Блок, Н. Клюев). Автореф. дис. .канд. филол. н. Армавир, 1999; Гречаник И. В. Религиозно-философские мотивы русской лирики рубежа Х1Х-ХХ столетий. М., 2003.

4 Богомолов Н. А. Русская литература начала XX века и оккультизм. Исследования и материалы. М., 1999.

5 Обатнин Г. В. Иванов-мистик (Оккультные мотивы в поэзии и прозе Вячеслава Иванова, 1907;1919). М., 2000.

6 Сарычев Я. В. Религия Дмитрия Мережковского. Липецк, 2001 научных работ, как «Христианство и литература"7 и «Евангельский текст в русской литературе XVIII—XX вв.еков"8.

В связи с подготовкой академического издания собрания сочинений и писем A.A. Блока и выходом в свет первых пяти томов и седьмого тома (первый том вышел в свет в 1997 г.) внимание к творческому наследию поэта в последнее десятилетие заметно выросло. Продолжающаяся работа над подготовкой последующих томов нового собрания сочинений Блока обусловила активное введение в научный оборот новых материалов, связанных как с биографией, так и с творчеством поэта. Разработка проблем творчества Блока последнего десятилетия во многом связана со стремлением включить как составляющую его художественного сознания религиозные представления в анализ творческого пути поэта. До последнего времени исследовательская литература о Блоке исключала или умаляла авторскую точку зрения самого поэта на вопросы, так или иначе связанные с религиозно-мистической сферой. Это, безусловно, не только обедняло, но и искажало как общие оценки творчества Блока, так и понимание его отдельных произведений.

Прижизненная критика отмечала не только религиозные мотивы блоковской лирики, но и их мистическую основу. Наиболее значимой в этом смысле остается книга К. И. Чуковского «Александр Блок как человек и поэт», вышедшая в 1924 г. 9 Давая общую оценку раннему творчеству Блока, он отмечал: «Вообще его первая книга была самая религиозная книга изо всех за десятки лет"10.

Однако уже в 1920;е гг. наметилась тенденция отодвигать религиозно-мистические стороны блоковского творчества на задний план.

7 Христианство и литература. Вып. 1. СПб., 1994; Вып. 2. СПб., 1996; Вып. 3. СПб., 1999; Вып. 4. СПб., 2002.

8 Евангельский текст в русской литературе ХУШ-ХХ веков. Вып. 1. Петрозаводск, 1994; Вып. 2. Петрозаводск, 1998.

9 Первое издание (меньшее по объему) называлось: Книга об Александре Блоке. Пб., 1922.

10 Чуковский К. И. Соч.: В 2 т. Т. 2. Критические рассказы. М., 1990. С. 437.

Одним из первых эту тенденцию наметил И. Машбид-Веров. Во вступительной статье к тому избранных стихотворений Блока, вышедшему в 1927 г., Машбиц-Веров обозначил свои исследовательские позиции следующим образом: «Мы вовсе не собираемся отрицать, что.

Блок был мистиком и что огромная часть его поэзии вскормлена мистической музой. Мы только подчеркиваем, что в творчестве великого поэта была и другая струя земная и языческая"11- «Чтобы быть великим, поэту вовсе не нужно средневековое одеяние иноков, ризы и церковная святость. Наоборот, угар от восковых свечей мистических богослужений.

12 искажает образ великого поэта". И далее: «Развитие поэтики Блока, как и эволюция самого поэта, шла по линии освобождения от мистики и вместе с ней — от символически абстрактной поэзии, шла в направлении все большего овладения прекрасными конкретно-четкими формами.

13 русского классического реализма". В настоящее время статья Машбиц-Верова привлекла внимание Н. В. Котрелева, который подчеркивал: «Статья Машбиц-Верова заслуживает внимательной неблагодарной памяти — это одна из первых и удачных попыток сформулировать ту схему, в которую улеглось советское истолкование творчества Блока на три четверти века, с которою вынужденно должны были считаться, по сути дела, все, кто писал о поэте. Хотя бы внешнюю, этикетную дань официальной схеме отдавали в своих печатных работах и Д. Е. Максимов, и З.Г. Минц"14.

Ситуация с оценкой блоковского наследия, которая довлела в исследовательской литературе на протяжении не менее полувека, начала изменяться во второй половине 1980;х — 1990;е гг. Одной из первых.

11 Машбиц-Веров И. Блок и современность // Блок А. Избранные стихотворения / Ред. П. Медведева. М., 1927. С. XIV.

12 Там же. С. XIV.

13 Там же. С. ХЫУ.

14 Андрей Белый. Конспект введения к лекции «Блок» (Тифлис <19>27 г.) / Вст. и публ. Н. В. Котрелева // Наше наследие. 2005. № 75−76. С. 104. работ, посвященных анализу творчества Блока непосредственно с религиозной точки зрения (с привлечением богословского мнения), стала.

15 статья 1989 г. Ф. П. Федорова. В результате предпринятого в статье анализа мотива света он пришел к выводу, о том, что «семантика света у Блока не тождественна христианской, но свет у Блока обретает ту высокость, духовность, святость, которые были сформирован в эпоху христианства"16. В 1996 г. без упоминания работы Ф. П. Федорова тому же вопросу была посвящена статья Р.В. Алимпиевой17. В последнее десятилетие стали появляться работы, в которых для описания и характеристики творчества автора «Стихов о Прекрасной Даме» привлекаются понятия и категории религиозного мышления: исследования O.A. Клинга18, JI.A. Колобаевой19.

Одной из наиболее активно разрабатываемых во второй половине.

1980 — начале 1990; х гг. стала тема мифопоэтического начала в творчестве Блока. Здесь необходимо назвать имена таких исследователей, как З. Г. Минц, Т. М. Родина, Н. Г. Пустыгина, A.JI. Григорьев, Д. М. Магомедова, Д. Е. Максимов, И. С. Приходько, Н. П. Крохина, которые так или иначе занимались изучением содержания «мономифа» о Душе мира, Вечной женственности, Мировом божественном эросе, задумывались о его границах и контурах. Однако то, что на языке исследователя теперь называется мифом, на языке самого Блока называлось принципиально ь Федоров Ф. П. «Жду вселенского света.» // Известия Академии наук СССР. Сер. Литературы и языка. Т. 48. 1989. № 1. С. 17−25.

16 Там же. С. 21.

17 Алимпиева Р. В. Свет и цвет в византийской христианской эстетике и их отраженность в образной системе А. Блока // Актуальные проблемы и перспективы филологии. Материалы Международной юбилейной научной конференции, поев. 450-летию основания Кенигсберского университета «Альбертина». Калининрад, 1996. С. 9 — 16.

18 Клинг O.A. Александр Блок: структура «романа в стихах». Поэма «Двенадцать». M., 2000.

19 КолобаеваЛ.А. Русский символизм. М.- 2000. С. 155 — 195.

20 Здесь необходимо заметить, что разработка данного аспекта началась несколько ранее: в 1970;1980;е г., будучи локализованной прежде всего в Тарту вокруг фигуры З. Г. Минц, тартуских конференций, посвященных изучению творчества Блока и шире — творчества писателей серебряного века, и Блоковских сборников. Однако работы, где в наиболее концентрированном виде предложен мифопоэтический подход, выходили именно во второй половине 1980 — 1990 — е годы. иначе — откровение, видение, мистерия, молитва, литургия и т. п. В этом смысле нелишним будет прислушаться к словам A.A. Кублицкой-Пиоттух, которая в письме К. И. Чуковскому от 24 января 1922 г. отреагировала на слово миф в его книге о Блоке замечанием, близким к императиву: «И скажу еще под конец: стр.13: &bdquo-этот зыбкий, расплывчатый миф». — Нет, Корней Иваныч: это не был миф для него, и о зыбкости и расплывчатости не могло быть и речи". (ЛН. Т. 92, кн. 4. С.319). По наблюдению Д. Е. Максимова, «Блок трезвее, чем Вяч. Иванов понимал, насколько удалена от современности древняя мифология и какие силы требуются для того, чтобы вдохнуть в нее новую жизнь"21.

Для самого Блока в ранний период его творчества вопрос о назначении поэзии ставился и решался в рамках именно религиозной сферы. Он предпочитал говорить о «мистической философии моего духа» (Блок — 8, 7, 48). Для создания «мистической философии духа» необходимо было собирать «мифологический материал» {Блок — 8, 7, 48). А не наоборот. Миф для Блока был не столько целью его духовной деятельности, сколько, как он сам указал, материалом.

В качестве исторического прецедента подобного сочетания поэтического дара с религиозным призванием можно назвать как раннехристианских богословов и более поздних религиозных деятелей, складывавших каноны, молитвы, сочинявших акафисты. Такое представление о поэзии было глубоко присуще той ветви русского символизма, которая связывала идею творчества с идеями религиозными. Так, Вяч. Иванов определял Скрябина как «носителя теургического помазания», и писал о нем: «Искусство замыслил он сделать плотью.

22 таинства" .

21 Максимов Д. Е. Русские поэты начала века. Л., 1986. С. 221.

12 Иванов Вяч. И. Собр. соч.: В 4 т. Брюссель, 1971;1979. Т. 3. С. 180.

Совершенно логично может возникнуть возражение: Блок был поэтом, а вовсе не религиозным деятелем. Однако с точки зрения самого Блока, его поэзия имела религиозное задание. Поэтому свою роль — по крайней мере на раннем этапе — он ощущал как роль близкую религиозному подвижничеству.

Наряду с мифопоэтическим аспектом в трудах таких исследователей, как И.С. Приходько23 и Д.М. Магомедова24 затрагиваются проблемы религиозного сознания Блока, так или иначе отразившегося в его трилогии «вочеловечения».

При этом необходимо отметить, что работ, непосредственно соприкасающихся с предложенной в данном диссертационном исследовании темой, сравнительно немного. В основном это труды В. А. Сарычева, 3.0. Юрьевой, А. Хансен-Лёве, З. Г. Минц, Ольги Матич, А. Эткинда, П. П. Гайденко, В. Н. Быстрова и некоторых других ученых. Но вопросы религиозной проблематики в творчестве Блока присутствуют в них, как правило, в качестве сопутствующих ряду других проблем. Обращение к раннему периоду творчества Блока в этих и других работах, где затрагивается религиозная составляющая творчества автора «Стихов о Прекрасной Даме», имеет эпизодический, фрагментарный характер.

В недавно вышедшей монографии В. А. Сарычева «Александр Блок. Творчество жизни» автор стремится к наиболее полному воссозданию религиозно-философского (прежде всего — соловьевского) контекста блоковского творчества. Но, анализируя взгляды Блока с точки зрения их.

23 Прюсодько И.С. А. Блок между христианством и гностицизмом // Шахматовский вестник. Солнечногорск, 1997. Вып. 7. С. 96−103- Приходько И. С. Александр Блок и русский символизм: мифопоэтический аспект. Владимир, 1999; Приходько И. С. Мифопоэтика А. Блока (историко-культурный и мифологический комментарий к драмам и поэмам). Владимир, 1994; Приходько И. С. Рыцарь-поэт в первом томе лирической трилогии А. Блока // Художественный текст и культура: Материалы междунар. науч. конф., 2−4 окт. 2003 г. Владимир, 2004. С. 175−180- Приходько И. С. Церковные источники стихотворения А. Блока «Девушка пела .» // Филологические записки. 1997. Вып. 9. С. 74−80.

24 Магомедова Д. М. Автобиографический миф в творчестве А. Блока М., 1997.

25 Сарычев В. А. Александр Блок. Творчество жизни. Воронеж, 2004. религиозного содержания, В. А. Сарычев, к сожалению, практически не обращается к поэтическому материалу. Своему подходу он дает следующее обоснование: Прежде чем перейти к непосредственному анализу уникальной поэтической философии «полезно было бы <.> посмотреть, как складывалась и развивалась концепция Блока, в ее, так сказать, теоретическом аспекте, тем более, что его многочисленные записи в дневниках и записных книжках, переписка с современниками и будущей женой обычно привлекаются только в качестве иллюстративного материала к стихам. Приступая к этой работе, мы, разумеется, понимаем, что подобный подход неизбежно схематизирует мысль Блока в ее собственно поэтическом выражении, однако за неизбежными потерями, думается нам, таятся и обретения, ибо благодаря этому шагу отчетливо проступают контуры блоковской идеи"26.

В отличие от подхода, предложенного В. А. Сарычевым, в данной работе центральное внимание сосредоточено на поэтическом материале. Нас в первую очередь интересует, как именно блоковские религиозно-мистические представления реализованы в его лирике. И более того: как лирика у автора «Стихов о Прекрасной Даме» становится языком, который скрывал в себе возможность выразить и эстетически организовать сферу неясного, но подлинного для него религиозного чувства.

Значимыми в изучении религиозно-мистической составляющей.

27 творчества А. Блока представляются работы В. Н. Быстрова и О.Е.

26 Там же. С. 63.

27 Быстрое В. Н. Идея преображения мира в сознании и творчестве Александра Блока // Литература и история. СПб., 1992; Быстрое В. Н. Идея преображения мира в сознании и творчестве Александра Блока. Грани реальности и мятежи духа (1904;1909) // Литература и история (Исторический процесс в творческом сознании русских писателей X VIIIXX вв.) СПб., 1996; Быстрое В. Н. Ранее творчество А. Блока и античная философия // Александр Блок. Исследования и материалы. СПб., 1998; Быстрое В. Н. «Напрасно в людях спорят дух и плоть.»: (Д.С. Мережковский и «метафизика» любви) // Новый журнал. СПб., 1996. № 4.

Любимовой .

В связи с темой нашей работы особо необходимо отметить диссертацию В. Н. Быстрова «Идея преображения мира у русских.

9Q символистов (Д. Мережковский, А. Белый, А. Блок)". Она наиболее близко соприкасается с одним из аспектов проблематики, рассматриваемой в нашей работе. Непосредственно периоду, который выделен в качестве исследуемого хронологического отрезка (1898−1904) в нашей работе, в диссертации Быстрова отведен один параграф в главе о Блоке «Идея Преображения мира в сознании и творчестве А. Блока». Он.

30 называется «Грани утопии (1898−1904)» .

Следует назвать и книгу С. Л. Слободнюка «Соловьиный ад. Трилогия вочеловечения Александра Блока"31, адресованную широкому читателю. Ее появление также свидетельствует о формировании интереса к творчеству Блока именно с точки зрения религиозно-мистической проблематики. Автора интересует прежде всего гностические элементы блоковского миросозерцания или те, которые типологически возможно сблизить с гностицизмом.

До сих пор удельный вес работ, посвященных раннему периоду творчества Блока, по сравнению с исследовательским вниманием к последующим периодам остается ничтожным. Это замечание касается не только трудов, где предпринимаются попытки вычленения религиозных элементов в раннем творчестве Блока, но и в целом исследований, в которых авторы обращаются к «Ante lucem» и «Стихам о Прекрасной Даме». Наиболее востребованными здесь остаются глава «Ранний Блок.

28 Любимова О. Е. Сектантство и старообрядчество в творческом восприятии А. Блока. Автореф. дис.. канд. филол. наук. СПб., 1998; Любимова O.E. Блок и сектантство: «Песня Судьбы», «Роза и крест» // Александр Блок. Исследования и материалы. СПб., 1998.

29 Быстрое В. Н. Идея преображения мира у русских символистов (Д. Мережковский, А. Белый, А. Блок). Автореф. Дисс.. на соискание доктора филол. наук. СПб., 2004.

30 Там же. С. 15−19.

31 Слободнюк С. Л. Соловьиный ад. Трилогия вочеловечения Александра Блока. СПб. 2002. лирик, его предшественники и современники" из книги «А. Блок, его предшественники и современники» П. Громова и работы З. Г. Минц .

Хорошо известно пушкинское утверждение, что поэта следует судить по законам, им самим над собой признаваемым. Думается, интонация обличения, характерная для некоторых работ о Блоке, неправомерна ни в случае с хорошо известным современным исследователям докладом петроградского священника «О Блоке», ни в случае с современными исследования типа книги А. Эткинда «Хлыст. (Секты, литература и революция)» (1998) или книги С. Л. Слободнюка «Соловьиный ад» (2002), в которых постижение блоковской концепции основано на сопоставлении с христианством, воспринимаемым как единственно возможное и необходимое мировоззрение. Закономерно, что в них все отклонения от него оцениваются как заслуживающие осуждения. Наиболее ярко подобная точка зрения представлена в книге М. М. Дунаева «Вера в горниле сомнений. Православие и русская литература в ХУП-ХХ вв."34, одобренной Ученым Советом Московской Духовной Академии. В этом вопросе нам все же ближе мнение Е. В. Ивановой: «Блок в своем творчестве не ставил перед собой задачу сколько-нибудь полно и точно выразить культовые ценности или противопоставить себя тем или иным канонам и догматам"35.

С этих позиций невозможно согласиться и с категорическим мнением В. А. Сарычева, считающего, что Блок «всю свою жизнь занимал последовательную антихристианскую позицию» и утверждающего: «Радикальные шаги на завещанном Вл. Соловьевым пути сделал юный.

32 Громов П. А. Блок, его предшественники и современники. Л., 1986.

33 Минц З. Г Лирика «первого тома» (1898−1904) // Минц З. Г. Поэтика Александра Блока. СПб., 1999. С. 12−45- Минц З. Г. «Случившееся» и его смысл в «Стихах о Прекрасной Даме» Ал. Блока // Там же. С. 401−414- Минц З. Г. Структура «художественного пространства» в лирике Ал. Блока // Там же. С. 444.

531.

Дунаев М. М. Вера в горниле сомнений. Православие и русская литература в ХУП-ХХ вв. М., 2002.

35 Павел Флоренский и символисты. Опыты литературные. Статьи. Переписка / Сост., подг. текстов и комм. Е. В. Ивановой. М., 2004. С. 657. певец Прекрасной Дамы А. Блок. Софиология учителя, помноженная на собственную творческую интуицию, породили уникальную поэтическую философию его первой книги. Уникальную даже в ошибках и.

37 заблуждениях" .

Известно, что у Блока периоды внутреннего согласия с Христом сменялись периодами антихристианства. Однако последовательным антихристианством их назвать все же, на наш взгляд, невозможно. Скорее, позицию Блока нужно обозначить понятием «внехристологической» религиозности, поскольку его центральным мировоззренческим столпом была не христология, а софиология. В этом смысле важно его признание, сделанное в письме Андрею Белому от 16 мая 1904 г.: «Знаешь ли — у меня не (анти?) христианское сознание.» (.Блок-8: 8, 102). Тут характерно колебание в выборе слова, обозначавшего характер его сознания: не христианское (т.е. внехристианское) или антихристианское (под вопросом).

Увлечение софиологией — значительный период русской религиозной мысли, получившей свое развитие в рамках философии Вл. Соловьева. Целое поколение не только религиозных мыслителей, но и поэтов и писателей отдали ей дань. По позднейшим оценкам, все течение софиологии оказалось неким отклонением от центральной христианской богословской традиции. Постсимволистскому поколению поэтов пришлось возвращаться с позиций собственно софилогических, утверждавшихся русским символизмом, на традиционно христологические и даже христоцентрические позиции (О. Мандельштам «Скрябин и христианство» (1917), поэтическое творчество А. Ахматовой, роман Б. Л. Пастернака «Доктор Живаго»).

36 Сарычев В. А. Александр Блок. Творчество жизни. С. 7.

37 Там же. С. 63.

Изучение в последние годы символистского и околосимволистского наследия позволяет прийти к заключению, что «русский символизм за время своего недолгого существования окружил себя совершенно особой духовной атмосферой, пронизанной мистическим восприятием жизни"38.

Наряду с элементами лирического сюжета как начала динамического, в формировании поэтики «Стихов о Прекрасной Даме» большую роль играет и символика в качестве начала статического (по сравнению с лирическим сюжетом). Именно символика в конечном счете задает определенную парадигму, в рамках которой мы способны адекватно авторскому замыслу прочесть религиозно-мистическое содержание «Стихов о Прекрасной Даме».

Обращаясь к ранней лирике Блока, исследователи сталкивались с проблемой затрудненности ее толкования39. До сих пор мы почти ничего не знаем о собственном внутреннем смысловом наполнении его ранних стихотворений. Подчеркнем: не о биографическом материале, лежащем в ее основе, и преломленном в них, а об имманентном содержании, уходящем корнями в религиозно-мистические представления Блока. До наших дней они остаются на уровне самых общих представлений о Софии, Вечной Женственности, Душе мира как мистическом источнике лирики раннего Блока. Только в последнее время начался процесс исследовательского углубления и конкретизации этих общих мистических представлений.

В 1960;е гг. З. Г. Минц писала: «Очень часто откровенную мистичность концепций &bdquo-Стихов о Прекрасной Даме» путают с неясностью, нечеткостью. Это вряд ли справедливо. Конечно, &bdquo-эзотерический" (тайный) язык, которым Блок стремился выразить свои.

38 Павел Флоренский и символисты. Опыты литературные. Статьи. Переписка / Сост., подг. текстов и комм. Е. В. Ивановой. М., 2004. С. 442. мистические настроения, мало понятен в ряде его оттенков современному читателю. Но это не значит, что слова подобного языка были лишеныдля Блока и для людей, идейно и эстетически ему близких, -определенных значений, находящихся друг с другом в достаточно четких соответствиях"40.

Сложность религиозно-символического языка раннего Блока заключается не только в особом «архаизировании» внутреннего опыта молодого человека начала XX в. (хотя и в этом тоже). Более сложная, чем блоковская, художественная система Вяч. Иванова, в последнее время достаточно успешно подвергается историко-литературной реконструкции, поскольку проблема прочтения Вяч. Иванова упирается чаще всего в источники. Известны источники — понятна логика возникновения той или иной образной, мотивной, лейтмотивной системы того или иного произведения Вяч. Иванова. Случай с Блоком другой. Даже имея основательные представления о круге чтения Блока, зачастую невозможно ответить на «элементарный» вопрос: «О чем его данное стихотворение?».

З.Г. Минц была совершенно права: действительно, эзотерический по своему характеру поэтический язык Блока имел, тем не менее, свое конкретное смысловое наполнение. Так же была права и A.A. Кублицкая-Пиоттух, когда писала, что в случае с Блоком «о зыбкости и расплывчатости не могло быть и речи».

В настоящее время необходимо не только констатировать «конкретное смысловое наполнение» эзотерического языка поэта, но и исследовать его состав, границы, детали. С достаточной степенью убежденности и доказательности можно утверждать, что в основе раннего творчества Блока лежала религиозно-мистическая идея, в полной мере не.

39 Так, например, В. Енишерлов писал о «сложнейших текстах первого тома лирики Блока» (Енишерлов В. У стен московского кремля (Московские встречи А. Блока) // С любовью и тревогой. Статьи. Очерки. Рассказы. М., 1990. С. 362.

40 Минц З. Г. Лирика «первого тома» // Минц З. Г. Поэтика Александра Блока. СПб., 1999. С. 17. укладывающаяся в рамки ни православной, ни католической догматики, но имеющая и с той и с другой серьезные переклички. Эта идея не исходила в полной мере ни из одной архаической религиозно-философской или мифологической системы (будь то платонизм или гностицизм), и не совпадала полностью ни с одной из новейших «религиозных систем»: ни с Вл. Соловьевым, ни с Мережковским, ни с Андреем Белым или Вяч. Ивановым, ни с кем бы то ни было другим. Однако при этом у нее были с каждой из них определенные точки соприкосновения, моменты сближения и расхождения, переклички и аналогии. Блоковская религиозно-мистическая идея, лежащая в основании его творческого пути, не будучи ни у кого заимствованной в полном объеме, была вполне «самодеятельной», если так можно выразиться, и по большому счету вполне эклектичной по своему генезису, что вовсе не уменьшает эстетические достоинства творчества поэта. Отсюда вытекает другая сторона эзотерической природы поэтического языка раннего Блока: его невозможно перевести только на язык религиозно-церковной образности (также символической по своей природе) без потерь как для эстетической, так и смысловой стороны дела.

По-видимому, нет серьезной необходимости искать доказательства тому, что творчески Блок существовал в рамках религиозных категорий и образов. Однако религиозность присутствует в блоковском творчестве в пластах несравненно более глубоких, чем самоочевидные лексический или образно-тематический. Она не только пронизывает весь его составот раннего к позднему, но и генерирует, и оформляет, и диктует собственно художественные смыслы его поэзии. Поэтому задача данной работы не столько — вычленение образов и мотивов религиозно-мистического характера, сколько — выявление той генеральной религиозно-мистической идеи, которая порождает эти конкретные образы и мотивы.

Сложная структурная организация основной поэтической идеи, опирающейся на религиозные представления, потребовала от нас «морфологического» исследования компонентов религиозной составляющей раннего творчества Блока. При более пристальном внимании к ранней лирике Блока обнаруживается, что одна из наиболее значимых и даже определяющих черт ее — не сосредоточенность поэта на отдельных религиозных мотивах, образах и сюжетах, а их системность, внутренняя «увязанность» в некую динамическую целостность, потенциально способную к последующему системному развитию. Это и раскрывается в последующем движении творчества Блока. Смена отдельных творческих этапов оказывалась не разрывом более позднего этапа с предыдущим, а последовательной трансформацией и развитием того потенциала, который был заложен в его ранней лирике. Подобный подход к творчеству поэта как системному единству, обладающему внутренней «телеологией», базируется на трудах В. Н. Альфонсова и В. В. Мусатова.

Раннее творчество Блока — не только период ученичества, поисков своего голоса, создания неповторимо поэтической системы, но и время формирования сложной многоуровневой системы взаимосоотнесенных религиозно-философских идей. Ключевые образы и мотивы, порожденные этими идеями, как выяснялось по мере создания лирики от «Ante lucem» к «Стихам о Прекрасной Даме», внутри самих «Стихов о Прекрасной Даме», а затем и в движении к «Распутьям» и далее, также обладают способностью к последовательному самораскрытию и саморазвитию.

Совокупность очерченных проблем, состояние «истории вопроса» обусловили актуальность темы «Ранняя лирика A.A. Блока (1898 — 1904): религиозный аспект». Специальные работы, посвященные исследованию не отдельных религиозных мотивов, а целостной поэтической системы раннего Блока в ее «морфологическом разрезе», — отсутствуют. Опыт такого исследования предлагается в диссертации.

Цель работы — восполнить недостаток научной информации о раннем этапе поэтической деятельности Блока и его смысловой доминанте, в состав которой неотъемлемым элементом входят его религиозно-мистические представления. Настоящая работа ставит своей целью на основе изучения религиозной компоненты блоковской лирики 1898−1904 гг. представить картину его ранних представлений, первичного мировоззрения, которое наравне с его ранней лирикой сыграло особую роль «первотолчка» как для дальнейшего развития его представлений, так и дальнейшего поэтического творчества — эстетического продукта блоковского мировоззрения.

До сих пор остается без ответа целый ряд вопросов, среди которых здесь назовем лишь некоторые: что именно, в понимании Блока, скрывается за соловьевским именованием Софии? Почему блоковская софиология противопоставлена Христу («Никогда не приму Христа»), в то время, как и у Вл. Соловьева, и у многих блоковских современников вопросы софилогии и христологии понимались как тесно смыкающиеся и вытекающие друг из друга? Каково отношение Блока к христианской догматике (православной и католической), что из нее входило в состав его мировоззрения, а что — нет? Каковы истоки и источники уточнения и определения метафизических и мистических представлений раннего Блока? и т. д.

Этот ряд вопросов, которые до сих пор почти не ставились, определяет основные задачи исследования.

— Выявить наиболее существенные компоненты религиозно-мистических представлений Блока в 1898—1904 гг.

— Определить их индивидуальное религиозное смысловое наполнение.

— Продемонстрировать своеобразие религиозно-мистических представлений раннего Блока. Выявить его доминанты (софийная, мариологическая, идея обожения, идея преображения) и охарактеризовать их.

— Соотнести представления Блока, с одной стороны, с эпохальным духовным мистическим опытом людей, близких по кругу и литературным занятиям, с другой — с представлениями религиозно-догматическими.

— Определить, как религиозные представления Блока обусловили конкретные лирические произведения.

На выбор темы (ее хроникального аспекта) повлияла малая изученность ранних поэтических текстов Блока. Особенно ощутим недостаток в конкретных анализах его ранней лирики. Если поздняя зачастую становилась и продолжает оставаться объектом целостного или мотивного анализа, то ранняя лирика по природе своего религиозно-мистического герметизма до сих пор во многом не прочитана. Практически все писавшие о раннем творчестве Блока отмечали мистичность его стихов. Однако далее этой констатации и обозначения, что в основе мистики Блока лежит представление о Софии, Вечной Женственности, Душе мира, Прекрасной Даме, дело обычно не шло. Данная работа продиктована стремлением разобраться в отношениях и взаимоотношениях основных религиозно-мистических идей раннего Блока. Нас интересовал также «состав», семантическая морфология блоковского понимания Софии. Все это исследуется не как отвлеченные, условно говоря, умозрительные понятия-категории, а как представления, закрепляемые и живущие в конкретных лирических произведениях, как своеобразные ключи к толкованию отдельных произведений раннего Блока и тем самым как общелирический «код» «Ante lucem» и «Стихов о Прекрасной Даме».

Предметом исследования является религиозно-мистическая составляющая раннего творчества Блока, нашедшая свою реализацию на трех уровнях: 1) эпохальное сознание и мировоззрение, включающее в себя и подключающее основы духовного опыта- 2) личностные религиозно-мистические представления Блока в его соотношении с эпохальным сознанием- 3) лирика Блока, которая позволяет закрепить его персональные представления в ряду поэтологическом, собственно литературном. Через последний уровень четче постигается два предыдущих.

Объект исследования также триедин: 1) конкретные проявления эпохального религиозного сознания в преломлении индивидуального сознания Блока- 2) прямые и косвенные свидетельства религиозно-мистических воззрений Блока- 3) комплекс лирических произведений 1898−1904 гг.

В 1917 г. Блок записал в дневнике: «Всякая мысль прочна и завоевательна только тогда, когда верна основная схема ее, когда в ее основании разумеется чертеж сухой и единственно возможный. При нахождении чертежа нельзя не руководствоваться вековой академической традицией, здравым и, так сказать, естественным разумом» {Блок — 8: 7, 276). Поскольку нас интересовала именно блоковская идея, «ее основная схема», «сухой чертеж», по слову самого Блока, генерировавшая создание конкретных лирических произведений, мы не ставили перед собой задачу исследования «Стихов о Прекрасной Даме» (1904) как неповторимой художественной структуры в ее целостном жанровом и художественном составе «книги стихов». Мы сознательно отказались от анализа ранней лирики Блока в составе того или иного издания поэтической книги «Стихи о Прекрасной Даме». История публикации «Стихов о Прекрасной Даме» уже неоднократно привлекала внимание исследователей41, поэтому здесь мы не будем останавливаться на ней42. Поскольку преимущественно нас интересовала проблема состава комплекса религиозных идей, воплощенных в поэтическом слове раннего Блока, а не структура и внутренняя логика большой формы поэтической книги сама по себе, наша характеристика и описание обращены к этой системе в основном вне ее исторического становления, система предстает в этом случае как готовый и непротиворечивый результат.

Конечно, блоковская поэтическая система даже за столь непродолжительное развитие (с 1898 по 1904 гг.) вобрала в себя различные тенденции и направления. Но при взгляде на раннее творчество Блока для нас был важен прежде всего тот готовый итог, который вошел в историю русской поэзии под именем «поэтический мир Блока». Однако, руководствуясь этой генеральной установкой, мы не отказались вовсе от эпизодических наблюдений за динамикой тех или иных мотивов, образов, идей в срезе не только условно статическом (результирующем), но и динамически-хронологическом. Такой подход обусловил наше обращение не только к поэтическому наследию Блока, публиковавшемуся при его жизни в составе какого-либо из изданий, но и к той его части, которая была издана посмертно.

Хорошо известны тенденция и динамика расширения состава неопубликованных ранее (хотя и написанных уже в период «Ante lucem» и «Стихов о Прекрасной Даме») текстов. Она прослеживается от издания 1904 г. к последующим изданиям 1911, 1916, 1918 и 1922 гг. Исходя из.

41 См.: Сапогов В. А. Первая книга А. Блока «Стихи о Прекрасной Даме» // Блок. А. Собр. соч.: В 12 т. Т. 1. Стихи о Прекрасной Даме (1904). Стихотворения. Книга первая (1898−1904) / Сост., общ. ред., предисл., комм. С. С. Лесневский. М., 1995; Минц З. Г. О первом томе лирики Блока // Блок A.A. Полное собр. соч. и писем: В 20 т. Т. 1. Стихотворения. Книга первая (1898−1904). М., 1997; Кузнецова O.A. Первый лирический сборник Александра Блока (1904). К истории создания. М., 1999.

42 Напомним лишь, что первое издание «Стихов о Прекрасной Даме» состоялось осенью 1904 г., затем последовательно в 1911, 1916, 1918 гг. Работу над последней редакцией «Стихов о прекрасной Даме» Блок закончил в 1920 г. Издание вышло посмертно — в 1922 г. тенденции к расширению состава поэтической книги «Стихи о Прекрасной Даме», возможно сделать предположение, что корпус неопубликованных поэтических текстов является своеобразным резервуаром, из которого для каждого последующего издания Блок черпал «недостающие» тексты. В диссертационном исследовании мы обращаемся к этому «резервуару» прижизненно неопубликованных текстов или к текстам, опубликованным гораздо позже первого периода творчества («За гранью прошлых лет») наравне с теми текстами, которые входили в состав пяти подготовленных самим Блоком изданий «Стихов о Прекрасной Даме».

Именно поэтому терминологически равными для нас являются выражения «лирика «Ante lucem» «и «лирика периода «Ante lucem» «- «лирика &bdquo-Стихов о Прекрасной Даме» «и «лирика периода &bdquo-Стихов о Прекрасной Даме» «. Хронологически к первой паре выражений относится лирика 1898−1900 гг., ко второй соответственно — 1901;1904 гг. Закономерно возникает вопрос о верхней дате отобранного в работе материала. Лирика 1904 г. в целом хронологически выходит за рамки не только собственно «Стихов о Прекрасной Даме», но и частично за рамки «первого тома». Отвечая на него, можно сказать, что в первое издание «Стихов о Прекрасной Даме» входили стихотворения по 1904 г. включительно. Аналогичный подход к хронологическому отбору произведений можно наблюдать и в «мусагетовском» издании (1911), где нет деления на разделы: стихи расположены строго хронологически под рубриками года написания (1898, 1899, 1900, 1901, 1902, 1903, 1904). Однако необходимо отметить, что из всего, что было написано Блоком в 1904 г., мы обращались только к материалу, который внутренне тяготеет к ядру религиозно-мистических идей, сформировавшихся в период «Стихов о Прекрасной Даме» и сконцентрированных вокруг лирики 1901;1902 гг.

Научная новизна диссертации заключается в том, что впервые предпринята попытка целенаправленного, системного исследования той религиозной составляющей, которая генерировала конкретную образность, мотивы и темы ранней лирики Блока.

Методология работы направлена на выявление, как внутренней логики, так и механизма, лежащих в основании порождения и конкретных поэтических текстов, и целостной поэтической идеи лирики Блока 18 981 904 гг. В качестве методов исследования предлагается целостный, мотивный, лейтмотивный, тематический анализы образной системы лирики Блока, направленные на наиболее полную реконструкцию религиозной компоненты его раннего творчества. По мере необходимости применяется методика сравнительного анализа черновых редакций и вариантов с окончательным текстом стихотворения. Используется и компонентный анализ, без которого представляется невозможным проникновение в многосоставную природу блоковского поэтического образа. Изучение поэтического материала поверяется блоковской прозойдневниками, записными книжками, письмами, критическими статьями, а также многочисленными материалами, оставленными современниками Блока — мемуарными свидетельствами, дневниковыми записями, письмами и т. д. (как опубликованными, так и неопубликованными).

До сих пор широко распространено мнение, что «Ante lucem» и «Стихи о Прекрасной Даме» — наиболее «темный» период в поэтическом наследии Блока. В. Н. Быстров, совместно с В. А. Сапоговым комментировавший раздел «Ante lucem» для полного собрания сочинений и писем в двадцати томах, отмечал: «Источников для комментирования стихов данного раздела сравнительно немного: художником уничтожены записные книжки и дневники того времени, довольно мало эпистолярных и мемуарных свидетельств, а также отзывов современной Блоку критики. Поэтому существенное значение приобретают автокомментарии поэта, сделанные им в дневнике 1918 года, когда он задумал снабдить книгу &bdquo-Стихи о Прекрасной Даме» необходимыми пояснениями, &bdquo-которые помогли бы понять ее единственно нужное содержание другим" (замысел был реализован лишь частично). Кроме того, достоверные сведения о жизни Блока в те годы имеются в обстоятельных мемуарах его первого биографа — М.А. Бекетовой"43. Замечание о скудости источников само по себе вполне справедливооднако, позицию В. Н. Быстрова необходимо скорректировать указанием еще на один источник, который приобретает большое значение при учете общей бедности источниковой базы для творчества раннего Блока. Мы имеем в виду пометы Блока на изданиях из его библиотеки. Большая часть сохранившихся книг ныне находится в библиотеке Института русской литературы (Пушкинский дом), часть изданий вошла в фонды РГБ (Москва), библиотеки СТД (Москва) и некоторые другие хранилища.

Работа с данным видом источников по отношению к творчеству Блока проводилась до сих пор очень выборочно44. Важность его привлечения мотивируется тем, что количество материалов, связанных с ранним периодом творчества Блока, действительно, ограничено. Эти материалы, как правило, выявлены и давно введены в научный оборот. Вполне понятно, что в советский период в центре внимания оказывалось отношение Блока к поэтам-классикам: Некрасову, Лермонтову, нельзя было вовсе пройти мимо Вл. Соловьева. Но исследования, проливавшие.

43 Быстрое В. Н. Александр Блок. Стихотворения. Книга первая (1898−1904) // Блок А. Собр. соч.: В 12 т. Т. 1. Стихи о Прекрасной Даме (1904). Стихотворения. Книга первая (1898−1904) / Сост., общ. ред., предисл. С. С. Лесневского. М., 1995. С. 439−440.

С пометами Блока на изданиях из его личной библиотеки исследователи начали работу в 1950;е гг. (Левин Ю.Д., Дикман М. И. Пометы Блока на собрании стихотворений Некрасова // Учен. зап. ЛГУ. № 229. Серия филологических наук. Л., 1957). Она была продолжена в 1970;е гг. (Миллер О. В. Пометы Блока на полном собрании сочинений М. Ю. Лермонтова // Русская литература. 1975. № 3- Максимов Д. А. Блок и Вл. Соловьев (По материалам из библиотеки Ал. Блока) // Творчество писателя и литературный процесс. Иваново, 1981). Более широкие возможности для исследования помет и маргиналий Блока открылись в связи с публикацией описания библиотеки Блока: Библиотека A.A. Блока. Описание. В 3 книгах / Сост. О. В. Миллер, H.A. Колобова, С. Я. Бовина. По ред. К. П. Лукирской. свет на восприятие Блоком книг, условно говоря, религиозного, мистического характера, естественно оставались в тени. Поэтому пометы Блока, в своей массе еще ждут исследования. Зачастую замечания на полях, сделанные рукой Блока на страницах изданий, к которым поэт обращался в период 1900 — 1904 гг., — уникальный факт, раскрывающий позицию Блока по тому или иному вопросу религиозно-мистической проблематики. Их значение трудно переоценить, и мы в ходе своей работы активно обращаемся к ним. В связи с исследованием богородичного компонента женского образа ранней лирики Блока в диссертации привлекался иконографический материал.

В процессе проникновения в содержание и состав идеи «Стихов о Прекрасной Даме», отмеченной отчетливыми религиозно-мистическими чертами, нам потребовалось привлечь источники, в которых подобный типологически близкий блоковскому религиозно-мистический опыт, был запечатлен более развернуто. Это касается как предшественников Блока (Я. Бёме, Вл. Соловьев), так и его современников, независимо от него приходивших к более или менее сходным мистическим представлениям (Андрей Белый, А.Н. Шмидт). Кроме того, мы активно опирались на воззрения таких русских философов-софиологов, как H.A. Бердяев, П. А. Флоренский, С. Н. Булгаков, работы которых по интересующей нас теме были написаны позже первой книги Блока. Хроникальное расхождение нами учитывалось, но привлечение этих источников в работе показалось возможным, поскольку формирование софиологии у названных лиц не только проистекало из одного, важнейшего и для автора «Стихов о Прекрасной Даме», источника — поэзии и философии Вл. Соловьева, но и развивалось в контексте и контакте с религиозно-мистическими.

Л., 1984. Однако обращение исследователей к пометам Блока и после данной публикации до сих пор носит эпизодический характер и не формирует целостного впечатления о творческой эволюции Блока. переживаниями самих поэтов-«соловьевцев», прежде всего — Андрея Белого и Александра Блока.

Стремление к решению религиозно-софиологических вопросов, которые в начале XX в. волновали далеко не одного Блока, выявляло несводимость к единству взглядов разных философов, мистиков и художников. Их разноречивые мнения определяют поле и границы религиозно-мистических проблем и намечают пути их решения, предлагавшиеся в начале XX века всеми «Взыскующими Града». Пересечение различных мнений по религиозно-мистическим вопросам в самом начале XX в. формирует и тот совершенно необходимый для воссоздания полноты картины контекст умозрений, концепций и идей, на фоне которого более выпукло и четко вырисовываются грани индивидуальной, личностно отмеченной блоковской идеи.

Говоря о блоковской идее, мы не имеем в виду ее дефиниций: поэт их практически не оставил. Инструмент поэта — лирический образ. В лирике «Стихов о Прекрасной Даме» Блок создал широкую поэтическую концепцию, в состав которой вошли его представления о мироздании в целом и человеке в нем. Безусловно, центром космоса была «Она», София, данная блоковскому герою в чудесном мистическом, пророческом видении. Однако в конечном счете «Она» интересовала Блока постольку, поскольку имела отношение к нему самому. В мистическом браке человека с Софией поэта интересовало не только сакральный смысл этого союза, но и процесс обожения человеческой личности.

Задача воплощения этой идеи, думается, виделась Блоку главным мистическим делом, противостоящим мистическим и квазимистическим словам и чувствам, быстро распространявшимся в умах его современников, становившимся модой. Главным для него оставался вопрос, как, какими именно средствами осуществить это мистическое дело? Готового ответа не было. Было понятно лишь одно: навстречу божественной благодати можно было выступить только с личным духовным подвигом, который, с точки зрения Блока, заключался в преодолении в самом себе человеческой души и плоти, и вел, как ему казалось, к выявлению, то есть выведению из глубин человеческого духа на поверхность человеческого облика божественного, софийного образа.

Исследование поэтической идеи Блока не мыслится в отрыве от литературно-культурного контекста эпохи начала XX века. Рассуждая о специфике гуманитарной мысли, М. М. Бахтин писал: «В какой мере можно раскрыть и прокомментировать смысл (образа или символа)? Только с помощью другого (изоморфного) смысла (символа или образа). Растворить его в понятиях невозможно. <.> Может быть либо относительная рационализация смысла (обычный научный анализ), либо углубление его с помощью других смыслов (философско-художественная интерпретация). Углубление путем расширения далекого контекста"45. В работе используется все те пути раскрытия смысла, которые обозначил Бахтин, однако, особое внимание уделяется углублению смыслов путем расширения контекста. Искания философского, религиозного, эстетического характера — многообразный и сложный по своему составу контекст, внутри которого формировалась и развивалась поэтическая концепция Блока и лежащая в ее основе религиозно-мистическая составляющая. Историко-литературный подход к изучению лирики Блока в интересующем нас аспекте включает в себя рассмотрение и сопоставление обозначенного выше материала с важнейшими тенденциями и векторами этого контекста. Исследование блоковской лирики велось в контексте не только эстетических, но прежде всеговажнейших религиозных исканий и идей эпохи начала XX века. Особое внимание в данной работе уделяется сопоставительному анализу.

45 Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. М., 1979. С. 362. блоковских идей с идейным наследием европейских мистиков, как средневековых, так и нового времени, с сочинениями или изложениями идей которых Блок был знаком в пору формирования его собственных религиозно-мистических воззрений.

Характер поставленных задач, пути их решения, полученные результаты позволяют скорректировать научные представления о сущности раннего периода творчества Блока с точки зрения его религиозного содержания, намечают перспективы дальнейшего изучения поэтического наследия Блока в контексте его религиозного мировоззрения.

Теоретическая значимость исследования. В диссертации выдвинут ряд положений, позволяющих пересмотреть установившиеся представления о первом периоде творчества Блока. Найдены подходы к пониманию многих конкретных поэтических текстов, предложены поправки к ряду комментариев, предложенных в собраниях сочинений Блока.

Практические результаты работы могут быть использованы для для дальнейшего научного изучения творчества А. Блока в рамках истории русской литературы начала XX в., а также при подготовке вузовских курсов, при составлении учебников и учебных пособий для высшей и средней школы.

Апробация основных положений и выводов диссертации осуществлена в докладах, прочитанных на международных конференциях «Печать и слово» Санкт-Петербурга. (СПб., 2004;2006), Седьмых Международных чтениях «Пушкин и мировая культура» (Новгород, 2004), «Александр Блок: Жизнь и творчество, окружение и рецепции». (Москва, Шахматово-Тараканово, 2005), «» Башня" В. И. Иванова в культуре серебряного века. 1905;2005″. (Государственный музей истории С. Петербурга (Музей-квартира A.A. Блока), ИРЛИ (Пушкинский дом);

СПб., 2005). В конференциях: «Журналистика русского модернизма: К столетию выхода первого номера журнала «Весы» «(Москва, 2004), «Источниковедение и история новой русской литературы. К столетию со дня рождения Ксении Дмитриевны Муратовой» (СПб., ИРЛИ, 2004), «Статус писателя в русской литературе XX века (метрополия и диаспора). (Тарту, 2004), I Блоковские чтения «А. Блок и Псковский край», Псков 2004), Блоковские чтения (Музей-квартира A.A. Блока, СПб., 2001;2006), Летняя «Русская антропологическая школа» «Интеллектуальный ландшафт русской науки и культуры первой трети XX века» (РГГУ. Москва, 2005), «Александр Блок. Современное прочтение, издание, изучение. К 125-летию со дня рождения. (СПб., ИРЛИ, 2005) и др.- в лекционных историко-литературных и специальных курсах, читаемых в Новгородском государственном университете имени Ярослава Мудрого в 1996;2005 гг.

Диссертация состоит из введения, пяти глав, заключения, библиографии, приложения.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Ранняя лирика Блока — уникальный поэтический мир, не имеющий аналогов в русской литературе. Она воплотила в себе многие идеи, что называется, «витавшие в воздухе» начала XX в. Важнейшая среди нихрелигиозная идея преображения мира и человека. Именно она являлась тем центром, вокруг которого была сосредоточена жизнь ключевых понятий русского символизма: «жизнетворчество», «теургия», «мифотворчество» и др. Непредвзятый взгляд на творческое наследие Блока убеждает, что в его основе лежал религиозный опыт. По словам самого поэта, его «переживания «Прекр<�асной> Д<�амы>» были <.> несомненны"1. Структура и средства лирического высказывания, темы и мотивы лирики периода «Стихов о Прекрасной Даме» были направлены на воплощение в поэтическом слове именно этой несомненности религиозного переживания. По существу, в своем раннем творчестве Блок ставил вопрос о творческом опыте как опыте религиозном.

По точному слову Г. Флоровского, религия в символизме «превращалась в искусство» «и в духовную реальность надеялись прорваться приступом эстетического вдохновения минуя молитвенный подвиг.». Блок так и писал в 1916 г. H.A. Нолле-Коган о своих стихах: они «писались отнюдь не во имя свое, а во Имя и перед Лицом Высшего (или того, что мне тогда казалось высшим, все равно, это покажет будущее, а я и до сей поры думаю так). В этом и есть для меня единственный смысл &bdquo-Стихов о Прекрасной Даме», которые, в противном случае, я бы считал &bdquo-стишками", т. е. делом, о котором лучше молчать" (ЛН. Т.92. Кн. 2. С. 326).

1 Андрей Белый и Александр Блок. Переписка. С. 193.

2 ФлоровскийГ. Пути русского богословия. Вильнюс, 1991. С. 458.

Однако в этом «дерзновенном» требовании слияния религиозного самосознания с эстетикой таилась трагедия, о которой Б. Энгельгардт в 1921 г. заметил: «.в символизме и нашла свое прямое выражение великая трагедия современного поэтического слова, которое, задыхаясь среди каменеющих громад понятийно-чувственных созерцаний нигилистического сознания, бунтует и бьется и истекает кровью, пытаясь во что бы то ни стало раздвинуть тесные стены своей темницы и вырваться из душного подземелья на светлые просторы религиозного приятия жизни"3.

Религиозное приятие" жизни как русских символистов в целом, так и Блока в частности, не являлось чем-то аморфным и неопределенным, Их религиозное сознание, стремившееся стать мироощущением и мировоззрением, проявляло себя в достаточно отчетливых и системных представлениях. Как показывают исследования последнего времени, формы религиозного сознания русских символистов, системность их религиозно-мистических воззрений поддаются исследованию и до определенной степени — реконструкции.

Анализ современного состояния научного освоения раннего творчества Блока приводит к выводу о недостаточной его изученности. Особенно это касается поэзии периода «Ante lucem» и «Стихов о Прекрасной Даме». И понимание религиозно-мистических категорий, которыми Блок оперировал в то время, и анализы конкретных поэтических произведений нуждаются в более кардинальной и детальной проработке. Складывающиеся в современной истории литературы представления по интересующей нас проблеме нуждаются в корректировке и существенных дополнениях.

3 Энгельгардт Б. В пути погибший // Об Александре Блоке. Пб., 1921. С. 17.

Добиться реконструкции (более или менее адекватной) возможно только в том случае, если в качестве материала исследования иметь в виду не только состав первой поэтической книги Блока 1904 г., но и весь корпус стихов, написанных им в период 1898—1902, отчасти 1903;1904 гг. Поскольку в данной работе нас интересовала именно блоковская идея, генерировавшая создание конкретных лирических произведений, мы не ставили перед собой задачу исследования «Стихов о Прекрасной Даме» (1904) как неповторимой художественной структуры в ее целостном жанровом составе «книги стихов». Для решения этой проблемы много сделали J1.K. Долгополов, З. Г. Минц, В. А. Сапогов, O.A. Кузнецова.

Содержание исследования позволяет сделать следующие выводы.

Творчество Блока не существует вне поисков абсолютногоно содержание этих поисков меняется от первой книги к третьей"4. В данной работе нас интересовала специфика поисков абсолютного в творчестве Блока на раннем этапе.

Исследование начального периода (в рамках «Ante lucem») с точки зрения формирования образа «души», показало, что неотчетливый религиозный настрой юношеской лирики Блока начинал обретать свои контуры и формы вокруг образа души. В блоковском понимании доминировало представление о ней как метафизической категории. В процессе ее эстетического «уплотнения» важным оказалось двойное влияние — Фета и Платона. Знакомство с лирикой Фета, состоявшееся ранее знакомства с философскими идеями Платона имело, как хорошо известно, большое значение для формирования поэтики Блока. Оно заключалось в прямом очень существенном влиянии. Об этом свидетельствуют пометы на издании фетовской лирики 1863 г., где Блок особенно настойчиво выделял для себя фетовские стихи с.

4 ГинзбургЛ.Я. О лирике. М., 1997. С. 239. метафизическим содержанием". И в установлении внутренней дистанции от поэта XIX в. Блок пошел по пути углубления и расширения метафизических представлений о мире и человеке. Первоначально единичные, понятые в метафизическом ключе, они в период «Стихов о Прекрасной Даме» стали складываться в систему религиозного восприятия бытия. Знакомство с философией Платона оказало решительное воздействие на формирование у Блока представления о Мировой душе, позже значительным образом подкрепленного творчеством Вл. Соловьева.

Проведенный анализ показывает, что апокалипсическая тема в составе раннего поэтического творчества Блока не существует в отрыве от центральной идеи религиозного преображения бытия. При поэтической разработке эсхатологической темы автор обошел молчанием как идею пришествия Мессии, так и идеи Страшного суда, Антихриста, хилиазма. Как видится, это произошло потому, что в апокалипсисе его интересовал по существу единственный аспект: окончательное преображение мира и человека, обожение плотского состава бытия. Кроме изображения грядущего и наступившего апокалипсиса Блок стремился к поэтическому созданию образа постапокалипсического состояния мира, который виделся ему в формах вне времени и пространства.

Это стремление не только «увидеть» преображение временного в вечное, но и закрепить свое видение в слове и образе, заставляло символистов типологически сближать образ поэта-символиста с пророком-визионером. Соответственно выстраивалась и поэтика религиозного символизма, восходившая в своем генезисе к религиозному символизму средних веков. В рамках средневековой религиозной культуры впервые была обозначена проблема соотношения образа и прообраза, — столь значимая для нового религиозного сознания начала XX в. Решая эту проблему, Блок интуитивно обращался к эстетике символического образа, воплощенной в средневековой иконописи и живописи Возрождения. Это чутко уловил Андрей Белый.

Вопрос об образе и прообразе, или, по слову Белого, «об Иконах и Духе» был обусловлен и для Белого, и для Блока центральной идеей русского символизма — идеей преображения человеческой личности. Анализ этой религиозной идеи в раннем творчестве Блока позволил выявить как ряд параллелей с религиозно-философскими идеями представителей «нового религиозного сознания», а также типологически близкими идеями традиционного христианства, так и ряд особенностей его собственного решения проблемы обожения человека. Часть из них становилась темой его лирики (например, проблема смерти), часть оставалась темой его размышлений (например, проблема пола), не переходя границ дневника, записных книжек или эпистолярия.

Наблюдения над компонентным составом религиозных представлений Блока позволяют прийти к заключению о том, что формы его религиозного сознания далеко не совпадали с христианской догматикой. Его теизм уже в период «Ante lucem» оформлялся как ярко окрашенный в тона платонической-неоплатонической философии и продолжал оставаться таковым на протяжении 1901;1904 гг. Блок неоднократно высказывал свое отчетливое неприятие Христа. Это достаточно резко отличало его от современников, вовлеченных в формирование нового религиозного сознания. Несмотря на софиологические позиции многих из них фигура Христа практически для всех из них (начиная с Вл. Соловьева и заканчивая Андреем Белым и Вяч. Ивановым) оставалась религиозно-мистическим центром их верований и чаяний.

Блок, в отличие от своих современников, центральное место в сфере своих религиозных чувствований и представлений резко и бескомпромиссно отдал Софии. Блоковское представление о ней, далеко не совпадавшее с соловьевским, было связано с целым комплексом его религиозно-мистических интуиций. София, в его понимании, являлась некоей вечной идеальной сущностью, способной в формах времени и пространства являть себя миру в разных ипостасях. Как выяснилось в ходе исследования, понятие о Софии у Блока было тесно связано с его представлением о третьей ипостаси тринитарной идеи христианстваСвятым Духом, которого автор «Стихов о Прекрасной Даме» отождествлял с Мировой душой. В ходе анализа компонентного состава героини ранней лирики Блока нам удалось выяснить, что софийная сущность героини воплощает себя в таких ипостасях, как Мировая, душа, мать-земля, Богородица — все это наряду с земными чертами Л. Д. Менделеевой.

Образ матери-земли, столь важный для культуры русского символизма, спонтанно появлялся у Блока уже в 1901;1902 гг. Однако системное значение он начал приобретать лишь в 1904;1905 гг. и в дальнейшем развился в один из важнейших в блоковском творчестве образ-символ Руси-России, который еще ждет свого своей дальнейшей разработки.

В диссертации впервые в составе женского образа ранней лирики Блока удалось выделить значимость богородичного компонента. В работе исследован его характер, функции, место и значение в составе религиозных представлений Блока и в его лирике 1901;1904 гг. Значимость данного компонента не исчерпывается ранней лирикой, его следы можно обнаружить в составе «второго» и «третьего» томов Блока. Особенно насыщенным с этой точки зрения представляется цикл «Итальянские стихи», еще ожидающий своего детального исследования. Пристальный интерес к богородичной теме и образности, как показал анализ, самым тесным образом связан в центральной для Блока религиозной идеей окончательного преображения мира и человека в ходе грядущей мировой мистерии.

Проведенное исследование религиозной компоненты сознания Блока существенным образом корректирует и дополняет сложившиеся представления о раннем периоде творчества автора «Стихов о Прекрасной Даме».

В раннем творчестве Блока складывается и приобретает известную целостность особого рода картина, мистическая по содержанию и оформленная по законам лирики. Ее суть — в своеобразном универсализме мистической доминанты, охватывающей и героя («я»), и героиню во всех ее модификациях, и мир природного бытия, выступающий в поэзии Блока и как среда, условно говоря, обитания лирических персонажей, и как область устремлений «я» и природы, возникновения, сущности героини. Мистическая направленность мирочувствования молодого поэта обуславливает напряженность его переживаний и мотивирует цельность и разветвленность той картины мира, которая без учета индивидуальных особенностей мистицизма поэта оказалась бы фрагментарной и недопроявленной.

Безусловно, результаты, полученные в ходе исследования далеко не окончательны. Религиозная составляющая лирики 1898 — 1904 гг. отнюдь не является чертой лишь раннего творчества Блока. Видоизменяясь, варьируясь, что-то утрачивая и чем-то обогащаясь, она присутствует во всем творчестве поэта, и не только лирическом. Но выявление последующего существования ее — задача на будущее. Так же как особого рассмотрения требуют и более частные аспекты, связанные с религиозной проблематикой у Блока, например, с богородичным комплексом. В диссертации основное внимание было уделено сюжету Благовещения, но не менее важны для Блока сюжеты Успения, Вознесения и некоторые другие.

Возможности, связанные с дальнейшей разработкой религиозных аспектов творчества Блока, как нам представляется, свидетельствуют о перспективности этой темы.