ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА ВЕЛИКОБРИТАНИИ 1945-1955 гг

п.

Согласно официальной формулировке, кампания направлена на то, чтобы вдохновить мир на новое рациональное и эмоциональное восприятие Великобритании в настоящем и будущем, на то, чтобы показать, что Великобритания — наилучшая страна для туризма, инвестиций, получения образования и торговли.

По данным Национального офиса аудита Великобритании, финансирование программы с 2012 г. по 2015 г. составило.

113,5 млн. ф. ст. При этом доходы от ее реализации за этот период оцениваются в 1,2 млрд ф. ст., а общий доход до.

2019;2020 г. должен составить от 1,7 до 1,9 млрд ф. ст.

Разработанным в рамках программы брендом GREAT пользуется 17 правительственных департаментов и относящихся к ним организаций. Координационный совет программы возглавляет министр по культуре, СМИ и спорту. По состоянию на март 2015 г., кампанию поддержали 202 коммерческие компании и 164 известных лица.

Дополнительное финансирование со стороны бизнеса составило 68 млн ф. ст. (цифра включает в себя как финансовый вклад, так и поддержку в виде товаров или услуг). Ведомства, участвующие в программе, оценивают ориентировочные дополнительные доходы от ее реализации. Так, организация VisitBritain сообщает о выгодах от использования материалов программы GREAT для развития туризма, Британский совет измеряет влияние кампании размерами дохода от приема иностранных студентов, а Департамент по торговле и инвестициям и Форин-офис отчитываются о поддержке британскому бизнесу и ориентировочной прибыли, полученной благодаря данной программе.

Как показала практика, инициатива GREAT оказалась достаточно успешной. Об этом говорит решение продолжать кампанию, которая первоначально задумывалась как дополнение к Олимпийским играм в Лондоне, и после завершения Олимпиады.

Комитет по «мягкой силе» и влиянию Великобритании в рамках парламентской сессии 2013;2014 гг. заслушал экспертов по данному вопросу, после чего рекомендовал Правительству продолжить реализацию программы, уделяя внимание отдельным культурным мероприятиям, которые потенциально способны положительно повлиять на въездной туризм. Правительство в документе, составленном в ответ на доклад Комитета, сообщило, что благодаря инициативе GREAT экономика страны получила более 500 млн ф. ст. и ожидается, что связанная с данной кампанией дополнительная прибыль за 2013;2014 гг. составит еще 600−800 млн.

Заключение

.

Таким образом, можно сделать следующие выводы.

Внешнеполитический курс Великобритании после Второй мировой войны был направлен на поиски своего места в новой системе безопасности и приобретение относительно устойчивого статуса в новом послевоенном мире. Ялтинско-потсдамский миропорядок закрепил двуполярный мир, и прочих центров силы в нем быть не могло, так что выбор Великобритании — принятие стороны США — был вполне естественным. Главным вопросом послевоенной внешней политики этой страны была форма, в которой она будет активно участвовать в новой структуре безопасности.

Британское правительство после войны не смогло использовать в своих целях такого важного союзника, как СССР. Верх здесь, вероятно, взяла англосаксонская культурно-языковая солидарность, а также наследственный антикоммунизм британской дипломатии. При условии более прагматичной и гибкой внешней политики, страна могла «выторговать» себе несколько иное место в структуре миропорядка. Этого не случилось, что не позволило Великобритании сохранить и отстоять свои позиции на мировой арене. Пришлось играть по американским правилам и платить за это реальную цену.

Британия как мировая держава базировалась на системе имперских институтов и колониальном владении обширными территориями. Колониальная Империя Британии после Второй мировой войны продержалась недолго. Политической элите страны не оставалось выбора — следовало сдать империю во внешнее управление во имя сохранения хотя бы части прежнего влияния в мире. Препятствовать этому не было ни сил, ни возможностей. В связи с начавшимся процессом глобализации мировых отношений у британской политической элиты возникала перспектива быть соучастником построения системы глобального доминирования англосаксонского мира в противостоянии миру коммунизма (а по-сути — новой инкарнации Российской империи). Это позволяло транслировать и утверждать свои ценности и влияние по всему миру, но гораздо более действенно, нежели силой оружия викторианской эпохи. Размен был осуществлен. Наибольшей ценностью было провозглашено сохранение «атлантической солидарности», а в дальнейшем система мер, известных как «неоколониализм» позволила отказаться от прямого военного удержания территорий в процессе их эксплуатации.

В свою очередь, американский капитал в процессе подчинения Британии своей воле предпочитал действовать последовательно: соглашение о девальвации фунта разрушило «стерлинговую зону» (то есть оторвало от Британии доминионы), доктрина Трумэна вытеснила Британию со Среднего Востока, игра Америки с Англией во время Суэцкого кризиса 1956 г., в результате чего Британия потеряла Суэцкий канал, а с ним и Индийский океан — все это шаги США по расчленению и захвату британских владений. К 1961 году подчинение Британской Империи была завершена. Дальше США лишь развивали достигнутый успех — прибрали к рукам метрополию. Великобритания должна была стать и стала «непотопляемым авианосцем» США при всяком конфликте в Европе. И эта цель была достигнута. Современная ситуация еще более плачевна — внешняя политика Великобритании не мыслится вне американской политики. Лишь одно государство открыто поддерживает США во всех локальных конфликтах, участвует во всех военных операциях США — Британия. В отношении статуса Великобритании по сей день сохраняется определенный декорум, нарушение которого, к примеру, стоило жестокого военного поражения в Фолклендском инциденте 1982 года военному режиму Аргентины, по недомыслию решившему запоздало поживиться наследием мировой державы.

Впрочем, такое положение вещей политическую элиту страны вполне устраивает, ибо преференции, полученные страной в условиях «Pax Americana» с лихвой перекрывают издержки, связанный с ностальгией по прежнему статусу империи.

Таким образом, результаты исследования могут быть описаны следующим образом:

В рассматриваемый период внешняя политика Великобритании претерпела существенные трансформации. Внешнеполитический статус страны был трансформирован от мировой державы-колониальной империи к государству-протекторату Соединенных штатов Америки.

2. Указанный период для внешней политики Великобритании — время перехода от рецидивов имперской политики к политике подчиненной, «скоординированной» с ведущей державой альянса — США. Время этого перехода — этап осознания британской политической элитой преимуществ нового статуса страны в атлантическом альянсе англосаксонских государств, и той цены, которую придется заплатить за это. Цена, как видим, оказалась вполне приемлемой, о чем позволяет судить современное политическое и экономическое состояние Великобритании, а также ее внешняя политика.

Великобритания же, во всяком случае в лице правящего кабинета Т. Блэра, видит свою роль в новом однополярном мире весьма особо. Избыв предубеждение к «американскому духу», британская политическая элита активно участвует в системе глобального англосаксонского экономического, политического и культурного доминирования. В такую концепцию (если она существует как четко сформулированная и документально оформленная) очень логично вписывается и постоянная поддержка военно-политических акций США, и участие в них, и «особая позиция» Великобритании в европейских делах, реально направленная на блокирование процесса превращения Европы в реальный новый центр силы, полюс мировой политики. Будучи не в силах уже доминировать самостоятельно, Британия прагматично присоединилась к нынешнему мировому гегемону, хоть и не административно, но в военно-политическом плане. Прагматизм здесь заключается также и в историософском и социокультурном аспекте. Обе страны представляют собой англосаксонскую атлантическую цивилизацию, поэтому гегемония США в таком аспекте представляет собой лишь продолжение многовекового мирового владычества Великобритании, с поправкой лишь на новые формы и методы колониальной политики.

Анализ государственной политики «мягкой силы» Великобритании позволяет отметить присущие ей особенности:

— стремление отталкиваться от уже существующих преимуществ и максимально использовать имеющиеся инструменты и механизмы, прежде чем создавать новые;

— большое значение, которое придается негосударственным акторам, участвующим в распространении «мягкой силы», и стремление дистанцироваться от государства в работе по ряду направлений;

— отношение к политике «мягкой силы» как к стратегии, а не тактике, т. е. акцент на долгосрочной и последовательной реализации всего комплекса мер, относящихся к «мягкой силе», а не на отдельные краткосрочные проекты и программы;

— стремление использовать «мягкую силу» для повышения безопасности и благосостояния граждан Великобритании;

— стремление использовать «мягкую силу» для того, чтобы в определенной степени дистанцироваться от более широкой сферы влияния под руководством США и от Европейского союза, создать узнаваемый и отличающийся национальный образ Великобритании.

Можно видеть, что в последнее время руководство страны проводит политику, направленную на улучшение координации между различными ведомствами. Ее задача — снизить расходы, избежать дублирования функций, и создать единый и узнаваемый образ и «голос» Великобритании за рубежом.

Наконец, стоит особо отметить, что британские институты апеллируют, в первую очередь, к экономическим выгодам реализуемых программ. Это позволяет обосновать финансирование такой деятельности и привлечь значительный объем внебюджетных средств. Кроме того, если измерение и оценка оказанного влияния в рамках политики «мягкой силы» — весьма сложная задача, то оценить экономический эффект и тем самым подтвердить значимость реализуемой работы значительно проще.

Вопросы, связанные с имиджем Великобритании в мире, «мягкой силой», работой государственных ведомств и финансируемых государством институтов (таких, как Британский совет) за рубежом, неизменно увязываются в публичных выступлениях чиновников с темой повышения благосостояния страны и ее граждан. Показательно, что на слушаниях в парламенте и в дискуссиях в СМИ практически отсутствует критика по поводу целесообразности расходов на долгосрочные программы в сфере продвижения английского языка, образования и культуры.

Инициативы, направленные на увеличение «мягкой силы», позиционируются не как исключительно имиджевые, а как экономически оправданные. В то же время программы, реализация которых не увязана напрямую с экономическими выгодами, вызывают значительно больше критики — как со стороны оппозиции, так и в СМИ и в обществе (что фиксируется социологическими опросами). Например, правительство регулярно упрекают в чрезмерно высоких расходах на программы содействия развитию.

Британский опыт представляется весьма интересным для России, ведь поиск путей увеличения «мягкой силы» и одновременно вопросы потенциальных источников экономического роста являются в высшей степени актуальными для нашей страны. Концепция «мягкой силы» вызвала большой интерес у российских политиков и экспертов, однако в отечественной научной литературе и публицистике основное внимание уделяется вопросам влияния, увеличения привлекательности или донесения собственной точки зрения до зарубежной аудитории. Экономический потенциал и возможности государственночастного партнерства в этой сфере в представляются в меньшей степени изученными.

Между тем британский опыт показывает, что активное участие и экономическая заинтересованность негосударственных акторов в работе по увеличению «мягкой силы» (например, в продвижении английского языка, британского образования и культуры) расширяют охват и повышают эффективность таких программ, обеспечивают поддержку инициативам в британском обществе и вносят вклад в экономику страны.

Список источников и литературы.

Британское Содружество наций: прошлое и настоящее/ А. В. Сухоруков А.В. // Новая и новейшая история. 2006. — № 5. C. 70−85.

Брендон П. Упадок и разрушение Британской империи 1781−1997. М.: 2011. — 957 c.

Зимулина Л. А. Эволюция национальной государственности британских доминионов// Британская империя в XX веке; под ред. А. М. Пегушева, Е. Ю. Сергеева. М.: Институт всеобщей истории РАН, 2010. — 72−80 c.

Перегудов С. П. Центробежные и центростремительные тенденции в предвыборном марафоне / С. П. Перегудов // Великобритания перед всеобщими выборами 2010 г. (Доклады Ин-та Европы РАН, № 250), М., 2010.

— С. 19 — 29.

Рейнольдс Д. Внешняя политика Британии и «упадок» Британии в двадцатом веке// Россия и Британия. В мире английской истории; под ред. В. Г. Трухановского. М.: Институт всеобщей истории РАН, 1997. 54−60 c.

Степанова Н. А. Великобритания в содружестве наций: прошлое, настоящее, будущее / Н. А. Степанова // Вестник МГИМО-Университета. — 2014. — № 4. — С. 214−221.

Рейнольдс Д. Внешняя политика Британии и «упадок» Британии в двадцатом веке// Россия и Британия. В мире английской истории; под ред. В. Г. Трухановского. М.: Институт всеобщей истории РАН, 1997. 54−60 c.

Зимулина Л. А. Эволюция национальной государственности британских доминионов// Британская империя в XX веке; под ред. А. М. Пегушева, Е. Ю. Сергеева. М.: Институт всеобщей истории РАН, 2010. — 72−80 c.

Перегудов С. П. Центробежные и центростремительные тенденции в предвыборном марафоне / С. П. Перегудов // Великобритания перед всеобщими выборами 2010 г. (Доклады Ин-та Европы РАН, № 250), М., 2010.

— С. 19 — 29.

Британское Содружество наций: прошлое и настоящее/ А. В. Сухоруков А.В. // Новая и новейшая история. 2006. — № 5. C. 70−85.