Необходимая оборона и крайняя необходимость

Таким образом, в действиях одного лица, причиняющего вред правомерно, могут содержаться два обстоятельства, исключающие преступность деяния, например, причинение посягающему вреда признается необходимой обороной, а вынужденное причинение вреда третьему лицу — крайней необходимостью.

Актуальным для судебной практики в связи с обстоятельствами, исключающими преступность деяния, является вопрос о фактической ошибке причинителя вреда и ее оценке. Оценка содеянного должна происходить в зависимости от субъективного восприятия ситуации обороняющимся: при добросовестном заблуждении и при отсутствии превышения пределов признается необходимой обороной, при добросовестном заблуждении и причинении вреда, явно не соответствующего характеру и степени опасности воображаемого посягательства, признается превышением пределов необходимой обороны, при отсутствии добросовестного заблуждения деяние квалифицируется на общих основаниях.

Поскольку высока вероятность добросовестного заблуждения относительно характера противоправности совершенного задерживаемым деяния, когда административное правонарушение ошибочно считают преступлением, относительно наличия признаков субъекта преступления, когда не осознают, что деяние совершено малолетним или невменяемым, иных ошибок, полезным является п. 24 Постановления. В данном пункте к мнимому задержанию применен такой же подход, как и к мнимой обороне. Думается, что подобным образом следует оценивать и ошибку при иных обстоятельствах, исключающих преступность деяния.

В п. 22 Постановления дана подробная характеристика обстановки задержания, изучение которой необходимо для обоснованного вывода о правомерности действий лица, причиняющего вред преступнику. Однако акцент на задержании с минимальным причинением вреда задерживаемому связан, полагаю, с предъявлением чрезмерных требований к лицу, осуществляющему задержание преступника. Ведь в ч. 2 ст. 38 УК превышение мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление, связано не с отсутствием минимального причинения вреда, а с явным несоответствием причиненного вреда характеру и степени совершенного задерживаемым преступления и обстоятельствам задержания.

Положения Уголовного кодекса об обстоятельствах, исключающих преступность деяния, в равной степени распространяются на всех лиц, независимо от их служебного положения, профессиональной подготовки, но на практике все еще встречаются случаи ужесточения требований к сотрудникам правоохранительных органов. При превышении ими пределов необходимой обороны или мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление, эта тенденция проявляется в ошибочном привлечении их к уголовной ответственности за превышение должностных полномочий. В связи с этим важны содержащиеся во втором абзаце п. 28 Постановления разъяснения, согласно которым необходимо применять ст. ст. 37 и 38 УК при правомерном поведении таких лиц и ст. ст. 108 и 114 УК при выходе ими за пределы допустимого вреда.

Разумное смягчение требований к таким лицам нашло отражение и в положении, согласно которому существует возможность для сотрудников правоохранительных органов и военнослужащих в рамках необходимой обороны или задержания преступника применить оружие и иные специальные средства с нарушением существующего порядка, если это было вызвано необходимостью спасения жизни людей и предотвращения иных тяжких последствий.

В доктрине неоднозначно трактуется основание прекращения уголовного преследования при наличии обстоятельств, исключающих уголовную ответственность. Разрешая этот спор, Пленум в п. 30 Постановления сделал вывод об отсутствии состава преступления при правомерном причинении вреда при обстоятельствах, исключающих преступность деяния. Действительно, имеется только внешнее сходство деяния по причинению вреда с каким-либо составом преступления. Вместе с тем отсутствует вина, поскольку лицо, причиняющее вред при таких обстоятельствах, осознает полезность своих действий. Немаловажно и то, что помимо объекта, которому причиняется вред, есть и объект защиты, на спасение которого были направлены действия лица.

Эмпирического материала для формулирования в Постановлении положений о других обстоятельствах было явно недостаточно. Вместе с тем вряд ли приведенные данные об оправдательных приговорах свидетельствуют о полном отсутствии этих обстоятельств в реальности. Так, вариантом психического принуждения выступает вымогательство взятки. Как известно, ст. 291 УК содержит примечание, предусматривающее освобождение от уголовной ответственности взяткодателя, если имело место вымогательство взятки. И на практике таких лиц от уголовной ответственности освобождают со ссылкой на данное примечание. Но к случаям вымогательства взятки при определенном основании и определенных условиях применимы и положения ст. 40 УК о психическом принуждении: если дача взятки носила вынужденный характер, совершалась для устранения опасности, непосредственно угрожавшей личности или правам взяткодателя или иных лиц, если эта опасность не могла быть устранена иными средствами и при этом вред причиненный был меньше вреда предотвращенного.

При анализе примечания к ст. 291.

1 УК подобный вывод делали и другие авторы, признавая возможность применения положений о крайней необходимости к поведению человека, вынужденного передать ценности под воздействием вымогательства взятки. В подтверждение такой оценки обстоятельств передачи чиновнику ценностей правильно приводится абзац 3 п. 24 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2000 г. N 6 «О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе». В этом пункте Пленумом признается возможность возвращения денег и других ценностей лицу, в отношении которого имел место факт вымогательства взятки, при вынужденности его поведения по передаче ценностей взяткодателю. Здесь, как считают некоторые юристы, речь идет о ситуации, когда лицо не может иным способом предотвратить причинение вреда своим законным интересам, т. е. о ситуации крайней необходимости. Солидаризируясь с такой аргументацией, все же отметим, что точнее говорить о наличии психического принуждения, хотя оно полной самостоятельностью не обладает, и в отношении условий правомерности причинения вреда необходимо учитывать требования, предусмотренные уголовным законом для крайней необходимости.

Следовательно, возможны ситуации, когда правильным является вывод об отсутствии в совершенном деянии (даче взятки) состава преступления, вместо применения нормы об освобождении от уголовной ответственности, что возможно только при признании наличия состава преступления в совершенном деянии. К сожалению, на практике этим аспектом пренебрегают.

В Постановлении особо отмечено, что переход оружия или других предметов, использованных в качестве оружия при посягательстве, от посягавшего лица к оборонявшемуся лицу сам по себе не может свидетельствовать об окончании посягательства, если с учетом интенсивности нападения, числа посягавших лиц, их возраста, пола, физического развития и других обстоятельств сохранялась реальная угроза продолжения такого посягательства.

Следует подчеркнуть, что не признается находившимся в состоянии необходимой обороны лицо, которое спровоцировало нападение, чтобы использовать его как повод для совершения противоправных действий (для причинения вреда здоровью, хулиганских действий, сокрытия другого преступления и т. п.). Содеянное в этих случаях квалифицируется на общих основаниях. В ранее действовавшем Постановлении в качестве примеров данной ситуации приводились: развязывание драки, учинение расправы, совершение акта мести. Представляется, что они не утратили своей актуальности и в настоящее время и также должны учитываться правоприменителем при квалификации провокации необходимой обороны.

Представляется заслуживающим особого внимания разъяснение Верховного Суда РФ о том, что в зависимости от конкретных обстоятельств дела неожиданным может быть признано посягательство, совершенное, например, в ночное время с проникновением в жилище, когда оборонявшееся лицо в состоянии испуга не смогло объективно оценить степень и характер опасности такого посягательства.

Таким образом, Верховный Суд РФ в названном Постановлении по сути восстанавливает право россиян активно обороняться от ночных воров, которое было установлено еще Русской Правдой. Кроме того, четко указана возможность необходимой обороны собственности (например, при умышленном или неосторожном уничтожении или повреждении чужого имущества), а также практической реализации конституционного принципа неприкосновенности жилища с помощью необходимой обороны.

Верховный Суд РФ также разъяснил, что необходимая оборона может быть признана правомерной, даже если посягающий в итоге не был привлечен к уголовной ответственности, в т. ч. в случае защиты от посягательства лица в состоянии невменяемости или лица, не достигшего возраста, с которого наступает уголовная ответственность. Вместе с тем подтверждается устоявшаяся позиция о том, что не может признаваться находившимся в состоянии необходимой обороны лицо, причинившее вред другому лицу в связи с совершением последним действий, в силу малозначительности заведомо не представлявших общественной опасности.

Новеллой является правовая позиция Верховного Суда РФ о том, что состояние необходимой обороны может быть вызвано и общественно опасным посягательством, носящим длящийся или продолжаемый характер (например, незаконное лишение свободы, захват заложников, истязание и т. п.). Право на необходимую оборону в этих случаях сохраняется до момента окончания такого посягательства.

Заслуживающим особого внимания представляется распространение Верховным Судом РФ правил о необходимой обороне на случаи применения не запрещенных законом автоматически срабатывающих или автономно действующих средств или приспособлений для защиты охраняемых уголовным законом интересов от общественно опасных посягательств. Если в указанных случаях причиненный посягавшему лицу вред явно не соответствовал характеру и опасности посягательства, содеянное следует оценивать как превышение пределов необходимой обороны. При срабатывании (приведении в действие) таких средств или приспособлений в условиях отсутствия общественно опасного посягательства содеянное подлежит квалификации на общих основаниях. Тем самым существенно расширяются возможности граждан по защите своего имущества, частной собственности посредством института необходимой обороны.

Вместе с тем представляется спорной давняя и подтвержденная в рассматриваемом Постановлении позиция Верховного Суда РФ о том, что в случаях правомерного причинения вреда в состоянии необходимой обороны основанием вынесения оправдательного приговора или постановления (определения) о прекращении уголовного дела является отсутствие в деянии состава преступления.

Необходимая оборона является обстоятельством вынужденного правомерного причинения вреда, закрепленным в главе 8 УК РФ «Обстоятельства, исключающие преступность деяния». Отсутствие состава преступления означает, что сам факт общественно опасного деяния установлен, но он не содержит всех признаков, указанных в уголовном законе применительно к конкретному составу. Но ведь правомерная необходимая оборона не является общественно опасной, а наоборот, допустимой и даже общественно полезной в плане противодействия преступности. Таким образом, по нашему мнению, целесообразно говорить не об отсутствии в таком деянии состава преступления, а об отсутствии события преступления как такового (п. 1 ч. 1 ст. 24 УПК РФ). На основании изложенного предлагается внести соответствующее изменение в п. 30 рассматриваемого Постановления Пленума Верховного Суда РФ.

Завершая краткий анализ постановления, можно сделать общий вывод о том, что оно является актуальным и современным по духу. К наиболее серьезным достижениям постановления следует отнести следующие положения и выводы: посягательством может быть признано неосторожное деяние; возможна необходимая оборона от длящихся деяний, которые уже юридически окончены, а фактически еще не завершены; правомерно (при соблюдении определенных условий) причинение вреда посягающему путем применения средств и устройств, срабатывающих автономно; возможна трансформация задержания в необходимую оборону; существует возможность для сотрудников правоохранительных органов и военнослужащих в пределах необходимой обороны или задержания преступника применить оружие и иные специальные средства с нарушением существующего порядка, если это было вызвано необходимостью спасения жизни людей и предотвращения иных тяжких последствий.

Характер и размер ущерба, причиненного при необходимой обороне, имеет двоякое значение. С одной стороны, с учетом этих обстоятельств устанавливаются пределы обороны, с другой — при неправомерной защите причиненный вред, подлежащий возмещению.

Должны быть выяснены причины и условия, способствовавшие совершению преступления. Специфика дел о необходимой обороне, с этой точки зрения, также определяется наличием двух сторон конфликта. Когда оборона признана не соответствующей требованиям закона, то и «защищавшийся», и нападавший подлежат уголовной ответственности. Стало быть, оба преступления должны быть оценены с позиции их причинности.

Очевидно, что реализация гражданами права на необходимую оборону зависит от того, насколько правильно будет складываться судебная практика. Однако даже в положительном случае этот фактор сработает только тогда, когда общество будет осведомлено о реальном положении дел. В этой связи правоохранительным органам следует как можно больше привлекать к разъяснительной работе средства массовой информации.

3.

2. Проблемные вопросы необходимой обороны и крайней необходимости Преступления, совершенные в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения (аффекта) и при превышении пределов необходимой обороны, имеют ряд общих признаков. Изучение практики применения уголовного закона показывает, что у судебно-следственных органов возникают трудности как в квалификации означенных деяний, так и в их разрешении. Данная статья посвящена анализу возможных отличительных критериев указанных преступлений, а также проблемам их соотношения и квалификации.

Исследование составов преступлений (ст. ст. 107, 113, ч. 1 ст. 108, ч. 1 ст. 114 УК РФ) показывает, что у них один и тот же объект и субъект преступления.

Объективная сторона выражается в форме действия, которое является ответной реакцией на совершаемое (совершенное) посягательство, которое, в свою очередь, выражается в форме насилия либо иного противоправного действия. С субъективной стороны указанные составы преступлений характеризуются умышленной формой вины. Кроме того, следует отметить, что и аффект, и превышение пределов необходимой обороны — оценочные категории, данный факт также обусловливает сложности правоприменения.

При разграничении анализируемых составов преступлений в правовой литературе доминирующее значение придается мотиву действий виновного: защита правоохраняемых интересов — в случае превышения пределов необходимой обороны; месть — в случае совершения преступления в состоянии аффекта. Существует также мнение, что основное различие между составами преступлений, предусмотренных ст. ст. 107, 114 и ст. ст. 108, 113 УК РФ, должно проводиться по факту «оконченности» посягательства со стороны потерпевшего.

Некоторые юристы выдвигают в качестве разграничительного критерия характер насилия, примененного потерпевшим. Другие — цель, т. е. достижение того результата, к которому стремится лицо: защита от посягательства в момент его совершения (ч. 1 ст. 108, ч. 1 ст. 114); прекращение действий, совершаемых потерпевшим лицом (ст. ст. 107, 113 УК РФ). Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 сентября 2012 г. N 19 «О применении судами законодательства о необходимой обороне и о причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление» в качестве разграничительных критериев указывает на наличие либо отсутствие состояния сильного душевного волнения и наличие либо отсутствие цели защиты (п. 15).

Однако все вышеперечисленные критерии небезупречны, не позволяют четко отграничить рассматриваемые деяния. Так, совершение преступления в состоянии аффекта далеко не всегда сопряжено с мотивом мести, ревности и т. п. Зачастую такое деяние может быть обусловлено именно побуждениями защиты от систематических побоев, издевательств со стороны потерпевшего. Равно как действия при превышении пределов необходимой обороны могут характеризоваться мотивами мести за совершенное посягательство.

Факт оконченности посягательства со стороны потерпевшего — тоже весьма спорный критерий разграничения рассматриваемых деяний. Так, указанные преступления могут быть совершены и в момент посягательства, и после его окончания. Закон не устанавливает каких-либо ограничений в этом вопросе. Действительно, как правило, при квалификации по ст. ст. 107, 113 УК РФ не должно быть разрыва во времени между противоправными действиями лица и совершенным преступлением, либо этот разрыв должен быть минимальным. Однако встречаются случаи, когда аффект и вслед за ним преступление возникают через какой-то промежуток времени или когда преступление совершается в состоянии внезапно возникшего сильного душеного волнения в процессе осуществления очередного факта противоправного поведения потерпевшего лица. Что касается временных пределов необходимой обороны, то по общему правилу общественное посягательство признается наличным с момента его осуществления до момента прекращения. Однако судебная практика исходила и исходит из того, что право на оборону может быть реализовано и в том случае, когда посягательство еще не началось, но имеется реальная угроза его осуществления; а также после фактического окончания посягательства, если обороняющемуся не был ясен момент его окончания.

Характер насилия, примененного потерпевшим, тоже нельзя признать определяющим критерием. Данный признак оправдан в случаях, когда поводом совершения преступления, предусмотренного ст. ст. 107, 113, ч. 1 ст. 108, ч. 1 ст.

114 УК РФ, являются различные по содержательной характеристике насильственные действия. Например, конкретные физические действия (причинение вреда здоровью) и иные случаи противоправного проведения потерпевшего (длительная психотравмирующая ситуация) позволяют в ряде случаев решить вопрос о разграничении рассматриваемых составов. Но как быть в ситуации, когда характер насилия идентичен: побои, угроза совершения изнасилования? Последняя ситуация, по мнению некоторых исследователей, как раз и является основанием ошибок в квалификации рассматриваемых составов преступлений.

Сложным в применении является и разграничение анализируемых деяний по цели совершения. Во-первых, вряд ли можно безусловно разграничить цель защиты (ч. 1 ст. 108, ч. 1 ст. 114) и цель прекращения противоправных действий (ст. ст. 107, 113 УК РФ). Во-вторых, указанный признак не является обязательным для рассматриваемых составов, а следовательно, не подлежит необходимому установлению и доказыванию.

Таким образом, каждый из рассмотренных критериев содержит рациональное зерно и может быть использован в правоприменительной практике, однако ни один из них не является безусловным и достаточным, позволяющим провести четкую грань между анализируемыми деяниями. Кроме того, как верно отмечает И. Фаргиев, «в судебной практике при рассмотрении конкретных уголовных дел недостаточно проводить грань между действиями, совершенными в состоянии аффекта или при превышении пределов необходимой обороны, по одному, отдельно взятому критерию».

Исходя из вышеизложенного при решении означенной проблемы необходимо оценивать в совокупности и объективные, и субъективные признаки содеянного. Видится целесообразным учет и такого критерия, как обстановка совершения преступления. Во-первых, данный элемент состава выступает обязательным признаком в анализируемых деяниях. Во-вторых, указанный критерий обладает определенными разграничительными характеристиками применительно к исследуемой проблеме. Так, в преступлениях, предусмотренных ст. ст. 107, 113 УК РФ, внешнее поведение потерпевшего выглядит как «провокация» преступления, которое совершается в результате фактически учиненных или уже оконченных противоправных или аморальных действий потерпевшего, перечисленных в законе. Обстановка в смысле ст. ст. 108, 114 УК РФ порождает состояние необходимой обороны, которая возможна не только при осуществлении посягательства, но и в случаях возникновения и сохранения реальной опасности нападения.

Наибольшие сложности возникают при проведении четкой границы между действиями, когда в общественно опасном поведении содержатся признаки и необходимой обороны, и состояния аффекта.

Характерно на этот счет уголовное дело в отношении гражданина Ш. Обстоятельства дела таковы: Ш. увидела, что ее муж в трусах лег на диван к дочери, стал прижиматься к ней, хватал ее руками; дочь пыталась сопротивляться. Ш. схватила рюкзак, в котором была гантель, и нанесла удары по голове мужу, от чего наступила смерть последнего. Органы предварительного расследования квалифицировали действия Ш. по ст.

105, суд переквалифицировал ее действия по ч. 1 ст. 107 УК РФ. Вопрос о необходимой обороне либо превышении ее пределов не затрагивался, хотя Ш. своими действиями защищала свою малолетнюю дочь в момент совершения посягательства. Разумеется, Ш.

не могла не испытать душевное волнение от увиденного, однако совершенно очевидно, что она действовала в состоянии необходимой обороны. Следует отметить, что подобные ситуации весьма распространены на практике: решение по делу выносится не в пользу обороняющегося. И дело здесь не столько в действующем уголовном законодательстве, сколько в практике его применения.

В другом случае один из районных судов Псковской области осудил П. за убийство К. Последний после совместного распития спиртного сделал П.

предложение совершить с ним половой акт. Получив отказ, К. затащил ее в спальню, где, угрожая ножом, заставил совершить действия сексуального характера. В момент их осуществления П. схватила лежащий на столе нож и нанесла им несколько ударов потерпевшему.

П. была осуждена за простое убийство. Судебной коллегией по уголовным делам Верховного Суда РФ действия П. были переквалифицированы на ч. 1 ст. 107 УК РФ.

В описанной ситуации ни один из судов не обратил внимание на то, что при описанных обстоятельствах может идти речь и об убийстве при превышении пределов необходимой обороны. Следовательно, по правилам квалификации П. необходимо вменить ч. 1 ст. 108 УК РФ, так как при конкуренции специальных норм, содержащих привилегированные составы, применяется норма, содержащая более привилегирующие обстоятельства. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 сентября 2012 г. прямо указывает: «Если оборонявшееся лицо превысило пределы необходимой обороны в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения (аффекта), его действия надлежит квалифицировать по части 1 статьи 108 или части 1 статьи 114 УК РФ» (ч. 2 п. 15).

Интересен на этот счет опыт зарубежного законодательства. Так, § 33 УК ФРГ закрепляет положение, согласно которому, «если лицо превышает пределы необходимой обороны из-за замешательства, страха или испуга, то оно не подлежит наказанию». В ст. 33 УК Швейцарии определено, что если обороняющийся превышает пределы необходимой обороны вследствие извинительного волнения или замешательства, вызванного посягательством, то его не наказывают. Аналогичные нормы закреплены в УК Польши, Латвии. Таким образом, зарубежный законодатель исключает вину лица вследствие возникшего душевного волнения при любом из перечисленных в законе видов оборонительных реакций.

На практике встречаются и случаи, когда действия, начавшиеся в состоянии необходимой обороны либо ее превышения, перерастают в преступления в состоянии аффекта. Данные действия необходимо квалифицировать следующим образом. Если одному и тому же лицу вначале причиняется вред при превышении пределов необходимой обороны (ч. 1 ст. 114 УК РФ), а затем уже в состоянии аффекта причиняется смерть этому лицу, то содеянное надлежит квалифицировать только по ст. 107 УК РФ, т. е. по окончательному результату.

Если же вред причиняется двум и более лицам: одному при превышении пределов необходимой обороны, другому — уже в состоянии аффекта, то такие действия следует квалифицировать по совокупности преступлений. Данный вывод основывается на правилах квалификации деяния при трансформации умысла и при совокупности преступлений. Так, в случае, когда промежуточной стадией (этапом) совершения более тяжкого преступления было менее тяжкое деяние, то последнее охватывается нормой, предусматривающей состав более тяжкого преступления. Если же лицо совершает два оконченных преступных деяния, являющихся тождественными, но содержащих ввиду учета конкретных обстоятельств разные составы, содеянное квалифицируется по совокупности. Резюмируя изложенное, можно сделать основные выводы:

1) преступления, совершенные в состоянии аффекта и при превышении пределов необходимой обороны, имеют ряд общих признаков. Для разграничения указанных деяний целесообразно использовать следующие критерии: обстановка совершения преступления; характер насилия, примененного потерпевшим; факт оконченности посягательства; мотив и цель. Означенные признаки необходимо оценивать в совокупности;

2) при конкуренции составов ст. 107 и ч. 1 ст. 108 УК РФ применению подлежит последняя согласно правилам квалификации;

3) в случае трансформации состояния необходимой обороны в состояние аффекта совершенные деяния следует квалифицировать либо по окончательному результату, либо по совокупности преступлений в зависимости от конкретных обстоятельств дела.

Следует уделять особое внимание разрешению рассмотренных проблем в целях усовершенствования практики применения уголовного законодательства, обеспечения правильной квалификации и во избежание нарушений прав и законных интересов граждан.

Заключение

В результате проведенного исследования мы пришли к следующим выводам:

1) Институт необходимой обороны можно рассматривать в качестве одного из важных юридических инструментов противодействия преступности, который призван стимулировать активную жизненную позицию граждан, направленную на предупреждение и пресечение преступлений. Признавая действия в состоянии необходимой обороны обстоятельством, исключающим преступность деяния, законодатель тем самым провозглашает приоритет охраняемых законом общественных отношений над интересами лица, совершившего общественно опасное посягательство. В связи с этим представляется, что рассматриваемые правовые позиции высшей судебной инстанции имеют важное значение не только и не столько для формирования единообразной судебной практики, но прежде всего и главным образом — для обеспечения гарантий законных интересов граждан, активно защищающих свои личность и права или права других лиц, охраняемые законом интересы общества или государства от общественно опасных посягательств. Право на необходимую оборону от общественно опасных (т.е. преступных) посягательств — естественное субъективное право каждого человека, признаваемое и закрепляемое законом в качестве одного из средств противодействия преступности.

2) Основным критерием непреступного поведения обороняющегося является непосредственное причинение вреда нападавшему лицу в результате совершения им общественно опасного посягательства. В этой связи не может признаваться находившимся в состоянии необходимой обороны лицо, причинившее вред другому лицу в связи с совершением последним действий, хотя формально и содержащих признаки какого-либо деяния, предусмотренного УК, но заведомо для лица, причинившего вред, в силу малозначительности не представлявших общественной опасности.

Угрожающая опасность должна быть непосредственной, неизбежной, т. е. в случае ее неустранения немедленно наступили бы вредные последствия для правоохраняемых интересов личности, общества или государства. Вероятная, возможная опасность не создает состояния крайней необходимости. Обязательное условие, оправдывающее причинение вреда при крайней необходимости, состоит в том, что грозившая опасность не могла быть устранена иными средствами.

В то же время в законе формулируется понятие превышения пределов крайней необходимости. Для установления превышения пределов крайней необходимости требуется существование состояния крайней необходимости, т. е. наличие опасности, непосредственно угрожающей личности или иным социально значимым благам, и того, что эта опасность не может быть устранена другими средствами, иначе как путем причинения вреда. В противном случае нет состояния крайней необходимости и, следовательно, не может быть превышения ее пределов.

Явное несоответствие причиненного вреда характеру и степени угрожавшей опасности и обстоятельствам, при которых опасность устранялась, признаваемое превышением пределов крайней необходимости, закон связывает с заведомым причинением охраняемым уголовным законом интересам вреда равного или более значительного, чем предотвращенный.

3) Преступления, совершенные в состоянии аффекта и при превышении пределов необходимой обороны, имеют ряд общих признаков. Для разграничения указанных деяний целесообразно использовать следующие критерии: обстановка совершения преступления; характер насилия, примененного потерпевшим; факт оконченности посягательства; мотив и цель. Означенные признаки необходимо оценивать в совокупности;

4) При конкуренции составов ст. 107 и ч. 1 ст. 108 УК РФ применению подлежит последняя согласно правилам квалификации;

5) В случае трансформации состояния необходимой обороны в состояние аффекта совершенные деяния следует квалифицировать либо по окончательному результату, либо по совокупности преступлений в зависимости от конкретных обстоятельств дела.

6) Пределы правомерности причинения вреда в состоянии крайней необходимости — это установленные законом границы дозволенного поведения, причинившего материальный или физический вред лицу, не связанному с созданием непосредственной опасности, выражающиеся в том, что вред причиненный должен быть меньше вреда предотвращенного.

7) Можно предложить законодательно принять понятие вида обстоятельств, исключающих преступность деяния. Причинение вреда при крайней необходимости — это основанные на разрешающих нормах уголовного законодательства, деяния граждан, с необходимостью причинившие материальный или физический вред лицу, не связанному с созданием непосредственной опасности причинения вреда правам или интересам личности, охраняемым законом интересам общества или государства, исключающие их общественную опасность, противоправность и, в определенных случаях, виновность, а как следствие этого — уголовную ответственность за причиненный вред.

Следует уделять особое внимание разрешению рассмотренных проблем в целях усовершенствования практики применения уголовного законодательства, обеспечения правильной квалификации и во избежание нарушений прав и законных интересов граждан.

Библиография Конвенция о защите прав человека и основных свобод. Заключена в г. Риме 04.

11.1950 // Собрание законодательства РФ, 08.

01.2001, N 2, ст. 163.

Конституция РФ (принята всенародным голосованием 12.

12.1993) (с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.

12.2008 N 6-ФКЗ, от 30.

12.2008 N 7-ФКЗ, от 05.

02.2014 N 2-ФКЗ).

Уголовный кодекс Российской Федерации" от 13.

06.1996 N 63-ФЗ // Собрание законодательства РФ, 17.

06.1996, N 25, ст. 2954.

ь Гражданский кодекс Российской Федерации (часть вторая) от 26.

01.1996 N 14-ФЗ // Собрание законодательства РФ, 29.

01.1996, N 5, ст. 410.

Федеральный закон от 04.

05.2011 N 97-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях в связи с совершенствованием государственного управления в области противодействия коррупции» // Российская газета, N 97, 06.

05.2011.

Федеральный закон от 07.

02.2011 N 3-ФЗ «О полиции» // Российская газета, N 25, 08.

02.2011.

Закон РФ от 27.

04.1993 N 4866−1 «Об обжаловании в суд действий и решений, нарушающих права и свободы граждан» // Российская газета, N 89, 12.

05.1993.

Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27.

09.2012 N 19 «О применении судами законодательства о необходимой обороне и причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление» // Российская газета, N 227, 03.

10.2012.

Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 17.

01.1997 N 1 «О практике применения судами законодательства об ответственности за бандитизм» // Российская газета, N 20, 30.

01.1997.

Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 16.

08.1984 N 14 «О применении судами законодательства, обеспечивающего право на необходимую оборону от общественно опасных посягательств» // Бюллетень Верховного Суда СССР, N 5, 1984.

Утратил силу.

Определение от 12 июля 2012 г. N 58-О12−33 // СПС «Консультант.

Плюс".

Бахтеева Е. И. Превышение пределов необходимой обороны: проблемы квалификации // Российский следователь. 2002. N 7.

Волженкин Б. В. Служебные преступления. СПб.: Питер, 2005.

Гарбатович Д. Право на необходимую оборону в разъяснениях Пленума Верховного Суда // Уголовное право. 2013. N 1.

Звечаровский Э. Кому необходима необходимая оборона? // Уголовное право. 2013. N 1.

Завидов Б. Д. Правовые новации необходимой обороны (комментарий к ст. 37 УК РФ) // СПС «Консультант.

Плюс".

Есаков Г. Использование предохранительных устройств при защите имущества и необходимая оборона // Уголовное право. 2013. N 1.

Ефимович А.А. К вопросу квалификации общественно опасного деяния, являющегося основанием необходимой обороны // Российский следователь. 2010. N 8.

Иванов Н. Уголовное право. Общая часть. М.: Юрайт, 2013.

Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. Постатейный / Под ред. Г. Есакова М: Проспект, 2012.

Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (постатейный) / Под ред. П. П. Кругликова. М., 2011.

Кудрявцев В. Н. Общая теория квалификации преступлений. М., 2001.

Кузнецова Н. Ф. Проблемы квалификации преступлений. М., 2007.

Лебедев В. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. М.: Юрайт, 2012.

Наумов А. В. Российское уголовное право: Курс лекций: В 2 т. 3-е изд., перераб. и доп. М., 2007.

Орехов В. В. Необходимая оборона и другие обстоятельства, исключающие преступность деяния. СПб., 2003.

Орешкина Т. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 сентября 2012 г. N 19 «О применении судами законодательства о необходимой обороне и причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление» // Уголовное право. 2013. N 2.

Пархоменко С. В. Деяния, преступность которых исключается в силу социальной полезности и необходимости. СПб., 2004.

Питецкий В.В. Уголовно-правовое значение автоматически срабатывающих средств при осуществлении права на необходимую оборону // Российская юстиция. 2011. N 7.

Практикум по уголовному праву. Части Общая и Особенная / Под ред. Л. Л. Кругликова. М.: Проспект, 2011.

Рарог А. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. М.: Проспект, 2012.

Романов А. Освобождение от уголовной ответственности взяткодателя при вымогательстве взятки // Законность. 2012. N 9.

Сверчков В. В. Томин В. В. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. М.: Юрайт; 2011.

Степалин В. П. Комментарий к Постановлению Пленума ВС РФ о необходимой обороне // Уголовный процесс. 2012. N 11.

Таганцев Н. С. Русское уголовное право. Часть Общая: В 2 т. Тула, 2001.

Чучаев А. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (постатейный). М.: Контракт, 2012.

Чудиновских А.О., Игнатов С. Д. К вопросу об особенностях доказывания по делам о превышении пределов необходимой обороны // Российский следователь. 2011. N 23.

Фаргиев И. Состояние аффекта и превышение пределов необходимой обороны. Вопросы разграничения составов // Российская юстиция. 2001. N 1.

Фомин М. А. Соотношение и разграничение преступлений, совершенных в состоянии аффекта и при превышении пределов необходимой обороны // Российский следователь. 2001. N 5.

Шнитенков А. Новая редакция статьи о необходимой обороне требует дополнения // Российская юстиция, N 2, 2003.

Яни П. Вымогательство взятки как признак крайней необходимости, исключающей ответственность за дачу взятки // Законность. 2012. N 5.

Уголовный кодекс Российской Федерации" от 13.

06.1996 N 63-ФЗ // Собрание законодательства РФ, 17.

06.1996, N 25, ст. 2954.

ь.

Лебедев В. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. М.: Юрайт, 2012. С. 132.

Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. Постатейный / Под ред. Г. Есакова М: Проспект, 2012. С. 67.

Рарог А. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. М.: Проспект, 2012. С. 67.

Конституция РФ (принята всенародным голосованием 12.

12.1993) (с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.

12.2008 N 6-ФКЗ, от 30.

12.2008 N 7-ФКЗ, от 05.

02.2014 N 2-ФКЗ).

Гражданский кодекс Российской Федерации (часть вторая) от 26.

01.1996 N 14-ФЗ // Собрание законодательства РФ, 29.

01.1996, N 5, ст. 410.

Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27.

09.2012 N 19 «О применении судами законодательства о необходимой обороне и причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление» // Российская газета, N 227, 03.

10.2012.

Чучаев А. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (постатейный). М.: Контракт, 2012. С. 78.

Иванов Н. Уголовное право. Общая часть. М.: Юрайт, 2013. С. 56.

Там же.

Практикум по уголовному праву. Части Общая и Особенная / Под ред. Л. Л. Кругликова. М.: Проспект, 2011. С. 59.

Лебедев В. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. М.: Юрайт, 2012. С. 59.

Федеральный закон от 04.

05.2011 N 97-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях в связи с совершенствованием государственного управления в области противодействия коррупции» // Российская газета, N 97, 06.

05.2011.

Яни П. Вымогательство взятки как признак крайней необходимости, исключающей ответственность за дачу взятки // Законность. 2012. N 5.

Определение от 12 июля 2012 г. N 58-О12−33 // СПС «Консультант.

Плюс".

Романов А. Освобождение от уголовной ответственности взяткодателя при вымогательстве взятки // Законность. 2012. N 9.

Волженкин Б. В. Служебные преступления. СПб., 2005. С. 222.

Закон РФ от 27.

04.1993 N 4866−1 «Об обжаловании в суд действий и решений, нарушающих права и свободы граждан» // Российская газета, N 89, 12.

05.1993.

В соответствующей части: указание на поставление в опасность наряду с прямой угрозой — формулировка, предложенная пленумом Верховного Суда в п. 11 Постановления от 30 марта 1990 г. N 3 (ныне утратило силу), несколько удачней той, что содержится в п. 15 Постановления пленума Верховного Суда от 10 февраля 2000 г. N 6.

Волженкин Б. В. Указ. соч. С. 229 — 230.

Волженкин Б. В. Указ. соч. С. 228.

Савинов А. Превентивная необходимая оборона и вопросы судебного толкования // Уголовное право. 2010. N 3. С. 58 — 62.

Таганцев Н. С. Русское уголовное право. Часть Общая: В 2 т. Тула, 2001. Т. I. С. 426.

Там же. С. 426 — 427.

Якубович М. И. Учение о необходимой обороне в советском уголовном праве. М., 1967. С. 29.

Питецкий В.В. Уголовно-правовое значение автоматически срабатывающих средств при осуществлении права на необходимую оборону // Российская юстиция. 2011. N 7.

Пархоменко С. В. Деяния, преступность которых исключается в силу социальной полезности и необходимости. СПб., 2004. С. 213.

Завидов Б. Д. Правовые новации необходимой обороны (комментарий к ст. 37 УК РФ) // СПС «Консультант.

Плюс"; Наумов А. В. Российское уголовное право: Курс лекций: В 2 т. 3-е изд., перераб. и доп. М., 2007. Т. 1: Общая часть. С. 318.

В проекте Постановления на обсуждение предлагался альтернативный вариант, который не распространял на эти случаи действие нормы о необходимой обороне, поскольку, говоря словами проекта, «на момент установки данных устройств или приспособлений общественно опасное посягательство отсутствовало и не было реальной угрозы осуществления посягательства».

Дискуссионен вопрос, можно ли и в этом случае квалифицировать содеянное как умышленное преступление на общих основаниях. Представляется, что нет, поскольку общественно опасное посягательство наличествует.

Бюллетень Верховного Суда РФ. 1993. N 5.

Питецкий В.В. Уголовно-правовое значение автоматически срабатывающих средств при осуществлении права на необходимую оборону // Российская юстиция. 2011. N 7. С. 50.

Противоположной точки зрения придерживается А. Н. Попов, полагающий, что причинение тяжкого вреда здоровью в разбираемых случаях всегда образует превышение пределов необходимой обороны (см.: Попов А. Н. Указ. соч. С. 424 — 425). При таком подходе соразмерное причинение вреда при использовании устройств исключается в принципе, если, конечно же, не рассматривать ненаказуемое причинение вреда здоровью средней тяжести как таковое.

Конвенция о защите прав человека и основных свобод. Заключена в г. Риме 04.

11.1950 // Собрание законодательства РФ, 08.

01.2001, N 2, ст. 163.

Шнитенков А. Новая редакция статьи о необходимой обороне требует дополнения // Российская юстиция, N 2, 2003.

Пархоменко С. В. Указ. соч. С. 214.

Кадников Н. Г. Обстоятельства, исключающие преступность деяния. М., 2002. С. 20.

Блинников В. А. Обстоятельства, исключающие преступность деяния в уголовном праве России. Ставрополь, 2002. С. 109.

Борисов С.В., Дмитренко А. П., Русскевич Е. А., Дайшутов М. М. Необходимая оборона, крайняя необходимость, задержание преступника (правовая оценка действий сотрудников полиции) / Отв. ред. Н. Г. Кадников. М.: Юриспруденция, 2012. С. 50.

Арямов А. А. Правомерное причинение вреда: Монография. Челябинск: Издательство Татьяны Лурье, 2004. С. 174.

Борисов С.В., Дмитренко А. П., Русскевич Е. А., Дайшутов М. М. Необходимая оборона, крайняя необходимость, задержание преступника (правовая оценка действий сотрудников полиции) / Отв. ред. Н. Г. Кадников. М.: Юриспруденция, 2012. С. 60.

Михайлов В.И. Уголовно-правовая ситуация задержания лица, совершившего наркопреступление, и некоторые предложения по совершенствованию ее нормативного регулирования // Наркоконтроль. 2012. N 2. С. 15 — 20.

Коробеев А. И. Преступные посягательства на жизнь и здоровье человека: Монография. М.: Юрлитинформ, 2012. С. 151.

Наумов А. В. Российское уголовное право. Общая часть: Курс лекций. М., 2002. С. 344.

Арямов А. А. Правомерное причинение вреда: Монография. Челябинск: Издательство Татьяны Лурье, 2004. С. 159.

Гарбатович Д. Право на необходимую оборону в разъяснениях Пленума Верховного Суда // Уголовное право. 2013. N 1; Есаков Г. Использование предохранительных устройств при защите имущества и необходимая оборона // Уголовное право. 2013. N.

1; Звечаровский Э. Кому необходима необходимая оборона? // Уголовное право. 2013. N 1; Степалин В. П. Комментарий к Постановлению Пленума ВС РФ о необходимой обороне // Уголовный процесс. 2012.

N 11. С. 52 — 59.

Данное положение воспринято критически и другими авторами. См.: Гарбатович Д. Указ. соч.; Есаков Г.

Указ. соч.; Звечаровский Э. Указ. соч.

Орешкина Т. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 сентября 2012 г. N 19 «О применении судами законодательства о необходимой обороне и причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление» // Уголовное право. 2013. N 2. С. 25.

Орехов В. В. Необходимая оборона и другие обстоятельства, исключающие преступность деяния. СПб., 2003. С. 58.

Чудиновских А.О., Игнатов С. Д. К вопросу об особенностях доказывания по делам о превышении пределов необходимой обороны // Российский следователь. 2011. N 23. С.

12; Питецкий В. В. Уголовно-правовое значение автоматически срабатывающих средств при осуществлении права на необходимую оборону // Российская юстиция. 2011. N 7. С. 24.

Ефимович А.А. К вопросу квалификации общественно опасного деяния, являющегося основанием необходимой обороны // Российский следователь. 2010. N 8. С. 16; Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (постатейный) / Под ред.

П.П. Кругликова. М., 2011. С. 66.

Фомин М. А. Соотношение и разграничение преступлений, совершенных в состоянии аффекта и при превышении пределов необходимой обороны // Российский следователь. 2001. N 5. С.

32; Бахтеева Е. И. Превышение пределов необходимой обороны: проблемы квалификации // Российский следователь. 2002. N 7. С. 21.

Фаргиев И. Состояние аффекта и превышение пределов необходимой обороны. Вопросы разграничения составов // Российская юстиция. 2001. N 1. С. 55.

Архив Верховного Суда РФ. Дело N 44−099−132.

Бюллетень Верховного Суда РФ. 2002. N 9. С. 13.

Кудрявцев В. Н. Общая теория квалификации преступлений. М., 2001. С. 226.

Кузнецова Н. Ф. Проблемы квалификации преступлений. М., 2007.