Только таким образом, считает отечественный правовед, любые способы регуляции человеческого поведения закрепляются в деятельности отдельных индивидов. Сущностью нравственности выступает свобода, сущностью права — обязанность. В этом заключается тот критерий сравнения, который не позволяет полностью отождествить право с нравственностью или воспринимать их как различные степени одной и той же способности (это можно наблюдать в концепции В. С.
Соловьева, рассматривающего право как «минимум добра»). Но по сравнению с нравственностью право представляет собой более сложный комплекс ощущений, поскольку в нем присутствует ощущение обязательности выполняемых действий, которое, на первый взгляд, очень сложно вывести из простых эмоций одобрения или осуждения как реакций на единичный человеческий поступок. Сложность императивно-атрибутивных эмоций, на которых строятся правовые отношения, заключается в их двойственном характере по сравнению с односторонним характером нравственных отношений. Если нравственные отношения приписывают субъекту лишь односторонний характер связи (только обременяющий), поскольку обозначают его долг перед окружающими, то правовые отношения не только приписывают субъекту определенные обязанности, но и наделяют его правами. Такой подход позволяет Л. И. Петражицкому ставить вопрос о преимуществе права по отношению к нравственности, а также переходить к выделению различных видов права, критерием для которого является степень институционального оформления правовых норм.
Впрочем, стоит отметить, что зачастую и сам автор указывает, что в конкретном случае провести различие между правовыми и нравственными эмоциями представляется достаточно затруднительным, поскольку возникают так называемые моральные обязательства, которые накладывают на других индивидов, служащих объектами нравственных отношений, долг ответных реакций по отношению к субъектам морали. Сам Л. И. Петражицкий лишь констатировал наличие таких ситуаций, не подвергая их подробному разбору, но именно специфика подобных форм взаимных обязательств, не зафиксированных в юридических нормах и санкционируемых лишь моральным авторитетом определенного сообщества, стала предметом изучения для его ученика Г. Гурвича. Стоит отметить, что сам процесс перехода от эмоциональных проявлений к их закреплению в качестве установленных социальных норм представляет для Л.
И. Петражицкого большой интерес, но является недостаточно изученным в его творческом наследии. Хотя, следует отметить, именно социально-психологическая трактовка права становится основополагающей линией исследования уже для его учеников — М. А. Рейснера и Г. Гурвича. Сам же Л.
И. Петражицкий считает, что экстериоризация эмоциональных проявлений приводит к тому, что исполнение правовых норм приобретает для индивида обязательный характер, а субъектом этих норм, регулирующих и обеспечивающих их исполнение, становятся другие индивиды. В том случае, если авторитета отдельного индивида или его возможностей оказывается недостаточно, требуются дополнительные ресурсы, в качестве которых могут выступать семья, племя, а на более сложном этапе развития — государство. Как и в естественно-правовой теории, государство выступает для отечественного теоретика права лишь механизмом выполнения правовых норм, возникающих значительно позже проявления таких норм. Необходимо при этом подчеркнуть, что сам Л. И.
Петражицкий никогда не разделял идею автономности индивида, его независимости от государства, поскольку предпочитал рассматривать процесс становления любых социальных институтов не как продукт рациональных решений отдельных сознательных граждан, а как выражение потребности правовых эмоций в их подкреплении соответствующим авторитетом. В связи с этим отдельным вопросом, дискуссионным как для современников Л. И. Петражицкого, так и для последующих исследователей, является соотношение его теории с теорией «естественного права», которая в его собственных работах выступала объектом критики. Так, Л. А.
Пяткина считает, что, несмотря на попытку размежевания с естественно-правовой теорией самого Л. И. Петражицкого, имплицитные основания его психологического подхода были близки к тем фундаментальным причинам возникновения правовых норм, которые провозглашались основоположниками школы «естественного права». Более уместной и близкой к истине представляется точка зрения, согласно которой внешние черты сходства (различение неофициального и официального права, предшествование неофициальных форм права их закреплению в государственном законодательстве) не должны препятствовать уяснению глубинных различий, которые кроются в самом понимании природы права. &#.
171;Естественное право трактовалось как веления разума, открывающего в природе (природе человека) вечные и неизменные законы, тогда как Петражицкий Л. И. стремится вывести интуитивное право именно как индивидуальную этическую эмоцию&# 187;. Иначе говоря, природа правовых феноменов заключается не в вечных и неизменных законах человеческого мышления, а в эмоциональных переживаниях, которые обеспечивают вариативность человеческого поведения и позволяют объяснить возможность несоблюдения устанавливаемых на их основании правовых норм.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Можно не разделять позицию Л. И.
Петражицкого как гиперболизирующую роль эмоционального фактора в учении не только о праве, но и морали. Вместе с тем позиция Петражицкого отличается не только оригинальностью интерпретации морали как постправового феномена. Можно подвести итог рассмотрению методологических предпосылок психологической теории Л. И. Петражицкого. В основе его метода исследования правовых феноменов лежат идеи эмпириокритицизма Э.
Маха и Р. Авенариуса, суть которых заключается в рассмотрении любых явлений как совокупности комплексов ощущений, которые не могут быть однозначно отнесены ни к физической, ни к психической реальности. Применение этого подхода Л. И. Петражицким позволило ему добиться двух основных целей.
Во-первых, была построена целостная и непротиворечивая концепция возникновения права, которая преодолевала односторонность естественно-правовой концепции и узко понимаемого юридического позитивизма (Н. М. Коркунов), игнорировавших психологические механизмы формирования правовой реальности. Во-вторых, принципиальный шаг был сделан в рамках самого психологического подхода, поскольку Л. И. Петражицким были преодолены биопсихологические интерпретации права, свойственные европейской теории права XIX в.
и объяснявшие суть правовых явлений особыми &# 171;мускульными реакциями" индивидов. Л.И. Петражицкий останется в истории русской правовой мысли как один из самых сильных противников теоретического огосударствления права и в то же время как ученый, утвердивший представление о его самостоятельной природе. СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫБатиев Л. В., Сызранцев Д. Г. Психологическая концепция права Л. И.
Петражицкого (постановка проблемы) // Юридический вестник РГЭУ. — 2005. — № 1. Болдырев О.
Н. Психологическая теория права Л. И. Петражицкого: методологические основания // Юристь-правоведъ. -.
2014. — № 2 (63). Гергилов Р. Е. Право как социальный контроль: концепция Георга Гурвича // Журнал социологии и социальной антропологии. — 2005.
— Т. 8. — № 3.Зорькин В. Г. Позитивистская теория права в России. — М., 1978.
Петражицкий Л. И.
Введение
в изучение права и нравственности. Эмоциональная психология. — СПб., 1905.
Петражицкий Л. И. Теория права и государства в связи с теорией нравственности. — СПб., 2000.
Петражицкий Л. И. Что такое право? // Вестник права. — 1899. — №.
1. Поснов И. В. Соотношение права и нравственности в психологической теории права Л. И. Петражицкого // Вестник Мурманского государственного технического университета. -.
2006. — № 1.Поляков А. В. Философия права Льва Петражицкого // Кодекс. Правовой научно-практический журнал. -.
2000. — № 1. Пяткина С. А. Л.
И. Петражицкий и его эмоционалистская школа в системе правовых идей отечественной юриспруденции. М., 2000.
Трубецкой Е. Н. Философия права профессора Л. И. Петражицкого. — СПб., Изд-во Рус. хр. гум. инт-та, 2001.
Ушкарев О. А. Учение Л. И. Петражицкого о праве и его оценка в российской юридической науке // Вестник ТГУ. 2012.
Вып. 5.
