Генрих Гейне – публицист

Генрих Гейне — публицист

Жизнь Генриха Гейне была наполнена патриотическим чувствами любви к Родине и желанием прогрессивных изменений в сознании соотечественников. Эти идеи наполняли его поэтические произведения, они же составляли лучшую часть его публицистики. Особенно это проявилось во французский период его жизни.

Первые 10 лет во Франции (1831−1841 гг.) происходит становление Гейне-публициста. Все это время он подвижнически и самозабвенно трудился во имя однажды поставленной цели, способствуя сближению немцев и французов, служа идее мира и прогресса народов Европы. Гейне помог французам многое увидеть заново в немецкой философии, литературе, культуре, но и сам неизмеримо духовно вырос в Париже. В области общественного знания Гейне от увлечения идеями сенсимонизма пришел к революционной демократии, в художественной практике и эстетике — к принципам критического реализма. Проследим этот путь исканий, ошибок и удач поэта, патриота, публициста.

Генрих Гейне никогда не был безразличен к грядущему человечества, но вопрос этот приобрел для него особую остроту после знакомства с трудами социалиста-утописта Сен-Симона. Французский мыслитель был старшим современником Гейне.

Учение сенсимонистов существенно отразилось на социально-политических взглядах Гейне. Многое в их программе искренне привлекало поэта и сохранило для него ценность в течение долгого времени. Сенсимонисты строили свое учение на идее прогресса и «золотой век» человечества относили не к прошлому, а к будущему. Новое общество мыслилось ими как содружество счастливых людей, получивших возможность всесторонне удовлетворить все свои духовные и материальные потребности. Все эти идеи были крайне привлекательны, и хотелось желать их скорейшего осуществления. Но Гейне не был согласен с историческим идеализмом сенсимонистов, с их отрицательным отношением к революциям, со стремлением выдать свои учение за новый тип религии.

Гейне, признавая идею революционного насилия исторически необходимой, считал вместе с тем, что революция может возникнуть лишь при условии объективно сложившихся обстоятельств. Размышляя над итогами Июльской революции, он писал: «Когда духовное развитие народа и обусловленные им нравы и потребности перестают быть созвучными старым государственным установлениям, тогда народ вступает в неизбежную борьбу с этими установлениями, которая приводит к их преобразованию и называется революцией» Шиллер Ф. П. Генрих Гейне. — М.: Гос. изд-во худож. лит., 1962. — С.34.. Но Гейне был решительным противником любых ультрареволюционных действий, тем более основанных лишь на субъективистских устремлениях и громкой фразеологии.

Общественная и культурная жизнь Парижа захватывала Гейне. Поэта можно было увидеть в торжественных залах Лувра и на бульварах в парижских кафе, о лавках книгоиздателей и на театральных премьерах, в редакциях газет к на политических собраниях.

«Я захлебываюсь в водовороте событий, в волнениях современности, в революции», — писал Гейне. Впечатлений было множество, они просились на бумагу, и Гейне с охотой принял предложение издателя аугсбургской «Всеобщей газеты» барона Котты написать цикл статей о современной Франции.

С января 1832 года начинают публиковаться корреспонденции Гейне, которые вскоре составят его новую книгу «Французские дела», посвященную политике и общественной жизни. Гейне, выступая летописцем послереволюционной Франции, отмечает парадоксальный закон современности: «Каждый день делаются явные шаги вспять». Глубоко недоволен народ, и пока еще сдерживаемое возмущение грозит обернуться революционным взрывом.

Гейне хорошо понимал, что Июльская революция не решила глубинных вопросов: «Эти вопросы касаются не формы правления, не лиц, не установлений республики или ограждение монархии — они касаются материального благосостояния народа» Шиллер Ф. П. Генрих Гейне. Указ. изд. С. 39. .

Историческое чутье не обмануло Гейне. В июле 1832 года в Париже вспыхнуло республиканское восстание, направленное против режима Июльской монархии. Гейне в своей девятой статье, не допущенной на страницы «Всеобщей газеты», с восхищением писал о безымянных республиканцах, отважно сражавшихся на баррикадах улицы Сен-Мартен. «Скромная смерть этих великих неизвестных внушает нам не только трогательную скорбь, она вселяет в наши души отвагу, как знамение того, что многие тысячи людей, совершенно неведомых нам, готовы пожертвовать жизнью за святое дело человечества».

Корреспонденции Гейне получили большой резонанс во Франции и Германии. Специальное внимание обратил на них всесильный глава Священного союза австрийский канцлер Меттерних. Через своих посредников Меттерних недвусмысленно рекомендовал издателю «Всеобщей газеты» барону Котте прекратить публикацию «позорных статей, подброшенных Гейне под названием «Французских дел». В результате решительных мер печатание корреспонденции в сентябре 1832 года прекратилось. И хотя в декабре Кампе удалось выпустить «Французские дела» отдельным изданием, они тут же были запрещены на территории всей Германии.

Книга умножила ряды противников Гейне. Однако «Французские дела» были не только книгой о Франции и французах. Как всегда, о чем бы Гейне ни писал, он писал и о Германии. Глубокая и искренняя причастность к делам родины звучала с особенной остротой в «Предисловии», право выступить с которым перед читателем Гейне пришлось отважно отстаивать. Гейне бичевал в «Предисловии» «глупость» подвигов Австрии и Пруссии. Первая была открытым врагом прогресса, вторая — «лицемерно-набожно» маскировала свои истинные цели.

В «Предисловии» Гейне не только разоблачал столпов европейской реакции, но и говорил о деле, служению которому посвятил свою жизнь. Это было дело «великого единения народов», в результате которого не «будут содержать из-за взаимного недоверия постоянные армии», когда «мечи перекуем в плуги, впряжем в них военных коней и добьемся мира, благосостояния, свободы!» Стадников Г. В. Генрих Гейне. — М: Просвещение, 1984. — С.24.

Интернационализм — ведущая черта зрелого творчества Гейне — обнаружил себя с особой полнотой в годы эмиграции. Идея сближения народов неизменно руководила поэтом во всех его литературных и издательских начинаниях. Гейне то с энтузиазмом поддерживал издание нового журнала «Литературная Европа», мечтая привлечь к участию в нем «ведущих писателей Европы», то задумывал выпуск немецкой газеты с редакционным центром в Париже, то разрабатывал проект библиотеки мировой классики.

Свои книги о Франции он адресовал немцам, а о Германии — французам. В марте 1833 года Гейне сообщает в письме на родину: «Я приложу все силы, чтобы познакомить французов с духовной жизнью Германии. Это теперь — задача моей жизни; быть может, мне суждено выполнить мирную миссию сближения народов» Там же С. 32.

Этой же идеей руководствовался Гейне, когда взялся за создание книги, посвященной новейшей художественной литературе Германии. В 1833 году отдельные разделы из нее публиковались на страницах «Литературной Европы», в этом же году она вышла отдельным изданием в Париже. Но Гейне продолжал работать над книгой. В окончательном варианте под названием «Романтическая школа» она была опубликована на французском, а в начале 1836 года — на немецком языках. Свою книгу Гейне рассматривал как «литературный отчет», который «после смерти Гёте необходимо было представить немецкому обществу» и одновременно как «программу новой литературы».

«Романтическая школа» посвящена современному литературному движению в Германии. Но в поисках его художественных истоков Гейне обращался к далекому средневековью. Два литературных потока он находил в немецкой старине. Один, восходящий к исконно народным представлениям о мире и человеке, накрепко связан с действительностью. Такова величественная «Песнь о Нибелунгах», повествование о суровом времени великого переселения народов, о могучих людях, бросающих вызов самой судьбе.

Но в то же время была и литература, устремившая свой взор за пределы земного. Впитав в себя идеи христианства, она говорила языком символов и аллегорий, ее образный язык отсылал к миру духа, чудесное и сверхземное определяло ее колорит и атмосферу. Раскол католической церкви в период Реформации ослабил влияние христианства, что открыло путь пластической поэзии, восходящей к опыту античной культуры. Наступившая затем эпоха классицизма, с оглядкой, нередко ученической, на художественный опыт Франции, нанесла урон самобытности немецкой литературы.

Новую эпоху открыл Лессинг. Он раскрепостил немецкую литературу от классицистических догм, вернул ее к основам национальной культуры. Просветительское дело Лессинга служило «социальным идеям», «прогрессу гуманности», способствуя «политическому и духовному раскрепощению немцев». Дело Лессинга продолжил Гёте, портрет которого доминирует в первой части книги.

Иоганн Вольфганг Гёте, великий национальный писатель Германии, скончался в 1832 году. Работая над «Романтической школой», Гейне оказался свидетелем и участником громких дискуссий, связанных с оценкой личности и творчества Гёте. Отношение современников к автору «Фауста» было не однозначно. Крупнейший художник слова, создатель бессмертных литературных произведений, Гете почти всю свою сознательную жизнь был тесно связан с карликовым Саксон-Веймарским герцогством. Поэт был дружен с самим герцогом, получил звание тайного советника, входил в число высокопоставленных придворных, занимал ряд ответственных государственных постов, вплоть до главы правительства. Гуманистический, бунтарский пафос искусства Гёте был направлен именно против того феодального немецкого убожества, к которому он был лично причастен как политик и административный деятель. К этой двойственности Гёте его современники далеко не всегда подходили диалектически. И поэтому в спорах чаще всего сталкивались односторонние мнения страстных, восторженных, доходящих до обожествления Гёте почитателей и столь же бескомпромиссно настроенных его ниспровергателей.

Гейне попытался решить этот вопрос во всей его сложности. Он безоговорочно принял Гёте-писателя, показав его огромное воздействие на современный литературный процесс. Верный правилу говорить о самых сложных проблемах языком образов, Гейне в портрете Гете воплотил свое представление о его искусстве. Гёте, каким он показан в «Романтической школе», «гармоничен, ясен, радостен, благородно соразмерен», его «взгляд и осанка божественны, тело, исполненное достоинств, похоже на греческую статую».

В облике Гёте выражено совершенство, «как и совершенно все, что он изображает». Великий жизнелюбец, он творец искусства, в котором пульсирует земная действительность, во всей полноте «выражена жизненная правда». Гейне решительно выступал против любых проявлений восторженно-обожествляющего преклонения перед культом Гёте. Художественное наследие Гёте должно быть освоено глубоко творчески, с учетом характера и особенностей современного литературного процесса.

Высоко ценя Гёте-писателя, Гейне критически подходил к его общественной позиции. Гейне не мог простить «королю поэтов» его холодной уравновешенности н политического нейтралитета. По мнению Гейне, Гёте был недостаточно граждански активен, и занятая им позиция не отвечала задачам социального и политического преобразования Германии. Гейне попытался одним из первых осмыслить противоречие между Гёте-художником и Гёте-человеком. Поэтому-то в литературном портрете Гёте неразделимо слиты индивидуальное и общечеловеческое. Гёте изображен великаном в мире искусства и карликом на поприще веймарских государственных дел, он запечатлен в смелейших дерзаниях своего божественного творчества и в невозмутимом спокойствии личного уклада своей жизни.

В работе, посвященной романтической литературе Германии, Гёте занимал не случайно столь важное место. Гейне рассматривал Гёте не только как предшественника и современника романтиков, но и как их учителя. Само же рождение романтической литературы Гейне объяснял рядом причин. Исторической основой романтизма он считал жалкое политическое и социальное положение Германии, отсутствие реальных путей и практических форм борьбы, что заставляло немцев искать иллюзорный выход в сфере чисто духовной. В плане эстетическом романтизм, с его повышенной символикой образов, был реакцией на пластику классического искусства.

Гейне представил немецкую романтическую литературу в галерее емких, острохарактерных портретов. Он рассказал о Фридрихе Шлегеле и Людвиге Тике, Клеменсе Брентано и Людвиге Уланде… Но одним из центральных был портрет поэта и прозаика Новалиса. Этот крупнейший из ранних романтиков прожил неполных тридцать лет, оставив сравнительно небольшое литературное наследие. Главные творений Новалиса — неоконченный роман «Генрих фон Офтердинген» и сборник стихотворений «Гимны к ночи», в котором он возвышенно воспел свою юную невесту Софию Кюн, умершую в пятнадцатилетнем возрасте. Новалис сознательно не принимал современную немецкую действительность и, отрекаясь от нее, ушел в мир философских утопий. Обожествляя природу, он мечтал о чувственном проникновении о ее сокровенные тайны, полном слиянии с ней. Это был выход к поэтическим, одухотворенным любовью н красотой высшим идеальным формам жизни. Гейне писал; «Новалису виделись повсюду лишь чудеса, и прелестные чудеса; он подслушивал голоса растений, ему раскрывалась тайна каждой юной розы, в конце концов, он отождествлял себя со всей природой, и, когда пришла осень и опали листья, он умер».

В «Романтической школе» творческий путь Новалиса-романтика олицетворен в судьбе идеальной девушки — мадемуазель Софии. Всепоглощающая устремленность к миру духа, холодное равнодушие и болезненное отстранение от земного приводит Софию к смерти. Печальная и быстротечная история «бледной девушки с серьезными голубыми глазами» не только образная характеристика искусства Новалиса, но и поэтическая метафора путей и судеб немецкого романтизма. Это, наконец, красочная иллюстрация тезиса Гейне о том, что «поэт бывает силен и могуч лишь до тех пор, пока не покидает почвы действительности».

Общий смысл этих литературных портретов глубоко многозначен: телесное здоровье Гёте и его долгая восьмидесятидвухлетняя жизнь — символ твердой жизненной основы н неумирающей силы его искусства; лихорадочный румянец Новалиса, болезнь и угасание — образная характеристика его творчества и краткости периода, связанного с идеями и художественным опытом ранних романтиков.

Нужно учитывать, что Гейне писал не столько историю романтической школы, сколько давал ей оценку, исходя из требований современности. Гейне подвергал резкой критике консервативные стороны романтической школы: идеализацию средневековья, мистику, идею религиозного подавления живого человеческого чувства, философский идеализм. Но он раскрыл и неумирающую ценность художественного наследия романтиков, точно определил их значение в мире современной культуры. И в первую очередь это относилось к Гофману: «Гофман… всюду видел одни только привидения, они кивали ему из каждого китайского чайника, из каждого берлинского парика; это был чародей, превращающий людей в диких зверей, а последних даже в советников прусского королевского двора… Однако, по совести говоря, Гофман как поэт был гораздо выше Новалиса. Ибо последний со своими идеальными образами постоянно витает в голубом тумане, тогда как Гофман со своими причудливыми карикатурами всегда и неизменно держится земной реальности» Дейч А. Поэтический мир Генриха Гейне. — М.: Гос. изд-во худож. лит., 1963. — С.231. .

Высоко оценил Гейне романтиков как собирателей и популяризаторов немецкого народного творчества. Сказки братьев Гримм, сборник народных песен «Волшебный рог мальчика» — живительный, неумирающий источник для литературы современной и будущей. Гейне писал об этом с особым знанием дела. Ведь и его «Книга песен» корнями уходила к народному творчеству.

«Романтическая школа», посвященная вопросам литературного развития Германии, явилась великолепным образцом остронаправленной литературной критики. Литературное движение было рассмотрено в книге в единстве с развитием общественным, а критерий художественности оказался неотрывен от идей пополитических задач искусства.

Закончив в первом варианте «Романтическую школу», Гейне тут же принимается за другую работу — «К истории религии и философии в Германии». Новая книга была тесно связана с «Романтической школой» и, по словам автора, представляла собой «общее введений в немецкую литературу». Но так называемое «введение» имело и совершенно самостоятельное значение — в нем трактовались узловые моменты истории, религии и философии в Германии. На первый взгляд Гейне брал на себя скромную роль популяризатора, желающего всего лишь в ясной и доходчивой форме рассказать о смысле философских систем, неясно и туманно изложенных их создателями. Однако Гейне — «популяризатор» сумел по-новому прочесть и истолковать абстрактные построения немецких философов-идеалистов конца XVIII — начала XIX века. Гейне оказался одним из первых в Европе мыслителей, кто из идеалистических построений немецких философов извлек практические выводы. Немецкая философия, достигнув своих вершин в диалектике Гегеля, явилась революцией в области духа. Ее-то и рассматривал Гейне как прелюдию к неизбежной политической и социальной революции в Германии.

Ф. Энгельс, специально отметивший эту работу Гейне, писал: «Подобно тому, как во Франции в XVIII веке, в Германии в XIX веке философская революция предшествовала политическому перевороту… Однако то, чего не замечали ни правительства, ни либералы, видел уже в 1833 г., по крайней мере, один человек; его звали, правда, Генрих Гейне» Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т.21, С.273−274.

Первую часть своей работы Гейне посвятил протестантству — этой своеобразной религиозной революции в Германии. В пору средневековья христианство оказало значительное влияние на культуру и общественную жизнь. Всеми доступными средствами церковь стремилась насаждать аскетизм, воспитывала презрение к земным благам. Но, несмотря на жестокий диктат церкви, людей не удалось отвратить от земной красоты и жизненных радостей. Немецкий народ жаждал духовного раскрепощения. Не случайно, что такой большой резонанс и широкую поддержку получила деятельность реформаторов и их главы — Мартина Лютера. Протестанты не были противниками религии. Ей они были преданы не менее верно, чем католики. Объектом критики была церковь, влияние которой им удалось значительно ограничить.

Реформаторская деятельность, ставшая смыслом жизни Мартина Лютера, имела большое значение для разных сфер немецкой жизни. Желая сделать Библию доступной для каждого немца, в каком бы княжестве он ни жил и на каком бы диалекте ни объяснялся, М. Лютер перевел ее с латыни на немецкий, заложив базу для формирования единого литературного языка Германии. К тому же в условиях политически раздробленной страны единый литературный язык оказался едва ли не главным средством объединения немцев. Гейне, сосредоточив все внимание на деятельности Лютера, однако, не смог представить в исторической полноте реформационное движение Германии. Неоправданно забытым оказался другой великий реформатор, идеолог крестьянско-плебейского крыла немецкого общества Томас Мюнцер, мечтавший об утверждении «земного рая».

Не рассказал в своей книге Гейне и о крестьянской войне 1524−1525 годов, тесно связанной с реформацией. Вторую и третью книгу своего труда Гейне посвятил «философской революции» в Германии. Эта революция, достигшая высочайшего развития в конце XVIII — начале XIX века, была подготовлена общим развитием философских знаний в Европе.

Среди крупнейших мыслителей, содействовавших раскрепощению человеческого разума от догматов схоластики и христианской мистики, Гейне называет француза Рейс Декарта и голландца Бенедикта Спинозу. Первый из них решительно отграничил философию от религии, поставив выше всего человеческий разум, отождествив мысль с самой идеей жизни. Тезис Декарта: «Я мыслю — следовательно я существую» — стал формулой его философской системы. Пантеист Спиноза отверг представление о боге как конкретном лице. Отождествив идею бога с природой, Спиноза реабилитировал все земное, божественным объявил материю и дух, восславив жизнь во всей ее полноте.

Вернувшись к истории общественной мысли Германии, на втором месте после Лютера Гейне поставил великого просветителя Лессинга. Если Лютер отстоял право каждого лично знакомиться с Библией, подорвав власть церковного слова над умами верующих, то Лессинг осуществил другую великую задачу — он содействовал «освобождению» от «косного служения слову и букве», его деятельность была посвящена пробуждению немецкой нации, возбуждению «благодатного движения в умах».

У истоков философской революции в Германии Гейне поставил И. Канта. Причем особый смысл Гейне придал следующей аналогии: главный труд Канта «Критика чистого разума» был признан не сразу, а лишь спустя несколько лет после выхода в свет — в 1789 году. Так совпали по времени две великие революции — политическая во Франции и философская в Германии. Эту параллель Гейне последовательно развивал в своей книге.

Гейне показал, как философская мысль все больше теснила религиозные представления, как падал вместе с этим авторитет церкви, этой главной опоры феодальных режимов немецких княжеств. Философия раскрепощала человеческий ум, развивала свободомыслие, а значит, готовила почву для новых политических и социальных битв Шиллер Ф. П. Генрих Гейне. Указ. изд. С. 67. .

В целом, верно осветив историю религии и философии в Германии, Гейне в трактовке отдельных вопросов не всегда был достаточно последователен, а некоторым важнейшим проблемам не уделил нужного внимания.

Не всегда Гейне твердо оставался на материалистических позициях; порой он склонялся к поэтизации пантеизма, а то и неоправданно переоценивал роль идей как движущей силы истории.

Заполненным литературными трудами был 1838 год. Среди других работ Гейне написал статью «Швабское зеркало» и развернутый текст к альбому портретов девушек и женщин, героинь комедий и трагедий бессмертного Шекспира. Статья «Швабское зеркало» была посвящена романтикам-эпигонам, объединившимся под именем «Швабской школы». К ней примыкали литераторы среднего дарования и консервативной ориентации. Исключение составлял лирик Уланд, поэтический талант которого Гейне высоко ценил.

Холодные, а затем и враждебные отношения между швабами и Гейне объяснялись далеко не личными причинами. «Швабская школа» была хранительницей старозаветных идеалов патриархального захолустья и видела своего читателя в лице немецкого филистерства. Прилежные подражатели романтической поэзии, швабы отстали от времени и были тормозом на пути новых литературных сил. Объективно их позиции сближались с немецкими реакционерами и националистами, и Гейне оправданно считал швабов ближайшими союзниками В. Менцеля. В свою очередь Гейне и его искусство было для швабов тем новым, что угрожало существованию и их идеалов, и их поэзии.

В отличие от «Швабской школы» работа «Девушки и женщины Шекспира», казалось бы, лежала в стороне от треволнений дня. Автор уже заранее был ограничен замыслом издателя — требовалось только составить подписи к портретам героинь Шекспира. Когда роскошный альбом поступил в цензуру, та обошлась с ним невиданно благодушно, не тронув ни единой фразы. Мало того, после выхода книги в свет некоторые критики поспешили причислить Гейне к сторонникам «чистого искусства». Вместе с тем нейтральность этой работы была обманчива. Поэт не удовольствовался ролью беспристрастного комментатора иллюстративного материала, а написал основательную работу о Шекспире и значении его художественного наследия для современности.

Гейне показал, что уроки Шекспира не стали прошлым и не ушли в историю. В течение веков велась борьба вокруг творчества великого трагика. Это была борьба «между жизнью в духе и духом жизни». Торжество шекспировского искусства — не просто страница в истории культуры; это яркое подтверждение силы прогресса, неотвратимости победы лучших начал жизни. Глубочайшее проникновение в сущность бытия, неустанные поиски правды — эти ведущие начала шекспировского искусства — остались живыми и плодотворными для современного литературного развития.

Новый, 1839 год начался для Гейне напряженной работой над крупной книгой, главным героем которой стал недавно скончавшийся немецкий публицист и литературный критик Людвиг Берне. Выросший в атмосфере кричащих несвобод «вольного» города Франкфурта, живой свидетель филистерского убожества и мелкокняжеского деспотизма, Берне посвятил свою жизнь служению свободе, идее раскрепощения личности. Берне был страстным обличителем политического положения Германии и ревностным поборником республиканских свобод. Лучшие книги Л. Берне: «Парижские письма» и «Менцель-французоед» — имели большое значение для пробуждения общественного сознания немцев. Было принято считать, что Гейне и Берне — союзники-единомышленники, и недаром Союзный Сейм назвал того и другого вождями «Молодой Германии». Гейне и Берне действительно многое сближало, хотя по ряду коренных вопросов их взгляды решительно расходились. Гейне, как революционный демократ, был убежден в необходимости коренной социальной перестройки общества. Берне, напротив, твердо стоял на позициях мелкобуржуазного радикализма, а его социальные идеалы не простирались дальше примитивного общества мелких собственников.

В политической программе Берне не было ни широты, ни смелости, а взгляд на вещи ограничивался пределами близкого настоящего. В книге Гейне Берне — собирательный образ, воплотивший в себе типичные черты мелкобуржуазного радикала, олицетворявший носителя мрачной аскетической философии жизни. Поэтому в портрете Берне множество деталей, акцентирующих внимание на его аскетизме, упоенности страданием, искусственной неловкости личной жизни. Отсюда последовательное и настойчивое противопоставление Берне Гёте.

Однако глубокий обобщающий смысл книги был выстроен на характере живом, своеобычном, индивидуально-неповторимом. Портрет Берне воссоздан в книге в свете все углубляющегося жизненного и философского опыта Гейне, Три портретные зарисовки, сделанные в разные годы жизни автора и его героя, — своеобразные идейные вершины книги. Первая из них, эскизно-лаконичная, дана глазами восторженного юноши, впервые увидевшего «пишущего против комедиантов Берне». Портрет этот создан средствами чисто внешними. Автор описывает одежду героя, его манеру поведения, внешний вид. Незаконченность и некоторая неопределенность характеристики отражает саму неясность жизненных позиций и писательского дела Берне, стоящего лишь в преддверии своего поприща.

Подробна и обстоятельна вторая портретная характеристика. Она рождается из мнений о Берне проницательного литератора Фарнхагена фон Энзе и обывателей Франкфурта, она дана в форме детальных авторских описаний и ряда монологов-самохарактеристик героя. На этот раз Берне предстает в зените своих писательских и житейских удач, в период, когда пришли долгожданная слава и материальная независимость. И, наконец, последняя зарисовка, подводящая итоги жизни героя: больной и желчный Берне — центральная фигура немецкой эмиграции в Париже.

Каждая портретная характеристика опирается на документальную основу; но детали портрета отобраны продуманно, их смысловое наполнение многозначно, символический подтекст глубок. Биографический факт у Гейне художественно переосмыслен и для строгой документальной летописи жизни героя не может служить основой. Не сам по себе факт, а его внутренний смысл, его дух важен для Гейне. Построенные на личных наблюдениях, все три зарисовки имеют и полемический смысл; они как бы осмеивают доктринерскую привязанность к правде бытового факта, не согретого авторским вымыслом.

Свой рассказ о Берне Гейне дополнил разделом, взятым из своих «Мемуаров». Поэт воскрешал в памяти современников воодушевление и энтузиазм, охватившие многих в июльские дни 1830 года, и здесь же делился горькими раздумьями о жалких итогах уже ушедшей в прошлое революции. Гейне называл эту часть своей книги «горой». С вершин истории ярче и полнее раскрывалась правда и неправда дела Берне и его сподвижников Стадников Г. В. Генрих Гейне. Указ. изд. С. 64. .

Книга Гейне произвела в Германии сенсацию. На автора ополчились и те, кто считал книгу слишком радикальной, и те, кто считал, что Гейне предал интересы передовых сил Германии. Писали о главном и придирались к частностям. В эти трудные дни своей жизни Гейне не оставался одиноким. Его книгу поняли и поддержали и давние друзья — Фарнхаген, Кольб — и новые: Рихард Вагнер и еще совсем незнакомый Гейне Фердинанд Лассаль.

1841 год завершил первое десятилетие парижской жизни Генриха Гейне. За эти десять лет Гейне стал первостепенным немецким публицистом, историком общественной мысли, литературным и художественным критиком.

гейне немецкий поэт публицист

1. Дейч А. Поэтический мир Генриха Гейне. — М.: Гос. изд-во худож. лит., 1963. — 447 с.

2. Жирмунская Н. А. Поэма Генриха Гейне «Атта Тролль» // Генрих Гейне. Атта Тролль: Сон в летнюю ночь. — Л.: Изд-во «Наука», 1978. — С. 111−131.

3. Стадников Г. В. Генрих Гейне. — М: Просвещение, 1984. — 127 с.

4. Шиллер Ф. П. Генрих Гейне. — М.: Гос. изд-во худож. лит., 1962. — 367 с.