Новые парадигмы и актуальные направления исследований в современной сравнительной политологии

Переход к постклассическим методам исследования в политике и формирование новой картины политического мира на рубеже XX—XXI вв. оказывают серьезное влияние на расширение предметного и методологического поля сравнительной политологии. Стратегическая нестабильность, нелинейность, виртуальность и конфликтность постклассической картины мира, появление нетрадиционных субъектов политики — транснациональных корпораций, неправительственных организаций, антиглобалистов и других транснациональных сил и движений — потребовали использования принципиально новых методологических приемов сравнительного исследования. Классические методы — институциональный анализ, системный, структурно-функциональный и бихевиористский подходы в новой постклассической политической методологии получили название «жестких» — за их однозначность, конкретность, последовательный методологический детерминизм и структурализм.

Изучение посттрадиционных политических акторов с нестандартными формами политического поведения предполагает переход к «мягкому» политическому мышлению, гибким политическим технологиям, рассчитанным на многомерность и пластичность объектов. Боевики, камикадзе, телекиллеры, мигранты и мафиозные «крестные отцы» не поддаются системному анализу, поскольку относятся к внесистемной оппозиции, с большим трудом описываются с помощью бихевиористских методик, так как не любят давать интервью и участвовать в социологических опросах, почти не имеют аналогов в политической истории, слабо институализированы и не стремятся к этому, а также не связаны с культурными традициями страны. Поэтому главной проблемой постклассической методологии стал поиск новых механизмов исследования процесса самоорганизации сложных, нелинейных, стохастических процессов постклассического мира политики.

Многие компаративисты в последние годы обратили внимание на эвристические возможности синергетической парадигмы для современной сравнительной политологии. С позиций синергетики многообразие мира является важным условием его развития, поэтому и при сравнительном анализе политических феноменов необходимо принимать во внимание все многообразие факторов, влияющих на политику со стороны других сфер жизни — экономики, экологии, культуры, социальной сферы, географии, демографии. Поэтому синергетическая парадигма предполагает расширение ракурса сравнительных политических исследований, она обязывает компаративиста при изучении политических феноменов исходить не только из анализа их политических составляющих, но обязательно принимать во внимание сложные опосредованные воздействия на сравниваемые объекты со стороны других — неполитических факторов.

В число таких пограничных факторов могут входить социальные, социокультурные, экологические, экономические, природно-географические, технические и многие другие показатели, которые напрямую к политической сфере не относятся, но оказывают на нее серьезное влияние и могут сделать значительно более глубокими и многогранными сравнительные исследования. Именно синергетический метод позволяет политологам в сравнительных исследованиях отказаться от классических дихотомических пар: политика — экономика, природа — культура, духовная жизнь общества — материальное производство, — и прийти к новому научному синтезу.

С развитием процессов глобализации и межкультурной коммуникации важную роль в компаративных исследованиях начинает играть герменевтика. В современном глобальном мире искусство сравнительного анализа — это искусство прорыва в ценностное измерение «другой» культуры, где политику необходима особая «понимающая» методология сравнительного исследования — методология интерпретации. Именно поэтому политическая герменевтика как наука об интерпретации призвана занять центральное место в современной компаративистике. Современное глобальное информационное пространство насыщено особыми «тонкими» видами социокультурных импульсов, сравнивать которые, мобилизуя рациональные типы знания, практически невозможно: их источники скрыты в глубинах человеческого духа, в тайниках культуры. Если политические партнеры, принадлежащие к одной цивилизационной традиции, могут не задумываться о роли социокультурной энергетики в политическом диалоге — понимание своей культуры дано им «с молоком матери» , — то в глобальном диалоге цивилизаций в информационном обществе политическое партнерство осложнено социокультурной проблематикой изначально.

Методология интерпретации исходит из постулата первичности политической культуры по отношению ко всем детерминациям мира политики: институтам, системам и процессам. Именно политическая культура как совокупность норм, традиций, убеждений и идеалов задает определенную ценностную программу развития политических процессов и институтов, их основные векторы развития. Поэтому политику в процессе сравнительного анализа вместо того, чтобы обозревать необозримое — бесчисленное количество все новых фактов о политических партнерах других культур, — необходимо сосредоточиться на главном: попытаться сравнить ценностные социокультурные программы разных цивилизаций. Тем самым цивилизационная парадигма сегодня заняла важное место в современной сравнительной политологии, ориентируя компаративистов на преимущественное внимание к миру политических ценностей, традиций, норм и обычаев.

С развитием информационной революции в современной политической науке все шире начинает использоваться информационная парадигма, что не могло не коснуться и предметного поля сравнительной политологии. Появление виртуального политического пространства и виртуального политического времени открыло новые горизонты для компаративистики. Еще вчера классические сравнительные исследования были посвящены компаративному анализу политических институтов и процессов, но уже сегодня постклассические исследования все чаще обращаются к сравнениям в виртуальном мире политических символов — в центре внимания сейчас уже не государства, политические партии и политические лидеры, а их политические имиджи и политические бренды в информационном поле.

Современная информационная революция, изменив политическую картину мира, властно диктует новые принципы и правила сравнительных исследований. Самой яркой чертой современности является ослабление традиционного политического поля: мы испытываем вполне понятное чувство растерянности перед виртуальными формами политической борьбы, перед натиском информационной агрессии, перед стремительно расширяющимся миром символов. Сегодня в центре постклассического мира политики находится идея трансляции информации в виртуальное политическое поле, где под воздействием информационных технологий стремительно меняются формы и методы политических взаимодействий.

Информационная революция превратила СМИ в виртуальную «четвертую» ветвь политической власти, которая по силе, оперативности и проникновению своего влияния намного превосходит все три традиционные ветви власти вместе взятые. Политические процессы стали все чаще разворачиваться в виртуальном информационном пространстве и приобретать новые, посттрадиционные виртуальные формы. Новым кредо виртуальных информационных политтехнологов стал девиз: «То, что не показали по ТВ, вообще не произошло в политике» .

Трагедия и фарс современности — в развитии парадоксальной тенденции информационного общества: чем современнее становится общество, тем большее значение в нем придается не сложившимся политическим институтам и нормам, а виртуальной политической сцене, где властвуют СМИ. Используя виртуальное пространство, можно мгновенно перевести новую информацию в сферу политического действия, поэтому сегодня так стремительно меняются все формы политических взаимодействий: то, что еще вчера казалось незыблемым, сегодня на наших глазах рассыпается в прах. Как справедливо отмечает Э. Гидденс, «мы живем в мире, который целиком конституирован через рефлексивно примененное знание, и мы никогда не можем быть уверены, что любой его элемент не будет пересмотрен»^[1]. Все это требует нового, динамичного подхода к компаративным исследованиям: политические феномены необходимо сравнивать в динамике их эволюции, видеть перспективы развития любых политических процессов в информационном обществе.

Новая информационная парадигма в сравнительной политологии означает, что эффективность любых политических институтов и процессов необходимо сравнивать, учитывая их виртуальный имидж в информационном пространстве. Тем самым вопрос о роли символического капитала политики в информационном поле приобретает не абстрактно-теоретическое, а практически-политическое значение. С развитием информационных технологий оказалось, что символический капитал любых политических институтов и процессов можно уничтожить в виртуальном пространстве, сформировав их негативный имидж в глазах общественности, что автоматически означает придание им изгойского социального статуса. Именно СМИ формируют сегодня представления о «демократических» и «тоталитарных» политических режимах, о «диктаторах» и «демократах» у руля политической власти, об «оси зла» и «оплотах демократии». Поэтому для любого государства и политического лидера так важно утвердить свой позитивный символический капитал в информационном пространстве, и именно поэтому сегодня так актуальны сравнительные исследования в сфере политических имиджей.

Новые реалии информационного общества поставили перед сравнительной политологией нетрадиционную задачу: сравнить роль информационных воздействий на современные политические структуры и процессы в разных странах мира. Сегодня очевидно, что именно информационные воздействия способны изменить главный потенциал цивилизации — национальный менталитет, культурные ценности и моральное состояние людей. Тем самым вопрос о роли символического капитала культуры в информационном пространстве приобретает не абстрактно-теоретическое, а стратегическое политическое значение. Как справедливо отмечает вице-президент Коллегии военных экспертов России генерал-майор А. И. Владимиров, «сегодня уже существует еще не оцененная нами и ставшая реальностью глобальная угроза формирования не нами нашего образа мышления и даже национальной психологии»^[2].

Возникновение информационных технологий, с помощью которых можно управлять массами, минуя территориальные границы, впервые позволило расширить политический театр до виртуальных глубин изменения «духа цивилизации». И именно здесь компаративистика должна найти новое поле для своих будущих исследований. Сравнительная политология сегодня только подходит к освоению информационной парадигмы в оценке отношений между государствами, цивилизациями и культурами. Известный философ А. Уайтхед как-то заметил, что прогресс цивилизации состоит в расширении сферы действий, которые мы выполняем не думая. Компаративистика сегодня необычайно широко раздвинула сферу пространственных отношений между политическими культурами, институтами и процессами, увидев новые горизонты сравнительного анализа в виртуальной плоскости исследований. Наступило время осмыслить этот новый виток информационной революции XXI в.

Тематика основных исследований современной сравнительной политологии включает пять ведущих направлений:

• 1) развитие методологии сравнительных исследований. Это направление исследований является сегодня одним из ведущих, что способствует непрерывному расширению исследовательского инструментария современных компаративистов. Интерес к разработке новых техник и технологий сравнительного анализа во многом объясняется определенным разочарованием в сложившихся ранее подходах в рамках неоинституционализма, структурного функционализма и теорий развития. Дискуссии ведутся о том, каковы возможности и границы «больших теорий» и исследований отдельных случаев, каким образом лучше сочетать методологические приемы для усиления их эвристических возможностей. В последние годы в связи с повышением интереса к вопросам сравнительного анализа глобализации культуры в разных странах стали шире использоваться социокультурные методы в компаративистике — концепция «вызова и ответа» А. Тойнби, принципы герменевтики^[3];
• 2) страноведение, или изучение конкретных случаев. В сравнительной политологии это направление называют исследованием малого (с малым «п») числа случаев. Сосредоточившись на одной проблеме, исследователь имеет возможность глубоко погрузиться в детали проблемы и сформулировать новые интересные гипотезы. Страноведческий подход широко распространен в англо-американской политической традиции, где в университетах студентам предлагается множество курсов по страноведению. Например, в уже упоминавшейся работе Г. Алмонда, Дж. Пауэлла, К. Строма и Р. Далтона третий раздел полностью посвящен страноведению, там помещены исследования политических систем Англии, Китая и США^[4]. Критики этого подхода, отмечая, что он, несомненно, полезен в педагогическом плане, обращают внимание на отсутствие в нем собственно целенаправленного сравнительного анализа, что приводит к проблемам с идентификацией. Как не без иронии отмечает П. Мэр, в таких случаях американский ученый, изучающий политическую жизнь Италии, в США считается компаративистом, а итальянец, занятый исследованием итальянской политики, среди своих итальянских коллег таковым не считается^[5]. Тем не менее именно в страноведческих работах, погрузившись в детали контекста, компаративисты черпают новые неожиданные креативные идеи для своих последующих сравнений политических институтов и процессов;
• 3) систематическое сравнение стран для объяснения их сходств и различий в отношении конкретных политических явлений и процессов. Такие исследования большого (с большим «п») числа случаев обычно называют статистическими. Анализ значительного числа стран дает возможность ученым целенаправленно проанализировать связи между выделенными политическими переменными (формы правления, политические режимы, отдельные институты). Последовательное повторение определенных взаимосвязей позволяет исследователям проверить «большие теории»^[6]. К недостаткам таких исследований относят их неизбежную схематичность, невнимание к страноведческому контексту, игнорирование «неудобных» контекстуальных переменных, не вписывающихся в объяснительную схему;
• 4) влияние глобализации на политические системы, культурные традиции и процессы в разных странах мира. Это направление появилось в последние годы, когда процесс глобализации настолько «созрел», что его влияние стало ощутимым в самых разных странах. Появился интерес к таким проблемам, как протяженность глобальных структур, интенсивность глобальных взаимодействий, их влияние на политические системы разных стран, скорость глобальных потоков, направленность политических воздействий, оказываемых глобальными взаимосвязями. Целый ряд крупных международных проектов последних лет был посвящен сравнительному исследованию глобальных трансформаций^[7], и есть все основания предполагать, что такие исследования будут продолжены;
• 5) влияние информационных технологий на политические системы, культурные традиции и процессы в разных странах мира. Сегодня проявляется в большой интерес к компаративным исследованиям внешнеполитического имиджа современных государств, к сравнениям в сфере политических брендов партий, организаций и отдельных политических лидеров. Бренд-политика занимает все более значительное место в современной политической жизни, что открывает новое поле для сравнительных исследований^[8]. Помимо этого, исследователей сегодня увлекает сравнительное изучение эффективности информационных компаний и информационных технологий в самых разных областях политической жизни.

Таким образом, тематика современных сравнительных исследований весьма разнообразна, сравнительная политология активно развивается в самых разных направлениях, пытаясь найти ответы на наиболее сложные политические вопросы современности.

• [1] Гидденс, Э. Последствия модернити / Э. Гидденс // Новая постиндустриальная волна на Западе. Антология — М.: Академия, 1999. — С. 106.
• [2] Владимиров, А. И. Стратегические этюды / А. И. Владимиров. — М., 2002. — С. 118.
• [3] См.: Многоликая глобализация. Культурное разнообразие в современном мире — С. 8−9.
• [4] См: Алмонд, Г. Указ. соч. — С. 287−531.
• [5] См: Мэр, П. Указ. соч. — С. 310.
• [6] См.: Лейпхарт, А. Демократия в многосоставных обществах. Сравнительное исследование / А. Лейпхарт. — М., 1997; Эндрейн, Ч. Указ, соч.; Селезнев, Л. И. Политические системы современности / Л. И. Селезнев. — СПб., 1995.
• [7] См: Хелд, Д. Указ. соч.; Albrow, М. The Global Age / М. Albrow. — Cambridge: Polity Press, 1996; Julius, D. Global Companies and Public Policy / D. Julius. — L.: Pinter, 1990.
• [8] Ляпоров, В. H. Бренд-политика как основа внешнеполитической стратегии / В. Н. Ляпоров // Власть. — 2007. — № 7. — С. 67−70.