Философия жизни В. В. Розанова

Василий Васильевич Розанов (1856−1918) — один самых оригинальных и трудно поддающихся толкованию мыслителей конца XIX — начала XX в., философские взгляды которого невозможно вписать в какое-либо направление философской мысли: у него не было ни предшественников в области философии, ни последователей.

Стиль философствования

Работы, образующие ядро философии Розанова, написаны в форме отрывков и афоризмов — «листьев». К ним относятся книги «Уединенное», «Опавшие листья. Короб первый», «Опавшие листья. Короб второй». Сюда же примыкает «Апокалипсис нашего времени». Прямой связи между «листьями» нет; в первых книгах нет даже точной хронологической последовательности. В целом «листья» легко разбиваются на несколько основных тем: религия, бытовые зарисовки, история и политика, литература, биография Розанова и его высказывания о своем творчестве, эротика, национализм и еврейский вопрос. Однако практически ни один лист не замыкается на какой-либо одной теме. Все они связаны общими ассоциациями.

Розанов пользуется не понятиями, а образами-понятиями, когда отдельный образ при повторении в разных контекстах приобретает значение термина. Розанов показывает и невозможность систематического мышления, его ложность. Свой стиль философствования он характеризовал так:

" Вывороченные шпалы. Шашки. Песок. Камень. Рытвины.

Что это? — ремонт мостовой?

— Нет, это «Сочинения Розанова». И по железным рельсам несется уверенно трамвай"^[1].

Он не искал необходимых связей между различными движениями мысли, позициями, точками зрения. В одном и том же произведении можно найти противоположные высказывания о самых разных вещах и проблемах. К примеру, в «Опавших листьях», он демонстрирует свое отношение к церкви:

" Церковь сказала «нет».

Я ей показал кукиш с маслом.

Вот и вся моя литература"^[2].

И там же он пишет: «Церковь научила всех людей молиться. Какое же другое к ней отношение может быть у человека, как целовать руку»^[3].

Для стиля Розанова характерен философский импрессионизм (от англ. impression — впечатление). Приведем его мысль о смысле жизни:

" Родила червяшка червяшку.

Червяшка поползала.

Потом умерла.

Вот наша жизнь"^[4].

Невозможно очистить произведения Розанова от противоречивых суждений, ругательств, нелепостей, ошибок, скабрезностей и анекдотов. Если попытаться это сделать, то философия Розанова исчезнет. Ведь это был человек, который свой быт сделал философией, а философию — бытом.

Религиозная философия Розанова: тайна пола

Центральные темы философии Розанова, посвященные проблемам пола, семьи, брака, религии, христианства, иудаизма, язычества, возникли не из теоретических умозрений, не из литературы, но из собственной судьбы, из своего жизненного положения. Он первым из русских философов осмыслил проблему семьи и пола на философском уровне: его интересовали глубинные онтологические основы отношения полов. Розанов вопрошал своих читателей: «Знаете ли вы, что религия есть самое важное, самое первое, самое нужное? «Religio» — это буквально «связь». А «связь пола с Богом большая, чем связь ума с Богом, чем даже связь совести с Богом»^[5]. Пол — это изначальная и извечная связь людей, тела и духа, человека с мирозданием, исток жизни, творчества: сам акт зачатия есть акт творящий. И потому: «нет чувства пола — нет чувства Бога!» .

Брак для Розанова — космогоничен. Поскольку зачатие и рождение человека происходят при «Божием соучастии», брак в основе своей религиозен. Более того, брак — это и спасение. Отпадая в браке от греха, человек — через рождение детей отпадает и от смерти. Неудивительно, что человеческая история берет свое начало в семье и сочетании полов. Розанов сакрализует пол и рассматривает христианство как «бесполую религию», сожалея о том, что христианство по причине своей «бесполости» остается «истинным, но немочным», бессильным перед другими мировыми религиями. Все историческое христианство рассматривается Розановым как «поклонение смерти», потому что «из поклонения Христу именно в моменте Голгофы образовалось неутомимое искание страданий… Ничто из бытия Христа не взято в такой великий и постоянный символ, как смерть. Уподобиться мощам, перестать вовсе жить, двигаться, дышать — есть общий и великий идеал Церкви»^[6]. «Религии Голгофы» он противопоставляет «религию Вифлеема», религию рождения.

Особую тревогу у Розанова вызывало разрушение в общественном сознании устоев традиционной семьи, которая была залогом развития и укрепления русской государственности. Он вполне положительно относился не только к традиции русской православной семьи, но и к мусульманским и иудейским традициям. Но, при этом, философ предлагал взаимное уважение, взаимодействие, а не насильственное навязывание своей особенности в семейные традиции других народов.

Э. Голлербах, хорошо знавший Розанова и написавший книгу о его жизни и творчестве, так оценивал отношение Розанова к христианству: «Розанов восстает не против христианства вообще, а только против скорби, страха и самоотрицания, проистекающих из христианского аскетизма»^[7].

Апокалипсис нашего времени

Октябрьская революция и последовавшая за ней разруха и голод вывели В. В. Розанова из равновесия: в его душе неожиданно с огромной силой всплыли былые антихристианские, языческие настроения. Ярким свидетельством переживаний Розанова в этот период стали периодические выпуски уникального по своему накалу трагических чувств «Апокалипсиса нашего времени». В своей книге-завещании, работу над которой оборвала смерть, русский философ придал революционным событиям форму вселенской катастрофы, крушения всей европейской цивилизации и христианской культуры. Он писал:

" LA DIVINA COMEDIA.

С лязгом, скрипом, визгом опускается над Русскою Историею железный занавес.

• — Представление окончилось. Публика встала.
• — Пора одевать шубы и возвращаться домой.

Оглянулись.

Но ни шуб, ни домов не оказалось"^[8].

С небывалой силой вырвавшийся у Василия Васильевича Розанова апокалиптический «вопль» о гибели России стал редкостным и бесценным художественно-историческим свидетельством очевидца и мыслителя, погребенного под обломками рухнувшей империи. Бессмысленно пересказывать содержание розановского Апокалипсиса, его нужно читать.

Философия русского зарубежья

Философия русского зарубежья связана с именами тех философов, которые эмигрировали или были высланы из страны после революции октября 1917 г. Среди них были такие выдающиеся мыслители, как Н. А. Бердяев, Л. Шестов, И. А. Ильин, Н. О. Лосский, С. Л. Франк, С. Н. Булгаков, И. Л. Солоневич, Л. П. Карсавин и др.

Для многих русских философов жизнь в эмиграции стала временем напряженных философских поисков, написания фундаментальных работ. Такие русские философы, как Л. Шестов и Н. Бердяев, оказали существенное влияние на становление и развитие экзистенциализма. Л. Шестов первым разработал концепцию абсурдности человеческого бытия, которую затем развил в своих работах французский экзистенциалист А. Камю. Н. Бердяев, о котором речь уже шла, разрабатывая проблемы личности, лучшие работы написал в годы изгнания: «Философия свободного духа», «О назначении человека», «О рабстве и свободе человека», «Экзистенциальная диалектика божественного и человеческого» и многие другие.

Во время эмиграции в трудах Н. О. Лосского, В. В. Зеньковского, Н. А. Бердяева, И. А. Ильина, С. Л. Франка активно обсуждалась проблема своеобразия национального мышления, воплотившегося в русской философии.

Большое место в их творчестве занимала философскоисторическая тематика. Философы русского зарубежья не только пытались осмыслить с философских позиций крах Российской империи, но и будущее России в контексте мировой истории. Здесь следует отметить в первую очередь труды И. А. Ильина (сборник статей «Наши задачи»), Н. А. Бердяева («Истоки и смысл русского коммунизма», «Судьба человека в современном мире»), Г. П. Федотова («Судьба и грехи России»), И. Л. Солоневича («Народная монархия») и др.

В 1920—1930;е гг. философами, историками и экономистами (П. Н. Савицкий, Г. В. Вернадский, Н. С. Трубецкой, П. Сувчинский) разработана концепция евразийства, согласно которой «Россия не есть ни Азия, ни Европа, но представляет собой особый мир». Эта концепция не только не потеряла своей актуальности, но, наоборот, в современных условиях приобрела еще большее значение.

К 1950;м гг. философия русского зарубежья как особое направление философской мысли заканчивает свое существование. Однако проблемы, поставленные русскими философами, требуют освоения и осмысления в новых условиях глобального мира.

• [1] Роланов В. В. Опавшие листья. Короб первый. URL: magister.msk.ru/library/philos/rozanov/rozav024.htm.
• [2] Розанов В. В. Опавшие листья. Короб второй и последний. URL: magister.msk.ru/library/philos/rozanov/rozav025.htm.
• [3] Там же.
• [4] Розанов В. В. Опавшие листья. Короб первый. URL: http: // magister.msk.ru/library/philos/rozanov/rozav024.htm.
• [5] В. В. Розанов. Уединенное. М.: Политиздат, 1990. С. 59.
• [6] Цит. по: Зеньковский В. В. История русской философии. Т. 1. Ч. 2. Л., 1991. С. 270.
• [7] Голлербах Э. В. В. Розанов. Жизнь и творчество. М., 1991. С. 52.
• [8] Розанов В. В. Апокалипсис нашего времени. URL: littp://az.lib.ru/r/ rozanow_w_w/text_1918_apokalipsis.shtml.