Уголовно-процессуальная дееспособность и способность к даче показаний
Психические недостатки можно определить как такие психические нарушения, которые существенно ограничивают способность воспринимать, понимать, запоминать и воспроизводить информацию, необходимую для самостоятельного осуществления права на защиту, либо самостоятельно использовать предоставленные законом средства защиты. По своим медицинским характеристикам психические недостатки (ст. 51 УПК) близки… Читать ещё >
Уголовно-процессуальная дееспособность и способность к даче показаний (реферат, курсовая, диплом, контрольная)
В соответствии с нормами уголовно-процессуального закона участники уголовного судопроизводства наделены широким спектром процессуальных прав и обязанностей, обеспечивающих их активное участие в процессе и одновременно предоставляющих им необходимые процессуальные гарантии для защиты своих законных прав и интересов. Например, основные права обвиняемого зафиксированы в ст. 47 УПК, в соответствии с которой их объем довольно значителен и разнообразен, подразумевая способность лица как к осмыслению всей совокупности предоставляемых ему законом возможностей для защиты, так и к эффективной деятельности по ее реализации. Таким образом, речь идет об уголовно-процессуальной дееспособности (УПД), оценка которой составляет предмет отдельного вида судебно-психиатрической (комплексной психолого-психиатрической) экспертизы. На это недвусмысленно указал КС РФ в своем Постановлении от 20.11.2007№ 13-П[1], признавшем не соответствующими Конституции ряд статей гл. 51 УПК («Производство о применении принудительных мер медицинского характера»).
В названной главе УПК отсутствует упоминание о возможности самостоятельного участия в судопроизводстве лица, в отношении которого решается вопрос о назначении принудительных мер медицинского характера, что дало повод многим следователям и судьям считать само производство по данной категории дел исключительно заочным. В результате лица, в отношении которых велось производство по правилам гл. 51 УПК, автоматически и независимо от их психического состояния оказывались отнесенными к разряду процессуально недееспособных субъектов.
Конституционный Суд РФ признал неконституционной подобную трактовку закона, позволяющую лишать рассматриваемую категорию лиц следующих процессуальных прав: на личное ознакомление с материалами уголовного дела; на участие в судебном заседании при его рассмотрении; на заявление ходатайств, инициирование рассмотрения вопроса об изменении и прекращении принудительных медицинских мер и обжалование принятых по делу процессуальных решений.
Говоря о дальнейшем совершенствовании уголовно-процессуального законодательства в данной сфере, КС РФ указал, что законодатель вправе осуществлять дифференцированное регулирование прав рассматриваемой категории лиц «с учетом их психического состояния и способности лично участвовать в уголовном судопроизводстве» .
Принятый в конце ноября 2010 г. Федеральный закон[2] внес в целый ряд норм УПК соответствующие изменения, гарантирующие соблюдение конституционных прав лиц, в отношении которых ведется судопроизводство о применении принудительных мер медицинского характера либо об их изменении и отмене. Так, закреплены права указанных лиц апелляционного и кассационного обжалования (ст. 354 УПК), личного участия при рассмотрении жалобы или представления на постановление (ст. 376), в том числе судом надзорной инстанции (ст. 407), личного осуществления процессуальных прав, имеющихся у подозреваемого и обвиняемого, в ходе производства о применении мер медицинского характера (ст. 407 УПК) и т. д. Одновременно в законе делается оговорка, что предоставление и реализация данных прав возможны, если психическое состояние такого лица позволяет ему лично участвовать в судебном заседании и осуществлять принадлежащие ему процессуальные права. Недвусмысленно указывается на судебно-психиатрическую компетенцию, в рамках которой производится оценка данных уголовно-процессуальных способностей: «при этом учитываются заключение экспертов, участвующих в производстве судебно-психиатрической экспертизы, и при необходимости медицинское заключение психиатрического стационара» (ст. 376, 407, 437, 441 Кодекса).
Для самостоятельного участия в деле лицо должно обладать определенным уровнем сохранности психики; причем этот уровень примерно одинаков для осуществления всех основных процессуальных прав и обязанностей (исключая способность к даче показаний, о которой будет сказано ниже). Поэтому даже если вопрос относительно возможности лица собственными действиями осуществлять свои права поставлен перед экспертами в виде не одного, а нескольких самостоятельных вопросов (по отдельным группам процессуальных прав), то эксперты в своем заключении вправе сформулировать единый вывод (дать на все вопросы один ответ).
При решении экспертами вопроса о наличии у испытуемого психического расстройства, влияющего на уголовно-процессуальную дееспособность, хронологические аспекты экспертной квалификации (оценки) психического состояния одного и того же лица могут оказаться различными. Хронологически экспертные оценки подразделяются на ретроспективные (период времени, исчисляемый от начала производства следственных действий с участием испытуемого), презентальные (относящиеся к настоящему времени, т. е. ко времени прохождения испытуемым экспертизы) и прогностические (прогнозируемое экспертами психическое состояние испытуемого после окончания экспертизы и вплоть до завершения судопроизводства). Кроме того, оценка психического расстройства, влияющего на процессуальную дееспособность, не может полностью предопределяться экспертной оценкой психического расстройства, влияющего на вменяемость (будь то «полная» вменяемость, «ограниченная» вменяемость или невменяемость).
Наиболее очевидной в этом смысле является следующая ситуация: лицо совершает инкриминируемое ему деяние в кратковременном болезненном состоянии, которое к началу производства по уголовному делу окончилось, т. е. какие-либо психические нарушения, способные влиять на его уголовно-процессуальную дееспособность, отсутствуют. Таким образом, невменяемый субъект оказывается в процессуальном отношении полностью дееспособным.
Возможен иной вариант, когда имеющиеся у обвиняемого психические расстройства не лишают его способности осознавать свои действия и руководить ими в момент совершения преступления (инкриминируемого деяния), однако эти же расстройства препятствуют обвиняемому полноценно пользоваться своими процессуальными правами, в том числе осуществлять свое право на защиту. То есть вменяемое лицо страдает психическими нарушениями, относящимися к категории психических недостатков, препятствующих обвиняемому самому осуществлять право на защиту (п. 3 ч. I ст. 51 УПК).
Следующий наглядный пример касается экспертной оценки психического состояния несовершеннолетних, когда вследствие длительности процесса раскрытия преступления ретроспективная и презентальная оценки оказываются хронологически далеко отстоящими друг от друга. За разделяющий их продолжительный период времени происходят существенные изменения психического состояния испытуемого. У него отмечаются, в частности: естественный процесс психического «дозревания», положительная динамика не только в общем психическом развитии (нивелировка эмоционально-волевых, поведенческих отклонений, появление адекватной самооценки, склонности к анализу своих поступков, достаточность прогноза и критики), но и в процессе социализации (трудоустройство и т. д.). В итоге достигший совершеннолетия обвиняемый ко времени судебного разбирательства способен в полном объеме осуществлять свои процессуальные права.
Еще один из вариантов охватывает случаи, когда у вменяемого или «ограниченно вменяемого» субъекта после совершения преступления, но до вынесения приговора возникает тяжелое психическое расстройство, вследствие которого заболевший становится процессуально недееспособным, а также неспособным к отбыванию наказания (ч. 1 ст. 81 УК). При этом возможные вариации расхождения оценки психического расстройства, способного влиять на вменяемость и процессуальную дееспособность, приведенными примерами не исчерпываются.
Значимые в правовом отношении психические расстройства выявляются экспертами с помощью специфических юридически релевантных признаков (характеристик, критериев), которые, как правило, закреплены в тексте закона. Такого рода критерий или, точнее, критерии разработаны в теории судебной психиатрии. Они опираются на достижения современной науки и многолетний практический опыт судебно-психиатрической деятельности. Эти критерии должны отражать тот уровень (состояние) психических способностей лица, которые позволяют ему собственными действиями осуществлять свои процессуальные права и обязанности. Чтобы иметь фактическую возможность самостоятельно участвовать в производстве по уголовному делу, лицо, в частности, должно: понимать характер и значение уголовного судопроизводства (сущность процессуальных действий и получаемых посредством их доказательств) и своего процессуального положения (содержание своих процессуальных прав и обязанностей), а также обладать способностью к самостоятельному совершению действий, направленных на реализацию указанных прав и обязанностей. Для этого лицу требуется определенная сохранность когнитивной, мнестической и эмоционально-волевой сфер психики, способность к надлежащей концентрации внимания, известная степень психологической выносливости и т. п. Следовательно, психическое расстройство (состояние), не позволяющее лицу самостоятельно участвовать в деле, — эго нарушение такой глубины (тяжести), при которой лицо не может понимать характер и значение уголовного судопроизводства и своего процессуального положения, содержание своих процессуальных прав и обязанностей и не способно к самостоятельному совершению действий, направленных на реализацию указанных прав и обязанностей.
Уголовно-процессуальная недееспособность может быть раскрыта через два юридических критерия — интеллектуальный и волевой. Под интеллектуальным критерием можно рассматривать неспособность лица понимать характер и значение своего процессуального положения. Что касается волевого критерия, он может быть раскрыт как неспособность лица самостоятельно осуществлять свои процессуальные права и обязанности, возникающая вследствие различных видов психопатологически обусловленных волевых расстройств, например в виде патологически повышенных внушаемости, подчиняемости или же аспонтанности, торпидности и т. п. Е. В. Макушкин (1999), например, выделял те черты психической незрелости, которые могут иметь соответствующее юридическое значение. Среди них — превалирование игровых интересов и игровой мотивации поведения, волевая неорганизованность, несамостоятельность, внушаемость, эгоцентризм, склонность к вымыслам, фантазированию, оговорам и самооговорам, незрелость оценок и прогноза.
Выделяется в юридическом критерии УПД и мнестическая составляющая [Метелица, 1990]. Значение мнестических расстройств сводится к тому, что субъект не может самостоятельно осуществлять свои процессуальные права и обязанности, если у него при сохранной способности к правильному восприятию и осмыслению юридически значимых событий, а также при отсутствии сколько-нибудь выраженных волевых расстройств (в сопоставлении с соответствующим юридическим критерием) имеются такие нарушения памяти, которые обусловливают возможность запамятования как обстоятельств правонарушения, так и событий, относящихся к предварительному следствию и судебному разбирательству.
Таким образом, при решении вопроса об УПД подэкспертного, независимо от экспертной оценки его состояния на момент правонарушения, должна проводиться оценка его способности защищать свои права и законные интересы — путем сопоставления психических нарушений с критериями УПД: интеллектуальным, мнестическим и волевым.
Диапазон процессуальных функций потерпевшего также не может быть сведен только к даче показаний по делу. Так, потерпевшие по закону имеют право отстаивать свои интересы, заявлять отводы и ходатайства, участвовать в исследовании доказательств, задавать вопросы, выражать свое отношение к следствию, знакомиться с его результатами (ст. 42 УПК). Налагаются на потерпевшего и определенные обязанности: он должен давать правдивые показания, участвовать в очных ставках, опознании, следственном эксперименте, в случае необходимости подвергаться освидетельствованию, представлять образцы своего почерка и т. д. (ст. 78, 193, 196, 202 Кодекса).
Свидетелю предоставлено право отказаться свидетельствовать против самого себя и близких родственников, давать показания на родном языке и пользоваться услугами переводчика, заявлять ходатайства и приносить жалобы на действия и решения следователя, ходатайствовать о применении мер безопасности. Одновременно он не вправе уклоняться от явки по вызовам следователя и суда, давать заведомо ложные показания, разглашать данные предварительного расследования (ст. 56 УПК).
Особый круг прав подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего и свидетеля, связанный с назначением и производством судебной экспертизы, зафиксирован в ст. 198 УПК: все они вправе знакомиться с постановлением о назначении судебной экспертизы, заявлять отвод эксперту или ходатайствовать о производстве судебной экспертизы в другом экспертном учреждении, знакомиться с заключением эксперта. Подозреваемый и обвиняемый, кроме того, вправе ходатайствовать о привлечении в качестве экспертов указанных ими лиц либо о производстве судебной экспертизы в конкретном экспертном учреждении; ходатайствовать о внесении в постановление о назначении судебной экспертизы дополнительных вопросов эксперту; присутствовать с разрешения следователя при производстве судебной экспертизы, давать объяснения эксперту.
Постановление КС РФ от 20.11.2007 № 13-П касалось лишь статей, содержащихся в гл. 51 УПК («Производство о применении принудительных мер медицинского характера»). Однако начаться производство о применении указанных мер может не ранее окончания судебно-психиатрической экспертизы, в результате которой установлено, что испытуемый страдает тяжелым психическим расстройством (т.е. расстройством, предусмотренным ст. 21 или 81 УК) и нуждается в принудительных мерах медицинского характера. Если следователь (суд) согласен с такими экспертными выводами, то далее дело ведется уже по правилам гл. 51 УПК. Однако в момент назначения судебнопсихиатрической экспертизы еще неизвестно, будут ли установлены обстоятельства, служащие основанием для такого производства, или нет. Поэтому при назначении экспертизы поставленный на разрешение экспертов вопрос о наличии у испытуемого психического расстройства, способного повлиять на его возможность самостоятельно участвовать в деле (п. 3 ст. 196 УПК), является более широким по содержанию. Он охватывает помимо рассмотренных выше психических расстройств, исключающих процессуальную дееспособность, также психические состояния, относящиеся к категории психических недостатков, препятствующих обвиняемому самостоятельно осуществлять свое право на защиту (п. 3 ч. I ст. 51 УПК).
Данная формулировка перекликается с нормой гражданского процессуального законодательства, где выделяется «способность своими действиями осуществлять процессуальные права, выполнять процессуальные обязанности и поручать ведение дела в суде представителю», прямо названная гражданской процессуальной дееспособностью (ст. 37 ГПК). Правовые последствия ограничения процессуальной дееспособности устанавливает ст. 51 УПК: «Участие защитника в уголовном судопроизводстве обязательно, если… подозреваемый, обвиняемый в силу физических или психических недостатков не может самостоятельно осуществлять свое право на защиту…» .
Названные недостатки характеризуются меньшей глубиной поражения психики, нежели психические расстройства, обусловливающие процессуальную недееспособность. Поэтому обвиняемые с психическими недостатками, предусмотренными п. 3 ч. 1 ст. 51 УПК, не лишаются возможности самостоятельно участвовать в деле. Однако поскольку способность осуществлять свое основное процессуальное право — право на защиту у таких обвиняемых все же снижена, то в качестве правовых последствий наличия психических недостатков выступает обязательное участие в деле защитника.
Для самостоятельной реализации своего основного процессуального права обвиняемый должен понимать содержание и сущность предъявленного ему обвинения и своих процессуальных прав, понимать смысл и значение процессуальных действий и получаемых посредством их доказательств, а также собственными действиями использовать предоставленные ему законом средства защиты — давать объяснения, заявлять ходатайства, приносить жалобы и пр. Психические недостатки существенно ограничивают способность обвиняемого воспринимать, понимать, запоминать и воспроизводить информацию, необходимую для самостоятельного осуществления права на защиту, либо самостоятельно использовать предоставленные законом средства защиты.
Психические недостатки можно определить как такие психические нарушения, которые существенно ограничивают способность воспринимать, понимать, запоминать и воспроизводить информацию, необходимую для самостоятельного осуществления права на защиту, либо самостоятельно использовать предоставленные законом средства защиты. По своим медицинским характеристикам психические недостатки (ст. 51 УПК) близки к не исключающим вменяемости психическим расстройствам (ст. 22 УК), но различаются не только хронологически, но и другими юридически релевантными признаками. Психические недостатки требуют обязательного участия защитника в суде не потому, что страдающий ими обвиняемый, совершая преступление, не в полной мере осознавал, что он делал тогда, или не в полной мере осознает, что он делает сейчас, в период проведения экспертизы, а потому, что они не позволяют обвиняемому полноценно пользоваться своими процессуальными правами, важнейшее из которых — право на защиту. Обвиняемый лишается указанных способностей в определенной степени и настолько, что он не в состоянии осуществлять свое право на защиту качественно и в полном объеме.
Вынесение заключения об ограниченной уголовно-процессуальной дееспособности возможно, к примеру, признанным ограниченно вменяемым подэкспертным с психическим инфантилизмом, ремиссией шизофренического процесса, психопатией с эмоционально-волевыми нарушениями; с психогенным ситуационным утяжелением и усугублением психической дефицитарности в судебно-следственной ситуации и др. Частным вариантом при определении УПД предлагается считать в последнем приведенном случае ретроспективную оценку психического состояния лица в период дачи показаний в качестве обвиняемого, подозреваемого и т. д., но до проведения экспертизы, в момент которой презентальная оценка может быть положительной, а ретроспективная — на период дачи показаний — заключаться в ограничении способности самостоятельно отстаивать свои интересы.
Подход к ограничению уголовно-процессуальной дееспособности потерпевшего имеет почти идентичный характер, о чем говорит ч. 2 ст. 45 УПК: «Для защиты прав и законных интересов потерпевших, являющихся несовершеннолетними или по своему физическому или психическому состоянию лишенных возможности самостоятельно защищать свои права и законные интересы, к обязательному участию в уголовном деле привлекаются их законные представители или представители» .
Одной из распространенных категорий психических расстройств, влияющих на уголовно-процессуальную дееспособность потерпевших, являются психические нарушения, возникающие вследствие перенесенных в криминальной ситуации черепно-мозговых травм [Лазько, 1996]. Так, на начальных этапах травматической болезни при различной глубине нарушенного сознания с периодами спутанности, малодоступностью либо недоступностью контакту с нарушением восприятия и воспроизведения информации, произвольной регуляции поведения, психотическими эпизодами, психомоторным возбуждением, конфабуляторными расстройствами, фиксационной амнезией, травматическом слабоумии потерпевшие оказываются процессуально недееспособными. Напротив, при общемозговых, церебрастенических проявлениях, некоторой истощаемости психических процессов, нарушениях сна, не достигающих психотического уровня психогенных депрессивных расстройствах, сохранности мнестикоинтеллектуальных функций и критических способностей потерпевшие процессуально дееспособны.
В зависимости от психопатологического оформления конкретного периода черепно-мозговой травмы оценка процессуальной дееспособности потерпевших может меняться. Например, при клинических проявлениях, не лишающих процессуальной дееспособности в остром периоде и начале периода реконвалесценции, в дальнейшем полученная травма головы может спровоцировать манифестацию протекавшей ранее бессимптомно церебральной патологии с последующим формированием слабоумия и, следовательно, утратой процессуальной дееспособности. В то же время при констатации в остром периоде черепно-мозговой травмы и в дальнейшем психогенных депрессивных состояний с очерченной депрессивной триадой, несистематизированными бредовыми идеями отношения, ущербности, ложными узнаваниями потерпевшие процессуально недееспособны. Однако по выходе из приведенных состояний процессуальная дееспособность потерпевших восстанавливается.
Ограничивать процессуальную дееспособность, прежде всего в аспекте способности к даче показаний, у таких потерпевших может ретроградная амнезия в связи с отсутствием у них способности воспроизведения событий периода, предшествующего черепно-мозговой травме и относящегося к самому моменту ее получения. Учитывая возможность положительной динамики ретроградной амнезии с практически полной ее нивелировкой к концу острого периода и в период реконвалесценции, повторные судебно-психиатрические освидетельствования могут констатировать восстановление процессуальной дееспособности. При выявлении антероградной амнезии, являющейся практически необратимым расстройством, но не влияющей на способность потерпевших воспроизводить события непосредственно перед случившимся и даже сам момент травмы, целесообразно без ограничения процессуальной дееспособности указать наличие такого расстройства. И в том и в другом случаях в экспертном заключении следует уточнять период, в отношении которого нарушена способность правильного восприятия обстоятельств, имеющих значение для дела, и способность дачи о них показаний.
Что касается уголовно-процессуальной дееспособности несовершеннолетних, законодательством она изначально расценивается как ограниченная. Так, по делам о преступлениях, совершенных несовершеннолетними, к обязательному участию в уголовном деле привлекаются их законные представители (ст. 48 УПК), которые берут на себя процессуальные права: присутствия при предъявлении обвинения; участия в допросе несовершеннолетнего подозреваемого, обвиняемого, а также с разрешения следователя — в иных следственных действиях, производимых с его участием и участием защитника; знакомства с протоколами следственных действий, в которых он принимал участие, и подготовки письменных замечаний о правильности и полноте сделанных в них записей; заявления ходатайств и отводов, принесения жалоб на действия (бездействие) и решения дознавателя, следователя, прокурора; представления доказательств; знакомства со всеми материалами уголовного дела, выписки из него любых сведений и в любом объеме. При этом следователь, дознаватель вправе вынести постановление о непредъявлении несовершеннолетнему обвиняемому для ознакомления тех материалов дела, которые могут оказать на него «отрицательное воздействие», в связи с чем ознакомление с этими материалами становится обязанностью законного представителя несовершеннолетнего (ч. 3 ст. 426 УПК). Особая норма законодательства подразумевает предоставление процессуальных прав представителю несовершеннолетнего и в судебном заседании (ст. 428 Кодекса). Кроме того, несовершеннолетний возраст подозреваемого (обвиняемого) является обстоятельством, ведущим к обязательному участию в уголовном судопроизводстве защитника (п. 2 ч. I ст. 51 УПК).
Особо процессуальным законодательством выделяется проблема допроса в судебном заседании несовершеннолетних потерпевших и свидетелей, включая ситуации, когда у них обнаруживаются психические недостатки.