Стилистическая маркированность омонимов

Многозначность лексики — неисчерпаемый источник обновления значений слов, необычного, неожиданного их переосмысления. Под пером художника в каждом слове, как писал Н. В. Гоголь, характеризуя язык А. С. Пушкина, обнаруживается «бездна пространства; каждое слово необъятно, как поэт»^[1]. Если же принять во внимание, что многозначные слова составляют большую часть словарного состава русского языка, то без преувеличения можно сказать, что способность слов к многозначности порождает всю образную энергию речи.

Остановимся на использовании многозначных слов как средства экспрессии в их прямых значениях. Ограничив таким образом изучение стилистических функций многозначных слов, мы можем одновременно говорить и об омонимах, так как употребление многозначных слов и омонимов в художественной речи, несмотря на принципиальное различие многозначности и омонимии, часто дает одинаковый стилистический результат.

Если слово имеет несколько значений, выразительные возможности его увеличиваются. Писатели и публицисты находят в многозначности источник яркой эмоциональности, даже не прибегая к метафоризации. Например, в тексте может быть неоднократно употреблено многозначное слово, которое, однако, выступает в различных значениях (Поэт — издалека заводит речь. / Поэта — далеко заводит речь (М. Цветаева); Из зоны радиации в зону бюрократии (заголовок очерка В. Миролевича)).

Словесная игра, основанная на столкновении в тексте различных значений многозначных слов, может придать речи форму парадокса (греч. paradoxos — 'странный, неожиданный'), т. е. высказывания, смысл которого расходится с общепринятым, противоречит (иногда только внешне) здравому смыслу (Единица — вздор, / единица — ноль (В. Маяковский)).

Наряду с многозначными словами в словесную игру часто вовлекаются омонимы. При омонимии между словами устанавливается лишь звуковое тождество, а смысловые ассоциации отсутствуют, поэтому столкновение омонимов всегда неожиданно, что создает большие стилистические возможности для их обыгрывания. Кроме того, употребление омонимов в одной фразе, подчеркивая значения созвучных слов, придает речи экспрессию (Миру нужен мир! (лозунг); Каков ни есть, а хочет есть (погов.); Фунт сахара и фунт стерлингов (заголовок статьи)).

Как средство своеобразной звуковой игры используются омонимические рифмы. Их мастерски применял В. Я. Брюсов:

Ты белых лебедей кормила,

Откинув тяжесть черных кос…

Я рядом плыл; сошлись кормила;

Закатный луч был странно кос.

…Вдруг лебедей метнулась пара…

Не знаю, чья была вина…

Закат замлел за дымкой пара,

Алея, как поток вина…

На многозначных словах и омонимах строятся шутки, каламбуры, например:

Дети — цветы жизни. Не давайте им, однако, распускаться; Женщины подобны диссертациям: они нуждаются в защите (Э. Кроткий); Требуется человек, хорошо владеющий языком, для наклеивания марок; Два одиноких фотографа срочно снимут ванную комнату (из «Литературной газеты»),.

В каламбурах совмещаются прямое и переносное значения слова, в результате чего происходит неожиданный смысловой сдвиг. Мысль, выраженная в каламбурной форме, выглядит ярче, острее; писатель обращает внимание на обыгрываемое слово.

Каламбуры нередко строятся на основе различных звуковых совпадений. Это могут быть собственно омонимы (Трамвай представлял собой поле брани (Э. Кроткий)), омоформы (Может быть/ - старая — /и не нуждалась в няньке, / может быть, и мысль ей моя казалась пошла, / только / лошадь/рванулась, /встала па ноги, /ржанула/ и пошла (В. Маяковский)), омофоны («Искра» играет с искрой (заголовок спортивного обозрения)), наконец, совпадение в звучании слова и нескольких слов (Над ним одним все нимбы, нимбы. / Побольше терниев над ним бы (К. Симонов)).

Каламбуры могут быть использованы писателями как средство осмеяния персонажей, которые не обращают внимания в речи на столкновение разных значений многозначных слов (На половине покойника сидеть не разрешается (М. Булгаков)). На каламбуре построены иронические ответы на письма читателей в «Литературной газете» (У вас такой странный юмор, что без подсказки я не пойму, в каких местах надо смеяться. - Только в специально отведенных), шутки, помещаемые на 16-й странице (Он совершал такое, что перед ним бледнели его коллеги; Нет такой избитой темы, которую нельзя было бы ударить еще раз; Как жаль, что способность делиться осталась лишь преимуществом простейших).

Не следует забывать о возможности двупланового осмысления многозначных слов и слов, имеющих омонимы, хотя контекст обычно уточняет их значение. Нельзя допускать близкого соседства полисемичных слов, так как их столкновение порождает неуместный комизм (Водопроводная система часто выходит из строя, а у ремонтников нет никакой системы; Повышенный расход электроэнергии связан со значительными расходами). Еще хуже, если при употреблении многозначного слова возникает двусмысленность высказывания. См., например: Люди увидели в нем доброго руководителя - слово добрый может иметь и значение 'хороший', и значение 'делающий добро другим, отзывчивый'. Двусмысленно и такое предложение: В кустах Можайского района прошли профсоюзные собрания. Используя слово куст, автор имел в виду, конечно, групповое объединение предприятий, однако получился каламбур.

М. Горький, редактируя рукописи начинающих авторов, обращал особое внимание на неудачное использование многозначных слов. Например, о предложении «Дробью рассыпался пулемет» он иронически заметил: «Простодушный читатель может задуматься как же это — стреляет пулями, а рассыпается дробью?»^[2] Каламбур здесь возникает оттого, что многозначное слово, употребленное в переносном значении, воспринимается читателем в основном, прямом значении, которое проявляется под действием контекста. От подобных промахов не застрахованы и современные авторы.

Рассмотрим примеры стилистической правки предложений, в которых из-за неудачного употребления многозначного слова или слова, имеющего омоним, возникли каламбуры:

В первом примере при редактировании устранена неясность высказывания путем лексической замены многозначного слова; во втором и третьем примерах понадобилось переделать предложения, чтобы избежать нежелательного каламбура.

При употреблении многозначных слов и слов, имеющих омонимы, речевая недостаточность нередко вызывает неясность высказывания. См., например: Наша шахматистка отстала от соперницы в развитии. Неуместный каламбур возник вследствие речевой недостаточности и употребления многозначного слова: следовало уточнить термин шахматной игры — развитие фигур. Вот еще примеры из заголовков статей: Освобожден за беспринципность (надо было уточнить: …от занимаемой должности), Работать без жалоб; Виноват брак. Подобные ошибки встречаются и в рекламных материалах: Самый надежный способ размножения (реклама копировальной техники).

Невнимательное отношение к слову нередко встречается в разговорной речи; так, у кассы магазина можно услышать: Выбейте мне мозги; в поликлинике: Снимите череп и запишитесь к хирургу и т. п. Случайные каламбуры могут возникнуть в результате индивидуально-авторской омонимии: Летом количество пассажиров на электропоездах увеличится из-за огородников и садистов (последнее слово как окказионализм образовано от существительного сад, но в языке известен его омоним с криминальным значением); Вниманию домовладельцев загаженных домов: проверка будет 16 мая (имеются в виду дома, подключенные к газопроводу).

Подобного рода каламбурами, создающими абсурдность высказывания, обычно отличаются очень короткие тексты, например объявления, так как ограниченный объем информации в них не дает возможности правильно осмыслить многозначные слова: С июня самолет будет летать с остановками; Мастерская заказы на пояса не принимает: заболела поясница.

Неуместный комизм, возникающий при употреблении в речи слов, у которых есть омонимы, вынуждает пересматривать терминологию. Так, при упорядочении отраслевой терминологии было предложено заменить термины кишка Дауценберга, грязный котел, баба копра, ледяной череп, паразитная шестерня и т. п., но до сих пор существуют такие, например, названия профессий, как трепач, щипальщик, загибальщик, которые у неспециалиста вызывают нежелательные ассоциации.

Комизм и двусмысленность высказыванию могут придать аббревиатуры, имеющие лексические омонимы^[3], например: ВНОС (воздушное наблюдение, оповещение и связь), МНИ, МУХИН (названия институтов) и др. Некоторые из них исчезли после реорганизации соответствующих учреждений. Так, не стало аббревиатур ОЛЯ (Отделение литературы и языка АН СССР), ИВАН (Институт востоковедения АН СССР). Однако управлять процессом создания сложносокращенных слов не всегда удается. Об этом свидетельствует тот факт, что русский язык продолжает пополняться аббревиатурами, которые омонимичны словам: АИСТ (автоматическая информационная станция), МАРС (машина автоматический регистрации и сигнализации), АМУР (автоматическая машина управления и регулирования).

Конечно, нельзя произвольно переделывать аббревиатуры, которые уже закрепились в языке, но при стилистической правке неудачные сокращения можно раскрыть, заменить синонимами или близкими по смыслу словами. Это особенно актуально для случаев, когда возникает неясность, каламбур: Наш коллектив наладил творческий контакт с НИМИ (с Научно-исследовательским институтом молочной торговли и промышленности); Об этом убедительно говорит ТИТ (телевизионная испытательная таблица); Решение этого вопроса невозможно без участия ФЕИ (Международной федерации конного спорта).

Причиной неясности высказывания может стать внутрисловная антонимия (антонимия значений). Например, непонятны предложения: Врач решил это лекарство оставить (отменить или, наоборот, рекомендовать принимать?); Я прослушал ваши замечания (слышал или, слушая, не воспринял?); Проверяя глубину посева, агроном обошел пятый участок (проверил участок или пропустил?). Двусмысленно и такое высказывание: Меня и моих товарищей крепко захватила идея, брошенная мастером. Автор употребил слово бросить в значении 'высказать что-нибудь резко и неожиданно', однако в памяти всплывает значение 'покинуть, оставить'. Лучше было написать: Меня и моих товарищей захватила идея, которую нам подал мастер.

Антонимия значений присуща многим словам, например: просмотреть ('бегло ознакомиться' - 'не заметить, пропустить при чтении'), оговориться ('специально в предисловии' - 'нечаянно'), отказать (отказать в просьбе — отказать наследство), задуть (свечку, домну) и др. Употребление их в речи требует особого внимания.

Причиной двусмысленности в речи становятся различные проявления омонимии и шире — совпадения в звучании речевых отрезков. Нежелательная игра слов возникает при омоформии. Например, двусмысленно заглавие: И снова простой — слово простой может быть понято и как отглагольное существительное мужского рода в именительном падеже, и как полное прилагательное мужского рода единственного числа.

Часто причиной неясности высказывания оказываются омографы, так как в русской графике не принято обозначать ударение. Ср.: По движению поэтического чувства мы безошибочно узнаем Пушкина, Лермонтова, Некрасова, Блока (узнаем или узнаём?); Мы можем спросить у поэта•. «Откуда его модель антимира — из Хейнмана или из Пикассо?» — и поэт признается. «Из Пикассо» (признается или признаётся?).

Для письменной речи омография представляет серьезную трудность (ср.: Большая часть выпускников осталась в деревне (бо?льшая или больша?я?); Как же они туда попадали? (попада?ли или попа?дали?)). В частности, омография обязывает быть внимательным к некоторым особенностям графического изображения слова. Так, иногда важно разграничение букв е и ё, которые могут изменить смысл слова (Все это знали (все или всё?)).

Омография нередко нс только затемняет смысл фразы, но и придаст ей комическое звучание. Например: Из-под ножа агрегата выходят еще теплые, парящие полосы фанеры. Стоит прочитать причастие парящие (от глагола пари?ть) и представится, что полосы фанеры парят где-то под потолком. Лучше было бы написать: Из-под ножа агрегата выходят еще теплые полосы фанеры, от которых поднимается пар.

Омофония, в отличие от других смежных с ней явлений, как правило, не порождает двусмысленности в письменной речи. Однако в отдельных случаях неясность все же возникает. Так, в заголовках обычно не различаются прописные и строчные буквы (все слова набираются одним шрифтом), поэтому, например, непонятно название статьи: ЭКСПОРТИРУЕТ ЛЬВОВ. Двусмысленность появилась из-за совпадения написания города Львов и формы родительного падежа множественного числа существительного лев.

Омофония может создать игру слов и неясность в устной речи. Например, нельзя надеяться на правильное понимание смысла, если в радиопередаче произносится фраза: В схожести двух разных растений выражается равноценность их свойств (слышится всхожесть, и содержание текста провоцирует ошибку). В иных случаях омофония не затрагивает смысловой стороны речи, но столкновение созвучных слов придает высказыванию комический характер (После длительной и трудной работы удалось получить в наших прудах потомство от белого амура, завезенного с Амура). Омофония нередко возникает при использовании слов или сочетаний, представляющих собой условные названия (Недавно в театре поставили «Голубой ларец» (надо: пьесу «Голубой ларец» )).

В устной речи может быть искажен смысл высказывания из-за неверного деления текста на речевые единицы. Так, когда-то гимназисты, заучивая элегию К. Н. Батюшкова «Пленный», не вникая в смысл, читали строку: Шуми, шуми волнами, Рона; слышалось: волна Мирона. М. Горький рекомендовал начинающим писателям следить, чтобы конечный слог слова не сливался с начальным слогом другого слова. Он напоминал, что в случайных созвучиях часто улавливается посторонний смысл, вызывающий неуместные ассоциации. В рукописи одного начинающего писателя Горький обратил внимание на такую фразу: Сквозь чащу кустарника пробирался мокрый Василий и истошно кричал: «Братцы, щуку пымал, ей-богу» Не без иронии Горький заметил: «Первая щука — явно лишняя»^[4].

Случайная игра слов в результате омофонии встречается даже у поэтов-классиков. Отмечено несколько случаев омофонии в произведениях А. С. Пушкина (Слыхали ль вы за рощей глас ночной / Певца любви, певца своей печали?). Недоброжелательные критики сознательно вырывают из контекста отдельные словосочетания, чтобы подчеркнуть возможность их двоякого толкования. Например: Души прекрасные порывы… (душить порывы?); С огнём Прометея… (согнём Прометея?). Невольные каламбуры найдены у М. Ю. Лермонтова (С свинцом в груди лежал недвижим я), В. Я. Брюсова (И шаг твой землю тяготил).

Омофония может возникнуть при переводе произведения на другой язык. Так, в переводе одного стихотворения оказалась строчка: Можно ли быть равнодушным ко злу? Внимательное отношение к слову позволит избежать подобных ошибок.

• [1] Гоголь Н. В. Собр. соч.: в 6 т. М, 1950. Т. 6. С. 38.
• [2] Русские писатели о языке (XVIII-XX вв.) / под ред. Б. В. Томашевского, Ю. Д. Левина. Л., 1954. С. 704.
• [3] Подробнее см.: Виноградов С. И. О социальном аспекте лексической нормы (общественная оценка аббревиации и аббревиатур в 20-х — начале 30-х годов) // Литературная норма в лексике и фразеологии. М., 1983. С. 82−83.
• [4] Горький М. Собр. соч.: в 30 т. Т. 24. С. 414.