Корыстная преступность. 
Криминология

Общая характеристика корыстной преступности

Корыстная преступность является, возможно, самой разнообразной из всех видов преступности. Она включает в себя карманные кражи и коррупцию, соединенную в том числе с политической властью, квартирные кражи и злоупотребление служебным положением, присвоение и растраты, совершенные как по причинам бедности, так и из корыстных соображений, мошенничества всякого рода, мелкие кражи, совершаемые бродягами, и рейдерские захваты, кражи, совершаемые подростками из озорства или желания не отставать от товарищей, и транснациональные преступления, включая сюда незаконный оборот наркотиков, продажу похищенных произведений искусства, работорговлю и торговлю оружием.

Этот перечень можно легко продолжить, особенно если к нему отнести вымогательства, грабежи, разбои, бандитизм, корыстные убийства, а также различать корыстные деяния в отдельных отраслях народного хозяйства, общественной и политической активности, отдельных сферах социальной жизнедеятельности (в быту, на производстве, в общественных местах). Каждый вид корыстных преступлений отличается своей криминологической спецификой и, хотя у всех имеются общие причины, специфичны те условия, в которых эти причины начинают действовать.

Основное место в преступности вообще и корыстной в частности всегда занимают кражи. В 2010 г. было зарегистрировано 1 108 369 краж. Это меньше, чем в 2009 г., на 6,7%. В 2013 г. было зарегистрировано 922 600 краж, что на 7% меньше, чем в 2012 г.

Согласно данным Главного информационно-аналитического центра МВД России, количество всех зарегистрированных в 2013 г. преступлений, напротив, сократилось на 4,2%. Таким образом, если верить официальной статистике, в стране продолжает отмечаться стабилизация криминальной обстановки. Относительно корыстной преступности вырисовывается тенденция ее снижения. Можно предположить, что кризисные явления в экономике и в социальной жизни не столь катастрофичны и криминогенны, как представляется на первый взгляд. Кроме того, преступность развивается не только под воздействием внешних факторов, но и по своим внутренним закономерностям, по своей внутренней логике.

Корыстная преступность наиболее распространенный вид преступности, составляющий более половины всех зарегистрированных преступлений в России как в предыдущие годы, так и сегодня, хотя начиная с 2006 г. мы наблюдаем ее спад.

Проведенный анализ статистических данных общего количества зарегистрированных корыстных преступлений за период с 1995 по 1997 г. показал снижение указанных преступлений (около 20%), что было обусловлено, во-первых, уклонением от регистрации преступлений вследствие снижения уровня профессионализма работников правоохранительных органов, занимающихся раскрытием и расследованием корыстных преступлений, а во-вторых, дальнейшим снижением заявительской активности граждан, вызванным недоверием населения к правоохранительным органам, которое и ранее было невелико.

В 1998 г. число зарегистрированных корыстных преступлений по сравнению с 1997 г. возрос более чем на 7,8%. В 1999 и 2000 гг. данные показатели сохранялись примерно на прежнем уровне.

Изучение общего числа зарегистрированных корыстных преступлений за последние 10 лет показало волнообразную динамику указанных преступлений. Так, если с 2000 по 2002 г. отмечалась кратковременная тенденция к снижению их количества, то с 2003 г. — устойчивый рост, проявившийся в увеличении уровня корыстной преступности, а также отдельных ее сегментов (в том числе краж) до 2005 г. включительно, а с 2006 по 2013 г. — вновь стабильное снижение.

Отличительной чертой корыстной преступности является высокий уровень латентность, он выше, даже намного, чем в насильственной преступности. Это объясняется различными причинами: правоохранительные органы стараются не регистрировать корыстные преступления, чтобы не обременять себя их расследованием; большинство корыстных преступлений совершается в условиях неочевидности, виновных в их совершении установить трудно, а поэтому лучше, чтобы такие преступления не попадали па страницы официальной отчетности; иногда сами потерпевшие не знают, каким образом утратили свое имущество, что чаще всего случается с теми, кто был в нетрезвом состоянии; многие корыстные преступления, в том числе в сфере экономической деятельности, совершаются с участием коррумпированных чиновников правоохранительных органов и уже в силу этого не выявляются и не регистрируются; в паши дни в совершении крупных корыстных преступлений часто бывают замешаны лица влиятельные и богатые, их изобличение грозит правоохранительным органам серьезными неприятностями, да и привлечь их к уголовной ответственности далеко не просто. На наш взгляд, в России давно сформировалась сословная юстиция, при которой самые крупные воры и мошенники не всегда отвечают за совершенные ими деяния.

Корыстная преступность неравномерно распределяется в различных отраслях социальной жизни, народного хозяйства и финансов, имея в каждой из них свои отличительные особенности. Вместе с тем можно выделить такие области социальной жизни, где ущерб, наносимый преступными действиями, затрагивает все общество. Подобной областью является социально-бюджетная сфера, под которой можно понимать совокупность общественно-экономических отношений, возникающих в процессе формирования и исполнения бюджетного законодательства в социальном комплексе страны. Эта область затрагивает и деятельность государственных внебюджетных фондов для пенсионного обеспечения, социального страхования, социального обеспечения, охраны здоровья и медицинской помощи и т. д. В этой сфере основной массив преступлений составляют хищения, совершенные путем присвоения или растраты, мошенничества, должностные злоупотребления против интересов государственной службы, преступления в сфере экономической деятельности. Бесконтрольный доступ государственных служащих и работников коммерческих организаций к обслуживанию и расходованию бюджетных средств становится все более значимым условием криминализации самой власти.

Социальное, медицинское, пенсионное и иное обеспечение населения государством в решающей степени зависит оттого, насколько полно поступают в его распоряжение материальные средства. Между тем государство терпит огромные убытки из-за того, что скрываются налоги. Так, по оценкам специалистов, в бюджет не поступают от 30 до 50% подлежащих уплате таможенных платежей и налогов (в США эта цифра составляет 15%).

По мнению исследователей, латентность корыстных преступлений колеблется в рамках 1 к 10 — среди преступлений против собственности и 1 к 100 и выше — среди преступлений в сфере экономической деятельности. Безнаказанность корыстных преступников приводит к тому, что корыстная преступность возрастает, как снежный ком. Совершение соответствующих преступлений становится весьма прибыльным и практически безнаказанным делом.

Общественная опасность преступлений в сфере экономики повышается не только из-за роста их количества и размеров причиняемого вреда, но и за счет организованных форм совершения этих преступлений. По своим качественным и количественным характеристикам они создают угрозу экономической безопасности России.

Организованная преступность активно внедряется в экономическую сферу, расширяя ее теневой сектор. С позиций национальной безопасности именно экономика России является сегодня ее наиболее слабым звеном. Связано это прежде всего с тем, что экономическая сфера государства является стержневой и определяет жизнеспособность прочих сфер. Влияние экономической сферы на другие более ощутимо, чем влияние этих сфер на нее. Соответственно и экономическая безопасность является доминирующей, но отношению к прочим видам безопасности. Поэтому в нынешней ситуации обеспечение экономической безопасности для российского государства является одной из важнейших задач.

В экономической преступности надо выделять организованную преступную деятельность, тем более что экономические преступления нередко совершаются на территории нескольких государств, либо совершаются в одной стране, но существенная часть их подготовки, планирования, руководства и контроля имеют место в другой, либо совершаются в одной стране, но их наиболее существенные криминальные последствия наступают на территории иного государства. Все это значительно затрудняет предупреждение, выявление и раскрытие таких преступлений и вызывает озабоченность многих стран мира, требуя их эффективного и постоянного сотрудничества. Многие экономические преступления носят явный транснациональный характер.

Такому распространенному и опасному виду корыстной преступности, как легализация (отмывание) денежных средств или иного имущества, приобретенного незаконным путем, способствуют различные криминогенные обстоятельства. Помимо обилия банков в России (особенно в 1990;е гг.), само порождение банковской системы в стране способствовало беззаконию в деле невозврата денежных средств населению и юридическим лицам. Отсутствие законодательства, препятствующего легализации средств, добытых преступным путем, а также несовершенство существующих законов и подзаконных актов создали условия, благоприятствующие теневому бизнесу, проведению крупномасштабных финансовых афер, «отмыванию» денег, полученных от незаконного оборота наркотиков, рэкета, проституции и других видов организованной преступной деятельности. Основная часть этих доходов легализовалась посредством неконтролируемого ввода в коммерческий оборот, на чем специализировалось свыше 3 тыс. организованных преступных группировок, для чего многие из них (почти 1,5 тыс.) образовали в этих целях собственные легальные хозяйственные структуры. Преступными группами установлен контроль над более чем 40 тыс. хозяйствующих субъектов, среди них более 400 банков, 47 бирж, около 1,5 тыс. государственных предприятий и объединений, используемых как для извлечения преступных доходов, так и для их легализации. Две трети легализируемых средств вкладывалось в развитие криминального предпринимательства, пятая часть — расходовалась на приобретение недвижимости. Значительная часть доходов от преступной и иной незаконной деятельности легализовалась путем обмена на иностранную валюту и перевода за рубеж.

Справедливости ради следует сказать, что всеобщее воровство и коррупция — отнюдь не изобретение нынешнего постсоветского века. И в царской России оно приобрело гигантские масштабы, что не замедлило закрепиться в народной памяти, в том числе во множестве поговорок и пословиц. Среди так называемого простого народа (человека толпы) украсть и обмануть считалось не просто прибыльным делом, но и проявлением завидного ума, ловкости и храбрости. В этом слое народа и сейчас сохранилось не просто терпимое, но и даже поощрительное отношение к тем, кто смог украсть, но при этом остаться безнаказанным. В немалой степени этой ситуации способствует то, что корыстные преступления, особенно коррупция и преступления в сфере экономической деятельности, плохо выявляются, а виновные сравнительно редко несут заслуженное наказание.

Об этом красноречиво могут сказать следующие статистические данные: в год возбуждается уголовных дел по таким преступлениям, как воспрепятствование законной предпринимательской деятельности, — 20—25; регистрация незаконных сделок с землей — 10—15; лжепредпринимательство 200; незаконное получение кредита — 170—180; злостное уклонение от погашения кредиторской задолженности — 280—290; подкуп участников и организаторов профессиональных соревнований и зрелищных коммерческих конкурсов — 2—3. В 1997 г. было зарегистрировано всего 5,5 тыс. случаев взяточничества, в начале этого века — 10—12 тыс. Для сравнения приведу следующие данные: в 1988 г. в России было зарегистрировано лишь 2462 факта взяточничества, в 1991 г. — уже 2534, а в 1992 г. — 3331.

Как показывали данные переписи осужденных в местах лишения свободы, в 1999 г. не было ни одного осужденного за преступления против интересов службы в коммерческих и иных общественных организациях, только 0,3% осужденных за преступления в сфере экономической деятельности от общего числа всех лишенных свободы. Основную массу преступников в исправительных учреждениях составили те, которые были наказаны за преступления против собственности (59,0%), понятно, что основная часть из них — это воры. В связи с этим уместно еще раз напомнить, что в России ежегодно регистрируется 1—1,3 млн краж.

Средний срок лишения свободы за корыстные преступления — 2,4 года.

В целом структура корыстной преступности такова:

• — преступления против собственности — 90%;
• — в сфере экономической деятельности — 4,5%;
• — остальные — иные корыстные преступления.

Как показало изучение статистических данных, наиболее высокий уровень корыстной преступности наблюдается в Бурятии, Еврейской автономной области и на Сахалине, а самый низкий — в Ингушетии, Дагестане и Москве. Однако эти данные дают лишь относительное представление о действительном положении с корыстной преступностью в названных регионах, поскольку количество зарегистрированных корыстных преступлений в основном зависит от активности правоохранительных органов. Если в каком-либо регионе регистрируется мало такого рода деяний, то это попросту может свидетельствовать о том, что там правоохранительные органы бездействуют, в том числе по причинам соучастия в экономических преступлениях.

Очень важным для понимания корыстной преступности представляется типология личности корыстных преступников. Она позволяет строить предупредительную работу предметно и адресно, а при расследовании уголовных дел и их рассмотрении в судах ясно представлять себе, кем является конкретный обвиняемый, к какой типологической группе он принадлежит. Предлагается типология по трем признакам: по мотивам преступного поведения, но степени устойчивости преступной установки и по характеру преступных действий.

Типология личности корыстных преступников по мотивам (имеются в виду ведущие мотивы):

• — корыстолюбивый тип. Его составляют лица в основном алчные и жадные, которые похищают ценности ради их накопления. Чаще всего они имеют постоянное место работы, там могут даже пользоваться уважением и доверием, среди них немало хороших специалистов;
• — утверждающийся тип. Его составляют лица, которые совершают кражи, хищения и другие корыстные преступления ради того, чтобы утвердить себя в глазах окружающих, а иногда даже и в собственных глазах, если совершение преступления требует особых умений или храбрости. Среди представителей этого типа довольно много молодых людей, для которых совершение корыстных преступлений представляется удачным способом показать себя;
• — дезадаптированный тип. Его составляют главным образом люди, находящиеся за рамками социально одобряемого общения. Как правило, это преступники-рецидивисты, даже профессионалы, для которых совершение в первую очередь краж, а также иных преступлений имущественного характера является основным или единственным источником получения средств к существованию. Такие лица обычно не имеют семьи и места работы. Чаще это люди среднего и старшего возрастов;
• — семейный тип. Его составляют лица, которые совершают корыстные преступления в основном для обеспечения нужд своей семьи. При этом семейные потребности следует понимать в самом широком плане, начиная от питания членов семьи до учебы детей в престижных вузах. Сами такие «семейные» преступники могут быть людьми достаточно скромными и из похищенного себе лично не брать ничего или очень мало. Наверное, такие лица не представляют особой опасности для общества;
• — игровой тип. Его составляют лица, для которых совершение корыстных преступлений представляет собой увлекательную игру с опасностью, с риском, для которых важен сам процесс похищения или иного незаконного завладения ценностями или имуществом. Разумеется, соответствующий мотив функционирует только или преимущественно на бессознательном уровне, однако его реализация доставляет огромное удовлетворение тем людям, которые включены в активную деятельность в форме совершения различных корыстных преступлений. Неправильно думать, что корыстные мотивы двигают только карманными или квартирными ворами. Такие мотивы вполне могут наличествовать и у крупных расхитителей, взяточников, представителей преступных организаций, специалистов в области компьютерной техники, которые, совершая компьютерные корыстные преступления, в то же время решают сложные интеллектуальные задачи, тем самым вступая в игру;
• — алкогольно-наркотизированный тип. Его составляют те, кто находится в патологической зависимости от алкоголя и наркотиков и совершает имущественные преступления главным образом для того, чтобы обеспечить себя спиртными напитками или наркотическими средствами. Чаще всего такие субъекты помещаются на социальном дне и их ресоциализация представляет собой исключительную сложность. Как правило, она должна сопровождаться лечением.

Дезадаптация и отчуждение подобных лиц стремительно прогрессируют при наступлении таких поводов, как распад семьи, уход от родителей, переезд па жительство в другой регион, перемена длительного рода занятий (например, увольнение из армии), а также освобождение из мест лишения свободы. Иными словами, их «скатывание» имеет место тогда, когда значительно ослабляется или вообще перестает действовать привычный, но достаточно жесткий социальный контроль. Здесь наблюдается внешне противоречивая картина: многие из них стремятся избавиться от такого контроля, но, обретая «свободу», в силу своей общей неприспособленности к жизни, весьма слабых субъективных адаптационных возможностей быстро деградируют. Надо отмстить, что некоторые из них осознают это, но не находят в себе сил изменить ставший обычным образ жизни.

Наблюдения показывают, что такие лица, даже имея определенное место жительства (часто формально, не проживая там) и работу (причем ее они постоянно меняют и поэтому не работают), ведут, по существу, дезадаптированный образ жизни. Их связи с семьей и трудовыми коллективами весьма поверхностны и неустойчивы, в ряде случаев связей попросту нет, они систематически пьянствуют, кражи являются для них основным источником поддержания такого существования и, главное, получения средств на употребление спиртного. Такие лица, как правило, совершают мелкие кражи государственного, общественного и личного имущества. При этом они нередко крадут и друг у друга, а также у родственников, соседей, знакомых, что убедительно свидетельствует об их дезадаптации в микросреде. Все похищенное почти сразу же пропивается.

Рассмотрим типологию личности корыстных преступников по степени устойчивости преступной установки. По этому признаку можно выделить следующие типы:

• — ситуационный тип. Его составляют те, кто пользуется благоприятными ситуациями для совершения преступлений — самых разнообразных. Это могут быть и мелкие карманные кражи, обирание пьяных, кражи в магазинах, а также имущественные преступления по месту работы, когда из-за халатности должностных и иных лиц создаются благоприятные условия для совершения имущественных преступлений. Среди ситуативных преступников можно назвать и взяточников, как правило, мелких, которые пользуются сиюминутными обстоятельствами, для того чтобы получить некоторую мзду;
• — неустойчивый тип. Его составляют лица, близкие по своему психологическому облику к ситуативному типу. Однако они не только используют благоприятно для них складывающиеся ситуации, но иногда создают сами подходящую обстановку. Их неустойчивость проявляется главным образом в том, что у них нестабильны, непрочны нравственные установки, в силу чего они проявляют колебание в выборе вариантов поведения между дозволенным и запретным, часто склоняясь в пользу второго. Представителей неустойчивого типа нередко можно встретить среди тех, кто совершает преступления в сфере экономической деятельности, а также молодых людей, которые не в состоянии устоять перед искушением совершить кражу да еще под давлением группы своих сверстников;
• — злостный тип. Его составляют те, кто сам создает подходящие ситуации для совершения преступлений, причем делает это постоянно, невзирая на угрозу наказания. Для представителей злостного типа характерно хорошее знание обстановки, создающей необходимые условия для корыстного преступления, а также умение и навыки для его совершения;
• — особо опасный тип. Его составляют те лица, которые совершают крупные махинации обычно на больших территориях и в крупных отраслях народного хозяйства. Они не только создают какие-то благоприятные ситуации для себя, но и целую систему людей, приемов, технических средств для совершения наиболее крупных преступлений экономического характера. Очень часто они активно сотрудничают с преступными сообществами, а в ряде случаев и входят в их состав. Надо отметить, что так называемые воры в законе относительно мало представлены в этом особо опасном типе.

Некоторые особо опасные корыстные преступники обычно богаты, располагают большими связями, в том числе в правоохранительных органах, имеют вес в политике, особенно на региональном уровне, и их изобличение представляет весьма сложную задачу. Такие преступники наносят огромный ущерб обществу.

Среди представителей этого типа есть те, кто представляет чрезвычайную опасность — это корыстные убийцы и среди них — нелюди, убивающие детей для использования их органов и тканей.

Небезынтересна также типология личности корыстных преступников, но характеру преступных действий:

• — воры, и особенно воры, которые, сделали воровство своей профессией, хотя не они, как показывают выборочные исследования, составляют основную массу подобного типа преступников;
• — грабители, разбойники, вымогатели, похитители людей, убийцы. Разумеется, эта категория корыстных преступников, особенно похитители людей и убийцы, представляют собой повышенную опасность;
• — взяточники;
• — растратчики, расхитители, лица, совершающие преступления в сфере экономической деятельности;
• — иные корыстные преступники.

По результатам проведенного С. В. Максимовым в начале 1990;х гг. в ряде регионов России (Московская, Новосибирская, Омская области, Ставропольский край) опроса лиц, осужденных за все основные виды корыстных преступлений против собственности, в среднем 44% из них считали, что совершенные ими деяния несправедливо отнесены к числу преступлений; 48% — что за совершенные ими преступления установлены чрезмерно суровые наказания; 4% были готовы совершить преступление даже в случае неизбежного привлечения к уголовной ответственности.

Анализ этих данных позволяет сделать вывод, что для совершающих наиболее распространенные виды корыстных преступлений против собственности характерен весьма низкий уровень солидарности с соответствующими нравственно-правовыми запретами.

Некоторые виды корыстных преступлений против собственности (присвоение или растрата, отдельные формы мошенничества, хищения предметов, имеющих особую ценность), три четверти видов корыстных преступлений в сфере экономической деятельности и все виды преступлений против интересов службы в коммерческих и иных организациях совершаются лицами, имеющими специальный статус. Этот статус обеспечивает им облегченный доступ к вверенному имуществу, занятие либо управление определенным видом экономической, в том числе предпринимательской, деятельности, либо имуществом или персоналом в коммерческой или иной организации (по данным С. В. Максимова).

В криминологии принято считать, что психические аномалии влияют в основном на насильственное преступное поведение. Исследования М. В. Гончаровой показали, что они играют заметную роль и при совершении корыстных преступлений. Среди изученных ею воров более чем две трети человек уже привлекались к уголовной ответственности неоднократно, а более половины совершили первое преступление в подростковом возрасте. При прохождении судебно-психиатрической экспертизы более половины признаны невменяемыми. В отношении 60% рекомендовались принудительные меры медицинского характера, 36% испытуемых страдали органическими поражениями центральной нервной системы, 19,7% — шизофренией, 10% — олигофренией в различной степени дебильности, 10% — психопатиями.

Основная часть воров с патологическими особенностями воспитывались в неполных семьях или семьях, где родители недостаточно заботились о своих детях, не проявляли тепла и ласки. Подобное отношение пагубно отразилось на формировании личности, породило ощущение незащищенности, ненужности, тревожности и со временем привело к девиантным и патологическим изменениям личности. Такие преступники неплохо ориентировались в социальных требованиях и нормах, но им свойственно внутреннее неприятие этих норм, сознательное нарушение или недобросовестное их выполнение. Хотя многие формально признали свою вину в преступлении, у них отсутствуют чувство вины, реакция самоупрека и самообвинения.

Гораздо в большей степени, чем у здоровых, у этих воров выражены снижение или отсутствие критики к своему состоянию и совершаемым кражам, вызванные нарушениями сознания, памяти, восприятия, мышления, умственной работоспособности, наличием психопатологических синдромов. Они отличаются высоким уровнем социальной неадаптированности, в то время как психически здоровые лица, обвиняемые в кражах, обычно достаточно социабельны. Почти 75% имеют низкие умственные способности, а некоторая часть — незначительное умственное отставание, что во многом объясняет высокий среди них уровень нигде не работающих и не учащихся. Им также свойственны импульсивность, эмоциональная неустойчивость, нетерпеливость, треть из них конформна, подчиняема. Они склонны изменять свое поведение в зависимости от влияния других людей с тем, чтобы оно соответствовало мнению окружающих, повышенно внушаемы. Кроме того, им присущи такие состояния, как быстро возникающие гнев и ярость и в то же время беспомощность, острое переживание собственной неполноценности.