Индивидуальность объекта вещных прав

Следующим признаком вещных прав является индивидуальная определенность вещей, являющихся их объектами.

" Объектом вещных прав могут служить только индивидуально определенные вещи, …Объектом же обязательственного права является поведение обязанного лица — должника, …Объектом вещных прав не могут быть не только другие (обязательственные) права, …но и вещи, определенные родовыми признаками, ибо осуществление хозяйственного господства невозможно в отношении не индивидуализируемого, абстрактно представляемого имущества"; «тем самым фактически реализуется давно известный развитым европейским правопорядкам принцип специализации…, согласно которому вещное право, в отличие от обязательственного, можно установить только на отдельные определенные вещи, но не на их совокупности» .

Большую известность и даже популярность в нашей современной литературе имеет этот тезис в виде, сформулированным М. М. Агарковым. «Нельзя быть собственником десяти литров бензина вообще, т. е. десяти литров бензина, определенных лишь родовыми признаками. Объектом собственности всегда будут индивидуально определенные десять литров» ; «…нельзя быть собственником каких-то десяти литров бензина (вещное правоотношение), можно быть собственником лишь так или иначе индивидуализированного бензина. Но можно быть кредитором или должником десяти литров бензина» ^[1].

Не обсуждая по существу вопрос об объекте обязательственных правоотношений, как не входящий в предмет настоящего исследования, нельзя, однако, не прокомментировать объяснения необходимости индивидуальной определенности вещей для обеспечения возможности установления на них вещных прав^[2]. Хозяйственное господство вполне возможно как в отношении индивидуально определенных, так и в отношении вещей, определенных родовыми признаками. Значит, дело здесь, на наш взгляд, вовсе не в содержании и не в характере фактических отношений, облекаемых в вещно-правовые формы. Другое дело, что существо хозяйственного господства в том и другом случае будет разным. Господство над вещами конкретными может проявлять себя иначе (в иных фактических действиях), чем господство над вещами не индивидуализированными. Говоря более предметно — фактическое господство над вещами конкретными мыслимо во всяких действиях, а вот господство над вещами родовыми — только через посредство другого лица. Оттого-то отношения по поводу индивидуально-определенных вещей могут облекаться не только в относительные, но и в абсолютные гражданско-правовые формы, а отношения по поводу вещей родовых в формы абсолютных (значит, и вещных) прав никогда не облекаются.

Индивидуализация объектов вещных прав необходима, следовательно, по причине их (1) содержания, т. е. как прав, реализуемых непосредственно управомоченным, без чужого активного содействия и (2) их абсолютной природы, придающей статус пассивных субъектов правоотношения неопределенному кругу лиц, по сути — всем иным лицам, кроме собственника. Непосредственно и при том активно воздействовать па какую-нибудь вещь невозможно — только на вещь конкретную, определенную индивидуально. Самый факт воздействия обязательно указывает па вещь, которая ему (воздействию) подвергается. Соответственно, не может существовать и правомочия владения вещью вообще — только данной конкретной вещью.

Точно также и содержание всеобщей обязанности никак не может быть предположительным: пассивные субъекты должны точно знать, от посягательства на какой именно объект им следует воздерживаться.

Таким образом, любые претензии на статус «собственника какой-нибудь вещи» лишены смысла. Прежде, чем говорить о собственности и праве собственности, должно однозначно указать объект такого права — выделить одну данную конкретную вещь среди всех остальных вещей того же рода и качества, принадлежащих другим собственникам — только после такого выделения (индивидуализации) и возможно противопоставить именно ее как свою вещь всем остальным (чужим) вещам. В этом, собственно, и заключается состояние принадлежности вещей, охраняемое при помощи вещных прав^[3]; с равным успехом это же состояние можно именовать состоянием отчужденности вещи от всех лиц, кроме тех, что располагают вещными правами на нее.

Таким образом, всякий, кто признает, что вещное право абсолютно, не может в то же время не признать, что оно имеет своим объектом не просто вещи вообще (вещь как таковую), а индивидуально определенную, данную конкретную вещь. Признак сей, следовательно, вновь производен от абсолютности, не имеет самостоятельного значения и в определение понятия вещного права также может не вноситься.

В отличии от признака абсолютной защиты, который является двусторонне (т.е. и необходимо, и исключительно) производным от свойства их абсолютности, производность признака индивидуальной определенности объекта вещного права должна быть названа односторонней. Она является необходимый, но не имеет исключительного характера. Действительно, всякое вещное право имеет своим объектом конкретную, индивидуально-определенную вещь. Это утверждение (выражающее необходимость производной) верно. Но обратный тезис — о том, что всякое субъективное право, имеющее своим объектом индивидуально-определенную вещь, является вещным^[4] — тезис, выражающий исключительный характер обсуждаемой производной — откровенно неправилен. На ум сразу же приходит множество примеров обязательств по поводу индивидуально-определенных вещей, в том числе и таких, предметами которых вещи родовые не бывают (таковы, например, обязательства из договоров залога, аренды, перевозки, хранения и др.).

Констатированные в настоящем параграфе положения хотя, быть может, не всегда отмечаются, но, насколько нам известно, никем серьезно (т.е. без изменения квалификации вещных прав как прав абсолютных) не оспариваются. И здесь расхождений с коллегами, как можно заметить, нет.

• [1] Агарков М. М. Обязательство, но советскому гражданскому праву. М., 1940. С. 30—31.
• [2] Верность этого тезиса, кстати, вообще не подлежит сомнению; стало быть и в этом пункте у нас никаких расхождений с коллегами нет.
• [3] Сказанное подтверждается также и тем. что объекты любых абсолютных правне только вещных, но и исключительных, а также личных, должны быть индивидуально-определенными благами. «Сказанное в отношении вещей имеет применение и к другим объектам абсолютных прав. Нельзя иметь авторское право на роман либо на поэму вообще. Можно иметь авторское право лишь на вполне индивидуализированный роман. Нельзя иметь авторское право на научное исследование, но вопросу о „Русской Правде“ вообще. Можно иметь это право лишь на вполне индивидуализированное, существующее во внешне объективированном виде исследование на эту тему» (Агарков М. М. Указ. соч. С. 31).
• [4] Или (через отрицание): ни одно субъективное право на индивидуально-определенную вещь не может не быть признано вещным правом.