Право пожизненного наследуемого владения земельным участком (эмфитевзис или чиншевое право)

Это право также, согласно мнению, выраженному в Учебнике, относится к категории ограниченных вещных прав. Действительно, изучение ст. 264—267 ГК, определяющих основания возникновения и прекращения, а также содержание данного права, включающее, среди прочего, правомочие владения земельным участком, подтверждает правильность этого мнения.

Права постоянного (бессрочного) и безвозмездного срочного пользования земельным участком

То же самое можно сказать и о праве постоянного бессрочного пользования земельным участком (ст. 268—271 ГК), ибо оно предполагает правомочие не только пользования, по и владения участком4 (п. 1 ст. 269), т. е. предоставляет обладателю возможность совершения собственных активных действий непосредственно в отношении индивидуально определенной недвижимой вещи (земельного участка), принадлежащей другому лицу (собственнику); последним фактором предопределяется содержательная и качественная ограниченность рассматриваемого права.

В отношении всех трех рассмотренных прав на земельные участки повод к некоторым сомнениям в правильности их квалификации в качестве вещных возбуждает п. 2 ст. 264 ГК, согласно которому условия и пределы владения и пользования объектами этих прав могут определяться не только законом, но и, в каждом конкретном случае, договором с собственником. Частные отголоски этого правила можно встретить также в п. 1 ст. 271, ст. 273, п. 3 ст. 274, п. 4 ст. 340 (в ред., действовавшей до 1 июля 2014 г.), ст. 552, 553, 652 и 653 ГК. Обширные изменения и дополнения, внесенные Федеральным законом от 21 декабря 2013 г. № 367-ФЗ в нормы ГК о залоге, также существенно расширили свободу договорного усмотрения залогодателя и залогодержателя. Содержание классического залогового права на любые вещи (в том числе недвижимые) с 1 июля 2014 г. может достаточно сильно варьироваться. Кроме того, условия и пределы осуществления права постоянного (бессрочного) пользования могут определяться также и актом о предоставлении определенного конкретного участка в пользование (п. 1 ст. 269). Не нарушается ли здесь такой признак всех вещных прав, как императивная определенность их содержания исключительно законом? К сожалению, Е. А. Суханов вовсе не поднимает этого вопроса^[1], поэтому о его мнении мы можем только догадываться.

Если взять за основу рассуждения относительно обязательственно-правовой природы прав арендатора, то можно с высочайшей степенью вероятности предположить, что от своей квалификации прав ограниченного владения и пользования чужими земельными участками в качестве ограниченных вещных оппоненту пришлось бы отказаться. С нашей же точки зрения «чистота конструкции» здесь не нарушается, поскольку ГК ведет речь не о содержании правомочий по владению и пользованию (они признаются за управомоченным лицом в любом случае и их содержание ничем не отличается от содержания одноименных правомочий собственника), а лишь об отдельных формах (способах), пределах и условиях (границах) их осуществления (реализации).

• [1] На с. 153 второго тома Учебника он упоминает о возможности установления пределов владения и пользования земельными участками для обладателей нрав пожизненного наследуемого владения и постоянного (бессрочного) пользования не только законодательством, но и актом о предоставлении соответствующего (данного, конкретного, единичного!) участка, но никакой опенки этому обстоятельству не даст. Кроме того, само это утверждение неточно, ибо законодательство (п. 1 ст. 269) содержит такое допущение только для права постоянного бессрочного пользования, но не пожизненного наследуемого владения (ср. с п. 2 ст. 266 ГК).