Социологическое образование в средних школах

В первое десятилетие после 1917 г. в стране предпринимались попытки внедрить социологическое обучение не только в вузах, но и в средних школах. Так, например, сразу же после Февральской революции социология, благодаря стараниям П. А. Сорокина, ставшего секретарем А. Керенского по проблемам науки, стала, как он вспоминал позже, «одним из покровительствуемых предметов и введена была не только во всех высших, но и средних школах»^[1]. В первые послеоктябрьские годы большевики пытались наладить систематическое социологическое образование на уровне школы. В частности, Социологический институт, где уже имелся опыт написания учебников^[2] и трудились талантливые педагоги, в том числе П. Сорокин и Е. Энгель. Народный комиссариат просвещения поручил организовать курсы социологической подготовки для преподавателей средних школ^[3]. Энгель даже написал первый в истории нашей страны учебник по социологии для средних школ^[4].

Советское правительство намеревалось даже перейти к всеобщему социологическому образованию. В 1919 г. К. М. Тахтарев писал: «Научное значение социологии, которая становится обязательным предметом преподавания не только в высшей, но и средней школе, в настоящее время может считаться настолько общепризнанным, что его можно и не выяснять…»^[5] Идеологической базой предполагавшейся реформы образования служил тезис о единстве социализма и марксистской социологии. Скажем прямо, тезис довольно искусственный и, как показало время, недолговечный. Развернувшаяся в период нэпа дискуссия о предмете социологии, в которой участвовали не только рядовые преподаватели, пропагандисты, исследователи, но так же и видные большевистские деятели, в частности II. Бухарин, А. Богданов и И. Сталин, завершилась сведением социологии к историческому материализму. В результате в школах и вузах вместо социологии в конечном итоге стали преподавать так называемую «политическую науку», состоявшую из ряда курсов: «Коммунизм», «История коммунизма», «История коммунистической революции», «Марксистско-ленинское учение истории» и «Конституция СССР». Их, кстати сказать, имели право читать только коммунисты. Как следствие, положение социологического образования стало еще хуже, чем было до революции 1917 г.^[6]

Большевики и марксизм стремились выполнять руководящую роль в социологии^[7]

На долгие десятилетия базовым предметом в системе социальных наук и гуманитарного образования в стране, как высшего, так и среднего, стала марксистская философия. В 1960—1980;е гг. ее составными частями выступали исторический материализм, диалектический материализм, политическая экономия социализма и научный коммунизм. Социологии здесь места не было.

В 1920;е гг. социологическое обучение в школе не могло состояться по ряду причин, в том числе из-за нехватки квалифицированных кадров. На преподавательскую работу часто попадали случайные люди. Им было неважно, что и как преподавать, главное — найти хоть какой-то заработок (в стране безумствовала безработица, а в некоторых регионах широкомасштабный голод). Очень часто на уроках по социологии школьные учителя занимались с учениками совершенно посторонними предметами, разумеется, теми, с которыми они хоть как-то были знакомы: кто-то музицировал или рисовал, кто-то закладывал основы трудоведения или давал исторический курс. В 1919 г. Социологический институт провел проверку школ на Васильевском острове. Результаты обескуражили ученых. Как вспоминал позже П. Сорокин, одни подменяли социологию основами экономической науки, другие давали учащимся курс «Истории культуры», третьи преподавали конституцию РСФСР^[8]. «Благодаря такому положению вещей, — отмечал в 1919 г. К. М. Тахтарев, — мы в точности даже не знаем, что, собственно говоря, вводится в преподавание наших высших и средних учебных заведений под именем социологии»^[9].

Профессионально подготовленных преподавателей по социологии в стране явно не хватало. Педагогические вузы учителей-обществоведов не готовили. Даже если бы правительство решилось это сделать, то в педвузах некому было бы преподавать социологию, поскольку ни одного поколения, имеющего высшее социологическое образование, в России не было. Круг замкнулся еще больше, а проблема обострилась до крайности в 1922 г., когда часть профессиональных социологов выслали за границу на знаменитом философском пароходе. На смену им пришли выходцы из рабочих и крестьян, составившие костяк «красной профессуры». За короткое время, тем более в режиме ликбезовской, ускоренной и очень поверхностной подготовки, овладеть основами мировой социологии было, естественно, невозможно.

А производить ротацию преподавательских кадров было необходимо прежде всего по идеологическим причинам. Еще до вынужденной эмиграции многие преподаватели, даже из числа знавших социологию, подавали ее вовсе не в марксистском духе. Если они и говорили о социализме и коммунизме, то лишь в негативных тонах. Правительство, разочаровавшись в начальном социологическом образовании, запретило преподавать социологию в школах, а преподавателей-социологов уволило. Уже к 1921/22 учебному году она была изъята и заменена курсом «Развитие общественных форм», построенном на пересказе идей Бухарина и Богданова (правда, и тех вскоре подвергли идейному остракизму). Социология, вспоминал П. Сорокин, «впала в немилость»^[10].

Как в вузах, так и в школах остро не хватало учебников, методических пособий и программ, написанных в новом духе и с новых позиций, а старые большевиками не признавались. Переведенная до революции мировая социологическая классика не подходила, так как она несла массам буржуазные идеи и ценности. Уровень школьного обучения был чрезвычайно неодинаков, а зачастую так низок, что от затеи со школьным образованием пришлось отказаться. В передовых странах мира в это время социология уже заняла достойное место среди других наук и была включена в число обязательных предметов преподавания как в университетах, так и в средних школах. На Западе к этому времени уже давно не было недостатка в учебниках по социологии^[11].

• [1] Сорокин Π. Л. Общедоступный учебник социологии. Статьи разных лет / подг. В. В. Сапов. М.: Наука, 1994. С. 418.
• [2] К базовым учебникам по социологии, созданным в эти годы, надо отнести первый том «Социологии» (М, 1917) В. М. Хвостова под названием «Введение. Исторический очерк учений об обществе», «Науку об общественной жизни» (11г., 1919) К. М. Тахтарева, «Общие основы социологии» (Пг., 1919) Н. И. Кареева, «Общедоступный учебник социологии» (Ярославль, 1920) и два тома «Системы социологии» (Пг., 1920) П. А. Сорокина и др.
• [3] Деятельность института // Социобиблиологический вестник. 1919. № 4−6.
• [4] См.: Энгель Е. А. Социология. Краткий курс средней школы. Пг., 1919; Его же. Очерки материалистической социологии. М.; Пг., 1923.
• [5] Тахтарев К. М. Наука об общественной жизни, ее явлениях, их соотношениях и закономерности: Опыт изучения общественной жизни и построения социологии. Пг.: Кооперация, 1919. С. 5.
• [6] См.: Социология: история, основы, институционализация в России. 2002 // Русский Гуманитарный Интернет-Университет. URL: i-u.ru/biblio/arhiv/books/novikova_soc/soc_novl4.asp.
• [7] Добренькое В. И., Кравченко А. И. фундаментальная социология: в 15 т. Т. 2. С. 419.
• [8] См.: Сорокин Π. А. Общедоступный учебник социологии. Статьи разных лет / изд. подгот. В. В. Сапов. М.: Паука, 1994. С. 418.
• [9] Тахтарев К. М. Наука об общественной жизни, ее явлениях, их соотношениях и закономерности: Опыт изучения общественной жизни и построения социологии. Пг., 1919. С. 3.
• [10] Сорокин Π. А. Общедоступный учебник социологии. Статьи разных лет. С. 418.
• [11] См.: Тахтарев К. М. Наука об общественной жизни, ее явлениях, их соотношениях и закономерности: Опыт изучения общественной жизни и построения социологии. Пг.: Кооперация, 1919. С. 3; Ковалевский Μ. М. Социология на Западе и в России // Новые идеи в социологии / Непериодическое изд-ние, выходящее под ред. Μ. М. Ковалевского, Е. В. де Роберти. СПб.: Образование, 1913. Сб. 1. С. 10; Социология: история, основы, институционализация в России. 2002 // Русский Гуманитарный Интернет-Университет. URL: i-u.ru/biblio/arhiv/books/novikova_soc/soc_nov 14.asp.