Вклад А. С. Хомякова в развитие русского самосознания

Введение

Тема данного реферата звучит как «Вклад А. С. Хомякова в развитие русского самосознания», поэтому мне, как докладчику, необходимо разобраться какую роль сыграла личность Алексея Степановича в становлении русской философской мысли. Для этого необходимо оглянуться в прошлое и задать себе вопрос: «Что же было до А. С. Хомякова, что потом изменилось после его появления его имени?». 18 век- «Новое время», так называемый подготовительный период, Россия оттолкнулась от древней Руси, ориентировавшись на Запад, правление Петра I, роль церкви падала.

В 1700 году умер патриарх Адриан, до 1721 года патриарха не было, был так называемый местоблюститель патриаршего престола Стефон Яворский. Государство встало над церковью, существовал лишь духовный коллигул, священный сенод (1721−1918 г. г.) — Сенодальный, имперский период. Как писал Ф. М. Достоевский: «Церковь в параличе». Тайна исповеди не соблюдалась, если это касалось государственных дел.

В образованном на Европейский лад обществе Хомяков и Киреевский вернулись к церковному опыту. 19 век — век думания, самосознания. Интеллигенция изучала Шеленга и Гегеля, в 1823 году было создано «Общество любомудрия». Молодые умы и души вызревали в атмосфере тепла (первая половина 19 века). Постепенно в спорах о России появились 2 позиции славянофилов и западников. Герцен писал: «Мы, как янус или двухглавый орёл, — смотрим в разные стороны, но сердце бьётся одно». Главную роль в выработке взглядов славянофилов сыграли литераторы, поэты и учёные, среди которых и был предмет нашего интереса — А. С. Хомяков. Своим творчеством славянофилы создали мощное общественное и интеллектуальное движение, сильно пошатнувшее идущее ещё с эпохи Петра I прозападное мировоззрение. Славянофилы пытались показать, что западноевропейская цивилизация имеет тупиковый, ущербный, бездуховный характер. Призывая людей обратиться к своим историческим основам, традициям и идеалам, славянофилы способствовали пробуждению национального сознания. Много ими было сделано для собирания и сохранения памятников русской культуры и языка заложили основу научного изучения русского крестьянства, в том числе его духовных основ. Огромный вклад славянофилы внесли в развитие общеславянских связей и славянское единство. Именно им принадлежала главная роль в создании и деятельности славянских комитетов в России в 1858—1878 гг. Славянофилы, русские общественные деятели и выразители идей Святой Руси, сыграли большую роль в развитии русского национального сознания и формировании национально-патриотической идеологии.

1.

Введение

.

2. Глава 1. Биография А. С. Хомякова.

3. Глава 2. Вклад А. С. Хомякова в развитие русского самосознания.

4. Библиография.

Глава 1. Биография А. С. Хомякова Алексей Степанович Хомяков родился 1 мая 1804 г. в Москве на Ордынке. Но детство его протекало в «дворянском гнезде» в Богучарове Тульской губернии. Под непосредственным воздействием Марии Алексеевны, (матери Алексея Степановича) жизнь в Богучарове шла по православному обычаю, со строгим соблюдением всех постов, обрядов. Это отличало семью Хомяковых от высших слоев русского общества, попавших под влияние масонства, деизма, атеизма.

Вот что писал Алексей Степанович о Марии Алексеевне много лет спустя: «Она была хороший и благородный образчик века, который был не вполне оценен во всей его оригинальности, века Екатерининского. Матушка имела широкость нравственную и силу убеждений духовных, которые, конечно, не совсем принадлежали тому веку; но она имела отличительные черты его, веру в Россию и любовь к ней. Для нее общее дело было всегда и частным ее делом. В ознаменование освобождения России от Наполеона в 1812 г. она на собственные сбережения построила церковь. Это было проявлением ее патриотизма.

Она болела, и сердилась, и радовалась за Россию гораздо более, чем за себя и своих близких. Дети не были отчуждены от русской жизни, от русской старины". Близость к народу укреплялась связью веры и церковным общением Мария Алексеевна научила сына с ранних лет «всем сердцем участвовать в молитве о единений Церквей». Однажды она призвала своих уже подрастающих сыновей и взяла с них торжественное обещание сохранить целомудрие до вступления их в брак; того из них, кто не сдержит слова, она грозила лишить своего благословения.

Православная религиозность юного Хомякова проявлялась не только в исполнении обрядов, но и в размышлениях о различиях христианских вероисповеданий. Хомяков брал уроки латыни у аббата Буавье. Однажды, заметив ошибку в папской булле (послании верующим католикам), он спросил, как можно верить в непогрешимость папы. Впоследствии в своих богословских и публицистических работах он не раз подвергал критике идею папской власти в католицизме.

Наполеоновские войны, пожар Москвы в 1812 г. и кампания 1813—1815 гг. произвели огромное впечатление на Алексея и его брата Федора. Они собирались сражаться с Наполеоном. Поэтому оба были разочарованы, узнав о сражении под Ватерлоо. «Буду бунтовать славян», — решил 11-летний Алексей. В 14 лет Алексей читал в подлиннике «Германию» Тацита и старался переводить оды Горация и отрывки из Вергилия. Он изучал одновременно греческий язык у своего гувернера Арбе, греческого патриота. Преподавателем русской литературы юных Хомяковых был драматург Жандр, друг Грибоедова.

Алексей закончил среднее образование под руководством профессоров и поступил в Московский университет. Он закончил его со степенью кандидата математических наук, но у него также были серьезные познания в области истории и литературы. Кроме древних языков он хорошо знал немецкий, свободно писал и говорил по-английски и по-французски.

В 1822 г. Хомякова отвезли в Астраханский кирасирский полк, где началась его военная жизнь, но весной следующего года он перевелся в лейб-гвардии конный полк в Петербурге.

Хомяков с детства был знаком с братьями Алексеем и Дмитрием Веневитиновыми, а позже познакомился с князем Владимиром Одоевским. Они организовали философский кружок любомудров (1822—1825). Хомяков, который в то время жил в Петербурге, был в курсе всех событий, происходивших в кружке. Главными участниками кружка кроме председателя В. Ф. Одоевского и секретаря Д. Веневитинова были братья Иван и Петр Киреевские, С. Шевырев, Александр Кошелев, Николай Мельгунов, Николай Рожалин, Михаил Погодин. Молодые люди избрали для своего общества термин «любомудрие» для того, чтобы указать, что в их обществе будет главенствовать немецкая философия Фихте, Канта, Гегеля, Шеллинга, а не французская философия «Вальтеров и Гельвециев» (т. е. философия деизма и материализма). В. Одоевский организовал также журнал «Мнемозина», в котором высказывалась мысль о необходимости создания собственной философии. Авторы журнала «Мнемозина» нападали на атомизм и материализм XVIII в., они обвиняли науку в формализме и ремесленности, объясняли падение религии распространившимся утилитаризмом Бентама, засильем торгашеской расчетливости и ставили задачу напомнить обществу о забытой им «вере, поэзии, энтузиазме и высоком чувстве».

Алексей Хомяков рано сложился как цельная натура в мировоззренческом плане. Православие, очищенное от всех исторических искажений, было ядром его мировоззрения. Но единомышленником его в этом отношении был только Петр Киреевский, ставший впоследствии известным собирателем русских народных песен. Хомяков читал Шеллинга, но никогда не находился под сильным его влиянием, как, например, В. Одоевский или И. Киреевский.

Мировоззрение декабристов тоже было ему чуждо, хотя его привлекали идеи свободы, достоинства личности, патриотизм. Сохранились документы, по которым можно судить о мнении молодого Хомякова о готовящемся восстании. В Петербурге он бывал на собраниях у Рылеева и высказывался о несправедливости военной революции. Хомякову пришлось уйти в отставку. В случае восстания он не мог бы остаться в стороне от событий, участия в которых он принимать не желал.

Хомяков провел восемнадцать месяцев в Париже, занимаясь литературой и живописью. За границей была создана трагедия «Ермак». Он возвращался через Италию и земли западных славян. То, что он успел увидеть в Италии, поразило его воображение, пробудило историософскую мысль. Величие и красота памятников итальянского зодчества навели его на мысль о прямой связи искусства с типом религиозной веры и характером народа.

По возвращении в Москву он нашел там кипучую литературную жизнь, в которую он тут же включился. Его пьеса «Ермак» была прочитана московской публике на вечере у Веневитиновых в сентябре 1826 г. Вечер состоялся по поводу решения публиковать журнал «Московский вестник». На этом вечере присутствовал А. С. Пушкин. Он читал свою драму «Борис Годунов».

В 1826 г. многие из кружка любомудров переехали в Петербург на службу. Кошелев, Д. Веневитинов, В. П. Титов поступили на службу. В Петербурге стал жить и В. Ф. Одоевский, философия продолжала быть главным предметом бесед. Вернувшись из-за границы, Хомяков тоже некоторое время жил в Петербурге. Он близко сошелся с Одоевским, они вместе переводили Шиллера. С Кошелевым Хомяков сблизился во время болезни Д. М. Веневитинова, за которым они вместе ухаживали. Веневитинов умер от тифозной горячки в 1827 г. Смерть подававшего надежды поэта и философа в возрасте 22 лет потрясла друзей.

Когда началась война с Турцией, старший брат Федор служил на Кавказе (он погиб в том же 1828 году). Алексей вступил на военную службу в Белорусском гусарском полку и принял участие в русско-турецкой войне. Во время войны Хомяков своими глазами увидел жизнь болгарского народа. По словам офицеров-сослуживцев, Хомяков был отмечен за свою «холодную и доблестную храбрость». Достоин внимания тот факт, что в бою он только поднимал свою саблю, но никогда не разил бегущих врагов.

После заключения мира в городе Андрианополе вышел в отставку, занялся хозяйственной и литературной деятельностью, проводил зиму в Москве, а лето в Богучарове. Он продолжал участвовать в журнале «Московский вестник», в который также писали Пушкин, Мицкевич, братья Киреевские, С. П. Шевырев, М. П. Погодин (редактор журнала). Его лирическая трагедия «Ермак» шла на сцене Большого театра в 1829 г., когда он был на русско-турецкой войне. В 1832 г. он закончил новую трагедию «Дмитрий Самозванец». Но не драматургия была его призванием. Он сам это вскоре понял. Он обладал даром живого публицистического слова, покоряющего умы и сердца.

В 1836 г. Хомяков познакомился с сестрой Николая Языкова, Екатериной Михайловной, которой было тогда 18 лет. «Для всякого человека, — писал первый биограф Хомякова, — брак бывает поворотною точкою в жизни. Большинство мужчин из верхних слоев общества женятся, уже искусившись в любви, а часто и в разврате. Худшие не меняют своих привычек или скоро к ним возвращаются; лучшие оставляют эти привычки, делаются примерными мужьями и отцами… Лишь весьма немногие приносят в семью нетронутое сердце и думают, что настоящая жизнь тут-то и начинается».

Хомяков сдержал клятву, данную матери. Трудно сказать, как гвардейский офицер справлялся со своей горячей кровью. Из его стихов и воспоминаний друзей видно, что он старался избегать общества женщин. Он с юности носил в себе ясный и чистый идеал женщины и семьи. Союз не мог не быть счастливым. Катерина Михайловна была создана как бы для воплощения идеала жены, о которой мечтал Хомяков. «Она была хороша собой, но красотой не поражала; умна, но об ее уме не кричали; полна умственных интересов и образованна, но без всяких притязаний на ученость». Отсюда редкое счастье Хомякова, в котором он черпал вдохновение и силу и куда никого со стороны не пускал.

Екатерина Михайловна стала верной женой и послушной невесткой, хотя крутой нрав свекрови доставлял ей немало горьких минут. Один за другим у них родились сыновья, но оба умерли в 1838 г. Впоследствии у Хомякова было семеро детей: пять дочерей и два сына. «В детях оживает, так сказать, успокаивается взаимная любовь родителей», — сказал впоследствии Хомяков.

Со времени женитьбы и до конца внешний распорядок жизни Алексея Степановича почти не менялся. Алексей Степанович с женой поселились в наемной квартире на Арбате, против церкви Николы Явленного, а оттуда осенью 1844 г. переехали на Собачью площадку, в собственный дом, купленный у князей Лобановых-Ростовских, в котором с тех пор жили постоянно. Весной Алексей Степанович уезжал в деревню довольно поздно, часто в июне, но зато осенью, как страстный охотник, заживался там долго. И он, и его жена очень любили Липицы, но проводили лето больше в Богучарове, которое было удобнее для житья и, как главное имение, требовало большого присмотра. С ними жила мать, Марья Алексеевна, она никогда не переставала горевать о своем старшем сыне Федоре, а Алексея Степановича любила журить и бранить, что он с необыкновенным терпением переносил. Между прочим, она постоянно упрекала его в плохом управлении имениями, что было несправедливо, ибо Алексей Степанович в действительности устроил дела и заплатил множество долгов.

Умер от холеры 23 сентября 1860 г.

Глава 2. Вклад А. С. Хомякова в развитие русского самосознания С именем Алексея Степановича Хомякова связано начало самостоятельной философской мысли в России XIX в. Его философия была попыткой опровергнуть немецкий тип философствования на основе русского толкования христианства, опирающегося на сочинения отцов восточной церкви и возникшего как результат национальной самобытности русской духовной жизни. Он не создал какой-либо философской системы, но изложил определенную программу и вселил дух в философское движение, которое явилось наиболее оригинальным и ценным достижением русской мысли. Им была сделана попытка систематически развить христианское мировоззрение. Первым, кому выпала честь создания системы христианской философии в духе идей А. С. Хомякова был Владимир Соловьёв. Его преемники составляют целую плеяду философов. Среди них философы-богословы — князь С. Н. Трубецкой, его брат князь Е. Н. Трубецкой, Н. Ф. Федоров, отец Павел Флоренский, отец Сергий Булгаков, Эрн, Н. А. Бердяев, Н. О. Лосский, Л. П. Карсавин, С. Л. Франк, И. А. Ильин, отец Василий Зеньковский, отец Георгий Флоровский, Б. П. Вышеславцев, Н. Арсеньев, П. И. Новгородцев, Е. В. Спекторский.

Литературное наследие Хомякова состоит главным образом из поэм, трагедий, политических и религиозно-философских статей. Последние двадцать лет своей жизни он посвятил работе над большой книгой по истории философии — «Мысли по вопросам всеобщей истории»http://www.vehi.net/nlossky/istoriya/02.html — _ftn15. Друзья Хомякова в шутку назвали эту книгу «Семирамидой». Гоголь, видевший имя Семирамиды в рукописи, пустил слух, будто бы весь труд был посвящен ей.

Основные философские и богословские статьи Хомякова: «Опыт катехизического изложения учения о Церкви» (40-е годы, опубликовано после смерти автора, в 1864 г.); три памфлета — «Несколько слов православного Христианина о западных вероисповеданиях» (по поводу брошюры г-на Лоранси) 1853, «Несколько слов православного Христианина о западных вероисповеданиях по поводу одного послания Парижского архиепископа» (1855), «Еще несколько слов православного Христианина о западных вероисповеданиях по поводу разных сочинений Латинских и Протестантских о предметах веры» (1858) — были опубликованы соответственно в 1853 г. в Париже и в 1855 и 1858 гг. в Лейпциге. Памфлеты вышли в свет под псевдонимом «Игнотус». Публикация вышеуказанных работ в России была разрешена только в 1879 г., хотя сам император Николай I прочитал и одобрил первый памфлет.

Отвечая на вопрос, какой вклад внес А. С. Хомяков в развитие русской философской мысли и русского самосознания в целом, необходимо рассмотреть следующие моменты: влияния, которые он испытал, пути формирования его собственных оригинальных идей и, наконец, саму суть его философских построений. При изучении Хомякова встает, прежде всего, вопрос о тех влияниях, какие он испытал. Следует сказать о широкой и разносторонней образованности Хомякова; всю жизнь свою он много читал и по богословским и по философским дисциплинам. Ввиду бесспорной цельности самой натуры Хомякова и бесспорного единства его взглядов на всем протяжении его литературной деятельности, должно предположить, что основные и определяющие влияния должны были иметь место в ранний период его жизни (т.е. до 40-х годов). Поскольку центральное значение для всей системы Хомякова имели его религиозные идеи, постольку и основные, определяющие влияния нужно искать в этой сфере.

Прежде всего, нужно указать на исключительную начитанность Хомякова в святоотеческих творениях. Хомяков настолько вчитался в них, настолько проникся их духом, что именно здесь — в чтении творений Св. Отцов — и сложились его основные богословские взгляды. Конечно, Хомяков был в этой области автодидакт, но то, что он не прошел богословской школы, было скорее благоприятным для его творчества обстоятельством. Его мысль питалась не от учебников, не от современной ему богословской схоластики, но от творений Св. Отцов. Живая и глубокая личная религиозность, подлинная жизнь в Церкви осмысливались им в свете всего того, что давали ему святоотеческие творения.

Кроме Отцов Церкви, Хомяков очень внимательно изучал историю Церкви, подробно изучал историю религии (о чем достаточно свидетельствуют его «Записки по всемирной истории» в трех томах, где в основу всего изложения положен анализ религиозных верований и откуда Хомяков извлекает основное обобщение своей историософии о системе свободы и системе необходимости).

Следил он и за современной ему религиозно-философской и богословской литературой, о чем свидетельствуют его полемические богословские статьи. Хомяков был в постоянном общении с выдающимися современниками — Чаадаев, братья Киреевские, Одоевский, Алекс. Тургенев, позже — Герцен, Погодин, Шевырев и другие, которые с неослабным вниманием следили за религиозно-философской литературой Запада.

Гораздо запутаннее и сложнее вопрос о чисто философских влияниях, испытанных Хомяковым. Прежде всего, надо подчеркнуть бесспорное влияние немецкой романтики, беря ее в целом. Хомякову были, бесспорно, чужды мистические течения в немецком романтизме, но в его космологических идеях (которые он развивал в последний период жизни) он мыслит в линиях романтической натурфилософии. В критике Гегеля (чему Хомяков посвятил немало страниц) Хомяков идет, в сущности, путем Шеллинга. Центральная категория в мышлении Хомякова — «организм» , — проходящая через его гносеологию, антропологию, эстетику и философию истории, стоит, бесспорно, в несомненной связи с натурфилософией Шеллинга. Необходимо еще указать на чрезвычайную близость Хомякова (особенно в вопросах гносеологии) к Якоби; о знакомстве Хомякова с «философом веры» нет никаких данных, но если принять во внимание чрезвычайный интерес к Якоби среди русских академических богословов, то можно все же допустить некое опосредованное влияние.

При уяснении генезиса различных построений Хомякова надо иметь в виду, что многие его идеи кристаллизовались у него при разборе и критике чужих идей. Это — несомненный факт, бросающий свет на особенности ума Хомякова, склонного к диалектике и в известном смысле вдохновлявшегося диалектическим противопоставлением своих взглядов чужим. В этом смысле не случайно то, что почти все философские (и богословские) статьи и этюды Хомякова написаны «по поводу» чьих-либо чужих статей или книг.

Первая основная особенность философского творчества Хомякова состоит в том, что он исходил из церковного сознания при построении философской системы. Это было сознательным принципом для него, ибо в Церкви он видел полноту истины, в Церкви видел источник того света, который освещает все тварное бытие. Не от изучения мира и его философского истолкования шел он к свету веры, а, наоборот, — все светилось для него тем светом, какой излучает Церковь. Хомяков в подлинном смысле «христианский философ», ибо он исходил из христианства. Конечно, это является «предпосылкой» его философских анализов, но не следует забывать, что в самой вере своей — твердой, но всегда просветленной разумом, точнее говоря, всегда зовущей к разумности, — Хомяков был исключительно свободен. Ни тени ханжества или «слепой» веры не имел он в себе, и Церковь, как увидим дальше, не была для Хомякова авторитетом, а была именно источником света. В самом внутреннем мире Хомякова приоритет принадлежал именно вере, которая не была для него «объектом» мысли, «предметом» обсуждения, а была основной первореальностью в его духовном мире. Исходя из христианского своего сознания, Хомяков видел основу его в Церкви, но понятие Церкви берется Хомяковым не так, как у Чаадаева. Для Чаадаева Церковь есть сила, действующая в истории, строящая на земле Царствие Божие; для Хомякова же основное и главное в понятии Церкви, как первореальности, заключено в факте духовной жизни. Вокруг этого понятия развивается вся богословская доктрина Хомякова, но оно же является основным для его философских построений.

Церковь, по учению Хомякова, есть «духовный организм», воплощенный в видимой («исторической») своей «плоти», но самая сущность Церкви, ее основа, есть именно духовный организм — «единство благодати, живущей во множестве разумных творений, покоряющихся благодати». Она — «многоипостасна», но все члены Церкви органически, а не внешне, соединены друг с другом. В единстве двух моментов (духовности и органичности) заключена сущность Церкви, как «наследия духовной жизни, унаследованного от блаженных апостолов», поэтому она не есть просто «коллектив» («собирательное существо», по выражению Хомякова), не есть и некая «идея», отвлеченная или скрытая во внешней жизни церковной, а целостная духоносная реальность, обнимающая в живом и конкретном единстве видимую и невидимую свою сторону. «Даже на земле, — пишет Хомяков, — Церковь живет не земной человеческой Жизнью, но жизнью божественной и благодатной… живет не под законом рабства, но под законом свободы». Как единый и целостный организм Церковь не может быть разделяема на видимую и невидимую, — это «не две Церкви, но одна и та же под различными видами». Именно потому Церковь, как богочеловеческое единство, и есть целостный организм.

Существенно в этом богословском построении Хомякова то, что «видимая Церковь существует (как Церковь, а не как „учреждение“), только поскольку она подчиняется Церкви невидимой (т.е. Духу Божию) и, так сказать, соглашается служить ее проявлением». Здесь заложено основание учения Хомякова — очень смелого и яркого — о том, что «Церковь не авторитет… ибо авторитет есть нечто внешнее для нас; Церковь не авторитет, а истина» … «Крайне несправедливо думать, что Церковь требует принужденного единства или принужденного послушания, — напротив, она гнушается того и другого: в делах веры принужденное единство есть ложь, а принужденное послушание есть смерть» .

Отсюда, из отрицания «авторитета» в Церкви, вытекает у Хомякова решительное отрицание всякого «главы Церкви», кроме самого Христа. Но Хомяков менее всего может быть заподозрен, на основании этого учения о свободе Церкви, — в анархизме: взаимоотношение отдельной личности и Церкви таково, что свобода церковная вовсе не есть функция индивидуализирующая или дарованная отдельному человеку. Свобода принадлежит Церкви как целому, а вовсе не каждому члену Церкви в отдельности. «Если свобода верующего не знает над собой никакого внешнего авторитета, — пишет Хомяков, — то оправдание этой свободы — в единомыслии с Церковью». Вне Церкви отдельный человек не то, что он же есть в Церкви: «Каждый человек находит в Церкви самого себя, но себя не в бессилии своего духовного одиночества, а в силе духовного единения с братьями, со Спасителем. Он находит в ней себя в своем совершенстве или точнее — находит в ней то, что есть совершенного в нем самом» .

Не будем входить дальше в детали учения Хомякова о Церкви — мы коснулись его лишь постольку, поскольку Хомяков опирается на него в своих философских построениях. В его учении одинаково отвергается и спиритуализм в понятии Церкви, и слишком сильный акцент на видимой, исторической стороне Церкви. Церковь есть первореальность — и в приобщении к ней впервые и отдельная личность открывается самой себе, — и не в случайных эмпирических проявлениях, а в своем подлинном и глубоком начале.

Взгляды Хомякова на историческое развитие человеческого общества и на социальную жизнь неразрывно связаны с его религиозной философией. В «Мыслях по вопросам всеобщей истории» («Семирамиде») Хомяков сводит весь исторический процесс к борьбе двух принципов — арийского и кушицкого. Арийский принцип означает духовное поклонение «свободно творящему духу», а кушицкий принцип (родиной которого является Эфиопия) — подчинение материи, «органической необходимости, определяющей свои результаты посредством неизбежных логических законов». Арийский принцип в религии — это величественный монотеизм, высочайшим проявлением которого является христианство. Кушицкий принцип в религии — это пантеизм с отсутствием определенного Божества в нравственном смысле. Борьба этих двух принципов в истории является борьбой между свободой и необходимостью.

Осуществление идеалов христианства в процессе исторического развития Западной Европы задержано в силу рационалистического искажения их и гордого чванства ее народов. Россия приняла от Византии христианство в его «чистоте и целостности», свободное от одностороннего рационализма. Смиренность русского народа, его набожность и любовь к идеалам святости, его склонность к общественной организации в форме деревенской общины или артели, основанной на обязанности взаимопомощи, — все это дает основание полагать, что Россия пойдет дальше Европы в вопросах достижения общественной справедливости и, в частности, найдет путь к примирению интересов капитала и труда.

Хомяков придавал величайшее значение русской деревенской общине, миру с его сходками, принимающему единодушное решение, и его традиционной справедливостью в соответствии с обычаем, совестью и внутренней истиной.

В русской промышленности артель соответствует общине. В «Своде Законов» артель определена как компания, основанная на принципе совместных расходов и совместной ответственности производства работ или ведения торговли посредством личного труда ее членов. Последователь Хомякова Самарин полагает, что социальная и общинная жизнь древней Руси представляла собой воплощение принципа соборности.

Хомяков говорит, что аристократический режим воинственных народов чужд славянам, которые составляют земледельческую нацию. Мы, говорит он, всегда останемся демократами, отстаивающими идеалы гуманности. Пусть каждая народность живет мирно и развивается самобытно. Больше всего Хомяков ненавидел рабство. По его словам, безнравственность является главным злом рабства. Рабовладелец всегда отличается большей безнравственностью, чем раб: христианин может быть рабом, но не должен быть рабовладельцем. Здесь Хомяков говорит и о крепостном праве, настаивая на необходимости его ликвидации.

В противоположность Киреевскому и К. Аксакову, Хомяков не замазывает пороки русской жизни, а жестоко их бичует. В начале Крымской кампании 1854—1855 гг. (против Турции, Франции и Англии) со страстью и вдохновением пророка он осудил порядки современной ему России (перед реформами Александра II) и призвал ее к покаянию.

Западная Европа оказалась неспособной воплотить христианский идеал цельности жизни, потому что она переоценила логический способ познания и рациональность. Россия же до сих пор не смогла воплотить в жизнь этот идеал по той причине, что полная и всеобъемлющая истина по своей сущности развивается медленно, а также и по той причине, что русский народ уделяет слишком мало внимания разработке логического способа познания, который должен сочетаться со сверхлогическим пониманием реальности. Тем не менее, Хомяков верил в великую миссию русского народа. Эта миссия будет осуществлена тогда, когда русский народ полностью проявит все духовные силы и признает принципы, лежащие в основе православия. Россия призвана, по его словам, стать в центре деятельности мировой цивилизации. История дает ей такое право, так как принципы, которыми она руководствуется, характеризуются завершенностью и многосторонностью. Это право дается только тому государству, на граждан которого возлагаются особые обязанности. Россия стремится не к тому, чтобы быть Богатейшей или могущественной страной, а к тому, чтобы стать «самым христианским из всех человеческих обществ».

Хомяков питал искреннюю любовь к другим славянским народам. Он считал, что им присуще стремление к общественной и демократической организации. Хомяков надеялся, что все славяне, освобожденные с помощью России, образуют нерушимый союз.

Наиболее ценные и плодотворные мысли Хомякова содержатся в его учении о соборности. Соборность означает сочетание свободы и единства многих людей на основе их общей любви к одним и тем же абсолютным ценностям. Эта идея может быть использована для разрешения многих трудных проблем социальной жизни. Хомяков показал, что она применима как к церкви, так и к общине. Анализируя сущность христианства, он выдвинул на первый план неразрывную связь между любовью и свободой, которую мы находим в христианстве. Будучи религией любви, христианство, поэтому является и религией свободы.

Подводя итог, можно сказать, что бесспорно А. С. Хомяков внёс неоценимый вклад в развитие как русского самосознания, так и в развитие русской философской мысли.

Библиография хомяков философия общество богословский

1. Н.Бердяев. «А. С. Хомяков как философ» (Собрание сочинений. Т. III) Париж: YMCA-Press, 1989 г., 714 с.

2. Н. Бердяев. «Алексей Степанович Хомяков», монография,(Собрание сочинений. Т. V.). Париж: YMCA-Press, 1997 г. 578 с.

3. Н. Бердяев. «Хомяков и свящ. Флоренский» — (Собрание сочинений. Т. III) Париж: YMCA-Press, 1989. 714 с.)

4. Т. А. Благова «Родоначальники славянофильства. А. С. Хомяков, И.В. Киреевский». — М., 1995 г.

5. В. В. Зеньковский. «Начало „славянофильства“. А.С. Хомяков», фрагмент Главы III книги «История русской философии. Часть II. XIX век» .

6. Н. П. Ильин «Трагедия русской философии», — Айрис-Пресс, 2009 г.

7. Н. О. Лосский «История русской философии» — М.: Советский писатель, 1991 г. — 480 с.

8. А. Мень «Русская религиозная философия» — М.: Фонд имени Александра Меня, 2003 г., 280 с.

9. Д. П. Святополк-Мирский «Славянофилы (Хомяков. Киреевский)» — London, 1992 г.

10. Г. Флоровский: священнослужитель, богослов, философ. — М., 1992 г.