Психологический факт. 
История, философия и методология психологии и педагогики

Эксперимент — актуальная часть психологической теории. Он является совокупностью операций по фиксации психологических переменных, например, в процессе наблюдения, проведения опроса или тестовых заданий. Зафиксированная переменная по определению является фактом. Поскольку психологические переменные обладают ценностным содержанием, их количественные меры резонно считать не значениями, а значимостями, или оценками. Физические переменные обладают значениями, психологические — значимостями, оценками. Термин «оценка» указывает не на произвольность аксиологических значимостей, а на их ценностный характер. Например, коэффициент интеллекта того или иного человека не зависит от произвола исследователя. Разумеется, при этом следует иметь в виду, что при определении величин оценок исследователь занимает некоторую теоретическую позицию. В связи с этим часто говорят о психометрике как совокупности воззрений по поводу фиксации фактов и определения оценок психологических переменных.

Как уже было отмечено, оценки по своему статусу отличаются от значений переменных, фигурирующих в рамках естествознания. Это обстоятельство должно непременно учитываться при интерпретации показаний измерительных приборов.

Физический прибор по своей исходной природе ничем не отличается от изучаемых явлений. Вот почему он фиксирует значения физических переменных непосредственно. Так, например, показания спидометра свидетельствуют непосредственно о скорости перемещения изучаемого физического объекта. Экспериментальная ситуация в психологии существенно отличается от того, что имеет место в физике и других естественных науках.

Это кардинальное отличие состоит в том, что измерение оценок выпадает на долю человека, а не вспомогательных устройств. Нет таких приборов, которые бы фиксировали непосредственно оценки. Приведем пример. В психологических экспериментах часто фиксируется время реакции на некоторый раздражитель, измеряемое в секундах посредством часов. Часы являются физическим прибором. Время реакции — физической характеристикой, которая не является оценкой. Придать ценностную оценку времени реакции способен только исследователь.

Впрочем, несмотря на принципиальное различие значений и оценок и отсутствие приборов, измеряющих оценки непосредственно, они в статистическом отношении обрабатываются в одном и том же стиле. Это оказывается возможным постольку, поскольку используются математические теории, выражающие не отличие значений и оценок, а их общие черты.

В дальнейшем мы рассмотрим различные интерпретации природы психологических фактов. Забегая несколько вперед, отметим, что, на наш взгляд, в соответствии с представлением о концептуальной трансдукции исключительно необходимо учитывать, что эксперимент как аддукция занимает вполне определенное место в познавательном цикле — знаменует собой переход от дедукции к индукции. Он как раз и нужен для того, чтобы обеспечить концептуальную трансдукции), не препятствовать ей.

В психометрических руководствах часто отмечается, что необходимо обеспечить объективность, стандартность, надежность, валидность и концептуальную основательность психологических оценок^[1]. Объективность понимается как исключение произвольности оценок. Стандартизация предполагает соответствие результатов измерения закону нормального распределения или же норме социокультурного характера. В последнем случае она необходима для выражения наиболее часто встречающихся тенденций, актуальных для психологической диагностики, в том числе для психологического тестирования. Надежность измерения означает устойчивость результата измерения относительно погрешностей и согласованность всех элементов эксперимента. Валидность выступает как доказательство приемлемой степени достоверности сделанных выводов.

Первый этап развития экспериментальной части психологии состоялся в конце XIX в. С того времени и до настоящего дня не было недостатка в ее резкой критике, которая, как правило, инициировалась представителями герменевтики (В. Дильтей) и социально-критической школы (Т. Адорно). Наиболее полный набор замечаний в адрес экспериментальной психологии содержится в книге Г. Виннаи^[2], обвинившего ее в позитивизме и объективизме, методологизме, забвении субъективности, свободы и целостности человека, его социальной и этической природы. В этом же ключе критиковал психологию, ориентированную на эксперимент, и Д. Бэкан^[3].

Разумеется, метанаучная критика в адрес психологического, равно как и любого другого, эмпиризма вполне состоятельна. Но в данном случае речь идет о другом, а именно о неверном истолковании института науки. Скоропалительные ссылки на философские течения, недостаточно полно учитывающие статус и генезис наук, несостоятельны. Так, не выдерживает критики аргумент о позитивистском характере экспериментальной психологии^[4]. Позитивисты придерживались физикалистской догмы. Но вопреки ей большинство современных психологов не редуцируют психологию к физике. Человек волен принимать те или иные решения. Но отсюда не следует, что науке противопоказано изучать, как именно он это делает. Вопреки распространенной герменевтической догме целое также подвластно экспериментальному изучению. Это достаточно убедительно показано в рамках системного подхода. Таким образом, ориентация психологии на всемерное использование эксперимента вполне правомерна. Но при этом возникает множество методологических проблемных вопросов, которые в рамках данной книги как раз и представляют первостепенный интерес. В связи с этим мы обратились к статье А. В. Юревича, в которой продуктивно обсуждаются многие из поднятых вопросов. Разумеется, при этом автор высказывает и спорные суждения, без чего не обходится ни одна по-настоящему актуальная научная работа (табл. 4.4).

Таблица 4.4. Типология психологических фактов (по А. В. Юревичу^[5]).

А. В. Юревич полагает, что наряду с «мягкими» фактами (не инвариантными относительно времени, места и условий) существуют и «жесткие» факты как их противоположность. Он возражает «наиболее радикальным постмодернистским представлениям о науке», в рамках которых отвергается существование «жестких» фактов. По мнению А. В. Юревича, примером «жесткого» факта является, например, признание головного мозга материальным субстратом психики^[6]. На наш взгляд, психологические факты являются исключительно «мягкими», и другими они в принципе не могут быть. Дело в том, что люди в качестве психологических субъектов постоянно корректируют свои ценности, поэтому они не могут повторить себя ровно такими же, какими они были в других условиях. Физические же объекты не способны изменять свои принципы. Они поэтому являются «жесткими». Пример А. В. Юревича с мозгом не свидетельствует в пользу существования «жестких» фактов. Как отмечалось ранее, фактом является фиксация некоторой переменной. В приведенном же примере речь идет о другом — о соотношении нейрофизиологических и психологических процессов. Эта связь существует, но не является однозначной.

Рассматривая дилемму воспроизводимых и невоспроизводимых фактов, А. В. Юревич вполне правомерно отмечает, что для судеб научной психологии актуально само существование фактов, а также наличие между ними некоторой связи. Несостоятельно считать, что в психологии требование воспроизводимости фактов является столь же обязательным, как в естественных науках. Тем не менее А. В. Юревич, полагая, что есть и воспроизводимые факты, в очередной раз привел свой излюбленный пример: «психика является функцией головного мозга»^[7]. Мы же убеждены в следующем: так называемых воспроизводимых фактов в психологии нет, иначе пришлось бы признавать существование «жестких» фактов, а их отсутствие мы уже обосновали выше.

Но почему же психология может благополучно существовать в качестве научной дисциплины при условии отсутствия воспроизводимых фактов? Потому что невоспроизводимые факты не выпадают из теории в качестве чуждых ей элементов. Более того, в соответствии со статусом психологии, ее ценностным содержанием факты должны быть именно невоспроизводимыми. В физике положение дел принципиально другое. Но не физика определяет статус научной психологии.

Рассматривая дилемму фактов, зависимых и независимых от обстоятельств их проявления, т. е. контекста, А. В. Юревич встал на защиту авторитета научной психологии, отмечая, что ей не чужды факты, не зависимые от указанного контекста. В связи с этим он указывает на понятие «статистический факт». «Смысл этого понятия состоит в том, в общем и целом факт проявляется при достаточно большом количестве наблюдений, которое позволяет нейтрализовать воздействие внешних обстоятельств, „затушевывающих“ факт»^[8]. В данном случае неверно истолковывается статус статистического метода. Дело в том, что он может использоваться двояко — в интересах как макропсихологии, так и микропсихологии. Если, например, утверждается, что средний коэффициент интеллекта гражданина России равен X единицам, то действительно не учитывается микроконтекст его проявления. Таково положение дел в макропсихологии. Но его недопустимо распространять на микропсихологию. И здесь непременно используется статистический анализ, ни в коей мере не опровергающий контекстуальную относительность психологических переменных. Статистический анализ необходим не для затушевывания контекстуальной относительности, а для выявления референтов и индуктивных законов. Таким образом, психологические факты всегда контекстуально относительны. Что касается макропсихологических фактов, то они также контекстуально относительны, но в макроскопическом отношении.

Рассматривая дилемму зависящих и не зависящих от теории фактов, А. В. Юревич утверждал, что «факты зависимы от теорий, но не полностью, имея и свой собственный смысл, не ограниченный какими-либо концептуальными рамками»^[9]. Мы не можем согласиться с этим утверждением. Факты — это теоретические конструкты, которые по определению находятся «внутри» теории. Правомерно рассматривать, например, такие соотношения, как факты — законы и факты — принципы. Рассмотрение же соотношения теория — факты несостоятельно. Компоненты теории взаимодействуют только между собой, но не с теорией как целым. При правильном толковании теоретическая нагруженность фактов означает только одно: факты являются теоретическими конструктами. Вне теории нет фактов. Нет экспериментальных фактов в отличие от теоретических фактов.

Наконец, рассматривая дилемму широко и мало известных фактов, А. В. Юревич подчеркивал различную степень их социализации, т. е. признания, известности и укорененности в сознании научного сообщества. С этим трудно не согласиться, особенно если иметь в виду, что любая концепция интертеоретична. Уже одного этого достаточно, чтобы вслед за А. В. Юревичем признать актуальность социализации фактов. Впрочем, представляется, что феномен социализации следует понимать исключительно как интертеоретичекую и интернаучную соотносительность фактов.

На наш взгляд, актуальное значение работы А. В. Юревича состоит не в типологии фактов, которая меняется от одной психологической теории к другой, а в постановке ряда острых методологических вопросов, которые мы интерпретировали с позиций теории концептуальных переходов.

Выводы

• 1. Психологические факты — это зафиксированные в эксперименте психологические переменные, в том числе их оценки.
• 2. Нет таких приборов, которые бы непосредственно фиксировали психологические переменные.
• 3. Психологические переменные являются органической частью психологических теорий. Они относительны в теоретическом, интертеоретическом, интернаучном и контекстуальном отношениях.
• 4. Ключом для интепретации природы психологических фактов является теория концептуальных переходов, в частности концепция трансдукции.

• [1] Бурлачук Л. Ф. Психодиагностика: учебник для вузов. СПб.: Питер, 2006; Мартин Д. Психологические эксперименты. СПб.: Прайм-Еврознак, 2004; Kubinger К., Jager R. S. (Hrsg.): Schliisselbegriffe der Psychologischen Diagnostik. Weinheim: Beltz PVU, 2003; Michell J. Measurement in Psychology. Cambridge: Cambridge University Press, 1999.
• [2] Vinnai G. Die Austreibung der Kritik aus der Wissenschaft — Psychologie im Universitatsbetrieb. Frankfurt am Main, New York: Campus Verlag, 1993. S. 33−60.
• [3] Bakan D. The Crisis In Psychology // Journal of Social Distress and The Homeless. 1996. Vol. 5. № 4. P. 335−342.
• [4] Термин «экспериментальная психология» неудачен, особенно когда он противопоставляется «теоретической психологии». Нет экспериментальной психологии, которая не была бы теоретической.
• [5] Юревич А. В. Типология психологических фактов // Вопросы психологии. 2006. № 5. С. 13.
• [6] Там же. С. 6.
• [7] Юревич А. В. Типология психологических фактов. С. 7.
• [8] Там же. С. 9.
• [9] Юревич А. В. Типология психологических фактов. С. 10.