Генезис представлений об идеологиях

Впервые проблематика идеологии возникла в научном дискурсе в начале XIX в., когда французские ученые, размышляя о будущем Франции, считали необходимым создать науку об идеях — идеологию.

Термин «идеология» впервые ввел в научный оборот Антуан Дестют де Траси, написавший работу «Элементы идеологии» (1801). Он и его соратники подчеркивали практический характер идеологии, постулаты которой могут быть положены в основу разумного общественного устройства. Ориентировавшиеся на идеи французской революции и поддерживавшие республиканский строй, они в скором времени сделались противниками Наполеона, строившего империю, и поэтому предлагаемый ими институт идеологии был закрыт.

Теория идеологии активно развивалась в рамках классического марксизма, где под идеологией понималось «искаженное сознание», направленное на сохранение и воспроизводство буржуазной системы. Идеология, по Марксу и Энгельсу, это теоретическое выражение интересов и идей буржуазии, используемых для сокрытия действительных властных отношений, для создания видимости компромисса и единения потенциально конфликтных групп — главным образом наемного труда и капитала. Так, в тексте «Немецкой идеологии» часто и даже чаще всего фигурирует трактовка идеологии как иллюзии «эпохи о себе самой» или как национальной самоиллюзии. Так, кстати, возникло понятие чистой идеологии, максимы которой строятся также на идеях и теоретических постулатах, имеющих абстрактный характер.

Однако в работах Маркса и Энгельса идеология также рассматривалась и как совокупность взглядов, основанных на общих мировоззренческих предпосылках и систематизированных видах или формах идеологии (политических, правовых взглядах, морали, философии и пр.), отражающих объективные материальные отношения. В этом случае она может быть адекватной по отношению к объективной действительности, а не только превратной, извращенной.

В XX в. получили распространение взгляды некоторых западных исследователей, таких как М. Шелер, Э. Дюркгейм, М. Вебер, которые считали идеологию «ложным знанием», обманом и самообманом или, по меткому выражению Р. Арона, «опиумом для интеллектуалов» .

Особенно много внимания уделил этому феномену К. Мангейм (1893−1947). Он рассматривал и описывал идеологию как систему «добровольной мистификации», в шкале представлений которой содержатся приемы «от сознательной лжи до полуинстинктивного сокрытия истины, от обмана до самообмана». Большое внимание К. Мангейм уделял функциональным характеристикам идеологии, в частности способности к сплочению людей, аккумуляции их политической энергии. Именно он наиболее полно описал интегративные возможности идеологии в политической сфере.

В зависимости от субъекта идеологии и от объема он различал два значения этого понятия — частичное и тотальное. В понятие частичной идеологии входит лишь часть высказываний противника (и только в аспекте содержания), когда мы не верим определенным «идеям» и «представлениям противника», ибо считаем их более или менее осознанным искажением действительных фактов. Частичному противопоставляется понятие радикальной, тотальной идеологии, когда речь идет о мировоззрении, об идеологии эпохи или конкретной исторической и социальной группы (например, класса) и имеется в виду своеобразие и характер всей структуры сознания этой эпохи или этих групп.

Аналогичную трактовку мы встречаем у В. И. Ленина, понимающего под идеологией мировоззрение определенных социальных классов и основание для политической борьбы. Собственно, в этом контексте марксизм и рассматривался им как идеология рабочего класса, с одной стороны, и как научное мировоззрение — с другой. Это допущение нашло себе место и в работах других марксистов, таких как А. Грамши, сформулировавших концепцию идеологической гегемонии. Итальянский мыслитель представлял идеологию в качестве ключевого фактора поддержания классового господства в капиталистическом обществе, где подчиненные классы интериоризуют представления и ценности господствующей идеологии, которая успешно распространяется в обществе посредством социальных институтов, находящихся под контролем правящего класса. Данная модель, в различных се вариациях, была принята многими неомарксистами.

Предложенная А. Грамши идея катарсического эффекта идеологических надстроек приближает понимание идеологии к философии как мировоззренческой позиции, которая соединяет в себе определенную онтологию общественной действительности с ценностными предпочтениями и нравственными императивами. Таким образом, идеология ведет к определенному типу политического поведения не только с точки зрения его сиюминутных, преходящих интересов, но и с точки зрения будущих и долговременных. Это, однако, по А. Грамши, не исключает трансформации идеологии интеллектуалов в «фанатизм и суеверие» народа.

Идеология становится действенной при наличии двух главных условий: 1) когда она выступает в суггестивном обличье мифа; 2) когда она находит конкретное претворение в фигуре макиавеллевского Государя — общенационального лидера — и в стоящей за ним политической партии с идеологически выдержанной программой.

Марксистская концепция ложного сознания развивается и Д. Лукачем в рамках его концепции социальной тотальности, связанной с критикой капиталистического общества. Утверждение, что овеществленные общественные отношения, кажущиеся естественными или объективными, являются результатом общественно-исторической деятельности людей, сформировало «историцистскую» неомаркистскую концепцию идеологии, являющуюся и сегодня одной из альтернатив детерминистской концепции идеологии ортодоксального марксизма.

Размышления А. Грамши об идеологии и политике на новом витке истории продолжил французский марксист Луи Альтюссер. Отличительная особенность его теоретической позиции состояла в том, что, во-первых, он обосновал категорию «идеологических аппаратов государства», которую он трактовал как «принцип артикуляции» идеологии, выступающей здесь в качестве необходимой подструктуры в рамках тотальности любой общественной формации; во-вторых, он дополнил анализ идеологии и ее катарсического эффекта, проведенный Грамши, приложением к идеологии психоаналитических методов Фрейда — Лакана (Альтюссер).

По Альтюссеру, идеология — «сверхдетерминированное бессознательное», она не имеет истории, «неизменна» по своей структуре и функционированию в обществе и выступает не столько как форма сознания, сколько как система не проходящих через него каузальных воздействий. Альтюссер настаивает на том, что и в бесклассовом обществе сохранится идеология как «бессознательная сфера проживаемого опыта», «ее система ошибок и обмана», необходимая для того, чтобы обеспечить жизненно важное единство социальной структуры коммунизма.

С. Жижек рассматривает идеологию в традициях французского постструктурализма и постмодернизма. В целом он придерживается трактовки идеологии как искаженного сознания, которое склоняет индивида совершать социальные действия в том направлении, которое выбрано им ие самостоятельно, а навязано средствами идеологии: «действительной целью идеологии является сама вменяемая ею система ценностей, незыблемость идеологической конструкции, цель ее в том, чтобы заставить нас идти как можно прямее, в одну сторону». Однако идеология постепенно теряет рациональность, воспроизводит саму себя, начинает служить «исключительно своим собственным целям и ничему больше». Следуя этой логике, С. Жижек предлагает дискурсивный анализ идеологий, поскольку она собственно и функционирует как дискурс.

Рассматривая способы концептуализации идеологии, наиболее полно возможно раскрытие данного феномена в решках функционального подхода, который рассматривает идеологию как особую идеально-преобразующую конструкцию в сфере политики, форму сознания, возникновение, развитие, расцвет и упадок которых имеют определенные исторические предпосылки (Соловьев).

Изучение идеологии в рамках феноменологического подхода было более распространено во второй половине XX в. и нашло отражение в работах по семиотике К. Гиртца, рассматривающего идеологии как культурные системы. Идеология включает в себя смыслы, выражение идей, чтобы выразить эти значения, и тот культурный контекст, в котором эти смыслы и значения производятся и понимаются (Clifford). Другими словами, идеологическая матрица выступает своеобразной картой социальной реальности, позволяющей индивиду ориентироваться в политическом и социальном пространстве.

Дискурсивный анализ идеологий нашел место в работах Л. Витгенштейна и П. Рикёра, которые обращали внимание как на позитивные, так и негативные функции идеологии для политической жизни. В противоположность таким идеям Д. Истон, А. Конноли и некоторые другие ученые делали упор не на эмоциональном, а на ценностном содержании идеологий.

В современной эмпирической социологии преобладает аксиологический подход к изучению идеологии, основанный на анализе базовых ценностей. Именно этот подход используют Д. Истон, А. Конноли при изучении политической культуры. У. Матц определяет идеологию как «систему ценностей, выступающую в качестве политического мировоззрения», но в определенном историческом контексте (Матц, 1992).

В рамках коммуникационного подхода, разработанного Г. Ласуэллсом, идеология рассматривается как специфический вид коммуникации, направленной на сохранение или изменение существующего политического строя, и включает в себя следующие элементы, направленные на общественное сознание: политические доктрины, политическую формулу (перечень основных положений конституции) и политическую миранду (легенды, мифы, церемонии и т. д.).

Отечественная социология внесла значительный вклад в изучение идеологии, которая в советский период главным образом рассматривалась как одна из составляющих общественного сознания или, как писал В. А. Ядов, как форма духовной деятельности, где сталкиваются в борьбе и в диалоге научные и вненаучные, истинные или ложные идеологические концепции, в чем отражается разнообразие классовых интересов. В. Ж. Келле, Ж. Т. Тощенко рассматривали идеологию как определенные мировоззренческие ориентации, которые исповедуют разные социальные группы, выступающие субъектом идеологии. Значительный вклад в разработку проблематики идеологий внесли E. М. Бабосов, М. А. Василик, Ю. Г. Волков, В. П. Макаренко, Б. Г. Капустин, В. Н. Кузнецов, О. Ю. Малинова.