Органы и учреждения юстиции с 1930-х по 1941 год

После изучения данной главы студенты должны:

знать

• • как проходила перестройка госаппарата;
• • законодательные акты 1930;х гг.;
• • как изменение административно-территориального устройства повлияло на систему судоустройства;
• • основные черты советского суда и процесса в 1930—1941 гг.;

уметь

• • анализировать основные правовые акты 1930−1940 гг.;
• • провести сравнительный анализ судебной системы по Конституциям СССР 1924 и 1936 гг.;
• • охарактеризовать деятельность «народных судов» ;
• • раскрыть сущность отечественного советского суда в 1930;е гг.

История суда и юстиции с конца 1920;х и в 1930;е гг. зеркально отражает процессы кардинальных изменений в советском обществе и государстве. Индустриализация, коллективизация, построение социализма в СССР, реалии внутренней и внешней политики не могли не отразиться на изменении судебной системы, процессуального права, системы исполнения наказаний.

Образование СССР, изменение административно-территориального устройства вносили новшества в систему судоустройства. Так, согласно постановлениям ВЦИК и СНК РСФСР от 10 октября 1930 г. и от 20 июля 1934 г. произошла реорганизация органов юстиции. В связи с ликвидацией округов упразднялись окружные суды и прокуратуры округов, определялась структура органов юстиции по территориальному признаку.

В 1930;х гг. продолжилась начатая с установления советской власти практика определения вопросов судоустройства и судопроизводства не только на уровне законов, но и постановлениями ЦИК, Наркомюста, Пленума Верховного Суда СССР, приказами НКВД, даже решениями ЦК ВКП (б). С позиции советской власти таковая практика была вполне естественна, отражала руководящую роль партии, сущность советской государственности и права, отражала политические интересы диктатуры пролетариата, позволяла администрации оперативно влиять на деятельность судов.

Ужесточение уголовного законодательства на рубеже 1920- 1930;х гг. было основной тенденцией того времени, напрямую взаимосвязанной с проводившейся политикой сплошной коллективизации, с особенностями индустриализации первой пятилетки 1928−1932 гг. и последующих двух пятилеток 1933- 1941 гг.

В условиях коллективизации наблюдался нелегальный отток сельского населения, в колхозах и совхозах образовался дефицит рабочей силы. Индустриализация также требовала привлечения огромных человеческих ресурсов. Но парадокс заключался в том, что методы осуществления грандиозных планов первых пятилеток были волюнтаристскими и не учитывали интересы пролетариата и крестьянства. Крестьяне бежали от коллективизации, от беззаконий на селе и голода, а горожане, особенно предприниматели (нэпманы), старались сохранить свой бизнес, уклонялись от труда на всесоюзных стройках, государственных предприятиях, скрываясь от власти, уезжали, захватив свои сбережения, из городов в села. В реальности они разорялись, нередко переходили в маргинальное состояние.

Официально новой экспроприации, как в годы Гражданской войны, не проводилось, но действовали другим методом. В политике коллективизации делали упор на раскулачивание (по сути та же экспроприация), а бывшие нэпманы привлекались к ответственности за совершение преступлений экономического характера либо за антисоветскую деятельность, что помимо строжайшего наказания влекло за собой и конфискацию имущества. Понятно, что кулак или нэпман, как мог, спасался от преследования властей, пытался сменить документы, скрыться, переехать в иную местность, бродяжничал, тем самым нарушая паспортный режим, правила пользования транспортом, трудовое законодательство, вынужден был воровать, т. е. совершал банальные уголовные преступления. Эта ситуация вызвала необходимость в новых актах, ужесточающих ответственность за совершение названных и подобных им преступлений.

Рассмотрим их в хронологической последовательности. Постановлением ЦИК и СНК СССР от 27 ноября 1930 г. при краевых и областных судах учреждались железнодорожные суды, которые как раз и рассматривали подобные дела о безбилетниках и преступлениях на транспорте. В продолжение этой политики в 1931—1935 гг. вышел еще ряд актов, направленных на создание структуры транспортных судов и ее централизацию, мотивирующих переход некоторых дорог на военное положение и, соответственно, учреждение железнодорожных трибуналов и прокуратур под руководством республиканских НКЮ до 1933 г. с последующей передачей их в ведение Верховного Суда и прокуратуры СССР. Затем, в 1936 г., начали функционировать водные суды. В общем, система транспортных судов признавалась удачным итогом.

При этом государство, на первый взгляд, уделяло большое значение соблюдению законности, но данные меры носили скорее пропагандистский характер, чтобы успокоить советских граждан и мировое сообщество, так как усиливавшиеся массовые репрессии скрыть было невозможно. Начиная с 1922 г., акты похожего содержания выходили несколько раз. Так, 25 июня 1932 г. вышло постановление ЦИК и СНК СССР «О революционной законности», инструкция и постановление СНК и ЦК ВКП (б) 1933 г. и 1935 г. о соблюдении процессуальных норм при арестах и следствии. Аналогично можно рассматривать и «меры» по усилению роли прокурорского надзора над действиями властей с целью недопущения репрессий. Значительное изменение судебной системы СССР было связано с упразднением прокуратуры Верховного Суда СССР и созданием прокуратуры СССР согласно постановлению ЦИК и СНК СССР от 17 декабря 1934 г.

Ужесточение репрессивных начал и карательной сущности сталинского правосудия связано в начале 1930;х гг. еще с несколькими актами. Второго февраля 1930 г. появился знаменитый своей одиозностью приказ ОГПУ, предписывающий уничтожить кулачество как класс, семьи кулаков выселить из мест сплошной коллективизации. Решение о внесудебной расправе за вредительские действия принимали тройки, образованные из полномочных представителей ОГПУ. С 14 марта 1933 г. согласно постановлению ЦИК СССР перед судебной коллегией ОГПУ открывались новые возможности для применения всех мер наказания до расстрела включительно. Централизация органов системы безопасности завершается в 1934 г. созданием объединенного НКВД СССР. Вместе с ОГПУ в системе НКВД СССР учреждается Главное управление государственной безопасности (ГУГБ). По постановлению ЦИК СССР от 5 ноября 1934 г. при НКВД было образовано Особое совещание — орган, который в административном внесудебном порядке мог применить любую меру наказания вплоть до высшей. В том же году возникают «двойки» — комиссии из сотрудников НКВД и Прокуратуры СССР.

Вообще законодательство и подзаконные акты СССР периода коллективизации отличаются суровостью военного времени. Показательными можно считать постановление ЦИК и СНК от 7 августа 1932 г. (и еще ряд актов 1931—1934 гг.). В них предусматривалась неоправданно высокая мера ответственности, вплоть до смертной казни за хищение, порчу колхозной и совхозной собственности, вредительство в виде убоя скота, перерасхода топлива, спекуляцию и т. д. Обращает на себя внимание, что постановлением ЦИК и СНК СССР от 22 августа 1932 г. право применять положения названных постановлений получали «тройки», и они активно использовали полномочия, которыми их наделили ЦИК и СНК, приговаривая к расстрелу, лишению свободы на срок до десяти лет и выше, высылке, конфискации имущества крестьян, обвиненных в названных преступлениях.

В то же время выходит еще ряд актов, фактически прикрепивших крестьян, а затем и горожан к месту их жительства. В декабре 1932 г. вышло положение о паспортах, затем на протяжении 1930;х гг. еще несколько актов о паспортном контроле, о трудовых книжках, жестко поставлен учет населения по месту прописки и регистрации трудовых ресурсов. Учет и контроль над соблюдением режима прописки и миграционных процессов трудоспособного населения был возложен на НКВД и ОГПУ. По советскому обыкновению, они же обладали правом и вне судебного наказания за нарушения установленного властью, по сути, крепостного режима.

" Тройки" получали все более широкие полномочия. Так, ЦИК СССР принял постановление 14 марта 1933 г. о праве судебных коллегий при ОГПУ наказывать за вредительство по всей строгости советского закона вплоть до смертной казни. Однако применение данных мер требовало и укрепления правоохранительных органов, поэтому, согласно Постановлению ЦИК СССР от 10 июля 1934 г. был образован союзный НКВД СССР (до этого времени были только республиканские, но их было недостаточно). Судебная коллегия ОГПУ упразднялась, но вводился порядок рассмотрения дел НКВД, для чего при областных и краевых судах помимо коллегий по гражданским и уголовным делам в 1935 г. учреждались специальные судебные коллегии в составе трех судей («тройки»), рассматривавшие в качестве первой инстанции политические дела о вредительстве и тому подобных «преступлениях». В том же 1935 г. за совершение преступлений против личности устанавливалась уголовная ответственность (по всей строгости закона, вплоть до расстрела) несовершеннолетних, достигших 12 лет.

По мере того как раскручивался виток репрессий, полномочные представители ОГПУ НКВД («тройки», «двойки») получали все новые возможности при рассмотрении дел о спекуляции (с 1933 г.), нарушении правил советской торговли (с 1934 г.). Постановлением ЦИК СССР судебные коллегии ОГПУ приобрели право заниматься делами о вредительстве и применять все меры наказания, вплоть до расстрела. С 1934 г. репрессии еще более ужесточились, судебные и внесудебные преследования как по решению народных судов, так и со стороны ОГПУ НКВД, стали применяться намного чаще. Еще до этого времени согласно Постановлению ЦИК от 8 июня 1932 г. вводилась уголовная ответственность членов семей изменников Родины, врагов народа, даже появилась аббревиатура ЧСВН.

После убийства С. М. Кирова 1 декабря 1934 г. устанавливался упрощенный порядок расследования и рассмотрения политических дел в срок не более десяти дней, обвинительное заключение вручалось за сутки до слушания дела, участие сторон и кассация не допускались, а приговор к высшей мере наказания — расстрелу приводился в исполнение немедленно (решение, принятое 1 декабря 1934 г., подтверждалось и в последующем, в частности, Постановлением ЦИК СССР от 14 сентября 1937 г. о борьбе с вредительством и диверсиях).

Страшная беспощадность, непрекращающийся террор, олицетворением которого стал ГУЛАГ, характеризуют рассматриваемую эпоху. Поток заключенных, направляемых в ГУЛАГ, был мощным и беспрерывным. По официальной статистике в 1935 г. милицейские «тройки» рассмотрели более 260 тыс. дел, осуждены к заключению в исправительно-трудовые лагеря 65 тыс. человек. Перед принятием Конституции в 1936 г. устанавливался еще один вид наказания кроме лагерей — заключение в тюрьму, а максимальный срок лишения свободы по УК был увеличен с 10 до 25 лет.

Своеобразной вехой в истории можно считать принятие Конституции СССР 1936 г. В принципе конституционные изменения должны предварять собой новый этап в развитии всей страны, в том числе права, суда. Но последующие исторические события не позволяют выделить новый период истории суда, а показывают его дальнейшую эволюцию как государственного органа, отражающего интересы советского государства в условиях диктатуры пролетариата.

Если исходить из формальных критериев, по своей юридической форме Конституция 1936 г. была демократичным законом, декларировавшим широкие права гражданам, гарантировала правосудие. Например, в соответствии со ст. 127 гражданам СССР обеспечивалась неприкосновенность личности, и никто не мог быть подвергнут аресту не иначе как по постановлению суда или с санкции прокурора. Более того, ст. 14 Конституции СССР 1936 г. определяла, что ведению Союза Советских Социалистических Республик в лице его высших органов власти и органов государственного управления подлежат законодательство о судоустройстве и судопроизводстве; уголовный и гражданский кодекс, издание общесоюзных актов об амнистии. В соответствии со ст. 49 Конституции СССР 1936 г. Президиум Верховного Совета СССР осуществлял право помилования. За советской Конституцией закрепилось название самой демократичной в мире, а советский суд стали называть самым гуманным и справедливым.

Структурная система правосудия, взаимоотношение правоохранительных органов, юстиции с судами также исходили из демократических начал, что видно из ст. 78, 83 Конституции. Так, к союзно-республиканским народным комиссариатам относились народные комиссариаты внутренних дел, юстиции. СНК союзной республики образовывался Верховным Советом союзной республики в составе: председателя СНК союзной республики, заместителей председателя, народных комиссаров внутренних дел, юстиции. То есть милиция и юстиция должны были находиться в четком подчинении Верховного Совета, избранного всенародно, отсюда и название «народный комиссар», в данном случае внутренних дел или юстиции.

Далее Конституция СССР в гл. IX «Суд и прокуратура» характеризует систему правосудия страны, дает ее структуру. Статья 102 определяла, что правосудие в СССР осуществляется Верховным Судом СССР, Верховными Судами союзных республик, краевыми и областными судами, судами автономных республик и автономных областей, окружными судами, специальными судами СССР, создаваемыми по постановлению Верховного Совета СССР, народными судами. Статья 103 гласила, что рассмотрение дел во всех судах осуществляется с участием народных заседателей кроме случаев, специально предусмотренных законом.

В соответствии со ст. 104 Верховный Суд СССР являлся высшим судебным органом. На него возлагался надзор за судебной деятельностью всех судебных органов СССР и союзных республик. Верховный Суд СССР и специальные суды СССР избирались Верховным Советом СССР сроком на пять лет, а Верховные Суды союзных, автономных республик — Верховными Советами союзных, автономных республик на тот же срок. Краевые и областные суды, суды автономных областей, окружные суды избирались краевыми, областными или окружными Советами депутатов трудящихся или Советами депутатов трудящихся автономных областей на тот же пятилетний срок (ст. 105−108). Демократическая основа закладывалась в ст. 109, согласно ей народные суды избирались гражданами района на основе всеобщего, прямого и равного избирательного права при тайном голосовании сроком на три года.

Статьи 110−111 определяли, что судопроизводство должно вестись на языке союзной или автономной республики или автономной области с возможностью для лиц, не владеющих этим языком, полного ознакомления с материалами дела через переводчика, а также с правом выступать в суде на родном языке. Разбирательство дел во всех судах СССР допускалось лишь открытое, поскольку законом не были предусмотрены исключения, с обеспечением обвиняемому права на защиту. Независимость и подчинение судей только закону декларировала ст. 112.

Высший надзор за точным исполнением законов всеми народными комиссариатами и подведомственными им учреждениями, равно как отдельными должностными лицами, а также гражданами СССР возлагался на прокурора СССР (ст. 113), который назначался Верховным Советом СССР сроком на семь лет (ст. 114). Аналогично и на уровне республик, краев и областей прокуроры назначались прокурором СССР сроком на пять лет (ст. 115), а в соответствии со ст. 116−117 окружные, районные и городские прокуроры на тот же срок назначались прокурорами союзных республик (с утверждения прокурора СССР). Органы прокуратуры осуществляли свои функции независимо от каких бы то ни было местных органов, подчиняясь только прокурору СССР.

Итак, Конституция СССР 1936 г. декларировала демократичное правосудие и определяла четкую структуру судебной власти и прокурорского надзора. Но ее принятие и реализация не привели к либерализации государственного курса. Напротив, все было готово к новому витку массовых репрессий. Поводом к ним стало политическое убийство Кирова, совершенное 1 декабря 1934 г. Сразу же ВЦИК и СНК СССР приняли постановление «О порядке ведения дел о подготовке и совершении террористических актов», вводившее особый порядок судопроизводства: короткие сроки расследования (не более десяти дней) и невозможность обжалования. Ответственность по этим делам возлагалась кроме обвиняемого на его родственников и близких. Наконец, ЦИК СССР принял постановление «О рассмотрении дел о преступлениях, расследуемых НКВД СССР и его местными органами» .

Первым преступлением, рассмотренным в соответствии с новыми законами, стало «дело Ленинградского террористического зиновьевского центра», летом 1935 г. прошел процесс по «кремлевскому делу». В 1936 г. состоялся суд над Зиновьевым и Каменевым, в мае 1937 г. начался процесс по делу высшего командования армии, в марте 1938 г. — по Бухарину и Рыкову. Все процессы кончились смертными приговорами и сопровождались аналогичными судами по всей стране по делам сторонников названных лиц. Репрессиям подверглись миллионы людей: старые большевики и руководство партийных органов, интеллигенция и священнослужители, большая часть офицерского корпуса. То есть по наиболее громким делам, получившим огромный общественный резонанс, видно, что курс на репрессии не был прерван ни принятием новой конституции, ни широким освещением этих судебных процессов по радио и в газетах.

Конституция 1936 г. должна была закрепить новую судебную систему и систему прокуратуры СССР. 16 августа 1938 г. Верховный Совет СССР принял Закон о судоустройстве СССР, союзных и автономных республик. Закон в соответствии со ст. 102 Конституции СССР определял, что правосудие СССР осуществляется Верховным Судом СССР, Верховными судами союзных или автономных республик, краев, областей, окружными или специальными судами, народными судами в соответствии с компетенциями, отнесенными законом к их ведению.

Статьи 21−29 Закона определяли полномочия и порядок деятельности народного суда. В его ведении были уголовные дела о преступлениях против жизни, здоровья, личности и имущества граждан от убийства, изнасилования до дел с незначительной степенью социальной опасности, таких как хулиганство, оскорбления. В компетенции народного суда были и государственные преступления должностных лиц, такие как взяточничество, злоупотребление властью и др., имущественные преступления — разбой, грабеж, вымогательство, преступления против порядка управления — уклонение от уплаты налогов, службы в армии, повинностей, игнорирование распоряжений власти и т. д.). Народный суд рассматривал и гражданские дела по искам об имуществе, наследственные дела, по искам об уплате алиментов, дела, связанные с нарушением трудового законодательства и иные, отнесенные законом к его ведению.

Народные суды были районными, а народные судьи избирались сроком на три года гражданами района, перед ними же судьи отчитывались по итогам своей работы.

Статьи 30−37 устанавливали статус краевого, областного, окружного суда и суда автономной области, избиравшихся соответствующим советом сроком на пять лет. В их компетенции были уголовные дела о контрреволюционных преступлениях, особо опасные государственные преступления и наиболее тяжкие должностные и хозяйственные преступления, а также отнесенные законом к их ведению гражданские дела по спорам между государственными и общественными учреждениями и предприятиями. Краевой, областной, окружной суд и суд автономной области рассматривали жалобы и протесты по приговорам, решениям и определениям районных народных судов. Краевой, областной, окружной суд и суд автономной области по своей структуре состояли из судебной коллегии по уголовным делам и судебной коллегии по гражданским делам.

Статьи 38−44 определяли компетенции, порядок деятельности и структуру Верховного суда автономной республики. Компетенция Верховного суда автономной республики была аналогична компетенции краевого, областного, окружного суда или суда автономной области. Он также являлся судом второй инстанции по отношению к районным судам в пределах своей территории, также избирался сроком на пять лет. Структурно в нем учреждались такие же коллегии — по уголовным и гражданским делам.

В соответствии со ст. 45 Верховный суд союзной республики являлся высшим судебным органом союзной республики, на него был возложен надзор за судебной деятельностью всех судебных органов в пределах данной республики, рассмотрение жалоб и протестов судов автономных республик, краев, областей, районных на территории союзной республики. Верховный суд союзной республики избирался Верховным советом союзной республики сроком на пять лет и действовал в составе коллегий по уголовным и гражданским делам.

Специальные суды СССР на основании Конституции СССР 1936 г. и Закона о судоустройстве 1938 г. организовывались при военных округах, фронтах, на флоте, а также при армиях, воинских формированиях и военизированных учреждениях. К специальным судам относились военные трибуналы, линейные железнодорожные суды, линейные суды на водном транспорте. Председатель, заместитель председателя, члены военных судов избирались Верховным Советом СССР сроком на пять лет.

Верховный Суд СССР являлся высшим судебным органом, избирался на пятилетний срок. На него возлагался надзор над деятельностью всех судебных органов на территории СССР путем:

• а) рассмотрения протестов Прокурора СССР и Председателя Верховного Суда СССР на приговоры, решения и определения судов, вошедшие в законную силу;
• б) разбирательства жалоб и протестов по делам, рассмотренных специальными судами.

Верховный Суд СССР состоял из Председателя, заместителей Председателя, членов Верховного Суда и народных заседателей, призываемых к участию в рассмотрении дел в составе пяти коллегий: по уголовным делам, гражданским делам, военной коллегии, железнодорожной коллегии, водно-транспортной коллегии.

Однако положения Закона о судоустройстве систематически нарушались, выходила масса подзаконных актов, прямо противоречащих закону 1938 г. Исходя из доктрины усиления классовой борьбы при строительстве коммунизма и оправданности репрессий по отношению к врагам народа, развивались нормы упрощенного судопроизводства, содержащиеся в целом ряде актов. В июле — сентябре 1937 г. НКВД и ЦК ВКП (б) учреждались еще более одиозные внесудебные органы — «особые тройки», состоящие из особых представителей НКВД и прокуратуры. Помимо того, что существование «особых троек», «троек», двоек" противоречило положениям Конституции, а затем и нормам Закона о судоустройстве, именно они применяли положения приказов и распоряжений об упрощенном судопроизводстве, о внедрении агентурной методики и других революционно-чекистских приемов работы.

На практике получалось, что двое-трое сотрудников милиции и прокуратуры на основании доносов с негласного разрешения властей силой выбивали, выпытывали признательные показания (с 1938—1939 гг. по личному разрешению Сталина), на основании которых обвиняемый, как враг народа, приговаривался к расстрелу в течение десяти дней. Вслед за репрессиями по отношению к врагам народа в 1937 г. началось уголовное преследование членов их семей. В тот же 1937 г. к лишению свободы было приговорено более 399 тыс. человек, вдобавок к ранее обвиненным 820 тыс. заключенных. На основании оперативного приказа НКВД № 447 1937 г. десятки тысяч заключенных были расстреляны.

Постановление СНК СССР и ЦК ВКП (б) 17 ноября 1938 г. «Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия» (за подписями В. Молотова, И. Сталина), несомненно, продолжило тенденцию упрощенного судопроизводства и подмены следствия, процессуальных действий агентурной работой, «совершенствованием» чекистских методов и т. д. Органы НКВД тогда критиковались за неэффективность их работы, увлечение арестами и следствием, в то время как все усилия НКВД должны быть направлены на чекистские, агентурные методы работы, выявляющие антисоветское подполье, особенно в правоохранительных органах, судах. Хотя «двойки» и «тройки» по этому постановлению упразднялись, их обязанности предварительного следствия распределялись между милицией, прокуратурой и агентурной сетью. При этом «особое совещание» как орган НКВД сохранялось, именно оно и продолжало тенденции чекистских методов работы. О том, что этот орган подменил собой суд, говорит еще один красноречивый факт.

Прокурор СССР А. Я. Вышинский в декабре 1937 г. разослал прокурорам на местах предписание не направлять в суды уголовные дела, если в них содержатся показания осведомителей, провокаторов, лжесвидетелей и иных тайных агентов, поскольку эти сведения представляют собой военную тайну, и значит их характер «не допускает их использования в судебном процессе». Такие дела А. Я. Вышинский (кстати, высококвалифицированный юрист, ученый) предписывал передавать в НКВД на рассмотрение «особых совещаний» .

Содержание постановления 1938 г. «Об арестах» интересно еще с нескольких аспектов. Документ цинично говорит, что в органах НКВД, подменивших собой суд, практикуются и пытки, и подлог, и извращение процессуального закона, лицемерно нарушается социалистическая законность, правосудие. Правда, виновными в этом названы те же враги народа, следовательно, сама система правоохранительных органов, советского правосудия осталась вне критики. Позже, в 1939 г., Сталин разослал в обкомы ВКП (б) секретное письмо, где говорилось о разрешении им пыток и названных выше незаконных методов работы, по крайней мере с 1937 г., и обоснованности, целесообразности этих методов и впредь по отношению к врагам народа. Впрочем, в 1930;е гг. без всяких обоснований и предписаний дело решали не суд и даже не НКВД, а лично Сталин, Молотов, Берия, иногда члены ЦК. Реально существовали списки лиц, подлежащих расстрелу, в которых были личные пометки Сталина и других руководителей партии и советского государства.

В преддверии Великой Отечественной войны 13 декабря 1940 г. в соответствии с Указом Верховного Совета СССР «Об изменении подсудности военных трибуналов» уточнялась компетенция военного суда, она включала дела любых лиц, находившихся на военных сборах (а также НКВД, ОГПУ), но исключала подсудность военному трибуналу работников военизированных организаций.

Таким образом, к 1941 г. в основных чертах сложилась советская система правосудия. Как видно из характеристики периода развития отечественного советского суда 1930;х гг., его деятельность осуществлялась в рамках сталинской репрессивной политики. Результаты чекистских методов работы были очевидны и до 1930;х гг., но к началу Великой Отечественной войны число заключенных в лагерях и колониях составляло по различным данным от 2,3 до 3 млн человек, и это без учета миллионов расстрелянных, а также тех, кто умер, не выдержав ареста, допросов, побоев, издевательств, судилища НКВД или советского суда, тюрьмы и лагерей. Практически каждой советской семьи так или иначе коснулись репрессии тех лет.

Система исправительных трудовых лагерей, объединенная в печально известный ГУЛАГ, описанный А. И. Солженицыным в его знаменитом произведении, в 1930;х гг. значительно расширила свою «сеть», особенно в период образования НКВД СССР в 1934 г. Общее количество лагерей ОГПУ достигло пятнадцати, там содержалось более 2 млн заключенных. Еще несколько сотен тысяч условно-досрочно освобожденных за примерное поведение, а также отбывших срок заключения находились на вольном поселении. Им не разрешалось переезжать на жительство в другие места, и они селились около лагерей, где сидели до этого, обзаводились хозяйством, семьями. Спец-контингент поселений делился на особо опасный, осужденный по «политическим» статьям, и малоопасный, осужденный за совершение уголовных преступлений. При этом лагерная администрация в социальном перевоспитании «врагов народа» опиралась на пособничество уголовников.

За счет осужденных и спецпоселенцев в Сибири, Дальневосточном крае и в иных местах, где находились лагеря, появлялись рабочие поселки, жители которых, как и заключенные, составляли основу рабочего класса на всесоюзных стройках второй и третьей пятилеток. Государство решало при помощи ГУЛАГ проблемы заселения целых регионов страны, обеспечения строек и введенных в действие предприятий трудовыми ресурсами, перевоспитания и наказания осужденных, т. е. реализовывался целый комплекс социально-экономических задач страны на этапе построения социалистической экономики.

В 1940 г. ГУЛАГ уже объединял в себе 53 лагеря с тысячами лагерных отделений и пунктов, 425 колоний для взрослых (промышленных, сельскохозяйственных, контрагентских и пр.), 50 колоний для несовершеннолетних, 90 «домов младенца». В состав ГУЛАГ входили также тюрьмы, переполненные почти вдвое против «штатного» количества мест, а также более 2 тыс. спецкомендатур, распоряжавшихся по всей стране свободой и жизнью миллионов спецпоселенцев. Этими категориями «невольников» ведали тюремное управление и отдел спецпоселений НКВД. Многочисленные стройки первых советских пятилеток видели не только энтузиазм советских строителей светлого будущего, они помнят и горе людей, обреченных на рабский труд за преступления, которые многие из них не совершали.

Советский народ был практически полностью лишен возможности защиты в суде. История адвокатуры СССР 1930;х гг. является тому подтверждением. В 1938 г. Народный комиссариат юстиции СССР выпустил директиву «О работе коллегий защитников», ознаменовавшую начало кампании по окончательной трансформации адвокатуры в верноподданническое советское учреждение. Новое Положение об адвокатуре 1939 г. являлось моделью для всех последующих законов об адвокатуре. Адвокатам запретили сочетать работу в госучреждениях на полной ставке с работой в адвокатуре. Надзор за деятельностью адвокатуры со стороны государственных органов был передан Наркомату юстиции СССР, республиканским Наркоматам юстиции и региональным управлениям Народного комиссариата юстиции. Помимо осуществления надзорных функций и роли последней инстанции при решении вопросов состава и профессиональной дисциплины эти органы периодически издавали обязательные к исполнению коллегиями адвокатов директивы.

Ужесточение репрессий по сталинской методике «кнута и пряника» сменялось мнимыми периодами либерализации, разоблачением врагов народа — Ягоды, Ежова, других руководителей правоохранительных органов. Нарушения процессуального закона имели последствие в виде многочисленных грозных постановлений 1930−1938 гг. Они выходили регулярно и говорили о восстановлении революционной законности, о необходимости приведения процессуальных норм в соответствие с общими принципами защиты прав и свобод советских граждан. Эти постановления требовали жесткого партийного и прокурорского контроля и надзора, перепроверки уголовных дел, судебных решений по отношению к лицам, уже обвиненным или привлеченным к ответственности за контрреволюционную деятельность и аналогичные преступления. Акты 1930;х гг. неоднократно призывали партийные и советские органы привлекать к ответственности виновных за «перегибы на местах» .

Принятие постановлений о восстановлении законности подкреплялось показательными процессами над руководящим составом НКВД, прокуратуры, судов, виновных в репрессиях по отношению к советским гражданам. Таким образом, партийное руководство и прежде всего Сталин снимали с себя ответственность за массовое беззаконие, творившееся в стране, перекладывая ее на простых соучастников, рядовых исполнителей преступной советской политики в ранге от наркомов и ниже. В прессе и по радио сообщалось о принятии должных мер по восстановлению советской законности и разоблачении очередной «шайки вредителей», «врагов народа», которые «проползли в органы суда, милиции, прокуратуры» и своими действиями нанесли вред советскому народу. Надо сказать, что данные пропагандистские меры были очень эффективны.

На фоне грандиозных социально-экономических успехов СССР простой советский человек, патриот и гражданин своей страны, обманутый идеологической машиной, искренне верил Сталину, коммунистической партии, газетам и радио и старался содействовать выявлению затаившихся «врагов народа». Советская пропаганда была устроена так, что за предвоенные годы существования ГУЛАГ в его орбиту прямо или косвенно были втянуты десятки миллионов граждан. Тем не менее можно утверждать, что советское общество имело очень смутное представление об истинных масштабах и назначении репрессивной системы. О ГУЛАГ не писали и не говорили, этот орган позволял верховной власти бесконтрольно насаждать в обществе любые чрезвычайные меры, держать народ в слепом повиновении и рабской покорности.

ГУЛАГ значительно облегчал проведение имперской политики по принципу «разделяй и властвуй», служил удобным орудием мести, позволявшим сводить счеты как с отдельными людьми, так и с неугодными слоями общества, даже с целыми народами. ГУЛАГ, по меткому определению А. И. Солженицына, породил своеобразный огромный архипелаг. Вся советская страна была лагерем, разделенным колючей проволокой на две большие зоны — охраняемых и охраняющих, заключенных и их надзирателей. Итогом тоталитарной советской политики стала деформация правосознания советских людей, патернализм, приспособленчество, идеология стукачества.

Одной из задач советского уголовного закона провозглашалось перевоспитание преступника, но суровый быт, жестокие условия в лагерях были таковыми, что заключенные приобщались к криминальной культуре, происходила идеализация лагерного уклада, воспетого в русском шансоне. С выходом заключенных на свободу распространялась и криминальная лагерная культура, она получала романтическую популярность, привлекая к себе все новых и новых сторонников, что благоприятствовало росту преступности.

По сути, было построено не социалистическое, а полицейское государство. Дошло до того, что день милиции в стране стал особо выделяться не как профессиональный, а как общенародный праздник. Одна из милицейских шуток того времени грустно отражала действительность, что «отсутствие судимости не заслуга конкретного гражданина, а недоработка сотрудника милиции». Подобное возможно лишь в полицейском государстве, где конституционные права граждан попраны реальностью произвола властей, волей советской бюрократии, воплощенной в жизнь правоохранительными органами в виде НКВД. Определение русского классика С. М. Соловьева, что «наше государство — это какой-то заговор против народа», справедливо не только по отношению к стародавней истории, оно как нельзя лучше подходит к советскому государству в его сталинский период.

В общем, вред, нанесенный сталинским тоталитаризмом целому поколению советских людей и всей стране, трудно переоценить, его масштабы так и остались неосознанны последующими поколениями людей. Имя Сталина, занявшее в 2008 г. среди исторических имен России одно из рейтинговых мест, показывает, что уроки истории еще не выучены народом в должной степени.

Нотариат в период советского строительства отражал интересы правящего класса и его политической организации — партии большевиков. Согласно нормативным актам, прежде всего по Постановлению ЦИК СССР 1926 г. «Об общих принципах организации государственного нотариата», нотариат подчинялся судебным органам союзных республик. В Положении 1930 г. «О государственном нотариате РСФСР» эта норма осталась без изменений. С 1929 г. возобладала установка на ликвидацию нотариата в рамках компании «упрощения и улучшения» деятельности органов юстиции. Согласно Положению о государственном нотариате РСФСР 1930 г. нотариальные конторы и рай/горисполкомы были поставлены в равные условия при производстве нотариальных действий. Формально нотариатом должны были руководить суды, в реальности им никто не управлял. В областных судах не предусматривалась даже должность инструктора по надзору.

Сокращалась сфера деятельности нотариата в результате отмены ряда нотариальных удостоверений и из-за общего сокращения гражданского оборота. Большинство нотариальных контор было закрыто, к 1937 г. в СССР их осталось всего лишь 122. Нотариальные положения фактически не применялись. По Постановлению Президиума ВС РСФСР 1936 г. оперативное руководство нотариатом было возложено на председателя Гражданской коллегии ВС РСФСР и осуществлялось группой по нотариату при Гражданской коллегии. В реальности руководство отсутствовало. Положение об отделе нотариата НКЮ СССР 1937 г. ситуацию не изменило. К 1938 г. работа по реформированию нотариата в СССР была в основном завершена, число нотариальных контор возросло.

Адвокатура в советское время, и тем более в период политических репрессий, потеряла свое значение. Роль адвоката в суде, особенно по политическим процессам, была номинальной и декоративной. Резонансные дела «о врагах народа», которые проводились в 1930;е гг. публично в присутствии прессы, показывают постановочный, наигранный характер подобных судилищ. Говорить о сколько-либо серьезной роли адвокатов в таких процессах не приходится.

Значение адвокатов и юрисконсультов сводилось к помощи в решении гражданских дел, вопросов наследства, алиментов и каких-либо трудовых споров. Роль адвокатов фактически перешла к партийным организациям. Там можно было пожаловаться на супруга, соседа, сослуживца, и это часто оказывалось эффективнее обращения к адвокату. Большое распространение получили также товарищеские суды. В таких условиях сфера деятельности адвокатуры низводилась до минимума.

Таким образом, история советского суда, органов юстиции той эпохи, в общем, зеркально отражает суть сталинского тоталитаризма, его пагубного воздействия как на общество, так и на государство.