Градуалистический позитивизм Альфреда Маршалла

Конец XIX в. был отмечен двумя актуальными исследовательскими проектами в области методологии экономической науки.

Один был осуществлен Джон Невиллом Кейнсом, отцом Джона Мейнарда Кейнса, а другой Альфредом Маршаллом.

Теоретическая разработка. Методология Дж. Н. Кейнса

Дж. Н. Кейнс в своей монографии «Предмет и метод политической экономии» (1890) уделил первостепенное внимание различению двух подходов. Согласно первому подходу политическая экономия является позитивной, абстрактной и дедуктивной наукой. При другом же подходе политэкономия воспринимается в качестве этической (практической), реалистической и индуктивной дисциплины. Он полагал, что первый подход реализуют английские экономисты, в том числе Дж. С. Милль^[1], а второй — немецкие — представители исторической школы Рошер, Хильдебрандт и Книс^[2]. Сам же Кейнс считал, что отличие двух школ друг от друга не следует преувеличивать. В зависимости от предмета исследования адекватный метод является «абстрактным или реалистическим, дедуктивным или индуктивным, математическим или статистическим, гипотетическим или историческим»^[3].

Мы привели дихотомии Дж. Н. Кейнса не случайно. Они свидетельствуют о том, что он не очень содержательно понимал методологические проблемы политической экономии. Кейнс желал дать методу политической экономии исчерпывающее описание. Но пришел к выводу, что это невозможно в принципе, ибо всякий раз приходится сочетать разнородные единицы, которые как противоречат, так и не противоречат друг другу. Широко распространено убеждение, что труд Дж. Н. Кейнса стал методологической вершиной XIX в. В действительности же в указанном отношении больших успехов достиг Альфред Маршалл. Его концепцию рассмотрим детально.

Мало кто сомневается, что пиковым достижением экономической науки XIX в. являлись знаменитые «Принципы экономике» А. Маршалла, первое издание которых датируется 1890 г. Менее известно, что и в области философии экономической теории Маршалл также не знал себе равных.

При философской характеристике воззрений того или иного экономиста прежде всего необходимо обращать внимание на понимание им статуса экономических понятий. По Маршаллу, экономические законы относятся «к тем областям поведения человека, в которых силу действующих в них побудительных мотивов можно измерить денежной ценой»^[4]. Сказано просто, но исключительно сильно. Маршалл всегда подчеркивал, что в экономической теории речь идет не о любых побудительных мотивах, а лишь о тех, которые измеряются в денежных единицах. По сути, маршаллианские «побудительные мотивы, измеряющиеся в деньгах» — это не что иное, как экономические ценности в их ментальной форме. Теорий ценностей как понятий Маршалл не владел, но суть их он излагал правильно. Очень важно, что Маршалл интерпретировал экономические ценности как побудительные мотивы. Это означает, что именно они придают жизненность всей системе экономических отношений.

Но каким образом вырабатываются экономические понятия? «За счет группировки материала, в которой собраны сходные по своей природе факты и суждения, в результате чего исследование одного может пролить свет на другой»^[5]. Именно таким образом, в процессе развития принципов анализа и доказательства, «находят многообразие в единстве и единство в многообразии»^[6]. Мыслитель масштаба Маршалла занят поиском не единства и многообразия как таковых, а их органической сопряженности, взаимопроникновения. Но это и есть путь к любым понятиям, ибо именно они, и только они, заключают в себе разом и единое, и многообразное.

Из первоисточника. А. Маршалл о единстве индукции и дедукции

" Индукция, дополненная анализом и дедукцией, соединяет вместе соответствующие классы фактов, упорядочивает их, анализирует и выводит из них общие формулировки, или законы. Затем на некоторое время главную роль приобретает дедукция: она ассоциирует некоторые из этих обобщений друг с другом, выводит из них гипотетически новые и более широкие обобщения или законы и затем вновь прибегает к индукции, чтобы выполнить основную долю работы по сбору, отсеиванию и упорядочению этих фактов таким образом, чтобы проверить и «верифицировать» новый закон"^[7]. Приведенная цитата свидетельствует о близости Маршалла к постижению концептуальной трансдукции.

Маршалл всегда и во всем был градуалистом, он стремился к непрерывности эпистемологических переходов. Поэтому Маршалл не задерживался надолго в одной из областей познания, ибо в результате из поля зрения могла выпасть другая. Он не терпел длинных, как индуктивных, так и дедуктивных, цепей рассуждений. Находясь в индуктивном поле, Маршалл спешит к дедукции, а от нее вновь к индукции. Под ногами исследователя всегда должна быть какая-то твердая эпистемологическая почва, индуктивно-фактуальная или дедуктивно-понятийная.

Самое главное не только для экономиста, но и для человечества в целом — это идеи, а не материальное богатство^[8]. Вооруженный идеями, человек достаточно быстро восстановит уничтоженное богатство. А вот потеря идей повергнет человечество в нищету. Эти и многие другие суждения свидетельствуют о том, что Маршалл явно учитывал принцип теоретической соотносительности. Без развитой экономической теории человек слеп, по крайней мере на один глаз.

По Маршаллу, сотканная из индуктивно-дедуктивных понятий теория разом осуществляет как объяснение прошлого, так и предсказание будущего: «Это не различные операции, а одна и та же деятельность, осуществляемая в противоположных направлениях; в одном случае — от результата к причине, в другом — от причины к результату»^[9]. Теория имеет дело с рядом фактов, простирающимся от прошлого через настоящее (уже начавшиеся, но не законченные деяния) к будущему. Она не замыкается в узком горизонте уже случившихся фактов, а столь же оперативно имеет дело и с гипотетическими фактами. Впрочем, предсказания должны осуществляться крайне осторожно, так, чтобы они не уводили в иллюзии.

Маршалл — большой мастер преодоления философских парадоксов, в основаниях которых, как правило, лежат резкие противопоставления. У него анализ и синтез, индукция и дедукция не противостоят друг другу, а бок о бок способствуют росту научного знания. Затруднение Юма (невозможно перейти от причин к следствиям) для Маршалла не существует — такой переход обеспечивает рациональное осмысление фактов^[10]. Миллевское привлечение в науку искусства, якобы обеспечивающего выработку общих идей, Маршалл опровергает. Он допускает деление экономической науки на чистую и прикладную, но категорически отказывается считать ее «одновременно и наукой, и искусством»^[11]. Обобщенные идеи вырабатываются благодаря теории познания, искусство здесь не при чем.

Теоретическая разработка. А. Маршалл о достижении истины

Не видит Маршалл и существенных трудностей в использовании в экономической науке критерия истинности. Истина обретает надежную базу для исследований постольку, поскольку, во-первых, наблюдаются определенные факты; во-вторых, измеряются и фиксируются некоторые величины; в-третьих, существует общепризнанная и общедоступная статистика^[12].

В XX в. при обсуждении философских оснований экономической науки скандальную известность приобрело утверждение (условие) ceteris paribus (при прочих равных условиях). Суть часто приводимой аргументации такова. Из-за наличия условия ceteris paribus невозможно установить взаимовлияние именно данных факторов: вполне возможно, что подлинные импульсы исходят от тех агентов, которые упрятаны в условие «при прочих равных условиях». На эту аргументацию Маршалл ответил бы, надо полагать, следующим образом: ceteris paribus — это не отказ от скрупулезного анализа сопутствующих изучаемому явлению факторов, а как раз наоборот, всесторонний учет их особенностей. Короче говоря, ceteris paribus, в конечном счете, всегда должно быть доведено до четко очерченных условий анализа. И тогда всегда можно определить, как выражался Маршалл, «истинные причины» .

Философия экономики Маршалла трудна для ее однозначной классификации. От позитивизма Милля он ушел дальше, чем принято считать. В своей главной работе «Принципы экономике» Маршалл в виде книги I, состоящей из пяти глав, и приложений В, С и D, изложено, причем в систематическом виде, то, что вполне заслуживает титула «философия экономической теории». Ничего подобного не сделали ни Милль, ни Маркс. Считаем возможным охарактеризовать философско-экономические представления Маршалла как поздний, или градуалистический, позитивизм. Наш выбор во многом объясняется тем, что существует параллель между экономическим мейнстримом и линией позитивистской философии, от ее ранних форм вплоть до постпозитивизма и современной американской аналитической философии. Маршалл находится внутри этих двух линий. Он ушел далеко вперед от так называемого раннего позитивизма О. Конта и Дж. С. Милля, но не достиг неопозитивизма.

Выводы

• 1. К несомненным достижениям Маршалла как философа экономической теории следует отнести синтез эмпиризма с рационализмом; градуалистический метод, согласно которому на первый взгляд представляющиеся противоположными стороны можно объединить посредством постепенного пошагового процесса; четкое выделение специфики экономических явлений как обладающих денежным измерением.
• 2. Главный изъян философской теории Маршалла состоит в том, что она явно недостаточно аргументирована. В ней все есть, и ценности в форме мотивов, и прагматический метод как определение целей поведения и методов достижения их кратчайшими путями, и даже принцип теоретической относительности. Но все эти положения выражены недостаточно четко. Обвинения Маршалла в эклектизме представляются поверхностными. Теории Маршалла просто-напросто недостает рафинированности, той самой, к которой будут пробиваться методологи экономики в течение всего XX в.

• [1] См.: Keynes J. N. The Scope and Method of Political Economy. Kitchener: Batoche Books, 1999. P. 12.
• [2] Cм.:Ibid. P. 16.
• [3] Ibid. P. 20.
• [4] Маршалл А. Принципы политической экономии: в 3 т. М.: Прогресс, 1983. Т. 1. С. 89.
• [5] Там же. С. 96−97.
• [6] Маршалл А. Принципы политической экономии. Т. 3. М.: Прогресс, 1984. С. 219.
• [7] Там же. С. 225.
• [8] См.: Там же. С. 222.
• [9] Маршалл А. Принципы политической экономии. Т. 3. С. 213.
• [10] См.: Там же. С. 214.
• [11] Там же. Т. 1. С. 100.
• [12] См.: Там же. С. 83.