Изучение рассудочной деятельности животных – не-приматов

Наряду с работами на приматах, уже начиная с 1930;х гг. делались попытки поисков зачатков мышления у позвоночных других таксономических групп. Среди первых исследований в этом направлении были работы американских ученых Н. Майера (1900−1977) и Т. Шнейрлы (1902−1968). Исследуя способность белых крыс к решению задач на обходные пути, преодоление различных преград, а также к обучению в лабиринте, они пришли к выводу, что и грызуны обладают некоторыми зачатками рассудочной деятельности (англ, reasoning). Основанием для такого заключения послужила обнаруженная у грызунов способность в новой ситуации «спонтанно интегрировать изолированные элементы прошлого опыта, создавая новую, адекватную ситуации поведенческую реакцию». В отличие от этого, обучение, по их мнению, обеспечивает лишь ответ на сохраняющиеся в памяти признаки или воспроизводит за счет сходного состояния мотивации ранее уже осуществлявшиеся реакции.

Другой подход к поиску элементов разума у более низкоорганизованных животных — исследование способности к обобщению и формированию довербальных понятий — применил брат В. Кёлера, коллега и единомышленник К. Лоренца, О. Кёлер (1889−1974). Работы этого ученого составили важнейший этап в исследовании зачатков мышления у позвоночных целого ряда видов. О. Кёлер исследовал широкий круг проблем поведения животных, но основную известность получили его опыты по обучению птиц «счету», а точнее — оценке и оперированию количественными, и в особенности числовыми параметрами стимулов. На основании этих опытов он пришел к выводу о высокой способности птиц к обобщению количественных параметров стимулов и сформулировал представление о наличии довербального мышления не только у антропоидов, но и у некоторых позвоночных — не-приматов. По его мнению, не речь привела к развитию у человека способности к обобщению, а наличие такой способности у наших древних животных предков явилось основой для возникновения речи. Такие же взгляды, исходя из общих представлений о закономерностях эволюции, высказывал академик Л. А. Орбели (1949).

Работы О. Кёлера знаменовали собой начало нового этапа в методологии исследований поведения. Его подход характеризовался следующими особенностями. В отличие от большинства экспериментов своих предшественников, работы которых носили описательный характер и содержали в основном качественный анализ, он разработал методики, обеспечивающие строгую контролируемость лабораторного эксперимента и количественный анализ получаемых данных. С этой целью О. Кёлер во время опыта изолировал животных от экспериментатора, чтобы исключить возможность влияния бессознательно подаваемых им сигналов.

Принципиальной новизной отличалась и разработанная О. Кёлером методика опыта, согласно которой в процессе обучения постоянно меняли все второстепенные признаки (цвет, расположение, площадь поверхности и т. п.) стимулов, составляющих множество, кроме главного — числа элементов, входящих в его состав. Кроме того, все опыты записывались на кинопленку, что создавало новый, гораздо более высокий уровень объективности регистрации, и возможность последующего тонкого анализа результатов. Благодаря работам О. Кёлера «счет» у животных сделался такой же моделью для изучения зачатков мышления, как орудийная и конструктивная деятельность.

Огромный вклад в развитие науки о поведении внес профессор Московского государственного университета Л. В. Крушинский (1911 — 1984), один из основателей кафедры высшей нервной деятельности биологического факультета МГУ, которой он заведовал в последние годы жизни.

Леонид Викторович Крушинский.

Леонид Викторович обладал разносторонней биологической эрудицией и широким кругом научных интересов, включавших проблемы биологии развития, патофизиологии, генетики поведения, этологии, теории эволюции. Наряду с этим он прекрасно ориентировался в проблемах физиологии высшей нервной деятельности (павловской школы) и в 1937 г. был приглашен Л. А. Орбели в Колтуши в качестве консультанта запланированных еще И. П. Павловым работ по генетике типологических особенностей ВНД собак.

С начала 1940;х гг. Л. В. Крушинский под руководством профессора ?. М. Завадовского работал на кафедре динамики развития биологического факультета МГУ вплоть до ее разгрома после августовской сессии ВАСХНИЛ в 1948 г. В эти годы он выполнил серию работ по проблемам онтогенеза поведения и сформулировал концепцию так называемых «унитарных реакций» о соотношении врожденного и приобретенного в формировании целостного поведенческого акта.

Наибольшую известность получили его исследования мышления животных. В конце 1950;х гг. Л. В. Крушинский совместно с сотрудниками организованной им лаборатории, которая сначала называлась лабораторией патофизиологии, а позже получила название лаборатории физиологии и генетики поведения, приступил к многоплановому физиолого-генетическому исследованию зачатков мышления у широкого диапазона видов животных из разных отрядов и классов позвоночных. Нигде в мире подобные работы в тот период не проводились. Л. В. Крушинский внес большой вклад в дело изучения сложнейшей и интереснейшей проблемы, имеющей огромное значение для психологии, он сформулировал рабочее определение рассудочной деятельности, а также предложил оригинальные методики ее лабораторного изучения. Основная ценность его методик заключалась в том, что они были пригодны для тестирования представителей самых разных видов, что и было проделано в лаборатории Л. В. Крушинского. Это позволило дать сравнительную характеристику развития рассудочной деятельности в ряду позвоночных от рыб до высших млекопитающих, проанализировать некоторые аспекты ее морфофизиологических механизмов и роль в обеспечении адаптивности поведения. Такой подход включал также попытки изучения генетической детерминации и онтогенеза этой формы поведения. Кроме этого, необходимо отметить и тот факт, что Л. В. Крушинский был прекрасным натуралистом. Поэтому данные лабораторных экспериментов он всегда старался сопоставить с образом жизни конкретного вида животного. Глобальным обобщением всего многообразия полученных в лаборатории фактов стала концепция физиолого-генетических основ рассудочной деятельности животных.

Работы Л. В. Крушинского представляли собой многоплановое физиолого-генетическое исследование зачатков мышления у широкого диапазона видов животных из разных таксономических групп. Следует отметить, что хотя отечественная биология в целом, в том числе физиология животных и человека, казалось бы, глубоко восприняла эволюционную теорию и руководствовалась ею в своем развитии, именно гипотеза о наличии у животных элементов мышления вызывала скепсис и активное сопротивление представителей павловской школы, а также психологов. Между тем И. П. Павлов, на которого они обычно ссылались, в последние годы жизни признавал, что «было бы неоправданной претензией утверждать, что двумя описанными общими механизмами (временная связь и анализаторы) исчерпывается раз и навсегда вся высшая нервная деятельность высшего животного»^[1].

На это высказывание И. П. Павлова неоднократно обращал внимание Л. В. Крушинский. Тем не менее, вплоть до самого недавнего времени ему не придавали должного значения, поскольку оно было сделано на так называемых «Павловских средах» — семинарах, регулярно проводившихся в лаборатории при жизни И. П. Павлова, — и опубликовано после расшифровки стенограмм, отредактированных его учениками. В связи с этим работы Л. В. Крушинского по рассудочной деятельности животных были встречены в штыки и долгое время сопровождались ожесточенной и неконструктивной критикой официальных кругов. Это положение изменилось только во второй половине 1960;х гг.

Основные результаты и теоретические воззрения Л. В. Крушинского изложены в его книге «Биологические основы рассудочной деятельности» (1977), посмертно удостоенной Ленинской премии и переведенной на английский язык. В 1991 и 1993 г. были изданы два тома «Избранных трудов» Л. В. Крушинского, в которые вошли наиболее важные статьи из его научного наследия.

Работы Л. В. Крушинского можно рассматривать с позиций разных наук о поведении, зоопсихологии, сравнительной психологии, этологии, генетики поведения, однако нельзя забывать, что основная часть его исследований проводилась на кафедре ВНД и в большой степени носила физиологический характер.

• [1] Павлов И. П. Павловские среды. М., Л., 1949. С. 262−263.