Владимир Соловьев как создатель системы православной философии

Владимир Соловьев как создатель системы православной философии

Вот уже много лет интерес к наследию русской религиозной философии огромен. Это касается как трудов отдельных ее представителей, так и основных проблем, остающихся важнейшими и для современной философской мысли.

Значительный интерес к религиозной мысли далеко не случаен. Нельзя не обратить внимание на своеобразие современной культурной ситуации и не отметить некоторую схожесть умонастроений, состояния духовной атмосферы современной и рубежа веков. Мы являемся свидетелями умственного и нравственного «разлада и безначалия, царящих в обществе», о которых в конце девятнадцатого века писал В. С. Соловьев, стремясь отыскать для себя и указать другим безусловное начало, вокруг которого благоустроилась бы вся жизнь.

В.С. Соловьев является одним из виднейших представителей религиозной мысли в России. Именно он, сумел вовлечь русское сознание в этот суровый искус философского раздумья. Все его делание было действенным и подлинным откликом на религиозное томление и тревогу его века, на весь этот религиозный ропот и сомнение.

Стремление Владимира Соловьева сгладить противоречия между верой и знанием, между религией и наукой делают его взгляды весьма своеобразными. Сводя воедино все знания человека, веру, религию, философию и науку, Соловьев открыл пути к пониманию человека, не только как существа «познающего», но и как существа, наделенного верой, способностью к целеполаганию и свободе действовать. Сам Соловьев видел свою задачу в том, чтобы отстаивать чистоту и истину христианства.

1. Жизнь и творчество Владимира Соловьева

Творчество Владимира Соловьева многогранно, однако именно философия выступает краеугольным камнем его мировоззрения. У него есть работы по богословию, истории церкви; ему не был чужд талант литератора; он писал много статей и памфлетов на злобу дня. Сын известного русского историка Сергея Соловьева, он с раннего возраста был погружен в интеллектуальную атмосферу того времени. И уже к 17-летию обнаружил в себе несомненный философский талант. Соловьева считают первым систематиком в русской философии. Его можно идентифицировать как славянофила, ибо он довел до логического завершения те идеи, которые были высказаны Киреевским и Хомяковым. Соловьева уже при жизни называли «Русским Платоном», «Пушкиным русской философии» и другими лестными эпитетами.

Родился в Москве 16 января 1853 года в семье русского историка Сергея Михайловича Соловьева. Мать философа Поликсена Владимировна принадлежала к дворянской украинско-польской семье Романовых, среди предков которой был известный украинский философ Г. С. Сковорода. Учился в московской 1-й гимназии, которая была разделена, и заканчивал обучение Соловьев уже в 5-й гимназии (на базе ее была основана московская школа № 91 Российской академии образования) [10,с.8].

В 1869 году поступил на естественное отделение физико-математического факультета Московского университета, через два года перейдя на историко-филологическое отделение.

Изучал труды А. С. Хомякова, Шеллинга и Гегеля, Канта, Фихте.

В 1874 году 21-летний Соловьев написал свою первую крупную работу (магистрскую работу) «Кризис западной философии», в которой выступил против позитивизма и разделения (дихотомии) «спекулятивного» (рационалистического) и «эмпирического» знаний. Защита состоялась 24 ноября в Санкт-Петербургском государственном университете, после чего философ получает звание доцента. Один семестр он читал лекции в Московском университете, но 31 мая 1875 году отправился в командировку в Лондон для работы в Британском музее. Оттуда 16 октября он предпринял вояж в Египет (Каир), где пробыл 4 месяца.

В июне 1876 года вновь приступил к преподаванию в Московском университете, но из-за профессорской склоки в марте 1877 года покинул Москву и переехал в Санкт-Петербург, где стал членом Ученого комитета при Министерстве народного просвещения и одновременно преподавал в университете.

6 апреля 1880 года защитил докторскую диссертацию «Критика отвлеченных начал». Игравший в Петербургском университете влиятельную роль М. И. Владиславлев, который раньше положительно оценил магистерскую диссертацию Соловьева, стал относиться к нему довольно холодно, поэтому Владимир Соловьев оставался на должности доцента, но не профессора. 28 марта 1881 года он прочитал лекцию, в которой призывал помиловать убийц Александра II. Прочтение той лекции, текст которой не сохранился, считают причиной его ухода из университета. Хотя дело осталось без серьезных последствий.

Целиком отдается написанию произведений чисто богословского характера, которые уже были подготовлены его философско-теоретическими раздумьями: задумывает трехтомный труд в защиту католицизма, но по разным причинам цензурного и технического характера вместо этих запланированных трех томов вышла в 1886 году работа «История и будущность теократии», а в 1889 году, уже на французском языке, в Париже, — «Россия и Вселенская Церковь». В последние годы своей жизни и особенно с 1895 года возвращается к философии. Вел редактирование философского отдела энциклопедии издательства Брокгауза и Ефрона [1,с.12].

Семьи не имел; жил большей частью в имениях своих друзей или за границей; был человеком экспансивным, восторженным и порывистым.

Первым русским профессиональным философом европейского масштаба был Владимир Сергеевич Соловьев, который стремился создать систему христианской философии. Соловьев был европейски образованным человеком, из европейских философов наиболее близок ему Шеллинг. Вл. С. Соловьев начинает самостоятельное философствование с отвержения европейского рационализма, чему посвящены его диссертации: магистерская «Кризис западной философии» и докторская «Критика отвлеченных начал». Ему удалось преодолеть доминирование позитивизма в тогдашнем русском мышлении и привить метафизическую проблематику и углубленность. В его творчестве — мощный одновременно аналитический и синтетический ум, индивидуальная мистическая интуиция (явление Софии Небесной в Египте) и христианское богословствование. Он писал и большие философские трактаты, и грациозные мистически наполненные стихи. Это расплавление разграничивающих перегородок в европейском интеллекте будет благотворным для последующей русской мысли, которая характерно синтетична. соловьев религиозный философия русский Впечатляет и широчайший охват философских и богословских проблем, которые разрабатывал Соловьев, и этот универсализм мышления тоже унаследован дальнейшей русской философией. Вместе с тем, в творчестве философа сказывались рецидивы отвлеченной рационалистичности, продуктом чего была и концепция всеединства, которую многие высоко ценили и которую пытались развить С.Н. и Е. Н. Трубецкие, П. А. Флоренский, С. Л. Франк, С. Н. Булгаков, Л. П. Карсавин, В. Ф. Эрн, Н. О. Лосский, А. Ф. Лосев. Может быть, для самих философов идея положительного всеединства всего и играла роль методологического приема, позволяющего зафиксировать и упорядочить какие-то творческие смыслы, но все подлинные достижения наших философов лежат вне этой маложизненной отвлеченности. Более того, развитие идей всеединства Львом Карсавиным увело его к порочной концепции идеократии. Основополагающая интуиция Соловьева о всеединстве ограничивала его философский горизонт: «Он не переживал с остротой проблему свободы, личности и конфликта, но с большой силой переживал проблему единства, целостности, гармонии. Его тройственная теософическая, теократическая и теургическая утопия есть все то же русское искание Царства Божьего, совершенной жизни» [3,с.19].

Стремление навязывать схему всеединства привело Соловьева к отвлеченным концепциям: о Вселенской Церкви, неорганично и внеисторично объединяющей христианские конфессии (впоследствии Соловьев отказался от этих представлений); об утопическом мироустройстве на основе «социальной троицы» (отражающей Божественную Троицу), в которой единство Церкви, государства и общества выражается в духовном авторитете вселенского первосвященника (которым должен стать Папа Римский), в светской власти национального государя, а также в свободном служении пророка; или историософской концепции о третьей силе — России, которая избегает монистических крайностей мусульманского Востока и индивидуалистических крайностей Запада [10,с.25].

Большую роль сыграл фундаментальный труд «Оправдание добра. Нравственная философия», который, наряду с излишней рационализированностью, преисполнен глубокого анализа этических проблем, точнейших характеристик и определений, множества остроумных выводов. Добро является высшей сущностью бытия, находящей воплощение в различных аспектах человеческого существования; добродетели и доброделание обусловлены не субъективным произволом, а исполнением высшего повеления совести — искры Божией в человеке. Нравственная проблематика изначально была центральной для русской философии, продолжил эту традицию и Вл. Соловьев. В этой книге, наряду с «Чтениями о Богочеловечестве», систематически развивается одна из основных идей соловьевской философии — о Богочеловечестве, получившая большое значение в русской философии.

В личности Богочеловека соединилась Божественная и человеческая природы, и в истории должны воссоединиться Бог и человек — Богочеловечество. Понимание христианства как религии Богочеловечества радикально противоположно судебному пониманию отношений между Богом и человеком и судебной теории искупления, распространенной в богословии католическом и протестантском. Явление Богочеловека и грядущее явление Богочеловечества означают продолжение миротворения. Русская религиозно-философская мысль в своих лучших представителях решительно борется против всякого юридического истолкования тайны христианства. Огромное значение в соловьевском деле имеет его утверждение профетической стороны христианства.

Представления о Софии связаны с платоновским миром идей: «София есть выраженная, осуществленная идея… София есть тело Божие, материя Божества, проникнутая началом Божественного единства. София является связью между Творцом и творением, являет Божественную премудрость в тварном мире, в космосе и человечестве, есть идеальное человечество. Видения Софии открывают красоту Божественного космоса и преображенного мира. Софиологическая тема, которая проходит через все творчество Соловьева, оказалась очень плодотворной для традиции русской философии и поэзии.

Только в последнем произведении «Три разговора» философия Владимира Соловьева приближается к органичной, лишенной рационального схематизма форме выражения. Форма работы — диалоги — обращает русскую философскую мысль к художественно-диалектическому методу Платона, и, вместе с тем, предваряет экзистенциальную философию XX века [2,с.24].

Именно Соловьев явился создателем оригинальной русской системы философии и заложил основы целой школы русской религиозной философской мысли, которая до сих пор продолжает жить и развиваться.

Вл. Соловьев был плохо понят современниками и вновь открыт уже в начале XX века поколением, которое переживало соблазны нигилизма, позитивизма, марксизма. Лишь в начале XX в. образовался миф о нем.

Владимир Соловьев привил русской мысли философский профессионализм, впервые поставил многие религиозно-философские проблемы, и в этом смысле его можно считать предтечей русской философии XX века.

В.С. Соловьев после двухнедельной болезни скончался в Узком, в кабинете П. Н. Трубецкого 31 июля (13 августа по новому стилю) 1900 года. Похоронен он был на кладбище Новодевичьего монастыря рядом с могилой отца.

2. Метафизика всеединства и богочеловечества Владимира Соловьева

Все содержание философского (и богословского) знания, с точки зрения B.C. Соловьева, можно представить как иерархию и координацию трех элементов: сущего (Бог), сущности (идея) и бытия (человек, рассматриваемый как вершина творческой эволюции природы). Эта иерархия, каждый элемент которой представляет собой особый вид действительности (самобытная, идеальная и реальная действительность) и составляет ядро его философской системы [4,с.216].

Каждый из основных элементов системы разворачивается философом в целую область философского знания. При этом в качестве методологического орудия он использует понятие всеединства, а также догматы христианского вероучения.

Сущее является как Дух, Разум и Душа, причем они, с одной стороны, образуют органическое единство, а с другой — сохраняют свою самостоятельность. Эти явления сущего как бы задают дальнейшие подразделения сущности и бытия, что придает всему построению целостность и единство. Однако все же сущее как самобытная реальность (т.е. как Бог) стоит особняком по отношению к двум остальным элементам системы, через которые философ раскрывает многообразие человека и окружающего его мира.

Если сущность включает в себя три основные ценности — Благо, Истину, Красоту, то бытие (человек) раскрывается как единство воли, понятия и чувства. Воля стремится к Благу, их единство и дает такую сферу человеческой жизни как практика. Понятие тяготеет к истине, в результате чего возникает знание, наконец, чувство направлено на красоту, и эта направленность составляет существо творчества. Итак, практика, знание и творчество — вот в чем выражается единство идеи и человека или сущности и бытия.

Основу исторических построений Владимира Соловьева составляют преимущественно работы 1870-х годов. Эти сочинения проникнуты чистейшим идеализмом, и процесс развития общества описан в них как сугубо духовный, вне связи с практическими проблемами современности. Сердцевиной же философских воззрений Соловьева является его произведение «Философские начала цельного знания» (1877). В этом сочинении он пишет, что мир и любая его часть устроены таким образом, что в них различаются три состояния — безличная воля (или просто сила, потенция), конкретное словесное выражение этой воли (идея) и, наконец, ее воплощение. На уровне глобального устройства мира это деление выглядит так: сущее (Бог, безличная божественная воля), понятийное выражение сущего в виде сущности (идея) и воплощение божественной воли в бытии (природа) [5,с.83].

На основе этой схемы Владимир Соловьев в работе «Чтения о богочеловечестве» (1880) изложил свои метафизические взгляды, предваряющие более поздние его воззрения. По мысли Соловьева, мир есть проявление божественной воли, где все воплощает собой ту или иную идею Бога. И несовершенство мира в том, что каждая сущность (идея), получившая от Бога бытие, не обладает его всеединой волей, а только волей собственной. Таким образом, все эти сущности есть отдельные души. В идеале же они должны соединиться и стать Софией — мировой душой, которая тоже является божественной ипостасью, конечным выражением Бога. Стремление божественного начала к воплощению идеи, — пишет философ, — делается его стремлением к соединению с мировой душою, как обладающею материалом для такого воплощения, и, в свою очередь, стремление мировой души к реализации единства в ее материальных элементах становится стремлением к божественному началу, как содержащему абсолютную форму (время и пространство для этого единства. Таким образом, Соловьев называет три ипостаси Бога — дух как абсолютная потенция, идея (Логос, или Слово) и душа. В соответствии с этим понимается и христианский символ Троицы: Бог-отец — безличная божественная воля, Бог-сын — ее выражение и Святой Дух — мировая душа [9,с.61].

В человеке, — пишет Соловьев, — мировая душа впервые внутренне соединяется с божественным Логосом в сознании как чистой форме всеединства. Все остальные существа имеют в себе лишь одно начало природное, материальное, божественная же идея есть для них лишь… внешняя форма бытия, которой они подлежат по естественной необходимости, но которую не сознают.

Итак, человек, по В. С. Соловьеву, — венец мироздания, а значит с появлением человека развитие мироздания неразрывно связано с человеческой историей. И ее смысл, по мнению философа, заключается в обожествлении человека и человечества. Человеческая воля — часть общей божественной воли, которую Соловьев еще именует положительным ничто. Таким образом, все человеческое бытие, трактуемое с помощью названных трех понятий, есть воплощение Бога, или истинно-сущего.

Соловьев решительно отвергает один из важнейших догматов христианского вероучения, согласно которому Бог существовал до сотворения мира и впредь может существовать без человека У него речь идет о человеке, совечном Богу. Однако при этом имеется в виду человек, появившийся не в результате эволюции, как ее завершающее звено, и не «человечество», как собирательное понятие, а цельный «идеальный человек» и вместе с тем вполне реальный и существенный, более реальный и существенный, настаивает Соловьев, нежели простая совокупность человеческих существ. Идеальный, или софийный, человек есть универсальное и вместе с тем индивидуальное существо. Поэтому бесконечность определяет не только идею человека, она является уделом «каждой отдельной особи» [9,с.79].

Что касается обожествления на метафизическом уровне, т. е. на уровне всего человечества, то, по мысли Соловьева, оно не может произойти в одном акте божественного творчества. Непременным условием обожествления материи является свобода, а само соединение божественного и материального происходит следующим образом. Согласно теории развития В. С. Соловьева, можно выделить три основные этапа развития любого организма: его зачаток, в котором все органы и качества в начале не выражены и слишком подавлены единством; их обособление, доходящее до отрицания целого; а затем — сознательное воссоединение, поскольку вне целого существование развитых уже форм невозможно и бессмысленно. Иными словами, человек как часть (как отдельный орган) всего мирового организма в ходе абсолютно свободного развития должен, пройдя естественные этапы заблуждения и отрицания своей принадлежности к целому, в конце концов признать свою неотделимость от всего существующего на свете и добровольно стать конечным воплощением Бога, т. е. слиться с его душой. И все люди в конечном итоге должны соединиться, как должны соединиться все идеи. В этом, по В. С. Соловьеву, состоит прогресс общества. В соответствии с таким пониманием мыслитель намечает основные этапы человеческой истории.

С течением времени Запад пришел к выводу, что совершенным человек может быть только в соединении с Богом, а Восток — что совершенное Божество, открывшееся ему лишь в состоянии отрешенности, может обнаружить свое совершенство в совершенном человеке. И такой человек явился. Христианство, пишет Соловьев, как откровение Бога в человеке есть узел всемирной истории, потому что во Христе нашли себя и Восток, и Запад. С рождением христианства произошло слияние западной и восточной культур.

Объединение человечества состоялось как внешне — во всемирной империи, так и внутренне — во вселенской церкви. И затем внешняя сфера жизни (гражданское общество), принимая христианскую веру, поставила себя в зависимость от внутренней — от Церкви. Но идеал Церкви, воплощенный в Богочеловеке, Им одним только и осуществлен был полностью, и исторической задачей Церкви становилось соединение божественного и человеческого начал. Вот тут и проявилось все различие Востока и Запада. Необходимое равновесие божественного и человеческого начал для установления на земле подлинной христианской жизни Востоком было нарушено в сторону одного, Западом — другого [3,с.105].

В «Чтениях о богочеловечестве» философ четко сформулировал свою мысль: социализм требует свободы, равенства и братства, но они не могут быть достигнуты на основе экономической свободы, равенства и братства. Ответ на вопрос о цели человеческой жизни лежит вообще не в плоскости практической деятельности, а в сфере религиозной.

На этой основе Владимир Соловьев приходит к выводу, что Россия должна ближайшей своей целью видеть соединение православной церкви с католической, осознать свое мессианское предназначение соединить божественное и человеческое (т.е. Восток и Запад), и только достижению этой цели должна способствовать ее политика. России необходимо так поступать и в силу ее особой религиозности, и потому, что так должно действовать любое христианское государство. Первое, что нужно для этого сделать, — это вступить в открытую полемику с Римом для решения спорных религиозных вопросов, мешающих воссоединению. Такая точка зрения вызвала недовольство многих. Между В. С. Соловьевым, с одной стороны, и известным славянофилом И. С. Аксаковым и религиозным консерватором А. А. Киреевым, с другой, развернулась полемика. Далее, бросая взгляд на отечественную историю, В. С. Соловьев утверждал, что все лучшие ее страницы связаны с отречением от национального эгоизма и следованием христианскому принципу открытости, со смелостью принимать иностранное для своего совершенствования. Обскурантизм и замкнутость, ярче всего проявившиеся в допетровской России XVII в. и которых не лишена была Русская Православная церковь, он назвал тормозящими факторами развития. Их носителем в истории русской мысли стали, по мнению Соловьева, славянофилы 1840−1850-х годов и их преемники, воспринявшие только эту часть их идей.

3. Религиозная метафизика Владимира Соловьева

Привести ум читателя к христианской религии и показать ему всю ее разумность — вот предельная задача, которую В. С. Соловьев ставит перед собой. Христианство, полагал он, заключает в себе полную истину, но форма, в которой оно исторически раскрылось, казалась ему неадекватной содержанию: «…ввести вечное содержание христианства в новую, соответствующую ему, т. е. разумную, безусловно, форму», — писал В. С. Соловьев в письме к Е. Романовой в 1873 году, формулируя основную задачу своего «философского делания». Различные интересы, теории и философские системы стремятся утвердить себя в качестве единящего начала жизни: гуманизм и социализм, позитивизм и анархизм, утилитаризм и гегельянство и т. д. В России как господствующее мировоззрение интеллигенции утверждаются позитивизм и народничество. В такой атмосфере тотального господства позитивизма выступает Вл. Соловьев в защиту христианских идеалов, с призывом к христианской жизни, к мировому братству и вселенскому единению. Вдохновляемый столь высокой целью, он возлагает на себя задачу прояснения для всех истин христианства языком современного знания [7,с.180].

В самой существующей теологии, утверждает В. С. Соловьев, уже кроется причина отрицательного отношения к религии и разлада в сознании людей. Дело в том, что традиционная теология, по его мнению, понимает истину только как догмат веры, отрицая ее как мысль разума и как факт опыта. По мнению В. С. Соловьева, именно философия раскрывает содержание религии. Существует непосредственная интуиция божественных предметов и другие данные религиозного опыта при наличии веры в их объективность, но эти знания сами по себе еще не составляют полного знания о божественной реальности. «Такое знание достигается организацией религиозного опыта в цельную, логически связанную систему. Таким образом, кроме религиозной веры и религиозного опыта требуется еще религиозное мышление, результат которого есть философия религии». Таков путь построения «умозрительного богословия» В. С. Соловьева [6,с.76].

В «Чтениях о Богочеловечестве» В. С. Соловьев определяет религию как «связь человека и мира с безусловным началом и средоточием всего существующего"8. Это безусловное начало, по мнению философа, необходимо для всей нашей жизни. В. С. Соловьев утверждает, что условием истинного познания является перенесение нашей мысли через перенесение центра человеческого бытия в трансцендентную сферу. Таким образом, всему существованию, познанию и философии в том числе ставится безусловная цель. Философия в своей сфере должна содействовать реальному соединению человеческого существа с абсолютом.

Абсолютное начало — центральное понятие метафизики В. С. Соловьева, постигаемое в мистической интуиции, о которой мы узнаем скорее из писем и поэзии, нежели из его философских произведений, в результате логической дедукции предстает как всеединое-сущее. Он различает всеединое на первое и второе абсолютное. Первое абсолютное есть таковое в вечном и нераздельном акте, второе — становится абсолютным, есть становящееся всеединство, становится им в процессе и постольку соединяется с ним. Второе абсолютное также открывается в рациональной дедукции. В акте самоопределения сущее противополагает себя своему содержанию — это акт саморазличения сущего на два полюса, из которых один выражает безусловное единство, а другой — все или множественность. В своем самоопределении, осуществляя свое содержание, сущее не только не перестает быть тем, что оно есть, а напротив, осуществляет себя вполне, делаясь действительным не только в себе, но для себя, поскольку истинно единый есть тот, кто не исключает множественность, а содержит ее в себе, не нарушаясь ею. В качестве аргумента В. С. Соловьев приводит аналогию из нашей собственной действительности. Второе абсолютное — это загадочное существо связывается В. Соловьевым с христианской идеей Богочеловече-ства, Христом и одновременно Софией, которая есть как бы Христос в потенции, и становится центральным моментом учения о творении и спасении [6,с.77].

В.С. Соловьев либо выводит понятие о Боге «чисто логически из самой идеи Божества», либо, переиначивая дельфийское изречение — познай самого себя — познай истину, на основании познания собственного человеческого существа — абсолютного становящегося, умозаключает о существе божественном — абсолютном в вечном и нераздельном акте.

Православное богословие также пользуется такими методами, но всегда предостерегает от абсолютизации человеческих определений: «сущность Божия весьма далека от того, что открывается и умопредставляется отдельно в твари».

У В. С. Соловьева метафизика всеединства заменяет собой христианскую догматику. Знание о божественных предметах для человека, считает мыслитель, есть продукт его собственного духовного опыта, который затем должен быть подвергнут рефлексии. Поэтому он не признает непреложного и обязательного характера церковных догматов, видя в них лишь философские формулы, требующие рационального обоснования. В том числе и в догмате о Св. Троице, Боговоплощении, творении мира философ не видит ничего таинственного и необъяснимого. Принципиальную точку зрения православного богословия он считает неприемлемой; ведь были же, продолжает он далее, и среди отцов Церкви настоящие философы, которые умозрительно изъясняли догматы, ссылаясь в подтверждение своего мнения на Гегеля, который в «Лекциях по философии религии» писал: «Уже для неопифагорейцев и неоплатоников языческого мира народные боги не были богами фантазии, но стали богами мысли. Подобную же связь мы обнаруживаем у наиболее выдающихся отцов церкви, религиозность которых носит, по существу, спекулятивный характер, поскольку они исходили из предпосылки, что теология есть религия, обладающая мыслящим, оперирующим понятиями сознанием» [7,с.193].

Человек, по словам В. С. Соловьева, нуждается в высших началах, придающих смысл всей его жизни. Понятие о таких началах дают философия и религия, которые пребывают в разделении, в противоречии. Но это, по мнению философа, только временное состояние; так лучшие представители христианства соединяли в себе веру с философским глубокомыслием. Потому, и настоящей задачей философии является синтез философского познания и религиозной веры. И В. С. Соловьев, и его последователи в религиозной философии полагают, что религия и философия имеют глубинную внутреннюю связь, прежде всего потому, что имеют один предмет — всеединое.

Вся глубокая, подлинная, философия, по словам религиозных философов, религиозна. Во-первых, потому, что живет интуитивным узрением первоначальных идей. Во-вторых, потому, что логически зрелая мысль, усматривая неисчерпаемость абсолютного, осознает собственную ограниченность и тем самым встает на путь ее преодоления.

В.С. Соловьев отдавал предпочтение «разумной вере» перед «слепым религиозным поклонением». Решающую роль в постижении религиозных истин он отводит разуму. Согласно концепции В. С. Соловьева, абсолютное первоначало постигается в мистической интуиции. Но действительное знание божественной сущности возможно только для самого Бога, для человека же «возможно только вторичное, рефлективное, чисто логическое познание трансцендентных отношений» [6,с.79].

Попытки рационально обосновать христианство, выливающиеся в ту или иную философию религии, то или иное «умозрительное богословие», принадлежат рациональной традиции богослово-философствования. Владимир Сергеевич Соловьев сам выражает свою принадлежность к западной традиции богословствования, говоря, что «мы хотя и свято храним божественное основание церкви, но вот уже девятый век ничего не созидаем и часто пользуемся трудами этих самых порицаемых нами зодчих». По мнению философа, человеческий дух вообще, и религиозное сознание в том числе, не есть что-нибудь законченное, а нечто возникающее и становящееся, находящееся в процессе, и Откровение Божественного начала в религиозном сознании человека является постепенным. Потому не только можно, но и необходимо развивать содержание христианства: разрабатывать прежние положения, формулировать новые, и спекулятивная философия играет в раскрытии содержания христианского учения первостепенную роль — именно она позволяет вере человека перейти от бессознательно-отрицательного состояния к состоянию разумной веры, обоснованной разумом и осуществленной в опытной действительности [8,с.114].

В.С. Соловьев определяет своим творчеством некоторую грань в мировой философии, являясь предтечей новой эпохи, для философии которой характерен поиск целостного миросозерцания. Но именно в пограничности его философии коренятся и основные ее ошибки и недостатки. Центр, вокруг которого могла бы объединиться человеческая жизнь, философ видит в христианстве. Средством же для утверждения этого должны быть философия и наука; главенствующая роль в синтезе религии, науки и философии принадлежит последней. Попытка рационализировать христианство влечет за собой устранение мистического элемента, сущностно важного в религиозном знании, и оканчивается осознанием невозможности вместить в границы человеческого понимания тайну Божественной Истины.

Заключение

Основной идеей его религиозной философии была идея: София — Душа Мира. Речь — о мистическом космическом существе, объединяющем Бога с земным миром; София представляет собой вечную женственность в Боге и, одновременно, замысел Бога о мире. Этот образ встречается в Библии; Соловьеву же он был открыт в мистическом видении, о котором повествует его поэма «Три свидания». Идея Софии реализуется трояким способом: в теософии формируется представление о ней, в теургии она обретается, а в теократии она воплощается.

Теософия — дословно Божественная мудрость. Она представляет собой синтез научных открытий и откровений христианской религии в рамках цельного знания. Вера не противоречит разуму, а дополняет его. Соловьев признает идею эволюции, но считает ее попыткой преодоления грехопадения через прорыв к Богу. Эволюция проходит пять этапов или «царств»: минеральное, растительное, животное, человеческое и Божье.

Теургия — дословно боготворчество. Соловьев решительно выступал против моральной нейтральности науки. Теургия — это очистительная практика, без которой невозможно обретение истины. В ее основе лежит культивирование христианской любви как отречение от самоутверждения ради единства с другими.

Теократия — дословно власть Бога, то, что Чаадаев называл совершенным строем. В основе теократического государства должны лежать духовные принципы, и оно должно иметь не национальный, а вселенский характер. По мысли Соловьева, первым шагом к теократии должно было послужить объединение русской монархии с католической церковью.

В 1880-е годы Владимир Соловьев написал и опубликовал ряд работ, в которых пропагандировал идею воссоединения Западной и Восточной Церквей под главенством Римского Папы (важнейшая из них — «Россия и Вселенская Церковь». Париж, 1889), за что подвергся критике славянофилов и консерваторов.

1. Козырев А. П. Соловьев и гностики. — М.: Изд. Савин С. А., 2007.

2. Кравченко В. В. Владимир Соловьев и София. — М.: Аграф, 2006.

3. Лосев А. Ф. Владимир Соловьев. — М.: Молодая гвардия, 2009.

4. Лосев А. Ф. Русская философия // Философия. Мифология. Культура. М., 1991.

5. Лосский Н. О. История русской философии. Пер. с англ. — М.: Советский писатель, 1991.

6. Пронина Т. С. Религиозная метафизика B.C. Соловьева и проблема философской традиции // Соловьевские исследования. Периодический научный сборник. 2001. № 1. С. 75−88.

7. Саттон Джонатан. Религиозная философия Владимира Соловьева. На пути к переосмыслению. / Пер. с англ. — К.: Дух і літера, 2008.

8. Соловьев В. С. Духовные основы жизни. — М.: Ламартис, 2009.

9. Соловьев В. С. Чтения о богочеловечестве. М., 1989.

10. Соловьев С. М. Владимир Соловьев. Жизнь и творческая эволюция. М., 1997.