Лингвистическая трактовка категорий

Начиная разработку своего учения о категориях, Кант говорит о двух возможных путях построения категориальной системы. Первый путь ориентирован на то, чтобы отыскать и систематизировать понятия повседневного обыденного языка; второй предполагает конструирование чисто логической схемы рассудочных понятий, независимой от исторических условий жизни человека. Сам Кант выбирает второй путь, но его главная идея о том, что структуры бытия зависят от человеческих определений, оказалась более плодотворной именно на первом пути. Этот путь привел к разработке лингвистической интерпретации категорий, которая была стимулирована исследованиями Вильгельма Гумбольдта (1767−1835).

Как уже было показано, основная функция категорий состоит во внесении определенного порядка в некую нерасчлененную или неорганизованную целостность. Этот порядок так или иначе выражается (или отображается) в языке. Лексический состав языка и совокупность категорий в основном совпадают, а всякое слово, поскольку оно обобщает, выступает как категория для определенного множества вещей. Именно благодаря этому совпадению даже человек, совершенно не подозревающий о существовании теоретических схем категориального анализа или синтеза, «видит» мир определенным образом упорядоченным только потому, что использует для его описания свой родной язык.

Язык, точно так же как и категории, не выводится каждым отдельным человеком непосредственно из его индивидуального опыта. Он имеет доопытную природу, и каждый отдельный человек получает его как наследие длинного ряда ушедших поколений. Но как всякое наследство, язык, с одной стороны, обогащает, а с другой — связывает человека до и независимо от него установленными нормами и правилами. На первый взгляд кажется, что язык как знаковая система совершенно нейтрален по отношению к мысли, которая может быть выражена в любой произвольно выбранной знаковой системе: звуковой, графической, цветовой и др. Но в этом случае получается, что мысль возникает до языка и лишь выражается в нем. Мышление облекается в звучащую речь как в форму (точнее, как в одну из возможных форм) внешнего выражения уже существующего собственного содержания. Однако действительная взаимосвязь между мышлением и языком гораздо сложнее. Категории не выводятся из предметного опыта, а осваиваются вместе с освоением языка и закрепляются в первую очередь в навыках речевого общения. Осознаются они значительно позже, чем начинают использоваться в языковых практиках. По-видимому, и порядок исторического развития категорий был тем же самым: сначала неосознанное безотчетное использование и только потом (гораздо позже) осмысление.

Существует органическая связь категорий с определенными типами вопросов, каждый из которых может быть сформулирован с прямым использованием соответствующей категории. Например:

> Где? — В каком пространстве?

> Когда? — В какое время? и т. д.

И наоборот, каждая категория может быть выражена в виде вопроса:

> Что это? — категория сущности.

> Где? Когда? — категории пространства и времени.

> Какой? Сколько? — категория качества и количества.

> Почему? — категория причины.

> Зачем? — категория цели.

Культура каждого сообщества, как и его язык, отличается от культуры и языка всякого другого сообщества. Это дает нам все основания предположить, что разграничительные линии, которые язык прочерчивает, но «телу» бытия, могут образовывать миры, имеющие различные конфигурации. Впервые эта мысль была высказана в известной гипотезе о лингвистической относительности, которая получила название по имени ее авторов — гипотеза Сепира — Уорфа. Суть ее состоит в том, что организация мира нашего опыта зависит от категориального строя нашего языка, и поэтому даже одно и то же событие может выглядеть совершенно по-разному в зависимости от употребляемых для ее описания языковых средств. В самом деле, мир, в котором «Петух сзывает кур своим криком», отличается от мира, где «Крик петуха приводит в движение кур». Принимая эту гипотезу, мы переносим категории из сфер аристотелевского бытия, кантовского чистого разума или гегелевского Абсолюта в сферу человеческого языка и прощаемся с вдохновлявшей этих мыслителей надеждой открыть (или создать) абсолютно полную и завершенную систему категорий, которая была бы единой и единственной «для всех времен и народов». Помещая категории в структуры языка, мы признаем, что в них находит свое выражение не бытие как таковое или сознание вообще, а конкретный жизненный мир человека, принадлежащего к определенной культуре и исторической эпохе.

Идея связи категорий с непосредственным жизненным миром человека получает развитие в современных вариантах феноменологическо-экзистенциальной философии. В традиционном понимании категории служат в первую очередь для того, чтобы выделить и обозначить вещи и отношения, наиболее важные и значительные с точки зрения абстрактного «человека вообще». Но то, что представляется важным и значительным с точки зрения целого — культурного сообщества, например, — может быть совершенно безразличным для отдельно взятого, " вот этого" человека. Для отдельного человека самым важным может быть то, что его непосредственно задевает, касается именно и только его индивидуального бытия: его опасения и надежды, стремления и комплексы, сомнения и страхи. Так в контексте философских исследований появляются совершенно нетрадиционные экзистенциальные категории, например " смерть", «страх» , «заброшенность», " забота" и др.

* * *.

Итак, независимо от контекста их интерпретации философские категории представляют предельно широкие родовые определения бытия. Как предельно общие роды сами они не имеют стоящего над ними высшего рода и, следовательно, не могут быть подобно понятиям определены через отнесение к более высокому роду с указанием на видовое отличие. Они определяются не через более высокие роды, а путем установления отношений с другими категориями. Понятия, которые входят в смысловое поле каждой категории, подчинены ей и выражают те или иные ее аспекты, оттенки и конкретные формы проявления.

Роль категорий в познании чрезвычайно важна. Тем не менее единой универсальной системы категорий не существует. На разных этапах исторического развития господствующими в практической и духовной жизни становились различные типы категорий или, что-то же самое, различные принципы структуризации бытия и мышления, эффективность которых определялась характером задач, стоящих перед человеком той или иной исторической эпохи.