Психологические особенности детско-родительских отношений в подростковом возрасте в современном обществе

Детско-родительские отношения — основа развития и психологического благополучия подростка. Автономизация и достижение эмоциональной дифференциации личности в семье, процесс перестройки родительско-детских отношений на качественно иной основе взаимного уважения и равноправия составляют важную задачу развития подросткового и юношеского возраста^[1]. Успешность решения указанной задачи возрастного развития, уровень достигаемой подростком независимости и установление новых границ внутри семейной системы в значительной степени определяются качеством сложившихся к началу подросткового возраста родительско-детских отношений. В подростковом возрасте одними из задач развития становятся освобождение от родительской опеки и построение новой системы отношений, что определяет существенное влияние семьи на развитие подростка на этой возрастной ступени. Принципиальное отличие детско-родительских отношений в этом возрасте состоит во внутренней противоречивости двух тенденций — тенденции к автономизации и самостоятельности и тенденции к сохранению и развитию прежних доверительных близких отношений с родителями. Родители призваны выполнять прежнюю функцию помощи и поддержки при увеличении дистанции и принятии и поощрении стремления подростка к обретению независимости. Родительская чуткость, готовность к оказанию помощи в любой ситуации позволяют сохранить детско-родительские отношения близкими и в период их перестройки и обретения подростком автономии и идентичности^[2].

Феноменология детско-родительских отношений в подростковом возрасте, ярко демонстрирующих протест, борьбу за эмансипацию, конфликтность, трудности взаимопонимания послужила основой для формулирования теории конфликта поколений, предложенной К. Манхеймом в 1928 г. Неизбежность конфликта автор обосновывал объективной невозможностью взаимного понимания отцов и детей как причастных к разным социальным группам с различными традициями, ценностями и опытом. Однако постулат существования конфликта поколений и принципиальной несовместимости их позиций является слабо аргументированным. Нельзя не признавать сложности и проблемности перестройки детско-родительских отношений в подростковом возрасте, имеющей форму кризиса отношений. Так, в исследованиях показано, что увеличение негативных чувств в отношении к родителям фиксируется в раннем или среднем подростничестве и наиболее ярко проявляется в отношениях матери с дочерью^[3], а в старшем подростничестве в отношениях с сыновьями^[4]. Вместе с тем напряженность в отношениях сопряжена с потребностью подростка установить иные релевантные психологическим особенностям возраста отношения сотрудничества. Подростки обращаются за помощью к родителям и при формировании собственной системы ценностей и убеждений^[5]. Попытки подростка обесценивать мнение родителей позволяют ему отделить свою позицию как отличную от родительской. В этом смысле отвержение позиции родителей и настаивание на своей представляют типичный симптом кризиса автономизации либо протестная реакция подростка является защитной реакцией в ответ на чрезмерное давление родителей. Тем не менее и в подростковом возрасте мнение родителей обладает высоким весом и значимостью. Несмотря на выраженное стремление к автономизации подростки стремятся сохранить связь с родителями, причем именно преуспевшие в этом подростки обнаруживают устойчивые позитивные чувства в отношении родителей^[6]. Сегодня можно с полной уверенностью утверждать несостоятельность теории конфликта поколений.

На протяжении подросткового возраста меняется значимость различных социальных сфер — в младшем подростковом возрасте значимыми близкими являются родители, в старшем подростковом на первый план выходят отношения с друзьями и сверстниками. Особую роль начинает играть Наставник, который далеко не всегда является родителем. Эти изменения ни в коей мере не означают утраты значимости детско-родительских отношений для подростков. Подтверждением являются факты, свидетельствующие о том, что хотя в обычных условиях подростки предпочитают общество сверстников, в трудных, стрессовых ситуациях они в большей мере склонны обращаться за помощью и содействием к родителям.

Выделены три модели соотношения детско-родительских отношений и отношений со сверстниками (друзьями): модель компенсации, поддерживающая и аддитивная модели. Модель компенсации заключается в том, что значимость отношений и получаемая поддержка в одной системе отношений компенсируют недостаток поддержки в другой.

^[7]. Эта модель исходит из конкурентности двух систем отношений, которая находит выражение в конфликте родителей со сверстниками (друзьями). Признавая важность отношений со сверстниками, многие исследователи указывают на то, что для психологического благополучия подростков более важными оказываются отношения с родителями, чем со сверстниками^[8]. Поддерживающая модель исходит из концепции привязанности Дж. Боулби (1972) и утверждает постоянство базового типа привязанности, формируемого у ребенка в отношениях с близким взрослым (родителями) и переносимого позднее на отношения с другими близкими людьми — сверстниками и друзьями. В силу этого отношения с родителями и сверстниками рассматриваются как дополняющие и усиливающие друг друга. Аддитивная (дополняющая) модель рассматривает две системы отношений как независимые, каждая из которых оказывается самостоятельное влияние на развитие подростка и дополняет альтернативную систему.

Основными параметрами детско-родительских отношений являются:

• 1) эмоциональный компонент:
  • — принятие — выражение интереса и расположения родителя к ребенку. Подростки особенно остро испытывают потребность в любви и принятии, поскольку необходимость самоопределения, конструирование идентичности, построение жизненных планов усиливают потребность в безопасности и любви. Проблемный момент заключается в том, что родители далеко не всегда осознают эту потребность подростка и связывают с ней младшие возрасты;
  • — эмпатия — умение родителя своевременно и точно понимать, распознавать чувства и состояния ребенка;
  • — эмоциональная близость — психологическая дистанция, определяющая возможность создания единого эмоционального пространства. Возможность разделения чувств, переживаний, эмоций, аффективное взаимопонимание. Ошибкой родителей является эмоциональная отчужденность и дистанцированность либо в силу уверенности в том, что подросток тяготится этой близостью и не нуждается в ней, либо по причине убежденности в том, что эмоциональную близость подросток стремится установить со сверстниками, игнорируя отношения с родителями;
  • — чувство причастности (ребенка) — ощущение связи с членами своей семьи, чувство принадлежности к семье. Отсутствие чувства причастности к семье является одной из причин эмоциональных нарушений (подавленности, одиночества, трудностей установления социальных контактов). Наиболее ярко нарушения при дефиците чувства причастности возникают у девочек. Чувство причастности позволяет нивелировать подростковую тревожность, чувство одиночества, обеспечить переживание чувства безопасности;
• 2) поведенческий (деятельностный) компонент:
  • — сотрудничество — количество, содержание, качество совместной деятельности родителя и ребенка. Наличие общих дел и интересов — показатель гармоничности детско-родительских отношений. Важной характеристикой совместной деятельности является равноправие участников в определении целей, времени, содержания, правил и путей реализации деятельности. В подростковом возрасте сотрудничество приобретает новое качество и строится на совместном регулировании;
  • — конфликтность — показатель количества и качества конфликтов, их характера (конструктивный или деструктивный), причин, способов разрешения. Для подростков конфликты с отцом являются более травматичными и связаны с общим психологическим неблагополучием, по сравнению с конфликтами с матерью, которые носят преимущественно локально-бытовой характер^[9];
  • — принятие решений — в подростковом возрасте принятие решений должно осуществляться на основе равноправного демократического обсуждения с учетом зон компетентности и ответственности. Авторитарность как единоличное принятие решений родителем и неучет мнения и позиции самого ребенка в подростковом возрасте недопустимы;
  • — поощрение автономии — предоставление права ребенку принимать участие в принятии решений, а с возрастом и самостоятельно принимать решения; определение зоны компетенции и ответственности. Данный параметр приобретает ключевое значение для подросткового возраста;
• 3) блок контроля:
  • — требовательность — система требований, норм и правил, их содержание, количество, форма и способы их предъявления. В подростковом возрасте основой принятия и выполнения требований родителей должны стать родительский авторитет и уважение. Требования должны быть разумны, адекватны возрастным и индивидуально-личностным особенностям ребенка и должны быть приняты самим подростком как осознанная необходимость действий. Нередко родители, наблюдая взросление подростков, стремятся к одностороннему увеличению требований, забывая о необходимости баланса: наряду с требованиями надо расширять и права. Подростки же обнаруживают прямо противоположную тенденцию. Желая расширить свои права, они забывают о том, что любое право влечет за собой и определенные обязанности. В подростковом возрасте особенно важно минимизировать число запретов, ограничив их запретами на действия, представляющие угрозу жизни, здоровью, личному достоинству и материальным и культурным ценностям;
  • — мониторинг — осведомленность родителя о делах ребенка. Источниками такой осведомленности могут стать: добровольное информирование ребенком родителя; поиски самого родителя и сбор им информации (расспросы, звонки, поиски); информирование ребенком родителя по требованию как результат подчинения родительской воле. Истинный мониторинг основывается на отношениях добровольности и доверия. Возможность перехода от контроля к мониторингу, основанная на росте компетентности подростка, должна быть реализована в детско-родительских отношениях как условие их позитивной трансформации; контроль и поощрения, и наказания должны быть пересмотрены в связи с новым уровнем личностной и умственной зрелости подростка. Так, абсолютно неуместным и неэффективным становится доминирующий и тотальный контроль. Вместе с тем полный отказ от контроля и позиция попустительства родителя, приводящая к гипопротекции и безнадзорности, может стать фактором риска девиантного и противоправного поведения подростка. Воздействия на подростка в форме поощрений и наказаний с целью изменения его поведения ни в коей мере не должны содержать прямую оценку личности, представлять угрозу личному достоинству и самоуважению.

Стабильность и устойчивость детско-родительских отношений — одна из наиболее уязвимых характеристик для подросткового возраста. В связи с взрослением ребенка и тенденцией взрослости возникает объективная необходимость трансформации детско-родительских отношений, которые в прежнем виде оказываются не соответствующими новым возможностям и способностям подростка, в направлении расширения прав, ответственности и автономии подростка. В силу этого типичным для многих родителей становится поисковый стиль воспитания, «нащупывающий» путем проб и ошибок новую тактику семейного воспитания;

• • непоследовательность — изменчивость, непостоянство, непрогнозируемость воспитательных приемов родителя. Непредсказуемость может привести к росту тревожности подростка и к стремлению ограничить свои контакты с родителем и количество информации о своей жизни и интересах;
• • неуверенность — сомнение родителя в правильности своей системы воспитания и действий. Эти сомнения могут выступать в форме колебаний при принятии решений, попытках переложить ответственность за воспитание на других лиц, изменении решений при внешнем давлении либо вследствие изменения собственного мнения;
• • согласованность и непротиворечивость воспитательных систем обоих родителей вовсе не отменяет возможности отца и матери иметь собственное, отличное от партнера мнение по вопросам воспитания. Однако в интересах всей семьи, родителей и ребенка — научиться договариваться, сотрудничать в поисках решения, которое не просто удовлетворяло бы интересы каждого, но и способствовало бы укреплению доверия и сотрудничества в семье. Противоречивость воспитания и отсутствие согласия между родителями открывают лазейку для манипуляций со стороны подростка в собственных интересах;
• • удовлетворение потребностей ребенка — в подростковом возрасте потребность ребенка в любви, принятии, заботе и протекции по-прежнему значимы наряду с возрастанием потребности в автономизации и признании родителями нового возрастного статуса — статуса перехода к взрослости. К сожалению, родители часто недооценивают потребности подростка в эмоциональной близости и принятии, равно как и потребности в самостоятельности и свободе принятия решений;
• • адекватность образа ребенка — ориентирующим образом, опосредующим отношения родителя с подростком, является его представление

о возможностях подростка. Факторы, существенным образом влияющие на содержание образа ребенка, включают:

• — пол. Матери выделяют специфику пола и учитывают ее в процессе воспитания детей, в то время как для отца пол ребенка существенно не влияет на построение системы детско-родительских отношений. Вместе с тем отцы имеют определенные гендерные предпочтения: в большей степени приветствуют рождение мальчика (наследника) и в большей степени принимают взросление и созревание мальчика, чем девочки, больше уделяют внимания воспитанию сына;
• — время физического созревания. Раннее созревание ассоциируется у родителей с более быстрым психическим, личностным и социальным развитием подростка, что нередко порождает неадекватные ожидания у родителей;
• — особенности темперамента. Дети с сильным темпераментом воспринимаются родителями как более взрослые и зрелые. Значение имеет соответствие темпераментов детей и родителей. Темперамент, противоположный родительскому, нередко воспринимается родителем как знак «инфантильности, детскости, незрелости» .

Перестройка отношений с родителями часто приобретает проблемный характер, что связано с преодолением ряда объективных трудностей. К факторам, затрудняющим перестройку детско-родительских отношений в подростковом возрасте, относятся:

• — сохранение прежнего социального статуса подростка (статуса школьника) и материально-экономической зависимости от родителей;
• — инерция воспитательного опыта родителей и недостаточная гибкость родительской позиции, которая проявляется в виде привычки руководить, контролировать, принимать решения;

различия в намерениях родителей и подростков, обнаруживающиеся в стремлении подростка ограничить родительский контроль и стремлении родителя по-прежнему контролировать ребенка;

— неудачи, ошибки, промахи подростков в самостоятельной деятельности, обусловленные их недостаточной компетентностью, обусловливают стагнацию или возврат к старым формам руководства и контроля со стороны родителя^[10].

Инициатива в перестройке детско-родительских отношений принадлежит, как правило, подростку. В зависимости от того, какую позицию займет родитель, могут быть рассмотрены три варианта развития этих отношений, различающиеся по своему эффекту:

• 1) отклонение родителем претензий подростка на автономию и самостоятельность, порождающее бунт, протест, сопротивление, конфликты;
• 2) непоследовательное и непредсказуемое для подростка одновременное смягчение и ужесточение требований, которые приводят к противоборству и неустойчивости отношений;
• 3) последовательное и адекватное возможностям подростка, реализуемое в зоне его ближайшего развития расширение прав и ответственности подростка.

Компетентность родителя определяется мерой его инициативы в создании новой системы отношений. Прогнозирование и предвосхищение периода «бури и натиска» путем создания новых равноправных отношений обеспечивают благополучное разрешение важнейшей задачи развития подросткового возраста — освобождения от родительской опеки и перехода к самостоятельности.

Гендерные особенности детско-родительских отношений в подростковом возрасте заключаются в том, что девушки получают, как правило, более значительную поддержку со стороны сверстников и друзей, чем юноши, в то время как помощь и поддержка со стороны родителей значимо не различается.

Мать и отец характеризуются различной степенью вовлеченности в отношения с подростком, причем для матери, как правило, этот показатель значительно выше, чем для отца. Отношения с отцами характеризуются большей эмоциональной дистанцией, а отношения с матерью — большей близостью и привязанностью. Матери воспринимаются подростками как более мягкие и склонные к поиску компромисса в проблемных ситуациях, а отцы как более жесткие и ригидные, склонные к эскалации конфликтов^[11]. Обнаружено, что ожидания помощи и поддержки от родителей у девочек значительно выше, чем у мальчиков, причем девочки приписывают родителям больше обязательств. Эти ожидания девочек получают реальное подкрепление во взаимодействии и общении с родителями. Интересно, что такое же соотношение остается неизменным и у взрослых мужчин и женщин.

Наиболее ярким гендерным различием в воспитании мальчиков и девочек является большее поощрение мальчиков к независимости и стратегическому мышлению на всех возрастных ступенях. От девочек ожидается большая зависимость и умение решать конкретные практические проблемы^[12]. В то же время матери ожидают более раннего развития и самостоятельности именно от девочек^[13].

Девочки и мальчики обнаруживают различную реактивность в отношении дисгармонии и конфликтности в семейных отношениях: девочки чаще проявляют психосоматические реакции, чем мальчики, а мальчики чаще вступают в открытый конфликт и противостояние^[14]. Различия в сензитивности состоят в том, что для мальчиков более тяжелыми оказываются конфликтные ситуации, а для девочек — отсутствие эмоциональной связи с родителями^[15].

Исследование особенностей восприятия родительской позиции девушками и юношами выявило ряд существенных различий. Девушки склонны выше оценивать уровень позитивного интереса, любви и принятия со стороны матери, по сравнению с юношами. Для юношей более характерно переживание недостатка материнской любви и тепла. Это отражает более близкие и дружеские отношения девушек с матерями, их лучшее взаимопонимание, тенденцию девушек идентифицировать себя с матерями, подражать им, участвовать в совместных видах деятельности, порождающие чувство близости и общности. Гораздо ярче межполовые различия наблюдаются в отношении подростков к отцу и восприятии его воспитательных установок. Здесь следует отметить различия в восприятии уровня директивности, позитивного интереса — враждебности и непоследовательности, т. е. практически почти по всем параметрам родительской позиции. Юноши более склонны оценивать поведение отцов как директивное и контролирующее. В основе такой оценки лежат следующие причины: нетерпимость и низкая толерантность юношей, по сравнению с девушками, к попыткам родителей руководить, контролировать и направлять их поведение, социально поощряемое как образец маскулинности и эталон взрослости; стремление к независимости и самостоятельности в своем поведении; большая вовлеченность и направленность отцов на решение задач воспитания в отношениях с сыновьями, чем с дочерьми. Воспитание дочерей традиционно в нашей культуре предписывается матерям, в то время как на отцов возлагается ответственность за воспитание сына. Юноши чаще, чем девушки, оценивают отношение отцов как враждебное, нетерпимое, придирчивое, подозрительное и амбивалентное. Особенно ярко эти различия проявляются в группе 14—15-летних подростков, что обусловлено переживанием негативной фазы подросткового кризиса, формированием чувства взрослости и требованием ее признания, соответственно, уважения и отказа от авторитарно-директивного общения. Наконец, юноши чаще оценивают поведение отцов как непоследовательное, чем девушки. Большая чувствительность юношей к воспитательным воздействиям отцов обусловлена социальным и ожиданиями в отношении проявления маскулинных качеств (силы, решительности, агрессивности и настойчивости в достижении целей, высоких достижения), провоцирующими, с одной стороны, высокий уровень требований к поведению отцов в соответствии с социальными эталонами, а с другой — собственное «решительное» и бескомпромиссное поведение юношей в отношении отцовского поведения и его оценки, меньшую снисходительность к промахам и ошибкам. Требование подростком равноправия в родительско-детских отношениях, обусловленное возрастающей потребностью реализовать взрослость и ограниченностью возможностей ее реализации в деятельности, но сравнению с девушками, перенос потребности утверждения себя как взрослого па арену «борьбы за равенство прав» с отцом также является одной из причин низкой удовлетворенности подростком своими отношениями с отцом. В подростковом возрасте отношения девушек с родителями, как с матерью, так и с отцом, складываются более благополучно, чем у юношей. Отношения девушек с матерями значительно чаще формируются как эмоционально-позитивные. Отношения юношей с отцами складываются достаточно сложно по сравнению с матерями. Как отмечалось выше, отцы воспринимаются юношами как излишне директивные и склонные к авторитарно-командному стилю общения, враждебные, подозрительно-придирчивые, непоследовательные, не оказывающие реальной помощи и поддержки, отстраненные и не включенные в процесс воспитания. Пик обострения отношений юношей с отцами падает на кризис 15 лет, выражая специфическое самосознание подростков в форме чувства взрослости (Д. Б. Эльконин), требование уважения и равноправия в отношениях с отцом^[16].

• [1] Карабанова О. А. Психология семейных отношений и основы семейного консультирования. М.: Гардарики, 2005
• [2] Cooper С. R., Grotevant H. D., Condon S. М. Individuality and connectedness as a context for adolesncet identity formation and role-taking skill // New directions for child development: Adolescent development in the family / Edited by H. D. Grotevant, C. R. Cooper. San Francisco: Jossev-Bass, 1983. P. 43—59
• [3] Hill N. Е., Bromeil L., Tyson D. F., Flint R. Developmental Commentary: Ecological Perspectives on Parental Influences During Adolescence // Journal of Clinical Child and Adolescent Psychology. 2007. Vol. 36. № 3. P. 367—377; Steinberg L. D. Transformations in family relations at puberty // Developmental Psychology. 1981. № 17. P. 833—840
• [4] Карабанова О. А. Социальная ситуация развития ребенка (структура, динамика, принципы коррекции): дис… д-ра психол. наук
• [5] Hill J. Р., Holmbeck G. N. Attachment and autonomy during adolescence // Annals of child development. 1986. № 3. P. 145—189
• [6] Murphy E. B. Silber E., Coelho G. V., Hamburg D. A., Greenberg /. Development of autonomy and parent-child interaction in late adolescence // American Journal of Orthopsychiatry. 1963. № 33. P. 643−652
• [7] Steinberg L., Silverberg S. B. The vicissitudes of autonomy in early adolescence // Child

  Development. 1986. Vol. 57. P. 841—851

• [8] Chassin L., Pilloiv D., Curran P. Molina B., Barrera M. Relation of parental alcoholism to early adolescent substance use: A test of three mediating mechanisms //Journal of Abnormal Psychology. 1993. Vol. 102. P. 3—19; Dekovic M., Meeus W. Peer relations in adolescence: Efïects of parenting and adolescents' self-concept // Journal of Adolescence. 1997. Vol. 20. Issue 2. P. 163—176; Greenberg M. T., SiegelJ. A/., Leitch C.J. The nature and importance of attachment relationships to parents and peers during adolescence //Journal of youth and adolescence. 1983. Vol. 12. Issue 5. P. 373−386
• [9] Shek D. A longitudinal study of the relations of parent-adolescent conflict to adolescent psychological well-being//Journal of Genetic Psvchology. 1998. Vol. 159. P. 53—67
• [10] Карабанова О. А. Психология семейных отношений и основы семейного консультирования; Ее же. Детско-родительские отношения как компонент социальной ситуации развития современных подростков // Ребенок в современном мире: сборник научных статей / науч. ред.: Л. Ф. Обухова, Е. Г. Юдина. М.: Изд-во МГППУ, 2007. С. 90—100
• [11] Jackson S., Cicognani Е., Charman L. The measurement of conflict in parent-adolescent relations // Conflict and development in adolescence / Edited by L. Verhofstadt-Dcncvc, I. Kienhorst, C. Braet. Leiden: DSWO Press, 1996
• [12] Walkerdine V. Video Replav: families, filins and fantasy // Formation of fantasy / Edited by V. Bürgin, J. Donald and C. Kaplan. London: Riutledge, 1985. P. 167—199
• [13] Dekovic М., Noom M.J., Meeus W. Expectations regarding development during adolescence: Parental and adolescent perceptions//Journal of Youth and Adolescence. 1997. Vol. 26. Issue 3. P. 253−272
• [14] Holler B., Hurrelmann K. The role of parent and peer contacts for adolescents' state of heaдth // Health hazards in adolescence / Edited bv K. Hurrelmann, F. Lösel. Berlin: Walter de Gruyter, 1990. P. 409−432
• [15] Johnson Н. D. LaVoieJ. С., Mahoney М. Interparental conflict and family cohesion: predictors of loneliness, social anxiety and social avoidance in late adolescence //Journal of adolenscence research. 2001. Vol. 16. P. 304−318
• [16] Карабанова О. Л. Социальная ситуация развития ребенка (структура, динамика, принципы коррекции): дис… д-ра психол. наук