Развитие психоаналитического подхода. 
Эпигенетическая теория развития личности

Известный исследователь Анна Фрейд (1895−1982), дочь З. Фрейда, сохраняя классические стадии психосексуального развития, полагала, что развитие агрессивности также имеет соответствующие фазы:

• • оральная агрессивность (кусание, цепляние, плевание);
• • анальный садизм (разрушение и жестокость);
• • властолюбие, хвастовство, зазнайство на фаллической стадии;
• • дисоциальные тенденции в предпубертатиом и пубертатном возрасте.

А. Фрейд намечает и хронологию развития защитных механизмов «Я»: вытеснения, реактивные образования, проекции и переносы, сублимация, расщепление, регрессии и др. При анализе развития «Сверх-Я» рассматриваются идентификация с родителями и интериоризация родительского авторитета.

Заслугой А. Фрейд является распространение основных положений психоанализа на сферу сознания, инстанцию «Я» личности. Однако развитие рассматривается как процесс постепенной социализации ребенка, переходящего от принципа удовольствия к принципу реальности. В столкновении внутренних желаний с внешними ограничениями и происходит развитие личности. Вообще психическое развитие рассматривается ею как неравномерный скачкообразный процесс с чередованием прогресса и регресса (два шага вперед и один шаг назад), в отличие от роста, осуществляющегося всегда поступательно.

А. Фрейд характеризует ребенка как незрелого до тех пор, пока инстинктивные желания и их осуществление разделены таким образом, что желания остаются на стороне ребенка, а решение об их удовлетворении или отказе — на стороне внешнего мира. От этой нормальной для детства моральной зависимости идет длинный путь развития, и через многочисленные внутренние столкновения человек приходит к нормальному зрелому состоянию, когда он способен контролировать свои побуждения, подвергать их обстоятельному анализу и самостоятельно решать, нужно ли то или иное побуждение отклонить или превратить в действие. Это зрелое состояние моральной независимости.

Продвижение ребенка от принципа удовольствия к принципу реальности не может наступить раньше, чем различные функции «Я» достигнут определенных ступеней развития. Развитие памяти, речи, логического мышления делает приспособление к окружающему миру осознанным и адекватным, а не простым подчинением.

Эпигенетическая теория развития личности Эрика Эриксона^[1] возникла из практики психоанализа в послевоенной Америке. Не отрекаясь от основных постулатов З. Фрейда, Э. Эриксон видит основы человеческого «Я» в социальной организации общества. Основная задача Эриксона состояла в разработке новой психоисторической теории развития личности с учетом конкретной культурной среды. Он анализировал биографии выдающихся людей (в том числе Бернарда Шоу и Махатмы Ганди) и проводил полевые этнографические исследования, сравнивая воспитание детей в индейских племенах и в городских семьях США. Наблюдавшиеся им различия в стилях материнства, признаваемых в каждой культуре единственно верными, зависят от того, чего именно ожидает от своего будущего члена та социальная группа, к которой он принадлежит. По мнению Эриксона, каждой стадии развития отвечают свои, присущие данному обществу ожидания, которые индивид может оправдать или не оправдать, и тогда он либо включается в общество, либо отвергается им.

Групповая идентичность формируется благодаря тому, что с первого дня жизни воспитание ребенка ориентировано на включение его в данную социальную группу, на выработку присущего данной группе мироощущения.

Эго-идентичность складывается параллельно с групповой идентичностью и создает у субъекта чувство устойчивости и непрерывности своего «Я», несмотря на те изменения, которые происходят с человеком в процессе его роста и развития.

По Э. Эриксону, обществом определяются как содержание развития на разных этапах жизненного цикла, так и специфические задачи каждой стадии. Однако решение задачи возраста зависит как от уже достигнутого уровня развития индивида, так и от общей духовной атмосферы общества, в котором он живет.

Э. Эриксон вслед за З. Фрейдом настаивает на важности первичных телесных впечатлений ребенка. Он сохраняет понятие " модус органа" как зоны концентрации сексуальной энергии, но использует его лишь для обозначения первичной точки, толчка к психическому развитию. Когда общество через различные свои институты (семья, школа и др.) придает особый смысл данному модусу, то происходит «отчуждение» его значения, отрыв от органа и превращение в " модальность поведения" . Орган, с которым на конкретной стадии развития связана сексуальная энергия, создает определенный модус развития, т. е. происходит формирование доминирующего качества личности. Таким образом, через модусы осуществляется связь между психосексуальным и психосоциальным развитием. Особенность модусов в том, что для их функционирования необходим другой объект или человек.

Э. Эриксон описывает состоящий из восьми стадий процесс развития «Эго» в виде последовательности психосоциальных кризисов.

• На первой, оральной стадии, т. е. в младенческом возрасте, для Эриксона важна не оральная зона, а оральный способ взаимодействия. Рот — фокус отношения ребенка к миру лишь на самых первых ступенях его развития. Затем модус органа «получать» отрывается от зоны своего происхождения и распространяется на все сенсорные ощущения, в результате чего формируется модальность поведения «вбирать». С появлением зубов (т.е. во второй фазе младенчества) способность вбирать становится более активной и направляющей во всех видах активности ребенка, вытесняя собой пассивное получение.

" Глаза, первоначально готовые принимать впечатления в том виде, как это получается само собой, выучиваются фокусировать, изолировать и «выхватывать» объекты из более смутного фона, следить за ними, — писал Эриксон. — Сходным образом… руки выучиваются целенаправленно вытягиваться, а кисти — крепко схватывать" .

В результате распространения модуса формируется модальность «взятие и удерживание вещей» к тому моменту, когда ребенок научается сидеть. Все эти достижения приводят к выделению ребенком себя как отдельного индивида.

Формирование первой формы эго-идентичности, как и всех последующих, сопровождается кризисом развития.

Кризисы — это не болезнь личности, нс проявление невротического расстройства, а «поворотные пункты», «моменты выбора между прогрессом и регрессом, интеграцией и задержкой» (Э. Эриксон).

Показатели кризиса к концу первого года жизни: общее напряжение из-за прорезывания зубов, возросшее осознание себя как индивида, ослабление диады «мать — ребенок» в результате возвращения матери к профессии и личным интересам. Кризис преодолевается легче, если соотношение между базовым доверием и недоверием складывается в пользу первого. Признаки социального доверия проявляются в легком кормлении, глубоком сне, хорошей работе кишечника. К первым социальным достижениям относится и готовность ребенка пережить исчезновение матери из виду без чрезмерной тревожности или гнева, так как ее существование стало внутренней уверенностью, а ее новое появление предсказуемым. Именно это постоянство, непрерывность и тождественность жизненного опыта формируют у маленького ребенка зачаточное чувство собственной идентичности.

Динамика соотношения доверия — недоверия или «количество веры и надежды, вынесенной из первого жизненного опыта», определяется не особенностями кормления, а качеством ухода за ребенком, наличием материнской любви и нежности, проявляющейся в заботе о малыше. Важным условием при этом будет уверенность матери в своих действиях «в рамках того жизненного стиля, который существует в ее культуре», подчеркивает Эриксон.

пример

Э. Эриксон обнаружил в разных культурах разные «схемы доверия» и традиции ухода за ребенком. В одних культурах к ребенку относятся очень нежно, кормят всегда, когда он плачет или капризничает, нс пеленают. В других (русских) туго пеленают, дают покричать и поплакать, «чтобы легкие были сильные» (отсюда, по мнению Эриксона, особая выразительность взгляда у русских). В третьих (у индейцев) мать всякий раз, когда ребенок кусает ее грудь, больно бьет его по голове, доводя до яростного плача, так как индейцы считают, что такие приемы способствуют воспитанию хорошего охотника.

Эти примеры ярко иллюстрируют мысль Эриксона о том, что человеческое существование зависит от трех процессов организации, которые должны дополнять друг друга:

• 1) сома — биологический процесс иерархической организации органических систем;
• 2) психика — психический процесс, организующий индивидуальный опыт посредством эгосинтеза;
• 3) этос — общественный процесс культурной организации людей.

Эриксон особо подчеркивает, что для целостного понимания любого события человеческой жизни необходимы все эти три подхода.

Формирование базового доверия возможно при любой форме кормления (Эриксон не придает такого фатального значения отнятию от груди, как З. Фрейд), но при условии, что родители должны уметь передать ребенку «глубокое и почти органическое убеждение, что есть некое значение в том, что они сейчас с ним делают». Однако даже в самых благоприятных случаях неизбежны запреты и ограничения, вызывающие фрустрации. Они оставляют у ребенка чувство отверженности и создают основу для базового недоверия к миру.

• Задачей второй, анальной стадии развития личности является формирование и отстаивание ребенком своей автономии и независимости. Анальная зона создает два противоположных модуса: удержания и расслабления, которые, отрываясь от органа, создают такие модальности поведения, как сохранение и уничтожение. Борьба за «сфинктерный контроль» в результате придаваемого ему значения со стороны общества преобразуется в борьбу за овладение своими двигательными возможностями, утверждение своего нового автономного «Я», контроль за своими телесными выделениями, самоконтроль.

" Из чувства самоконтроля при сохранении положительной самооценки происходит устойчивое чувство доброжелательности и гордости; из чувства утраты самоконтроля и чужеродного внешнего контроля рождается устойчивая склонность к сомнению и стыду" , — подчеркивал Эриксон.

Спина недоступна зрению самого ребенка и полностью подчинена воле других людей, которые могут ограничить его стремление к автономии. Взрослые называют «плохими» те функции кишечника, которые самому ребенку доставляют удовольствие и облегчение. Отсюда — все, что в последующей жизни человек оставляет позади, создает основания для сомнений и иррациональных страхов.

Борьба чувства независимости против стыда и сомнения приводит к установлению соотношения между способностью сотрудничать с другими людьми и настаивать на своем, между свободой самовыражения и ее ограничением.

• • На третьей, инфантильно-генитальной стадии новые модальности поведения создаются модусами вторжения и включения. Ребенок жадно и активно познает окружающий мир, у него формируется желание включиться в реальную совместную со взрослым деятельность, выйти из роли маленького. Но взрослые остаются для ребенка всемогущими и непостижимыми, они могут пристыживать и наказывать. В этом клубке противоречий должны сформироваться качества активной предприимчивости и инициативы. Наказание за агрессивное поведение рождает чувство вины и тревожности. Так закладываются новые внутренние инстанции — совесть и моральная ответственность за свои мысли и действия.
• • Четвертая стадия — латентный период, или время психосексуального моратория, необходимого для обучения техническим и социальным основам трудовой деятельности. Школа поставляет знания и умения в систематизированной форме, но она же может вызвать чувство неадекватности и неполноценности. «Ребенок в этом случае переживает отчаяние от своей неумелости в мире орудий и видит себя обреченным на посредственность и неадекватность». Если в благоприятных условиях фигуры отца и матери отходят для ребенка па второй план, то при появлении чувства своего несоответствия требованиям школы семья вновь становится убежищем для ребенка.

Эго-идентичность ребенка достигает реальной силы только тогда, когда он понимает, что его достижения проявляются в тех сферах жизни, которую значимы для данной культуры.

• • Пятая стадия — самый глубокий жизненный кризис — формирование первой цельной формы эго-идентичности. Качественные изменения происходят по трем линиям сразу:
  • 1) сома — половое созревание;
  • 2) психика — кризис самооценки «Я глазами других» ;
  • 3) этос — необходимость профессионального самоопределения, соответствующего приобретенным умениям, индивидуальным способностям и требованиям общества.

Подросток теперь должен решить все старые задачи сознательно и с внутренней убежденностью, что именно такой выбор значим для него и общества.

Если не формируется новая целостная идентичность, то наблюдается диффузия идентичности или даже синдром патологии идентичности, сопровождающийся негативными переживаниями и (или) отклоняющимся поведением подростка. В крайних случаях имеет место поиск негативной идентичности, стремление «стать ничем» как единственный способ самоутверждения.

Интервал между юностью и взрослым состоянием Эриксон назвал «психическим мораторием», когда молодой человек стремится (путем проб и ошибок) найти свое место в обществе.

• • Становление эго-идентичности позволяет перейти на шестую стадию развития, содержание которой — поиск спутника жизни, желание тесного сотрудничества с другими, стремление к близким дружеским связям. Молодой человек уже не боится утраты своего «Я», обезличивания. Достижения предыдущей стадии позволяют с готовностью и желанием смешивать свою идентичность с другими. Опасность данной стадии — одиночество, избегание контактов, требующих полной близости. Если психический мораторий продолжается и на этой стадии, то вместо чувства близости возникает стремление сохранить дистанцию, не пускать никого в свой внутренний мир. Существует опасность, что подобные стремления могут превратиться в личностные качества. Преодолеть негативные стороны идентичности помогает любовь.
• • Седьмая стадия — производительность и порождение (продолжение рода). Главные положительные характеристики личности на этой стадии реализуются в заботе о воспитании нового поколения, в продуктивной трудовой деятельности и в творчестве. Зрелый человек нуждается в том, чтобы быть нужным. При неблагоприятной ситуации развития наблюдается чрезмерная сосредоточенность на себе, которая приводит к косности и застою. Такие люди часто рассматривают себя как свое собственное единственное и любимое дитя. В тяжелых случаях наступает физическая и психологическая инвалидизация личности.
• • Восьмая стадия — новая завершенная форма эго-идентичности — целостность: переживание мирового порядка и духовного смысла прожитой жизни, возрастающая личностная уверенность в своей приверженности к порядку и осмысленности, принятие своего жизненного пути как единственно верного и не нуждающегося в замене. Это новая, отличная от прежней, любовь к своим родителям, приязненное отношение к принципам прошлых времен. Обладатель такой личности понимает, что жизнь отдельного человека есть лишь случайное совпадение единственного жизненного цикла с единственным отрезком истории, и перед лицом этого факта смерть теряет свою силу. На данной стадии возникает мудрость — отстраненный интерес к жизни как таковой перед лицом смерти. Напротив, отсутствие подобной личностной интеграции ведет к страху смерти. Возникает отчаяние, ибо слишком мало осталось времени, чтобы начать жизнь сначала и по-новому, чтобы попытаться достичь личностной целостности иным путем.

С точки зрения Эриксона, последовательность стадий — результат биологического созревания, но содержание развития определяется тем, что ожидает от человека общество, к которому он принадлежит.

• [1] Эриксон Эрик (1904 -1994) — известный американский психолог, социолог и психоаналитик, один из основателей эго-психологии и психоистории, создавший концепцию и периодизацию эпигенетического развития личности через восемь кризисных фаз решения «задач развития». Окончил Венский психоаналитический институт (1933). Далее работал в университетах США, профессор Гарвардского университета (с 1960 г.). Занимался психотерапией «военных неврозов», психоаналитически ориентированной психологией и детским психоанализом, проблемами социальной этики; пересмотрел некоторые классические установки З. Фрейда и создан новые психотерапевтические методы. Основные труды: «Идентичность: юность и кризис» (1996); «Детство и общество» (1996).