Метаморфозы корпоративной информации: как создается ложь

Социально-психологический анализ феномена корпоративного мошенничества в России подтверждает высказанную нами ранее мысль, что отдельные технологические операции и действия отдельных сотрудников, формально соответствующие конкретному производственному процессу, выполняемые каждый день, просты и понятны. И если они выполняются без цели и намерения обмануть кого-либо или фальсифицировать товар или услугу формально, то такие действия и операции честны, поскольку не содержат намерения сотрудника обмануть кого-либо. Такие действия и операции направлены на решение конкретной производственной задачи, достижение неложной цели. Это — обычные технологические операции в рамках бухгалтерской деятельности, подготовки финансовой отчетности, производственной и сбытовой деятельности.

Например, главный бухгалтер компании должен организовать проведение полного учета поступающих денежных средств, товарно-материальных ценностей и основных средств, а также своевременное отражение в бухгалтерском учете операций, связанных с их движением. Смысл и основное требование деятельности главбуха заключается в том, чтобы вести достоверный учет издержек производства и обращения, результатов хозяйственно-финансовой деятельности компании, исполнения смет расходов, реализации продукции, выполнения производственных заданий. Достоверность обеспечивается прежде всего тем, что пpaвильнo начисляются и своевременно перечисляются платежи в государственный бюджет, погашаются в установленные сроки задолженности банкам по ссудам; отчисляются средства в фонды экономического стимулирования и другие фонды и резервы, составляется достоверная бухгалтерская отчетность на основе первичных документов и бухгалтерских записей, представляется данная отчетность в установленные сроки в соответствии с распоряжениями руководителя организации. Следовательно, нарушение правил и сроков соответствующих действий — верный признак возможной недостоверности бухучета в конкретной компании. Кроме того, главбух обязан проверять организацию бухгалтерского учета и отчетности в структурных подразделениях компании, при необходимости разъяснять работникам компании вопросы бухгалтерского учета, контроля, отчетности и экономического анализа, совместно с другими подразделениями главбух должен осуществлять экономический анализ хозяйственно-финансовой деятельности компании по данным бухгалтерского учета и отчетности в целях выявления внутрифирменных резервов, предупреждения потерь и непроизводительных расходов, своевременно проводить совместно с другими подразделениями в структурных подразделениях компании проверки и документальные ревизии и осуществлять подготовку предложений по улучшению их работы, обеспечивать сохранность бухгалтерских документов, оформление и передачу их в установленном порядке в архив. Главбух совместно с руководителями структурных подразделений должен тщательно контролировать: соблюдение установленных правил оформления приемки и отпуска товарно-материальных ценностей; правильность расходования фонда заработной платы, установления должностных окладов; соблюдение штатной, финансовой и кассовой дисциплины; соблюдение установленных правил проведения инвентаризаций денежных средств, товарно-материальных ценностей, основных фондов, расчетов и платежных обязательств; взыскание в установленные сроки дебиторской и погашение кредиторской задолженности; соблюдение платежной дисциплины, законность списания с бухгалтерских балансов недостач, дебиторской задолженности и других потерь; учитывать финансовые, расчетные и кредитные операции, контролировать их законность, своевременность и правильность оформления этих операций; принимать меры по предупреждению недостач, незаконного расходования денежных средств и товарно-материальных ценностей, нарушений финансового и хозяйственного законодательства.

Социально-психологические и личностные противоречия возникают для главного бухгалтера, когда он обнаруживает незаконные действия работников компании — приписки, использование средств не по назначению и другие нарушения и злоупотребления. Он обязан сообщить об этом руководителю компании для принятия мер. Более того, закон обязывает главного бухгалтера не принимать к исполнению и оформлению документы по операциям, которые противоречат законодательству РФ и установленному в компании порядку приемки, хранения и расходования денежных средств, товарно-материальных и других ценностей. В случае получения от руководителя компании распоряжения совершить такое действие главный бухгалтер, не приводя его в исполнение, в письменной форме обращает внимание руководителя на незаконность данного им распоряжения. При получении от руководителя повторного письменного распоряжения главный бухгалтер в соответствии со своей должностной инструкцией исполняет его. Однако всю полноту ответственности за незаконность совершенной операции несет руководитель компании. Того требует Федеральный закон от 06.12.2011 № 402-ФЗ «О бухгалтерском учете» :

" В случае возникновения разногласий в отношении ведения бухгалтерского учета между руководителем экономического субъекта и главным бухгалтером или иным должностным лицом, на которое возложено ведение бухгалтерского учета, либо лицом, с которым заключен договор об оказании услуг по ведению бухгалтерского учета: 1) данные, содержащиеся в первичном учетном документе, принимаются (не принимаются) главным бухгалтером или иным должностным лицом, на которое возложено ведение бухгалтерского учета, либо лицом, с которым заключен договор об оказании услуг, но ведению бухгалтерского учета, к регистрации и накоплению в регистрах бухгалтерского учета по письменному распоряжению руководителя экономического субъекта, который единолично несет ответственность за созданную в результате этого информацию; 2) объект бухгалтерского учета отражается (не отражается) главным бухгалтером или иным должностным лицом, на которое возложено ведение бухгалтерского учета, либо лицом, с которым заключен договор об оказании услуг по ведению бухгалтерского учета, в бухгалтерской (финансовой) отчетности па основании письменного распоряжения руководителя экономического субъекта, который единолично несет ответственность за достоверность представления финансового положения экономического субъекта на отчетную дату, финансового результата его деятельности и движения денежных средств за отчетный период" (ч. 8 ст. 7).

Как видим, нормативные способы деятельности главного бухгалтера в своих отдельных составляющих и в целом в качестве системной основы базируются на безусловной необходимости в достоверности его служебной информации. Также и отдельные технологические операции и действия отдельных сотрудников бухгалтерии, формально соответствующие требованиям организации бухгалтерского учета, выполняемые каждый день без намерения ввести в заблуждение руководство компании и государственные регулирующие органы, не содержат признаков обмана. Если же, к примеру, руководитель компании и ее топ-менеджмепт намерены фальсифицировать отчетность, обмануть партнеров, но бизнесу или государственные контрольные органы, то ложная информация должна быть представлена уже в первичных документах. Однако для сотрудника бухгалтерии, не посвященного в конечную цель мошенничества, конкретная «платежка» — рутинный документ, оформленный в соответствии с требованиями банковской процедуры и внутрифирменного документооборота. Феномен лжи в данном случае формируется нс на уровне отдельных производственных действий и операций, а на корпоративном уровне.

Здесь мы видим возникновение феномена корпоративной лжи по типу разложения, т. е. разложение комплекса достоверной информации; ее трансформация в ложь происходит в результате присоединения элементов ложной информации на уровне руководства компании к истинной на уровне разработки первичной внутрифирменной документации. При этом делаются попытки присоединить элементы ложной информации к достоверной в некритических для ее верификации (разоблачения) значениях, что создает видимость ее достоверности. С учетом возможного уголовного преследования в случае разоблачения особенно эффективен способ создания феномена лжи по типу структурного подобия, когда одни и те же элементы достоверной первичной информации так соединяются друг с другом самим топ-менеджментом, что на выходе получается искаженный, но правдоподобный информационный образ.

Если же рядовой сотрудник в своих личных интересах фальсифицирует первичную информацию, представляемую затем руководству, то наиболее результативными являются следующие способы формирования феномена лжи: присоединение (к фальсифицированной информации присоединяются элементы очевидно достоверной информации, что создает эффект правдоподобия итоговой ложной информации); замещение (все элементы исходной достоверной информации замещаются нужными для лжеца элементами ложной информации); отщепление (от комплекса неструктурированного массива исходной информации фальсификатор отделяет предпочтительные для себя информационные элементы, включаемые затем в комплекс ложной информации).

Следовательно, в случае макрокорпоративного мошенничества руководителей компании, использующих стандартные бизнес-процессы, на уровне частных действий и операций персонала феномен ложной информации развивается как обычный феномен организационного поведения, феномен обычных внутрифирменных коммуникаций.

Информационно достоверный (неложный) бизнес-процесс представлен на рис. 3.4.

Рис. 3.4. Информационно достоверный (неложный) корпоративный бизнес-процесс.

Метаморфоз, превращение неложного феномена общения в ложный происходит на управленческом уровне в контуре корпоративного общения топ-менеджмента. Па этом уровне происходит встраивание в целенаправленный процесс и результат нормативно разрешенной корпоративной деятельности намерения обмануть внешнего бизнес-партнера или государственный орган контроля (рис. 3.5).

Рис. 3.5. Информационно недостоверная (ложная) межфирменная бизнес-коммуникация.

В результате метаморфоза частного достоверного феномена общения происходит его разрушение, т. е. подвергаются содержательной деформации и уничтожению элементы достоверной информации, которая становится бессодержательной формой нового коммуникативного феномена — феномена корпоративной лжи.

И если иметь в виду информационную составляющую основного капитала компании, то достоверная информация, которая используется топ-менеджментом только как форма феномена лжи для придания ему видимости достоверности, правдоподобия, не является больше производительным капиталом компании; труд сотрудников, производящих достоверную корпоративную информацию, есть потерянное производство; корпоративные информационные системы, помещения структурных подразделений, чья информация используется топ-менеджментом для последующего оформления феномена лжи, — все это оказывается неиспользованным для достижения органичной производственной цели и становится подобным товару, гниющему на складе. А что это, как не разрушение капитала компании? Все эго является не чем иным, как задержкой в процессе воспроизводства товаров и услуг, выражает то, что наличные информационные условия производительной деятельности конкретной компании не действуют как условия производства, не вводятся в действие как таковые.

Кроме того, разрушение капитала компании, возглавляемой лживым топ-менеджментом, означает обесценение стоимости ее реальных активов, что в дальнейшем становится препятствием для возобновления в прежнем масштабе информационной составляющей капитала и всего производства товаров и услуг в целом. Конечно, то, что теряет один бизнесмен (обманутый), выигрывает другой бизнесмен (обманщик). Полученные таким путем новые финансовые средства, т. е. по существу фиктивный капитал, бизнесмсны-лжецы в результате новых махинаций используют для обогащения за счет законопослушных предпринимателей и обманутых потребителей.

Таким образом, использование ложной информации какое-то время не тормозит производство товаров и услуг в конкретной стране или в группе стран, на территории которых действует транснациональная компания. Мы наблюдаем лишь перемещение финансовых и других ресурсов из одних рук (обманутых бизнесменов) в другие (бизнесменов-обманщиков). Более того, на определенном интервале времени корпоративная ложь — как в случаях с «Enron», «Halliburton», «WorldCom», «Coca-Cola», «Parmalat», «Vivendi» — оказывает на капитализацию компании-лжеца благоприятное действие. Потому что «финансовые гении» типа Э. Фастоу из «Enron», т. е. наглые и жадные выскочки, в руки которых попадает управление корпоративными финансами, в большинстве своем более предприимчивы, чем законопослушные топменеджеры.

В процессе формирования межкорпоративного феномена лжи проявляются закономерные противоречия рыночной экономики, в том числе и социально-психологические противоречия. Разумеется, если бы рыночная экономика развивалась по учебникам, то дело никогда нс доходило бы до банкротства обманщиков и кризисов доверия, как в случае с «Enron», «WorldCom» и «Parmalat». Не следует поэтому мистифицировать реальные коммуникации в рыночных отношениях конкурентов и бизнес-партнеров.

Надо ясно понимать сущность превращения достоверного феномена корпоративного общения в ложный. Если, например, метаморфоз достоверного феномена корпоративного общения в ложный межкорпоративный феномен представляет единство двух процессов — достоверной и ложной коммуникации — или, вернее, прохождение одного информационного процесса через две противоположные коммуникативные фазы — истину и ложь, если это движение существенным образом есть движение обеих фаз, то это есть и разделение этих фаз, обособление их, превращение их в нечто самостоятельное по отношению друг к другу. Л так как эти две фазы все же через действия топ-менеджмента компании-мошенника внутренне связаны друг с другом, то обособление внутренне связанных коммуникативных моментов истины и лжи может проявиться лишь насильственно как разрушительный процесс для обоих корпоративных партнеров по общению. Этот разрушительный процесс не что иное, как кризис — экономический и социально-психологический.

Банкротство компании, возглавляемой мошенниками, — это не только финансово-экономический и производственный кризисы, но, прежде всего, информационный корпоративный кризис. Предшествовавшее банкротству намеренное и целенаправленное искажение достоверной информации в бухгалтерском учете и финансовой отчетности создает условия для последующего краха компании-банкрота. Остальное — вопрос времени и ловкости мошенников, вопрос умения махинаторов придать видимость достоверности ложной информации, превращения ее в бессодержательную форму феномена корпоративной лжи. Именно в кризисе, в данном случае — банкротстве компании-мошенника, обнаруживается действенная сила единства корпоративной истины и лжи, единства их различий. Еще Гегель возражал против утверждения о самостоятельности истинного и ложного, об их изолированности друг от друга, о том, что истинное и ложное как сущности не имеют ничего общего между собой. «Вопреки этому следует указать, что истина не есть отчеканенная монета, которая может быть дана в готовом виде (gegeben werderi) и в таком же виде спрятана в карман. Не дано (gibtes) ни ложного, ни злого. Правда, злое и ложное не так плохи, как дьявол, ибо рассматривать их в качестве дьявола значит превращать их в особый субъект; в качестве же ложного и злого они только всеобщее, хотя и обладают по отношению друг к другу собственной существенностью»^[1].

Гегель пишет: «Иметь ложное знание, конечно, можно. Ложное знание о чем-нибудь означает неравенство знания с его субстанцией. Однако именно это неравенство есть различение вообще, которое есть существенный момент. Из этого различия, конечно, возникает их равенство, и это возникшее равенство и есть истина. Но оно есть истина не так, будто неравенство отброшено, как отбрасывается шлак от чистого металла, и даже не так, как инструмент отделяется от готового сосуда; нет, неравенство как негативное, как самость непосредственно еще само находится в истинном как таковом. Однако на этом основании нельзя сказать, что ложное образует некоторый момент или даже некоторую составную часть истинного. В выражении: „во всякой лжи есть доля правды“, то и другое подобны маслу и воде, которые, не смешиваясь, только внешне соединены. Именно потому, что важно обозначать момент совершенного инобытия, их выражения не должны больше употребляться там, где их инобытие снято. Так же как выражения: единство субъекта и объекта, конечного и бесконечного, бытия и мышления и т. д., — нескладны потому, что объект и субъект и т. д. означают то, что представляют они собой вне своего единства, и, следовательно, в единстве под ними подразумевается не то, что говорится в их выражении, — точно так же и ложное составляет момент истины уже не в качестве ложного» .

В финансовом и производственном кризисах, наступивших вследствие банкротства корпоративного мошенника, обнаруживается, что самостоятельность феноменов истины и лжи по отношению друг к другу насильственно уничтожается; кризисы обнаруживают, следовательно, единство ставших самостоятельными по отношению друг к другу достоверных и ложных информационных моментов. Без этого внутреннего единства кажущихся противоположными и безразличными по отношению друг к другу моментов — феноменов истины и лжи — не было бы и корпоративного кризиса, в том числе информационного. Феномен лжи является как искаженная или скрываемая истина в процессе общения людей — в этом, прежде всего, заключается внутреннее единство истины и лжи, правды и обмана.

Нам могут возразить, что если имеет место единство двух моментов — феноменов истины и лжи — не может иметь место информационный кризис. А это, в свою очередь, означает, что единство противоположных моментов исключает их противоположность, их специфические отличия. С этими утверждениями нельзя согласиться, потому что они отрицают исходные предпосылки коммуникативного акта как такового — наличие достоверной или ложной информации как средства общения, раздвоение феномена ложной информации на актуализированное средство общения (проявляющееся в феноменологическом статусе личности) и намерение обмануть (установки на ложь в общении), проистекающие отсюда моменты разделения феноменов общения в информационном обмене между людьми на воспринимаемые и невоспринимаемые, очевидные и скрытые, наконец, то отношение, в котором феномены истины и лжи находятся к коммуникативному акту. Общая природа метаморфоза неложного феномена корпоративного общения в феномен лжи, который включает отделение достоверной информации от ложной, так же как и их единство, не только не исключает возможность информационного кризиса в мошеннической фирме, а, наоборот, как раз и есть сама эта возможность информационного кризиса с последующим крахом фирмы и «казенным домом» для се руководителей.

Таким образом, превращение неложного феномена общения в ложный может происходить на любом уровне корпоративного общения — институциональном, транскорпоративном, организационном, индивидуальном. Содержание и формы конкретных способов мошенничества или системы способов определяются содержанием и формой конкретной финансовой и производственной деятельности компании. Социально-психологические условия, причины и механизмы мошенничества имеют сходство для всех уровней корпоративного мошенничества.

• [1] Гегель Г. В. Ф. Феноменология духа. М.: Наука, 2000. С. 25.