Неклассическая наука. 
Философия и методология науки

Рубеж XIX—XX вв. принес потрясение основ классической науки. Изменения в научных представлениях оказались настолько велики, что их называют новой научной революцией.

Основное направление трансформации науки связано со становлением квантово-релятивистской физики: квантовой теории (М. Планк, И. Бор,.

В. Гейзенберг и другие) и теории относительности (А. Эйнштейн). Работами Эйнштейна была отвергнута классическая концепция абсолютного пространства и времени, была обнаружена тесная связь временных и пространственных характеристик с фундаментальными свойствами самой материи (в частности, связь метрики и тяготения в общей теории относительности).

Физика микромира выявила принципиально вероятностный характер протекающих там процессов, что связано, как теперь считается, не с недостатком наших знаний, а с глубокими свойствами самой реальности. Квантовая физика обнаружила также границы наших операциональных возможностей (соотношение неопределенностей Гейзенберга); неустранимое присутствие самого исследователя в изучаемых им процессах; парадоксальный характер объектов микромира (корпускулярно-волновой дуализм). В противовес континуалистским представлениям о физических взаимодействиях Макс Планк (1858—1947) установил наличие существенно дискретных параметров у процессов микромира (откуда и произошло само название «квантовая физика»).

Множество парадоксов и необычных явлений микромира заставили физиков отказаться от требования сколько-нибудь наглядного их представления и следовать за их «чисто математическим» пониманием с помощью алгебраических, геометрических и других высокоабстрактных объектов, порой даже не имея вполне понятной физической интерпретации. Важную роль приобрел метод математической гипотезы (см. параграф 3.3), вводящий сложные теоретические конструкции высокой степени общности.

Еще одним фактором, способствующим пересмотру теоретико-методологических ориентиров, стал кризис оснований математики в начале XX в. Это было одно из наиболее значительных событий науки первой половины столетия. Математика — опора точного мышления — сама нуждалась в надежном обосновании!

Потребность справиться с рядом логических и теоретико-множественных парадоксов привела к различным программам обоснования математической науки. Однако на пути их реализации были получены фундаментальные, получившие широкую известность результаты, говорящие об ограниченности возможностей математической логики (так называемые ограничительные теоремы К. Геделя, А. Тарского, А. Черча).

Любопытно, что в числе этих результатов широкой публике менее известен относительно простой результат, следующий из геделевской теоремы полноты, — теорема о существовании неизоморфных моделей. Ее можно рассматривать как математический аналог тезиса об отсутствии однозначной связи теории и реальности. Упрощенно говоря, это означает, что одна и та же теория может описывать разные, не сводимые друг к другу реальности (онтологии).

Реализация интуиционистской программы развития математики (Л. Брауэр и другие), выдвинутой среди различных предложений по обоснованию математики, привела к тому, что сегодня фактически имеется не одна математика, а целая совокупность равповозможпых математик! Таким образом, математика, традиционно воспринимавшаяся как идеал научного знания вообще, продемонстрировала возможность альтернативных путей математического мышления.

Важнейшей чертой неклассической науки стало наличие теоретической избыточности, т. е. сосуществования альтернативных концепций, имеющих дело с одним и тем же предметом, но содержательно различных. Скажем, сегодня та или иная теоретическая модель в физике рассматривается не как единственно возможная, а как один из теоретически приемлемых «углов зрения». Историческим примером служит сосуществование альтернативных механик Шредингера и Гейзенберга (для которых лишь позже была показана их эквивалентность).

Ситуация теоретической избыточности, разумеется, обостряет философские проблемы — вопросы о реализме научного знания, о референте научной теории (см. параграф В.4). Американский философ Н. Гудмен (уже известный нам по «парадоксу Гудмена» — см. параграф 1.5) предложил интересную метафизическую поддержку для обоснования теоретической избыточности. Он выдвинул тезис о том, что сама реальность существует и определяется не одним, а многими способами.

Таким образом, главная черта неклассической науки — это усложнение научных представлений о мире, о возможностях познания. Неклассическое мышление исходит из допущения существенно вероятностных, дискретных, парадоксальных явлений и событий, неустранимого присутствия субъекта в изучаемых процессах, отсутствия однозначной связи теории и реальности, возможности сосуществования альтернативных теорий.