Этапы работы. 
Основы журналистской деятельности

Замысел возникает из опыта и жизненного кредо, из наблюдений и пристрастий, из актуальной жизни, из подсказки коллег и указаний редактора, из нелепого случая, из развивающихся представлений автора о мире. Откуда только не берется замысел! У автора пособия — чаще всего в дороге, при встрече с замечательными личностями или в журналистской полемике. Все теоретики и практики сходятся на том, что лучшая ситуация, когда журналист работает в СМИ, концепция которого совпадает с его собственными внутренними установками. Тогда рождению материала не мешает внутреннее сопротивление. Наоборот, редакционный план (наличествующий в каждом сложившемся издании) не препятствует личным планам журналиста, а субъективные помехи не являются катастрофичными. В противоположном случае (например, работая во многих редакциях с исключительной целью заработать) журналист подстраивается пол чужую музыку, и тогда замысел ему «спускают» в виде задания. Хотя Василий Розанов сотрудничал в 49 изданиях, гордился тем, что от писаний его кормится вся семья, а на недоумённые вопросы, как же ему удаётся сотрудничать в изданияхантагонистах? — отвечал: «Но ведь пишет это один человек — Розанов». Но даже если получен конкретный заказ, совсем проскочить стадию замысла невозможно, потому что надо непременно увидеть, вообразить будущее произведение сначала в самых общих чертах, представить себе его смысл, нащупать интонацию, направление, вообразить конкретного читателя (кроме редактора отдела) или зрителя. Только после этой предварительной внутренней работы можно переходить к конкретизации.

Конкретизация. На этом этапе автор отвечает себе на вопрос: в каком ракурсе и какими средствами будет изображено задуманное. Есть сюжеты, застандартизованные мировой практикой, и есть уникальные события. В обеих крайностях творчество присутствует, хотя и в разных пропорциях. Например, отчет о показе модной коллекции стандартно содержит в себе проходы моделей по подиуму плюс закадровый текст об авторе демонстрируемой коллекции. Выйти за границы такого отчета почти невозможно, особенно в оперативно-новостной работе. Однако если задача поставлена в аналитическом ракурсе, а тем более в художественно-публицистическом, то в зависимости от целевой аудитории СМИ журналист смещает фокус. Анализ конкретного показа может соединиться с ретроспекцией, дается визуальный ряд, напоминающий зрителю о прежних находке этого модельера; возможны рассуждения о современных тенденциях в производстве, например, одежды или обуви. В публицистике может появиться авторское размышление о связи вкусов людей с климатом и местом проживания, уровнем доходов, историческими традициями и другими факторами, вдобавок — обязательно — оценка, мнение, .чинный взгляд журналиста на предъявленные и сгруппированные им факты и явления. Впрочем, мода это — примитивный гламур. Куда важнее научиться конкретизировать общие рассуждения о насущных вопросах бытия и проблемах современности.

Мы живём в мире постоянных реформ, шараханий из стороны в сторону. Вот объявлено о создании некой новой школы будущего. А что пригодиться из великого опыта школы русской и советской? Ученик — самоценная личность или клиент, но получению знаний? ЕГЭ — начетническая форма оценки или есть в нём рациональное зерно? Для этой конкретизации журналист должен изучить постановления и высокие речи от президента до министра, вникнуть в содержание парламентских слушаний и круглых столов, прочитать дискуссии в специальных изданиях и массовых газетах, на сайтах, но главное — встретиться и побеседовать с чиновниками, учителями, родителями, учениками. Что войдёт в материал, что останется из собранного обширного материала при конкретизации — на первом этапе не поймёшь. Но даже если далеко не всё будет использовано в тексте — массив знаний и ясность понимания проблемы сделаю весь материал весомей.

Первый великий учитель русской литературы Михайло Ломоносов сказал: «Смутно пишут о том, что смутно себе представляют». Это было истиной в XVIII веке, останется истиной в XX веке и пребудет ею навсегда. Эту фразу Ломоносова следует усвоить каждому, кто собирается работает со словом. Только составив ясное представлении о геме, направленности, жанровом решении материала, можно приступать к реализации замысла.

Реализация, Это собственно процесс создания произведения (написания, видеосъемки, радиозаписи, видеомонтажа), развивающийся по сложившемуся в уме автора иди написанному и утверждённому сценарию. Выяснив для себя и предъявив другим общее, целое, то есть тему и идею, вы задумываетесь о структуре (строении) вашего произведения и его композиции (последовательности и гармоничном расположении частей текста, их взаимосвязи). Нет общеупотребительных правил, как создать полнокровный, интересный текст, как нет универсальной формулы творчества. Но есть общие принципы его построения, безусловные удачи в том или ином жанре, наконец, устоявшиеся приёмы и правила, переходящие порою в штампы.

Первый требуемый эффект: ваш текст должны заметить читатели. Часть этой задачи решается за вас: у любого печатного издания есть макет и рубрикация. Эти структурные компоненты уже «подготовили» внимание к вашему произведению. Они приучили читателя находить повторяющиеся элементы на одном и том же месте: самые острые и актуальные материалы — на первой полосе; шутки, анекдоты, спортивные новости, например, — на последней, а интервью и очерки — на внутренних полосах. Надо только удачно вписаться своим материалом и сделать его запоминающимся. Как?

Сегодня многие считают, что надо прежде всего найти броский и «цепляющий» внимание заголовок. Это всегдашняя и особая забота журналиста — заголовок. Правда, в традициях русской литературы и журналистики всегда было заложено стремление называть свои произведения кратко, внятно, по существу: «Владимирка» или «Письма из Осташкова» (очерки Ивана Слепцова), «Остров Сахалин» или «Рассказ старшего садовника» (Антон Чехов), «Тайны Неглинки» или «Булочники и парикмахеры» (Владимир Гиляровский), но теперь в печатных СМИ можно услышать: заголовок, мол, вообще половина успеха материала. Ну, уж — половина… Сегодня все газеты изощряются в придумывании заголовков по одному проверенному шаблону: берётся крылатое выражение, поговорка, фразеологизм, образное выражение и коверкается, переиначивается, наполняется вульгарным смыслом. Особенно стараются бывшие комсомольские газеты: «КП» и «МК». Вот под Пасху выходит заметка Евы Меркачевой под рубрикой «Кремлёвские тайны». Она называется «Заветы кулича»³¹. Ясно, что это перифраз названия «Заветы Ильича», но крайне неудачный: верующим это напоминание может показаться кощунственным, атеистам и сторонникам Ильича — оскорбительным. Игра в слова ради игры без всякого уважения к чувствам читателя. Заметка об успехе фильма на Берлинском кинофестивале с сознательно неграмотным названием «Как я провёл этим летом» названа Никитой Карцевым столь же безграмотно «Как он выиграл этим фильмом». ³² То есть эти приёмы используются в одном номере на соседних полосах. Утомительно.

К тому же надо помнить, что проблема заголовка зачастую решается в зависимости от типа издания. Один из сегодняшних условных параметров типологизации СМИ — это разделение на качественную прессу и массовую. Тон, лексико-семантический состав заголовка в первую очередь зависят от типологической принадлежности издания. Массовая пресса всегда апеллирует прежде всего к эмоциям потребителя, а то и к низменным инстинктам. Качественная — к сознанию, к морали, к способности самостоятельно принимать взвешенные решения. От этих типологических параметров тоже будет зависеть ваш заголовок.

Взял на книжной выставке «Non-fiction» ноябрьский номер «Русского репортера», прочитал в «Содержании» № 24−2007: стр. 58 «Все люди живут в разных мирах. Почему творцы почти всегда шизофреники». Интересно стало, какова степень «почти», и, если столь велика — почему же? Хотя многие великие творцы, мужчины и женщины — Пушкин, Толстой, Ахматова, Уланова — шизофрениками не были. Открываю — там статья под заголовком «Мы подвешены на языке». Почему не по теме и что за чушь в бледно завершающемся Году языка? Оказывается, заголовок рожден из рассуждений Мераба Мамардашвили: «Мы как бы „подвешены“ в языке», то есть в мире понятий, идей, названий, зафиксированных в сознании через язык. При чем же тут — «на языке»? Это напомнило мне высказывание одного переводчика с французского, который кокетливо говорил, отталкиваясь от какой-то поговорки: «Кого повесят за шею (за отчаянную голову), какого-нибудь развратника— за причинное место, а меня— за болтливый язык». За что вешать автора сумбурного интервью Андрея Константинова? — и не поймешь.

Вообще в погоне за мнимой завлекаловкой, остротцой в журнале заголовки и подзаголовки часто не соответствуют сути статьи, а многие высказывания и броские слоганы — реальной жизни. Например, на полосе подписки крупно набрано: «В России чигатель больше, чем писатель». Полная ерунда и непонимание ситуации: как писатель и издатель замечу, что сегодня почему-то любой грамотный человек хочет испечь и издать книгу': таксист, проститутка, политик (у Немцова уже и сын-школьник книгу издал). Я бы перефразировал: «В России читатель — сегодня большая редкость, чем писатель».

Обычно, приступая к созданию текста, мучаешься над тем, что сегодня на журналистском сленге называется Лид — начальная, вводящая в курс дела фраза (иногда несколько фраз), который должен быть запоминающимся, сразу вводить в курс дела или приковывать внимание читателя иными средствами. Лид, так в журналистике обычно именуется первый абзац — (от английского lead— вести, побуждать, руководить, быть первым, быть впереди, возглавлять) — или, как его еще иногда называют, «расширенный заголовок».

Станислав Белковский — когда-то приближенный к Кремлю политолог, а теперь публицист-оппозиционер пишет об итогах Зимней олимпиады в Ванкувере. Статья называется «Убить эффективного менеджера!», лид в ней таков: «Вы будете смеяться, но в нашем провале на Олимпиаде в Ванкувере гоже виноват Чубайс. Скажем так, коллективный Чубайс». Начало интригующее.

Данное учебное пособие я начал писать в Венгрии, в курортном городке Хевиз. И, размышляя над этой главкой, подумал, с чего бы я начал свой путевой очерк или даже заметку об уникальном и благодатном уголке страны. Когда бы я стал писать для специального издания или солидной газеты, то начал бы прежде всего с целебного озера, с облака пара над ним в холодную погоду или с сероводородного запаха в погожий день, который особенно обостряется под солнцем, или с сиреневых цветков озерного логоса, ставшего эмблемой Хевиза. А вот для молодёжного издания или бульварного, не приведи господь, уместней было бы начать со скульптурного изображения обнажённой женщины напротив здания городской администрации и хевизской школы на виду у оройного голубого костёла. Она сидит в вызывающе неприличной позе, оттопырив голый зад и показывая его отцам города, подрастающему поколению и прихожанам, словно подчёркивая, в чём специфика и сила курорта. Кстати, в натурмедицинской гостинице «Корбона» нельзя заходить в сауну не только в шлёпанцах, что понятно, но и почему-то в плавках или купальниках. Кто прикрывает свои интимные места полотенцем, хотя бы при заходе, а кто, как пожилые немки да венгерки, и не думает этого делать. Неприятное зрелище на первых порах, а потом привыкаешь, как и к грязевым процедурам или вытяжкам, когда люди, раздув щёки, висят в бассейне на цепях с застёгнутыми под подбородками ошейниками.