Кризис средневековой системы ценностей. 
Поиск новых основ культуры

Тенденция секуляризаций культуры.

Толчком для поиска новых путей культуры и преодоления стереотипов послужил кризис власти и династии Рюриковичей в начале XVII в. Это время в истории получило название смуты. «Смута… выдвинула вперед простого дворянина и „лучшего“ посадского человека. Они стали действительной силой в обществе на месте разбитого боярства». В то же время ни одно сословие не могло чувствовать себя в этом веке спокойно. Кризис власти и Смута совершили переворот в сознании народа. На протяжении 15 лет после смерти Федора Иоанновича люди видели, как низводили царей, если их не поддерживал народ.

В трагедии А. С. Пушкина «Борис Годунов» показано начало трансформации традиционных представлений народа о власти и о себе:

— Народ! Мария Годунова и сын ее Федор отравили себя ядом.

Народ в ужасе молчит.

— Что ж вы молчите? Кричите: да здравствует царь Дмитрий Иванович!

Народ безмолвствует.

Безмолвие народа как приговор власти. В. О. Ключевский писал: «В Смуту общество, предоставленное само себе, поневоле приучалось действовать самостоятельно и сознательно, и в нем начала зарождаться мысль, что оно, это общество, народ, не политическая случайность, как привыкли чувствовать себя московские люди, не пришельцы, не временные обыватели в чьем-то государстве…» Смутное время создавало уникальную ситуацию, которая в конечном счете усилила элементы рационализма в культуре всех слоев российского общества. Переоценка системы ценностей началась с главных вопросов: государь, власть, церковь, народ.

Пресечение династии Рюриковичей, частая смена царей, появление новых претендентов на престол, постоянная борьба сил, стоящих за ними, породили сомнение не только в легитимности новых властителей, но и в самой власти. В результате начинается разрушение образа самодержца как «помазанника Божия». А вслед за этим изменяется и отношение к церкви и ее книжникам, так долго работавшими над этим образом. Пока власть царя была символом привычно понимаемой иерархии, ей возражали, как слуги возражают хозяину, но не сомневались в необходимости ее существования. Теперь же в один миг вся иерархия рушилась на глазах. Люди переставали понимать происходящее с ними, государством и государем. Каждое новое потрясение усиливало беспокойство за свою судьбу и судьбу страны.

В Смутное время случилось достаточно событий, которые свидетельствовали о кризисе средневековой системы ценностей и постепенном перемещении центра культурного процесса из области духовной в область светскую — «обмирщении культуры». Процесс «обмирщения» (секуляризации культуры) становится доминантой культурного развития в XVII в.

Окончание смуты и воцарение в 1613 г. на московском престоле династии Романовых — сначала Михаила Федоровича (1613— 1645), а затем Алексея Михайловича (1645—1676), возродивших прерванную традицию, не остановило «смуты» в умах.

Восстановление утраченной целостности нации и государства виделось в реставрации прежде существовавших основ царства: религиозной обрядности, социальной иерархии, психологии, культуры. Эпоха «тишайшего царя» оказалась временем наиболее интенсивных и плодотворных поисков восстановления государственного «покоя» и, как казалось, порядка в душах людей.

Чтобы восстановить прежнее доверие к власти и ее носителю, Алексей Михайлович обращается к церкви. При царском дворе весьма популярной становится идея «оцерквления» как демонстрация незыблемой верности «старине». Пример подавал сам царь Алексей Михайлович. Когда он женился на М. Н. Милославской, то свадьбы «не играли». На свадьбе не было скоморохов, а вместо обрядовых песен пели церковные гимны.

Царя окружали «ревнители благочестия» во главе с протопопом Благовещенского собора Степаном Вонифатьевым. Среди них был будущий патриарх Никон и его неистовый оппонент протопоп из Юрьевца-Поволжского — Аввакум, поначалу единомышленники в вопросах наведения порядка в церкви и искренние защитники «старины». «Ревнители» прежних церковных устоев враждебно относились ко всему иноземному. Они с большой тревогой наблюдали «смуту» в умах и всячески желали восстановить благочестие нравов. Для начала «ревнители благочестия» весьма усердно занялись публикацией «душеполезных» книг в Печатном дворе.

«Боголюбцы» настолько увлеклись совершенствованием службы в церкви, что изумили самих греков из Византии, в середине 50-х гг. посетивших Москву. Гости умирали от усталости на необыкновенно продолжительном богослужении, а москвичи, благообразные и молчаливые, «как статуи», по-прежнему продолжали класть поклоны. По мнению греков, москвичи своим благочестием затмевали подвижников в пустынях.

Невольной жертвой ситуации «оцерквления» оказались скоморохи, которых церковь стала рассматривать как соперников в борьбе за души прихожан. С началом движения за чистоту веры соперничество попа и скомороха предстало воплощением борьбы Бога и дьявола за душу человека, противостоянием «чистого» и «нечистого» поведения.

Православие трактовало природу человека дуально: тело и душа противопоставлялись друг другу. Душой человека ведал священник, а у бренного тела был другой авторитет и руководитель — скоморох. «Иереи» с крестами, а скоморохи «с дудами». Скоморохи потешали народ на торгах и в других местах большого и не очень большого стечения публики, на праздниках и свадьбах. Скоморохи были певцами и музыкантами, исполняли различные фольклорные произведения, устраивали представления с животными. Но все-таки основой их представления были тексты — скоморошины. Они намеренно составлялись из бессмысленных слов и часто были непристойными по содержанию. Церковь терпела скоморохов как показательное поучение грехом. Скоморохи не были изгоями. Они были крещеными людьми. В XVII в. бытовому веселью противопоставлялась молитва.

Попытка церкви установить контроль над всеми сторонами жизни паствы посредством «оцерквления» закончилась неудачей. С тотальным контролем согласилась лишь меньшая часть православного мира (от четверти до трети населения). Остальные предпочли не принять предложенного церковью варианта.

Не вполне удалась и первая попытка власти продемонстрировать свою «истинность». Исторические документы этого времени фиксируют явления непочтительного отношения к самодержцу. О нем говорили такие вещи, «что сыщики их в отписку писать не смели», такие это были «воровские, непригожие слова». Делалось это несмотря на строжайший запрет и тяжкое наказание, введенное «тишайшим царем» Алексеем Михайловичем. Дело доходило до курьезных случаев. В феврале 1629 г. курскому воеводе стольнику Н. С. Собаки ну был подан донос на тюремного сторожа Сеньку, который, как следовало из доноса, сравнивал свою бороду с бородой царя. Розыск показал, что навет облыжный, ибо Сенька в разговоре хотел продемонстрировать верноподданнические чувства, сказав, что его борода, как и все, принадлежит царю. Поэтому пострадал не он, а доносчик. И курьезная, и серьезная «расцаревщина» и «расцерковщина» (как тогда выражались) становились знаком времени, свидетельством начавшегося размывания ценностных ориентаций традиционной культуры.

Естественным выходом из создавшегося положения стало отделение церковной жизни от светской для формирования автономной, секуляризированной культуры. Процесс постепенного различения светского и духовного довольно быстро стал необратимым.

Освобожденные от церковного контроля сферы культуры получали новые черты. Этому активно способствовал более светский характер государственной и повседневной жизни. Новизна возможностей превосходила новизну непосредственных результатов, и это создавало историческую перспективу правлению Алексея Михайловича и развитию самого культурного процесса.

Выделение культуры из религиозного фона эпохи означало, что она становится автономной в области творчества. На этой основе начинал развиваться процесс переосмысления картины мира и системы ценностей.