Литературная рефлексия творческой неудачи

Молодость автора как параметр творческой неудачи

DOI 10.15 826/В978−5-7996−1643−4.019.

Понятие литературной неудачи объединяет и в какой-то степени уравнивает сотни прецедентов, имеющих зачастую противоположные мотивы негативной оценки.

Во-первых, необходимо разграничивать источники оценки художественного произведения как неудачного. С одной стороны, это авторская оценка творения как неудавшегося (по разным причинам): синдром 2-го тома «Мертвых душ» или синдром «бессилия материала» («о, если б мог выразить в звуке…», «мысль изреченная есть ложь») вплоть до крайних мер — уничтожения неудавшегося произведения. С другой стороны, это сторонние оценки результата творчества: неудавшимся могут считать произведение (или все творчество автора) коллеги по цеху, они же литературные соперники, вплоть до крайних случаев ухода (синдром Маяковского); недооценить творческое произведение могут читатели (или реципиенты любого вида искусства) — синдром премьеры «Чайки»; произведение может нс понравиться критикам.

Во-вторых, следует, видимо, согласиться с тем, что жестких критериев неудачности произведения нет, потому что в разные периоды актуализируются разные показатели, которые через какое-то время могут обернуться своей противоположностью (покажем это на примере такого параметра, как молодость автора).

© Мальцева Т. В., 2015.

Более объективный материал мы найдем в истории литературы. Он запечатлен в метатексте, которым для нас в данном случае является полемическая литература, особенно развитая в XVIII в. Главным предметом метатекстуальной полемики в это время были собственно литературные проблемы: задачи литературы, жанровые каноны оды, трагедии, комедии, эпопеи, содержательные возможности стихотворных размеров, формы и приемы сатиры и т. д. К этому можно прибавить споры, вызывавшиеся личными амбициями авторов, полемику, отражавшую смену писательских поколений или переориентацию вкусовых пристрастий, взаимоотношения литераторов между собой.

В этой полемике были обозначены одни из первых показателей сторонней оценки неудачности произведения — молодость автора и творческая несамостоятельность, плагиат, оправданное или неоправданное заимствование.

Рассмотрим первый параметр — молодость автора. Особенно остро он обсуждался в полемике, которую вели Александр Петрович Сумароков и Николай Петрович Николев. Спор между литераторами возник в 1774 г. В это время Николеву шел шестнадцатый год, Сумарокову, который осознавал себя патриархом литературы после смерти Ломоносова и Тредиаковского, было 57 лет. В 1774 г. начинающий поэт Н. Николев опубликовал «Сатиру к Музе на 16 году Сочинителя». Сатира имела обличительный характер, что было расценено Сумароковым как бестактность юного автора.

Сумароков не принял «Сатиру» по нескольким причинам. Вопервых, юность автора не позволяла ему выступать судьей света, тем более что впервые в таком качестве Николев проявил себя в 1770 г., написав «Сатиру на развращеные нравы нынешнего века» в возрасте 13 лет. Эта сатира до 1777 г. бытовала в рукописном виде, поэтому, очевидно, Сумароков на нее не отозвался. В первой печатной сатире («Сатира к Музе») юный поэт допускает крайне амбициозные высказывания, приравнивая себя к демиургу:

…С тех пор как мы с творцом не узнаем творенья, А слово истины с словами заблужденья…¹

(здесь и далее в цитатах разрядка наша. — Т. М).

Во-вторых, Сумарокову должна претить позиция юного сатирика:

…Слабостей людских хулить не смышлю я, И не последую привычке злоязычной, И с миром говорю: порок есть дар привычный.

Не к воспитанию относится вина, Виновница тому природа лишь одна.

. .но более всего (хоть Музой я любим) Боюся ссориться с обычаем мирским;

Мир старый дедушка, а я еще ребенок, В стране Парнасской я чуть вылез из пеленок, Едва умел тебе стихами пропищать, Так мне ль людей сердца и нравы очищать?²

Сумароков занимал активную позицию критика и исправителя нравов, нажив при этом себе врагов и недоброжелателей среди литераторов, чиновников, высшей аристократии, за что был отставлен от должности и терпел нужду. Поэт, в его представлении, должен был показывать идеал, приносить своим творчеством пользу, поэтому с конформизмом Николева-поэта («к тому же вить и я — все тот же человек») Сумароков не мог согласиться.

Ответом на эту сатиру Николева стало сразу несколько художественных и публицистических произведений А. П. Сумарокова (все они написаны в 1774 г.): «Притча на несмысленных писцов», «Наставление хотящим быть писателями», «К несмысленным рифмотворцам», «Блохи». Сумароков считался, можно сказать, отцом жанра сатиры, поэтому имел право на отповедь юному сатирику, которая оказалась злой и уничижительной: юный соперник предстал в притче в образе вши.

Образ «несмысленного рифмотворца», «несмысленного писца», отождествленный с отвратительными насекомыми — блохами, клопами и вшами — постоянен в сатирическом творчестве Сумарокова. Ему принадлежит небольшая заметка «Блохи» о молодых неумелых и надоедливых сочинителях. В этой заметке Сумароков обращается к бесталанным поэтам: «…кто сей способности не имея автором станет против воли муз и Аполлона, оный сам блохою будет и вечно других станет беспокоить»³.

В публицистическом наставлении «К несмысленным рифмотворцам» возникает образ «несмысленного» поэта. В этом наставлении Сумароков сетует на доступность литературного труда, потому что «кратчайший способ стати стихотворцем» — это «научиться узнати что стопа, а это наука самая легкая и только трех часов времени требует начать писать и отдавать в печать»⁴. Сумароков указывал, что «сей новый и краткий способ уже несколько восприят», что на Парнас хлынула молодежь, последователи метода нашлись в лице юного, самолюбивого и надменного Николева.

Молодость под пером Сумарокова становится недостатком литераторов, которые не успели научиться мастерству. В «Наставлении хотящим быть писателями» Сумароков с высоты своего опыта поучал молодых:

Стихосложения не зная прямо мер, Не мог бы быть Малерб, Расин, Мольер…

Однако тщетно все, когда искусства нет, Хотя творец пиша струями поты льет.

Без пользы на Парнас слагатель смелый всходит, Коль Аполлон его на верх горы не взводит⁵.

В «Притче на несмысленных писцов» Сумароков в образе вши, вползшей к Музам на Парнас, которая «стала возглашать во злобе и роптаньи о правде, честности и добром воспитаиьи», прямо выводит юного Николева. Прототип притчи определен Ю. В. Стенником. Исследователь считает, что контекст содержания притчи позволяет предположить, что в ней имеется в виду скорее поэт начинающий, но самоуверенный и претендующий на роль учителя других. «Есть косвенные данные предположить, что в этом случае Сумароков ополчился на семнадцатилетнего Н. П. Николева, опубликовавшего как раз в 1774 году „Сатиру к Музе“, где с присущей ему самоуверенностью выступил в роли судьи света»⁶. Вполне возможно, что образ «несмысленного писца» собирательный, и прототипами его могли выступить и другие молодые литераторы, так как название и инвективы притчи дают основание предположить, что «героев» притчи несколько, упоминаются они во множественном числе:

Вши в самой дерзости читать, писать умели И песни пели…⁷.

Важно отметить, что в середине 70-х гг. XVIII в. спор о литературном старшинстве — это спор о литературных авторитетах, поэтому круг участников полемики оказался очень широк. Видимо, в 1774—1775 гг. написана, а в 1775 г. отдельным изданием опубликована сатирическая поэма М. Чуйкова «Плачевное падение стихотворцев». Поэма сюжетно связана с тематикой полемики: это спор о литературном старшинстве, литературных авторитетах. «Плачевное падение» стихотворцев произошло ввиду перенаселенности Парнаса и из-за недолжного, непочтительного к авторитетам поведения пиитов, один из которых «Парнассову твердыню в стихах поколебал и в Ипокренский он источник наплевал»⁸.

Молодой поэт Николев ответил литераторам-партриархам стихотворной комедией «Самолюбивый стихотворец». Комедия метит в конкретного литературного адресата — она направлена против Сумарокова. Полемический запал комедии усиливает и тот факт, что в комедии Николев выступил против Сумарокова, продолжая традицию памфлетной комедии, которую сам Сумароков и создал! Таким образом, творение обратилось против своего творца.

Источником осмеяния в комедии Николева является творчество Сумарокова и его личность. Основной прием осмеяния — бытовое и литературное отождествление персонажа комедии и литературного антагониста. Комедия написана в 1775 г. Сумароков умер в 1777 г. Но даже после его смерти комедия не потеряла для Николева актуальности. Он отдает комедию в театр для постановки в 1781 г. Постановка комедии была приурочена к важной дате. Как отмечает В. П. Степанов, «направленная против А. П. Сумарокова, который выведен в ней под именем Надмена, и написанная еще в 1775 году, пьеса была отдана на театр всего через три года после смерти поэта… ко времени выхода в свет „Полного собрания всех сочинений“ Сумарокова»⁹. Издание собрания сочинений автора — знак общественною признания его авторитета. Н. И. Новиков издает «Полное собрание всех сочинений в стихах и прозе А. П. Сумарокова» в 1782 г. О подготовке издания было широко известно. Н. Николев, видимо, хотел снизить общественную значимость этого издания и самого факта заслуг Сумарокова и накануне выхода в свет собрания сочинений знаменитого поэта «приветствовал» его память памфлетом.

Н. П. Николев пишет комедию по тем правилам полемической комедии, которые сложились под пером Сумарокова и закрепились уже как признаки жанровой модели комедии. Это обязательное наличие двух интриг, двуплановая характеристика главного героя: как человека и как сочинителя. Уже первые детали характеристики позволяют опознать в сочинителе Сумарокова, расхожее обвинение которого — плагиат. Служанка Надмена Марина интересуется у слуги Чеснодума Панфила, чьей трагедией Чеснодум хочет «сделать угодность» Надмену.

Марина Своей трагедией?

Панфил Конечно, не чужой.

Ужель ты думаешь, что барин крадет мой?¹⁰

Подробную характеристику Надмена дает служанка Марина.

Марина.

…Во-первых, знай: Надмен таких высоких дум О знании своем, о даре, о искусстве, Что мыслит, будто бы нет в разуме, ни в чувстве Достойной похвалы достоинствам его, Что все писатели не значат ничего, Или, по крайности, немногие на свете Достойны быть при нем у разума в примете.

И то не русские. А русские творцы, По мнению его, не соловьи — скворцы.

…Он так самолюбив в творениях своих, Что мыслит, будто бы нельзя не красть из них Тому, кто славиться чужим добром намерен.

А что нельзя своим, он в том давно уверен.

А для того-то всех российских он писцов Без исключения считает за глупцов¹¹.

В этой характеристике важны несколько узнаваемых черт Сумарокова. Во-первых, это авторское самомнение. Свидетельство об этой черте характера Сумарокова представил В. Стоюнин: «Он [Сумароков] любил, когда к нему обращались за советами, когда просили его помощи, его мнения; тут он принимал тон учительский, наставнический и, может быть, уж чересчур самохвально высказывал свое превосходство…»¹²

Во-вторых, общим местом, устойчивым мотивом литературного облика Сумарокова в XVIII в. было обвинение в плагиате, литературных заимствованиях, краже. Впервые обвинил в этом Сумарокова Тредиаковский. Этот параметр неудачности литературного произведения требует отдельного анализа, так как в поэтике классицизма содержалось требование ориентации автора на западноевропейские образцы, и плагиат в общем-то не считался авторским грехом. Но многие русские авторы сочли «творчество с помощью ножниц» неэтичным и публично спорили по этому поводу (например, Тредиаковский с Сумароковым, Крылов с Княжниным).

В-третьих, главный герой (Сочинитель) имеет портретное сходство с Сумароковым:

Марина (в сторону)

Ого! Нахмурил бровь! Трясется и парик!

Конечно, ищет рифм сердитый наш старик!¹³

Эта портретная деталь внешнего облика Сумарокова зафиксирована в книге С. Глинки «Очерки жизни и избранные сочинения Александра Петровича Сумарокова»¹⁴. Первая реплика Надмена тоже указывает на сходство с известным драматургом:

Н, а д м е н Трагедия моя поспела бы, конечно…

Конечно, к завтрему¹⁵.

Столь короткий срок создания пьесы — прямая отсылка к памфлетной комедии Сумарокова «Тресотиниус», которая как раз за сутки и написана: «зачата генваря 12, окончана генваря 13 1750». Рекордно короткий срок создания произведения становится устойчивой чертой литературного облика Сумарокова. В дальнейших репликах Надмена закрепляется его сходство с Сумароковым. В комедии приводятся примеры обращения Сумарокова к «соврагам» по перу, усиливающие черты сходства оригинала и его литературного воплощения.

Парнасе… драгой Парнасе!

К тебе ль ползут клопы? (Надмен)¹⁶.

«…Кто, способности не имея, автором станет против воли муз и Аполлона, оный сам блохою будет и вечно других станет беспокоить» (Сумароков)¹⁷.

Таким образом, прототип достаточно узнаваем. Это узнавание достигнуто с помощью памфлетной характеристики. Николев включил в текст цитаты узнаваемые слова из произведений Сумарокова. В 1774 г., за год до издания «Самолюбивого стихотворца», Сумароков напечатал «Наставление хотящим быть писателями», в котором с высоты своего опыта поучал молодых:

Стихосложения не зная прямо мер, Не мог бы быть Малерб, Расин, Мольер…

Однако тщетно все, когда искусства нет, Хотя творец пиша струями поты льет.

Без пользы на Парнас слагатель смелый всходит, Коль Аполлон его на верх горы не взводит¹⁸.

Фрагменты этого наставления Сумарокова вошли в монолог Надмена:

Не зная грамоте, все лезут на Парнас.

Все метят удивить своими свет стихами И с ними по свету храбрятся петухами.

Из всех напружа сил безмозглое чело…¹⁹.

Таким образом, полемическая комедия Н. П. Николева «Самолюбивый стихотворец» подводит итог творческой деятельности Сумарокова, который к 1770-м гг. утрачивает доминирующее положение в литературе. Сам Сумароков продолжал активно писать и участвовать в литературной полемике, но тон в литературе задавали уже его ученики, т. е. молодые авторы. С одной стороны, это был Я. Б. Княжнин, «за которым закрепилась репутация естественного преемника Сумарокова на трагической русской сцене»²⁰, с другой стороны — М. М. Херасков, М. Н. Муравьев, Н. А. Львов, в творчестве которых заметны уже ростки сентиментализма. Сумароков и его творчество в середине 1770-х гг. — это уже прошлая эпоха. Таким образом, полемическая комедия Н. П. Николева — это борьба со стариками-авторитетами, с «сумароковщиной», с наследием Сумарокова и его притязаниями на литературное первенство.

Молодость автора в конце XVIII — начале XIX в. перестала восприниматься как недостаток сочинителя, более того, именно она в романтизме стала обязательным условием максимально индивидуального творчества. Обстоятельства жизни многих романтиков действительно очень рано проявляли их творческий талант и преждевременно сводили в могилу. Таковы судьбы Новалиса, Гофмана, Байрона, Шелли, Лермонтова и многих других. Во второй половине XIX в. большая проза потребовала от автора жизненного опыта, и молодость опять стала препятствием к творческому успеху.

Первые подходы к анализу феномена творческой неудачи позволяют сделать некоторые выводы. Факт литературной неудачи — поле взаимодействия различных по основаниям критериев: синхронных и диахронических, эстетических и идеологических, социальных и поколенческих, общественных и национальных, объективных, регламентированных господствующим творческим методом, и индивидуально-вкусовых и т. д. Понятие удачности или неудачности произведения подвержено историческому пересмотру. Личные ощущения автора о степени удачности собственного произведения и оценки современников (а среди них и разных групп читателей — от «высоколобых» до потребителей массовой литературы) и потомков, равно как просто читателей и профессиональных критиков, могут категорически не совпадать.^[1]

• 6 Стенник Ю. В. Русская сатира XVIII века. Л., 1985. С. 123.
• 7 Сумароков А. П. Наставление хотящим быть писателями. С. 1. ^s Чуткое М. Плачевное падение стихотворцев. СПб., 1775. С. 1.
• 9 Степанов В. П. К истории литературных полемик XVIII века («Обед Мидасов») // Ежегод. рук. отд. Пушкинского Дома на 1976. Л., 1978. С. 134.
• 10 Николев Н. П. Самолюбивый стихотворец: комедия в 5 действиях. СПб., 1775. С. 78.
• 11 Там же.
• 12 Стоюнин В. Александр Петрович Сумароков. СПб., 1856. С. 119.
• 13 Николев Н. П. Самолюбивый стихотворец. С. 83.
• 14 См.: Глинка С. Очерки жизни и избранные сочинения Александра Петровича Сумарокова. СПб., 1841.
• 15 Николев Н. П. Самолюбивый стихотворец. С. 84.
• 16 Там же. С. 78.
• 17 Сумароков А. П. Указ. соч. Т. 9. С. 287.
• 18 Сумароков А. П. Наставление хотящим быть писателями. С. 4.
• 19 Николев Н. П. Самолюбивый стихотворец. С. 90.
• 20 Степанов В. П. Указ. соч. С. 134.

• [1] Николев Н. П. Творении: в 4 ч. Ч. 4. СПб., 1797. С. 91. 2 Там же. 3 Сумароков А. П. Полное собрание всех сочинений в стихах и прозе: в 10 ч. М" 1781—1782. Ч. 9. С. 287. 4 Там же. С. 276. 5 Сумароков А. П. Настааление хотящим быть писателями. СПб., 1774. С. 4.