Влияние православия на взаимодействие российской власти и предпринимателей

Религиозные ценности, отражающие своеобразие русского смысла жизни и отношения к труду, выразились в славянофильстве. Славянофильство представляет религиозные ценности крестьянской идеологии, носит консервативный характер. Центральная идея славянофильства — это борьба с капитализмом и современным социализмом. Протест против современного рационализма и капитализма выливается в протест против городской культуры, поскольку носителями и рассадниками рационализма считаются именно города (в отличие от Запада, где раннее христианство возникло как городская религия). На смену славянофильству не пришло альтернативное религиозное течение, которое выразило бы дух капиталистического предпринимательства. Носителя капиталистического духа, т. е. своего протестантизма, в России не возникло. Но не сформировалась и развитая городская культура.

В конце XIX в. православие не имело сильной поддержки ни в одной из социальных групп российского общества. Поэтому поиск новых ценностей шел вне рамок религии. Источниками этических и трудовых ценностей стали идеалы утопического социализма и уравнительного коммунизма, которые отражали также мировоззренческие искания рабочего класса, наполовину представленного вчерашними крестьянами, а также искания значительной части интеллигенции.

Революция 1917 г. послужила завершением идейпо-религиозного кризиса и выходом на новый, нерелигиозный уровень мотивации и отношения к груду. Таким образом, религиозные ценности в России не получили этической рационализации в трудовой деятельности.

И, тем не менее, некоторые православные ценности усиливаются в сознании россиян и определяют трудовое поведение [36].

Например, религиозная установка на «пенакоплепие сокровищ» нашла специфическое отражение в трудовой деятельности. Приоритет духовных ценностей над материальным достатком оказывал и оказывает воздействие на различные трудовые действия (или акты) многих россиян, в большей мере направленные на решение производственной задачи, а не на получение материальной выгоды [36, 12].

Религиозная установка на «ненакопление сокровищ» была дополнена представлением о бессмысленности обогащения и верой в патерналистское предназначение политической власти. Представления о патерналистской роли власти, в свою очередь, сформировались под влиянием такого фактора, как характер государственной власти. В данном случае имеется в виду усиление отчуждения власти от гражданского общества, ради сохранения мирных условии жизни согласного мириться с деспотизмом и жестким изъятием прибавочного продукта. Такое положение привело к формированию отношения к труду, как не дающему материального достатка и привычке к тому, что результат груда будет отнят государством. Заметим, что такое отношение усилилось в годы коллективизации у многих российских крестьян, потерявших свои хозяйства и подвергшихся ссылке.

Представления о богатстве связаны с близким к нему представлением о материальном достатке. В России отношение к материальному достатку всегда носило негативный характер. Люди убеждены, что честным трудом богатства не нажить, неприемлемо отождествляют его с бесчестием, несправедливостью. Г. Успенский, наблюдая за жизнью крестьян в пореформенное время, поражался их «непостижимому равнодушию к собственной выгоде», безынициативности: «Они мучаются, проезжая через болото по почти развалившемуся мосту, но не соберутся и не починят его» [46,18,20]. А. Фег также указывает на отсутствие «мысли о ценности личного груда» [47, 76].

Для обеспечения своего труда крестьянин прикладывал крайне мало усилий. Этому равнодушию, как упомянуто ранее, содействовали крепостное право и община с уравнительными принципами и ежегодным переделом земли. В отличие от фермера, российский крестьянин с неприязнью относится к новшествам, поскольку озабочен выживанием, а не получением прибыли.

Прослеживается миграция представлений о богатстве и материальном достатке. И сегодня, в XXI в., среди многих россиян труд, не обещающий достатка или богатства, не теряет своей ценности. По мнению Е. А. Сидоровой, здесь кроется существенное различие между отношением к труду на Западе и в России. Для индивида — носителя западного менталитета характерно представление, что если груд не подразумевает приличного вознаграждения, то он автоматически утрачивает всякую ценность, лишается всякого оправдания. Естественно, что ментальность российского и западного человека совершенно разная. В менталитете русского народа и по сей день доминирующую роль играет социальная ответственность, но при этом представления о ней во многом отличаются от западных. Иные представления у россиян и о следовании идеалу и выбору такового. Огромное значение имеет авторитет какоголибо актора социального взаимодействия: главы семьи, организации, государства. Не исчезли окончательно ценности сострадания и самопожертвования. В то время как на Западе в сознании индивидов доминируют такие ценности, как социальная справедливость и личная свобода, вера в собственные возможности и успех, лидерство, самоутверждение.

Рассмотрим еще одну религиозную ценностную установку, закрепившуюся в поведении россиян, в конкретных трудовых действиях и отношениях. В данном случае имеется в виду ценностная установка на распоряжение собственностью. Она сформировалась под влиянием таких характеристик социального взаимодействия, как общинносгь и соборность, при реализации которых результат труда человека не может быть собственностью самого человека, а должен принадлежать всем. Кроме того, огромное влияние на ценностные установки оказал характер государственного управления. Власть участвовала в перераспределении результатов труда и регулировании этих процессов, при этом постоянно изменяла «правила игры», что часто граничило с деспотизмом. Постепенно в общественном сознании формировались представления о моральных и антиморальных действиях в труде и отношениях. Материальное обогащение невозможно при ориентации на ценности коллективизма, но противопоставление себя коллективу освобождает от условностей морали и дает право на богатство [36, 13]. Наивысшее выражение этого представления наблюдалось в поведении российских предпринимателей в 90-е гг. XX в.

Религиозная идея святости страдания за другого человека и за все человечество в целом также получила специфическое выражение в трудовом поведении россиян. Закрепилось понимание ценности труда, но не в том, чтобы обеспечить жизнь «здесь и сейчас» (как в протестантской трудовой этике), а в том, чтобы лучше жить было «потом, когда-нибудь и может быть».

Естественно, что закрепление этой ценности и соответствующих принудительных отношений происходило под влиянием власти. Сильное государство и его огромные размеры во многом определили формирование не только принудительных отношений, но и моральной обязанности, т. е. долга. При этом такой вид отношений был высокопроизводительным продолжительное время. В результате ускоренное™ этого вида отношений развивалось, с одной стороны, поведение с конкретными нормами: трудолюбие и быстрота, проворность в работе, способность к наивысшему напряжению физических и моральных сил, терпеливая готовность к плохим условиям груда и большим нагрузкам, осуждение работы на себя, примат общественного над частным, взаимовыручка, взаимопомощь.

С другой стороны, трудовые действия сопровождались отрицательными эмоциями (ощущение безысходности, неверие в собственные силы), а также закреплением таких действий, как нерасчетливость, небрежность в работе, отсутствие пунктуальности и тщательности, неприязнь к строгой деловой организации.

Стоит признать, что современные русские трудовые ценности, характер трудовых действий (актов) и отношений за последние годы значительно трансформировались. Трудовое поведение многих россиян детерминировано утилитарными нормами и целями: стремлением усердно и стабильно трудиться ради высокого заработка. Однако для россиян возможность проявить инициативу и брать на себя ответственность в работе является менее значимой, чем на Западе. Но постепенно меняются приоритеты ценностей, которые определяют иной характер социального взаимодействия.