Системная гражданская активность

Выделение данной гражданской активности с ее специфическими целями и задачами оправдано как альтернатива смешению культуры системного мира с культурой жизненного мира. В реальной культурной политике это смешение проявляется как имитация со стороны государственных учреждений и организаций культурной активности населения (например, различные показные массовые театрализованные «программы ликования» или «протеста»). Авторами, сценаристами и инициаторами такой активности являются представители государственных структур. Населению же в различных культурных акциях, программах отводится роль обезличенной «толпы», но не активных соучастников. Таким образом, исчезает разнообразие гражданских инициатив, «растворенных» в обезличенной «государственности», профанируется сама идея гражданственности и ее разнообразных проявлений. Этот факт косвенно подтверждается исследователями, указывающими, что «мышление толпы оперирует небольшим количеством основных идей» (47, с 19), г. е. склонно обесценивать плодотворность разнообразия общезначимых идей как таковых. При этом толпа изначально отрицает культуру социального партнерства граждан и государства, так как «для толпы надо быть богом или ничем» (там же, с. 22).

Чтобы избежать уродливого симбиоза «феномена толпы» и государства, необходимо определение собственного культурного потенциала системной гражданской активности без прямой апелляции «ко всем гражданам».

Социально-культурный смысл системного мира для обеспечения эффективного функционирования гражданского общества достаточно полно раскрыл Гегель в своем знаменитом труде «Философия права», отталкиваясь от взаимодействия категорий «единичное» — «особенное» — «всеобщее». В нашей терминологии «единичное» принадлежит к «жизненному миру», «особенное» — к гражданскому обществу, «всеобщее» — к «системному миру». По мнению Гегеля, «в гражданском обществе каждый для себя — цель, все остальное для него ничто. Однако без соотношения с другими он не может достигнуть своих целей во всем их объеме: эти другие поэтому средства для цели особенного. Но особенная цель посредством соотношения с другими придает себе форму всеобщего и удовлетворяет себя, удовлетворяя вместе с тем стремление других к благу. Так как особенность связана с условием всеобщности, то целое есть почва опосредования, на которой дают себе свободу все единичности, все способности, все случайности рождения и счастья, из которой проистекают волны всех страстей, управляемые только проникающим в них смыслом разума. Особенность, ограниченная всеобщностью, есть единственная мера, при помощи которой каждая особенность способствует своему благу» (15, с. 228).

Таким образом, по Гегелю, всеобщее (в нашей терминологии «системный мир») это — разумное основание существования всего общества, его духовная основа (в его трактовке это воплощение «абсолютной идеи»). Если принять данную позицию Гегеля, то можно сделать вывод о необходимости функционирования «системного мира» как прежде всего «мыслящей субстанции», концентрирующей интеллектуальные и творческие ресурсы, значимые для всего общества. Реализация этих ресурсов должна быть направлена на обеспечение общества. Соответственно в этом случае она носит общегражданский характер. Насколько реальна такая установка на почве именно «системного мира»?

По мнению известного культуролога В. М. Розина, выживание всего общества зависит от изменений в мире. Такая установка вполне реальна и созвучна проблемам современного общества, «во-первых, потому, что общество и мир постоянно меняются и на это приходится адекватно реагировать, во-вторых, эти изменения нас по многим параметрам не устраивают (повсеместно действует формула — „хотели как лучше, получилось как всегда, а, но сути, еще хуже“), в-третьих, потому, что чуть ли не каждый чиновник или крупный специалист сегодня … „вынужденный обстоятельствами“, т. е. сообразно своему месту производит общественные изменения, однако не понимает, ни то, что он говорит прозой (имеет дело с общественными преобразованиями), ни последствий, большей частью негативных, своей деятельности. Следовательно, дело не в самих общественных изменениях, а в их направленности и характере» (49, с. 392—393).

В «Философии духа» Гегель в качестве «субстанциального во всех человеческих делах» выделял «правовое, нравственное и религиозное». Если под «религиозным» понимать не только веру в «божественное», но и бескорыстное отношение к другому человеку как к «творению божьему»,'то в соответствии с логикой Гегеля возможно выстраивание следующей схемы оптимального взаимодействия «жизненного мира», гражданского общества и «системного мира» в культуротворческом аспекте, представленной на рис. 3.1.

Под религиозной культурой в данном случае понимается способность индивида действовать в социуме на основе моральных требований, главным содержанием которых является умение сочетать индивидуальные и групповые интересы. Насколько корректно в данном случае отнесение этого умения к религиозной культуре? Мы разделяем точку зрения тех священнослужителей, которые считают, что потребность в служении другим людям есть главный показатель истинной религиозности, даже при наличии атеистического мировоззрения и поэтому является более предпочтительной, чем формальное «обрядоверие». В этом случае член гражданского общества, способен гуманизировать, сделать моральным само право, представленное в «системном мире» (см. рис. 3.1), а само право, обогащаясь опытом морального поведения, способно обеспечить реализацию последнего соответствующим гарантиями для социального подвижничества, сделать носильным такое поведение для каждого индивида как члена гражданского общества (см. рис. 3.1). Характерно, что именно с таким ожиданием к «системному миру» подходят многие религиозно ориентированные мыслители.

Рис. 3.1. Схема оптимального взаимодействия «жизненного мира», гражданского общества и «системного мира» в культуротворческом аспекте

Достаточно в этой связи сослаться на соответствующие высказывания Ф. М. Достоевского: «Сильно развитая личность, вполне уверенная в своем праве быть личностью, уже не имеющая за себя никакого страха, ничего не может и сделать другого из своей личности, то есть никакого более употребления, как отдать ее всю всем, чтоб и другие все были точно такими же самоправными и счастливыми личностями. Это закон природы; к этому тянет нормально человека. Но тут есть один волосок, один самый тоненький волосок, но который если попадется под машину, то все разом треснет и разрушится. Именно: беда иметь при этом случае хоть какойнибудь самый малейший расчет в пользу собственной выгоды» (22, с. 429). Но и сам «системный мир» (у Достоевского именуемый «братством») имеет по отношению к такой личности встречные обязательства: «А братство, напротив, должно сказать: «Ты слишком много даешь нам. То, что ты даешь нам, мы не вправе не принять от тебя, ибо ты сам говоришь, что в этом все твое счастье;

но что же делать, когда у нас беспрестанно болит сердце и за твое счастье. Возьми же все и от нас. Мы всеми силами будем стараться поминутно, чтоб у тебя было как можно больше самопроявления. Никаких врагов, ни людей, ни природы теперь не бойся. Мы все за тебя, мы все гарантируем тебе безопасность, мы неусыпно о тебе стараемся, потому что мы браться, мы все твои братья, а нас много и мы сильны; будь же вполне спокоен и бодр, ничего не бойся и надейся на нас". После этого, разумеется, уж нечего делиться, тут уж все само собою разделится. Любите друг друга, и все сие вам приложится", (там же, с. 429—430).

В данном случае мы имеем дело, конечно, с некоторым идеальным вариантом взаимодействия «системного мира» с представителями гражданского общества. Но этот идеал можно рассматривать и как главный ориентир в формировании самой гражданской культуры силами «системного мира». Насколько эта установка, воплощается в реальной практике «системного мира»? В сфере культурной политики, осуществляемой «системным миром» и представляемым в первую очередь государственными учреждениями и организациями гражданская ориентированность реализуется чаще работниками самих учреждений культуры, но не органами управления в сфере культуры. Последние в значительной мере являются «окуклившимися» бюрократически аппаратными образованиями, далекими от главной гражданской задачи системного мира — оказания эффективной помощи большинству «подвижников культуры» средствами права и расширения правовых возможностей гражданских инициатив, удовлетворения запросов населения, формирующих граждански значимую культуротворческую активность (см. для сравнения вышеприведенную схему).

Приведем для начала в подтверждение этого тезиса следующий аргумент. Несмотря на обилие в России специалистов в области экономики и права, наблюдается огромный их дефицит в отрасли кз’льтуры. Все нормотворчество и соответствующие экспертные функции в отрасли концентрируются в лучшем случае в закрытых управленческих структурах.

(Министерство культуры, органы культуры на местах). В сфере культуры возникла ситуация, о которой предупреждал еще Гегель: «Сословие юристов, обладающее особенным знанием законов, считает это знание своей монополией и полагает, что тому, кто не из их среды, не следует вмешиваться в их дела… Право касается свободы, самого достойного и священного в человеке, и он сам, поскольку оно для него обязательно, должен знать его» (15, с. 253).

В этой ситуации роль просветителей и определенных гарантов прав населения в сфере культуры взяли на себя те работникиэнтузиасты учреждений культуры, которые реализуют установку на массовость участия населения в социально-культурной деятельности и доступность услуг этих учреждений для населения.

Почему именно «массовость» и «доступность»? Потому что данные характеристики предлагаемых учреждениями культурных услуг являются базовыми для задачи формирования социокультурного активности посетителей как одного из условий становления гражданского общества. Испытывая, как правило, дефицит однозначных правовых норм и гарантий собственной деятельности (например, в сфере платных культурных услуг населению), недостаток правовой компетентности в работе с населением, многие работники массовых учреждений культуры (библиотек, клубов, музеев и т. д.) тем не менее создают моральную атмосферу общественного энтузиазма через вовлечение своих посетителей в социально значимую культурную деятельность. Тем самым они реализуют свое право как представителей системного мира (государства) на создание этой моральной атмосферы и обеспечивая моральное право населения как гражданского субъекта на участие в общественно значимых социально-культурных инициативах (см. рис. 2.2).

Системная активность в отрасли культуры представлена преимущественно государственными учреждениями культуры, принадлежащим ведомству Министерства культуры: библиотеками, музеями, театрами, концертными залами и площадками, клубными учреждениями, парками культуры и отдыха и т. д. Эти учреждения культуры так или иначе обладает культурным потенциалом, способствующим формированию гражданского общества. Данные возможности в конечном счете выражаются в привлечении самого населения к организации и проведению программ культурной деятельности через создание структур общественного самоуправления в государственных учреждениях культуры, через удовлетворение разнообразных запросов и интересов посетителей, формирование творческого актива учреждений культуры из представителей разных групп населения и пр. От степени этого вовлечения зависит в свою очередь сформированность у каждого члена общества активной гражданской позиции, стремления участвовать в сохранении, создании и распространении социально-культурных ценностей.

Рассмотрим на основе изученной культуротворческой практики «системного мира» выявленные возможности формирования гражданской активности населения па примере наиболее массовых учреждений культуры.

Библиотеки. В соответствии с предпочтительностью культуртрегерства как главной задачи граждански ориентированного.

«системного мира» мы выделили выше необходимость обеспечения массовости участия в социально-культурной деятельности населения и доступности услуг, предлагаемых государственными учреждениями культуры. В библиотеках массовость обеспечивается через различные просветительные программы по образцу литературных салонов; изучение библиотечных запросов, учитываемое при комплектовании фондов и обслуживании читателей; развитие досуговой активности читателей, развивающей литературные интересы и запросы. Доступность обеспечивается как расширение сферы информационных, консультационных и справочных услуг, значимых для решения тех или иных жизненных проблем, значимых для читателей, начиная от психологического консультирования, кончая правовым просвещением. Фактически библиотеки, ориентированные на разнообразную работу с населением, превращаются в массовые культурно-информационные центры, способствующие расширению и углублению гражданского самосознания читателей на основе формирования соответствующей книжной культуры (ориентированной на творческое использование «книжных» знаний в собственной социальной и гражданской практике).

Музеи. Массовость музейного обслуживания достигается в тех музеях, где достаточно сильна краеведческая компонента, привлечение самих посетителей к формированию фондов, охране и коллекционированию музейных ценностей, расширение сферы деятельности музеев в образовательных и досуговых учреждениях. Доступность музейной деятельности заключается в развитии прежде всего интерактивных музейно-педагогических технологий, создающих эффект соприсутствия посетителей «внутри» отражаемой в экспозициях эпохи, времени, событий, среди героев и т. д. Эта интерактивность достигается через театрализацию музейного пространства, музейные праздники, игровые программы, формирование музейного актива и т. д. Таким образом, обеспечивается новая музейная культурная среда, далеко выходящая за границы музея как учреждения и создающая эффект сопричастности населения к прошлому, настоящему и будущему своей страны, края, города, населенного пункта и т. д.

Театры. В некоторых учреждениях культуры этого типа массовость обслуживания осуществляется через широкую географию гастрольной деятельности, разнообразие репертуара, учитывающего социально-демографическую структуру потенциального контингента зрителей, разнообразие форм театрального контакта со зрителем, создающих соответствующую среду любителей театрального искусства (например, театральные клубы при театрах).

Доступность театрального искусства обеспечивается не только гибкой репертуарной политикой, ориентированной на самую различную театральную аудиторию, но и широкой просветительской деятельностью в области театрального искусства через систему образования, культурно-досуговые учреждения, участие в создании и функционировании театральной самодеятельности. Фактически отдельными театральными деятелями, коллективами формируется общая театральная культура населения, развивающая социальную активность, расширяющая представления об окружающем социуме, способствующая развитию навыков ролевого поведения, необходимого для продуктивной гражданской активности.

Клубные учреждения. Данные учреждения культуры на сегодняшний день являются, пожалуй, самыми демократическими. Массовость клубной деятельности обеспечивается развитием клубных форм самоуправления, расширением зоны клубного обслуживания (в первую очередь по месту жительства), включением клубной деятельности в контекст социальной, оздоровительной и образовательной работы, расширением состава участников клубной самодеятельности, расширением спектра видов клубного обслуживания, в первую очередь в оказании помощи в социальной адаптации, решении населением разнообразных жизненных проблем. Доступность клубного обслуживания обеспечивается благодаря расширению сферы любительской деятельности на базе клубных учреждений, широкой просветительской работой способствующей решению проблем социальной, культурной и экономической жизни, разнообразием для различных групп населения театральноигровых форм досуговой деятельности. Граждански ориентированные клубы в большинстве регионов фактически становятся центрами социализации и повышения «досуговой квалификации» населения как предпосылки роста их гражданской активности.

Рассмотренные нами типовые проявления отдельных гражданских инициатив работников учреждений культуры не устраняют общей задачи перестройки ориентиров всей сети государственных учреждений культуры в сторону расширения массовости участия населения в социально-культурной деятельности и увеличения доступности услуг учреждений культуры как одного из условий формирования его гражданской активности. Не менее важна и задача перестройки работы имеющейся сети учреждений культуры в направлении вовлечения населения в сохранение и создание культурных ценностей.

Сложившееся реальное распределение приоритетов в приобщении населения (а не просто посетителей учреждений культуры) к этой задаче можно представить в виде соответствующей табл. 3.1.

Пояснения к таблице. В сложившейся практике функционирования государственных учреждений культуры организация процессов освоения и использования населением культурных ценностей являетсяобщеобязательиой задачей для учреждений культуры всех типов (в библиотеках — это освоение произведений литературы, в музеях — музейных ценностей и т. д.). Но есть и различия. Так, в библиотеках приобщение населения к сохранению культурных ценностей (например, к сохранению книжных фондов) в целом нехарактерно. Эпизодическим является приобщение населения к созданию культурных ценностей (например, к комплектованию библиотечных фондов).

В музеях эпизодическим является участие населения в сохранении культурных ценностей (например, музейных фондов), но возможным участие в создании новых культурных ценностей (например, в создании музейных фондов).

В театрах возможно участие самого населения в создании культурных ценностей (например, при создании спектаклей, предполагающих активное участие самих зрителей в театральном действе).

В филармониях эпизодическим является участие самого населения в создании культурных ценностей (например, обогащение репертуара филармонических коллективов произведениями современного фольклора).

В клубных учреждениях население может эпизодически сохранять культурные ценности через создание краеведческих клубов, фольклорный репертуар, традиции клубной культуры и т. д.

В парках культуры и отдыха возможно участие населения в создании культурных ценностей (например, новых форм игрового поведения, культуры рекреации, общения и т. д.).

В целом, как это видно из таблицы, гражданская дееспособность государственных учреждений культуры зависит в первую очередь от реализации ими просветительских задач и обеспечения доступности их услуг для различных групп населения. Но именно эта задача часто решается неудовлетворительно, превращая многие учреждения культуры фактически в «кладбища» культурных ценностей (например, невостребованные населением библиотечные и музейные фонды), в замкнутые псевдоэлитарные учреждения (например, театры и филармонии, ориентированные только на узкий круг «художественно» продвинутого, или материально благополучного зрителя, слушателя, или на «эрзацкультуру»), в демонстрацию достижений профессиональных и самодеятельных коллективов (клубы как преимущественно прокатные и сценические площадки, но не место просвещающего общения), в развлекательные центры, оторванные от задач экологического просвещения (парки культуры и отдыха). В какой-то мере эти перекосы удовлетворяются через гражданские инициативы, которые мы отнесли к следующей группе.